Обеспечение законности процессуального акта нормами уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Текст научной статьи по специальности «Право»

А.П. Неупокоев,

научный сотрудник сектора уголовного права, уголовного процесса и криминологии Института государства и права Российской академии наук

БО!:

A. P. Neupokoev,

Research Fellow in the Sector of Criminal Law, Criminal Procedure and Criminology ofInstitute of State and Law of the Russian Academy of Sciences

ОБЕСПЕЧЕНИЕ ЗАКОННОСТИ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО АКТА НОРМАМИ УЛОЖЕНИЯ О НАКАЗАНИЯХ УГОЛОВНЫХ И ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ 1845 г.

Аннотация: статья посвящена уголовно-правовому обеспечению законности процессуального акта Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., знаменующим переход от ситуативно-коллизионного регулирования ответствен-„О ности за преступления, непосредственно или опосредованно посягающие на деятельность суда и органов предварительного расследования по получению и оценке

5 доказательств в уголовном и гражданском судопроизводстве, к более или менее

С

системному подходу к определению общественно опасных деяний в этой сфере

^ и их правовой регламентации. Дана характеристика подобного рода посягательств, отнесенных законодателем к различным группам преступлений: против веры, власа сти, общественного спокойствия, государственной и общественной службы и т.д. & Ключевые слова: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, престу-

пления против правосудия, лжеприсяга, ложный донос, ложные показания.

§ ENSURING THE LEGALITY OF THE PROCEDURAL ACT

^ BY THE NORMS OF THE CRIMINAL AND CORRECTIONAL

§ PUNISHMENTS ORDINANCE OF 1845

Abstract: the article is devoted to the criminal law enforcement of legitimacy of the

o5 procedural act by the Code of Criminal and Correctional Punishments of1845, which marks ^ the transition from situational-conflict regulation of responsibility for crimes directly or g indirectly infringing on the activities of the court and preliminary investigation bodies to С obtain and evaluate evidence in criminal and civil proceedings, to a more or less systematic approach to the definition of socially dangerous acts in this area and their legal regulation. 170 The characteristic of such encroachments attributed by the legislator to various groups of __crimes is given: against faith, power, public peace, state and public service, etc.

CV Keywords: the criminal and correctional punishments ordinance, crimes against

^ justice, false confession, false denunciation, false testimony.

В литературе отмечается, что до середины XIX в. законодательство о преступлениях против правосудия, как правило, характеризовалось ситуативностью и коллизионностью [1, 2]. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в какой-

то мере это положение дел не только устранило, но и впервые отразило «представление законодателя о правосудии как объекте уголовно-правовой охраны» [3, с. 7]. Вместе с тем следует признать, что до создания единой системы норм, обеспечивающих интересы правосудия, еще было достаточно далеко. По мнению Г.П. Новоселова, сложившаяся ситуация объясняется тем, что «в это время правосудие связывалось только с деятельностью его представителей, да и то не любых, а непосредственно принимающих решение по уголовным или гражданским делам или осуществляющих надзор за правильностью и законностью его вынесения. Объединяя такие деяния, как неправосудное, умышленное или ошибочное постановление приговора, незаконное освобождение от наказания или необоснованное назначение мягкого наказания и др., в главу "О неправосудии", законодатель относил к ним непринятие должных мер к своевременно- ® му расследованию уголовных дел, нарушение правил его производ- ® ства» [4]. Нормы об иных преступлениях против правосудия были | интегрированы в другие разделы Уложения, в частности «О пре- <>> ступлениях и проступках против порядка управления» (разд. 4), о | «О нарушениях общественного спокойствия, порядка и ограждаю- | ° щих оные постановлений» (разд. 8) и «О преступлениях и проступ- | * ках по службе государственной и общественной» (разд. 5). Кроме | ° того, нормы о рассматриваемых деяниях встречаются и в главах, 1 |

посвященных уголовно-правовой охране иных социальных ценно- § §

о ^

стей, например власти. г 1

Уголовно-правовое обеспечение законности процессуального % О акта. Процессуальный акт может считаться законным лишь тогда, ■§ ¡¡I

г • О

когда он постановлен в условиях строгого соблюдения процессуаль- | ■§ ных и материальных законов, причем на всех стадиях уголовного | | процесса. В связи с этим в Уложении о наказаниях отражено два I § подхода к уголовно-правовой охране интересов правосудия: непо- 2 | средственно и опосредованно. Последняя предполагает, что объектом « | уголовно-правовой охраны выступает не деятельность суда, органов прокуратуры и предварительного расследования как таковая, а иные 171 общественные отношения. Об этом, например, свидетельствуют а нормы гл. 5 разд. 2 Уложения о наказаниях. В целом они относятся Ь к преступлениям против веры и охватывают различные уголовно наказуемые варианты лжеприсяги, влияющей на получение достоверных о

8

доказательств по уголовному делу, а следовательно, и на законность § процессуального акта.

В энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И. А. Эфрона под лжеприсягой понимается сознательное ложное показание, данное под

присягой, перед присутственным местом1 или должностным лицом. Иначе говоря, речь идет о ложных показаниях суду или следствию под присягой.

Римское право не знало такого самостоятельного преступления, лжеприсяга могла выступать признаком (как правило, способом) другого деяния, например мошенничества (в современной трактовке), либо наказывалась в исключительных случаях, например при клятве per genium principis (т.е. гением-хранителем императора). Каноническое право рассматривало лжеприсягу как оскорбление божества [5]. В последующем собственно религиозная направленность деяния отступила на второй план, хотя законодатель и продолжал относить его к преступлениям против веры.

Глава 5 «О лжеприсяге» Уложения содержит пять статей. Статья 236 предусматривает ответственность «за лживую присягу, данную „о с обдуманным намерением или умыслом...» Как явствует из законодательной формулировки уголовно-правового запрета, преступление может совершаться только умышленно. Словосочетание «обдуманное tr намерение» хотя и указано в законе через разделительный союз «или» § с такой формой вины, как умысел, на самом деле означает не особые oq форму и вид вины, а предумышленность деяния, т.е. заранее обду-2 манный умысел. Санкция статьи предусматривает лишение всех прав j,, состояния и ссылку в Сибирь на поселение.

— Уложение о наказаниях (ст. 20) содержит два вида этого наказа-§ ния: первая степень - ссылка на поселение в отдаленнейших местах Сибири; вторая степень - ссылка на поселение в местах Сибири не столь отдаленных. В санкции ст. 236 не выделяется вид ссылки. В связи с этим Н. С. Таганцев отмечает, что «во всех тех случаях, когда закон, говоря о ссылке на поселение, не указывает, по какой о степени 20 статьи она должна быть назначена, нужно применять Я 2-ю степень 20-й статьи, т.е. ссылку в места не столь отдаленные» С [6, с. 36].

Квалифицированный вид лжесвидетельства сформулирован 172 в отдельной ст. 237 Уложения. В качестве квалифицирующего при-^ знака законодатель называет последствие деяния - необоснованное CV («неправильное») наказание, назначенное подсудимому. В законе ® не говорится, в чем оно выразилось, поэтому можно предположить, ^ что речь идет как о необоснованно строгом, так и необоснованно мягком наказании.

В Уложении предусмотрены два привилегированных состава лжеприсяги. Первый из них охватывает совершение этого преступления

1 Присутственное место - коллегиальное государственное учреждение в Российской империи.

I

С

«без обдуманного намерения, а по замешательству в трудных обстоятельствах и слабости разумения о святости присяги»; второй - совершение рассматриваемого преступления лицом, которое «объявит, что готов дать присягу, а потом от сего откажется ... по надлежащему в суде вразумлению о неосторожности такого поступка и о важности и вреде которые оный мог иметь...» За первое преступление предусматривалось наказание в виде лишения всех особенных, лично и по состоянию приобретенных прав и преимуществ и ссылки на житье в Сибирь или отдачи в исправительные арестантские отделения по четвертой степени ст. 31 Уложения. Совершение второго преступления влекло, по сравнению с наказуемостью указанных выше преступлений, достаточно мягкое наказание - виновный приговаривался к аресту на срок от трех недель до трех месяцев.

Уложение предусматривает освобождение от наказания, предусмотренного ст. 237 (основания и условия в законе не оговорены). В этом случае учинивший лжеприсягу предается церковному покаянию1 [5] по усмотрению духовного начальства его вероисповедания (ст. 240 Уложения). Именно это обстоятельство, на наш взгляд, наиболее наглядно свидетельствует о признании законодателем религиозной сущности указанного деяния.

