CC BY
0
ИСТОРИЯ. АРХЕОЛОГИЯ
УДК 904
DOI: 10.62669/30342139.2024.1.1 А. В. Михеев
ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ СООРУЖЕНИЯ МАРИЙСКИХ ГОРОДИЩ
В статье рассматриваются материалы исследований фортификации марийских городищ второй половины I тыс. н.э. Дается общая характеристика визуально фиксируемых параметров валов и рвов. Основываясь на результатах полевых исследований, предлагаются варианты реконструкции внутривальных сооружений и сооружений по гребню вала. Отдельно уделяется внимание искусственным укреплениям площадки поселения вдоль боковых склонов и мысовой части. Анализ показывает, что оборонительные сооружения на валу и по периметру городища могли возводиться не единовременно, а по мере необходимости или наличия условно свободных рук для данного вида работ. Существует также большая вероятность того, что фортификация обновлялась/ремонтировалась с течением времени. В целом, характер и качество оборонительных сооружений по периметру площадки городища в полной мере учитывают рельеф местности.
Ключевые слова: эпоха средневековья, марийская культура, городище, оборонительные сооружения, вал, ров, эскарп.
По общепринятой методике городищем считается поселение, на котором зафиксированы оборонительные сооружения [Авдусин 1980: 23]. Визуально, по крайней мере, применительно к марийским городищам второй половины I тыс. н.э., они выражаются в наличии остатков укреплений в виде вала/валов и/или рва, которые перегораживают мыс.
Как правило, на марийских укрепленных поселениях зафиксирован один вал, располагавшийся с напольной стороны. При этом есть городища с двумя и тремя валами. Они могли располагаться только с напольной стороны (3 вала на Звени-говском и Иванова Гора, по 2 на Ашиязском, Осиновском и Фокинском IV), с напольной и мысовой стороны, как на Анинском и Богородском, а дополнительно вдоль наиболее пологого склона (Красноселищенские I и II городища) (рис. 1, 1). Можно отметить, что валы с напольной стороны могут располагаться прямо друг за другом или быть на значительном удалении один от другого, равном первоначально огороженной площадке (рис. 1, 2).
Как отмечают исследователи, валы могут иметь дугообразную, кокошниковидную, шишковидную
форму [Никитина 2002: 41]. Очевидно, это деление является во многом умозрительным и определено по визуальному восприятию валов. В целом же, вероятно, форма зависела от топографической особенности местности, характера внутривальных сооружений и протяженности вала. Иначе говоря, чем уже мыс, тем большая вероятность того, что вал будет иметь «шишковидную» форму. Зависимости формы вала от его расположения (на мысу или с напольной стороны) нет.
Вал и ров (с напольной стороны)
Напольная сторона являлась самым уязвимым с точки зрения обороны участком, и поэтому ей уделялось особое внимание. Следовательно, начальный этап в строительстве фортификаций - отгораживание валом и рвом площадки мыса. Поскольку о форме вала уже сказано, перейдем к другим качественным показателям этой части сооружений.
Длина вала зависела от ширины перегораживаемого мыса, а потому этот показатель не является первостепенным в характеристике оборонительных сооружений. Можно указать, что она состав-
ляет от 10 (Анинское) до 100 (Каракулинское) м, а в среднем от 20 до 40 м.
Современная высота насыпи также условный показатель, который зависит от сыпучести грунта, эрозии почвы, хозяйственной деятельности человека (распашка, лесопосадки и т.п.). В большинстве случаев высота вала со стороны площадки городища составляет от 1 до 3 м, от дна рва до 3-5 м. Ширина (по подошве) находится в пределах от 3 до 20 м и связана с оползанием части грунта с насыпи вала. Можно сказать, что высота и ширина валов, расположенных вдоль пологих боковых склонов и в мысовой части, значительно уступают размерами основному валу.
Рвы, как правило, имеют сильно оплывшие боковые склоны (Верхнерегежское, Красногорское и др.) или с одного из краев грунт размывается талыми водами (Ардинское, Юльяльское и др.). Допустимо, что при строительстве специально делался уклон в одну из сторон рва. Это предотвращало, во-первых, скапливание мусора на дне рва, а во-вторых, вода (талая или дождевая) меньше разрушала подошву вала. Ширина рвов составляет от 4 до 12 м. Исключения - Одоевское и Пайгусов-ское городища, у которых она достигает 20 м. Глубина редко превышает 2 м от напольной площадки.
Анализ размеров валов и рвов по ширине и высоте/глубине позволяет сделать предположение, что они находились в примерно равной пропорции. Ардинское городище: ширина 10-11 м, высота/глубина - 1,5-2 м; Мариернурское: ширина 9-10 м, высота/глубина 2,87 м; Пайгусовское: ширина 20 м, высота/глубина 1,2/1 м - это наиболее показательные примеры. Таким образом, насыпь вала по объему грунта примерно соответствует объему грунта, вынутому при копании рва.
В целом, по материалам уже раскопанных оборонительных сооружений основного вала можно сказать, что строительство вала осуществлялось в несколько этапов.
На первом этапе шла подготовка площадки под строительство. Здесь было зафиксировано 3 варианта.
На Юльяльском городище строительная площадка под будущим валом была выровнена и покрыта слоем ила, в котором содержались ракушки (рис. 2). Толщина этого слоя составила от 5 до 10 см, благодаря этому четко фиксировалась подошва древнего вала.
Перед началом строительства Ардинского, Большая Гора и Васильсурского V городищ на пло-
щадке был выжжен дерн, от которого сохранилась золистая прослойка (рис. 3).
На Шорсолинском городище в основании вала зафиксирован слой (10-15 см) красной глины, на которой возводилась основная насыпь.
