CC BY
83
современников»11. «Вечные спутники» в творчестве Мережковкого стали,
действительно, «вечной темой» для критика, портреты лучших избранников
человечества он писал на протяжении всей жизни. В заключение хочется отметить, что Мережковский внес огромный вклад в развитие русской критики, литературы, поэзии, культуры. Еще в конце XIX в. он понимал, что сближение России с Западом необходимо. И всеми своими силами старался этому способствовать.
Примечания
1 Зеньковский В. В. История русской философии: В 2 т. Т. 2. М.; Ростов н/Д., 1999. С. 338.
2 Мережковский Д. С. Вечные спутники // Мережковский Д. С. Полн. собр. соч.: В 24 т. Т. XVII. М., 1914. С. 5. Далее страница указывается в тексте в скобках после цитаты.
3 Плиний Младший. Письма Плиния Младшего: В 2 кн. Кн. II. М., 1983. С. 30.
4 Монтень М. Опыты. Книга первая. М.; Л., 1960. С. 9.
5 Ермолаев М. Загадки Мережковского: Послесл. к кн. Д. С. Мережковского «Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники». М., 1995. С. 564.
6 Монтень М. Опыты. Книга третья. М.; Л., 1960. С. 223.
7 Ермолаев М. Загадки Мережковского... С. 564.
8 Розанов В. В. Мысли о литературе. М., 1989. С. 191.
9 Сарычев Я. В. Религия Дмитрия Мережковского. Неохристианская доктрина и ее художественное воплощение. Липецк, 2001. С. 22.
10 Бельчевичен С. П. Проблема взаимосвязи культуры и религии в философии Мережковского. Тверь, 1999. С. 70.
11 Ермолаев М. Загадки Мережковского... С. 567.
Е. Ю. Панова
ОБРАЗ ЭПОХИ В ПУБЛИЦИСТИКЕ З. Н. ГИППИУС 1899-1916 ГОДОВ
Период 1899-1916 гг. в истории России отличают следующие черты:
1) нестабильность политической ситуации (Россия переживает революцию 1905 г. и «готовится» к октябрю 1917-го);
2) идеологический кризис, связанный с ощущением рубежа веков;
3) эклектичность литературно-эстетической составляющей общественной жизни, что выражается, в частности, в существовании реалистической и нереалистической литературы и множества литературных школ и направлений.
Соответственно, «разорванность сознания человека двадцатого столетия»1 и восприятие окружающего бытия как принципиально конфликтного характерно для всех деятелей того периода. И все же у каждого эта «конфликтность» получает свое особенное,
специфическое воплощение.
Какой же предстает эпоха в публицистике З. Гиппиус? Ответ на этот вопрос можно получить, обозначив особенности личности самой поэтессы и отметив узловые проблемы и основных адресатов ее критики.
Главной чертой человеческого портрета Зинаиды л. с. Бакст.
Николаевны можно считать принципиальную Портрет Зшжды Гттус:.
1905
двойственность. Само слово «портрет» требует 108
пристального внимания к внешности объекта, а внешность может многое сказать о его
внутреннем мире, но чаще всего она выражает именно то, что стремится акцентировать
в себе ее обладатель. Большинство современников Гиппиус отмечали ее красоту,
обаяние, внутреннюю манящую силу этой красоты, но никто не сводил ее к земному,
обыденному восприятию женской привлекательности. Вот как, например,
характеризует внешний облик поэтессы Б. Погорелова: «.загадочно-красивое лицо.