Нормы о преступлениях, нарушающих законность процессуаль- | £ ного акта, содержатся в гл. 11 разд. 5 Уложения, предусматривающей 1 |

М

I 11 8

и 8 Ш 1

ответственность за деяния чиновников при следствии и суде. Так, согласно ст. 426 Уложения, признается уголовно наказуемым неисполнение чиновником по нерадению или незнанию своих обязанностей предписанных законами правил и форм производства и следствия. ■§ Ш При этом в уголовно-правовой норме оговаривается, что наказуе

со о 8 З

мость совершенного деяния ставится в зависимость от принятия мер | | взыскания в соответствии с постановлениями о судопроизводстве. I

Церковное покаяние - дополнительное наказание, присоединяемое к уголовным и исправитель- 2 5 ным наказаниям в определенных уголовным законом случаях. Оно не входит в общую лестницу 1 §

наказании и на него не распространяются правила о совокупности, но давность имеет для него то же значение, что и для других наказаний. Несмотря на то, что общая часть Уложения о наказаниях наделяет покаяния характером дополнительного наказания, в особенной части оно в некоторых случаях назначается самостоятельно. Оно относится к церковным наказаниям, попало в светский уголовный кодекс под влиянием церковных уставов. В древности церковь имела свой собственный суд, в ведении которого находились как известные сословные группы лиц, так и некоторые особые преступления. Суд этот действовал на основании особых законоположений, из которых наибольшее значение имел Церковный устав Ярослава Владимировича и Кормчая книга. При составлении Уложения царя Алексея Михайловича эти законоположения частью вошли в его состав, а оттуда перешли и в Уложение.

Церковное покаяние состоит в обязательном посещении кающимся во все праздничные и воскресные дни церкви, в положении при каждом посещении церкви 25 поклонов перед иконостасом с произнесением молитвы мытаревой, в сухоядении по средам и пятницам, в исповеди во время постов без допущения к святому причастию и в исполнении «возможных по его состоянию дел благочестия» (см. подробно: Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб., 1890-1907).

а

173

Подобные меры исключали привлечение виновного к уголовной ответственности.

Санкция статьи носит отсылочный характер, деяние наказывается так же, как и преступление, предусмотренное ст. 410 Уложения «за медленность и нерадение в отправлении должности» - в виде замечания или выговора («более или менее строгого»).

Комментируя ст. 426 Уложения, Н. С. Таганцев замечает: «Статья 426 применяется только к случаям несоблюдения чиновником, производящим следствие, предписанных законами правил и форм судопроизводства, а не к случаям составления следователем несуществующих протоколов» [6, с. 365].

Квалифицированный вид состава преступления характеризуется специальными целями и мотивами: «.. .если несоблюдение предписанных правил и форм допущено с намерением по пристрастию, для учинения вреда или убытка или, напротив, в угоду кому-либо, и вообще из корыстных или иных личных видов...» В этом случае виновный, во-первых, подлежит отрешению от должности, и во-вторых, № обязывается к возмещению причиненного вреда. § Специфический состав преступления описан в ст. 427 Уложения. § На первый взгляд он не имеет отношения к законности процессу-2 ального акта, поскольку в статье говорится о приобретении самим ^ чиновником или через подставных лиц имущества, «составляющего — предмет дела, по которому он производит следствие или которое под-§ лежит его суждению, или же токмо принадлежащего одному из лиц, прикосновенных к тому следствию или делу...» Однако можно предположить: совершая подобные действия, чиновник может создать условия, при которых станет невозможным получить соответствующее доказательство, что в свою очередь повлияет на законность принятого

I

С |

8 процессуального решения по делу, может привести к необоснованно-^ му осуждению невиновного или, наоборот, оправданию виновного С лица, выбору наказания, несоразмерного тяжести совершенного преступления.

174 Подобного рода деяния караются символически - они влекут ^ отрешение от должности. Если на указанное в законе имущество СЧ не предъявлялось прав со стороны третьих лиц, то оно обращалось ® в собственность местного приказа общественного призрения1. ^ А.В. Федоров отмечает, что «содержание норм Уложения о наказаниях (в ред. 1885 г.), обеспечивающих деятельность соответ-

1 Приказ общественного призрения - губернское учреждение, введенное в России Екатериной II в 1775 г., в ведении которого находилось управление народными школами, госпиталями, приютами для больных и умалишенных, больницами, богадельнями и тюрьмами. Собирался из выборных заседателей под председательством государственного чиновника.

ствующих государственных органов и их чиновников по получению доказательств, во многом уже отражали изменившийся процессуальный порядок доказывания. Устав уголовного судопроизводства 1864 г. более детально регламентировал процессуальные действия (раздельный допрос свидетелей, обвиняемых, указание случаев приведения к присяге, обязательная проверка доводов обвиняемого и т.д.), закреплял требования к полученным доказательствам, непосредственно оказывающим влияние на законность процессуального акта» [7, с. 30]. Статья 405 Устава запрещала следователю «домогаться сознания обвиняемого ни обещаниями, ни ухищрениями, ни угрозами или тому подобными мерами вымогательства» [8, с. 160].

