CC BY
459
Вестник Воронежского института МВД России №3 / 2015
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
И.А. Насонова,
доктор юридических наук, профессор
ОБ ОТДЕЛЬНЫХ АСПЕКТАХ СООТНОШЕНИЯ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ И ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
ON THE INDIVIDUAL ASPECT RATIOS OF THE CRIMINAL PROCEDURE AND INVESTIGATIVE ACTIVITIES
Автором анализируются различные формы взаимодействия уголовно-процессуальной и оперативнорозыскной деятельности. Среди них особое внимание уделяется взаимодействию при решении вопросов формирования доказательственной базы, возбуждения уголовного дела, производства следственных и иных процессуальных действий, розыска, расследования преступлений групповым методом. Ставится проблема соответствия друг другу норм, закрепленных в УПК РФ и Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности», в части, касающейся указанных вопросов. Обосновывается необходимость усиления гарантий личности при производстве как уголовно-процессуальных действий, так и оперативно-розыскных мероприятий, прежде всего связанных с ограничением конституционных прав граждан.
The author analyzes the different _ forms of interaction between criminal procedure and investigative activities. Among them, special attention is paid to cooperation in addressing issues_ form the evidence base, the initiation of criminal proceedings, investigative or other procedural action, investigation, crime investigation group method. The problem of the correspondence of the rules embodied in the code of criminal procedure and the Federal law "About operatively-search activity", in respect of these issues. The necessity of strengthening guarantees of the individual as in the production of criminal proceedings and investigative work, primarily dealing with the limitation of constitutional rights of citizens.
Уголовно-процессуальная и оперативнорозыскная деятельность находятся в тесной связи между собой.
Нужно отметить, что эта связь обуславливается прежде всего общими отправными моментами, характерными для любого вида деятельности, подпадающего под правовую регламентацию. Они продиктованы сложившимся в науке
представлением о деятельности вообще. В философском аспекте «деятельность — это специфическая форма активного отношения к окружающему миру, содержание которой составляет его целесообразное изменение и преобразование» [1. — С. 633]. Очевидны следующие основные признаки рассматриваемого понятия, на которые уже обращалось внимание в литературе: актив-
123
Юридические науки
ность деятельности; ее целесообразность и наличие системы действий [2. — С. 13]; необходимость определенной структуры, набора последовательных действий [3. — С. 107]. Указанные признаки, лишь взятые в совокупности, раскрывают понятие деятельности. В связи с этим следует согласиться с мнением о том, что упорядоченная совокупность действий становится деятельностью только в случае подчинения их определенной цели [4. — С. 7].
Поскольку и уголовно-процессуальная, и оперативно-розыскная деятельность являются составной частью общего понятия деятельности, то все вышеуказанные характеристики вполне применимы и для них.
Каждый из этих видов деятельности представляет собой упорядоченную совокупность действий, осуществляемых их участниками. Она осуществляется определенными должностными лицами государственных правоохранительных органов и в этом смысле, как верно отмечает В.А. Лукашов [5. — С. 23], является государственной правоохранительной деятельностью.
Рассматриваемые виды деятельности направлены на достижение определенной цели. Следует отметить, что в указанных выше нормативных актах термин «цель» применительно к рассматриваемым видам деятельности используется не всегда. Так, согласно ст. 1 ФЗ обОРД оперативнорозыскная деятельность осуществляется в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств. Хотя термин «цель» применительно к уголовному судопроизводству в УПК РФ не упоминается, именно о ней говорится и в ст. 6 УПК РФ «Назначение уголовного судопроизводства». Анализ норм указанной статьи позволяет говорить о присутствии в целях уголовнопроцессуальной деятельности защиты прав человека от преступных посягательств. Правда, применительно к уголовно-процессуальной деятельности она видится, в первую очередь, в защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, уголовном преследовании и назначении виновным справедливого наказания.
Среди авторов прослеживается стремление на правовом уровне закрепить смещение акцентов как в одном, так и в другом виде деятельности в пользу направления по раскрытию преступления. В связи с этим предлагаются следующие уточнения:
1. В Уголовно-процессуальном кодексе РФ законодательно закрепить такую задачу уголовного судопроизводства как полное раскрытие преступлений.
