CC BY
50
МИКРОНУТРИЕНТЫ В ПИТАНИИ
Для корреспонденции
Белых Наталья Анатольевна - доктор медицинских наук, доцент, заведующий кафедрой факультетской и поликлинической педиатрии с курсом педиатрии факультета дополнительного профессионального образования ФГБОУ ВО РязГМУ Минздрава России Адрес: 390026, Российская Федерация, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9 Телефон: (4912) 41-26-94 Е-таИ: [email protected] https://orcid.org/0000-0002-5533-0205
Белых Н.А., Блохова Е.Э.
Обеспеченность витамином D и показатели кальций-фосфорного обмена у детей с избыточной массой тела и ожирением
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Рязанский государственный медицинский университет имени академика И.П. Павлова» Министерства здравоохранения Российской Федерации, 390026, г. Рязань, Российская Федерация
Ryazan State Medical University, 390026, Ryazan, Russian Federation
Ожирение - это многофакторное заболевание, распространенность которого за последние несколько десятилетий увеличилась во всем мире во всех возрастных группах. Имеются данные о патогенетической роли витамина D в формировании ожирения. Однако исследования, касающиеся особенностей кальций-фосфорного обмена у детей с ожирением, единичны, поэтому данные о распространенности дефицита витамина D, стратифицированные по категориям индекса массы тела (ИМТ), об особенностях кальций-фосфорного гомеостаза и взаимоотношений между концентрацией паратгормона (ПТГ) и 25(OH)D у детей с ожирением представляют научный и практический интерес. Цель исследования - оценить обеспеченность организма детей витамином D, проанализировать соотношение отдельных биохимических маркеров метаболизма костной ткани [концентрации кальция (Ca), фосфора (P), ПТГ, активности щелочной фосфатазы (ЩФ)] в зависимости от ИМТ.
Материал и методы. В поперечное (одномоментное) исследование были включены 77 детей с различными массо-ростовыми показателями в возрасте от 8 до 10 лет. Все дети были разделены на 3 группы: 1-я - 26 человек с нормальной массой тела, 2-я - 29 детей с избыточной массой тела, 3-я - 22 ребенка с ожирением. У всех детей в сыворотке крови определяли концентрацию 25(OH)D, ПТГ, Са, Р и активность ЩФ.
Результаты. Сниженная обеспеченность витамином D выявлена во всех группах. Однако дети с нормальным ИМТ имели более высокую концентрацию
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие конфликтов интересов.
Для цитирования: Белых НА., Блохова Е.Э. Обеспеченность витамином D и показатели кальций-фосфорного обмена у детей с избыточной массой тела и ожирением // Вопросы питания. 2021. Т. 90, № 2. С. 83-90. DOI: https://doi.org/10.33029/0042-8833-2021-90-2-83-90 Статья поступила в редакцию 26.12.2020. Принята в печать 11.03.2021.
Funding. The study was not sponsored.
Conflict of interest. The authors declare no conflicts of interest.
For citation: Belykh N.A., Blokhova E.E. Vitamin D status and calcium-phosphoric metabolism in children with excessive body weight and obesity. Voprosy pitaniia [Problems of Nutrition]. 2021; 90 (2): С. 83-90. DOI: https://doi.org/10.33029/0042-8833-2021-90-2-83-90 (in Russian) Received 26.12.2020. Accepted 11.03.2021.
Vitamin D status and calcium-phosphoric metabolism in children with excessive body weight and obesity
Belykh N.A., Blokhova E.E.
25(OH)D - 32,65 нг/мл [15,96; 44,4] против 23,6 нг/мл [11,3; 34,54] (р=0,001) у детей с избыточной массой тела и 12,51 нг/мл [5,7; 19,1] (р=0,014) у детей с ожирением]. При нарастании ИМТ отмечено снижение уровня 25(OH)D (r=-0,480, р<0,05). Дефицит витамина D у детей с ожирением (86,4%) встречался в 2,3 раза чаще, чем среди детей с избыточной массой тела (р=0,002), и в 2,8 раза чаще, чем среди детей с нормальной массой тела (р=0,001). Концентрация ПТГу всех детей находилась в пределах физиологической нормы, при этом имела место умеренная отрицательная корреляционная связь между уровнями ПТГ и 25(OH)D (r=-0,44, р<0,05). Также была обнаружена умеренная обратная корреляционная связь между концентрацией ПТГ и общего Са (r=-0,38, р<0,05) и Р (r=-0,44, р<0,05). С увеличением Z-score ИМТ/воз-раст наблюдалось снижение концентрации Са в сыворотке крови (r=-0,497, р<0,05). Содержание Ри активность ЩФ в сыворотке крови находились в пределах физиологической нормы у всех детей, однако в группе детей с избыточной массой тела и ожирением эти показатели были статистически значимо ниже по сравнению со здоровыми сверстниками (р<0,05).
Заключение. У детей с избыточной массой тела и ожирением дефицит и недостаточность витамина D регистрируются статистически значимо чаще по сравнению со здоровыми детьми. При увеличении ИМТ наблюдается тенденция к снижению уровня Са, Р и ЩФ.
Ключевые слова: дети, ожирение, витамин D, кальций-фосфорный обмен
Obesity is a multifactorial disease, the prevalence of which has increased over the past few decades worldwide in all age groups. There is evidence of the pathogenetic role of vitamin D (VD) in the formation of obesity. However, there are few studies concerning the characteristics of calcium-phosphorus metabolism in obese children. Therefore, data on the prevalence of VD deficiency stratified by body mass index categories, characteristics of calcium-phosphorus homeostasis and the relationship between the concentration of parathyroid hormone (PTH) and 25(OH)D in obese children are of scientific and practical interest.
