CC BY
108Г.С. Иваненко
ОБЪЕКТИВНАЯ И СУБЪЕКТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ В КОНТЕКСТЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ПО ПРОЦЕССАМ О ЗАЩИТЕ ЧЕСТИ И ДОСТОИНСТВА
При проведении лингвистического исследования в целях разрешения правовой проблемы о защите чести и достоинства в рамках гражданского судопроизводства (статья 152 ГК РФ) возникает ряд вопросов, на настоящий момент не имеющих однозначных и методически апробированных путей решения. Одна из таких проблем, и, пожалуй, самая острая -дифференциация распространенной информации на «объективную» и «субъективную». Помещение приведенных понятий в кавычки в данном случае обозначает условность номинаций, специфику использования терминов из общенаучного инструментария.
В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», порочащими считаются «сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина или юридического лица». В этом же Постановлении обозначены различия правовых последствий, вызванных распространением двух противопоставленных типов информации: «...следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения..., которые, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия действительности». Сведения первого типа проверяются, потенциально вероятно признаются порочащими и опровергаются. Сведения второго типа не могут быть признаны порочащими; их рассмотрение прекращается судом в том случае, если лингвист в своем заключении убедительно отнесет их к категории «оценочных суждений, мнений, убеждений». Поэтому вокруг вопроса о дифференциации информационной природы сведений разворачивается дискуссия.
Попытаемся определить дефиниционные признаки коррелирующих категорий информации (под информацией понимается любое новое знание, независимо от его отношения к действительности). Сначала представим характеристики самые общие и никем не оспариваемые.
Сведения первой группы - событийные (их называют также фактологическими, фактуальными, описательными) - сообщают о событиях, процессах, явлениях, произошедших в конкретных условиях места и времени. Такая событийная, фактуальная информация либо соответствует, либо не соответствует действительности, подвергается верификации и в случае недоказанности считается порочащей. Вопрос о соответствии сведений действительности в компетенцию лингвиста не входит, его задача ограничивается самим вычленением из текста этой информации.
Вторая группа сведений представляет собой мнения, оценки, концепции, выражение отношения к событиям, явлениям. Такие суждения являются средством авторского самовыражения и потому не подвергаются идентификации действительности, а соответственно, не могут быть признаны ни лживыми, ни порочащими. Мнения и оценки не опровергаются, а оспариваются в печати в порядке полемики.
Вполне оправданным представляются для обозначения данных групп использовать термины «объективная» и «субъективная» информация. Конечно, речь не идет об объективности как адекватном отражении явлений действительности в произведении речи. Тезис о всепроникающей субъективности любого текста, проявляющейся в отборе и материала, и языковых средств, не оспаривается. Речь идет о заявляемой объективности или субъективности, о представлении распространяемой информации как отражающей реальные события или как отражающей субъективное мнение автора об этих событиях.
Передача сведений о реалиях действительности (или якобы о реалиях) - это констатация факта (или псевдофакта) о совершении лицом поступка (украл, убил, не платит налоги), об осуществлении деятельности (подкупает, использует служебное положение в личных целях), о каком-либо положении вещей (при производстве не соблюдается ГОСТ, продукция поддельная).
Субъективные сведения - группа чрезвычайно неоднородная. В ее составе можно выделить две принципиально различные категории. Во -первых, это предположения о возможном, на взгляд автора текста, варианте развития событий. То есть по сути это сведения событийные, фактуальные, но с показателями субъективности (возможно, это он и устранил партнера). Во-вторых, это оценки, мнения, прогнозы, характеристики, то есть собственно проявление субъективизма на глубинном, содержательном уровне. Очевидно, что эти две группы совершенно различны по своей природе и объединены только в силу выстроенной в тексте закона единичной корреляции: «утверждения о фактах» противопоставлены «оценочным суждениям, мнениям, убеждениям».
