CC BY
1Образ города в репрезентациях путешественников: на примере восприятия Екатеринослава XIX - начала XX века
Дорджиева Елена Валериевна,
д.и.н., профессор кафедры социальных и гуманитарных наук, Российский технологический университет (МИРЭА) E-mail: evdоrd@yandex.ru
Статья посвящена исследованию восприятия Екатеринослава XIX - начала XX века на примере путевых заметок П.И. Сумарокова, П.И. Шаликова, Ф.Ф. Вигеля, А.Ф. Воейкова, Н.С. Всеволожского, А.Ф. Афанасьева-Чужбинского, П.А. Бибикова, Ф.Ф. Воропонова, В.В. Геймана. Для анализа образа города в репрезентациях путешественников автор опирается на теоретико-методологические работы современной истории эмоций. На ментальной карте Российской империи столица образованной в 1764 году Новороссии предстает как ключ к Югу России, что определяет особенности конструирования и репрезентации ее образа, адресованного российскому читателю. Научная новизна статьи определяется ее установкой - изучением впервые образа Екатеринослава в русских травелогах XIX - начала XX века. В статье показано, что в сравнении с XIX веком образ Екатеринослава изменяется в начале XX века, оценивается степень влияния личности автора на сюжет повествования и особенности восприятия действительности. В результате работы атрибутирован фактический материал травелогов, изучены тенденции художественного развития образа города, раскрыты особенности эмоционально-чувственного восприятия Екатеринослава авторами.
Ключевые слова: Новороссия, образ Екатеринослава, русская литература, травелог, эмоции, Потемкин, Екатерина II.
о с
CJ
см о см
Возвращение в 2014 году термина «Новороссия» в общественное пространство актуализирует исследование столицы этого края - Екатеринослава, названного в честь императрицы Екатерины II и задуманного ее фаворитом князем Г.А. Потемкиным как «новые Афины» на Днепре, южная столица империи. Популярный в России XIX - начала XX века жанр травелога предоставляет возможности для изучения социокультурного пространства Новороссии, вошедшей в 1764 году в состав Российской империи. Путевые записки русских путешественников, сделанные в тесном контакте с реалиями локальной культуры, способствовали ментальному присоединению к империи нового края и конструировали для российского читателя динамичный образ Новороссии. Ее столица Екатери-нослав, общая для девяти текстов локация, выбрана в качестве достаточно репрезентативного примера формирования образа Новороссии автором-путешественником.
Для изучения образа Екатеринослава в первой половине XIX века выбраны травелоги пятерых путешественников. Первый из них, представитель старинного рода Сумароковых, чиновник Министерства юстиции П.И. Сумароков, назначенный судьей Крымской комиссии, совершает в 1802 году поездку в Крым по долгу службы. Его книга «Досуги крымского судьи, или Второе путешествие в Тавриду» содержит подробное описание пути из Санкт-Петербурга в Крым, в том числе Екатеринослава [17]. Автор травелога «Екате-ринослав» писатель-сентименталист и журналист князь П.И. Шаликов посетил столицу Новороссии в 1811 году в частном порядке. В путевых записках, размещенных в женском журнале «Аглая», он описал город, его достопримечательности и окрестности, быт и нравы екатеринославского дворянства и духовенства, репертуар городского театра и фондов библиотеки гимназии [19]. Автор третьего травелога представитель старинного дворянского рода, поэт, переводчик и журналист, член общества «Арзамас» А.Ф. Воейков начиная с 1802 года каждый год совершал поездки по разным провинциям Российской империи. С Екате-ринославом его связывала служба. В детстве Воейкова записали вахмистром в лейб-гвардейский Конный полк, в 1797 году корнетом в Екатеринос-лавский кирасирский полк [11, с. 666]. В.В. Буряк отмечает, что литератор посетил Екатеринослав в 1825 и в 1827 годах [5], но анализ его биографии и архивных источников, проведенный А.Ю. Бала-киным показал, что первая поездка в город произошла в 1816 году во время путешествия из Дерп-
та, где он преподавал в университете, в Крым [3]. В пользу этой версии говорит упоминание о встрече литератора с таврическим губернским предводителем А.С. Тарановым-Белозеровым, избиравшимся на эту должность с 1812 по 1818 год. Во время четырехдневного пребывания в городе Воейков записал сведения о Екатеринославской и Херсонской губерниях, воспоминания старожилов о приезде в город Екатерины II и Потемкина. Его записки в стиле просветительского варианта сентиментального путешествия содержат описания архитектуры города [7]. Керченский градоначальник, арзамасец Ф.Ф. Вигель по дороге из Петербурга в Крым в 1827 году остановился в Екатериносла-ве на три дня. В своих «Записках» он поделился впечатлениями от поездки и пребывания в столице Новороссии [6]. Государственный и военный деятель библиофил и издатель Н.С. Всеволожский совершил в 1836-1837 года путешествие через Южную Россию в Малую Азию, Северную Африку, Мальту, Сицилию, Италию, Францию. Во время путешествия он две недели пробыл в Екатеринос-лаве. В его травелоге Юг России представлен как составная часть имперского проекта, противопоставлен как европейское пространство соседней Османской империи [10].
