CC BY
23
Таким образом, орнамент и названия орнаментальных элементов, несомненно, представляют значительный интерес для языковедов. Исследования орнаментов и их названий может способствовать изучению развития и становления тех или иных
Библиографический список
норм башкирского языка. А сравнительное исследование национальных орнаментов разных народов в лингвистическом аспекте позволит выявить основные закономерности культурно-исторического процесса, общую тенденцию развития национальных культур.
1. Авижанская С.А., Бикбулатов Н.В., Кузеев РГ. Декоративно-прикладное искусство башкир. Уфа, 1964.
2. Тулумбаев В.З. Башкирские тамги и их названия: Лингвистическое исследование. Диссертация ... кандидата филологических наук. Уфа, 2001.
3. Бикбулатов Н.В. Декоративно-прикладное искусство башкир. Уфа, 1964.
4. Масленникова Т.А. Художественная организация среды в башкирском народном искусстве. Уфа: ООО «ДизайнПолиграфСервис», 2005: 548.
5. Масленникова Т.А. Художественное оформление башкирского народного жилища (Х1Х-ХХ вв.). Уфа: Гилем, 1998: 134.
6. Декоративно-прикладное искусство башкир. Составители: К.Р. Игбаев, Р.А. Хафизова, А.Р. Хуснуллин. Уфа: РИАЗ, Информрекла-ма, 2003: 40.
7. Кузеев Р.Г., Бикбулатов Н.В., Шитова С.Н. Декоративное творчество башкирского народа. Уфа, 1979.
8. Хабибуллина З.А., Халилова А.Д. Народный орнамент как отражение духовной культуры башкир (лингвистический аспект). Мир науки, культуры, образования. Горно-Алтайск, 2016; 3: 378 - 381.
9. Хисматуллин Н.Х. Проблема орнаментального искусства и башкирской тамги. Ядкяр. 1996: 1: 27 - 33.
References
1. Avizhanskaya S.A., Bikbulatov N.V., Kuzeev R.G. Dekorativno-prikladnoe iskusstvo bashkir. Ufa, 1964.
2. Tulumbaev V.Z. Bashkirskie tamgii ih nazvaniya: Lingvisticheskoe issledovanie. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Ufa, 2001.
3. Bikbulatov N.V. Dekorativno-prikladnoe iskusstvo bashkir. Ufa, 1964.
4. Maslennikova T.A. Hudozhestvennaya organizaciya sredy vbashkirskom narodnom iskusstve. Ufa: OOO «DizajnPoligrafServis», 2005: 548.
5. Maslennikova T.A. Hudozhestvennoe oformlenie bashkirskogo narodnogo zhilischa (HIH-HH vv.). Ufa: Gilem, 1998: 134.
6. Dekorativno-prikladnoe iskusstvo bashkir. Sostaviteli: K.R. Igbaev, R.A. Hafizova, A.R. Husnullin. Ufa: RIAZ, Informreklama, 2003: 40.
7. Kuzeev R.G., Bikbulatov N.V., Shitova S.N. Dekorativnoe tvorchestvo bashkirskogo naroda. Ufa, 1979.
8. Habibullina Z.A., Halilova A.D. Narodnyj ornament kak otrazhenie duhovnoj kul'tury bashkir (lingvisticheskij aspekt). Mirnauki, kul'tury, obra-zovaniya. Gorno-Altajsk, 2016; 3: 378 - 381.
9. Hismatullin N.H. Problema ornamental'nogo iskusstva i bashkirskoj tamgi. Yadkyar. 1996: 1: 27 - 33.
Статья поступила в редакцию 12.09.17
УДК 82-3
Kulyapin A.I, Doctor of Sciences (Philology), professor, Altai State Pedagogical University (Barnaul, Russia),
Е-mail: iskander58@mail.ru
IMAGE OF AMERICA IN THE WORKS OF V.M. SHUKSHIN. The article reveals the contradictory nature of the Soviet man's attitude towards America, aggravated during the Khrushchev thaw and Brezhnev stagnation. A significant part of the heroes of Shukshin is seduced by the American way of life, although there are those who will feel unkind feelings towards America. Since Soviet citizens were deprived of the opportunity to make their own impression of the overseas country, their image of America was formed on the basis of information obtained from the media, literature and cinema. The heroes of the late works of Shukshin generally live in a simulative reality. In Shukshin's works, there is often a parodic contamination of the Russian with the American one. The combination of the American style of non-verbal behavior and Russian appearance in a character of a story called "Opinion" is comical. It's ridiculous that an old man Baev from the story "Conversations with a Clear Moon" attributed to himself an American blood. Shukshin's characters have a kind of inferiority / superiority complex to America and the Americans.