Пышные темно-золотистые волосы спускались на нежно-белый лоб. Умело-яркий
грим»2. В этом же духе описывает внешность З. Н. Гиппиус и Л. Гуревич: «Худенькая,
узенькая. с острым и нежным лицом, в ореоле пышных золотых волос, ниспадающих
3 л
сзади толстою косою» . В приведенных выше описаниях подчеркивается женственность Гиппиус, ее желание и умение нравиться. Она сочетала в себе чувственность, обольстительность и в то же время некую холодность, утонченную болезненность, что позволяло называть ее «декадентской мадонной» и «андрогином с портрета Содомы»4. Это одна из граней ее образа. Существуют и другие. Так, например, И. Одоевцева воспринимает Гиппиус с уже смещенными акцентами: «У нее мутно-болотистые, бесцветные глаза. Лицо без рельефа. Плоский лоб. Довольно большой нос. Узкие кривящиеся губы. Она очень сильно набелена и нарумянена. Морковно-красные волосы, явно выкрашенные хной, уложены в замысловатую, старомодную прическу с шиньоном. Волос чересчур много. <.> Но как мог Блок называть ее “зеленоглазой наядой”»5. Как видим, в данной характеристике нет и намека на притягательность, внутренний магнетизм, который и выразил А. Блок своей метафорой, зато подчеркивается манерность и неестественность, что создает, скорее, отталкивающее впечатление. Единственное, в чем сходятся современники З. Гиппиус - восхищение ее исключительным умом, причем с указанием на его неженскую природу. И. Одоевцева вспоминает, что «Троцкий как-то сказал: «Не верю ни в чертей, ни в ведьм. Впрочем, все-таки в существование ведьм верю - вспомнил З. Гиппиус». И тут же отдал дань ее исключительному уму»6. Всепроникающий ум Гиппиус был, пожалуй, еще более вызывающим, нежели ее внешность. Ум и сила характера - две черты поэтессы, позволявшие видеть в ней опять-таки нечто «не-женское».
Таким образом, и внешний, и интеллектуальный облик дает повод говорить о неоднозначности натуры З. Гиппиус. С одной стороны, подчеркивается ее женственность, что продиктовано желанием нравиться, скорее, поражать, чем восхищать. Причем она сама неустанно работает над своим образом, обдумывая каждую деталь. А с другой стороны - резкость черт, холодность, подчеркнутая недосягаемость. Именно это подводило многих к мысли о том, что Гиппиус лишена истинно женского начала.
Эта двойственность получила зримое воплощение в портрете писательницы кисти Л. Бакста, в соединении в едином образе мужских и женских черт. Марлен Дитрих не была новатором в своем амплуа волевой и женственной леди одновременно - до нее эта идея принадлежала Гиппиус. Женская красота, грация, совершенство только подчеркиваются мужским костюмом.
Пресловутый мужской костюм, немыслимая для женщины начала ХХ века лорнетка, балахон черного цвета с розовой подкладкой (во время ходьбы складки верхней ткани расходились и сквозь нее как будто просвечивало обнаженное тело), цепочка из обручальных колец влюбленных в нее мужчин, тонны косметики на лице -это эпатаж, или, как считали многие, свидетельство антиженственности. Думается, все это, скорее, проявление внутреннего артистизма Гиппиус, оболочка, за которой скрывается нечто более глубокое, сокровенное, интимное. Это всего лишь маска, определяющая поведенческую стратегию писательницы и служащая средством
самовыражения богатой творческой натуры, для которой главными критериями стали внутренняя свобода и бескомпромиссная правдивость.
Внешнее - это не всегда точное отражение внутреннего, скорее, наоборот, это почти всегда искаженное внутреннее. У Гиппиус внешнее и внутреннее, как правило, противопоставлены друг другу. С одной стороны, «внутреннее» - то, что
приоткрывалось только очень близким людям: теплота, сердечность, внутренний огонь и бескорыстное желание жить и творить ради них. С другой - «внешнее», это то злое, холодное, язвительное, расчетливое, манерное, подчеркнуто эмансипированное, что сразу признавалось многими за истинное «лицо» писательницы.