Данной уголовно-процессуальной норме корреспондирует уголовно-правовая норма, содержащаяся в ст. 432 Уложения о наказаниях, выступающая одним из средств обеспечения положения процессуального законодательства. Эта статья предусматривает уголовную ответственность следователя, угрозами или другими противозаконными средствами принуждающего обвиняемого к признанию вины или свидетеля к показаниям. В законе не говорится о признании вины в отношении действительно совершенного преступления или деяния, которое лицо не совершало, не указано, к каким показаниям принуждался свидетель. Криминообразующими признаками выступают сам | £ факт принуждения и его формы - угроза или иное противозаконное 1 §

средство. При этом следует заметить, что содержание угрозы законо- § §

5

дателем не конкретизировано. I о

Подобный прием в Уложении о наказаниях встречается достаточно | Ш часто. Так, в ст. 272 говорится: «Кто удержит чиновника от законного ■§ Ш исполнения обязанностей его по службе угрозами такого рода, что | ■§ сей чиновник мог и должен был на самом деле считать себя в опас- | | ности...» Дополнительно отметим, что реальность угрозы в отношении I §

и 8 Ш 1

|З

обвиняемого или свидетеля в ст. 432 Уложения не оговорена. 2 |

. §

175

В преступлениях против личности угроза, наоборот, конкретизи- . §

рована. Например, в ст. 1545 Уложения содержанием угрозы охватывается лишение жизни и поджог.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что посягательства против власти законодателем признавались более опасными, в связи с чем ответственность допускалась за любой вид угрозы1 [6].

1 Н.С. Таганцев отмечает, что русское уголовное право не предусматривает целого ряда тех преступных деяний, которые состоят в угрозе подвергнуть кого-либо не физическому, а нравственному насилию, с целью принудить его к невыгодной или убыточной для него сделке, из страха разглашения какого-нибудь позорного на его счет или хотя бы не бесчестного, но подлежащего тайне, обстоятельства, - другими словами, поставить его ценою незначительного (сравнительно) пожертвования откупиться от более важного материального или нравственного вреда» (Таган-цев Н.С. Указ. соч. с. 715).

■а

Группа норм о преступлениях, создающих условия нарушения законности процессуального акта, объединена в отд. 3 гл. 3 разд. 8 Уложения. В целом они предусматривают ответственность за противозаконные иски и тяжбы, лживые доносы, лжесвидетельство и ложные показания на повальных обысках1. Они, безусловно, могли непосредственно повлиять на принятие законного решения по гражданскому или уголовному делу.

Статья 939 содержит ряд альтернативно указанных деяний:

а) возбуждение другого лица или целого общества к внесению явно незаконных исков или продолжению таковых;

б) сочинение ябеднических просьб2;

в) иное участие в указанных выше действиях. В современном понимании конструкция состава преступления

является формальной, преступление считается оконченным с момента совершения любого из перечисленных деяний. го Обязательным признаком субъективной стороны, помимо вины,

выступает мотив - корыстный или иной зловредный вид. № Ответственность дифференцируется в зависимости от ряда § обстоятельств.

§ Во-первых, выделяется неоднократность преступления: совер-2 шение деяния впервые, повторно и в третий раз. В первом случае на-^ казание сводится к денежному взысканию не свыше 5 руб.; во втором — - к указанному взысканию и аресту на срок от 3 недель до 3 месяцев. § При совершении преступления в третий раз денежное взыскание возрастает до 200 руб., предусматривается тюремное заключение от 2 до 4 месяцев. Кроме того, у осужденного отбиралась подписка об отказе в дальнейшем участии в судебных делах других лиц. Ее нарушение образовывало самостоятельное преступление, которое влекло наказание <5 в виде лишения всех особенных, лично и по состоянию присвоенных ^ прав и преимуществ и ссылки в одну из отдаленных губерний, кроме С Сибирской, либо заключения в тюрьму по 3 степени ст. 33 Уложения. Во-вторых, выделяется ответственность лица, состоявшего на го-176 сударственной или общественной службе. За совершение указанного ^ преступления виновный увольнялся с работы.