Еще четыре путешественника, травелоги которых выбраны для анализа, составили репрезентацию образа Екатеринослава во второй половине XIX - начале XX века. «Поездка в южную Россию» поэта, писателя, переводчика А.С. Афанасьева-Чужбинского, родившегося в семье небогатого помещика, носит этнографический характер. Писатель был командирован по предложению великого князя Константина Николаевича в 1856 году для изучения быта и нравов приречных и приморских областей России. В Екатеринославе Афанасьев-Чужбинский побывал трижды: в конце 1840-х, в начале и конце 1850-х гг. [1 ] Публицист и историк А. Бибиков, будучи профессиональным военным с 1852 по 1863 год, был командирован в Новорос-сию с поручением наблюдать за сплавом войск в 1862 году. В Екатеринослав он прибыл водным путем, осматривал и опрашивал новобранцев, которые отправлялись в Кавказскую армию. Его «Путешествие», опубликованное в 1863 году в журнале Ф.М. Достоевского «Время», включает пейзажно-топографический и историко-статистический компоненты, описание достопримечательностей, ярмарок и быта екатеринославского общества [4]. Мировой посредник, член Совета Крестьянского поземельного банка публицист Ф.Ф. Воропонов совершил в 1886 году поездку по южным губерниям Российской империи для обследования переселенческих земельных покупок, совершенных с помощью Крестьянского банка. Во время командировки помимо отчета банку [9] он составил путевые записки, в которых описал Екатеринослав-скую и Херсонскую губернии, хозяйство и проблемы переселенцев и иностранных колонистов [8]. Служебная деятельность автора определила практический характер его путевых заметок. Ав-
тор травелога «По градам и весям родной земли» выпускник Николаевской академии Генерального штаба, полковник, автогонщик В.В. Гейман совершил летом 1913 года на автомобиле «Руссо-Балт» автопробег Петербург - Тверь - Москва - Нижний Новгород - Казань - Самара - Воронеж - Харьков - Херсон - Одесса - Киев - Чернигов - Витебск - Псков - Рига - Петербург. Он описал облик современной Новороссии и Екатеринослава [11]. Незначительность исторического компонента и акцент на характеристике современного состояния города и промышленного потенциала Новороссии в его травелоге объясняется задачей разведки качества дорог, поставленной перед ним Императорским автомобильным обществом.
Авторов исследуемых травелогов, представителей высших слоев общества, воспитанных в духе греческой и латинской книжности, объединяет обостренное восприятие новой географии и реальности Новороссии, отличавшейся от идеальной «книжной» географии Геродота и Страбона.
П.И. Сумароков, П.И. Шаликов, А.Ф. Воейков, Н.С. Всеволожский, П.А. Бибиков, А.С. Афанасьев-Чужбинский, В.В. Гейман описывают Екатеринослав как один их этапов своего путешествия по России, что придает транзитный характер пространству столицы Новороссии. Такое восприятие вполне соответствует изначальному плану Потемкина, согласно которому Новороссия должна была стать форпостом для продвижения к Константинополю. По мнению Я. Тиктопуло, Потемкин возводил на пути к нему новые города: Мелитополь, Ставрополь, Херсон, Мариуполь, Екатеринослав, так называемую переходную полосу между Россией и Византийской империей, которую предполагалось возродить согласно «греческому проекту» [18].
Для оценки индивидуального опыта путешественников и эмоционально-чувственных аспектов образа Екатеринослава в статье привлекаются в качестве теоретико-методологической базы работы современной истории эмоций [15]. «Мудрёной загадкой, которую проезжающему надлежит отгадывать», назвал город П.И. Сумароков [17, с. 68]. Это высказывание передает особенности эмоционально-чувственного восприятия русскими интеллектуалами в XIX - начале XX века Екатеринослава. К моменту прибытия в город у авторов уже сложились определенные представления о Новороссии. Образованные в классических рамках, они пытались связать современный облик Новороссии с историческим контекстом. Так, для А.Ф. Воейкова Новороссия - воплощение древности, «степь Герро и великая Скифия». Он вспоминает о киммерийцах, скифах, сарматах Северного Причерноморья, описанных Геродотом и Фукидидом, ногайцах Дикого поля, подвластных крымскому хану, запорожских казаках, начавших заселение края в XVI в. Новороссию, «более двадцати раз переходившую из рук в руки», путешественник сравнивает с утесом, у подножия которого «потерпели кораблекрушение величайшие
сз о со -а
А
—I
о
сз т; о m О от
З
ы о со
о с
U
см о см
завоеватели», и одновременно большой дорогой для воинственных варваров, стремившихся в Европу [6, с. 126-127]. А.С. Афанасьев-Чужбинский, обстоятельно описавший низовья Днепра между Кременчугом и Екатеринославом, Каменку с запорожскими лоцманами, обращается к истории походов князей Олега и Святослава, убитого на днепровских порогах [1, с. 81 ].