Key words: geopoetics, image, symbol, creative space, plot.
А.И. Куляпин, д-р филол. наук, проф., Алтайский государственный педагогический университет, г. Барнаул,
E-mail: iskander58@mail.ru
ОБРАЗ АМЕРИКИ В ТВОРЧЕСТВЕ В.М. ШУКШИНА
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Правительства Алтайского края в рамках научного проекта №16-14-22001 «Семиотика пространства в региональной литературе: особенности геопоэтики В. М. Шукшина».
В статье раскрывается противоречивость отношения советского человека к Америке, обострившаяся в период хрущевской оттепели и брежневского застоя. Значительную часть героев Шукшина американский образ жизни прельщает, хотя есть и те, кто испытает к Америке недобрые чувства. Так как советские граждане были лишены возможности составить собственное впечатление о заокеанской стране, их образ Америки формировался на основе информации, полученной из СМИ, литературы и кино. Герои позднего Шукшина вообще живут в симулятивной реальности. В шукшинских произведениях нередко возникает пародийная контаминация русского с американским. Комично сочетание американского стиля невербального поведения и русской внешности у героя рассказа «Мнение», нелепо стремление старика Баева из рассказа «Беседы при ясной луне» приписать себе американскую родословную. Шукшинские персонажи испытывают по отношению к Америке и американцам своего рода комплекс неполноценности/превосходства.
Ключевые слова: геопоэтика, образ, символ, художественное пространство, сюжет.
В мае 1957 года Н.С. Хрущев выступил с призывом догнать и перегнать Америку по всем экономическим показателям. Лозунг, многократно звучавший с первых лет советской власти, неожиданно вновь обрел актуальность.
Откровенное признание со стороны советского премьера несостоятельности мифа о превосходстве экономической системы социализма над капиталистической вызвало в народе множество анекдотов и язвительных откликов. Герои ранних
произведений Шукшина эту язвительность разделяют. Так, Ан-тип Калачиков («Одни, 1963) поет на эту тему саркастическую частушку: «...Стопудовым урожаем / Ушибём Америку! / Ох, там ри-та-там, / Ритатушеньки мои!» [1, т. 1, с. 369]. Стопудовый урожай (т. е. 16 центнеров с гектара) - результат далеко не выдающийся, и Америку такими достижениями, конечно, не «ушибёшь», но для хрущевского периода и такая урожайность - предел мечтаний.
Между тем, партийно-государственная пропаганда, словно не замечая парадоксальности сложившегося положения, продолжала настойчиво твердить о «загнивающем Западе», и, что совсем удивительно, советские граждане охотно этому верили. Сознание основной массы населения страны всё ещё не избавилось от двоемыслия. Поражены им и шукшинские персонажи. Газетными штампами основательно засорена речь даже тех героев Шукшина, которые предельно далеки от сферы идеологии.
У «лысеющего субъекта», типового отрицательного персонажа из литературного сценария короткометражного фильма «Посевная кампания» (1960), критика Америки вызывает раздражение. При этом сам он в обличительном монологе о равнодушии властей воспроизводит антиамериканские стереотипы, правда, проецирует их на Советский Союз, который в результате предстает миром социального неравенства и беззакония.
«- Только кричим: благосостояние! Благосостояние! <...>
Работник сморщился, оглянулся кругом.
- Я говорю: жизни никакой нет. Понял? Америку критикуем! А сами?.. Ммх. Законов понаписали - во! А всё - пшик. Что хотят, то и делают.
- Как это п-п-п-шик? Какие законы?
- Всякие. Какие. Они сами, небось, на «победах» разъезжают, а мы вкалываем. Валы достаем. На курорт съездить некогда! Равенство» [1, т. 1, с. 261-262].
«Лысеющий» работник прилавка не верит в коммунизм («никакого коммунизма не будет. Одни разговорчики» [1, т. 1, с. 262]), поэтому его скрытый проамериканизм закономерен.
Противоречивость в отношении к Америке, уходящая корнями в культуру XIX века, в период хрущевской оттепели, а затем и брежневского застоя еще более обострилась. Русское самосознание традиционно «в одних ситуациях притягивалось к Америке, в других - отталкивалось от нее. Для одних Америка оказывалась образцом для подражания, идеалом, чем-то вроде Рая на земле и указывала направление, по которому должна развиваться Россия. Для других Америка была "проклятым местом" (аналогом Ада) и определяла вектор направления, в котором России развиваться не нужно» [2, с. 111-112].
Значительную часть героев позднего Шукшина американский образ жизни прельщает, хотя есть и те, кто испытает к Америке недобрые чувства.
