CC BY
61
риториального органа ФССП декларируется приоритет соблюдения режима законности, а количество обоснованных жалоб сторон исполнительного производства не уменьшается. Это значит, что каждодневные действия руководителя не соответствуют заявляемым им ценностям.
Очевидно, что управление организационной культурой не является простым делом. Ценностные ориентации не только должны быть заявлены, но и стать неотъемлемой частью внутренней жизни высшего руководства и передаваться на низовые уровни службы. Управляя организационной культурой, следует иметь в виду, что она может служить своего рода «клеем», скрепляющим части ФССП.
Приведем рекомендации руководителям территориальных органов ФССП по управлению организационной культурой:
1. Обращайте особое внимание на нематериальные, внешне не воспринимаемые аспекты организационной культуры. Что действительно является ценностями и убеждениями в организации? Это проявляется в высказываниях, поступках и действиях людей. Глубоко укоренившиеся в людях убеждения и ценностные ориентации могут требовать длительных и трудных изменений в системе и структуре управления. Культура - это тот путь, который помогает понять организационное «зазеркалье».
2. Старайтесь поднять значимость высоких символов судебных приставов - форма, логотип, нагрудные знаки, другая организационная символика, роль деятельности судебных приставов в гражданском обществе и экономике.
3. Вводите организационные обряды и традиции для передачи с их помощью высоких идеалов и усиления культуры. Например, спартакиады, праздничные вечера с концертами, устраиваемые силами сотрудников службы и их родственниками.
4. Прислушивайтесь к историям и слухам в организации, анализируйте, кто их герои и что эти истории отражают в культуре организации.
5. Проводите в жизнь высокие идеалы непосредственным и прямым образом в своей повседневной деятельности. От руководителя требуется понимание того, каких идеалов он должен придерживаться и какими действиями следует передать эти идеалы по уровням управления.
ЛИТЕРАТУРА
1. Вестник Главного судебного пристава Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Ростовской области. - 2001. - № 3.
2. Дил Т., Кеннеди А. Корпоративные клики: определение культур. Эффективный менеджер / под ред. Дж. Биллсберри. -М., 1997.
3. Касатов А., Маетная Е. Судебные призраки // Московский комсомолец. - 1999. - 23-30 дек.
4. Эффективный менеджер. Культура организации. - М.,
1994.
ОБЪЕКТИВНЫЕ И СУБЪЕКТИВНЫЕ ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ ПОНЯТИЯ «СЛОЖНОЕ УГОЛОВНОЕ ДЕЛО»
И. С. Смирнова, ст. преподаватель
Омская академия МВД России
Диалектический закон единства и борьбы противоположностей позволяет представить всякую целостность как сложную систему, состоящую из элементов и тенденций, непосредственно взаимно несовместимых, но в то же время друг друга предполагающих. В этом усматривается отношение
противоположностей, возникающих одна из другой, взаимопроникновение и слияние их в новую категорию (15, 183, 184). Такими противоположностями, например, выступают объективное и субъективное в содержании понятия «сложное уголовное дело».
Идея «сложного дела» включена в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее - УПК РФ) на уровне обыденного сознания. Наполняя важным правовым значением данный термин, закон не дефинирует его, предполагая его оценочную, т. е. относительно определенную сущность, устанавливаемую только с учетом конкретных обстоятельств уголовного дела (5, 129-136; 7, 119-127; 8, 25, 29; 9, 120-170).
Согласно Толковому словарю русского языка лексическое значение слова «сложный» определено как: «1. Состоящий из нескольких частей, многообразный по составу частей и связей между ними; 2. Трудный, запутанный». В свою очередь, «запутанный» означает «трудный для понимания, разрешения», а «трудный» - «требующий большого труда, усилий, напряжения» либо «заключающий в себе затруднения» (10, 212, 721, 802). Если соединить оба значения, то под «сложным» можно понимать: состоящий из нескольких частей, многообразный по составу связей между этими частями, трудный для разрешения и требующий больших усилий и напряжения.
В УПК РФ такой признак уголовного дела (или предварительного расследования по уголовному делу), как его сложность, законодатель выделяет в нескольких случаях (ч. 2 ст. 109; ч. 5 ст. 162; ч. 1 ст. 163; ч. 18 ст. 328).