Авторы травелогов связывают основание Екатеринослава как военной крепости в устье Киль-чени с освоением Новороссии и решением таких геополитических задач, как получение выхода к Черному морю и обеспечение безопасности южных границ. Однако не забывают о символическом значении «новых Афин», перенесенных на правый берег Днепра по распоряжению императрицы Екатерины II после вхождения Крыма в состав России, объединения Азовской и Новороссийской губерний в Екатеринославское наместничество. С точки зрения аристократической культуры XIX в. обретение новых территорий, полных классических древностей, интегрировало Российскую империю в большую европейскую историю.
Вершиной имперского текста травелогов являются деяния Екатерины II и князя Потемкина, вкладу которых в строительство Екатеринослава отдают дань путешественники. П.И. Сумароков, Ф.Ф. Вигель, Н.С. Всеволожский сакрализируют деятельность Екатерины II, «крестительницы Екатеринослава», лично заложившей первые камни в основание Преображенского собора [6, с. 69; 10; 17]. Наиболее патетичные страницы травело-га А.Ф. Воейкова посвящены приезду императрицы в Екатеринослав, торжественный град, «с славою, над ним парящею». Желая придать эффект достоверности своему произведению, литератор включает в травелог рассказы сопровождавшего Екатерину II в путешествии по Новороссии таврического губернского предводителя А.С. Таранова-Белозерова [6, с. 120]. А.С. Афанасьев-Чужбинский с восторгом описывает, что на пути к Екатеринос-лаву императрица присутствовала при переправе своей флотилии через опасный порог Ненасыте-нец, после чего обратила внимание на важность водного сообщения по Днепру [1, с. 82].
Путешественники описывают благоустроитель-ную деятельность в Екатеринославе, «славный городе, созданном волшебным жезлом» Потемкина. Они восхищаются схожими ландшафтными маркерами: Преображенским собором, дворцом Потемкина, возведенным в классическом стиле по проекту архитектора И.Е. Старова, прекрасным садом с двумя оранжереями, разбитым приглашённым им английским садовым мастером Вильямом Гоулдом, завозившим растения и деревья из Америки и Германии, гимназией, суконной фабрикой. В.В. Гейман уверен, что Потемкин детально изучил вверенный ему край, ведь в его бумагах через полтораста лет местный предприниматель помещик А.Н. Поль нашел указание на «богатства екатеринославских недр», арендовал у крестьян в Кривом Роге неудобные земли с целью их
дальнейшего промышленного использования [11, с. 77].
По сравнению с пластом имперской истории мало упоминаний в травелогах о татарском и запорожском периодах в истории края. Вскользь упоминает об этом А.Ф. Воейков. А.С. Афанасьев-Чужбинский после лирических отступлений о шайках разбойников, бродивших по запорожским степям, переходит к истории основания в 1743 году казаком Лазарем Глобой зимовника Половица на берегу Днепра между селами Новый Кодак и Каменка, который разрастется в деревню и будет выкуплен Потемкиным в качестве места для постройки Екатеринослава [1, с. 53]
Путешественников второй половины XIX - начала XX века больше архитектурных и садово-парковых достопримечательностей привлекают местная торговля и промышленность, интересуют проблемы екатеринославского общества. П.А. Бибиков и А.С. Афанасьев-Чужбинский восхищаются городскими ярмарками, где кипит жизнь. Особое внимание путешественников привлекала Петропавловская шерстяная ярмарка, посещение которой для Афанасьева-Чужбинского стало лучшим способ наблюдения за жизнью простого народа, торговцев, ремесленников и мастеров, съезжающихся в Екатеринослав из окрестностей. Проведённые на ярмарке четыре дня убедили этнографа, что на этой ярмарке «можно отыскать все» [1, с. 57]. Особое внимание Афанасьева-Чужбинского и Бибикова привлек Панский ряд с изящными модными материями и серебряными вещами, своеобразная городская выставка невест из высших слоев екатеринославского общества [1, с. 58; 4, с. 115].
Гейман, посетивший Екатеринослав в 1913 году, игнорирует исторический сад с дворцом и музей им. А.Н. Поля. Его интересуют заводы, в особенности наиболее продуктивный Александровский Южно-Российский железоделательный и железопрокатный завод, выплавивший в 1912 году более 23.000.000 пуд. чугуна. Он также совершает поездку по железной дороге на криворожские рудники и юзовские каменно-угольные копи. С восторгом он пишет о масштабах южных заводов России, их современном оборудовании, не уступающем оснащению лучших заводов Западной Европы [11, с. 73]. Интерес путешественника к промышленному производству Екатеринослава объясним. Как профессиональный военный Гейман понимал, что работа крупных производств в Новороссии позволяет удовлетворить запросы армии, стремительно росшие на фоне непростой геополитической ситуации накануне Первой мировой войны.
