CC BY
16
Вестник Московского университета. Серия 6, Экономика. - 2010. - № 5.
5. Скоробогатов А. Институты как фактор порядка и как источник хаоса : неоинституционально-посткейнсианский анализ / А. Скоробогатов // Вопросы экономики. - 2010. - № 8.
6. Ресурсное обеспечение воспроизводства трудового потенциала региона / Ершова И.Г. / В сборнике: Инновационное развитие как доминантное условие модернизации экономики: Материалы регионального "круглого стола". 2011. С. 172-175.
Буянкина А. С. магистрант
программа «Литературное образование» институт филологического образования и межкультурных коммуникаций ФГБОУВПО «БГПУ им. М. Акмуллы»
Россия, г. Уфа
ОБРАЗ ИУДЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ЛЕОНИДА АНДРЕЕВА И АЛЕКСЕЯ РЕМИЗОВА: ОБЩЕЕ И РАЗЛИЧНОЕ
Аннотация: статья посвящена трактовкам образа Иуды Искариота в повести Леонида Андреева «Иуда Искариот» и поэме Алексея Ремизова «Иуда». Рассматриваются схожие и различные черты. Проведён анализ текстов, выявлены их особенности.
Ключевые слова: русская литература XX в., библейские образы, персонаж, Иуда Искариот, характеристика образа.
THE IMAGE OF JUDAS ISCARIOT IN WORKS OF LEONID ANDREEV AND ALEXEY REMIZOV: SIMILARITIES AND
DIFFERENCES
Abstract: the article is devoted to interpretations of the image of Judas Iscariot in the story by Leonid Andreyev «Judas Iscariot» and the poem of Alexey Remizov «Judas». Similarities and differences are discussed. In analysis of the texts identified their features.
Keywords: russian literature of the XX c., biblical images, personage, Judas Iscariot, characteristic of the image.
В XX столетии литературный процесс в России претерпел существенные изменения, ввиду чего некоторые исследователи классифицировали писателей по принадлежности к двум группам, связанным с вероисповеданием: православные авторы и авторы-еретики [5; 61]. Ни те, ни другие не скрывали своего отношения к религии и выражали его в своих произведениях.
Леонид Андреев и Алексей Ремизов относятся, без сомнения, к «еретикам», поскольку их «ожесточенное черновидение» (это понятие впервые было употреблено Ильиным по отношению ко второму, но в полной
мере касается их обоих) способствовала появлению новой трактовки образа Иуды Искариота, великого предателя. Они первыми из многих по-другому взглянули на печально известного ученика Христа, отказавшись от традиционной трактовки. Иуда в их произведениях - не хладнокровный предатель, продавший своего учителя за тридцать сребреников, а жертва искреннего чувства.
Эта тема остаётся актуальной и по сей день, хотя впервые на неё обратили внимание в середине прошлого века. Библейские образы - вечные, и особенности их трактовки вызывают интерес у многих литературоведов: так, из работ начала текущего столетия можно выделить исследование
Г.Н. Шаповал «Образы зла в художественной культуре» (особое внимание уделяется образу Иуды в повести Андреева), работу Е.В. Корнеевой «Мотивы художественной прозы и драматургии Леонида Андреева», диссертацию Е.М. Обатниной «А.М. Ремизов: личность, творчество, художественный опыт» (затрагивается в том числе и поэма «Иуда»).
Леонид Андреев и Алексей Ремизов - нетипичные писатели, решившие взглянуть на библейские образы под другим углом. В литературе нынешнего столетия тоже появляются авторы, которые возвращаются к вечным образам и стремятся истолковать их по-своему. Библейская тема в литературе вряд ли утратит актуальность, и Андреев и Ремизов - лишь первые из многих.
Каким же эти писатели изображают Иуду? Имеет смысл выделить общие черты и различия.
Для начала нужно обратить внимание на портрет Иуды. Леонид Андреев не скупится на краски, и именно ему принадлежит первая портретная характеристика Искариота: «Он был худощав, хорошего роста, <...>, но зачем-то притворялся хилым и болезненным и голос имел переменчивый: то мужественный и сильный, то крикливый, как у старой женщины, ругающей мужа, досадно-жидкий и неприятный для слуха... Короткие рыжие волосы не скрывали странной и необыкновенной формы его черепа: точно разрубленный с затылка двойным ударом меча и вновь составленный, он явственно делился на четыре части и внушал недоверие, даже тревогу... Двоилось так же и лицо Иуды: одна сторона его, с черным, остро высматривающим глазом, была живая, подвижная, охотно собиравшаяся в многочисленные кривые морщинки. На другой же не было морщин, и была она мертвенно-гладкая, плоская и застывшая...» [1; 12].
Что касается поэмы «Иуда» Алексея Ремизова, в ней нет ни единого описания Иуды Искариота, не считая одного броского эпитета - «понуро-сгорбленный»[6; 120]. Однако следует заметить, что данная характеристика указывает скорее на предпочитаемую линию поведения Иуды, чем на его внешность: он старается быть незаметным, слиться с ландшафтом, казаться ниже. Подобострастие? Едва ли. Скорее скрытность и нежелание обнажать душу перед другими апостолами.
Отношение Христа к Иуде - ещё один момент, на котором следует акцентировать внимание. Так, в интерпретации Андреева Иисус - личность неприятная; он относится к своему ученику с явной несправедливостью: «И что бы он ни говорил, хотя бы сегодня одно, а завтра совсем другое, <...>, казалось, однако, что он всегда говорит против Иуды. И для всех он был нежным и прекрасным цветком, благоухающей розою ливанскою, а для Иуды оставлял одни только острые шипы - как будто нет сердца у Иуды, как будто глаз и носа нет у него и не лучше, чем все, понимает он красоту нежных и беспорочных лепестков» [1; 17].
