ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВ И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ УЧАСТНИКОВ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА ПРИ ПРИМЕНЕНИИ НОРМ ИНСТИТУТА ПРИОСТАНОВЛЕНИЯ ПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ И ОСУЩЕСТВЛЕНИИ МЕЖДУНАРОДНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.132

doi: 10.25724/VAMVD.A054

ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВ И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ УЧАСТНИКОВ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА ПРИ ПРИМЕНЕНИИ НОРМ ИНСТИТУТА ПРИОСТАНОВЛЕНИЯ ПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ И ОСУЩЕСТВЛЕНИИ МЕЖДУНАРОДНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА

Оксана Сергеевна Колосович

Волгоградская академия МВД России, Волгоград, Россия, 1019810198@mail.ru

Аннотация. В статье рассматриваются проблемные аспекты правовых последствий приостановления производства по уголовному делу и влияние применения уголовно-процессуальных норм рассматриваемого института на обеспечение прав и законных интересов участников уголовного процесса. Проводится анализ нарушения следователем (дознавателем) процедуры приостановления производства по делу, а также практики применения отечественных уголовно-процессуальных норм данного института права в решениях Европейского суда по правам человека. Анализируется запрет проведения следственных действий после приостановления производства по уголовному делу. Исследуются особенности приостановления производства по уголовному делу при оказании правовой помощи по уголовному делу иностранным государством, а также производства уполномоченными правоохранительными органами другого государства осмотра, выемки, обыска, допроса и судебной экспертизы. Обосновывается невозможность приостановления производства по уголовному делу в случае направления в ходе предварительного расследования международного запроса об оказании правовой помощи в иностранное государство.

Ключевые слова: приостановление производства по уголовному делу, международное сотрудничество, правовая помощь, обеспечение прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства

Для цитирования: Колосович О. С. Обеспечение прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства при применении норм института приостановления производства по уголовному делу и осуществлении международного сотрудничества // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2022. № 4 (63). С. 51—58. doi: 10.25724/VAMVD.A054

ENSURING RIGHTS AND LEGITIMATE INTERESTS

OF PARTICIPANTS OF CRIMINAL PROCEEDINGS

IN THE APPLICATION SUSPENSION INSTITUTE REGULATIONS

OF CRIMINAL CASE PROCEEDINGS

AND THE IMPLEMENTATION

OF INTERNATIONAL COOPERATION

Oksana Sergeevna Kolosovich

Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, Volgograd, Russia, 1019810198@mail.ru

Abstract. The article deals with the problematic of legal consequences aspects of proceedings suspension in a criminal case and the impact of criminal procedural norms application of such institution under consideration on ensuring the rights and legitimate interests of participants in the criminal process. An analysis is made of violating the procedure for suspending the proceedings by the investigator (inquirer), as well as the practice of applying domestic criminal procedure norms of this law institution in European Court of Human Rights decisions. The prohibition of conducting investigative actions after the suspension of criminal proceedings is analyzed. The features of criminal proceedings suspension in the provision of legal assistance in a criminal case by a foreign state, as well

© Колосович О. С., 2022

as the performing inspection, seizure, search, interrogation and forensic examination by authorized law enforcement agencies of another state are investigated. The author substantiates the impossibility of suspending the proceedings in a criminal case if an international request for legal assistance is sent to a foreign state during the preliminary investigation.

Keywords: suspension of proceedings in a criminal case, international cooperation, legal assistance, protection of the rights and legitimate interests of participants in criminal proceedings.

For citation: Kolosovich O. S. Ensuring rights and legitimate interests of participants of criminal proceedings in the application suspension institute regulations of criminal case proceedings and the implementation of international cooperation. Journal of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, 51—58, 2022. (In Russ.). doi: 10.25724/VAMVD.A054

В ходе предварительного расследования могут возникнуть препятствия, и дальнейшее производство по уголовному делу уже не сможет осуществляться в обычном порядке. Как правило, таким препятствием является отсутствие подозреваемого или обвиняемого. Процессуальная деятельность по уголовному делу в отсутствие названных участников уголовного судопроизводства урегулирована уголовно-процессуальными нормами, образующими правовой институт приостановления производства по уголовному делу. Законодатель указал пять оснований приостановления производства по уголовному делу:

— лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено (п. 1 ч. 1 ст. 208 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, далее — УПК РФ);

— подозреваемый (обвиняемый) скрылся, место его нахождения (пребывания) неизвестно (п. 2 ч. 1 ст. 208, п. 1 ч. 1 ст. 238 УПК РФ);