Общим местом травелогов являются аритмия пространства, субъективные ощущения от изменившегося быта, поэтому в перцепции путешественника езда тяжела, обеды дурны, гостиницы некомфортны. Так, Вигель пишет, что в Екатери-нославе в 1827 году «не было ни одной гостиницы, а какой-то заезжий дом, куда меня привезли, и где не знаю чем бы я мог покормиться» [6,
с. 280], Всеволожский жалуется на дурной обед в трактире [10, с. 14]. Во время приезда Воейкова в городе была одна гостиница [7, с. 131]. Эти трудности компенсируются визитом в местное дворянского или купеческого семейство. А.Ф. Воейков отправился в гости к помещику Т., где застал цвет екатеринославского общества. В течение вечера гости наслаждаются рассказами красноречивого таврического губернского предводителя дворянства А.С. Таранова-Белозерова, сопровождавшего императрицу Екатерину II во время ее путешествия по Новороссии. Хозяин развлекает гостей чтением писем австрийского дипломата Принца Шарля-Жозефа де Линя о Потемкине [7, с. 132]. Ф.Ф. Вигеля гостеприимно встречали в доме госпожи Франк, супруги губернского предводителя дворянства, барона А.Р. Франка [6, с. 280]. В.В. Гейман посещает торговца, промышленника, мецената, потомственного почётного гражданина Екатеринослава М.С. Копылова, которого характеризует как энергичного местного деятеля, знающего весь край. При его содействии путешественник осматривает заводы Новороссии [11, с. 72].
На восприятие путешественниками пространства оказал влияние способ путешествия. Сумароков, Шаликов, Воейков, Вигель, Всеволожский до Екатеринослава добирались на колясках по степным просторам Юга России. Дискурс описания пространства в их травелогах определялся тесным взаимодействием путешественника с окружающим ландшафтом. Так, Воейков после месяца передвижения по безлюдной степи на открытом рессорном экипаже воспринимает зеленое дерево как друга, а студеный колодец - как сокровище. Среди физических ощущений путешественников на первый план выступает зрительное восприятие беспредельного океана седого ковыля, половецких каменных баб и возвышающихся как острова курганов, на второй - утомление от однообразной картины степи и трудностей передвижения: «Мне так надоела дорога, что о продолжении её без ужаса не мог я думать» [6, с. 281 ]. Переданные авторами ощущения (за Днепром «песчаная и безводная степь, не имеющая конца и слитая с небом» [7, с. 127]) вызывают у читателя осознание огромных просторов Новороссии. Гейман, приехавший в город на автомобиле по открытому проселку, страдая в пути от 50-тиградус-ной жары и пыли, «понял краснокожих» и оценил «удобство отсутствия костюма» [11, с. 68]. Прибывшие в Екатеринослав на пароходе по Днепру Афанасьев-Чужбинский, Бибиков и Воропонов были созерцателями, не испытавшими таких нагрузок, как передвигающиеся в коляске путешественники. Свободно передвигаясь в пространстве, они не скупились на восторги при визуальном описании природы Новороссии, живописных островов Днепра и его порогов, диких утесов.
Включение авторами в повествование образа Днепра расширяет жанровую структуру текста, придает ему выраженное лирическое начало. На въезде в город на мосту через реку Воейков
покидает коляску, чтобы посмотреть на высокое и голубое небо, услышать шум реки, насладиться погодой. Величие природы и воспоминания о важных событиях, связанных с основанием Екатери-нослава, приводит путешественника в состояние легкости и счастья [7, с. 120]. Старым другом называет Днепр Вигель, вспоминая как в отрочестве погружался в его «священные волны» [6, с. 280]. Обстоятельно описывает низовья реки и пороги Афанасьев-Чужбинский [1, с. 77]. Днепр в Екате-ринославе для Геймана - «великолепие и восторг» [11, с. 71 ]. Путешественник любуется широкой гладью воды, покрытой мелкой чешуей серебряной зыби, уходящей в даль и теряющейся в сумерках.
Ощущение сократившегося расстояния помимо путешествия по реке создают и новые герои травелогов - переселенцы Новороссии. Переселенческая политика по заселению этого края выходцами из внутренних губерний России в последней трети XVIII - начале XIX века являлась успешным направлением деятельности российского правительства, следствием которого стало более быстрое развитие в Новороссии капиталистических отношений, чем в целом по стране [16, с. 60]. Ф.Ф. Воропонов, наблюдая активизацию переселенческой политики в Новороссию в пореформенный период, отмечает, что сюда переезжают полтавцы, киевцы, харьковцы и куряне, привлекаемые возможностью воспользоваться для покупки земли кредитами Крестьянского поземельного банка. Объехав многие селения в Екатеринославской губернии, путешественник записал сотни рассказов переселенцев, собрал важную статистическую информацию о их жизни и быте [8].