Для большей прочности вала в основание могли положить камни. Такой строительный прием известен, например, по материалам Игисолин-ского и Ардинского городищ. Отдельные камни встречены в основании вала с обеих сторон на Юльяльском городище, но они не образовывали сплошного ряда. Кроме того, известны городища, где вал дополнительно укреплялся плетнем. Плетень обмазывали глиной и просушивали. Подобная конструкция известна в материалах Шилихинского [Архипов 1982: 15] и Ардинского городищ. Обмазывание глиной склонов вала зафиксировано на Васильсурском V городище, но плетня здесь не выявлено [Никитина 2002: 44].
Насколько можно судить по исследованным валам, чаще всего строители ограничивались обычными земляными насыпями. Никаких деревянных внутривальных конструкций ранее исследователями не было зафиксировано. Вскрытие вала, проведенное на Юльяльском городище, показало, что в верхней части насыпь была утрамбована красной глиной, причем не сплошным слоем, а отдельными бесформенными площадками (рис. 4). Планиграфия на разных глубинах показывает, что заполнения из плотной глины красного цвета, зафиксированные в центральной части ядра вала, не имели четко очерченных границ (рис. 5).
Видимо, толщина трамбовочного материала и его объем находился в зависимости от степени той плотности насыпи, которая была необходима для избегания осыпи грунта. Аналогичная ситуация прослежена при разрезе вала Сиухинского I городища. При вскрытии вала городища Большая Гора в его верхней части и по склону, обращенному ко рву, на разных глубинах были зафиксированы углистые полоски шириной/диаметром от 2 до 7 см. Полосы разнонаправлены и не имеют системы в своем расположении. Было сделано предположение об использовании отходов строительного материала, а точнее веток деревьев, в качестве скрепляющего вал материала. Сооружение в виде плетня достаточно четко фиксируется в плане и профиле разреза вала (например, Ардинского городища). Кроме того, плетень на внешнем склоне, как правило, дополнительно обмазывался глиной. В данном случае нет признаков ни плетня, ни обмазки.
Свидетельств о наличии внутривальных сруб-ных деревянных сооружений на данный момент нет. Вероятней всего, использование деревозем-ляных внутривальных конструкций (городни) является хронологическим маркером и появляется не ранее Х!-ХП вв. Так, на булгарских городищах подобные сооружения прослежены на Тигашев-ском, Садовском [Губайдуллин 2002: 53-54, 59], Кашан I [Руденко 1999: 116]. К этому же времени относятся внутривальные деревянные сооружения на древнерусских памятниках [Раппопорт 1961: 106-112]. В частности, в правобережье Волги они имеются на Важнангерском [Никитина, Михеева 2006: 71-72] и Барковском [Михеев 2012: 111-112] городищах.
Можно предполагать наличие плетеных клетей (корзины без дна), которые забутовывались плотным грунтом и являлись ядром вала. Это зафиксировано, например, на городище Большая Гора (рис. 6), сходную картину показывает стратиграфия противоположных стенок вала Русенихинского городища (рис. 7). То есть плетеные конструкции устанавливались не на всем протяжении будущего вала, а через какие-то промежутки, возможно, специально под столбовые конструкции. На плане раскопа эти забутовки фиксировались в виде заполнения прямоугольной формы (рис. 8). Фиксация объектов на валу Русенихинского городища была осложнена двумя факторами: корнями деревьев и раскопом 1925 г., который частично разрезал вал. Зафиксировано 7 округлых или подквадрат-ных заполнений (рис. 9). Заполнения от уровня фиксации неглубокие (от 7 до 11 см), но, тем не менее, предположительно они являются остатками деревянных конструкций на гребне и в основании вала с внутренней стороны. Небольшая глубина, возможно, связана с оползанием вала и в целом могла составлять не менее 50 см. Стратиграфически четкое отделение ядра насыпи вала с внутренней стороны от площадки городища, наличие столбовых ям позволяют предполагать наличие на валу так называемой «стрелковой площадки».
Материалы исследований Русенихинского городища позволяют сделать реконструкцию стены и стрелковой площадки (рис. 10).
Первоначально на дневном горизонте была подготовлена строительная площадка, для чего был выжжен дерн и частично снивелирована поверхность. На эту площадку были поставлены плетеные клети. Вполне возможно, что у клетей было 3 стены и с внешней стороны вала стенки не
было - это облегчало процесс насыпания грунта в ограниченное с трех сторон пространство. Тем более что в профиле ограничение сформированного ядра в этой части вала не зафиксировано (см. рис. 7, восточная стенка Уч. 13). Далее в клети засыпался плотный грунт (в данном случае красная глина). Одновременно шло и формирование насыпи вала (откосы). В получившиеся глиняные вымостки были вкопаны столбы. Затем между парными столбами положены бревна и, собственно, возведена стена. Внутренняя часть склона вала была подрезана и для предотвращения сползания склона установлен плетень на верхней части вала. Таким образом, была сформирована стрелковая площадка. Судя по всему, плетень был присыпан грунтом, что продлевало время существования сооружения (замедлялось гниение деревянной конструкции). Дополнительно поверхность вала была покрыта дерном.
Вполне допустимо, что подобные внутриваль-ные сооружения типологически являются переходными от простой насыпи к городням.
Что касается возведения оборонительных конструкций на гребне вала, то, например, при исследовании Васильсурского II городища никаких надвальных сооружений не зафиксировано. Однако памятник является многослойным. Основа первого вала была насыпана в эпоху РЖВ, а во второй половине I тыс. н.э. он был реконструирован: увеличились высота и ширина [Халиков 1962: 141]. Остатки деревянных сооружений в виде столбовых ям, зафиксированные на гребне Юльяльского городища, могут относиться к более позднему строительному периоду. Однозначно рассматривать их как фортификации раннего средневековья сложно.
