CC BY
54
УДК 329.14(47+57) ПЕНЬКОВ А.И.
старший преподаватель, кафедра специальной подготовки, Воронежский институт ГПС МЧС России E-mail: penkov79@yandex.ru
UDC 329.14(47+57) PENKOVA.I.
Senior lecturer, Department of special training Voronezh Institute of state fire service ofEMERCOM of Russia E-mail: penkov79@yandex.ru
ОБОСНОВАНИЕ В.П. ВОРОНЦОВЫМ ИДЕОЛОГИИ «ПРАКТИЧЕСКОГО» НАРОДНИЧЕСТВА 1890-Х ГГ.
V.P. VORONTSOV'S RATIONALE OF THE "HANDS-ON" POPULISM IDEOLOGY OF THE 1890s.
В статье рассматривается попытка теоретического обоснования В.П. Воронцовым предложенной им вначале 1890-х гг. реформы народничества. Практические задачи в преобразовании общества, стоящие тогда перед демократической русской интеллигенцией, должен был подсказать анализ исторических и социальных причин разложения русского общества на «народ» и «образованное общество».
Ключевые слова: русская интеллигенция, история народничества, «практическое» народничество.
The article discusses the attempt of V. P. Vorontsov's theoretical substantiation of reform populism which was proposed at the beginning of the 1890s. Practical problems in the transformation of society, the democratic Russian intelligentsia was facing then, was supposed to help the analysis of historical and social reasons for the decomposition of the Russian community into "people" and "educatedsociety".
Keywords: Russian intelligentsia, the history of populism, "practical" populism.
В начале 90-х гг. XIX в. русское народничество переживает серьезный идейный кризис. Его главной причиной стало разочарование интеллигенции в крестьянской общине как основе будущих социальных преобразований страны, связанное с народным голодом 1891-1892 гг. Возникла острая необходимость реформирования народнической теории и практики. Решение этой задачи взял на себя известный народнический экономист Василий Павлович Воронцов (1847-1918). В 1892 г. в журнале «Русское богатство» вышла серия его статей «Попытки обоснования народничества», через год переизданная под заглавием «Наши направления» [2].
В исторической литературе «народничество Воронцова» получило неоднозначные оценки. Большинство дореволюционных и советских историков, вслед за В.И. Лениным и Г.В. Плехановым, видели в нем отступника от идей революционного народничества. «опустившегося» в утопическое теоретизирование [5]. После 1991 г. о нем впервые заговорили как о народнике, предложившим взвешенную и реалистическую программу решения насущных потребностей простого народа [3]. Однако изучением ее теоретического обоснования В.П. Воронцовым до сих пор никто специально не занимался. Цель настоящей статьи - произвести анализ тех исторических и социальных причин, которые, по мнению Воронцова, определяли сознание демократической русской интеллигенции и должны были подсказать актуальные в 1890-е гг. практические задачи в преобразовании общества.
Первую попытку создания цельной теории народничества предпринял И.И. Каблиц (Юзов). В споре о
том, какое народничество истинное, и кто в социальных преобразованиях играет решающую роль - интеллигенция или народ, он занял крайне правую позицию, призывая смотреть на задачи русской жизни «глазами мужика». Интеллигенции Каблиц отводил сугубо служебную роль: удовлетворение насущных потребностей деревни [4, с. 986].
Предложенная Каблицем «почвенническая» интерпретация народничества нашла поддержку в среде провинциальной русской интеллигенции, которая в 1880-е гг. устремилась в деревню на так называемую «культурную работу». Однако неудачи революционного народничества 1870-х и политическая реакция 1880-х гг. не смогли разуверить радикально настроенную интеллигенцию в первоочередности борьбы за политические свободы.