Наиболее удачно представлено пространство в движении, каким оно открылось путешественнику, в травелоге Воейкова, который использует приемы приступа и смены планов. Сначала он рисует открывшийся ему с моста общий вид города, вторая точка обзора - на горе, где построен дворец Потемкина и разбит английский сад. Отсюда путешественник обозревает рукав Днепра, Монастырский остров, длинный мост и суконную фабрику. Третьей точкой обзора становится Соборная площадь, где Воейкову открываются рвы и основание Преображенского собора, он описывает Екатеринославскую губернскую гимназию, летний театр [7, с. 128-130].
Среди эмоций путешественников присутствует не только восхищение, но и разочарование: представшая перед ними реальность не оправдала завышенных ожиданий. Последние были связаны с планом Потемкина - создать среди пустынных степей на труднодоступной и безводной горе город нового типа с гигантскими размерами и монументальными постройками, символ новой жизни Юга России. В своих стихах, обращенных к императрице, он выразил надежду, что Екатеринослав станет «новыми Афинами». Потемкин планировал возвести помимо Преображенского собора и сада театр, университет, консерваторию, биржу, академию художеств, суконную и шелковую фабрики
сз о со -а
I=i А
—I
о
сз т; о m О от
З
ы о со
о с
CJ
см о см
[14, с. 35]. Однако после смерти Потемкина и императрицы Екатерины II начатое строительство пришло в запустение и растеряло былой блеск. По указу императора Павла I Екатеринослав с 1796 по 1802 год был переименован в Новороссийск. В условиях недостатка средств в казне в период наполеоновских войн при императоре Александре I развитие города затормозилось. «Тощее существование» Екатеринослава Вигель объяснял поселением вдали от него генерал-губернаторов в Николаеве, Херсоне и, затем, в Одессе, а также тем, что Александр I не удостоил город своим посещением [6, с. 281].
Вместо «новых Афин» П.И. Сумароков в 1802 году увидел городок «не обширнее, притом не красивее порядочного местечка»: три десятка обмазанных господских и купеческих домиков, две церкви, ряд деревянных лавок, широкие с худым строением улицы, монастырскую пустоту, скучное уединение. На месте величественного Преображенского собора, «один фундамент которого стоил более семидесяти тысяч рублей», перед путешественником предстали «готовящиеся к падению построения, наваленные каменья» [17, с. 70]. Ф.Ф. Вигелю на вершине горы открылось просторное поле, на котором он с трудом разглядел камни собора, выходящие из земли на три или четыре сажени [6, с. 281].
Воейков и Вигель бродили по полуразрушенным чертогам великолепного дворца Потемкина. Оказавшись в пустых комнатах дворца, покрытых паутиной, Воейков, уходя от классической прямолинейности, силой своего воображения населил их прежними обитателями. Пытаясь скрыть разочарование от упадка дворца без дверей, полов и окон с протекающей крышей и сада, разбитого по проекту английского садовода У. Гульда [2], он привлек на помощь лирику: декламировал в пустой гостиной отрывок из державинского «Описания торжества в доме князя Потёмкина по случаю взятия Измаила» [7, с. 122]. Во время визита в Екатеринослав Всеволожский пришел к выводу, что он «никогда не сделается достойным гром-козвучного имени своего» по причине удаления от него границ империи, потере привлекательности для переселенцев [10, с. 14].
Писатель Афанасьев-Чужбинский, трижды побывавший в Екатеринославе в середине XIX века, впервые увидел «непривлекательный городишко» в страшной невылазной грязи, которая «наливалась в дрожки». Через три года во время второго визита он встретил «грязь, ту же мертвую тишину по улицам, и ту же мелкую беловатую пыль, выедающую глаза, которая подымалась столбом даже от еврейской одноколки». В третий раз он заметил, что выстроилось несколько домов на широкой Александровской улице, протянуто шоссе до казенного сада. Но других перемен не произошло: «на пристани прежняя сонливость; жизни никакой, а какая-то вялая работа» [1, с. 57]. Бибиков увидел в Екатеринославе в 1862 году обычные для каждого губернского города объекты: средней
руки кафедральный собор, семинарию, гимназию, уездное училище, воскресную школу, ярмарку, ипподром для бегов и скачек. На месте Преображенского собора, который должен был превосходить размерами римский собор святого Петра, виднелась ограда, среднюю часть которой занимал современный городской собор с установленным рядом памятником Екатерине II, замечательным «крайне неудачным выполнением фигуры императрицы» [4, с. 114]. Следствием разочарования и неудовлетворенности путешественников от реальности стали отрицательные эмоции. Бибиков пишет, что окрестности города «глухи и печальны», его окружает сожженная летним зноем степь с редкой растительностью. Он выражают сожаление, что объекты культурно-исторического значения эпохи, колоссальной на замыслы от политических предприятий до проектов сооружений, утрачены для последующих поколений.
