CC BY
141
ОБРАЗ ДОМА В МАЛОЙ ПРОЗЕ Л. УЛИЦКОЙ КАК ВОПОЛОЩЕНИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА В СЕМЬЕ И СОЦИУМЕ
В.А. Алексютина
Ключевые слова: тема, образ, семья, современный литературный процесс, малая проза Л.Е. Улицкой.
Keywords: theme, image, family, modem literary process, small prose by L.E. Ulitskaya.
Лексема «дом» отличается полисемантичностью, можно выделить несколько значений, которые она раскрывает: 1. Жилое здание;
2. Свое жилье, а также семья, люди, живущие вместе, их хозяйство;
3. Учреждение, заведение, обслуживающее какие-нибудь общественные нужды; 4. Династия, род (устар.) [Ожегов, 1988, с. 141]. «Дом, -полагает Г. Бидерманн, - стал точкой кристаллизации в создании различных достижений цивилизации, символом самого человека, нашедшего свое прочное место во Вселенной» [Бидерманн, 1996, с. 73]. Символика дома как единого жилого пространства семьи, рода, ценность человеческого существования, обозначенная Г. Бидерманном, актуализирует второе значение лексемы «дом» по Ожегову. В отечественной литературе ХХ века образ дома интегрировал в себе целый спектр родственных в духовно-культурном плане проблем: родина, род, семья. Рассмотрением образа дома в произведениях различных писателей занимались такие исследователи, как Д.С. Лихачев, Ю.М. Лотман, С.Г. Бочаров, В.Н. Топоров, В.Г. Щукин и др. В.С. Непомнящий определил понятие дома, которое существует в русской культуре, следующим образом: «Дом - жилище, убежище, область покоя и воли, независимость, неприкосновенность. Дом -очаг, семья, женщина, любовь, продолжение рода, постоянство и ритм упорядоченной жизни, «медленные труды». Дом, «родное пепелище», — основа «самостоянья», человечности человека, «залог величия его», осмысленности и неодиночества существования. Понятие сакральное, онтологическое, величественное и спокойное; символ единого, целостного большого бытия» [Непомнящий, 2001, с. 26]. Таким образом, восприятие дома как категории духовной жизни че-
ловека характерно для русской литературы. Особо это касается «женской прозы», где семья, дом приобретают значение единственного смысла человеческого существования. Напрямую это утверждение относится и к прозе Л. Улицкой.
Интерпретации образа дома в творчестве Л. Улицкой посвящена часть диссертационного исследования Э.В. Лариевой «Концепция семейственности и средства ее художественного воплощения в прозе Л. Улицкой». Э.В. Лариева считает, что «дом - это замкнутый локус, отгороженный от истории, от окружающей героев действительности, в которой потеряны четкие аксиологические ориентиры, он выполняет защитную функцию, становится хранилищем подлинных ценностей: культурных, семейных, нравственных» [Лариева, 2009, с. 10]. Именно дом знаменует настоящую семью, связывается исследователем с семейными героями, бессемейные, в свою очередь, остаются в пространстве «бездомья». Дом сводится Э.В. Лариевой к хронотопу усадьбы, что, на наш взгляд, не отображает многообразия его воплощения в малой прозе Л. Улицкой.
Концепция данной статьи основывается на представлении дома в малой прозе Л. Улицкой как воплощении существования человека в бытии, что предполагает существование человека в сфере частной жизни (семье) и социума (истории). Восприятие дома многогранно и реализуется через сопоставление художественно-эстетических категорий: дом и история, дом и семья, дом и проблема личности, дом и проблема счастья и т.д. Задачей статьи является рассмотрение семантики дома, раскрывающей не столько пространственное его воплощение, сколько отражающей ценностный аспект - дом как возможность семейного счастья, осуществления любви в жизни персонажей прозы Л. Улицкой.
Если проза первых десятилетий ХХ века характеризовалась расширением пространственно-временных границ, что обуславливалось попытками социалистической культуры разрушить традиционный дом-гнездо и создать новую модель дома-коммуны, общежития; то в произведениях 1980-1990-х годов можно наблюдать тенденцию воссоздания частного дома, дома одной семьи. В связи с социальными катастрофами ХХ века поколение Улицкой (род. в 1943) вынуждено было обживать различные воплощения дома: от барака и общежития до коммуналки. Все эти пространственные топосы остаются значимыми в прозе писателя, но в зависимости от семейных, интимных отношений наполняются индивидуальной семантикой семейного, ценностного существования. В малой прозе Улицкой мы выделяем пространственные об-
разы временного дома (общежития, жилья эвакуации, гостиницы), коммунальной квартиры как особого общесемейного жилья (двора), отдельной квартиры-дома и топос «пустого» дома, из которого уходит дух семейственности. Рассмотрим несколько примеров.