The aim of the study was to assess the VD status of children, to analyze the ratio of individual biochemical markers of bone metabolism [concentration of calcium (Ca), phosphorus (P), PTH, alkaline phosphatase (ALP) activity] depending on body mass index (BMI).
Material and methods. The cross-sectional (one-stage) study included 77 children with different weight and height parameters at the age from 8 to 10 years. All children were divided into 3 groups: 1st - 26 children with normal body weight, 2nd - 29 children with overweight, 3rd - 22 people with obesity. All children underwent determination of the level of 25(OH)D, PTH, alkaline phosphatase, Ca, P in blood serum.
Results. Reduced VD supply occurred in all groups. However, children with normal BMI had a higher concentration of 25(OH)D - 32.65 [15.96; 44.4]ng/ml vs 23.6 [11.3; 34.54] ng/ml (p=0.001) in children with overweight and 12.51 [5.7; 19.1] ng/ml (p=0.014) in children with obesity (p<0.05). With an increase in BMI, a decrease in 25(OH)D level was noted (r=-0.480, p<0.05). Vitamin D deficiency in obese children (86.4%) occurred 2.3 fold more often than in overweight children (p=0.002), and 2.8 fold more often than in children with normal body weight (p=0.001). The concentration of PTH in all children was within the physiological norm, while there was a moderate negative correlation between the levels of PTH and 25(OH)D (r=-0.44, p<0.05). A moderate inverse correlation was also found between the concentration of PTH and total Ca (r=-0.38, p<0.05) and P (r=-0.44, p<0.05). With an increase in the BMI/age Z-score, a decrease in serum Ca level was observed (r=-0.497, p<0.05). The P content and ALP activity in blood serum were within the physiological norm in all children, however, in children with overweight and obesity, these indicators were statistically significantly lower than in healthy peers (p<0.05). Conclusion. In children with overweight and obesity, vitamin D deficit and insufficiency are recorded statistically significantly more often than in healthy children. With an increase in BMI, there is a tendency to a decrease in Ca, P and ALP. Keywords: children, obesity, vitamin D, calcium-phosphorus metabolism
Ожирение - это многофакторное заболевание, ставшее серьезной проблемой современного здравоохранения [1]. За последние 40 лет распространенность ожирения увеличилась во всем мире во всех возрастных группах. [2]. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) и Международной целевой группы
по ожирению (International Obesity Task Force, IOTF), распространенность ожирения тяжелой степени у детей и подростков в разных странах колеблется от 1,7 до 6,3% [3, 4]. Согласно данным ВОЗ (2016), у детей, страдающих ожирением, чаще возникают серьезные проблемы со здоровьем во взрослом возрасте (сердечно-сосудистые
Таблица 1. Характеристика участников исследования Table 1. Characteristics of study participants
Группа (Z-score ИМТ/ Возраст, годы Пол, абс. (%) Z-score ИМТ
возраст) Age, years Gender, abs. (%) Z-score BMI
Group (Z-score BMI/age) Me [min; max] девочки/g/r/s мальчики/boys Me [min; max]
1 (-1...+1SDS) 9 [8; 10] 17 (65,0) 9 (35,0) 0,15 [-0,87; 0,92]
2 (+1-2SDS) 10 [8; 10] 9 (31,0)* 20 (69,0)* 1,09 [1,00; 1,91]
3 (>+2SDS) 10 [8; 10] 11 (50,0) 11 (50,0) 2,76 [2,03; 3,52]
П р и м е ч а н и е. ИМТ - индекс массы тела; * - статистически значимое (<0,05) отличие от показателя детей с нормальной массой тела. N o t e. BMI - body mass index; * - statistically significant (<0.05) difference from the indicator of children with normal body weight.
заболевания, резистентность к инсулину, патологии костно-мышечной и дыхательной системы, желудочно-кишечного тракта, онкологические заболевания) [5].
Наряду с актуализацией проблемы ожирения в последние десятилетия наблюдается повышение интереса к витамину й, который, являясь прогормоном, участвует в регуляции многих процессов в организме, в том числе влияет на гомеостаз кальция (Са) и фосфора (Р) [6-8]. Согласно современным данным, низкий уровень витамина й связан не только с патологией опорно-двигательного аппарата, но и с большим количеством неблагоприятных рисков для здоровья, подобных таковым при ожирении (артериальная гипертен-зия, сахарный диабет, онкологические, аутоиммунные и воспалительные заболевания, снижение иммунной защиты, повышенная смертность) [9, 10]. В свою очередь, патогенетическая роль витамина й в формировании ожирения и влияние жировой ткани на его метаболизм являются процессами взаимно обусловленными [11]. В связи с этим данные о распространенности дефицита витамина й, стратифицированные по категориям индекса массы тела (ИМТ), важны для дальнейшего прогнозирования формирования патологии, тактики лечения и профилактики коморбидных заболеваний.
Гомеостаз Са в организме определяется балансом между количеством абсорбированного в желудочно-кишечном тракте макроэлемента, соотношением его уровней в плазме крови и костной ткани, а также выведением из организма [12]. Доказана взаимосвязь между концентрациями Р и Са в сыворотке крови. Так, гиперфосфатемия обусловливает повышение про-
дукции паратгормона (ПТГ), который, в свою очередь, компенсаторно усиливает экскрецию фосфатов и одновременно стимулирует выведение Са из костной ткани. Гипофосфатемия сопровождается увеличением секреции кальцитриола и снижением продукции ПТГ, а также приводит к стимуляции абсорбции Р и Са в кишечнике [12]. Следует отметить, что исследования, касающиеся изучения особенностей кальций-фосфорного обмена у детей с ожирением, единичны, поэтому актуальность данной проблемы представляется очевидной [12, 13].