— тяжелое заболевание подозреваемого (обвиняемого), удостоверенное медицинским заключением, препятствует его участию в следственных и иных процессуальных действиях (п. 4 ч. 1 ст. 208, п. 2 ч. 1 ст. 238 УПК РФ);

— место нахождения подозреваемого (обвиняемого) известно, однако реальная возможность его участия в уголовном деле или судебном разбирательстве отсутствует (п. 3 ч. 1 ст. 208, п. 4 ч. 1 ст. 238 УПК РФ);

— суд направил запрос в Конституционный Суд Российской Федерации или Конституционный Суд Российской Федерации принял к рассмотрению жалобу о соответствии закона, примененного или подлежащего применению в данном уголовном деле, Конституции Российской Федерации (п. 3 ч. 1 ст. 238 УПК РФ).

Количество уголовных дел, по которым принято решение о приостановлении производства, остается стабильно высоким, и предпосылок к существенному снижению показателей пока нет. Стати-

стические данные показывают, что на основании пп. 1—3 ч. 1 ст. 208 УПК РФ в 2017 г. приостановлено 886 786 производств, в 2018 г. — 860 408, в 2019 г. — 915 204, в 2020 г. — 963 752, в 2021 г. — 933 3081 (рис. 1).

В отечественных судах общей юрисдикции при рассмотрении уголовных дел по первой инстанции в 2017 г. приостановлено 9 528 производств, в 2018 г. — 9 161, в 2019 г. — 9 090, в 2020 г. — 10 822, в 2021 г. — 11 4242 (рис. 2).

Очевидно, что отсутствие подозреваемого (обвиняемого) особо актуально для стадии предварительного расследования, поскольку именно в ходе расследования (а не судебного разбирательства) наиболее часто принимаются решения о приостановлении производства по уголовному делу (рис. 3).

Между тем присутствующие в УПК РФ лакуны нормативной регламентации провоцируют в науке уголовно-процессуального права дискуссии по вопросам определения понятия приостановления производства по уголовному делу, оснований и условий, самой процедуры приостановления, содержания процессуальной деятельности следователя (дознавателя) по приостановленному производством уголовному делу. Действительно, УПК РФ не содержит понятия приостановления производства по уголовному делу, отсутствует правовой механизм обеспечения прав и законных интересов участников данных правоотношений после приостановления производства по делу, размыты границы оснований приостановления.

1 Портал правовой статистики Генеральной прокуратуры Российской Федерации. URL: http://crimestat.ru/ analytics (дата обращения: 01.10.2022).

2 Судебная статистика Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации. URL: http://www.cdep.ru/?id=5 (дата обращения: 01.10.2022).

1Л

980000 960000 940000 920000 900000 880000 860000 840000 820000 800000

2017

2018

2019

2020

2021

Рис. 1. Приостановлено производств по пп. 1—3 ч. 1 ст. 208 УПК РФ за 2017—2021 гг.

Рис. 2. Приостановлено производств в судах общей юрисдикции при рассмотрении уголовных дел по первой инстанции за 2017—2021 гг.

Приостановлено производств в суде

Приостановлено производств по пп. 1—3 ч. 1 ст. 208 УПК РФ

Рис. 3. Приостановлено производств по пп. 1—3 ч. 1 ст. 208 УПК РФ и в судах общей юрисдикции при рассмотрении уголовных дел по первой инстанции за 2017—2021 гг.

В отечественной науке уголовно-процессуального права относительно понимания приостановления производства по уголовному делу существуют различные подходы. В частности, М. С. Егорова считает, что институт приостановления производства по уголовному делу — это совокупность однородных уголовно-процессуальных норм, регламентирующих перерыв в сроках предварительного расследования и производстве следственных действий при наличии одного из обстоятельств, указанных в ч. 1 ст. 208 УПК РФ [1, с. 46].

Несмотря на то, что ч. 3 ст. 209 УПК РФ запрещает проводить следственные действия после приостановления производства по уголовному делу, а также на наличие ограничений применения мер процессуального принуждения (чч. 2 и 5 ст. 115.1, ч. 6 ст. 208 УПК РФ), приостановление — это временный перерыв в производстве следственных действий, а не прекращение следователем (дознавателем) всей деятельности по уголовному делу. Так, по-прежнему остается активной деятельность оперативных подразделений органов внутренних дел, которые наделены правом производства оперативно-разыскных мероприятий, в том числе инициированных следователем (дознавателем), продолжающим

выдвигать версии, направлять деятельность сотрудников органа дознания по установлению лица, совершившего преступление, и местонахождения скрывшегося подозреваемого (обвиняемого), осуществлять аналитическую работу по проверке собранных по делу доказательств и др.