В ранней повести «Сонечка» (1993) представлены практически все перечисленные нами типы дома. Дом как временное пристанище предстает в виде жилья командированного ссыльного Роберта Викторовича, мужа Сонечки: «Они жили лучше многих. В подвале заводоуправления художнику выделили безоконную комнату рядом с котельной. Было тепло. Почти никогда не отключали электричества. Истопник варил им картошку...» [Улицкая, 2002, с. 27]. По окончании командировки семья переезжает на основное место ссылки, в башкирское село Давлеканово, где оказывается в «зыбком домике из сырых саманных кирпичей» [Улицкая, 2002, с. 34], окруженная нищетой, холодом и голодом. Но зыбкость, временность, неустроенность жилья компенсируется духом семьи, рождающимся в нечеловеческих бытовых условиях. Для Сони и Роберта Викторовича именно временный, зыбкий домик наполняется самыми дорогими семейными воспоминаниями: «На всю жизнь сохранила Соня...рисунок каждого дня, его запахи и оттенки и особенно, преувеличенно и полновесно, - каждое слово, сказанное мужем во всех сиюминутных обстоятельствах». «Зато каждый вечер он отворял дверь своего дома и в живом огнедышащем свете керосиновой лампы, в неровном мерцающем облаке он видел Соню...» [Улицкая, 2002, с. 44]. Здесь очевидно автором акцентируется не внешне-пространственное описание дома, но ощущение дома-очага, где всегда горит животворящий огонь, дома-крепости, где чувствуешь себя защищенным, дома - сакрального оберега, где живет жена и мать. Во враждебном человеку социуме даже временный дом как категория его частной жизни обеспечивает стабильность, внутренний порядок, любовь и счастье.
В 1950-х годах в начале «обманчивой оттепели» [Улицкая, 2002, с. 53], как только стали ощутимы перемены в социуме, семья переезжает в целую четверть двухэтажного дома. В этот исторический период для обычного человека становится возможным осуществление маленькой индивидуальной мечты. Соне «.страстно хотелось нормального человеческого дома, с водопроводным краном на кухне, с отдельной комнатой для дочери, с мастерской для мужа... » [Улицкая, 2002, с. 50]. Наконец, она приобретает дом-гнездо, где стабильность и счастье обретаются возможностью давать званые обеды, привечать друзей мужа и дочери. Таким образом, можно вы-
делить следующее воплощение образа дома - дом, как центр притяжения, идеальный топос, в котором главными атрибутами являются уют, любовь. Однако вопреки ожиданиям еще большей сплоченности семьи в стенах «идеального» дома происходит ее разрушение. Процесс отчуждения внутри семьи обуславливается двумя парадоксальными процессами пространственной организации: размыванием границ дома и гендерным разделением топоса. У дочери Тани появляется отдельная комната («светелка»), у мужа - мастерская-терраса. Члены семьи отгораживаются друг от друга стенами личного локуса. У Роберта Викторовича появляются новые друзья-единомышленники, и «его замкнутый дом превратился в своего рода клуб» [Улицкая, 2002, с. 53]. Роль главы семьи, хозяина дома постепенно заменяется ролью «почетного председателя» этого клуба. Итак, приобретая в новом доме собственное замкнутое пространство, герои отдаляются друг от друга и начинают жить обособленной жизнью. Дочь водит в свою светелку многочисленных поклонников: «Тане не было дела до материнского кухонного хозяйства: она существовала теперь в дымке влюбленности» [Улицкая, 2002, с. 77]. Роберт Викторович «...отмечал убедительную художественность, высокую осмысленность и красоту Сонечкиного домашнего творчества. «Мудр, мудр мир муравья... » - думал он мимолетно и затворял за собой дверь на теплую террасу... » [Улицкая, 2002, с. 77]. И лишь Соня старательно продолжает создавать домашний уют, выстраивать семейное счастье. Не случайно только у этой героини нет отдельного замкнутого топоса внутри домашнего пространства, ей принадлежит весь дом. Новый дом становится для Сони большим, «ей вдруг стала мала ее семья» [Улицкая, 2002, с. 90]. Она мечтает о детях, именно поэтому ее так радует появление в доме Яси.