СЧ В-третьих, предусматривается квалифицированный вид данного ® деяния исходя из адресата просьбы. Так, «если виновный возбуждал ^ какие-либо лица или же целые общества к сочинению и подаче самому Государю Императору просьб, не только не дельных, но основанных

1 Повальный обыск - в русском уголовном процессе до судебной реформы Александра II один из элементов предварительного следствия, заключавшийся в том, что все жители околотка опрашивались относительно жизни и поведения подозреваемого.

2 Ябедническая просьба - исковое прошение.

I

С

I

на ложных, противных существующим установлениям и порядку разглашениях, или же участвовал в сочинении, написании или подаче таких просьб, то он и за первое противозаконное сего рода действие» подвергается достаточно строгой каре - лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и ссылке на житье в Сибирь или отдаче в исправительные арестантские отделения по 5 степени ст. 31 Уложения.

Особую опасность для отправления правосудия представляет ложный донос. Под ним понимается «ложное обвинение невинного лица не только в противным правилам чести, но вместе с тем и противозаконном деянии, заявленное такой правительственной организации или судебной власти, которою может быть возбуждено преследование против оклеветанного этим объявлением» [6, с. 468-469]. Выступая в одной из двух форм - с указанием деяния и лица, его совершившего, ® либо только деяния, он мог привести к принятию незаконного судеб- ® ного акта о признании невиновного совершившим преступление и его | наказании. Статья 940 Уложения объявляла преступными «лживые ш доносы», при этом необходимо было учитывать важность обвинения 5 5 и род средств, примененных для введения начальства в заблуждение, | § а также тяжесть причиненного обвиняемому вреда. «Условия для 5 * признания доноса ложным заключаются в том, чтобы донос содер- | ° жал в себе заведомо ложное обвинение в преступном деянии, чтобы 1 | у доносителя было намерение навлечь на невинного преследование, § § чтобы это невинное лицо было точно указано, и чтобы донос был по- | о дан правительственной или судебной власти, которая может возбудить | Ш законное преследование против лица, указанного в доносе» [6, с. 469]. Ш

В качестве квалифицирующего признака в ст. 940 Уложения при- § ■§ знаются случаи особенной важности. Имеет место оценочное понятие, § | его содержание в законе не раскрывается. |

Ложный донос отличается от клеветы по ряду признаков и, в пер- ;; |

^ ф

вую очередь, по цели деяния. Рассматриваемое деяние осуществляется . § в целях возбуждения уголовного преследования, тогда как клевета - в целях унижения чести и достоинства оклеветанного. «Но если 177 в доносе заключались какие-либо лживые заявления о таких поступках а оклеветанного или членов его семейства, которые не были непосред- Ь ственным предметом возбужденного доносителем преследования, то пострадавший может возбудить преследование за клевету» [6, с. 472]. Ш

Небезынтересно отметить, что на законодательном уровне (ст. 941 § Уложения) был решен вопрос о непризнании доноса ложным при наличии двух и более приговоров разных судов, согласно которым по одному и тому же извету были высказаны диаметрально противо-

положные мнения об обоснованности заявления лица о совершенном деянии. Надо иметь в виду, что приговоры при этом должны быть постановлены в соответствии с требованиями уголовного и уголовно-процессуального законодательства.

Наряду с ложным доносом Уложением уголовно наказуемым признается ложное свидетельское показание, данное на следствии или в судебном заседании (ст. 942). Обязательным условием ответственности выступает наличие присяги. Однако следует учитывать оговорку, сделанную законодателем: «Таким же наказаниям и на том же основании (как за ложные показания под присягой. - А.Н.) подвергаются за ложное показание в суде и те лица, которые по званию своему или вероисповеданию и вообще по закону имеют право делать свидетельские показания без присяги в тех случаях, в коих требуется от других показание под присягою». „о Преступление имеет формальный состав, считается оконченным с момента совершения деяния. «Лжесвидетельство есть заведомо ложное изложение свидетелем обстоятельств дела, о которых он а призван удостоверить вред судом, преследуемое независимо от по-§ следствий, которыми сопровождалось» [6, с. 474]. Деяние не теряло § своего преступного характера и в том случае, когда суд не принял во 2 внимание показания лжесвидетеля, следовательно, не отразившиеся ^ на законности процессуального акта.

— Судебная практика однозначно исходила из того, что ложные пока-§ зания обвиняемого (подсудимого) по его же делу не могли образовать состава преступления, предусмотренного ст. 942 Уложения, однако могли учитываться как обстоятельство, отягчающее ответственность. При этом суды ссылались на п. 10 ст. 129 Уложения, согласно которому наказание ужесточалось, когда виновный при следствии и суде <5 проявлял неискренность и запирательство, особенно если старался ^ возбудить подозрение в отношении невиновных или непосредственно С клеветал на них.