2. Внести поправки в действующий Федеральный закон «Об оперативно-розыскной дея-
тельности», определив, что задачей оперативнорозыскной деятельности является не раскрытие преступлений, а обеспечение деятельности по раскрытию преступлений [6. — С. 233].
И все-таки сказанное не дает основания говорить, что все формы оперативно-розыскной деятельности обусловлены необходимостью борьбы с преступлением, включая его раскрытие. В некоторых из них данная связь не прослеживается (например, при розыске лиц, пропавших без вести, при отсутствии признаков их криминального исчезновения (ст. 2 ФЗ об ОРД)). А значит, оперативно-розыскная деятельность в этих случаях не направлена на борьбу с преступностью, включая и раскрытие преступлений. Это отличает оперативно-розыскную деятельность от уголовно-процессуальной. Для последней указанная связь является необходимой. Для оперативнорозыскной деятельности раскрытие преступления — это лишь наиболее распространенное направление.
Кроме цели, в состав структурной характеристики уголовно-процессуальной и оперативнорозыскной деятельности входят раскрывающие их сущность «субъекты», «действия», «способы», «средства», «объект». Единство, многообразие компонентов, нахождение их в отношениях и связях между собой предопределяют целостность рассматриваемых видов деятельности.
Каждый из рассматриваемых видов деятельности проявляется в форме правоотношений, в рамках которых осуществляются права и обязанности их участников.
Уголовно-процессуальная и оперативнорозыскная деятельность урегулированы правовыми нормами. Это объясняет их подчинение установленным соответствующим законом требованиям, предусматривающим порядок, условия реализации отдельных действий и в целом всей деятельности.
Более того, фундаментальные основы этих видов деятельности также имеют некоторое сходство. Речь идет в первую очередь о таком общеправовом принципе их построения, как законность (ст. 7 УПК РФ, ст. 3 ФЗ об ОРД). Этот принцип ориентирует осуществление обоих видов деятельности в строгом соответствии с законом. Из него вытекает требование об уважительном отношении к правам и свободам человека и гражданина. Применительно к оперативно-розыскной деятельности оно облекается в форму принципа уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина (ст. 3 ФЗ об ОРД). В УПК РФ указанное требование вытекает из содержания сразу нескольких принципов: уважения чести и достоинства личности (ст. 9), охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве (ст. 11), обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту (ст. 16).
124
Вестник Воронежского института МВД России №3 / 2015
Анализ уголовно-процессуальных норм и норм, содержащихся в ФЗ обОРД, позволяет говорить еще об одном принципе, характерном для обоих видов деятельности — это принцип равенства, закрепленный изначально в ч. 1 ст. 19 Конституции РФ в следующей формуле: «Все равны перед законом и судом». Если применительно к уголовному судопроизводству она действует напрямую, не находя своего полного текстуального повторения в УПК РФ (за исключением фрагментов в виде тезиса о равноправии сторон обвинения и защиты (ч. 4 ст. 15, ст. 244 УПК РФ)), то в отношении оперативно -розыскной деятельности данная формула интерпретируется следующим образом: «Гражданство, национальность, пол, место жительства, имущественное, должностное и социальное положение, принадлежность к общественным объединениям, отношение к религии и политические убеждения отдельных лиц не являются препятствием для проведения в отношении их оперативно-розыскных мероприятий на территории Российской Федерации, если иное не предусмотрено федеральным законом» (ч. 1 ст. 8 ФЗ об ОРД).