Главным противником идеализации «мужика» и принижения роли интеллигенции в предстоящих преобразованиях страны в 1880-е гг. выступал Н.К. Михайловский. По его убеждению, желания народа далеко не всегда совпадали с его действительными нуждами. Но даже если народ осознает свои потребности, он чаще всего не знает, как добиться их удовлетворения. Поэтому Михайловский и его единомышленники настаивали на том, что «настоящие» интересы народа состояли в изменении в России политического режима и предоставлении интеллигенции широких политических свобод [10, стлб. 661-662].
Вначале 1890-х гг. Воронцов занимал в легальном народничестве несколько обособленное положение С одной стороны он критиковал Каблица за слишком узкую и одностороннюю интерпретацию народничества
© Пеньков А.И. © Penkov A.I.
и его задач. С другой стороны Воронцов предостерегал народников-политиков от преувеличения значения политических преобразований страны, по причине отсутствия сил, способных их осуществить. В этих условиях усиленное занятие «политикой» грозило выродиться в « политиканство ».
Самой главной задачей интеллигенции 1890-х гг. Воронцов считал заботу о таком развитии народа, которое сделало бы его участие в общественной жизни более широким и плодотворным. Реализация этой задачи, по мнению Воронцова, должна была строиться с учетом принципов, объединенных им в емкую практическую формулу: «Интересы народа как цель, формы, вырабатываемые его коллективной мыслью или другие, соответствующие его желаниям, как средство, и самодеятельность населения как рычаг общественной эволюции» [2, с. 105].
Обоснование народничества Воронцова можно свести к попыткам разрешения им трех взаимосвязанных задач: 1) культурно-историческому анализу причин разложения русского общества на простой народ и привилегированные классы; 2) объяснению «на-родостремительных» чувств русской интеллигенции; 3) обоснованию необходимости выдвижения народа в качестве новой созидательной силы, способной обеспечить прогрессивное развитие страны.
Начнем с главной отличительной черты народнического миро созерцания: интерпретации русской жизни сквозь призму дихотомии «интеллигенция и народ». Василий Воронцов объяснял ее происхождение следующим образом. В процессе развития общественных отношений выделилась небольшая группа лиц, выполнявшая распорядительную роль в экономических, политических и культурно-образовательных отношениях. Масса же населения постепенно отступала на задний план, утрачивая свои права и свободы, пока не стала играть подчиненную роль. В дальнейшем «руководящий» класс, посредствам создаваемых институтов власти, сумел придать своим частным интересам статус общегосударственных, окончательно закрепив свое господство над «народом». Так, по мнению Воронцова, образовался социокультурный раскол на «народ» и привилегированное «общество» [2, с. 117-119].
Гораздо сложнее было объяснить причину возникновения в среде привилегированных классов так называемой «бессословной» интеллигенции, руководствующейся в своих действиях интересами «народа».
Согласно Воронцову, интеллигенция (как сила умственная и нравственная, а не физическая) всегда стремилась охватить социальные явления с точки зрения общей, идеальной. Но изначально, по ограниченности знаний и под влиянием личного интереса и среды, она понимала их в духе господствующего класса. Именно поэтому интеллигенция, теоретически разделяя принцип равенства людей и признавая необходимость переустройства общества, на практике примирялась с главнейшими недостатками общественной организации в пользу господствующего класса и во вред подчинен-
ному народу. Однако по мере развития и усложнения социальной жизни сознание «сословной» интеллигенции неизбежно должно было проясниться. Воронцов объясняет этот процесс появлением исторической потребности в новой общественной силе, действующей в интересах основного населения страны. И если сам народ не стал еще такой силой, наиболее умственно и нравственно развитая часть интеллигенции рано или поздно должна была взять на себя задачу его организации [2, с. 139, 189].
Обращаясь к истории России, Воронцов обнаружил, что для появления здесь бессословной интеллигенции с устойчивой «народостремительной» тенденцией имелись давние предпосылки. Отсюда и излюбленный тезис публициста об особенном демократизме отечественной интеллигенции - одной из отличительных черт его концепции происхождения народничества [2, с. 154-155].