На Богородском городище В. Е. Стояновым зафиксированы остатки развала деревянной стены и два ряда расположенных попарно столбовых ям. Исследователь предположил, что крепостная стена состояла из двух рядов плетня и каменной забутовки [Архипов 1982: 14]. Исследователи Шилихинского городища предполагают, что фортификация обновлялась. Первое сооружение в виде деревянной стены состояло из двух продольных бревенчатых стен, забутованных камнями и землей. Реконструированное сооружение после подсыпки вала было построено из двух рядов бревенчатых стен с забутовкой [Архипов 1982: 15]. Основываясь на своих исследованиях оборонительных сооружений Васильсурского V городища, Т. Б. Никитина дала характеристику выявленных в планиграфии
ям и реконструкцию фортификационных сооружений. На гребне внутреннего вала выявлено два ряда столбовых ям диаметром 16 см, которые располагались друг от друга на расстоянии 45 см. Внутреннее пространство между ними было заполнено землей и кусками обожженной глины. По гребню внешнего вала выявлен ряд столбов диаметром 8 см, а параллельно им расположены столбы диаметром 14-15 см [Никитина 2002: 44].
Таким образом, конструкции на валу, судя по имеющимся материалам, представлены в основном однорядной стеной. Насколько соответствует действительности реконструкция фортификаций городищ с двумя стенами, пространство между которыми «забутовано землей, дерном и глиной» или «камнями и землей», сказать трудно. Возникает, как минимум, два вопроса: против какого оружия они строились; как вести оборонительные действия при таких стенах. Вероятней всего, давая такую реконструкцию фортификации, исследователи об этом не задумывались, традиционно отсылая к мнению предшественников, высказавших такое предположение, ставшее чуть ли не аксиомой. К сожалению, графическая реконструкция подобного типа оборонительных сооружений имеется только в работе Т. Б. Никитиной (рис. 11а).
Здесь надо обратить внимание как минимум на два момента. Первый - валы и их сооружения находятся практически на одной линии горизонта. Соответственно, с внутреннего вала закрыт обзор на площадку мыса, примыкающую к внешнему валу с напольной стороны, и эта линия обороны фактически не функциональна. Второй - сооружения внешнего вала из двух стен, пространство между которыми забутовано грунтом и камнями, не позволяет вести оборонительные действия. В данном случае в стене должны быть предусмотрены площадки для стрельбы. Кроме того, учитывая качество оружия рубежа 1-11 тыс. н.э., такая конструкция стены избыточна по своим оборонительным качествам и требует относительно больших трудовых затрат и строительных ресурсов. В целом существование единовременно подобных оборонительных сооружений могло бы выглядеть примерно следующим образом (рис. 11б): внутренний вал и его сооружения относительно условной линии горизонта должны быть выше, чтоб у второй линии обороны была возможность обстрела наступающих. В конструкции внешнего вала необходимо наличие стрелковых площадок и бойниц.
Вообще рассматриваемое городище примечательно тем, что оно представлено двумя визуально фиксируемыми валами, расположенными друг за другом на расстоянии 4-5 м (рис. 12). Такие городища у марийцев единичны и являются скорее исключением, нежели правилом.
Городище датируется исследователем двумя периодами, значительно отличающимися обликом материальной культуры: VШ-XI и XII-XV вв. [Никитина 2002: 186, 199]. Вероятней всего, здесь тот самый случай, когда сооружения и валы имеют хронологический разрыв. Основываясь на реконструкции Т. Б. Никитиной, можно предложить варианты оборонительных сооружений, разделив их на два хронологических или строительных горизонта, хотя, судя по избыточному количеству столбовых ям на валах [Никитина 2002: рис. 10Б], их было больше.
Итак, вначале был построен «внутренний» вал (рис. 13, 1). Насыпь не содержит каких-либо внутренних конструкций. По гребню возведена однорядная стена, возможно, плетень. С внутренней стороны вал был ограничен забором. Между рвом и насыпью вала зафиксирована конструкция типа плетня, которая, с одной стороны, предотвращала осыпание грунта с вала в ров, с другой - увеличивала угол откоса рва, затрудняя его преодоление для нападающих. На дне рва установлены ловушки с кольями, закрытыми сверху корой или циновкой, так называемые «волчьи ямы».
Второй этап связан со строительством «внешнего» вала (рис. 13, 2). Конструктивно заполнение насыпи и сооружения «внешнего» вала практически идентичны «внутренним». Отличие заключается в более усиленной стене: судя по столбовым ямам, она однорядная бревенчатая. Вообще здесь зафиксировано большое количество столбовых ям, которые имеют линейную систему в расположении по гребню вала. Именно это позволяет предполагать, что «внешний» вал с течением времени претерпевал реконструкцию. Впоследствии ров был углублен и несколько смещен в сторону поля. В результате подсыпки вала верхушка сместилась. «Внутренний» вал после завершения строительства второго этапа не использовался, ров постепенно заплыл или его засыпали.
Таким образом, существование двухрядных стен с забутовкой камнями, глиной или другим грунтом внутреннего пространства между ними для марийских городищ периода V-XI вв. н.э., является предположением, основанном на широко
используемом в археологии методе аналогий. Подобные конструкции (или реконструкции) действительно известны в материалах степных культур с эпохи РЖВ и в той или иной мере представлены в эпоху средневековья [Моргунов 2009: 42, 43; Григорьев 2000: 68, рис. 24; 72, рис. 26]. Однако предлагая подобную реконструкцию стен, следует ответить на простые вопросы, озвученные выше: против какого оружия, как обороняться? Пока ответов на эти вопросы нет. Поэтому относительно марийских городищ рассматриваемого хронологического периода предлагается наличие однорядной стены по гребню вала и стены/плетня с внутренней стороны вала для обустройства стрелковой площадки. Пространство между ними, заполненное грунтом, вполне может служить основанием для указанных реконструкций. Такая возвышенная относительно линии горизонта площадка дает возможность защитнику городища находиться выше атакующего его врага, что является несомненным преимуществом.
Рвы, как правило, имеют простую конструкцию. Визуально можно отметить небольшой наклон дна рвов к одному из склонов. Однако, как уже говорилось выше, это может быть следствием естественных природных факторов: то есть сток ливневых и паводковых вод. Доказательств намеренного углубления одной из частей рва пока нет.