Та же игра, тот же эпатаж наблюдается и в публицистике Гиппиус. Литературно «эпатажная» маска закрепляется мужскими псевдонимами - Антон Крайний, Антон Кирша, Витовт, Л. Денисов, Лев Пущин, Никита Вечер, Н. Ропшин, Роман Аренский, Товарищ Герман, Х. Если мы будем говорить о речевой манере Гиппиус-публициста, то прежде всего должны будем отметить преобладание экспрессивных выражений, «убивающих» иронических конструкций, резкой маршеобразной интонации, тяготение больше к лаконичным емким умозаключениям формульного типа, нежели развернутым описаниям. Иными словами, все то, что характеризует в речевом аспекте «внешнюю» составляющую поэтессы. Следовательно, отмечая столь активную позицию «внешней» составляющей образа Гиппиус, агрессивной, безукоризненно логичной, язвительной, можно предположить, что образ эпохи в целом (он главный и, по сути, единственный объект всех высказываний) мыслится как враждебный, чуждый метафизике Гиппиус, отторгаемый ею, и вследствие этого получает негативную, отрицательную оценку. Но так ли это однозначно?
Какой именно запечатлела эпоху Гиппиус в своей публицистике 1899-1916 гг.? Известно, что «в мозаику “Литературного дневника” входят заметки и статьи о литературе, искусстве и просто о жизни, круг тем весьма разнообразен: театр Станиславского, проза Брюсова, смерть Чехова, творчество Горького, столь неоднозначное для Гиппиус»7, но в целом все основные проблемы ее критики можно распределить по трем большим группам:
1) метафизические;
2) общественные;
3) литературно-эсетические.
Рассмотрим каждую группу более подробно.
Метафизические
— взаимоотношения полов
По мнению З. Гиппиус, «половой вопрос» стал настолько актуален, что «последняя гимназистка толкует о проблемах пола»8. Сейчас вопрос достиг критической точки, но пытающиеся решить его аскеты и демонисты (противоположные первым) ни на йоту не приблизились к истинному пониманию, а лишь наводят смуту. А все потому, что «загадка пола не должна стать ясной и окончательно решенной» (87). Существует решение, апробированное временем, но «временно и мало утоляющее» (88)
- это брак. А в итоге множество различных мнений и споров приводят к неутешительному результату: развращению и духовному, и телесному. И если решать этот вопрос, то ни в коем случае не с позиций разобщенных индивидуальностей, а «только с Сыном, только вместе с Ним» (88), когда созданная им же влюбленность -«соединение двух - без потери “я”» (88).
Кроме того, Гиппиус нащупывает еще один острый вопрос - вопрос о феминизме. По сути, это реакция на требования эпохи: «нет чистого мужчины и чистой женщины. Каждое живое человеческое существо - неравномерная смесь этих двух начал 110
(предполагается соответствие, как бы единство между физическим и духовным)» (323). Далее мысль о женщинах, несколько (или значительно) выделяющихся из общей массы (очень актуально, кстати, для самой Гиппиус), получает развитие: «.мы с
инстинктивным недоверием относимся к женщинам, теряющим женственность; но такие женщины нисколько, в сущности, ее не теряют: они ее лишь видоизменяют, хотелось бы сказать - пачкают подобием чужого (мужского) ума, покорно принимая отпечатки» (329). Оценка: пока, в настоящее время, ассимиляция ума и творчества у женщин опасна, поскольку «слишком еще “женственны” женщины» (329).
- духовные отношения
По мысли Гиппиус, существуют два голода (духовный и телесный), терзающих, соответственно, дух и тело. Соответственно, хлеб телесный - «общественная жизнь, культура, наука, социальные и экономические устройства, политическая борьба, взаимные отношения полов» (10), а хлеб духовный - «только единственный: понятие Бога» (11). В настоящее время та церковь, которая существует, существует потому, что, «во-первых - таков правительственный строй. а во-вторых - это может быть полезно для нравственности» (11). Очевидно, что в этом случае она не решает возложенных на нее духовных задач, и «если больны Учителя, то больны ученики» (11). В результате современники Гиппиус «отчаиваются и гибнут, - иногда сознательно, иногда бессознательно, потому что нельзя человеку жить без Бога. А Бога мы потеряли и не находим» (31).