Во второй половине шестидесятых годов катализатором враждебности по отношению к США стала война во Вьетнаме. Крайне возмущен бомбардировками вьетнамцев чрезмерно увлеченный политикой Филипп Тюрин из рассказа «Осенью» (1973). Главный предмет размышлений Филиппа - «как унять этих американцев с войной». Его удивляет, «почему их (американцев. - А. К.) не двинут нашими ракетами? Можно же за пару дней все решить» [1, т. 6, с. 173-174].
Общее место советской печати - противопоставление миролюбия СССР американской агрессивной политике. Героиня рассказа «Пьедестал» (1973), развивая придуманный мужем-художником образ «молочной авиабомбы», мысленно набрасывает, по сути, что-то вроде политического плаката на тему советско-американского противостояния:
«- Про Вьетнам надо было, - подсказала жена.
- Что про Вьетнам? - не понял Смородин. И остановился.
- Там - смерть, здесь - молоко. Он бы завизжал от восторга» [1, т. 6, с. 159].
Выражение «там - смерть» имеет расширительное значение. «Там» - это не столько в воюющем Вьетнаме, сколько вне России. Когда в начале киноповести «Печки-лавочки» (1969) гости Ивана Расторгуева горячо обсуждают гипотетические опасности, поджидающие семью Ивана по дороге к морю, «храбрый старый матрос» дед Кузьма восклицает: «- Да не пропадут! <...> Что, в Америку, что ли, едут? В Россию же» [1, т. 5, с. 250].
Уподобление Америки стране смерти восходит главным образом к Достоевскому. По мнению С.М. Козловой, Шукшин в рассказе «Жена мужа в Париж провожала» (1971) подхватывает это сравнение автора романа «Преступление и наказание». Перед самоубийством, прежде чем открыть газ Колька Паратов почему-то вспоминает строчку из песни, давшей название рассказу: «- Так? - спросил себя Колька. - Значит, жена мужа в Париж провожала?», а потом пишет «на белом краешке газеты» весьма необычную предсмертную записку: «Доченька, папа уехал в командировку» [1, т. 5, с. 215]. То есть «уехал в Париж», - комментирует эту деталь С.М. Козлова, «что аналогично эпизоду самоубийства Свидригайлова, "уехавшего в Америку", в романе Достоевского "Преступление и наказание"» [3, с. 116].
Нельзя не заметить, однако, что у Достоевского чаще всего страной смерти оказывается не Америка, а Сибирь. Так, уже в самом заглавии книги «Записки из мертвого дома», написанной по впечатлениям от пережитого в омском остроге, «Сибирь приравнена смерти» [4, с. 103]. Впрочем, Ю. М. Лотман обнаруживает формулу «Сибирь = смерть, ад» [4, с. 102] не только в ряде произведений Достоевского, но и во многих романах XIX века, поскольку «.сюжетное звено: смерть - ад - воскресение в широком круге русских сюжетов подменяется другим: преступление (подлинное или мнимое) - ссылка в Сибирь - воскресение» [4, с. 102]. В Сибири происходит «встреча с некоторым "учителем жизни", просветление, преображение героя» [4, с. 103].
Шукшин сближается с «демифологизирующей», в терминологии Ю. М. Лотмана, линией русской литературы, выворачивая наизнанку сюжетную схему русского классического романа. В его произведениях самозваные претенденты на роль «учителей жизни», пытаясь «просветить» «темных» сибиряков, терпят фиаско. Причина неудачи просветительского проекта городской учительницы Галины Петровны («Любавины», 1965) - книжные представления о Сибири, которая, с её точки зрения, не слишком отличается от Америки северных рассказов Джека Лондона. Не зря по дороге в Баклань девушка без умолку говорит и говорит «про Сибирь, про счастье, про Джека Лондона.» [1, т. 2, с. 171]. Когда же Кузьма Родионов хочет объяснить Галине Петровне сложность её будущей работы, она слушает рассеянно: «- Не открывайте мне, пожалуйста, Америк» [1, т. 2, с. 172]. При таких условиях искомого преображения героев романа, естественно, не происходит. Галина Петровна напрасно иронизирует насчет давно открытой Америки. Ведь позже выяснится, что и Сибирь, и, разумеется Америка, для нее настоящая terraincognita, трудно даже сказать, какая «terra» более «incognita».
Наивно судить о США по рассказам Джека Лондона, но так как советские граждане были лишены возможности составить собственное впечатление о заокеанской стране, их образ Америки формировался на основе информации, полученной из сМи, литературы и кино. Не будет преувеличением сказать, что герои позднего Шукшина вообще живут в симулятивной реальности, их окружают знаки без отношения к референту, точные копии вещей, «оригинал которых никогда не существовал» (Ф. Джейми-сон).