Однако, размыкая границы дома, семья начинает разрушаться. К Роберту Викторовичу вновь приходит слава, как в юности, в отличии от Сониного мироощущения, границы собственного дома становятся для него тесными. Появляется в его жизни любовь к юной девушке, которая ассоциируется для героя с последним глотком свободы. В тот момент, когда «жизнь Роберта Викторовича все более перемещалась в мастерскую, а мастерская мягко и своднически принимала в себя молчаливую любовницу» [Улицкая, 2002, с. 99] притяжение дома окончательно ослабло. И как следствие, разрушение экзистенциального (внутреннего) бытия героев повлекло за собой его пространственное уничтожение. «Любимый, счастли-
вый дом», семейное гнездо, о котором так мечтала Соня, определен под снос. Именно в этот кульминационный момент сюжетной линии повести, Соня впервые нарушает невысказанные запрет на появление в мастерской мужа. Здесь она узнает об изменах мужа и понимает, что семнадцать лет ее счастливого замужества закончились, что ей ничего не принадлежит: ни Роберт Викторович, ни Таня, ни дом. Начало новой одинокой жизни Сони ознаменовывается переездом в неуютную трехкомнатную квартиру, которая постепенно превращается в пустой дом. Роберт Викторович остается жить в своей мастерской. Обретение героями нового пространства напрямую соотносится с этапами семейных отношений, будь то сплоченность семьи или ее разрушение.
Гендерное разделение пространства дома, которое детерминирует пространственную организацию в рассмотренной повести, характеризует всю малую прозу Л. Улицкой. Так, мужским пространством неизменно выступает кабинет или мастерская («Конец сюжета», «Лялин дом», «Искусство жить», «Голубчик» и др.). Обычно это дальняя комната дома. Также остается неизменным «негласный запрет» на посещение этого локуса домочадцами. Женское пространство зачастую фокусируется в топосе кухни («материнская кухонная жизнь»). Так, в рассказе «Лялин дом» понятие «дом» суживается до одной комнаты - кухни. Это обусловлено тем, что данное произведение о женщине, о ее жизни; муж на страницах рассказа воплощается в образе мужа-декорации. Вследствие чего можно говорить о взаимосвязи категории пространства с сюжетным уровнем произведения: представленная модель дома обусловлена системой персонажей.
В рассказах Л. Улицкой актуализируются семантические реалии, которые не были представлены в повести «Сонечка». Рассмотрим некоторые из них. Во-первых, это «дом - симулякр». Особенности его воплощения можно наблюдать в таких рассказах, как «Явление природы», «Счастливые», «Зверь», «Голубчик». Возникновению образа пустого пространства, как правило, предшествует смерть хозяина дома или одного из членов семьи. Так, в рассказе «Явление природы» Маша удивляется, что пока была жива Анна Вениаминовна, «эта ветхая квартира была роскошной» [Улицкая, 2011, с. 129]. В рассказе «Счастливые» квартира семейной пары приобретает статус симулякра после смерти сына Вовы, а черты настоящего дома приобретает могилка сына. Происходит перенос дома и семьи из жизни в смерть. Пространство определяется героя-
ми, и как следствие, после ухода одного из жителей (распада семьи) - становится пустым.
Однако не всегда пространство в малой прозе Л. Улицкой имеет функции объекта. Так в рассказе «Зверь» локус квартиры приобретает зооморфные черты. Она в прямом смысле убивает мужа героини, тем самым разрушая семью: «Эта проклятая квартира и съела Сережины силы, угробила его» [Улицкая, 2011, с. 58]. Напротив, созидательный образ дома представлен в рассказе «Путь осла». Дом Женевьевы в маленькой деревушке является воплощением идеального топоса. Он притягивает семью уютом, пониманием, успокоением. Камин - очаг дома - выступает центром притяжения. На страницах рассказа дается подробное описание быта, детально представлена «вся обстановка, восставшая из праха» [Улицкая, 2005, с. 8]. Статичность образа дома предается через усадебный образ, образ дома-гнезда.