Про наличие каких-либо конструкций во рвах информации очень мало. Ямы типа «волчьих» были зафиксированы при исследовании Васильсурского V [Никитина 2002: 44-45], Сиухинского I [Ефремова 2012: 150] городищ. На Русенихинском городище бессистемно расположенные ямки от кольев были закрыты гумусом, возможно, циновкой или дерном (рис. 14).
Укрепление боковых склонов
и мысовой части
Как показали визуальные наблюдения, а потом и стационарные исследования, большое значение придавалось укреплению мысовой части и боковых склонов. Однако это уже второй и третий этапы строительства, которые начинались после возведения основного вала.
К настоящему времени известно 4 городища, у которых топографически выражен вал на мысу: Анинское, Богородское, Красноселищенские I и II. Судя по сохранившимся описаниям, вал в мысо-вой части был на разрушенном Владимирском городище. Проведенные полевые исследования
показали наличие дополнительных оборонительных сооружений вдоль пологих склонов или на мысу Ардинского, Еманаевского, «Иванова гора», Кубашевского, Красная Горка, Осиновского, Пай-гусовского, Сомовского II городищ. Боковые валы зафиксированы только на Красноселищенских городищах.
На Кубашевском (Шуйском) городище, на узком конце мыса, имеющем пологий скат к пойме р. Большая Кокшага, были вскрыты остатки деревянных укреплений, лежавших в два яруса в виде сильно насыщенных углистыми остатками расплывчатых пятен, вытянутых поперек мыса на 6,4 м. Здесь вперемешку с углистой массой и пятнами обожженной глины лежали поперек крупные обугленные бревна толщиной 10-15 см. Под ними выявился ряд ямок диаметром 12-18 см от вертикально стоящих столбов. Исследователи предположили, что это остатки укрепления, сооруженного в виде деревянного частокола [Архипов 1962: 218-219]. Судя по длине одного из сохранившихся бревен, он состоял из бревен высотой не менее 2 м. Возможно, пазы между бревнами были забиты глиной. После того как первый частокол был разрушен, площадка мыса была удлинена путем подсыпки грунта, и затем на ней был сооружен второй (верхний) ярус укреплений. Этот ярус представлен остатками бревен толщиной 15-20 см, лежавших вытянуто поперек площадки, и несколькими ямами от вертикально поставленных столбов. Некоторые бревна имели вырубленные полукруглые пазы. В общей углистой массе были прослежены пятна обожженной глины. Вероятней всего, данное укрепление было сооружено в виде однорядной стены из поперечных бревен, зажатых между столбами. Пятна обожженной глины позволяют предполагать, что бревна этого оборонительного сооружения были обмазаны глиной.
Остатки деревянной ограды были изучены и по западному склону площадки. Здесь зафиксированы сгоревшие полосы дубовых и сосновых жердей диаметром от 7 до 20 см, которые лежали горизонтально на площадке, а также вниз по склону. Вместе с крупными стволами прослежены остатки и тонких прутьев. Здесь же отмечены следы 6 столбовых ям, расположенных вытянуто вдоль края склона. Исследователи считают, что по западному склону площадки к земляному валу примыкала деревянная стена, представлявшая собой обычный плетень. Создание дополнительных укреплений с этой стороны городища было обусловлено
необходимостью защиты наиболее уязвимой части площадки. Овраг, защищающий площадку с запада, подходит вершиной почти к валу, и поэтому высота площадки от дна оврага составляет всего 8-10 м. Деревянные сооружения сгорели, о чем свидетельствуют обуглившиеся бревна и прокаленный характер окружающего грунта.
На городище «Иванова гора» наиболее интересным является наличие ям от столбов и кольев, прослеженных вдоль юго-западного склона. Всего выявлено 16 ям. По мнению исследователей, особо примечательны столбы и колья, расположенные попарно: № 6 и 7, 8 и 9, 10 и 11, 12 и 13. По этим ямам от столбов Г. А. Архипов предположил следующий тип укреплений: столбы ставились попарно и затягивались лыком, между ними располагались жерди. Между жердями продевались ветки. С обеих сторон могла быть насыпана земля [Архипов 1962: 208, рис. 78].
На Ардинском городище [Архипов, Патрушев 1982: 59] в крайних западных участках по покатому склону площадки городища зафиксированы пятна от столбовых ям диаметром 10-15 см и два -20-30 см. По мнению исследователей, они продолжают линию укреплений и в юго-западной части городища. Следует отметить, что именно в этом месте покатые склоны мыса могли быть наиболее доступны для проникновения в «жилую» зону городища и потому здесь были сооружены дополнительные укрепления.
При исследовании Сомовского II городища выявлена подсыпка склона и предвальной части. «Подсыпка, в виде серого рыхлого суглинка толщиной до 80 см, для прочности забутовывалась камнями, беспорядочно набросанными широкой полосой вдоль склонов». В раскопе, разбитом вдоль южного склона, прослежены столбовые ямы диаметром 40-60 см, которые служили, по мнению авторов, опорами деревянной стены. Для ее крепления использовались дополнительные столбы, от которых сохранились ямы диаметром до 25 см [Никитина, Соловьев 2001: 14].
«Оборонительная траншея» шириной 2-2,5 м вдоль юго-восточной части склона, у вала и в центральной части склона зафиксирована на Еманаев-ском городище: она углублена в грунт на 30-50 см, в центральной части до 1 м. Заполнение - прокаленная подсыпка оранжевого цвета, вдоль внутренних стенок зафиксированы столбовые ямы, «представляющие следы укрепления, как краев канавы, так и ската городища» [Лещинская 1988: 80-81].