При этом законодатель вводит понятие «сложность» и «особая сложность» дела, используя сопутствующие, соприкасающиеся с основным, понятия: «характер уголовного дела» (ч. 18 ст. 328 УПК), «большой объем дела» (ч. 1 ст. 163, ч. 2 ст. 154 УПК), «особая сложность расследования» (ч. 5 ст. 162 УПК), «исключительные случаи» (ч. 3 ст. 109, ч. 5 ст. 162 УПК), «случай невозможности закончить предварительное следствие» (ч. 2 ст. 109 УПК), «множественность эпизодов дела» (ч. 2 ст. 154 УПК), «особенности производства по уголовным делам» (разделы 16 и 17 УПК).
Категория «сложное уголовное дело», на наш взгляд, может интерпретироваться в различных аспектах и, в первую очередь, субъективном, при этом во внимание необходимо принимать профессиональные и личные качества следователя, прокурора, судьи (2, 10-11). Изучая вопрос о механизме принятия уголовно-процессуального решения, П. А. Лу-пинская к субъективным (личностным) факторам причислила правосознание, социально-психологические условия труда, правовую психологию, личные качества, необходимые для профессии, а также юридические знания и навыки, оценочное отношение к праву, правовым установкам, ценностные ориентации и др. (5, 42, 43, 57, 58). Все различные этапы процесса исследования (а расследование, рассмотрение и разрешение уголовного дела представляют в своей совокупности именно исследование): накопление и хранение информации о преступлении и лице, его совершившем, ее обобщение и анализ, сравнение с накопленным опытом и уже имеющимися в деле доказательствами, выявление зависимостей и закономерностей, объяснение и истолкование проходят при активном участии конкретных людей, каждый из которых может внести свои субъективные искажения в результат исследования. В силу этого возникает необходимость самого тщательного изучения, просеивания данных и выбора из них наиболее достоверных.
По мнению Г. Г. Доспулова, следует различать понятия «трудность» и «сложность», которые играют важную роль в определении психологической цены деятельности следователя (3, 36), поскольку «в сложной и весьма сложной ситуации расследования достижение истины непосредственно связано с преодолением различного рода барьеров»: физических, технических, экономических, социальных, терминологических, языковых, психологических и гносеологических, мешающих
оптимальному протеканию информационных процессов (3, 35). Под сложностью предварительного следствия Г. Г. Дос-пулов понимает объективное свойство процессуальных и тактических задач, заключающееся в том, что «они имеют такое строение элементов, которые для своего решения требуют от следователя выполнения определенных операций в определенной последовательности». Трудность же задачи - характеристика субъективного порядка (одна и та же сложная задача может оказаться для одного следователя трудной, неразрешимой, для другого - не трудной), заключающаяся в отсутствии во внутреннем запасе следователя информации для решения сложных задач либо навыков решения таких задач, либо неумении приобретать необходимую информацию и навыки решения задач немедленно, в ходе расследования. Иными словами, «трудности в расследовании - это разрыв между уровнем профессиональной подготовленности следователя и современными требованиями, которые процесс расследования к нему предъявляет» (3, 36-37).
Важно отметить, что доказывание - это осуществляемая «в процессуальных формах деятельность органов расследования, прокурора и суда с участием других субъектов процессуальной деятельности по собиранию, закреплению, проверке и оценке фактических данных, необходимых для установления истины по уголовному делу и решения задач уголовного судопроизводства» (13, 298). А потому на сложность доказывания может оказывать влияние необходимость исследования большого числа эпизодов преступной деятельности многих обвиняемых, применявших разнообразные методы совершения преступлений и их сокрытия; неустановление лиц, виновных в совершении преступлений; необходимость проведения ряда трудоемких следственных действий в различных регионах, в том числе в зарубежных странах; оказание противодействия расследованию; необходимость производства следственных и иных процессуальных действий с множеством потерпевших и свидетелей; проведение по делу длительных, сложных и многочисленных ревизий, экспертиз; расследование преступлений в особых (чрезвычайных) условиях; наличие сложных фактических обстоятельств и т. п.
Как известно, уголовно-процессуальное доказывание ограничено законодательно: по времени; формам; видам доказательств; предмету доказывания; лицам, осуществляющим доказывание. Кроме того, на процесс познания в уголовном судопроизводстве оказывают влияние лица, заинтересованные в результатах доказывания, в исходе дела.