Санька Журавлев из рассказа «Версия» (1973) поражает односельчан рассказом о своих невероятных похождениях в городе. При всей несуразности его «диковинной истории» она становится своеобразной моделью важнейших процессов современной культуры. Шукшин вводит в текст пространные рассуждения героя, устанавливающие масштаб происходящего: «Жуки навозные. Что вы? Ну, что вы можете понимать в современной жизни? <.> я покажу тебе, как живут люди в двадцатом веке» и пр. [1, т. 6, с. 124]. Знания о том, как «живут люди в двадцатом веке», Санька черпает из голливудских фильмов. «Чего только моя левая нога захочет, я то немедленно получаю. Один раз я говорю: "А вот я видел в кино: наливает человек немного виски в стакан, потом туда из сифончика. Ты можешь так?" - "Это, говорит, называется виски с содовой. Сифон у меня есть, виски счас привезут". Точно, минут через пятнадцать привезли виски. Они мне, кстати, не поглянулись. Я пил водку с содовой. От так от нажимаешь курочек на сифончике, оттуда как даст в стакан. Прелесть» [1, т. 6, с. 123]. «Водка с содовой» - пародийная контаминация русского с американским.
Столь же комично сочетание американского стиля невербального поведения и русской внешности у героя рассказа «Мнение» (1972). Геннадий Кондрашин «слегка изображал из себя кинематографического американца: все он делал чуть размашисто, чуть небрежно.
<.> Он, может быть, и походил бы на американца, этот Кон-драшин, если б нос его, вполне приличный нос, не заканчивался бы вдруг этаким тамбовским лапоточком, а этот лапоточек еще и - совсем уж некстати - слегка розовел, хотя лицо Кондрашина было сытым и свежим» [1, т. 6, с. 46-47].
Даже старика Баева из рассказа «Беседы при ясной луне» (1972) соблазняет перспектива сделаться американцем. Он и вовсе приписывает себе американскую родословную: «- А в кого я такой башковитый? Я вот думаю: мериканцы-то у нас тут тада рылись - искали чего-то в горах. Шут его знает! Они же. это. народишко верткий» [1, т. 6, с. 42].
Шукшинские персонажи испытывают по отношению к Америке и американцам своего рода комплекс неполноценности/превосходства. Советскому человеку хочется по-прежнему гордить-
ся своей страной, но поводов для гордости остается все меньше, и, порой, они чуть ли не анекдотического свойства. Например, Носатый из рассказа «Как мужик переплавлял через реку волка, козу и капусту» (1973) с явным пренебрежением отзывается об «американских нежных желудках» [1, т. 7, с. 27].
В рассказе «Постскриптум» (1972) появляется знаковая отсылка к стихотворению «Бродвей» (1925) В.В. Маяковского. Героя рассказа Михаила Демина ошеломляет, что русского покупателя продавец обслуживает совсем не так как иностранца. «Молодая девчушка» соотечественнику откровенно хамит, а перед иностранцами «увивается»: «Уж она и улыбается-то, она и показывает-то им все, и в глаза-то им заглядывает. Просто глядеть стыдно. <...>Я и говорю ей: что ж ты уж так угодничаешь-то? Прямо на колени готова стать. Ну, меня отвели в сторонку, посмотрели документы. Нельзя, мол, так говорить. Мы, мол, все понимаем, но, тем не менее, должны проявлять вежливость. Да
Библиографический список
уж, какая тут, говорю, вежливость: готова на четвереньки стать перед ними. Я их тоже уважаю, но у меня есть своя гордость, и мне за нее неловко» [1, т. 6, с. 8].
У Маяковского были определенные основания «смотреть на буржуев свысока»: «Я в восторге / от Нью-Йорка города. / Но / кепчонку / не сдерну с виска. / У советских / собственная гордость: / на буржуев / смотрим свысока»[5, с. 57].
В начале семидесятых годов гордиться почти нечем, остаётся только завидовать иностранцам. Шукшин далек от того, чтобы идеализировать русского человека. В неопубликованном при жизни писателя цикле «Выдуманные рассказы» (1972) даже те черты соотечественников, которые раньше вызывали у него скорее симпатию, подаются весьма критически. В частности, это относится к пресловутой русской безмерности: «Завидки берут русского человека - меры не знает ни в чем, потому завидует немцу, французу, американцу» [1, т. 9, с. 64].
1. Шукшин В.М. Собрание сочинений: в 9 т. Барнаул: Изд. дом «Барнаул», 2014.