В настоящее время известно об обратной зависимости между концентрацией ПТГ и 25(ОН)й [14]. Так, по данным J. Капд и соавт. (2017), концентрация 25(ОН)й обратно пропорционально коррелирует с уровнем ПТГ, а минимальная концентрация 25(ОН)й, при которой начинает возрастать ПТГ (точка перегиба), может быть использована в качестве маркера дефицита витамина й [15]. Изучение взаимозависимости между концентрацией ПТГ и 25(ОН)й у детей с ожирением важно для оценки состояния их здоровья.
Цель исследования - оценить обеспеченность организма детей витамином й, проанализировать соотношение отдельных биохимических маркеров метаболизма костной ткани [Са, Р, щелочной фосфатазы (ЩФ), ПТГ] в зависимости от ИМТ.
Материал и методы
В поперечное (одномоментное) исследование были включены 77 детей: 37 (48,1%) девочек и 40 (51,9%) мальчиков с различными массо-ростовыми показате-
Таблица 2. Характеристика обеспеченности витамином D в зависимости от индекса массы тела (ИМТ) детей Table 2. Vitamin D supply depending on body mass index (BMI)
Группа (Z-score ИМТ/ возраст) Group (Z-score BMI/age) 25(0H)D, нг/мл 25(0H)D, ng/m/ Ме [25; 75] Количество лиц с уровнем 25(OH)D, абс. (%)/Number of persons with 25(OH)D /eve/, abs. (%)
дефицит (<20 нг/мл) deficit (<20 ng/m/) недостаточность (20-29 нг/мл) inadequacy (20-29 ng/m/) норма (>30 нг/мл) norm (>30 ng/m/)
1 (-1...+1SDS) 32,7 [16,0; 44,4] 8 (30,8) 3 (11,5) 15 (57,7)
2 (+1-2SDS) 23,6 [11,3; 34,5] 11 (37,9) 9 (31,0) 9 (31,0)
3 (>+2SDS) 12,5 [5,7; 19,1] 19 (86,4) 3 (13,6) 0 (0,0)
pX22 1-2 Pk-w 1-2=0,080 0,789 0,156 0,086
pX22 1-3 Pk-w 1-3=0,001 0,001 1,005 0,001
pX2 2-3 Pk-w 2-3=0,014 0,002 0,265 0,013
Таблица 3. Параметры кальций-фосфорного обмена в зависимости от индекса массы тела (ИМТ) детей (Ме [25; 75]) Table 3. Parameters of calcium-phosphorus metabolism depending on body mass index (BMI) of children (Me [25; 75])
Группа (Z-score ИМТ/возраст) Group (Z-score BMI/age) Концентрация в сыворотке крови Blood serum level Активность щелочной фосфатазы, Ед/л Alkaline phosphatase, U/l
паратгормон, пг/мл parathyroid hormone, pg/ml Са, ммоль/л Са, mmol/l Р, ммоль/л Р, mmol/1
1 (-1...+1SDS) 27,22 [19,92; 33,45] 2,53 [2,48; 2,66] 1,31 [1,23; 1,46] 486 [421; 506]
2 (+1-2SDS) 25,06 [20,99; 32,57] 2,46 [2,39; 2,50] 1,23 [1,21; 1,31] 450 [414; 479]
3 (>+2SDS) 28,28 [23,15; 38,27] 2,35 [2,2; 2,46] 1,18 [1,11; 1,22] 353 [315; 416]
pk-w 1-2 0,227 0,021 0,362 0,227
pk-w 1-3 0,562 0,000 0,001 0,000
pk-w 2-3 0,210 0,031 0,011 0,001
лями в возрасте от 8 до 10 лет (средний возраст - 9,4± 0,7 года), постоянно проживающих в Рязани. Критерии включения: дети мужского и женского пола в возрасте 8-10 лет, отсутствие острых и обострения хронических заболеваний, отсутствие факта приема витаминно-ми-неральных комплексов в течение 6 мес до настоящего исследования, согласие родителя пациента на участие в исследовании (подписанное информированное согласие), отсутствие заболеваний, влияющих на кальциево-фосфорный обмен.
Базами для проведения исследования были ГБУ РО «Городская детская поликлиника № 1», ГБУ РО «ОДКБ им. Н.В. Дмитриевой», Центральная научно-исследовательская лаборатория ФГБОУ ВО РязГМУ Минздрава России.
Антропометрические измерения осуществляли в ходе проведения профилактического медицинского осмотра подготовленные работники на местах в соответствии со стандартизированным протоколом, разработанным ВОЗ [16]. Массу тела измеряли в килограммах с точностью до 0,1 кг с помощью портативных электронных
Рис. 1. Корреляционная связь уровней 25(OH)D и паратгормона в сыворотке крови детей (r=-0,44, р<0,05)
Fig. 1. Correlation between 25(OH)D and parathyroid hormone levels in blood serum of children (r=-0.44, p<0.05)
(цифровых) весов и корректировали с учетом одежды. Длину тела (рост) детей измеряли в сантиметрах с помощью медицинского ростомера с откидным табуретом в положении стоя с точностью до 0,1 см. ИМТ рассчитывали по формуле: m/h2, где m - масса тела (кг), h - рост (м). Оценку физического развития детей проводили c использованием программы WHO AnthroPlus (2009) [17]. Рассчитывали показатели: отношение массы тела к возрасту (Weight-for-Age Z-score, WAZ), ИМТ к возрасту (BMI-for-Age Z-score, BAZ). В соответствии с рекомендациями ВОЗ полученные значения Z-scores интерпретировали по следующим критериям: недостаточность питания - при <-2SDS, пониженное питание от -2 до -1SDS, норма - от -1 до +1SDS, избыточная масса тела - при SDS от +1 до +2, ожирение -при SDS >+2 [18].