Выступая в роли подозреваемых, обвиняемых, потерпевших, свидетелей и другом процессуальном качестве, граждане способны психологически существенно влиять на ход и результаты уголовно-процессуальной деятельности. От их поведения, характера и направленности деятельности во многом зависит успешное и своевременное решение задач уголовного судопроизводства (4, 152). А потому необходимо учитывать фактор противодействия со стороны обвиняемых, их родственников, защитников и т. п. лиц, соучастников, оставшихся вне поля зрения правоохранительных органов, а также фактор давления коррумпированных руководителей и сотрудников государственных органов - так называемый субъективный фактор «начальника». Эти факторы способны производить неоднозначное воздействие на ход и исход дела, и при подобном учете начинают изменяться свойства самих исследуемых объектов - в нашем случае, свойства уголовного дела быть сложным или не быть таковым, - происходит влияние субъекта на исследуемый объект.
Познание в доказывании ограничено еще и усмотрением следователя, прокурора и суда (судей), при этом любые изменения в субъективных воззрениях меняют и отношение к уголовному делу как к сложному. В таких случаях расследование и рассмотрение дела возможно определить как неустойчивую систему, для которой характерна сильная зависимость от слабых изменений параметров. Незначительное, казалось бы, изменение субъективного отношения лиц, осуществляющих уго-
ловно-процессуальную деятельность, к делу как сложному или несложному, способно коренным образом изменить дальнейшее поведение и ход событий в системе (11, 9-11).
А. Барак, изучая разноплановую судебную практику и обобщая многообразный и многолетний опыт судейской деятельности некоторых демократических стран, наряду с делами легкими и средней трудности вычленяет и трудные дела, при этом напоминает, что другие авторы употребляют похожие выражения: «беспокойные дела», «очень трудные дела», «серьезные дела» (1, 56). С точки зрения А. Барака, трудным может быть дело только по отношению к определенному сочетанию фактов и норм и перестает быть таковым с изменением одного из компонентов нормативно-фактической структуры. Более того, «то, что превращает дело в трудное, - это не количество мыслей, которые должны быть в него вложены, и не количество операций по взвешиванию и изучению, которые должны быть по нему проведены. Они могут быть большими или малыми в зависимости от дела. Что превращает дело в трудное, так это факт, что у него нет одного законного решения, а судья сталкивается с необходимостью выбирать из ряда законных решений», - пишет А. Барак. Однако, констатирует автор, не существует инструмента, который позволил бы точным образом разграничить категории дел. «Терминология сообщества юристов не позволяет проводить четкие различия. Конечно, мы имеем дело не с устойчивой и точной физической структурой, но скорее с хрупкой и мутной теоретической структурой. Изменение в фактах, изменение в праве, изменение в концепции сообщества юристов - все это производит изменение в категоризации. Кроме того, дело не только в том, что мосты между категориями непрочны, но также в том, что сами категории не зафиксированы. Мы имеем дело с нормативным творчеством, которое находится в постоянном движении, и с нормативными категориями, у которых широкие поля неопределенности» (1, 57-58, 59-60).
К объективным факторам процесса принятия уголовнопроцессуального решения возможно отнести: социально-политические условия, в которых действует система судопроизводства; законы теории познания; законы, определяющие задачи, цели, принципы деятельности, организацию и полномочия органов дознания, следователя, прокурора и суда; законы, регулирующие деятельность по расследованию, рассмотрению и разрешению дел (5; 42, 43, 57, 58).
Так, например, отнесение уголовного дела к категории сложных может зависеть от воли законодателя. Именно с этих позиций, на наш взгляд, следует оценить новеллы законодательства об административных правонарушениях. Примечание к ст. 7.27 Кодекса об административных правонарушениях РФ в первоначальной редакции, устанавливая верхний предел мелкого хищения (путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты) - 5 минимальных размеров оплаты труда, фактически нивелировало и в значительной степени аннулировало борьбу с многоэпизодной и групповой преступностью.
Серия эпизодов карманных краж, уличных хищений деталей автомобилей, различного рода мошенничеств и т. п. с причинением материального вреда каждому потерпевшему до суммы, определенной названной нормой, не могла считаться таковой и преступлением не являлась, поскольку не соответствовала параметрам, определенным УК РФ (в действовавшей на тот момент редакции) для неоднократности, совокупности либо рецидива преступлений. Поэтому эти деяния, перейдя в разряд административных правонарушений, учету как преступления не подлежали (тем самым искусственно «снижался» рост преступности и улучшались ведомственные показатели). Следовательно, уголовное дело, на первый взгляд, состоявшее из многих эпизодов и являвшееся сложным, превращалось в простое, т. е. одноэпизодное, а то и вообще «исчезало», подлежало прекращению. Ситуация, как известно, впоследствии изменилась с внесением в названную статью изменений и дополнений относительно квалифициру-
ющих признаков указанных преступных деяний и снижением предельного размера вреда от административных правонарушений до одного минимального размера оплаты труда, установленного законодательством Российской Федерации (14).