Для малой прозы Л. Улицкой характерно противопоставление трех различных топосов: дома, квартиры и коммуналки. Пространство дома - воплощение идеального мироустройства; размеренный ход жизни приносит успокоение герою. Пространство квартиры, также как и дома, является статичным образом. Топос коммуналки, общежития напротив является динамичным. Динамичность пространства передается через мотив потери дома, смены локуса. Различие между пространством квартиры и коммуналки может быть ярко проиллюстрировано на примере воплощения в рассказах образа кухни. В квартире кухня - пространство семейное, относящееся к частной жизни семьи: «Трое мальчиков уступили места за столом в большой комнате гостям, сами устроились на кухне, по -домашнему» [Улицкая, 2005, с. 8] («Старший сын»). Пространство коммуналки характеризуется отсутствием семейных тайн, общежитием: «Гроб стоял в кухне - в самом большом помещении квартиры, где проходили свадьбы, общественные собрания и похороны» [Улицкая, 2005, с. 8] («Финист Ясный Сокол»). Актуализируется образ общесемейного жилья. Отсутствие интимных, семейных отношений детерминирует невозможность семейного счастья в пределах дома-коммуны.
Невозможно оставить без внимания еще одну ситуацию, связанную с пространственным образом - бездомность героя. Данная ситуация отличается меньшей степенью изученности. Была введена в литературоведение сравнительно недавно В.Я. Лакшиным, который считал «бездомьем» потерю традиции, нормы [Лакшин, 1993,
с. 22]. Б.В. Ничипоров пишет, что «бездомность - это не только материальное отсутствие стен и крыши, но это часто и метафизическая бездомность владельца квартиры или дома» [Ничипоров, 1994, с. 57]. Оба исследователя связывают бездомность с духовностью, которая имеет оттенок некоторой неполноты, трагичности, а иногда потери, разрушения. Относительно рассказов Л. Улицкой разрушение происходит в той семье, в которую приходит бездомный герой. Так, например, в рассмотренной нами повести «Сонечка» бездомного героя, Ясю, в дом приводит дочь Таня. Вскоре Яся разрушает семью Сонечки. А, построив отношения с Робертом Викторовичем, приобретает собственный дом. Уточним, что для героев прозы Л. Улицкой отсутствие дома — осознанный прием, указывающий на неблагополучие их мироустройства и мироощущения. В.С. Непомнящий пишет о возникновении чувства дома как космического - «... в древнем и буквальном смысле слова «космос»: уст-роенность, порядок, осмысленность и красота. Грех есть нарушение порядка, разрушение Дома» [Непомнящий, 2001, с. 53]. В рассказе «Лялин дом» дом, в значении семья, после измены Ольги Александровны с Казиевым (героем бездомным), также как и дом Сонечки, после измены мужа, разрушается: квартира, лишенная любви, уюта и понимания превращается в сумасшедший дом.
Таким образом, на примере малой прозы Л. Улицкой нами были выделены несколько семантических реалий воплощения пространственного образа: целостный топос дома, воплощенный в образе идеального пространства, в котором становится возможной реализация семейного счастья героев. В оппозиции к нему находится нецелостное пространство: дом-коммуна, квартира с гендерным разделением локуса, где герои живут своей обособленной жизнью, что впоследствии обрекает семью на разрушение. В соответствии с данной оппозицией нами были выявлены два образа дома - динамичный и статичный. Динамичность пространства передается через мотив потери дома, смены топоса; статичность - через усадебный образ, образ дома-гнезда.
Образ дома - один из ключевых в творчестве Л. Улицкой. Ценностная модель семьи начинает реализовываться через образ дома. Анализ художественного пространства в данном аспекте становится основой для интерпретации художественного мира произведения в целом. Он сопрягается с общей проблемой человеческого существования. Символический образ дома раскрывает идейный замысел произведения, так как выступает воплощением существо-
вания человека в бытии; и, как следствие, обращение к нему позволило нам выявить авторскую позицию.
Литература
Бидерманн Г. Энциклопедия символов. М., 1996.
Лакшин В.Я. О Доме и Бездомье (Александр Блок и Михаил Булгаков) // Литература в школе. 1993. N° 3.
Лариева Э.В. Концепция «Концепция семейственности и средства ее художественного воплощения в прозе Л. Улицкой» : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Петрозаводск, 2009.
Непомнящий В.С. Пушкин. Избранные работы 1906-х - 1990-х годов. М., . 2001.
Т. 1.
Ничипоров Б.В. Благодатные перемены. Обретение дома. Введение в христианскую психологию. М., 1994.
Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1988.
Улицкая Л. Сонечка. М., 2002.
Улицкая Л.Е. Первые и последние. М., 2011.
Улицкая Л.Е. Рассказы. [Электронный ресурс]. URL:
http://lib.misto.kiev.ua/PROZA/ULICKAYA/peoples.txt Улицкая Л.Е. Сквозная линия. М., 2011.