По данным антропометрии все дети были разделены на 3 группы: 1-я - 26 (17 девочек, 9 мальчиков) человек с нормальной массой тела, 2-я - 29 (9 девочек, 20 мальчиков) детей с избыточной массой тела, 3-я - 22 (11 девочек, 11 мальчиков) ребенка с ожирением (табл. 1).
Концентрацию 25(OH)D в сыворотке крови определяли методом иммуноферментного анализа с использованием наборов «25OH Vitamin D Total ELISA Kit» (DIAsource ImmunoAssays SA, Бельгия) в Центральной научно-исследовательской лаборатории ФГБОУ ВО РязГМУ Минздрава России (заведующий - кандидат медицинских наук А.А. Никифоров). Нормальная обеспеченность витамином D соответствовала концентрации 25pH)D >30 нг/мл, недостаточность - 21-30 нг/мл, дефицит -<20 нг/мл [19]. Содержание ПТГ измеряли радиоиммунологическим методом с использованием наборов «IRMA PTH» («IMMUNOTECH S.R.O.», Чешская Республика), норма - 10-65,0 пг/мл. Уровень общего Са, Р, активность ЩФ определяли на автоматическом биохимическом анализаторе BS-400 (Mindray, Китай). Нормальные значения уровня Са соответствовали интервалу 2,3-2,75 ммоль/л, Р - 1,1-2,0 ммоль/л, ЩФ - до 720 Ед/л.
Статистическую обработку данных проводили с использованием пакета программ Statistica 12. Анализ нормальности распределения значений исследованных признаков выполнен при помощи критерия Шапиро-
Уилка. Количественные данные представлены в виде медианы и 25-го и 75-го процентилей. При сравнении многоуровневых независимых групп использовали критерий Краскела-Уоллиса (для парных сравнений - критерий Манна-Уитни). Для оценки степени взаимосвязей проводили корреляционный анализ с вычислением парных коэффициентов корреляции Спирмена (г). Для определения связи между двумя номинальными переменными использовали критерий х2. Различия считали статистически значимыми при р<0,05.
Протокол исследования был одобрен локальным этическим комитетом ФГБОУ ВО РязГМУ Минздрава России. Родители всех детей, принявших участие в исследовании, были ознакомлены с информацией для пациента и подписали информированное согласие.
Результаты
Определение концентрации витамина й показало, что его медиана у детей с нормальной массой тела была почти в 1,5 раза выше таковой у детей с избыточной массой тела и в 2,6 раза превышала данный показатель у детей с ожирением (табл. 2).
Дефицит витамина й у детей с ожирением встречался в 2,3 раза чаще, чем среди детей с избыточной массой тела (р=0,002), и в 2,8 раза чаще, чем среди детей с нормальной массой тела (р=0,001). Частота выявления дефицита витамина й среди детей с избыточной и нормальной массой тела статистически значимо не различалась. Девочки с ожирением чаще страдали дефицитом витамина й, чем девочки с избыточной и нормальной массой тела: 23,7 против 5,3 (р=0,024) и 16,0% (р=0,019) соответственно. А у мальчиков с ожирением дефицитные показатели регистрировались чаще, чем среди мальчиков с нормальной массой тела (26,3 против 5,26%, р=0,003) и девочек с избыточной (р=0,018)и нормальной массой тела (р=0,014).
Паратгормон, пг/мл Parathyroid hormone, pg/ml -о- Са, ммоль/л, mmol/l -о- P, ммоль/л, mmol/l
Рис. 2. Корреляционная связь между уровнем паратгормона и общего кальция в сыворотке крови детей (r=-0,38, р<0,05) и фосфора (r=-0,44, р<0,05)
Fig. 2. Correlation between serum levels of parathyroid hormone and total calcium (r=-0.38, p<0.05) and phosphorus (r=-0.44, p<0.05)
Статистически значимых различий между частотой выявления недостаточности витамина D среди детей с ожирением, избыточной и нормальной массой тела не отмечено.
Больше половины здоровых детей имели нормальную концентрацию 25(OH)D в крови, тогда как среди детей с избыточной массой тела нормальный показатель этого микронутриента встречался лишь у 1/3 детей, а среди детей с ожирением не было ни одного ребенка с уровнем 25(OH)D >30 нг/мл.
10 20 30 40 50 25(OH)D, нг/мл, ng/ml
60
70
2,0 1,8 1,6 1,4 1,2 1,0 0,8 0,6 0,4 0,2 0,0
о о о о о о о
10 20 30 40 50 25(OH)D, нг/мл, ng/ml
60
70
Рис. 3. Корреляционная связь между концентрацией 25(OH)D и общего кальция в сыворотке крови детей (r=0,80, р<0,05)
Fig. 3. Correlation between the of 25(OH)D and total calcium level in blood serum of children (r=0.80, p<0.05)
Рис. 4. Корреляционная связь между концентрацией 25(OH)D и фосфора в сыворотке крови детей (r=0,87, р<0,05)
Fig. 4. Correlation between 25(OH)D and phosphorus level in blood serum of children (r=0.87, p<0.05)
Ca, ммоль/л/Ca, mmol/l
Рис. 5. Корреляционная связь между концентрацией общего кальция и фосфора в сыворотке крови детей (/=0,83, р<0,05)
Fig. 5. Correlation between total calcium and phosphorus level in blood serum of children (r=0.83, p<0.05)
Уровень ПТГ у всех детей находился в пределах физиологической нормы. Анализ результатов не выявил статистически значимых различий в зависимости от ИМТ (табл. 3), несмотря на то, что медиана данного показателя у детей с ожирением была несколько выше таковой у детей с нормальной и избыточной массой тела. Гендерных различий также не выявлено.