Полагаем, что объективный аспект понятия «сложный» также заключается в учете свойств дела, обусловленных особенностями совершения преступления: многоэпизодность деяния, множественность участников преступления (лиц, его совершивших, потерпевших, свидетелей), неочевидность и др.
Использованная в законе категория «особая сложность», на наш взгляд, представляет собой качественную степень понятия «сложность»; выражение «характер уголовного дела» носит сугубо субъективный оттенок и зависит от конкретного исторического промежутка времени (достаточно перечислить уголовные дела первых лет советской власти, периода сталинских репрессий, так называемые «узбекские», дело ГКЧП, резонансные дела по фактам убийства Листьева, Холодова, Меня, Старовойтовой, Рохлина и т. д.). Категории же «сложность дела» и «сложность расследования» соотносятся как общее и частное, поскольку уголовный процесс - это прежде всего деятельность по расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел, и сложность может выступать проявлением деятельности на предыдущей стадии, отсюда и взаимосвязанность, стадийность уголовного судопроизводства.
Что касается понятия «большой объем дела», то, на наш взгляд, эта категория в значительной степени объективная, а не субъективная. Об объеме дела могут свидетельствовать различные и, порой, не взаимообусловленные признаки дела. В частности, объем дела может зависеть от количества расследуемых эпизодов преступной деятельности, от числа лиц, совершивших преступление или понесших вред от него. На него также влияет количество следственных действий, которые предстоит выполнить, соотношение этих действий по видам и многое другое. Такие признаки связаны преимущественно именно с обстоятельствами совершенного деяния, а поэтому являются объективными.
Приведенный выше анализ свидетельствует, что признаки, характеризующие объем дела, присущи и категории «сложность дела». Вне сомнения, многоэпизодное и (или) групповое дело (соответственно, имеющее большой объем) является сложным (непростым). В то же время эти понятия неравнозначны, поскольку сложное уголовное дело в отдельных случаях может быть незначительным по объему, а потому выражения «сложное дело» и «дело большого объема» необходимо соотносить как целое и часть.
Утвержденный совместным приказом министра юстиции РФ и министра финансов РФ порядок расчета оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда, в зависимости от сложности уголовного дела установил четыре степени сложности уголовных дел по следующим критериям:
- наиболее сложными признаны уголовные дела, рассматриваемые Верховным Судом РФ, судом с участием присяжных заседателей, а также дела, отнесенные к подсудности Верховного Суда республики, краевого или областного суда и приравненных к ним судов;
- вторая категория сложности присвоена уголовным делам в отношении трех или более обвиняемых (подсудимых) лиц; в случае предъявления обвинения по трем или более инкриминируемым преступлениям; при объеме материалов уголовного дела более трех томов;
- к третьей категории сложности отнесены уголовные дела, рассматриваемые в закрытых или выездных судебных заседаниях; в отношении несовершеннолетних; в отношении подозреваемых, обвиняемых (подсудимых), не владеющих языком, на котором ведется судопроизводство; в отношении подозреваемых, обвиняемых (подсудимых), которые в силу физических или психических недостатков не могут самостоятельно осуществлять свое право на защиту;
- и наименее сложными (иными словами, простыми) уголовными делами являются все иные дела, не перечисленные выше (12).
Анализ приведенного документа позволяет заметить как объективные, так и субъективные критерии, положенные в основу такой классификации уголовных дел. К первым относятся: совершение многоэпизодных и/или групповых преступлений; совершение преступлений, дела о которых подсудны областным и приравненным к ним судам; дела, рассматриваемые судом с участием присяжных заседателей. Если объем материалов уголовного дела превышает три тома, то чаще всего это дела о множестве преступных деяний и (или) о преступлениях, совершенных группой лиц. Компетенция Верховного Суда РФ как суда первой инстанции ограничена положениями ч. 4 ст. 31 и ст. 452 УПК, и такие уголовные дела могут оказаться простыми (в отношении одного подсудимого и по одному эпизоду преступления). Однако в Порядке расчета оплаты труда адвоката не указано, в качестве какой инстанции выступает Верховный Суд РФ; и если предположить, что речь ведется и об уголовных делах, рассматриваемых в кассационном или надзорном порядке, то вполне возможно, что такие дела имеют повышенную степень сложности. Уголовные дела, обозначенные под третьей степенью сложности, не всегда могут оказаться в действительности сложными с точки зрения числа подозреваемых, обвиняемых (подсудимых) или количества инкриминируемых преступлений (видимо, здесь учтена сложность общения адвоката со своим доверителем, трудности при оказании юридической помощи таким категориям граждан). Поэтому данный критерий, на наш взгляд, имеет субъективную окраску. Кроме того, по субъективному усмотрению лиц и органов, осуществляющих уголовное судопроизводство (но с учетом объективных данных), категория сложности дела может быть повышена.