На городище Красная Горка выявлены углистая полоса и столбовые ямы вдоль пологого западного склона площадки. Углистая полоса имела ширину до 30 см. Первоначальные контуры в виде тонких полосок угля выявлены на глубине 25 см от уровня современной дневной поверхности, а максимальная глубина достигает 105 см (рис. 15). Небольшая вскрытая площадь дала весьма интересный материал для реконструкции. Вероятней всего, вдоль пологого склона была выкопана канава глубиной 60-80 см, в которую были установлены деревянные столбы. По мере установки канава засыпалась, грунт трамбовался. Зафиксированные в плане с внутренней стороны частокола отдельно стоящие столбы служили для придания прочности всему сооружению.
Стратиграфические наблюдения показали, что с течением времени стена завалилась на запад к склону и на юг. Наличие ярко оранжевой глины (прокал-?) под слоем угля свидетельствует о том, что стена горела или с внешней стороны была обмазана глиной (рис. 16).
Схожая по описанию конструкция стены, видимо, была возведена строителями Пайгусовского городища: в раскопах, расположенных на мысу и вдоль северо-западного склона площадки, зафиксированы остатки заполнения в виде углистых канавок шириной 40-60 см, глубиной 20-40 см (от уровня фиксации), столбовых ям и ярко-оранжевой глины [Архипов 1962: 213, 214; Архипов 1990: 120, рис. 3].
Несколько иная конструкция укреплений пологого склона выявлена при исследовании эскарпа Сиухинского I городища. Получившаяся в результате подрезки площадка выходит на северную оконечность вала (рис. 17, 1). Исследования показали, что по краю среза столбы были вкопаны: ямы № 2 и 4 имеют подквадратную форму. В ближайшей паре ям, находящихся со стороны «жилой» зоны склона, зафиксированы углистые полосы (рис. 17, 2, 3). Вторая пара ям (№ 1 и 3) расположена ближе к склону террасы на расстоянии около метра от указанных выше. Культурный слой городища, сползший по склону, перекрывает указанные ямы, и являются ли они одновременными, сказать невозможно.
Можно рассматривать два варианта реконструкции. В первом варианте (рис. 18, 1) после подрезки склона был построен забор в виде плетня. Пространство между плетнем и площадкой городища было засыпано грунтом, и в результате
получилась стрелковая площадка. С внешней стороны плетень был присыпан грунтом для большей прочности конструкции. Строительство второго плетня ближе к склону террасы в этом случае также служило цели укрепления основной конструкции. Вполне возможно, что внешний плетень дополнительно грунтом не присыпался. Второй вариант подразумевает строительство плетеного забора по краю эскарпа у самого склона (рис. 18, 2). В этом случае ближайший к «жилой» зоне городища плетень был построен в качестве ограничения для стрелковой площадки. Соответственно, пространство между ними было засыпано грунтом. Вообще следует признать, что здесь возведение стрелковой площадки не имеет смысла, так как достаточно было засыпать грунтом пространство между плетнем и площадкой «жилой» зоны. Хотя может быть все намного проще: ближайший к склону плетень - результат ремонта первоначального забора.
Итак, можно констатировать, что укрепления мыса и пологих боковых склонов на марийских городищах - явление весьма распространенное, хотя и не отличается особым разнообразием: стены однорядные, сооружались в виде частокола (Красноселищенское I городище и первый строительный горизонт Кубашевского городища) или плетня с опорными столбами через определенное расстояние (Сомовское II). Имеется вариант однорядной стены в виде зажатых между двумя столбами горизонтально положенных бревен. Он представлен на Кубашевском городище (второй строительный горизонт). Насколько характерно выравнивание (подрезка, подсыпка) прилегающей к склону площадки городища пока судить трудно. Единичный достоверный факт подсыпки склона (ниверлировка площадки) зафиксирован пока только на Сомовском II городище. При этом следует отметить, что подрезка (эскарп) с отсыпкой вала мысовой части, возможно, присутствует на I и II Красноселищенских и Одоевском городищах (рис. 19).
На городищах этого времени встречаются следы закрепления грунта вертикальных или несколько наклонных плоскостей эскарпов. На приднестровских городищах (Галич, Ревное, Большой Карабчеев), на раннем укреплении Старокиевской горы это делалось при помощи наклонных частоколов [Моргунов 2009: 26]. В целом эскарпирование склонов было характерно для городищ довольно обширной территории: Волжской Болгарии [Губай-
дуллин 2002: 34], Хазарского каганата [Афанасьев 1987: 103-105], роменской культуры [Григорьев 2000: 75-76], бахмутинской культуры [Колонских 2017: 173].
Таким образом, можно говорить о том, что конструкция валов и рвов на марийских городищах достаточно проста. Строители фортификаций ограничивались возведением земляной насыпи, по гребню которой возводилась однорядная стена. Ядро вала, как правило, содержало утрамбованные красной глиной площадки. Место под строительство предварительно подготавливалось: выжигался дерн, производилась нивелировка поверхности или в основание вала укладывался ил. Характерно и укрепление самой насыпи для предотвращения ее осыпания. Для этого она обносилась плетнем, укреплялась камнями или обмазывалась глиной. Ров, вероятней всего, являлся следствием строительства вала, поскольку именно грунт, вынутый изо рва, составлял основу насыпи.
В целом городища нужно рассматривать с позиции их защищенности и выполнения оборонительной функции.
Качество оборонительных сооружений напрямую зависит от имеющихся ресурсов. В лесной зоне основным строительным материалом является лес: его объема достаточно уже при подготовке площадки выбранной под строительство. Вероятно, сооружения не являются единовременными и процесс строительства растянут на месяцы или годы, что археологическими методами не зафиксировать. Строительные работы имеют несколько фаз: вал-ров, мысовая часть, боковые склоны, расчистка прилегающей к городищу местности. Порядок строительных работ и качество фортификаций определялись по мере надобности или необходимости: отсыпали вал, построили по гребню плетень, который впоследствии заменили стеной, появилась угроза нападения - построили дополнительные сооружения в мысовой части и/или укрепили боковые склоны площадки. Основной принцип строительства тех или иных сооружений - это целесообразность, связанная с насущной необходимостью для конкретного момента времени и конкретной местности. Затраты ресурсов должны быть оправданы с военной и экономической точки зрения, а конечный результат строительства соответствовать уровню, способному противостоять возможной угрозе.