При анализе зависимости между уровнем ПТГ и концентрацией 25(ОН)й в сыворотке крови была выявлена умеренная отрицательная корреляция: /=-0,44, (р<0,05) (рис. 1). Случаев повышения уровня ПТГ у детей на фоне сниженной обеспеченности витамином й не выявлено. Также была обнаружена умеренная обратная корреляция между концентрацией ПТГ и уровнем общего Са (/=-0,38, р<0,05) и фосфора (/=-0,44, р<0,05) (рис. 2).
Медиана содержания общего Са в сыворотке крови в группе детей с нормальной массой тела составила 2,53 ммоль/л (табл. 3), что соответствовало нормальному диапазону значений. У детей с избыточной массой тела данный показатель был ниже на 0,07 ммоль/л (р=0,021), а у детей с ожирением - на 0,18 ммоль/л (р<0,001). При анализе уровня кальция в сыворотке крови у детей трех групп выявлено, что с увеличением Z-score ИМТ/возраст происходит снижение концентрации Са (/=-0,497, р<0,05). Индивидуальный анализ концентрации общего Са в сыворотке крови позволил установить, что у 7 (31,8%) обследованных детей с ожирением отмечалась гипокальциемия. При этом выраженная ги-покальциемия (Са<2,0 ммоль/л) выявлена у 3 (13,6%) детей. В группе детей с избыточной и нормальной массой тела содержание Са находилось в нормальном диапазоне.
Концентрация Р и активность ЩФ в сыворотке крови находились в пределах физиологической нормы во всех
группах. Однако в группе детей с избыточной массой тела и ожирением эти показатели были статистически значимо ниже по сравнению со здоровыми сверстниками (р<0,05) (см. табл. 3).
Корреляционный анализ выявил наличие сильной прямой корреляционной связи между концентрацией 25(ОН)й и содержанием общего Са (/=0,80, р<0,05) (рис. 3), Р (/=0,87, р<0,05) (рис. 4), а также между уровнями Са и Р (/=0,83, р<0,05) (рис. 5). Умеренная положительная связь отмечалась между активностью ЩФ и содержанием общего Са (/=0,33, р<0,05) и Р (/=0,30, р<0,05); слабая прямая связь выявлена между уровнем 25(ОН)й и активностью ЩФ (/=0,25, р<0,05).
Обсуждение
Сниженная обеспеченность витамином й имела место во всех группах. Однако дети с нормальным ИМТ имели более высокую концентрацию 25(ОН)й (р<0,05). С нарастанием ИМТ снижался уровень 25(ОН)й (/=-0,480, р<0,05). Результаты нашего исследования согласуются с данными о широкой распространенности недостаточности витамина й как в общей детской популяции [20], так и при ожирении [21, 22]. Обратная корреляционная связь между ИМТ и концентрацией 25(ОН)й согласуется с данными об отрицательной корреляции между жировой массой тела детей и обеспеченностью этим витамином [23, 24].
В процессе анализа данных не отмечено классической реакции повышения уровня ПТГ при снижении концентрации 25(ОН)й в крови. У детей с избыточной массой тела и ожирением полученный результат можно объяснить увеличением секвестрации 25(ОН)0 в избытке подкожного жира, что в конечном итоге снижает его биодоступность и вызывает компенсаторное увеличение секреции ПТГ для поддержания концентрации кальция в сыворотке крови [25]. Данных о влиянии ИМТ на уровень ПТГ у детей в настоящее время немного, поэтому такой «подавленный» ответ у детей с нормальной массой тела требует проведения дополнительных исследований в этой области [26].
В нашем исследовании, несмотря на большой процент детей с ожирением, имеющих дефицит витамина й, активность ЩФ находилась в пределах нормальных значений и колебалась от 305 до 580 Ед/л. Согласно данным литературы, на фоне такой сниженной активности ЩФ происходит нарушение фосфорно-кальциевого гомеостаза, чем также можно объяснить более низкие концентрации Р и Са у детей с избыточной массой тела и ожирением [12].
Результаты проведенного исследования показали, что у детей с избыточной массой тела и ожирением дефицит и недостаточность витамина й регистрируются статистически значимо чаще по сравнению со здоровыми детьми. С увеличением ИМТ наблюдается снижение концентрации в крови Са, Р и активности ЩФ. Уровень ПТГ не зависит от ИМТ у детей.