П. И. Люблинский, выясняя правовые основания судейского усмотрения и определяя условия правильной постановки его как необходимого средства правосудия (не называя уголовные дела сложными), тем не менее, отмечал, что оно применяется при наличии сложных конкретных фактов, в которых желательно установить юридический порядок, т. е. подвергнуть их оценке с точки зрения относимости к делу, необходимости обеспечения правосудия, целей достижения истины и т. д. (6; 4). Кроме того, П. И. Люблинский указывал, что на сложность, большую затрату судебной деятельности оказывают влияние различные несовершенства закона, а потому объем предоставляемого судье усмотрения должен определяться следующими условиями: 1) сложностью и неуловимостью обстоятельств, которые следует принять во внимание при оценке; 2) невозможностью для законодателя найти общие формулы для выражения какого-либо юридического правила, вследствие чего он может дать только наставление, а не строгую норму; и 3) вообще невыясненностью в законе тех юридических фактов, в зависимости от которых должна быть принята ограничивающая права мера в тех или других ее виде, размере и тяжести (6; 15). Представляется, что суждения П. И. Люблинского, справедливые для условий, от которых зависит объем судейского усмотрения, в достаточной степени применимы к характеристике сложных дел.
В имеющихся в юридической литературе суждениях нетрудно выделить два признака сложности дела, на которые обращают внимание авторы: совершение преступления группой лиц и многоэпизодность дела. Это дает основание полагать, что указанные обстоятельства можно вычленить в качестве основных объективных критериев определения сложности уголовного дела.
Таким образом, деление единого на полюсы является лишь результатом того, что противоположности в содержании понятия «сложное уголовное дело» обретают относительную самостоятельность. Объективное и субъективное находятся во взаимодействии, выступают внутренними сторонами противоречия. При этом они, отрицая друг друга, нахо-
дятся в отношении взаимного проникновения и внутреннего единства. Обозначенная амбивалентность сложных уголовных дел свидетельствует о неантагонистическом противоречии субъективного и объективного факторов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Барак А. Судейское усмотрение. - М., 1999.
2. Гаврилов Б. Я. Институт доследования - нужен ли он российскому законодательству и в каком виде? // Юрид. консультант. - 1999. - № 11.
3. Доспулов Г. Г. Информационно-доказательственный процесс и психологические основы деятельности следователя: авто-реф. дис. ... д-ра юрид. наук. - СПб., 1992.
4. Кожевников В. В. Факторы, обусловливающие правовую активность участников правоотношений, возникающих в деятельности органов внутренних дел на досудебных стадиях российского уголовного процесса: монография. - Омск, 2003.
5. Лупинская П. А. Решения в уголовном судопроизводстве: (Их виды, содержание, формы). - М., 1976.
6. Люблинский П. И. Основашя судейскаго усмотр^шя въ уголовныхъ д^лахъ: (Докладъ для Клевскаго съезда Русской группы Международнаго союза Криминалистовъ). Изъ Журнала Министерства Юстицш. - СПб., 1904.
7. Марфицин П. Г., Смирнова И. С. К вопросу о понятии сложного многоэпизодного и группового уголовного дела // Специфика правового регулирования в период становления рыночных социально-экономических отношений. - Омск, 1996.
8. Марфицин П. Г., Безруков С. С. Относительная определенность в уголовно-процессуальном праве и пределы усмотрения следователя. - Омск, 2001.
9. Марфицин П. Г. Усмотрение следователя: (Уголовно-процессуальный аспект): монография. - Омск, 2002.
10. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 1995.
11. Скляров А. Нелепая попытка примиренческого шарлатанства: (Основы физики духа). - М., 2000.