Уголовно-процессуальная и оперативнорозыскная деятельность, будучи объединенными общей целью раскрытия преступлений, различны по ряду существенных признаков. Одно из различий заключается в том, что в ходе оперативно -розыскных мероприятий, несмотря на некоторую их созвучность со следственными действиями, выполняемыми по УПК РФ (опрос, контроль почтовых отправлений, прослушивание телефонных переговоров, обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств и т.д.), доказательства не собираются. В то же время согласно ст. 11 ФЗ обОРД результаты оперативно-розыскной деятельности могут быть использованы в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств. Однако необходимо помнить, что только в результате производства уголовно-процессуальных действий добываются сведения, которые служат доказательствами по уголовному делу. Причем к таким уголовно-процессуальным действиям относятся преимущественно следственные действия (допросы участников оперативно-розыскных мероприятий, осмотр представленного предмета, назначение экспертиз фонограмм и видеозаписей и др.).
Впрочем, это не исключает сбора доказательств и путем иных процессуальных действий (например, путем представления доказательств (ч. 1 ст. 86 УПК РФ)).
В связи с этим вполне закономерным является запрет на использование в процессе доказыва-
ния результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам Уголовнопроцессуальным кодексом (ст. 89 УПК РФ).
Отношение к этой норме среди ученых разное. Одни полагают, что этот запрет себя изжил и предлагают в новой редакции ст. 89 УПК РФ допустить использование результатов ОРД для доказывания виновности обвиняемого после их проверки в судебном порядке [7. — С. 11].
Другие считают недопустимым отождествление результатов ОРД и доказательств по уголовному делу [8. — С. 117].
Причем последняя позиция характерна для сторонников законодательного совершенствования основ взаимодействия оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности путем четкого его урегулирования на уровне формирования доказательств. Аргументация тезиса о том, что результаты оперативно-розыскной деятельности, оставаясь базой для формирования доказательств, по своей природе, способам получения и закрепления никогда не могут и не должны превращаться в доказательства, дополняется предложением закрепить в УПК РФ особые правила проверки и оценки результатов оперативнорозыскной деятельности на пригодность в доказательственном процессе, включающие обоснование ужесточения судебного контроля за условиями проведения оперативно-розыскных мероприятий [9. — С. 23, 24].
Действительно, способ получения результатов оперативно-розыскной деятельности не подчиняется уголовно-процессуальным формам познания. Это делает их менее надежными и влечет их недопустимость. В то же время по действующему законодательству сохраняется возможность преобразования результатов оперативно-розыскной деятельности в доказательства, что не исключает традиционного отрицания их доказательственной принадлежности. Причем указанное преобразование, на наш взгляд, характеризуется ограниченными возможностями. Как верно отмечает С.А. Шейфер, непроцессуальная информация может быть введена в дело не в виде любого доказательства, а только в виде вещественных доказательств и иных документов [10. — С. 114].
Проблема оценки результатов оперативнорозыскной деятельности является одной из злободневных для правоприменителей, в особенности для суда. Об этом свидетельствуют соответствующие решения судебных органов, среди которых следует назвать определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 31 января 2013 г. №4-О13-1 [11. — С. 38, 39], постановление Президиума Верховного Суда РФ от 25 сентября 2013 г. №°158-Ш3 [12. — С. 25—27] и постановление Европейского суда по правам человека от 2 октября 2012 г. [12. — С.
125
Юридические науки
26, 27]. Акты высшего судебного органа Российской Федерации ориентируют суды на проверку соблюдения требований закона об оперативно-розыскной деятельности, а также оценку доказательств с позиции их допустимости. Как следует из указанных судебных актов, результаты, добытые в ходе оперативно-розыскных мероприятий, являющихся провокацией в отношении лица, не соответствуют критерию допустимости. Установить это не всегда просто. Поэтому иногда спор по этому вопросу выходит за рамки национальной судебной системы. Европейский суд, рассматривая жалобы осужденных из числа граждан Российской Федерации, приходит к неутешительному выводу об отсутствии в Российской Федерации нормативной базы, предусматривающей гарантии защиты при проведении секретных операций. Нельзя сказать, чтобы в нашей стране проблема защиты прав личности в оперативно-розыскной деятельности не прорабатывалась на законодательном, правоприменительном и научном уровне. Большое внимание этому в своих работах уделял А.В. Тямкин. Значительную роль в обеспечении данного вида защиты, по его мнению, призван играть адвокат, который является субъектом внешнего позитивного воздействия на оперативно-розыскную деятельность. Оперативно-следственная и судебная практика допускает возможность его участия в некоторых мероприятиях (например, в гласном обследовании помещений). А вот ФЗ обОРД не регламентирует юридический статус адвоката в оперативно-розыскной деятельности. «Для устранения названного пробела, — пишет А.В. Тямкин, — в целях обеспечения реальности защиты прав личности в ОРД представляется целесообразным по аналогии обратиться к другим законам, действие которых распространяется на всех участников оперативно-розыскного и уголовного процесса. К их числу относятся прежде всего УПК РФ и ФЗ об АД и А» [13. — С. 341]. Таким образом, защита прав и законных интересов лица с помощью адвоката актуальна не только для уголовного судопроизводства, на что автор данной статьи обращал свое внимание в более ранних работах [14,15], но и для оперативнорозыскной деятельности.