Сведения об авторах
Белых Наталья Анатольевна (Natalya A. Belykh) - доктор медицинских наук, доцент, заведующий кафедрой факультетской и поликлинической педиатрии с курсом педиатрии ФДПО ФГБОУ ВО РязГМУ Минздрава России (Рязань, Российская Федерация) E-mail: [email protected] https://orcid.org/0000-0002-5533-0205
Блохова Екатерина Эдуардовна (Ekaterina E. Blokhova) - ассистент кафедры детских болезней с курсом госпитальной педиатрии ФГБОУ ВО РязГМУ Минздрава России (Рязань, Российская Федерация) E-mail: kirieshka474@ mail.ru https://orcid.org/0000-0002-3915-2242
Литература
1. Swinburn B., Kraak V., Allender S., Atkins V.J., Baker P.I., Bogard J.R. et al. The global syndemic of obesity, undernutrition, and climate change: the Lancet Commission report // Lancet. 2019. Vol. 393, N 10 173. P. 791-846. DOI: https://doi.org/10.1016/S0140-6736(18)32822-8
2. NCD Risk Factor Collaboration (NCD-RisC). Worldwide trends in body-mass index, underweight, overweight, and obesity from 1975 to 2016: a pooled analysis of 2416 population-based measurement studies in 128.9 million children, adolescents, and adults // Lancet. 2017. Vol. 390. Р. 2627-2642.
3. Spinelli A., Buoncristiano M., Kovacs V., Yngve A., Spiroski I., Obreja G. et al. Prevalence of severe obesity among primary school children in 21 European countries // Obes. Facts. 2019. Vol. 12, N 2. P. 244-258. DOI: https://doi.org/10.1159/000500436
4. Cole T., Lobstein T. Extended international (IOTF) body mass index cut-offs for thinness, overweight and obesity // Pediatr. Obes. 2012. Vol. 7, N 4. P. 284-294. DOI: https://doi.org/10.111Vj.2047-6310.2012.00064.x
5. ВОЗ. Ожирение и избыточный вес. Информационный бюллетень. 2017. URL: http://www.whogis.com/mediacentre/fact-sheets/fs311/ru/ (дата обращения: 01.10.2020)
6. Малявская С.И., Кострова Г.Н., Стрелкова А.В., Лебедев А.В. Особенности параметров фосфорно-кальциевого обмена при различных уровнях 25(OH)D у детей и подростков, проживающих в условиях Арктической зоны Российской Федерации // Экология человека. 2018. № 12. С. 26-31. DOI: https://doi.org/10.33396/1728-0869-2018-12-26-31
7. Белых Н.А., Блохова Е.Э. Ожирение и микронутриентный дисбаланс у детей // Наука молодых (Eruditio Juvenium). 2019. Т. 7, N 3. С. 429-438. DOI: https://doi.org/10.23888/ HMJ201973429-438
8. Holick M. The vitamin D deficiency pandemic: approaches for diagnosis, treatment and prevention // Rev. Endocr. Metab. Disord. 2017. Vol. 18. P. 153-165. DOI: https://doi.org/10.1007/ s11154-017-9424-1
9. Zakharova I., Klimov L., Kuryaninova V., Nikitina I., Malyavs-kaya S., Dolbnya S. et al. Vitamin D insufficiency in overweight and obese children and adolescents // Front. Endocrinol. 2019. Vol. 10. P. 103. DOI: https://doi.org/10.3389/fendo.2019.00103
10. Филатова Т.Е., Низов А.А., Давыдов В.В. Опыт лечения гипертонической болезни у пациентов мужского пола с ожирением, гипергликемией натощак и дефицитом витамина D // Российский медико-биологический вестник имени академика И.П. Павлова. 2017. Т. 25, № 1. С. 69-75. DOI: https://doi.org/10.23888/pavlovj2017169-75
11. Климов Л.Я., Захарова И.Н., Курьянинова В.А., Никитина И.Л., Каронова Т.Л., Малявская С.И. и др. Недостаточность витамина D и ожирение у детей и подростков: насколько взаимосвязаны две глобальные пандемии (часть 1) // Медицинский совет. 2017. № 19. С. 214-220. DOI: https://doi. org/10.21518/2079-701X-2017-19-214-220
12. Каладзе Н.Н., Скоромная Н.Н. Показатели костного метаболизма и жирового обмена у детей с избыточной
массой тела // Таврический медико-биологический вестник. 2016. Т. 19, № 1. С. 45-50.
13. Каладзе Н.Н., Скоромная Н.Н. Связь между лептином, минеральным обменом и данными денситометрии у детей с избыточной массой тела // Вестник физиотерапии и курортологии. 2016. № 1. С. 41-45.
14. Serdar M., Batu Can B., Kilercik M., Durer Z.A., Aksungar F.B., Serteser M. et al. Analysis of changes in parathyroid hormone and 25 (OH) vitamin D levels with respect to age, gender and season: a data mining study // J. Med. Biochem. 2017. Vol. 36, N 1. P. 73-83. DOI: https://doi.org/10.1515/jomb-2017-0002
15. Kang J., Lee Y., Han Y., Kong K.A., Kim H.S. The serum level of 25-hydroxy vitamin D for maximal suppression of parathyroid hormone in children: the relationship between 25-hydroxyvitamin D and parathyroid hormone // Korean J. Pediatr. 2017. Vol. 60, N 2. P. 45-49. DOI: https://doi.org/10.3345/kjp.2017.60.2.45
16. World Health Organization Regional Office for Europe: Copenhagen, Denmark. WHO European Childhood Obesity Surveillance
Initiative. Protocol. 2016. URL: http://www.euro.who.int/__data/
assets/pdf_file/0018/333900/COSI-protocolen.pdf?ua=1 (date of access October 1, 2020)
17. World Health Organization. AnthroPlus for Personal Computers Manual: Software for Assessing Growth of the World's Children and Adolescents. Geneva, Switzerland : World Health Organization, 2009. URL: http://www.who.int/entity/growthref/tools/who_ anthroplus_manual.pdf (date of access November 1, 2020)
18. Петеркова В.А., Нагаева Е.В., Ширяева Т.Ю. Оценка физического развития детей и подростков. Нормативно-методические и справочные материалы // Ежемесячное приложение к журналу «Информационный вестник здравоохранения Самарской области». 2018. Т. 194, № 1. С. 1-75.