Представляется убедительным выделение в рамках рассматриваемой проблемы двух пар коррелятов, характеризующих информацию: фактуальная - нефактуальная; утверждение - предположение. Это две пары разноуровневых категорий. Фактуальность, или событийность, является внутренним семантическим свойством высказывания. Вторая пара
коррелятов отражает внешнюю форму преподнесения сообщения. Фактуальная по своей природе информация может быть выражена и как утверждение, и как предположение: А когда дела пошли, он просто физически устранил своего партнера по бизнесу - А когда дела пошли, он, по-видимому, сам и устранил своего партнера по бизнесу. Нельзя не отметить, что последнее предположение способно сформировать крайне негативное отношение к действующему лицу текста, но включение показателя предположительности выводит высказывание из разряда утверждений, что влечет за собой, в соответсвии с нормами закона, снятие его с обсуждения в качестве предмета иска о защите чести и достоинства. Очевидно, однако, что включение вводного слова «по-видимому», как и любого другого показателя субъективной модальности, не способно перечеркнуть базовую фактуальную природу приведенного сообщения. Некто Х либо устранил, либо не устранил своего партнера; доказательства его вины либо существуют, либо нет. Сообщение такого рода, не основанное на конкретном знании, - это не субъективное восприятие факта, а субъективное мнение о существование факта, возможно, проявляющееся в неосведомленности автора. Вероятно также, что распространитель информации использовал дискредитационную технологию, технически включив показатель субъективной модальности в целях ухода от правовой ответственности. В лингвистическом аспекте существенно, что и с вводным словом, и без него информация является событийной по своей природе, то есть она отражает конкретные явления действительности, которые могут быть выражены в физических показателях (место, время, характер действия). Субъективная информация также может быть представлена как утверждение и как предположение: Такой стиль руководства непрофессионален и несостоятелен и обязательно приведет предприятие к краху - Думаю, что такой стиль руководства непрофессионален и несостоятелен и, скорее всего, приведет предприятие к краху. Во втором примере присутствуют и показатель субъективной модальности, подчеркивающий личностный характер высказывания (думаю - глагол семантической группы мыслительной деятельности в первом лице), и показатель субъективной модальности, формирующий семантику предположительности (вводная конструкция «скорее всего» со значением высокой степени вероятности). И хотя все эти признаки субъективности отсутствуют в первом предложении из приведенной пары, по своей информационной природе оно субъективно. Есть такие номинации, денотаты которых не могут быть определены однозначно. Н.Д. Арутюнова говорит о субъективно окрашенных предикатах типа быть прогрессивным, реакционным, хорошим, плохим, умным, глупым и т.п., которые имеют диффузные денотаты с нежесткими границами, в отличие от так называемых таксономических предикатов типа быть лимоном [Арутюнова, 1980].
Действительно, какие конкретные признаки стиля руководства должны быть констатированы, для того чтобы можно было однозначно соотнести их
с понятиями «непрофессиональный» и «несостоятельный»? Определение этим словам дать нетрудно, и оно, вероятнее всего, будет принято оппонентами; неразрешимую дискуссию вызовет соотнесение этого определения с реальными признаками характеризуемой деятельности. Референциальная соотнесенность таких диффузных денотатов изначально субъективна, поэтому любые сопроводительные маркеры субъективности имеют факультативный характер применительно к разрешаемой проблеме.
В приведенном примере субъективность высказывания выражается также формой будущего времени глагола-сказуемого: приведет предприятие к краху. Несмотря на то, что в соответствии с классической концепцией В.В. Виноградова реальная модальность формируется всеми тремя временами глаголов в изъявительном наклонении, отражение действительности глаголами в форме будущего времени отличается от отражения действительности глаголами настоящего и прошедшего времени в аспекте их «реалистичности». Язык антропоцентричен, а потому глаголы в форме будущего времени априори не могут восприниматься как абсолютно адекватное отражение реальности. Весь человеческий опыт подсказывает, что будущее время можно воспринимать как планируемые реалии, но ни в коем случае не как стопроцентно включенные в событийную структуру действительности. Это пресуппозитивно признается говорящим коллективом, поэтому даже фактульная по свей природе событийная информация, отнесенная к плану будущего, воспринимается как прогноз, намерение, угроза, но не как констатация факта: Такая политика приведет к разорению, Он просто повысит себе зарплату, Он потом уберет со своего пути ненужных свидетелей. Директор положит эти деньги себе в карман... Однако нельзя считать форму будущего времени глагола-сказуемого стопроцентным гарантом субъективности высказывания. Другие компоненты предложения могут внести в смысловую структуру предложения такие компоненты, которые будут позиционировать информацию как объективную: Такая политика приведет к разорению, как это уже было; Он просто опять повысит себе зарплату; Он, памятуя прошлый удачный опыт, потом уберет со своего пути ненужных свидетелей; Директор положит и эти деньги себе в карман... Не затрагивая другие аспекты определения информационной природы приведенных высказываний, обратим внимание на тот факт, что из субъективных прогнозов в утверждения о реальных событиях эти информационные фрагменты превратили самые различные языковые единицы синтаксического и лексико-морфологического уровней. Это и придаточное предложение со сравнительно-сопоставительной семантикой, и обособленное обстоятельство, выраженное деепричастным оборотом с семантикой причины, и обстоятельство, выраженное одиночным наречием со значением повторения действия, и даже союз-частица «и», которая в данном случае (и эти деньги) устанавливает связь с неким затекстовым компонентом, формируя пресуппозицию: была некая иная ситуация и некие иные деньги, и вот их-то
директор уже положил в карман. При различии использованных для перестройки предложений грамматических средств, приведенные трансформеры объединяет прагматический эффект: создается второй информационный план, и помимо прогноза, который по-прежнему остается субъективным, возникает констатация уже свершившегося события, и она представлена как объективная.
