CC BY
94
ФИЛОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2010. № 1. С. 69-71.
УДК 801 С.А. Эзериня
Институт лингвистических исследований Российской академии наук, Санкт-Петербург
ОБ ОТРАЖЕНИИ ЭКЗОТИЗМОВ В «СЛОВАРЕ РУССКОГО ЯЗЫКА XIX ВЕКА»*
Посвящена актуальному для современной лексикографии вопросу о представлении в историческом словаре лексики иноязычного происхождения на примере проблемы отражения экзотизмов в «Словаре русского языка XIX века», разрабатываемом в настоящее время в Институте лингвистических исследований РАН (Санкт-Петербург).
Ключевые слова: история русского языка, лексикология, лексикография.
Одной из характерных черт русского языка XIX в., продолжающей тенденции предшествующего исторического периода, является широкий приток иноязычной лексики с её последующей адаптацией, встраиванием в лексическую систему формирующегося общелитературного языка. Данная группа лексики со специфическими особенностями её состава как никакая другая подвержена непосредственному влиянию экстралин-гвистических факторов, определяющих языковые пристрастия эпохи. Лексические единицы этой группы, подобно зеркалу, отражают менявшуюся с течением времени внеязыковую ситуацию, определившую положение российского государства и общества на мировой арене. В целом на вхождение или выход того или иного иноязычного слова в XIX в. оказывали влияние следующие внешние факторы: 1) существенное расширение территории Российской империи с увеличением в населении доли нерусскоязычных народов (так, в этот период к России были присоединены Закавказье, Финляндия, Казахстан, Средняя Азия, Памир, часть земель на Дальнем Востоке; на 1897 г. доля нерусского населения составляла 57 % [1, т. XXVIIА]); 2) выход России на самую широкую внешнеполитическую и географическую арену, что обусловливалось триконтинен-тальным положением страны; 3) многочисленные дальние зарубежные экспедиции российских мореплавателей, ученых, военных, государственных деятелей, миссионеров, негоциантов, частных лиц и освещение результатов этих экспедиций в печати; 4) дальнейшая экономическая, научная и культурная интеграция страны в мировое сообщество;
5) открытость русского общества XIX в. для влияния извне. Суммарное действие всех этих факторов и привело к значительному проникновению лексики иноязычного происхождения в русский язык данного периода.
Экзотизмы, под которыми принято понимать слова, заимствованные из иностранного языка, обозначающие реалии другой страны или иного
* Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, грант
№ 07-04-00151а «Словарь русского языка XIX в.»: формирование словника».
© С.А. Эзериня, 2010
70
С.А. Эзериня
культурного сообщества (см., например,
[2]), как правило, относятся к маргинальной части заимствований и в большей своей части не проявляют тенденций к закреплению в общелитературном языке, в то же время составляя характерный для конкретной исторической эпохи социокультурный фон.
Исторический «Словарь русского языка XIX века», основной задачей которого (и филологической, и культурной) является «приблизить XIX в. к нашему столетию... сделать XIX в. своим для нашего современника» [3, с. 11], в силу своей дифференци-альности призван с максимальной полнотой отразить подвижки словарного состава, происходившие в русском языке в пределах указанного временного периода, в том числе и в интересующем нас пласте лексики: «В словаре найдут отражение иноязычные слова, употребляемые в текстах без перевода, но в русской транскрипции... Ср. в «Парижских письмах» П.В. Анненкова: «В Кельне другая жизнь, другие головы и другие в них геданкены» (нем. gedanken мысль*)» [3, с. 22].
Согласно Проекту Словаря, он будет включать иноязычную лексику следующих типов:
1) иноязычные слова, связанные с чужой культурой, чужим бытом, если они обнаруживают или реализуют в описываемый хронологический период тенденции вхождения в русский язык в связи с усвоением русской культурой обозначаемой ими реалии или понятия: макароны, шашлык, альмавива ‘широкий мужской плащ*, архалук ‘род мужской одежды’ (покрой которой заимствован у народов Кавказа) и т. п. [3, с. 23];
2) так называемые слова-символы, по которым безошибочно угадывались характерные черты того или иного народа, национального быта, характера и пр.: джигит, бурка, сакля, чадра, минарет, гондола, тарантелла, лаудароны (ошибка; вероятно, имеется в виду слово лаццароны - С.Э.), хата, мазанка, хлопец и т. п. Получая достаточно широкое распространение в языке художественной литературы, они выходили далеко за её пределы и входили в речевой обиход [3, с. 24];
3) слова пограничных с Россией территорий, получившие широкое распространение и на смежных территориях России (южн, зап.), что отмечается, например,
Словарем В.И. Даля [4]: свита (южн.), мазанка - «изба, хата из мелкого лесу или камышу с обмазкою глиной, особенно употребляется в южной России» и т. п. [3, с. 24].
При этом не подлежащими описанию в Словаре XIX в. признаются: а) иноязычные заимствования, не входящие в систему русского языка, не употребляемые в речевом обиходе и занимающие положение «эк-зотизмов», служащих целям воссоздания национального колорита прежде всего в текстах художественных произведений (где они встречаются достаточно часто; такая лексика нередко сопровождается авторскими комментариями, выделяется курсивом, кавычками, получает авторское толкование в самом тексте) [3, с. 23], а также
б) иноязычные слова, являющиеся простым эквивалентом русских слов и употребляемые писателями с художественной целью: восточн. пешкеш ‘подарок’, харамзада ‘жулик, обманщик’, зильфляры ‘кудри’ (А.А. Бестужев-Марлинский); итал. винья ‘виноградник’, ветурин ‘кучер’ (А.Н. Майков) и под. Употребление такого рода иноязычной лексики отражает не столько языковые, сколько стилевые особенности русской литературы XIX в., в первую очередь литературы романтического направления [3, с. 24].