19. Союз педиатров России и др. Национальная программа «Недостаточность витамина D у детей и подростков Российской Федерации: современные подходы к коррекции». Москва : ПедиартЪ, 2018. 96 с.
20. Петрушкина А.А., Пигарова Е.А., Рожинская Л.Я. Эпидемиология дефицита витамина D в Российской Федерации // Остеопороз и остеопатии. 2018. Т. 21, № 3. С. 15-20. DOI: https://doi.org/10.14341/osteo10038
21. Kannan S., Visintainer P., Ganguri H., Conroy R., Gudala M., Wittcopp C. Body mass index is a strong predictor of vitamin D deficiency in multiethnic obese children // Obes. Res. Open J. 2016. Vol. 4, N 1. P. 11-18. DOI: http://doi.org/10.17140/OROJ-4-128
22. Durá-Travé T., Gallinas-Victoriano F., Chueca-Guindulain M., Berrade-Zubiri S. Prevalence of hypovitaminosis D and associated factors in obese Spanish children // Nutr. Diabetes. 2017. Vol. 7. P. е248. DOI: https://doi.org/10.1038/nutd.2016.50
23. Павловская Е.В., Строкова Т.В., Сурков А.Г., Багаева М.Э., Коденцова В.М., Сокольников А.А. Обеспеченность витамином D детей с ожирением // Вопросы детской диетологии. 2018. Т. 16, № 5. С. 16-22. DOI: https://doi. org/10.20953/1727-5784-2018-5-16-22
24. Тодиева А.М., Никитина И.Л., Каронова Т.Л., Васильева Е.Ю., Буданова М.В. Витамин D и метаболический статус у детей и подростков с ожирением // Вопросы детской диетологии. 2013. Т. 11, № 3. С. 15-21.
25. Lotito A., Teramoto M., Cheung M., Becker K., Sukumar D. Serum parathyroid hormone responses to vitamin d supplementation in overweight/obese adults: a systematic review and meta-analysis of random-
ized clinical trials // Nutrients. 2017. Vol. 9, N 3. P. 241. DOI: https:// doi.org/10.3390/nu9030241 26. Asghari G., Yuzbashian E., Wagner C., Mahdavi M., Shamsi R., Hos-seinpanah F. et al. The relation between circulating levels of vitamin D and parathyroid hormone in children and adolescents with overweight or obesity: quest for a threshold // PLoS One. 2019. Vol. 14, N 11. Article ID e0225717. DOI: https://doi.org/10.1371/journal.pone.0225717
References
1. Swinburn B., Kraak V., Allender S., Atkins V.J., Baker P.I., Bogard J.R., et al. The global syndemic of obesity, undernutrition, and climate change: the Lancet Commission report. Lancet. 2019; 393 (10 173): 791-846. DOI: https://doi.org/10.1016/S0140-6736(18)32822-8 15.
2. NCD Risk Factor Collaboration (NCD-RisC). Worldwide trends in body-mass index, underweight, overweight, and obesity from 1975 to 2016: a pooled analysis of 2416 population-based measurement studies in 128.9 million children, adolescents, and adults. Lancet. 2017; 390: 2627-42. 16.
3. Spinelli A., Buoncristiano M., Kovacs V., Yngve A., Spiroski I., Obreja G., et al. Prevalence of severe obesity among primary school children in 21 European countries. Obes Facts. 2019; 12 (2): 244-58. DOI: https://doi.org/10.1159/000500436
4. Cole T., Lobstein T. Extended international (IOTF) body mass index 17. cut-offs for thinness, overweight and obesity. Pediatr Obes. 2012; 7 (4): 284-94. DOI: https://doi.org/10.1111/j.2047-6310.2012.00064.x
5. WHO. Obesity and overweight. Media centre. 2017. URL: http:// www.whogis.com/mediacentre/factsheets/fs311/ru/ (date of access October 1, 2020) 18.
6. Malyavskaya S.I., Kostrova G.N., Strelkova A.V., Lebedev A.V. Charactristics of phosphoric-calcium metabolism at various levels of 25(oh)d in children and adolescents residents of the Arctic zone of the Russian Federation. Ekologiya cheloveka [Human Ecology]. 2018; (12): 26-31. DOI: https://doi.org/10.33396/1728-0869-2018-12-26-31 (in Russian)
7. Belykh N.A., Blokhova E.E. Obesity and micronutrient disbalance 19. in children. Nauka molodykh (Eruditio Juvenium) [Science of the Young (Eruditio Juvenium)]. 2019; 7 (3): 429-38. DOI: https://doi. org/10.23888/HMJ201973429-438 (in Russian) 20.