По мнению Воронцова, русская прогрессивная интеллигенция изначально не была обременена узкосословным мировоззрением. Еще в XVIII веке многие образованные люди поэтизировали старинные обычаи, хранимые народом; обращаясь к народному языку, исправляли литературный язык; находили в народе зачатки лучших социальных форм. Война 1812 г. еще больше усилила эту демократическую тенденцию. А передовая интеллигенция 1850-1860-х гг., осуществившая совместно с правительством освободительные реформы, уже открыто действовала под лозунгом «все для народа». Наконец, в 1870-е гг. выделяется собственно народническое течение. Его представители придерживались убеждения, что русской интеллигенции не следует гнаться за формами, выработанными в Европе, т.к. в итоге там восторжествовали принципы индивидуализма и жесткой конкуренции, противоречащие исконным идеалам общежития русского народа [2, с. 145-148].
Объясняя причины симпатий интеллигенции к народу и его традиционным социальным институтам (общине, артели и т.п.), Воронцов сформулировал еще один ключевой пункт русского народничества. Это уверенность всех настоящих народников в том, что подлинным творцом новых социальных форм жизни является сам народ. Основное же предназначение демократической интеллигенции - помочь ему стать главной силой прогрессивного развития страны Вот почему, обосновывая свою формулу народничества, в качестве приоритетной задачи текущего момента Воронцов выдвинул требование умственного подъема массы [2, с. 105. 155, 185].
Отношение интеллигенции к народу как к главному потенциальному агенту социально-политических преобразований выразилось в известной народнической формуле «все через посредство народа». В 1870-е гг., пишет Воронцов, интеллигенция шла в народ с целью непосредственного воздействия на его политическое миросозерцание и организации народных масс в новую общественную силу. Относительная неудача этого движения привела к «прострации 1880-х гг.», когда широкие задачи были отложены в сторону, а центр
прогрессивной деятельности переместился в земства и сосредоточился вокруг удовлетворения различных насущных потребностей масс. В эти «мрачные» годы общество переживало «интеллектуальный упадок», вследствие чего попытки практического осуществления идеи сближения с народом не только не получили должной поддержки со стороны прогрессивной печати, но скорее встречались ею недоброжелательно. А между тем земская работа, по утверждению Воронцова (который когда-то сам работал земским врачом), имела своим результатом культурное поднятие народа - важнейшей составляющей в подготовке к осуществлению базовой формулы народничества [1, стлб. 1091].
Итак, вначале 1890-х гг. Воронцов предложил свой вариант преодоления очередного кризиса самосознания передовой русской интеллигенции, на этот раз связанного с ее разочарованием в идее «народа».
Эта попытка обновить программу и тактику народничества в духе идей 1870-х гг. спровоцировала большой общественный резонанс. Свои критические замечания в адрес Воронцова поспешили высказать не только консерваторы и либералы, но и представители народнического течения.
Главный «властитель дум» тогдашней демократической интеллигенции Н.К. Михайловский, высоко оценив экономические труды Воронцова, в его социологической доктрине не нашел ничего нового и отметил односторонность и узость его общественно-политических взглядов. Воронцов, по мнению Михайловского, пытался сделать, то, что уже предпринимали до него И.И. Каблиц и B.C. Пругавин, но не прояснил суть народничества. а только добавил еще один взгляд к уже существующему многообразию [7, стлб. 680].
Еще более острые замечания высказал бывший народоволец, а теперь убежденный консерватор и монархист. J1.A. Тихомиров. Подвергая сомнению основную идею Воронцова, он утверждал: крестьянство не может быть самостоятельным, оно часть национального сообщества, оторвать его от общества и ожидать самодеятельности - все равно, что ждать, что «пойдет нога, оторванная от тела». Тихомиров также поставил под сомнение исторические корни народничества, указанные Воронцовым. По его мнению, первые народники родились не в литературной среде, все они были анархистами и убежденными революционерами, воспитанными заграничными историками. Самого Воронцова Тихомиров аттестовал как типичного европейского демократа, не предложившего в «Попытках обоснования народничества» никаких новых идей [9, с. 920].