Рис. 1. Топография марийских городищ. 1 - Красноселищенское I; 2 - Осиновское городище
Рис. 2. Юльяльское городище. Стратиграфия южной стенки вала. Фрагмент
Рис. 3. Городище у д. Большая Гора. Раскоп II. Углистый слой. а) основание внутренней части вала на Уч. 2, 3, 6; б) юго-восточный профиль Уч. 6
Рис. 4. Юльяльское городище. Контрольная бровка на гребне вала. Фото и прорисовка залегания слоев
Рис. 5. Юльяльское городище. План раскопа. А - гл. 30-35 см; Б - гл. 50-55 см; В - гл. 70-75 см
Рис. 6. Городище Большая Гора. Фрагмент профиля вала. Раскоп II, участок 1, юго-восточная стенка
Рис. 7. Русенихинское городище. Профили вала
Рис. 8. Русенихинское городище. План раскопа. А - гл. 80 см; Б - гл. 100 см
Рис. 9. Русенихинское городище.
План раскопа на гл. 40 см
Рис. 10. Вариант реконструкции стены Русенихинского городища.
1 - выжигание дерна, установка плетеных клетей;
2 - засыпание плотного грунта в клети;
3 - отсыпка грунта в пространство между клетей, формирование насыпи, установка столбовых конструкций; 4 - дернование, возведение стены; 5 - вал со стороны площадки городища
Рис. 11. Васильсурское V городище «Репище».
а) реконструкция укреплений по Т. Б. Никитиной (2002. С. 44, рис. 7);
б) вариант функционально оправданных оборонительных сооружений
Рис. 13. Васильсурское V городище. Варианты реконструкции оборонительных сооружений.
1 - первый этап строительства;
2 - второй этап строительства
Рис. 14. Русенихинское городище. Дно рва на материке. а) остатки перекрытия «волчьей ямы» на уч. 15 (фото с севера); б) ямы от кольев на дне рва
Рис. 15. Красная Горка. План траншеи. Реконструкция стены вдоль пологого склона
Рис. 16. Городище Красная Горка. а) зачистка на уровне материка; б) выбранный слой; в) стратиграфия западной стенки
Рис. 17. Сиухинское I городище. 1 - топографический план, 2 - план раскопа на гл. 30-35 см, 3 - восточная стенки разреза предполагаемого эскарпа
Рис. 18. Сиухинское городище. Варианты реконструкции сооружений эскарпированного склона
Рис. 19. Одоевское городище. Топографический план. Эскарп на мысу (врезка)
Список сокращений
АН РТ - Академия наук Республики Татарстан
АЭМК - археология и этнография Марийского края
ИА РАН - Институт археологии Российской академии наук
МАЭ - Марийская археологическая экспедиция
НРФ МарНИИЯЛИ - Научный рукописный фонд Марийского научно-исследовательского института языка, литературы и истории
РЖВ - ранний железный век
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Авдусин 1980 - Авдусин Д. А. Полевая археология СССР. Учебное пособие. М.: Высш. школа, 1980. 335 с.
Архипов 1962 - Архипов Г. А. Городища первой половины I тыс. н.э. в Марийской АССР // Железный век Марийского края. Труды МАЭ. Вып. II. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во. 1962. С. 206-231.
Архипов 1982 - Архипов Г. А. Городища и селища Поветлужья и Горьковского Заволжья (к истории марийско-славянских контактов) // Поселения и жилища Марийского края. АЭМК. Вып. 6. Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 1982. С. 5-50.
Архипов, Патрушев 1982 - Архипов Г. А., Патрушев В. С. Ардинское городище // Поселения и жилища Марийского края. Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 1982. АЭМК. Вып. 6. С. 51-82.
Архипов 1990 - Архипов Г. А. Пайгусовское городище (по раскопкам 1987 г.) // Древности Поветлужья. АЭМК. Вып. 17. Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ. 1990. С. 119-133.
Афанасьев 1987 - Афанасьев Г. Е. Население лесостепной зоны бассейна среднего Дона в УШ-Х вв. (аланский вариант салтово-маяцкой культуры) // Археологические открытия на новостройках. Вып. 2. М.: Наука, 1987. 198 с.
Григорьев 2000 - Григорьев А. В. Северская земля в VIII - начале XI века по археологическим данным // Труды ТАЭ. Вып. 2. Тула: Изд-во: Гриф и К, 2000. 263 с.
Губайдуллин 2002 - Губайдуллин А. М. Фортификация городищ Волжской Булгарии / отв. ред. П.Н. Старостин. Казань: Ин-т истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2002. 232 с.
Ефремова 2012 - Ефремова Д. Ю. Сиухинское I городище: результаты археологического исследования 2009-2010 гг. // Материалы и исследования по археологии Поволжья. Вып. 6. Йошкар-Ола: МарГУ, 2012. С. 147-165.
Колонских 2017 - Колонских А. Г. Фортификация городищ бахмутинской культуры Уфимско-Бельского междуречья / VII Халиковские чтения: Средневековые археологические памятники Поволжья и Урала: Проблемы исследований, сохранения и музеефикации. Материалы Всероссийской научно-практичекой конференции, посвященной 50-летию Билярской археологической экспедиции / Археология евразийских степей. 2017. № 1. Казань: Издательский дом «Казанская недвижимость», ИА им. А. Х. Халикова АН РТ. С. 171-186.
Лещинская 1988 - Лещинская Н. А. Исследования Еманаевского городища // Новые археологические памятники Камско-Вятского междуречья. Ижевск. 1988. С. 79-107.