Разочаровавшись архитектурными видами, путешественники под влиянием негативных эмоций неодобрительно воспринимают культурную жизнь города и местное сообщество. Постановки екатеринославского публичного театра положительно описал только П.И. Шаликов в 1811 году [19, с. 5051]. Афанасьев-Чужбинский и Бибиков вынесли неприятные впечатления от посещения местного театра, литературно-музыкальных и танцевальных вечеров, невысоко оценили местные скачки [1, с. 115; 4, с. 59, 111]. Они отметили, что после завершения ярмарок и скачек, отъезда театральных трупп, возвращения помещиков в свои усадьбы, жизнь в городе возвращается в свое «скучно-нормальное положение» [1, с. 61], «удушливую для постороннего организма апатию» [4, с. 108]. По мнению Бибикова, отсутствие жизни в Екатеринославе в эпоху буржуазных реформ объясняется исходом из городов «лучших людей к земству». Характеризуя интересы местного сообщества, путешественник пишет о «нерасположении к русской литературе», сосредоточенности на крепостном вопросе и внимании к пятилетнему процессе по поводу одного духовного завещания [4, с. 111, 113].
В отличие от авторов травелогов XIX века Гей-ману, побывавшему в Екатеринославе накануне Первой мировой войны, не пришлось испытать разочарование. В последней трети XIX века в городе произошли стремительные перемены, связанные с процессом модернизации. В Екатеринос-лав пришла железная дорога, связавшая Донбасс с Кривбассом, в связи с промышленной разработкой железорудных месторождений в Кривом Роге и угольных месторождений в Донбассе началось бурное промышленное развитие края. В Екате-ринославе при участии иностранного капитала появилось несколько металлургических заводов, в его окрестностях выросли рабочие посёлки. Был возведен двухярусный мост, запущен электрический трамвай. Гейману кажется, что Екатеринослав никогда не спит: «всю ночь в открытое окно несся шум экипажей и оглушительный гул голо-
сов, а ранним утром бульвар был полон народа». Он отмечает бурное развитие промышленности и рост городского населения, в особенности еврейского: «бульвары и сады кишмя кишат представителями этого племени». Путешественник с восхищением описывает не только изделия заводов города, но и устройство при них хороших больниц и школ. Особое впечатление на него производят доменные печи Брянского завода: «милое создание создает ежеминутно порции руды с соответствующими примесями, подаваемыми наверх особой ладьей, емкостью на 400 п.» [11, с. 74].
Таким образом, травелоги включают несколько аспектов: описание современного состояния столицы Екатеринослава, экономической и культурной жизни города, экскурс в историю Новороссии, отражение эмоций и чувств по поводу увиденного. В совокупности эти тексты позволили читателям увидеть столицу Новороссии с разных сторон. Восприятие Екатеринослава в травелогах путешественников в XIX - начале XX века изменяется. В изученных текстах представлен широкий спектр эмоций и чувств, которые путешественники испытали во время посещения столицы Новороссии, осмотра ее достопримечательностей и наблюдения за местным обществом. На сюжет повествования и эмоционально-чувственное восприятие действительности путешественниками XIX века повлиял такой фактор как неоправдавшиеся ожидания от «новых Афин». Разгадав «загадку» Потемкина, под воздействием разочарования от реальности авторы поддаются печали и меланхолии, что определяет образ Екатеринослава как скучного провинциального города в травелогах, статичное описание жизни и быта местного сообщества. В травелоге начала XX века создан динамичный образ Екате-ринослава, как бурно развивающегося промышленного центра. Восприятие пространства связано с личностью авторов, которая нашла отражение в событийной культуре путешествия, способом передвижения, зрительной достоверности изображаемого. Эмоциональная рецепция в травелогах облика Екатеринослава, по большей части журнальное распространение текстов оказали большее влияние на формирование его образа в имперской словесности, нежели узконаправленные отчеты ученых.
Литература
1. Афанасьев-Чужбинский А.С. Поездка в Южную Россию. В 2 ч. Ч. 1. СПб.: Тип. Мор. мин-ва, 1861. 465 с.
2. Антонов В.В. Вильям Гульд, садовник князя Потемкина-Таврического // Невский архив. Вып. IV. СПб.: Изд-во Чернышева, 1999. С.143-166.
3. Балакин А.Ю. Близко к тексту: разыскания и предположения: 2-е изд., испр. и доп. СПб.; М.: «RUGRAM_Пальмира», 2022. 377 с.
4. Бибиков П.А. От Петербурга до Екатеринос-лавля // Время. 1863. № 1. С. 255-277; № 2. С. 110-131. № 4. С. 98-141.