Самым усердным антагонистом Воронцова стал известный либерал А.Н. Пыпин. Он также отрицал новшество формулы народничества Воронцова, указывая, что ее основные положения оформились в идеологии освобождения крестьянства еще до возникновения народничества, а в дальнейшем развивались и западниками, и славянофилами. По заключению Пыпина, попытка Воронцова отделить народничество от либерального течения и актуальные задачи интеллигенции от прежних
не удалась. Не принял Пыпин и обвинений Воронцова в адрес буржуазной интеллигенции, как принадлежащей к привилегированному меньшинству и потому преследующей только его интересы [8, с. 716,741].
Большинство критиков Воронцова сошлись во мнении. что он безосновательно «примерил на себя» роль главного теоретика народничества. Ничего нового он якобы не предложил, основных противоречий внутри народничества не разрешил и даже не смог четко отделить народническое направление от либерализма.
Ближайшим единомышленником Воронцова в деле реформирования программы позднего народничества стал редактор журнала «Русское богатство» С.Н. Кривенко. Основной причиной деморализации демократической интеллигенции он считал утрату передовым обществом способности к согласованным действиям на благо «многострадального» русского народа. Наибольшую долю ответственности за упадок общественной самодеятельности, по его мнению, несла столичная печать, которая предала забвению идею «долга» народу (в широком ее понимании), лишив общественность руководящих принципов и общего плана деятельности [6, с. 264, 269].
Попытку Воронцова отвлечь демократическую интеллигенцию от внутренних противоречий и взаимной критики, сковывающей ее активность, и направить ее усилия на задачу превращения народа в новую общественную силу, нельзя оценить однозначно. С одной стороны, его критики верно указывают на недостаточную специфичность и чрезмерную неопределенность воронцовского понимания народничества. С другой стороны, проблему объединения прогрессивной интеллигенции Воронцов рассматривал шире, чем позволяли границы тогдашнего «культурного» народничества. И если Воронцову не удалось объединить «разноголосую» интеллигенцию, то «пробуждающий» эффект был достигнут.
Своеобразным подтверждением соответствия идей Воронцова тому кризисному состоянию народничества. в каком оно пребывало в 1890-е гг., стал отказ Михайловского от именования «народника». В противном случае ему нужно было бы «выставить» из народничества «заблуждающегося» Воронцова. Неспособность Михайловского, как представителя «старого» народничества, дать ему собственное оригинальное обоснование и в тоже время смириться с лидерством в современном народничестве новых теоретиков (прежде всего организаторов «Русского богатства» Воронцова и Кривенко), привела к расколу и последующему окончательному упадку легально-народнического движения.
Идеология Воронцова по его собственному определению отражала «срединное течение» в народничестве. В своем культурно-историческом анализе Воронцов находил народостремительные чувства, присущие всей русской интеллигенции, и призывал ее к практической реализации своего предназначения, не ограничиваясь прежними узкими рамками народнических категорий.
Главным достоинством «народничества Воронцова»
можно считать приглашение интеллигенции к продолжению «созидательной» (культурно-просветительской) деятельности в деревне. Тем же, кто оставался в городе, отводилась другое важное направление работы - поддержка реформаторской деятельности интеллигенции в печати. Интересно, что и в начале XX в. Воронцов, в духе идей 1870-х гг., продолжал настаивать на жизненности формулы «для народа и через народ». Подтверждения верности данной тактики действий народник находил в активном участии крестьян в заседаниях первой и второй Государственных Дум [1, стлб. 1091].