Дифференциация фактуальной и нефактуальной информации в каждом конкретном случае требует тщательного анализа каждого компонента высказывания в контексте и в дискурсе. Так, например, иск о защите чести, достоинств и деловой репутации вызвала статья, содержащая следующие высказывания: «Губернатор довел город до нищеты ... Областные чиновники, образно говоря, из года в год грабят Челябинск, забирая львиную долю его доходов... Складывается ощущение, что Сумин всеми силами пытается нейтрализовать Вячеслава Тарасова - своего потенциального конкурента на грядущих губернаторских выборах... Как считают некоторые наблюдатели, сейчас основная задача губернатора и его команды - довести город до полнейшей нищеты. Задушить городскую администрацию с помощью нищего бюджета.
Оставим в стороне технологию ответа на вопрос: содержатся ли в тексте сведения негативного характера о губернаторе Челябинской области и об областной администрации? Ответ будет, конечно, положительным. Выясним: содержатся ли в тексте сведения фактуального характера, представленные как утверждения, то есть можно ли из этого текста выделить информацию, которую можно подвергнуть проверке в ходе судебного разбирательства и в случае недоказанности признать порочащей?
Довести город до нищеты - из трех знаменательных слов только одно имеет вполне определенный денотат, однозначно соотносимый с референтом. Это слово «город». Нищета и доводить до - слова с размытыми денотатами. Какое материальное положение отдельного лица или города считать «нищетой»? Каковы признаки этого состояния применительно к городу? Такие конкретные признаки и показатели отсутствуют, поэтому можно с уверенностью сказать, что денотат слова «нищета» имеет настолько сильную субъективную составляющую, что подвергнуть проверке наличие названного словом состояния не представляется возможным. Доводить до - словоформа со значением действия, семантика которой содержит мощный компонент негатива. В семную структуру лексемы входят также компоненты «осознанность», «целенаправленность», «планомерность». Но какие конкретно действия можно подвести под категорию «довел»? Принял решение, неправильное с точки зрения автора? Не то утвердил, не то запретил? Не так спланировал? Выстраивается цепочка действий, отбор и оценка которых с обеих сторон будет субъективными. Критерии «доведения города до нищеты» нигде не зафиксированы как норма, а потому проверить справедливость высказывания в судебном порядке невозможно. Такие высказывания не опровергаются, а оспариваются в порядке полемики.
...Областные чиновники, образно говоря, из года в год грабят Челябинск, забирая львиную долю его доходов... Пояснение автора материала исключает понимание слова «грабят» в прямом значении. Очевидно, что здесь оно использовано как метафора, значение которой тут же и раскрывается в обособленном обстоятельстве: грабят = забирают львиную долю доходов. Львиная доля - большая доля. Что значит большая? Конкретно ответить на этот вопрос трудно. Но в данном случае возможно хотя бы увидеть приблизительно наличие хоть каких-то оснований для установления пусть не объективности, но как минимум обоснованности или сравнив долю доходов Челябинска, забираемых областной администрацией, с аналогичными отчислениями в других регионах, если такое сравнение возможно. Но и в этом случае мнение о том, велика или мала эта доля, остается субъективным сообщением.
Складывается ощущение, что Сумин всеми силами пытается нейтрализовать Вячеслава Тарасова - своего потенциального конкурента на грядущих губернаторских выборах... Субъективизм высказывания подчеркнут вводящей фразой - главным предложением с предикатом со значением восприятия. Неприятный для объекта критики вывод представлен как мнение автора. Кроме того, и предикат придаточного предложения содержит признаки субъективизма, правда, иной природы - внутренней. Нейтрализовать - вновь слово с диффузным денотатом. Какие действия подвести под эту характеристику? Комплекс каких-либо мер, поступков может быть назван так только при признании их целенаправленности -такова составляющая семантики слова «нейтрализовать». Но цели и мотивы недоказуемы и непроверяемы. Поэтому рассматриваемое слово изначально не несет фактуальной информации.
Как считают некоторые наблюдатели, сейчас основная задача губернатора и его команды - довести город до полнейшей нищеты. Задушить городскую администрацию с помощью нищего бюджета. Часть высказывания составляет уже рассмотренный фрагмент. Автор статьи внес дополнительный показатель субъективизма - вводное предложение, содержащее ссылку на «некоторых наблюдателей». Этот манипулятивный прием широко применяется в публицистике с целью, во-первых, усилить в глазах читателей авторитетность суждения (не я, журналист, говорю, а некие «наблюдатели»), во-вторых, с целью снять с себя ответственность за распространенную информацию. Обсуждение удачности и обоснованности этого приема - предмет другого материала. В данном случае он ничего принципиально не добавляет. Слово «задача» в качестве подлежащего сразу относит всю группу сказуемого (а в ней и содержится негатив) к категории субъективной информации. Задачи, цели, мотивы, намерения как проявление внутренней психической деятельности не могут быть проверены на предмет соответствия действительности.
Таким образом, анализ материала позволяет считать оправданным противопоставление фактуальной, событийной информации нефактуальной,
а утверждение - предположению. Позиционируются как объективные только фактульные сообщения без показателей предположительности. К категории субъективных относятся как нефактуальные сведения, с маркерами субъективности и без таковых, так и фактуальные, сопровожденные показателями субъективной модальности - маркерами предположения.
Библиографический список
Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М., 1980.