Это достаточно легко обосновать: Андреев не скрывал своего неприязненного отношения к христианству и к Иисусу, поэтому изобразил его персонажем неприятным, отталкивающим. Так, в диалоге с Максимом Горьким Андреев прямо заявляет: «Я не люблю Христа и христианство, оптимизм - противная, насквозь фальшивая выдумка...» [3; 73].
Задумывая «Иуду.», Андреев ставит перед собой вполне конкретную цель: он хочет посмеяться над христианством, унизить Христа и апостолов, низвергнуть Иисуса и приравнять его к людям. Впрочем, сам Андреев всегда считал его человеком - довольно слабым и наивным, не способным ни изменить мир, ни повести за собой толпу. Поэтому Иуда в руках писателя становится своеобразным инструментом попрания веры. Он был Андрееву симпатичен, и не случайно в письме к Максиму Горькому он делился: «Он, брат, умный и дерзкий человек, Иуда» [3; 74].
В поэме Ремизова не сообщается напрямую, как относится Иисус к своему ученику, поэтому остаётся лишь догадываться, однако можно предположить, что он, вероятно, не обращал на Иуду внимания: «.всех ближе к Первому, // для Первого толпой затёртый... » [6; 121] - отдавая предпочтение другим апостолам. Иуда же до определённого момента предпочитал мириться с этим, «таясь, как самый верный» [6; 121].
Не менее важно и то, что движет Иудой в момент предательства - и Андреев, и Ремизов удивительно единодушны во мнениях, считая основным мотивом любовь. Действительно ли Иуда любит своего учителя или лишь притворяется, пытаясь приблизиться к нему и задеть больнее?
Леонид Андреев обходится без намёков и упоминаний - его герой прямолинеен, и конкретный эпизод говорит больше, чем весь текст. До определённого момента Иуда Андреева не бывает серьёзен - он бесконечно язвит и шутит, рассказывает бесчисленное множество историй о хороших и не плохих людях. Это продолжается, пока Пётр Симонов не спрашивает: «Но ты его любишь? Ты как будто никого не любишь, Иуда» [1; 20], - имея в виду Иисуса.
Как реагирует на это Иуда? Он мгновенно преобразуется, и с какой-то «странною злобой» бросает «отрывисто и резко»: «Люблю». После этого он замыкается и два дня избегает Петра. В этот момент Иуда впервые признаёт свою любовь к Иисусу - и, более того, делится ею с другими. Вскоре он начинает задавать вопросы, которые делают его чувства ещё более
очевидными: «Почему он не любит меня? Почему он любит тех? Разве я не красивее, не лучше, не сильнее их? Разве не я спас ему жизнь, пока те бежали, согнувшись, как трусливые собаки? <... > Почему он не с Иудой, а с теми, кто его не любит? Иоанн принес ему ящерицу - я принес бы ему ядовитую змею. Петр бросал камни - я гору бы повернул для него! <... > Я дал бы ему Иуду, смелого, прекрасного Иуду! А теперь он погибнет, и вместе с ним погибнет и Иуда» [1; 23].
То же самое и с Иудой, созданным Алексеем Ремизовым - к предательству его приводит именно любовь: «С горящим взором ожиданья, // как к сыну мать, // алканье к звону, // к Христу подходит // Иуда верный. // И, припадая к устам любимым, // любви устами // путь открывает // к победе горней... » [6; 124].
Таким образом, двух предателей, созданных авторами-«еретиками», различает лишь наличие портретной характеристики в первом случае и отсутствие таковой во втором - в остальном же эти образы объединяет множество схожих характерных черт, среди которых и мотив предательства Иуды, и отношение к нему Иисуса.
Использованные источники:
1. Андреев Л.Н. Иуда Искариот: сборник / Леонид Андреев. - М., 2011. -442 с.
2. Грачева A.M. Жизнь и творчество Алексея Ремизова / A.M. Грачева // Ремизов A.M. Собр. соч.: В 10-и т. Т. 1. - М., 2000. - С. 8-30.
3. Дунаев М.М. Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература в XVII-XX вв. [Электронный ресурс]. URL: http://sv-scena.ru/
4. Иезуитова Л.А. Три Иуды в русской литературе Серебряного века: Л. Андреев, М. Волошин, А. Ремизов / Л.А. Иезуитова // Алексей Ремизов: исследования и материалы. - СПб.: Салерно, 2003. - С. 55-68.
5. Крючков В. П. «Еретики» в литературе: Л. Андреев, Е. Замятин, Б. Пильняк, М. Булгаков. - Саратов, 2003. - 245 с.
6. Ремизов А. М. Собр. соч. Т. 3. - М., 2000-2003. - 549 с.
Буянкина А. С. магистрант
программа «Литературное образование» институт филологического образования и межкультурных коммуникаций ФГБОУВПО «БГПУ им. М. Акмуллы»
Россия, г. Уфа
ТРАДИЦИИ АЛЕКСЕЯ РЕМИЗОВА В СЦЕНИЧЕСКОМ ИСКУССТВЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX В. Аннотация: в статье рассматривается образ Иуды в рок-опере «Иисус Христос - суперзвезда». Пристальное внимание уделено традициям, проявившимся в поэме Алексея Ремизова «Иуда». Выявляются общие черты, характерные для обеих трактовок образа.