На рубеже Х1Х-ХХ вв. культурно-просветительское течение в народничестве утратило свое прежнее значение по причине общей политизацией общественного движения. Однако возвращение в начале XX в. демократической интеллигенции «в народ» (с целью пробуждения его самосознания) и включение в программы неонароднических партий требований поддержки «народного производства» - объективные доказательства того, что разрабатываемая Воронцовым идеология «практического» народничества была вполне жизнеспособной.
Библиографический список
1. Воронцов В.П. Народничество //Политическая энциклопедия. СПб., 1907. Т. 2. Вып. 7. Стлб. 1086-1092.
2. Воронцов В.П. Наши направления // Воронцов В.П. Интеллигенция и культура: избранные сочинения / вступ. статья и составление А.И. Кравченко. М.: Астрель, 2008. С. 100-280.
3. Зверев В.В. Н.Ф. Даниельсон, В.П. Воронцов: капитализм и пореформенное развитие русской деревни (70-е - начало 90-х гг. XIX в.) // Отечественная история. 1998. № 1. С. 157-166.
4. Каблиц JI.II. Что такое народничество? // Неделя. СПб. 1880. № 31. Стлб. 981-986.
5. КозышнБ. Народники» и «народничество //Вопросы литературы. 1957. № 9. С. 116-135.
6. Кривенко С.Н. К характеристике нашего времени // Культурное народничество 1870-1900-х гг.: хрестоматия / составление, вступительная статья и примечания Г.Н. Мокшина. Воронеж: Издательский дом ВГУ, 2016. С. 264-269.
7. Михайловский Н.К О народничестве г-на В.В. // Полное собрание сочинений Н.К. Михайловского: в 7 Т СПб., 1909. Т. 7. Стлб. 647-684.
8. Пытш А.Н. Теории народничества//Вестник Европы. 1892. № 10. С. 704-749.
9. Тихомиров Л.А. Что такое народничество // Русское обозрение. 1892. Т. 6. № 12. С. 911-926.
10. ХарламовB.II. Каблиц (Юзов) и проблема «народ и интеллигенция» в легальном народничестве на рубеже 70-80-х годов XIX в. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 8. История. 1980. № 4. С. 39-53.
References
1. Vorontsov VP. Populism / Political encyclopedia. SPb. 1907. Vol. 2. Vol. 7. Pp. 1086-1092.
2. Vomntsov VP. Our direction // Vorontsov V.P., the Intellectuals and culture: selected writings / Introd. art and compl. by A.I. Kravchenko. M.: Astrel, 2008. Pp. 100-280.
3. Zverev VV N.F. Danielson, V.P. Vorontsov: capitalism and the post-reform development of the Russian village (70-ies - early 90-ies of the XIX century) // Russian history. 1998. No. 1. Pp. 157-166.
4. Kablitz I. What is populism? //Week. SPb. 1880. No. 31. Pp. 981-986.
5. KozminB. "Populists" and "populism" /В. Kozmin// Questions of literature. 1957. No. 9. Pp. 116-135.
6. Krivenko S.N. The characteristic of our time // Cultural populism 1870-1900-ies: a reader / compilation, introduction and notes by G.N. Mokschin; Voronezh state University. Voronezh: Publishing house of VSU, 2016. Pp. 264-269.
7. Mikhailovsky N.K. About the populism of Mr. V. V. // Complete works of N.K. Mikhailovsky In 7 volumes. SPb. 1909 V. 7. Pp. 647-684.
8. Pypin A.N. The theory of populism//the Herald of Europe. 1892. No. 10. Pp. 704-749.
9. Tikhomirov L.A. What is populism // the Russian review. 1892. Vol. 6. No. 12. Pp. 911-926.
10. Kharlamov VI. Kablitz (Yuzov) and the problem "people and intellectuals" in the legal populism at the turn of 70-80-ies of the XIX century, Vestn. Mosk. Univ. Ser. 8. History. 1980. No. 4. Pp. 39-53.