Михеев 2012 - Михеев А. В. Барковское городище (по материалам исследований 2009 года) // Материалы и исследования по археологии Поволжья: сборник статей. Йошкар-Ола: Мар. гос. ун-т; МарНИИЯЛИ, 2012. Вып. 6. С. 102-116.
Моргунов 2009 - Моргунов Ю. Ю. Древо-земляные укрепления Южной Руси Х-ХШ веков. М.: Наука, 2009. 303 с.
Никитина, Соловьев 2001 - Никитина Т. Б., Соловьев Б. С. Сомовское II городище // Древности Поволжья и Прикамья. АЭМК. Вып. 25. Йошкар-Ола: Изд-во МарНИИ, 2001. С. 8-41.
Никитина 2002 - Никитина Т. Б. Марийцы в эпоху средневековья. Йошкар-Ола: МарНИИ, 2002. 432 с.
Никитина, Михеева 2006 - Никитина Т. Б., Михеева А. И. Аламнер: Миф и реальность (Важнангерское (Мало-Сундырское) городище и его округа). Йошкар-Ола. 2006. 196 с.
Раппопорт 1961 - Раппопорт П. А. Очерки по истории военного зодчества Северо-восточной и Северозападной Руси X-XV вв. МИА. № 105. М.: Издат. Акад. Наук СССР, 1961. 245 с.
Руденко 1999 - Руденко К. А. Итоги исследования городища Кашан I в Татарстане: к вопросу о формировании булгарских городов и протогородов // Новые исследования по средневековой археологии Поволжья
и Приуралья. Материалы Международного полевого симпозиума, посвященного 100-летию со дня рождения А. П. Смирнова и 25-летию исследования городища Иднакар. Ижевск-Глазов, 1999. С. 111-134.
Халиков 1962 - Халиков А. Х. Очерки истории населения марийского края в эпоху железа. Второе Ва-сильсурское городище / Железный век Марийского края, Труды МАЭ. Т. II. Йошкар-Ола. 1962. С. 138-157.
REFERENCES
Avdusin D. A. Polevaya arkheologiya SSSR. Uchebnoe posobie [Field archaeology of the USSR. Textbook]. Moscow: Vyssh. shkola Publ., 1980. 335 p. (in Russian)
Arkhipov G. A. Gorodishcha pervoi poloviny I tys. n.e. v Mariiskoi ASSR [Settlements of the first half of the I millennium AD in the Mari ASSR]. In: Zheleznyi vek Mariiskogo kraya. Trudy MAE [The Iron Age of the Mari Territory. The works of MAHE]. Iss. II. Yoshkar-Ola: Mar. kn. izd-vo Publ., 1962. Pp. 206-231. (in Russian)
Arkhipov G. A. Gorodishcha i selishcha Povetluzh'ya i Gor'kovskogo Zavolzh'ya (k istorii mariisko-slavyanskikh kontaktov) [Gorodishche and villages of Povetluzhye and Gorky Zavolzhye (on the history of Mari-Slavic contacts)]. In: Poseleniya i zhilishcha Mariiskogo kraya. AEMK [Settlements and dwellings of the Mari territory. AEMK]. Iss. 6. Yoshkar-Ola: MarNIIYaLI Publ., 1982. Pp. 5-50. (in Russian)
Arkhipov G. A., Patrushev V. S. Ardinskoe gorodishche [Ardinsky settlement]. In: Poseleniya i zhilishcha Mariiskogo kraya [Settlements and dwellings of the Mari region]. Yoshkar-Ola: MarNIIYaLI Publ., 1982. Iss. 6. Pp. 51-82. (in Russian)
Arkhipov G. A. Paigusovskoe gorodishche (po raskopkam 1987 g.) [Paigusovskoye settlement (according to the excavations of1987)]. In: Drevnosti Povetluzh'ya. AEMK [Antiquities of Povetluzhye. AEMK]. Iss. 17. Yoshkar-Ola: MarNIIYaLI Publ., 1990. Pp. 119-133. (in Russian)
Afanas'ev G. E. Naselenie lesostepnoi zony basseina srednego Dona v VIII-X vv. (alanskii variant saltovo-mayat-skoi kul'tury) [The population of the forest-steppe zone of the Middle Don basin in the VIII-X centuries. (Alan version of the Saltovo-Mayak culture)]. In: Arkheologicheskie otkrytiya na novostroikakh [Archaeological discoveries on new buildings]. Iss. 2. Moscow: Nauka Publ., 1987. 198 p. (in Russian)
Grigor'ev A. V. Severskaya zemlya v VIII - nachale XI veka po arkheologicheskim dannym [Severskaya zemlya in the VIII - early XI century according to archaeological data]. In: Trudy TAE [Proceedings of the TAE]. Iss. 2. Tula: Izd-vo: Grif i K Publ., 2000. 263 p. (in Russian)
Gubaidullin A. M. Fortifikatsiya gorodishch Volzhskoi Bulgarii [Fortification of Volga Bulgaria settlements]. Kazan': In-t istorii im. Sh. Mardzhani AN RT Publ., 2002. 232 p. (in Russian)
Efremova D. Yu. Siukhinskoe I gorodishche: rezul'taty arkheologicheskogo issledovaniya 2009-2010 gg. [Siukhinskoe I gorodishche: the results of an archaeological study in 2009-2010]. In: Materialy i issledovaniya po arkheologii Povolzh'ya [Materials and research on the archeology of the Volga region]. Iss. 6. Yoshkar-Ola: MarGU Publ., 2012. Pp. 147-165. (in Russian)
Kolonskikh A. G. Fortifikatsiya gorodishch bakhmutinskoi kul'tury Ufimsko-Bel'skogo mezhdurech'ya [Fortification of the settlements of the Bakhmutin culture of the Ufa-Belsky interfluve]. In: VII Khalikovskie chteniya: Srednevekovye arkheologicheskie pamyatniki Povolzh'ya i Urala: Problemy issledovanii, sokhraneniya i muzeefikatsii. Materialy Vserossiiskoi nauchno-praktichekoi konferentsii, posvyashchennoi 50-letiyu Bilyarskoi arkheologicheskoi ekspeditsii / Arkheologiya evraziiskikh stepei [II Khalikov readings: Medieval archaeological sites of the Volga region and the Urals: Problems of research, conservation and museification. Materials of the All-Russian scientific and practical conference, dedicated to the 50th anniversary of the Bilyar archaeological expedition / Archeology of the Eurasian Steppes]. No 1. Kazan': Izdatel'skii dom "Kazanskaya nedvizhimost'", IA im. A. Kh. Khalikova AN RT Publ., 2017. Pp. 171-186. (in Russian)