5. Буряк В.В. Английские сады Вильяма Гоул-да в Екатеринославе // Мир усадебной культуры» (VI Крымские Международные научные чтения. Сборник докладов) URL: https://www. krimoved-library.ru/books/mir-usadebnoy-kulturi-vi-chteniya2.html (дата обращения: 27.02.2024)
6. [Вигель Ф.Ф.] Записки Филиппа Филипповича Вигеля // Русский архив. 1891. Кн. 2.Вып. 6. М.: Университетская типография, 1891.
7. Воейков А.Ф. Екатеринослав (из записок одного русского путешественника) // Новости литературы. 1825b. Сентябрь; 1826а. Июнь; Июль и август.
8. Воропонов Ф.Ф. Хроника: к переселенцам (из путевых заметок) // Вестник Европы. 1887. Т. 3. Кн. 6. С. 756-784; Т. 4. Кн. 7. С. 352-378.
9. [Воропонов Ф.Ф.] Отчет члена Совета Крестьянского поземельного банка Ф.Ф. Воропо-нова об исполнении в 1886 г. командировки в южные губернии для обследования переселенческих земельных покупок, совершенных с помощью Крестьянского банка. СПб.: тип. П.П. Сойкина, 1887. 103 с.
10. Всеволожский Н.С. Путешествие через Южную Россию, Крым и Одессу в Константинополь, Малую Азию, Северную Африку, Мальту, Сицилию, Италию, Южную Францию и Париж в 1836 и 1837 годах. В 2 т. Т. 1. М.: Тип. Августа семена при императорской Медико-Хирургической академии., 1839. 495 с.
11. Гейман В.В. По градам и весям родной земли (10000 верст на автомобиле, 1914). СПб.: изд-во Кузнецова, 1914. 126 с.
12. Иванова Т.Г. Воейков Александр Фёдорович // Русские фольклористы: биобиблиогр. словарь XVIII-XIX вв. В 5 т. Т. 1: А-Г. Москва, 2016. С. 666-668. URL: http://lib2.pushkinski-jdom.ru/Media/Default/PDF/Rusfolklorist_slovar/ Фольклористы_том_1.pdf (дата обращения: 27.02.2024).
13. Климентьева М.Ф. Литературно-критическая деятельность А.Ф. Воейкова: диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук: 10.01.01 / Климентьева Маргарита Федоровна; науч. рук. О.Б. Лебедева; Том. гос. ун-т, Каф. русской и зарубежной литературы. - Томск: [б.и.], 1993. URL: http:// vital.lib.tsu.ru/vital/access/manager/Repository/ vtls:000383580 (дата обращения 27.02.2024)
14. Миллер Д.П. Заселение Новороссийского края и Потемкин. 2-е изд. перепеч. без перемен с 1-го. Харьков: Харьк. о-во распространения в народе грамотности, 1901. 40 с.
15. Российская империя чувств: подходы к культурной истории эмоций / Под ред. Я. Плампе-ра, Ш. Шахад и М. Эли. М.: Новое литературное обозрение, 2010. 511 с.
16. Скальковский А. Хронологическое обозрение истории Новороссийского края. 1731-1823. Ч. 1. Одесса: 1836. 289 с.
17. Сумароков П.И. Досуги крымского судьи, или второе путешествие в Тавриду. В 2 ч. Ч. 1.
сз о со -а
А
—I
о
сз т; о
m О
от
З
ы о со
СПб.: В Императорской типографии, 1803. 226 с.
18. Тиктопуло Янис. Мираж Царь-Града: О судьбе греческого проекта Екатерины II // Родина. 1991. № 11-12. С. 57-60.
19. Шаликов П.И. Екатеринослав //Аглая. 1812. Ч. 13. Кн. 1. № 1. С. 46-64.
THE IMAGE OF THE CITY IN THE REPRESENTATIONS OF TRAVELERS: ON THE EXAMPLE OF THE PERCEPTION OF EKATERINOSLAV IN THE 19TH -EARLY 20TH CENTURIES
Dordzhieva E.V.
Russian Technological University (MIREA)
The article is devoted to the study of the perception of Еkaterino-slav of the XIX - early XX century on the example of travel notes by P.I. Sumarokov, P.I. Shalikov, F.F. Vigel, A.F. Voeikov, N.S. Vsevo-lozhsky, A.F. Afanasyev-Chuzhbinsky, P.A. Bibikov, F.F. Voro-ponov, V.V. Geiman. To analyze the image of the city in the representations of travelers, the author relies on theoretical and methodological works of the modern history of emotions. On the mental map of the Russian Empire, the capital of Novorossiya, formed in 1764, appears as the key to the South of Russia, which determines the features of the construction and representation of its image addressed to the Russian reader. The scientific novelty of the article is determined by its setting - the study for the first time of the image of Еkaterinoslav in Russian travelogues of the XIX - early XX century. The article shows that in comparison with the XIX century, the image of Еkaterinoslav changed at the beginning of the XX century, the degree of influence of the author's personality on the plot of the narrative and the peculiarities of perception of reality is estimated. As a result of the work, the actual material of travelogues is attributed, the trends of the artistic development of the image of the city are studied, the peculiarities of the emotional and sensual perception of Еkaterinoslav by the authors are revealed.