К сожалению, приходится констатировать, что даже в случаях, когда защита прав личности в оперативно-розыскной деятельности подкреплена законодательными механизмами, она далеко не всегда благополучно реализуется на практике. Речь идет о невыполнении правоприменителями по разным причинам уже установленных законом гарантий, важной из которых является порядок проведения оперативно-розыскных мероприятий. Показательным в этом плане является следующий пример. Судья, давая разрешение на проведение прослушивания телефонных пере-
говоров, не решил вопрос о законности и обоснованности проведения мероприятий как не терпящих отлагательства при наличии информации о совершении особо тяжкого преступления. В итоге результаты прослушивания таких телефонных переговоров, полученные оперативными службами, Судебной коллегией Верховного Суда Российской Федерации были исключены из приговора Челябинского областного суда от 24 июля 2012 года как недопустимые доказательства, о чем свидетельствует определение указанной коллегии № 48-О12-110 [16. — С. 26, 27]. Недопустимость доказательств в рассматриваемом случае была обусловлена нарушением установленного порядка проведения оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением конституционных прав граждан, предполагающего принятие соответствующего решения суда.
Сходство и различие оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности являются важной предпосылкой их взаимодействия, одна из форм которого связана с формированием базы для самого уголовного процесса. В этом контексте необходимо затронуть вопрос о возбуждении уголовного дела.
Согласно ч. 2 ст. 11 ФЗ об ОРД результаты оперативно-розыскной деятельности могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела. УПК РФ, давая исчерпывающий перечень поводов для возбуждения уголовного дела в ст. 140 УПК РФ, непосредственно ничего не говорит о результатах оперативно-розыскной деятельности. Это вовсе не означает, что они игнорируются при решении вопроса о возбуждении уголовного дела. Исходя из перечня ст. 140 УПК РФ, их можно отнести к сообщению о совершенном или готовящемся преступлении, полученному из иных источников. Результаты ОРД могут быть представлены в виде рапорта об обнаружении признаков преступления. Такой рапорт оформляет сообщение о совершенном или готовящемся преступлении.
Таким образом, несмотря на отсутствие в уголовно-процессуальном законе прямого указания на результаты оперативно-розыскной деятельности как на повод для возбуждения уголовного дела, такие результаты на вполне законном основании могут считаться поводом для возбуждения уголовного дела.
Нельзя не сказать, что в литературе рассмотренные обстоятельства воспринимаются как основание для внесения изменения в УПК РФ с целью достичь некоторой согласованности в вопросе о поводах возбуждения уголовного дела между ФЗ об ОРД и УПК РФ. Так, предлагается закрепить в гл. 10 «Доказательства в уголовном судопроизводстве» УПК РФ норму, которая определяет, что результаты ОРД могут служить в качестве поводов для возбуждения уголовного
126
Вестник Воронежского института МВД России №3 / 2015
дела, формирования свидетельской базы, выявления документов и предметов... [17. — С. 19]. Но, во-первых, такое предложение не совсем отвечает структуре УПК РФ и используемой в нем терминологии. Поводы для возбуждения уголовного дела регламентированы не в главе 10 УПК РФ, а в главе 19 «Поводы и основания для возбуждения уголовного дела». Значит, целесообразнее внести указанные изменения не в главу 10, а в главу 19 УПК РФ. Во-вторых, предлагаемый авторами термин «свидетельская база» уголовно-процессуальному законодательству незнаком. В то же время законодатель свободно оперирует другим термином, близким обозначенному по смыслу. Речь идет о показаниях свидетеля. Полагаем, что именно им и нужно руководствоваться, внося предлагаемые изменения. В противном случае придется раскрывать сущность понятия свидетельской базы, давая ему определение в УПК РФ.