К сожалению, в правоприменительной практике, в том числе последних лет, встречаются случаи необоснованного приостановления производства по уголовному делу. Неоднозначность оснований и условий приостановления производства по уголовному делу «позволило» следователю (дознавателю) ошибочно применять их по аналогии, например, в связи с производством судебных экспертиз, установлением места нахождения участников процесса или в связи с их заболеванием.

Так, в ходе изучения 194 уголовных дел В. И. Кушнерев установил, что по каждому второму (55,6 %) решение о приостановлении производства по делу было впоследствии отменено. Более того, по 33,3 % дел такое решение принималось дважды, а по 11,1 % — три и более раз. В 64,7 % случаев отмены решения о приостановлении предварительного расследования основанием послужило невыполнение необходимых

процессуальных действий, в том числе следственных, в 17,6 % — проведение длительных экспертиз. Не стали редкостью случаи, когда приостановление предварительного расследования и дальнейшая отмена данного решения с установлением нового срока расследования выступали в качестве способа экономии процессуальных сил и средств или ухода следователя (дознавателя) от дисциплинарной ответственности [2, с. 127—128, 214, 218].

Следует признать, что сложившаяся практика применения норм института приостановления производства по делу ставит под сомнение реализацию принципа разумного срока уголовного судопроизводства (ст. 6.1 УПК РФ) и в итоге влияет на законность и обоснованность принятия данного решения. Так, по данным Генеральной прокуратуры Российской Федерации, на досудебной стадии уголовного судопроизводства в 2019 г. было отменено 416 285 постановлений о приостановлении предварительного расследования, в 2020 г. — 415 808, в 2021 г. — 404 5961.

Проблемы законности и обоснованности приостановления производства по уголовному делу в России настолько устоялись в правоприменительной практике, что стали предметом обсуждения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). В частности, он обратил внимание на нарушение Российской Федерацией ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в результате проведения неэффективного расследования и неоднократного вынесения по уголовному делу решений о его приостановлении, длительности периодов бездействия со стороны следователя (дознавателя) по приостановленному делу2, многолетнего ожидания «открытия» производства по делу и длительности периодов отсутствия производства следственных действий3,

1 Статистические данные об основных показателях деятельности органов прокуратуры Российской Федерации за 2019, 2020 и 2021 годы // Генеральная прокуратура Российской Федерации. URL: https:// epp.genproc.gov.ru/web/gprf/activity/statistics/office/result? item=71671102 (дата обращения: 01.10.2022).

2 Дело «Вакаева и другие (Vakayeva and Others) против Российской Федерации»: постановление Европейского Суда по правам человека от 10 июня 2010 г. (жалоба № 2220/05) (Первая Секция) // European Court of Human Rights. URL: https://hudoc.echr.coe.int (дата обращения: 01.10.2022).

3 Дело «Шахабова (Shakhabova) против Российской

Федерации»: постановление Европейского Суда по пра-

вам человека от 12 мая 2010 г. (жалоба № 39685/06)

отсутствия или несвоевременности производства следственных и иных процессуальных действий, а также неэффективности проведенного расследо-вания4.

Вызывает обеспокоенность и возможность обеспечения прав и законных интересов участников общественных отношений, сложившихся в связи с реализацией норм института приостановления производства по уголовному делу в случаях направления следователем (дознавателем) международного запроса об оказании правовой помощи.

В условиях изменения социально-политической и экономической обстановки в современном обществе значительно проявление транснациональной организованной преступности, отличающейся много-аспектностью и обширной географией распространения, наличием у преступников международных связей. Так, по данным Сводного отчета по России о результатах борьбы с организованной преступностью за 2017, 2018, 2019, 2020 и 2021 гг., в 2017 г. зарегистрировано 258 преступлений, совершенных участниками организованных групп или преступных сообществ (преступных организаций), имеющих международные связи, в 2018 г. — 94, в 2019 г. — 124, в 2020 г. — 242, в 2021 г. — 206.

Значительно количество преступлений, совершенных на территории Российской Федерации иностранными гражданами и лицами без гражданства. Так, в 2017 г. выявлено 41 047 иностранных граждан и лиц без гражданства, совершивших преступление, в 2018 г. — 38 598, в 2019 г. — 34 917, в 2020 г. — 34 400, в 2021 г. — 31 3215.