Как видно из текста Проекта, он не вполне свободен от противоречий (по меньшей мере, в части примеров, что уже было отмечено специалистами-лексико-логами и историками языка; см. справедливые замечания по поводу ориентализмов пешкеш, харамзада и др. в [5]), а потому в данной части нуждается в определенных уточнениях и дополнениях. Для экзотизмов, помещаемых в словарь по избирательному принципу, особенное значение приобретает индивидуальный подход с учетом их историко-культурной значимости и перспективы дальнейшего вхождения в русский язык, в том числе в его периферийную часть, как это постулируется по отношению к фактам иной языковой системы в Проекте «Словаря русского языка XVIII века» [6, с. 22].
Помимо художественной литературы, которая в Проекте Словаря XIX в. признается основным источником экзотизмов, достаточно большое их количество содержится в другом типе источников Словаря, а именно в словарях иностранных слов и энциклопедических лексиконах XIX в.
Большинству их авторов, в целом, был
Об отражении экзотизмов в «Словаре русского языка XIX века»
71
свойственен вдумчивый подход к формированию словников словарей, и факт включения того или иного экзотизма является значимым. Так, в предисловии к словарю Толля от лица авторско-редакторского коллектива прямо говорится, что они «допускали в словарь статьи, только по строгом обсуждении важности или надобности в них, и исключали из него все те, которые менее важны или без которых можно обойтись ему» [7]. Именно благодаря такому отношению к лексическому материалу, а не простому переписыванию его из словаря в словарь словники этих лексикографических изданий с высокой степенью адекватности отражали экстралингвисти-ческую действительность и тем самым фиксировали реальный историко-культурный фон своего времени. Так, в словаре Яновского [8], созданном в эпоху военногосударственного противостояния России и Турции, среди экзотизмов преобладают ориентализмы-тюркизмы, нередко имеющие до трех и более различных вариантов представления в русском языке: наименование турецких родов войск и воинских званий - аскер, ассапы, левенди, сеймен-баши и др.; турецких придворных и чиновников - балтаджи, балтаги («степень... служителей Турецкого двора, в знак отличия имеющих шапки на подобие сахарных голов»); жен султана - ассаки, ассеки, азеки, хассаки («имя, которым Турки называют любимых султанш, родивших детей») и т. д. В словаре Плюшара [9] впервые фиксируется целый ряд слов из кавказских языков (наименования конских клейм - аскалир, а^стантук., а.стемир). В словаре Толля уже в равной мере представлены группы экзо-тизмов различного происхождения (европеизмы, ориентализмы, американизмы).
Для Словаря XIX в. оказывается важным учитывать и те экзотизмы, которые в дальнейшей исторической перспективе входят в одну из подсистем русского литературного языка, как это, например, произошло с лексемой регат(т)а, впервые фиксируемой в работах архитектора Н.А. Львова на рубеже XVIII—XIX вв. и в словаре Яновского, а затем и в словаре Тол-ля как итальянская реалия («так наз., в Италии, гонка судов, первоначально уст-
раивавшаяся в Венеции» [7, III, с. 280]). Словарь Брокгауза-Ефрона отражает выход этой реалии за пределы Италии в Англию и Германию [1, XXVI, с. 449]; как спортивный термин лексема входит в русский язык уже в XX в. Аналогичную ситуацию можно наблюдать с существительными аспирант и аграрии, в XIX в. трактуемыми словарями как экзотизмы.
С учетом всего сказанного выше составители Словаря XIX в., как и в случае с терминологической лексикой (см. [10]), признают целесообразным включение экзотизмов в формирующийся дополнительный список слов с неполным (минимальным) описанием, задуманный как приложение к основной части Словаря.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Энциклопедический словарь / начат. проф.
И.Е. Андреевским. Издатели: Ф.А. Брокгауз
(Лейпциг) и И. А. Ефрон. СПб. 1890-1907. Т. 1-82. Доп. 1-2А (1-4).
[2] Захаренко Е.Н., Комарова Л.Н., Нечаева И.В.
Новый словарь иностранных слов. 2-е изд. М.: Азбуковник, 2006.
[3] Словарь русского языка XIX века: проект. СПб.:
Наука, 2002.
[4] Даль В.И. Толковый словарь живого великорус-
ского языка. Ч. 1-4. СПб., 1863-1866.
[5] Добродомов И.Г., Шаповал В.В. О лексикологи-
ческой неуловимости архаизаций и инноваций в XIX веке // Русский язык XIX века: динамика языковых процессов / отв. ред. В.Н. Калиновская (ACTA LINGÜISTICA PETROPOLITANA. Труды Института лингвистических исследований РАН, 2008. Т. IV, ч. 3). СПб., 2008. С. 94117.
[6] Словарь русского языка XVIII века: проект. Л.:
Наука, 1977.
[7] Настольный словарь для справок по всем от-
раслям знания (справочный энциклопедический лексикон) / сост. под ред. Ф. Толля и В. Зотова. Т. I-III. СПб., 1863-1864.
[8] Яновский Н. Новый словотолкователь, распо-
ложенный по алфавиту (Ч. 1-3. СПб., 18031806. 2008. Т. IV, ч. 3). СПб., 2008. С. 55-64.
[9] Энциклопедический лексикон / изд. А. Плюшара. Т. 1-17. СПб., 1835-1841.
[10] Эзериня С.А. О представлении терминологической лексики в «Словаре русского языка XIX века» // Русский язык XIX века: динамика языковых процессов / отв. ред. В.Н. Калиновская (ACTA LINGÜISTICA PETROPOLITANA. Труды Института лингвистических исследований РАН). СПб., 2008.