Общественные
- политические
В очерке 1905 г. «За час до манифеста» в своих оценках происходящего З. Гиппиус предрекает ход событий: для нее путь социал-демократов - «картина много неприемлемая, противная, отвратительная, страшная - встать на него равносильно предательству» (243). Отсюда предчувствие ближайших событий: внутренний террор, предрешенный заранее, разумный, логический, неизбежный хаос. Отчетливо и ясно она объясняет расстановку сил в канун революции (очерк «Выбор мешка», 1907 г.): «Литература, журналистика, литераторы - у нас тщательно разделены надвое и завязаны в два мешка, на одном написано: “консерваторы”, на другом - “либералы”. Чуть журналист раскроет рот - он уже непременно оказывается в каком-нибудь мешке. <.> Есть сугубо жгучие вопросы, имена, о которых совсем нельзя высказывать своих собственных мыслей. Мыслей этих никто не услышит - слушают только одно: одобряешь или порицаешь. Порицаешь - в один мешок, одобряешь - в другой, и сиди, и не жалуйся на неподходящую компанию. Сам виноват» (73). Причем литература и политика тесно переплетаются и, скорее, в чем-то обуславливают друг друга, по мысли Гиппиус: «стоит замереть общественной жизни - тотчас замрет и литература» (279). Еще пример подобной взаимосвязи: «журналистам-политикам заклепали рот
деревянной клепкой, и что они там сквозь нее мычат - не разберешь. <.> Признаться, и нам, литературным журналистам, сейчас как будто нечего делать» (279). И в то же время критик осознает требование исторического момента, отмечая, что «наши дни -трезвые, живые дни усиленной, необходимой работы. <.> И необходимая работа поглощает силы работников, самых разнообразных, теперь сходящихся. Литература скромно отступила пока перед политикой, метафизика закрыта - перед жизнью» (227).
- идеологические
Для общей оценки этих проблем Гиппиус находит следующее выражение: «трагическая и кровавая нелепость последнего времени», «наша общая чепуха» (135). Эта чепуха включает в себя, по ее мнению, и борьбу общественников («стадных») с индивидуалистами, бесплодность которой очевидна; и русский национализм, который на самом деле - «фальшивая монета» (223); и вечные споры литературной молодежи с «литературными отцами», склонными настороженно относиться к своим «детям». Но по
сути своей, и те, и другие чрезвычайно похожи: «Дети говорят, что хотят делать, как жить, - отцы совершенно так же делали и жили, но молчали. Вся разница только к этому и сводится. Было общее старое правило - скрывать, теперь новое общее правило
- не скрывать. <.> Вечные, истинно человеческие, нравственные законы в той же мере далеки от сознания детей, как были от сознания отцов» (311). Молодые во имя нарушения запретов обнажили старое, тайное, но сделали это без стыда, то есть без оглядки на нравственность, что, по мнению Гиппиус, равносильно и обнажению, и заголению - «последнему заголению покойничков Достоевского в рассказе “Бобок”»
(311).
- социологические
Здесь основной проблемой становится то, что за последние страшные месяцы и дни в России убивают себя дети, молодые девушки, офицеры, демонстрируя необъяснимое стремление умереть. «Эта любовь к смерти, влечение к смерти, так явно всплывающие во времена крупных общественных переворотов, кажется странной» (245), но смерть пленяет своей реальностью. Несмотря на то, что Гиппиус объясняет эту «интеллектуальную некрофилию» вполне конкретными социальными причинами, ее действительное внутреннее видение проблемы несколько иное. «Первая русская революция, постигшая страну, задавленную издавна в своем росте, не успевшую скопить никаких культурных богатств, почти вовсе не имеющую твердого, личного самосознания, - эта революция уже переливается всеми цветами смертельного безумия. <.> Смерть - у нас единое доказательство, смерть - единое возражение, единое орудие, единая награда, единая угроза, единое наказание. На каждой пяди земли растет <.> трупная горка» (246). Только личность и общность «обе одинаково обусловливают жизнь, если между ними сохранено какое-то равновесие, гармония» (246), чего в современном Гиппиус обществе не наблюдается. И главное: сейчас тьма повсюду -«темное смятение, растерянность и разбросанность всего русского общества во всех проявлениях жизни» (316). Категоричное требование Гиппиус к современникам -перестать ныть!