Взаимодействие уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности прослеживается и по другим вопросам, носящим в определенной мере проблемный характер.
Среди них нельзя обойти вниманием вопросы розыска. Согласно ст. 2 ФЗ обОРД задачей оперативно-розыскной деятельности является осуществление розыска лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовного наказания. Согласно п. 38 ст. 5 УПК РФ розыскные меры принимаются дознавателем, следователем, а также органом дознания по поручению дознавателя или следователя для установления лица, подозреваемого в совершении преступления. Данные меры конкретизированы в ч. 1 ст. 210 УПК РФ, в соответствии с которой следователь, вынося соответствующее постановление, поручает розыск подозреваемого, обвиняемого органам дознания, если место их нахождения неизвестно.
По ныне действующему уголовно-процессуальному законодательству обвиняемый, объявленный в розыск (кроме объявленного в международный розыск (ч. 5 ст. 108 УПК РФ)), обладает иммунитетом от избрания в отношении его меры пресечения в виде заключения под стражу по причине его неявки в суд, что создает, с одной стороны, некоторые трудности для субъекта, осуществляющего розыск, а с другой — условия для повторного уклонения данного лица. Полагаем, своевременным будет предложенное изменение редакции ч. 5 ст. 108 УПК РФ, предложенное в литературе и направленное на распространение возможности принятия решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого на все случаи объявления его в розыск [18. — С. 54].
Одним из проявлений взаимодействия уголовно-процессуальной и оперативно -розыскной деятельности является исполнение орга-
ном дознания поручений следователя, дознавателя о производстве отдельных следственных действий, иных процессуальных действий (ч. 2 ст. 38, ч. 3 ст. 41 УПК РФ). Такая потребность может возникнуть, например, если следствие проводится в месте, удаленном от места производства следственного действия, или если возникла необходимость выполнения сразу нескольких следственных действий в разных местах. При всем при том следователь должен разумно подходить к использованию своего полномочия по даче поручения как о производстве отдельных следственных действий, так и о производстве иных процессуальных действий. Нельзя допускать, чтобы следователь и дознаватель, злоупотребляя своей возможностью, без особой необходимости обращались с такими поручениями к сотрудникам оперативных подразделений, для которых основные обязанности заключаются совсем в другом. В связи с этим полезными являются следующие рекомендации, данные В.Г. Кучкиной: недопустимость поручений следователем производства следственных действий сотрудниками оперативных подразделений, если такие действия относятся к исключительной компетенции следователя; недопустимость таких поручений, если для проведения следственных действий необходимо наличие большого практического опыта, специальных познаний в определенной области или если следственные действия нельзя провести дополнительно или повторно [19. — С. 78,79].
Следующая форма взаимодействия уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности обусловлена возможностью группового метода расследования преступлений, причем осуществляемого как в форме предварительного следствия, так и в форме дознания.
Такой метод предполагает создание следственной группы, а также группы дознавателей. Норма, регламентирующая, производство дознания группой дознавателей, была введена в УПК РФ относительно недавно — в 2010 г. На нее обратили внимание и за рубежом. Так, предлагается дополнение главы 22 «Общие условия предварительного расследования» УПК Республики Беларусь статьей 185-2 «Производство дознания группой дознавателей» [20. — С. 96], которая полностью повторяет название ст. 223.2 УПК РФ. Следует отметить, что в настоящее время групповой метод расследования в дознании по УПК Республики Беларусь реализуется в виде производства дознания несколькими лицами (ч. 4 ст. 38).