8. Holick M. The vitamin D deficiency pandemic: approaches for diagnosis, treatment and prevention. Rev Endocr Metab Disord. 2017; 18: 153-65. DOI: https://doi.org/10.1007/ s11154-017-9424-1
9. Zakharova I., Klimov L., Kuryaninova V., Nikitina I., Malyavskaya 21. S., Dolbnya S., et al. Vitamin D insufficiency in overweight and obese children and adolescents. Front Endocrinol. 2019; 10: 103. DOI: https://doi.org/10.3389/fendo.2019.00103
10. Filatova T.E., Nizov A.A., Davydov VV. Experience of treatment of 22. male hypertension with obesity, fasting hyperglycemia and deficiency
of vitamin D. Rossiyskiy mediko-biologicheskiy vestnik imeni aka-demika I.P. Pavlova [Russian Medical and Biological Bulletin named after academician I.P. Pavlov]. 2017; 25 (1): 69-75. DOI: https://doi. 23. org/10.23888/pavlovj2017169-75 (in Russian)
11. Klimov L.Ya., Zakharova I.N., Kur'yaninova V.A., Nikitina I.L., Karonova T.L., Malyavskaya S.I., et al. Vitamin D deficiency and obesity in children and adolescents: how the two global pandemias are interconnected. Vitamin D role in pathogenesis of obesity and insulin 24. resistance (part 1). Meditsinskiy sovet [Medical Council]. 2017; (19): 214-20. DOI: https://doi.org/10.21518/2079-701X-2017-19-214-220
(in Russian)
12. Kaladze N.N., Skoromnaya N.N. An indicators of bone metabo- 25. lism and fat exchange at children with over weight. Tavricheskiy mediko-biologicheskiy vestnik [Taurian Medical and Biological Bulletin]. 2016; 19 (1): 45-50. (in Russian)
13. Kaladze N.N., Skoromnaya N.N. Linles between leptin, minerals exchange and further of densitometry at children having 26. overweight. Vestnik fizioterapii i kurortologii [Bulletin of Physiotherapy and Balneology]. 2016; (1): 41-5. (in Russian)
14. Serdar M., Batu Can B., Kilercik M., Durer Z.A., Aksungar F.B., Serteser M., et al. Analysis of changes in parathyroid hormone and
25 (OH) vitamin D levels with respect to age, gender and season: a data mining study. J Med Biochem. 2017; 36 (1): 73-83. DOI: https://doi.org/10.1515/jomb-2017-0002
Kang J., Lee Y., Han Y., Kong K.A., Kim H.S. The serum level of 25-hydroxyvitamin D for maximal suppression of parathyroid hormone in children: the relationship between 25-hydroxyvitamin D and parathyroid hormone. Korean J Pediatr. 2017; 60 (2): 45-9. DOI: https://doi.org/10.3345/kjp.2017.60.2.45 World Health Organization Regional Office for Europe: Copenhagen, Denmark. WHO European Childhood Obesity Surveillance
Initiative. Protocol. 2016. URL: http://www.euro.who.int/__data/
assets/pdf_file/0018/333900/COSI-protocolen.pdf?ua=1 (date of access October 1, 2020)
World Health Organization. AnthroPlus for Personal Computers Manual: Software for Assessing Growth of the World's Children and Adolescents. Geneva, Switzerland: World Health Organization, 2009. URL: http://www.who.int/entity/growthref/tools/ who_anthroplus_manual.pdf (date of access November 1, 2020) Peterkova V.A., Nagaeva E.V., Shiryaeva T.Yu. Assessment of the physical development of children and adolescents. Normative-methodical and reference materials. Ezhemesyachnoe prilozhenie k zhurnalu «Informatsionniy vestnik zdravoookhraneniya Samar-skoy oblasti» [Monthly supplement to the journal «Information Bulletin of Health of the Samara Region»]. 2018; 194 (1): 1-75. (in Russian)
Union of Pediatricians of Russia. National program «Vitamin D deficiency in children and adolescents of the Russian Federation: modern approaches to correction». Moscow: Pediatr, 2018: 96 p. (in Russian) Petrushkina A.A., Pigarova E.A., Rozhinskaya L.Y. The prevalence of vitamin D deficiency in Russian Federation. Osteoporoz i osteopatii [Osteoporosis and Bone Diseases]. 2018; 21 (3): 15-20. DOI: https://doi.org/10.14341/osteo10038 (in Russian) Kannan S., Visintainer P., Ganguri H., Conroy R., Gudala M., Wittcopp C. Body mass index is a strong predictor of vitamin D deficiency in multiethnic obese children. Obes Res Open J. 2016; 4 (1): 11-8. DOI: http://doi.org/10.17140/OROJ-4-128 Durá-Travé T., Gallinas-Victoriano F., Chueca-Guindulain M., Berrade-Zubiri S. Prevalence of hypovitaminosis D and associated factors in obese Spanish children. Nutr Diabetes. 2017; 7: e248. DOI: https://doi.org/10.1038/nutd.2016.50
Pavlovskaya E.V., Strokova T.V., Surkov A.G., Bagaeva M.E., Kodentsova V.M., Sokol'nikov A.A. Vitamin D status in obese children. Voprosy detskoy dietologii [Problems of Pediatric Nutrition]. 2018; 16 (5): 16-22. DOI: https://doi.org/10.20953/1727-5784-2018-5-16-22 (in Russian)
Todieva A.M., Nikitina I.L., Karonova T.L., Vasil'eva E.Yu., Budanova M.V. Vitamin D and metabolic status in obese children and adolescents. Voprosy detskoy dietologii [Problems of Pediatric Nutrition]. 2013; 11 (3): 15-21. (in Russian) Lotito A., Teramoto M., Cheung M., Becker K., Sukumar D. Serum parathyroid hormone responses to vitamin d supplementation in overweight/obese adults: a systematic review and meta-analysis of randomized clinical trials. Nutrients. 2017; 9 (3): 241. DOI: https://doi. org/10.3390/nu9030241
Asghari G., Yuzbashian E., Wagner C., Mahdavi M., Shamsi R., Hosseinpanah F., et al. The relation between circulating levels of vitamin D and parathyroid hormone in children and adolescents with overweight or obesity: quest for a threshold. PLoS One. 2019; 14 (11) e0225717. DOI: https://doi.org/10.1371/journal.pone.0225717