Наказуемость рассматриваемого преступления имеет специфику, 178 определенную ссылочным характером санкции. Дело в том, что по-^ следняя отсылает к ряду норм, отраженных в ст. 236-240 Уложения. (V Эти статьи, как указывалось, предусматривают ответственность за ® различные виды лжеприсяги. Таким образом, можно заключить, что ^ законодатель видит одинаковую (сопоставимую) общественную опасность указанных преступлений.

В ст. 942 Уложения отдельно регламентировалась ответственность соучастника, склонявшего другого к даче заведомо ложных свидетельских показаний. В соответствии со ст. 120 Уложения он признавался

I

С

I

подговорщиком или, согласно современной терминологии, подстрекателем. Подговорщик, даже когда не был в числе зачинщиков, подлежал максимальному наказанию, предусмотренному за преступление, к совершению которого подстрекал другого. Наказание на одну степень снижалось в случае, если он предпринял меры к предотвращению преступления исполнителем, но своевременно не донес о том соответствующему начальству.

Лицо, склонившее другого к даче ложных показаний без присяги, подлежит ответственности как за лжеприсягу только в том случае, если оно, во-первых, применило подкуп или, во-вторых, зная о совершенном подкупе другим, пыталось использовать это обстоятельство в своих целях.

Лжесвидетельство следовало отличать от прикосновенности к преступлению. Так, ложное свидетельское показание, сделанное ® с целью скрыть преступление, признается не его укрывательством ® по делу, о котором оно было дано, а самостоятельным преступлением, 5| предусмотренным ст. 942 Уложения. Ш

Заведомо ложные показания, данные без присяги, признавались 5 5 привилегированным составом преступления (ст. 943 Уложения). ШШ §

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных по сравне- 5 *

нию с предыдущим законодательством существенно усилило уголов- | о

но-правовую охрану правосудия вообще и обеспечение надлежащего 1 §

§ 5

процессуального порядка доказывания по уголовным и гражданским § §

5

делам в частности. Уголовно-процессуальные и гражданско-про- | 1 цессуальные нормы начинают носить характер обеспечиваемых | О уголовно-правовыми нормами условий, а не формальных презумпций ■§ Ш достоверности доказательств, что имеет непосредственное отноше- § ■§ ние к законности процессуальных актов, принимаемых в рамках § | соответствующего судопроизводства. Увеличилось количество уго- I § ловно-правовых запретов деяний, совершение которых как непосред- ;; |

^ 5

ственно, так и опосредованно могло повлиять на указанные решения . § следствия и суда. Заметно улучшилась законодательная техника,

более четко дифференцировалась ответственность в зависимости 179

от различных обстоятельств, по мнению законодателя повышающих а

или, наоборот, снижающих общественную опасность деяния и лица, Ь

его совершившего. ,5

В то же время следует отметить, что нормы об ответственности о

о

за деяния, которые посягают на законность процессуального акта, § сосредоточены в разных главах Уложения, интегрировавших запреты деяний, посягающих на различные социальные ценности, охраняемые уголовным правом: веру, власть и т.д. Это обстоятельство дает основа-

ния для утверждения о том, что законодатель не видел необходимости в самостоятельной охране правосудия как такового.

Список литературы:

1. Собрание российских законов / сост. П. и Т. Хавские. - СПб., 1827.

2. Дворянсков, И.В. Уголовно-правовая охрана правосудия (истори-ко-правовое исследование) / И.В. Дворянсков, А.И. Друзин, А.И. Чучаев. - М., 2002. - С. 62-68.

3. Уголовная ответственность за преступления против правосудия / под ред. А.В. Галаховой. - М., 2003.

4. Уголовное право. Особенная часть / отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов. - М., 2003. - С. 615-616.

5. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. - СПб., 1890-1907. - URL: http:// academic.ru

6. Таганцев, Н.С. Уложение о наказания уголовных и исправительных 1885 года / Н.С. Таганцев. - СПб., 1899.

^ 7. Фёдоров, А.В. Преступления против правосудия (вопросы истории,

g понятия и классификации) / А.В. Фёдоров. - Калуга, 2004.

^ 8. Российское законодательство X-XX веков. - М., 1991. - Т. 8.

I

§ С

I 8 0Q

I

180

о

«V