12. Приказ Минюста России и Минфина России от 6 октября 2003 г. № 257/89н «Об утверждении порядка расчета оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда, в зависимости от сложности уголовного дела» // Рос. газета. - 2003. - 21 окт.
13. Ратинов А. Р. Теория доказательств в советском уголовном процессе: монография / отв. ред. Н. В. Жогин. - М., 1973.
14. Федеральный закон от 31 октября 2002 г. № 133-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс об административных правонарушениях» // Рос. газета. - 2002. - 6 нояб.
15. Философский энциклопедический словарь. - М., 1983.
О СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО Ч. 1 СТ. 312 УК РФ
Д. Ю. Виноградов, гл. специалист
Управление ФССП по Омской области
Недостатки законодательной конструкции уголовной правовой нормы, предусмотренной ч. 1 ст. 312 УК РФ, и процессуальных норм, регламентирующих порядок наложения ареста, не позволяют эффективно бороться с незаконными действиями в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту. В действующем законодательстве отсутствует уголовная ответственность за неумышленные действия (бездействие) хранителя. Поэтому собственник - хранитель имущества, подвергнутого описи или аресту, может легкомысленно или небрежно относиться к выполнению возложенных на него обязанностей.
Законодатель не обозначил четких сроков действия ареста имущества и не определил основания и порядок его снятия, что иногда приводит к фактическим ошибкам хранителей в отношении совершаемых ими действий. В этих случаях хранители полагают, что арест утратил законную силу и они, распоряжаясь имуществом, действуют правомерно, в то время как имущество от ареста не освобождено. Отсутствие уголовной ответственности за небрежное или легкомысленное выполнение хранителем арестованного имущества своих обязанностей может быть устранено только законодательным путем.
В. Е. Квашис справедливо отмечает: «...механизм преступных и непреступных нарушений соответствующих правил один и тот же, и различаются они главным образом тяжестью наступивших последствий. Это означает, что хотя для лиц, систематически и злостно нарушающих такие правила, вероятность совершения неосторожного преступления при прочих равных условиях более высокая, тем не менее, случайность последствий, очевидно, позволяет некоторым из них оставаться за пределами действия уголовного закона» (5, 12). Однако не следует недооценивать опасность и распространенность неосторожных преступлений. В научной литературе неоднократно указывалось, что размер имущественного ущерба от неосторожных преступлений сопоставим с ущербом, причиненным вследствие совершения умышленных преступлений.
Новая уголовно-правовая норма должна иметь материальную конструкцию состава, и в качестве обязательного последствия следует считать нарушение сохранности имущества, подвергнутого описи или аресту, явившееся следствием небрежного или легкомысленного выполнения хранителем установленных правил хранения этого имущества. Деяния, не повлекшие нарушения сохранности имущества, подвергнутого описи или аресту, не должны считаться уголовно наказуемыми.
Вопрос о субъективной ошибке непосредственно связан с осознанием виновным общественной опасности совершаемого деяния. «Ошибка - это неверная оценка лицом, совершившим преступление, своего поведения, его последствий или фактических обстоятельств дела; заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершенного им деяния и его противоправности» (6).
Классификации субъективных ошибок уделяется много внимания в научной литературе. Например, П. С. Дагель классифицировал ошибки: по предмету - на ошибку юридическую и фактическую; по причинам возникновения - на извинительную и неизвинительную; по своей значимости- на существенную и несущественную; по степени оправданности -на виновную и невиновную (4). В основном ученые отдают предпочтение делению субъективной ошибки на юридическую и фактическую.
Применительно к проблемам в квалификации преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 312 УК РФ, следует обратить внимание на предлагаемую в научной литературе классификацию фактических ошибок.
Так, по предложенной А. И. Рарогом классификации, фактической ошибкой относительно общественной опасности совершаемого деяния можно считать случай, когда, распоряжаясь арестованным имуществом, хранитель ошибочно полагает, что арест утратил законную силу, в то время как в действительности имущество от ареста не освобождено. Если лицо ошибочно считает свои действия правомерными, не осознавая их общественной опасности, то такая ошибка устраняет умысел (7, 173). Поэтому хранитель не может быть привлечен к уголовной ответственности, поскольку преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 312 УК РФ, может быть совершено только умышленно.
Ответственность за небрежное или легкомысленное отношение хранителя к выполнению своих обязанностей в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве не предусмотрена. За подобные деяния виновное лицо может быть