2. Арустамова А.А., Кондаков Б.В. Константа «Америка» в русской литературе XIX века.Вестник Пермского университета. 2010; Вып. 5 (11): 111 - 120.
3. Козлова С.М. Жена мужа в Париж провожала. Шукшинская энциклопедия. Барнаул: Изд. дом «Барнаул», 2011: 113 - 116.
4. Лотман Ю.М. Сюжетное пространство русского романа XIX столетия. Избранные статьи: в 3 т. Таллинн: Александра, 1993; Т. 3: 91 - 106.
5. Маяковский В.В. Бродвей. Полное собрание сочинений: в 13 т. Москва: ГИХЛ, 1958; Т. 7: 55 - 57. References
1. Shukshin V.M. Sobranie sochinenij: v 9 t. Barnaul: Izd. dom «Barnaul», 2014.
2. Arustamova A.A., Kondakov B.V. Konstanta «Amerika» v russkoj literature XIX veka. Vestnik Permskogo universiteta. 2010; Vyp. 5 (11): 111 - 120.
3. Kozlova S.M. Zhena muzha v Parizh provozhala. Shukshinskaya 'enciklopediya. Barnaul: Izd. dom «Barnaul», 2011: 113 - 116.
4. Lotman Yu.M. Syuzhetnoe prostranstvo russkogo romana XIX stoletiya. Izbrannye stat'i: v 3 t. Tallinn: Aleksandra, 1993; T. 3: 91 - 106.
5. Mayakovskij V.V. Brodvej. Polnoe sobranie sochinenij: v 13 t. Moskva: GIHL, 1958; T. 7: 55 - 57.
Статья поступила в редакцию 30.09.17
УДК 811.112.2'28
Moskaliuk L.I., Doc. of Sciences (Philology), Professor, Altai State Pedagogical University (Barnaul, Russia),
E-mail: l.moskalyuk@yandex.ru
PARTICULAR FEATURES OF FORMS OF A VERB IN PRESENT TENSE IN THE ALTAI GERMAN DIALECTS. The reported study was funded by RFBR and Government of the Altai region according to the research project № 17-14-22002. The article considers the ways of expressing present tense in the system of the island German-Russian dialects, prevailing in the Altai Region. The analysis is made on the basis of surveys and records of spontaneous oral speech. The research studies the specifics of conjugation of German verbs in the present tense in three main dialectal groups of the island German-Russian dialects. German verbs follow a predictable pattern in the present tense. It is shown that along with the widespread presence of synthetic analytical design tun + infinitive of the main verb, some general trends in the morphological system of the island dialects are established, which appear in the conservation forms of the source language and the presence of convergent changes under the influence of the free development of intra-language tendencies and influenced by foreign surroundings during the residence of the Germans in Russia.
Key words: island German dialects, extended paradigm, synthetic presence, periphrasis construction.
Л.И. Москалюк, д-р филол. наук, проф. Алтайского государственного педагогического университета, г. Барнаул,
E-mail: l.moskalyuk@yandex.ru
ОСОБЕННОСТИ ФОРМООБРАЗОВАНИЯ ГЛАГОЛА НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ В НЕМЕЦКИХ ГОВОРАХ НА АЛТАЕ
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Министерства образования и науки Алтайского края в рамках научного проекта № 17-14-22002 «Реализация временных отношений в речи носителей островных немецких говоров Алтайского края», Региональный конкурс «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Ледовитым океаном» 2017 - Алтайский край.
В статье рассматриваются способы выражения настоящего времени в системе островных немецких говоров, бытующих на Алтае. Анализ осуществлен на основе опросов и записей спонтанной устной речи диалектоносителей. Рассмотрены особенности спряжения немецкого глагола в настоящем времени в трех основных диалектных группах островных немецких говоров. Показано, что наряду с синтетическим презенсом распространена аналитическая конструкция tun+инфинитив основного глагола. Установлены общие тенденции развития морфологической системы островных говоров, которые проявляются в консервации форм исходных языковых областей, а также в наличии конвергентных изменений, появившихся под влиянием свободного развития внутриязыковых тенденций, а также под влиянием иноязычного окружения в период проживания немцев на территории России.
Ключевые слова: островные немецкие говоры, расширенная парадигма, синтетический презенс, перифрастическая конструкция.
Анализ современного состояния немецких говоров Алтайского края, представленный в ряде монографий, опубликованных в начале 21 века [1; 2; 3; 4], показал, что говоры немецких
языковых островов в России остаются важным объектом исследования в области языкознания, представляя собой до настоящего времени огромную языковую экспериментальную лабора-