Литературно-эстетические
- деятельность журналов
Общая оценка З. Гиппиус литературной обстановки такова: «.над литературными произведениями, революционными и пустяковыми, над талантливыми авторами и полуграмотными, - стоит чад общей русской некультурности» (272). Положительной оценки удостаивается один - «Вопросы жизни» - за прогрессивность и культурность (причем культура должна служить политике, а не наоборот). Следует заметить, что «Новый путь» не упоминается в критических разборах. Остальные журналы зло и безжалостно высмеиваются (это «Вестник Европы», «Русское слово», «Русская мысль», «Свободная совесть», «Вопросы религии», «Перевал», альманахи «Северные цветы», «Альманах»). Основные положения критики: отсутствие позиции («беспозиционность»
- 438), банальность, веяние от журналов старостью и ветхостью, убожество литературных дарований, печатающихся в них. Самую убийственную характеристику получает «Перевал» - «мысленные и чувственные горб, ноздря навыворот, флюс, вихор и бородавка» (255).
Антон Крайний обращается и к вопросам литературной критики, видимо, не опасаясь за ослабление своих позиций. «Определенно слаба во всех журналах литературная критика. Это вообще слабая сторона нашей литературы. Беллетристы критики не пишут, да и несвойственно это настоящим, хорошим, современным беллетристам; современных же критиков просто нет, не родились» (454). Основной вывод, к которому приходит Гиппиус, - в 1912 г. современная писательнице общественность, как это ни прискорбно, заканчивает круг возвращения к 1890-м гг.,
«этому кругу, этому возвращению подчинена и русская литература, и русская журналистика» (436).
- поэзия
По мнению Антона Крайнего, сборник стихов современного автора не нужен, бесполезен для современного читателя. И причина не в качестве стихов, а во времени, печать которого - субъективность, обособленность поэта от адресата своего творчества
- читателя. Впрочем, дальше Гиппиус недовольна и формой современных стихов: «.странные, угловатые линии: созвучия иногда неприятны, льющееся пение
заменяется отрывочными звуками, ритм делается очень внутренним, едва уловимым» (72). А в то же время поэзия, по мысли Гиппиус, жизненно необходима человеку, стихи «естественны и вечны» (66). «Поэзия вообще, стихосложение, словесная музыка в частности - одна из форм, которую принимает в человеческой душе молитва», которая, в свою очередь, является «естественной и необходимейшей» (67) потребностью человека. И здесь же, не выделяя в отдельный пункт, скажем и об оценке всего литературного процесса. «Жаль до боли всех: и русских литераторов, и русскую литературу <.> болото. Оно затянуто яркой травкой. А на дне - происходит страшная, отвратительная и смешная пляска: там венчаются, сочетаются <.> невинное слово с безобразным делом, святые имена с рабьими костями, богоборчество с кощунством, мифология с развратишком, творчество с плагиатом, возрождение с варварством, филология с физиологией, экстаз с расчетом, искусство - с проституцией. <.> и пахнет уж очень обыкновенной скверностью. Даже не духом, а душком небытия, мертвечинкой. А Россия с ее Пушкиными и Достоевскими. еще жива» (159).
- искусство
В современном искусстве можно только жить, как в искусственном домике. Умереть в нем нельзя. По сути, оно ничем не отличается от деятельности моралистов улицы: «кучка художников и улица думают, что между ними - бездна, глубочайшее различие, - они искренно презирают друг друга; очень искренно не знают, что, в сущности, ни малейшего различия между их идеалами нет» (37). По Гиппиус, и те, и другие руководствуются только принципами (косоворотка Горького сродни комнатам-цветам современных художников, переливам серых блесток на женском платье и т. д.) -нет и нельзя ожидать полета, который и делает искусство искусством.
- театр
Основное критическое замечание Гиппиус касается современного театрального репертуара, безвкусного и пошлого, рассчитанного, видимо, на такого же зрителя; в основном, речь идет о постановках пьес Островского. Как результат театр преодолевает «неуклонный путь к совершенному вырождению и смерти» (62).