Leshchinskaya N. A. Issledovaniya Emanaevskogo gorodishcha [Studies of the Yemanayevsky settlement]. In: Novye arkheologicheskie pamyatniki Kamsko-Vyatskogo mezhdurech'ya [New archaeological sites of the Kam-sko-Vyatka interfluve]. Izhevsk, 1988. Pp. 79-107. (in Russian)
Mikheev A. V. Barkovskoe gorodishche (po materialam issledovanii 2009 goda) [Barkovskoye settlement (based on research materials of2009)]. In: Materialy i issledovaniya po arkheologii Povolzh'ya: sbornik statei [Materials and research on the archeology of the Volga region: a collection of articles]. Yoshkar-Ola: Mar. gos. un-t; MarNIIYaLI Publ., 2012. Iss. 6. Pp. 102-116. (in Russian)
Morgunov Yu. Yu. Drevo-zemlyanye ukrepleniya Yuzhnoi Rusi X-XIII vekov [Tree-earth fortifications of Southern Russia of the X-XIII centuries]. Moscow: Nauka Publ., 2009. 303 p. (in Russian)
Nikitina T. B., Solov'ev B. S. Somovskoe II gorodishche [Somovskoye IIsettlement]. In: Drevnosti Povolzh'ya i Prikam'ya. AEMK [Antiquities of the Volga and Kama regions. AEMK]. Iss. 25. Yoshkar-Ola: Izd-vo MarNII Publ., 2001. Pp. 8-41. (in Russian)
Nikitina T. B. Mariitsy v epokhu srednevekov'ya [Mari people in the Middle Ages]. Yoshkar-Ola: MarNII Publ., 2002. 432 p. (in Russian)
Nikitina T. B., Mikheeva A. I. Alamner: Mif i real'nost' (Vazhnangerskoe (Malo-Sundyrskoe) gorodishche i ego okruga) [Alamner: Myth and reality (Vazhnangerskoe (Little Sundyrskoye) settlement and its districts)]. Yoshkar-Ola, 2006. 196 p. (in Russian)
Rappoport P. A. Ocherki po istorii voennogo zodchestva Severo-vostochnoi i Severo-zapadnoi Rusi X-XV vv. MIA. [Essays on the history of military architecture of Northeastern and Northwestern Russia of the X-XV centuries. MIA]. No 105. Moscow: Izdat. Akad. Nauk SSSR Publ., 1961. 245 p. (in Russian)
Rudenko K. A. Itogi issledovaniya gorodishcha Kashan I v Tatarstane: k voprosu o formirovanii bulgarskikh gorodov i protogorodov [The results of the study of the Kashan I settlement in Tatarstan: on the formation of Bulgarian cities andproto-towns]. In: Novye issledovaniya po srednevekovoi arkheologii Povolzh'ya i Priural'ya. Ma-terialy Mezhdunarodnogo polevogo simpoziuma, posvyashchennogo 100-letiyu so dnya rozhdeniya A. P. Smirnova i 25-letiyu issledovaniya gorodishcha Idnakar [New studies on medieval archeology of the Volga region and the Urals. Materials of the International Field Symposium, dedicated to the 100th anniversary of the birth of A. P. Smirnov and the 25th anniversary of the exploration of the Idnakar settlement]. Izhevsk-Glazov, 1999. Pp. 111-134. (in Russian) Khalikov A. Kh. Ocherki istorii naseleniya mariiskogo kraya v epokhu zheleza. Vtoroe Vasil'surskoe gorodishche [Essays on the history of the population of the Mari territory in the Iron Age. The second Vasilsurskoye settlement]. In: Zheleznyi vek Mariiskogo kraya, Trudy MAE [The Iron Age of the Mari Territory, Proceedings of the MAE]. Vol. II. Yoshkar-Ola. 1962. Pp. 138-157. (in Russian)
А V. Mikheev
DEFENSIVE STRUCTURES OF THE MARI FORTIFIED SETTLEMENTS
The article examines materials from studies of the fortification of Mari settlements of the second half of the I millennium AD. The author gives a general description of the visually recorded parameters of ramparts and ditches. Based on the results of field research, options for reconstructing the ramparts structures and structures along the ramparts crest are proposed. Special attention is paid to the artificial fortifications of the settlement site along the side slopes and the cape. The analysis shows that defensive structures on the rampart and along the perimeter of the settlement could not be erected at once, but as needed or when there were conditionally free hands for this type of work. There is also a strong possibility that the fortification was updated/repaired over time. In general, the nature and quality of the defensive structures around the perimeter of the site of the settlement fully take into account the terrain.
Keywords: Middle Ages, Mari culture, ancient settlement, defensive structures, rampart, ditch, scarp.
Михеев Алексей Викторович,
кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник,
Марийский научно-исследовательский институт
языка, литературы и истории им. В. М. Васильева
(Йошкар-Ола, Россия)
miheev.alexey@mail.ru
Статья поступила в редакцию 15.04.2024
Mikheev Alexey Viktorovich,
Candidate of Sciences (History), Senior Researcher,
Mari Scientific Research Institute of Language, Literature and History named after V. M. Vasiliev (Yoshkar-Ola, Russia) miheev.alexey@mail.ru
Received 15.04.2024