Очевидно, что международное сотрудничество правоохранительных органов стало объективной необходимостью и представляет собой фактически единственную возможность повышения эффективности предварительного расследования и противодействия рассматриваемому виду преступности.

В отечественном уголовно-процессуальном законодательстве международное сотрудничество регламентируется ч. 5 УПК РФ. Согласно ч. 1

(Первая Секция) // European Court of Human Rights. URL: https://hudoc.echr.coe.int (дата обращения: 01.10.2022).

4 Дело «Садулаева (Sadulayeva) против Российской Федерации»: постановление Европейского Суда по правам человека от 8 апреля 2010 г. (жалоба № 38570/05) (Первая Секция) // European Court of Human Rights. URL: https://hudoc.echr.coe.int (дата обращения: 01.10.2022).

5 Состояние преступности в России за 2017, 2018, 2019, 2020 и 2021 годы // Министерство внутренних дел Российской Федерации. URL: https://мвд.рф/folder/101762 (дата обращения: 01.10.2022).

ст. 453 УПК РФ правовой основой международного сотрудничества по уголовным делам являются международные договоры с Российской Федерацией, международные соглашения или действия на основе принципа взаимности, инициирующие производство правоохранительными органами иностранного государства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ.

Между тем указанные международные правовые акты, как правило, не отличаются конкретностью и нередко лишь закрепляют возможность предоставления информации, вещественных доказательств или документов по запросу правоохранительного органа иностранного государства для расследования преступления (см., напр., ч. 2 ст. 6 Европейской конвенции о выдаче (1957), Европейскую Конвенцию о взаимной правовой помощи по уголовным делам (1959), п. 3 ст. 9 Конвенции о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов (1963), ч. 1 ст. 10 Конвенции о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов (1973), ч. 1 ст. 11 Международной конвенции о борьбе с захватом заложников (1979) и др.). К сожалению, лишь в некоторых из названных актов присутствуют элементы регламентации унифицированных правил производства процессуальных действий и оперативно-разыскных мероприятий, а также порядка применения их результатов.

Заключение международных договоров о взаимной правовой помощи по уголовным делам создает правовую основу рассматриваемого взаимодействия и закрепляет готовность государств к сотрудничеству, делает его более гибким и эффективным, однако неспособным нивелировать сложности, обусловленные различиями культур и языков, правовых систем и юрисдикций, структур правоохранительных органов, методов и средств расследования, процедур производства следственных и иных процессуальных действий, а также отсутствие наказуемости преступления в стране-исполнителе.

Действительно, проведенный нами опрос, в котором приняли участие 218 следователей, дознавателей и их руководителей из 31 субъекта Российской Федерации, показал, что с практикой направления международных следственных поручений органы предварительного расследования сталкиваются постоянно, что вызывает определенные сложности для осуществляемого расследования. К ним респонденты отнесли:

— значительность сроков предоставления ответа на запрос (от нескольких месяцев до нескольких

лет), а соответственно, увеличение сроков предварительного расследования (96 %);

— организацию направления самого международного следственного поручения (особый контроль за оформлением поручения со стороны руководства, повышенное внимание к форме и содержанию документа, самому расследованию, необходимость взаимодействия со структурами главного управления территориального органа, управлениями и департаментами МВД России и т. д.) (49 %);

— возможность включения в подготовку оформления поручения непроцессуальных действий, связанных с неофициальным сотрудничеством с правоохранительными органами страны-исполнителя (уточнение: законодательство страны-исполнителя; наличие/отсутствие оснований отказа выполнения поручения; возможности исполнения конкретных действий, в конкретные даты и в определенном месте, участия в их производстве наших сотрудников и др.) (34 %);

— ответ о невозможности выполнения поручения или его формальное (безрезультативное) исполнение (24 %);

— игнорирование поручения правоохранительными органами иностранного государства (19 %).

В условиях дефицита времени велик соблазн принятия следователем (дознавателем) мер экономии процессуальных сроков предварительного расследования применением норм института приостановления производства по уголовному делу. Ведь производство запрещенных следственных и иных процессуальных действий не осуществляется, а значит, нарушение не допускается.