Keywords: Novorossiya, the image of Еkaterinoslav, Russian literature, travelogue, emotions, Potemkin, Catherine II.
References
1. Afanasyev-Chuzhbinsky A.S. Trip to Southern Russia. At 2 p.m. 1. St. Petersburg: Type. Mor. min-va, 1861. 465 p.
2. Antonov V.V. William Gould, the gardener of Prince Potemkin-Tavrichesky // Nevsky Archive. Issue IV. St. Petersburg: Cher-nyshev Publishing House, 1999. pp.143-166.
3. Balakin A. Yu. Close to the text: searches and assumptions: 2nd ed., ispr. and add. St. Petersburg; M.: "RUGRAM_Palmyra", 2022. 377 p.
4. Bibikov P.A. From St. Petersburg to Ekaterinoslav // Time. 1863. No. 1. pp. 255-277; No. 2. pp. 110-131. No. 4. pp. 98-141.
5. Buryak V.V. English gardens of William Gould in Ekaterinoslav // The world of manor culture" (VI Crimean International scientific readings. Collection of reports) URL: https://www. krimoved-library.ru/books/mir-usadebnoy-kulturi-vi-chteniya2. html (date of application: 02/27/2024)
6. [Vigel F.F.] Notes of Philip Philipovich Vigel // Russian Archive. 1891. Book 2.Issue 6. Moscow: University Printing House, 1891
7. Voeikov A. F. Ekaterinoslav (from the notes of a Russian traveler) // News of literature. 1825b. September; 1826a. June; July and August.
8. Voroponov F.F. Chronicle: to the settlers (from travel notes) // Bulletin of Europe. 1887. Vol. 3. Book 6. pp. 756-784; Vol. 4. Book 7. pp. 352-378.
9. [Voroponov F.F.] Report of a member of the Council of the Peasant Land Bank F.F. Voroponov on the execution in 1886 of a business trip to the southern provinces to survey resettlement land purchases made with the help of the Peasant Bank. St. Petersburg: P.P. Soykin type, 1887. 103 p.
10. Vsevolozhsky N.S. Journey through Southern Russia, Crimea and Odessa to Constantinople, Asia Minor, North Africa, Malta, Sicily, Italy, Southern France and Paris in 1836 and 1837. In 2 t.t. 1. M.: Type. August Semyon at the Imperial Medical and Surgical Academy., 1839. 495 p.
11. Gaiman V.V. By degrees and weights of his native land (10,000 versts by car, 1914). St. Petersburg: Kuznetsov Publishing House, 1914. 126 p.
12. Ivanova T.G. Voeikov Alexander Fedorovich // Russian folk-lorists: biobibliogr. dictionary of the XVIII-XIX centuries. In 5 vols. Vol. 1: A-G. Moscow, 2016. pp. 666-668. URL: http:// lib2.pushkinskijdom.ru/Media/Default/PDF/Rusfolklorist_slovar/ 0onbKnopucTbi_TOM_1.pdf (accessed: 02/27/2024).
13. Klimentyeva M.F. Literary and critical activity of A.F. Voeikov: dissertation for the degree of Candidate of Philological Sciences: 10.01.01 / Klimentyeva Margarita Fedorovna; scientific hand of O.B. Lebedev; Volume. state University, Department of Russian and Foreign Literature. - Tomsk: [B. I.], 1993. URL: http:// vital.lib.tsu.ru/vital/access/manager/Repository/vtls:000383580 (accessed 02/27/2024)
14. Miller D.P. Settlement of the Novorossiysk territory and Potemkin. 2nd ed. reprint. no changes since the 1st. Kharkiv: Kharkiv. on the spread of literacy among the people, 1901. 40 p.
15. The Russian Empire of feelings: approaches to the cultural history of emotions / Edited by Ya. Plamper, Sh. Shahad and M. Eli. M.: New Literary Review, 2010. 511p.
16. Skalkovsky A. Chronological review of the history of the Novorossiysk territory. 1731-1823. Part 1. Odessa: 1836. 289 p.
17. Sumarokov P.I. Leisure of the Crimean judge, or the second trip to Taurida. At 2 p.m. 1. St. Petersburg: In the Imperial Printing House, 1803. 226 p.
18. Tiktopulo Janis. The Mirage of Tsar Grad: About the fate of the Greek project of Catherine II // Rodina. 1991. No. 11-12. pp. 57-60.
19. Shalikov P.I. Ekaterinoslav //Aglaya. 1812. Part 13. Book 1. No. 1. pp. 46-64.
о с
u
см о
CM