Театр теперь еще и потому не искусство, что современные Гиппиус «“творцы” умеют лишь говорить нам что-то о вчерашнем дне, не отделяя забвенного от нетленного» (101). А потому единственный выход - оставить все, как есть сейчас, и ждать, когда театр рухнет от ветхости, а потом уже на чистом месте строить новое. «Театр нужен, его место есть, - его идея всегда есть, ибо эта идея вечна; но теперешнее, вчерашнее и сегодняшнее воплощение ее до такой степени выродилось, что, серьезно говоря, нечего реформировать» (236). И не о «заплатках Художественного театра» мечтает Антон Крайний, а о том, чтобы и актеры, и публика были движимы только искренней, бескорыстной жаждой искусства. «Голодный скорее найдет пищу, чем тот, у кого желудок набит хлебом с соломой. И пора искать. Голодно, голодно!» (237).
Сама Зинаида Гиппиус отмечала, что для нее важна только общая картина -несомненная, реальная, действенная, волевая, сознательная. И плюс такого видения -максимальная критичность и правдивость, а минус - некое однобокое оценивание ситуации как принципиально отрицательной. И этому есть свое обоснование. Во-
первых, это объясняется особенностями личности самой писательницы: как мы отмечали выше, «голос» публицистики Гиппиус - «голос» ее «внешней» составляющей, максимально критичной и язвительной. Во-вторых, это обусловлено жанром публицистики как реакции на злободневные проблемы, т. к. положительные черты эпохи (например, поиски нового сознания, ориентиров, вновь открывшиеся возможности, богатейший культурный потенциал) находят свое отражение в дневниках и воспоминаниях писательницы. В-третьих, «санитарной» функцией критики Антона Крайнего - очищения литературы, невзирая на лица, авторитеты, прошлые литературные заслуги, от бездарности, пошлости, обывательщины, от партийности как плоского подхода к жизни, который выхолащивает художественность и губителен для таланта.
Примечания
1 Захаров А. Н. О поэтическом мире З. Гиппиус // Рос. литературовед. журн. 1994. № 5/6. С. 74.
2 Погорелова Б. «Скорпион» и «Весы» // Воспоминания о Серебряном веке. М., 1993. С. 315.
3 Цит. по: Азадовский К., Лавров А. З. Гиппиус: метафизика, личность, творчество // Гиппиус З. Н.
Сочинения: Стихотворения. Проза. Л., 1991. С. 7.
4 Там же. С. 7.
5 Одоевцева И. На берегах Сены. М., 1989. С. 38.
6 Там же. С. 40.
7 Николюкин А. Н. Зинаида Гиппиус и ее дневники (в России и эмиграции) // Гиппиус З. Н. Собр. соч. Т. 8. Дневники: 1893-1919. М., 2003. С. 5.
8 Гиппиус З. Н. Собрание сочинений. Т. 8. Дневники: 1893 - 1919. М., 2003. С. 322. Далее все ссылки на это издание даются в тексте в скобках после цитаты с указанием номера страницы.
ЮРИДИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ
А. Л. Тарлова
ЗАЩИТА ЧЕСТИ И ДОСТОИНСТВА
В последние годы для всех российских СМИ очень актуальным является вопрос судебного преследования за умаление чести, достоинства и деловой репутации. В среднем по России подобные иски удовлетворяются примерно на 65%. Это достаточно высокая, на мой взгляд, цифра, и, естественно, невольно задумываешься, чем обусловлена такая ситуация. То ли газеты пишут неправду, то ли защищать себя не умеют, то ли правоприменительная практика сложилась не в пользу прессы. Данная категория дел имеет ряд особенностей, которые необходимо учитывать при осуществлении судебной защиты: нематериальные блага, нет срока исковой давности, особым образом распределяется бремя доказывания, сопутствующее требование -взыскание морального вреда (нет никаких ориентиров по размеру).
Эта тема уже неоднократно обсуждалась, однако наиболее проблемным вопросом до сих пор остается разграничение между утверждением о факте и выражением мнения. В этой связи представляется необходимым отметить один важный момент. 10 октября 2003 г. принято постановление Пленума ВС РФ № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ». С этого момента можно констатировать, что у нормального рядового российского судьи районного или городского суда сегодня есть