Между тем ратифицированные Российской Федерацией конвенции и подписанные международные соглашения нередко содержат право производства процессуальных действий. Например, в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности (2000) содержится обязанность подписавших ее государств оказывать друг другу всевозможную взаимную правовую помощь в расследовании, уголовном преследовании и судебном разбирательстве. При этом запрос о взаимной правовой помощи может содержать просьбу: о получении свидетельских показаний или заявлений от отдельных лиц; вручении судебных документов; проведении обыска и производстве выемки или ареста; проведении осмотра объектов и участков местности; предоставлении информации, вещественных доказательств и оценок экспертов; предоставлении подлинников или заверенных копий соответствующих документов и материалов, включая правительственные, банковские,

финансовые, корпоративные или коммерческие документы; выявлении или отслеживании доходов от преступлений, имущества, средств совершения преступлений или других предметов для целей доказывания; содействии добровольной явке соответствующих лиц в органы запрашивающего государства-участника; оказании любого иного вида помощи, не противоречащего внутреннему законодательству запрашиваемого государства-участника (п. 3 ст. 18 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности (2000)).

Кроме перечисленного, Конвенция ООН против коррупции (2003) предусматривает обращение к экспертам (п. е ч. 3 ст. 46), арест банковских, финансовых или коммерческих документов (ст. 31). Получение показаний свидетеля или эксперта, передача вещественных доказательств, материалов или документов (копий или оригиналов), розыск, наложение ареста на имущество предусмотрены в Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам (1959) (ст. 3, 5).

Приведенный перечь действий, осуществляемых по международному поручению, во многом коррелирует с такими отечественными процессуальными действиями, как допрос свидетеля и эксперта, обыск, выемка, осмотр предметов и участков местности, наложение ареста на имущество, производство экспертизы и др. Более того, ст. 4 Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам (1959) предусматривает активную роль российского следователя (дознавателя) в исполнении поручения, например предоставляя последнему право определения даты и места производства мероприятия.

Активность следователя (дознавателя) обусловлена и сложившейся в последние годы практикой проведения, в частности, допроса удаленно, с использованием систем видео-конференц-связи,

когда допрашиваемое лицо находится на территории другого государства, на удаленном расстоянии от следователя (дознавателя), который при помощи технических приспособлений имеет возможность слышать и видеть ход следственного действия, задавать вопросы и получать ответы в режиме реального времени. Механизм приведенного производства допроса отражен в Конвенции ООН против коррупции (2003) (п. d ч. 2 ст. 32) и сравнительно недавно получил процессуальное закрепление в ст. 189.1 УПК РФ (введена Федеральным законом от 30.12.2021 № 501-ФЗ), а значит, в соответствии с правилом аналогии может быть применен и в рассматриваемом нами взаимодействии.

Представляется, что производство вышеперечисленных процессуальных действий может существенно ограничить права и законные интересы участников уголовного судопроизводства, лишенных возможности по приостановленному производством уголовному делу заявлять ходатайства и направлять жалобы о правомерности и порядке их производства, своевременно реагировать на полученные результаты.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что приостановление предварительного расследования при отсутствии ответа на запрос об оказании правовой помощи в сфере международного сотрудничества, а равно направление соответствующего запроса по ранее приостановленному производством уголовному делу влечет нарушение требований ч. 3 ст. 209 УПК РФ. Принимая во внимание, что международное взаимодействие по уголовным делам в последнее десятилетие значительно активизировалось, представляется важной процессуальная регламентация указанных аспектов в отечественном уголовно-процессуальном законодательстве.

1. Егорова М. С. Институт приостановления производства по уголовному делу и обеспечение прав и законных интересов участников уголовного процесса при реализации его норм: дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2004. 235 с.

2. Кушнерев В. И. Реализация принципа разумного срока уголовного судопроизводства в нормах, регулирующих процессуальные сроки в досудебном производстве: дис. ... канд. юрид. наук. Москва, 2019. 224 с.

1. Egorova M. S. The proceedings suspension institution in a criminal case and ensuring the rights and legitimate interests of participants in a criminal process in the implementation of its norms. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Volgograd; 2004: 235. (In Russ.).

2. Kushnerev V. I. Implementation of the principle of a reasonable time in criminal proceedings in the rules governing the procedural time in pre-trial proceedings. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Moscow; 2019: 224. (In Russ.).

Колосович Оксана Сергеевна,

заместитель начальника кафедры уголовного процесса учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент; 1019810198@mail.ru

Kolosovich Oksana Sergeevna,

deputy head

of the criminal procedure department of the training and scientific complex of preliminary investigation in law-enforcement bodies of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, candidate of juridical sciences, docent; 1019810198@mail.ru

Статья поступила в редакцию 20.10.2022; одобрена после рецензирования 01.11.2022; принята к публикации 10.11.2022.

The article was submitted 20.10.2022; approved after reviewing 01.11.2022; accepted for publication 10.11.2022.

* * *