Необходимость указанных формирований обусловлена вескими причинами. Так, следственная группа создается, как правило, для раскрытия и расследования преступлений особой важности, сложных и многоэпизодных уголов-
127
Юридические науки
ных дел. Производство дознания группой дознавателей оправданно, например, в случае расследования факта заведомо ложного сообщения о готовящихся взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий (ч. 1 ст. 207 УК РФ), или расследования хулиганства (ч. 1 ст. 213 УК РФ).
Следует отметить, что к работе как следственной группы, так и группы дознавателей могут быть привлечены должностные лица органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность (ч. 2 ст. 163, ч. 2 ст. 223.2 УПК рФ). Это вызвано необходимостью достижения согласованности уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности при раскрытии и расследовании преступлений. В отличие от групп, которые составляют только из следователей или только из дознавателей, группы, включающие в свой состав должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, предполагают продолжительные стабильные контакты с постоянным обменом необходимыми сведениями. Все это благотворно сказывается на расследовании преступления с позиции его всесторонности, объективности, полноты и соблюдения процессуальных сроков. Именно этому требованию должно соответствовать не только расследование преступления (ст. 33, ч. 2 ст. 154 УПК РФ), но и разрешение уголовного дела в суде (ст. 239.1, ч. 2 ст. 325 УПК РФ). К сожалению, законодатель не относит указанное положение к числу принципов уголовного судопроизводства.
Принципиальная разница в составе обозначенных формирований наводит на мысль о целесообразности разграничения правового регулирования следственной и следственнооперативной группы. В этой части представляет интерес предложение Ю.А. Матвейчева посвятить следственным и следственно-оперативным группам разные статьи в Уголовно-процессуальном кодексе [20. — С. 83—86]. Данное предложение, адресованное УПК Республики Беларусь, полагаем актуально и для УПК Российской Федерации. Ведь то, как сейчас понимает законодатель термин «следственная группа», а имеет он в виду не только следственную группу в собственном смысле слова, но и следственно-оперативную группу, не вполне точно соответствует значению данного термина. Кроме того, различие в субъектном составе указанных групп налагает определенный отпечаток и на деятельность, ими осуществляемую.
Важной предпосылкой создания следственно-оперативных групп является предоставленная законодателем возможность продлевать срок проверки сообщения о преступлении до 30 суток
при необходимости проведения оперативно-розыскных мероприятий (ч. 2 ст. 144 УПК РФ). Это является важным подспорьем в работе не только для следователей, но и для сотрудников оперативных подразделений. Ведь очевидно, что возможности последних явно ограничиваются запретом на выполнение до возбуждения уголовного дела таких действий, как задержание, допрос и др.
Исходя из того, что в ситуации, обозначенной в ч. 2 ст. 144 УПК РФ, следователь фактически осуществляет общее руководство оперативно-розыскной деятельностью, в литературе обоснованно предлагается закрепить в УПК РФ требование об обязательном создании следственно-оперативных групп в этом случае. Дополнительно к этому обосновывается включение в число обязательных условий продления срока для возбуждения уголовного дела необходимости проведения оперативно -розыскного мероприятия, требующего обязательного судейского разрешения [21. — С. 26].
В заключение следует сказать, что рассмотренные аспекты соотношения уголовнопроцессуальной и оперативно-розыскной деятельности позволили не только выявить проблемы в области раскрытия преступления, но и обозначить пути их решения, что, полагаем, будет способствовать повышению эффективности указанных видов деятельности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Новая философская энциклопедия в четырех томах. — М., 2001.
2. Демин М. В. Природа деятельности. — М., 1984.
3. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. — М., 1975.
4. Малахова Л.Н. Уголовно-процессуальная деятельность: понятие, предмет и структура. — Воронеж, 2003.
5. Лукашов В.А. Введение в курс «Оперативно-розыскная деятельность органов внутренних дел». — Киев: КВШ МВД СССР, 1976.
6. Сидоров А.С. Раскрытие преступлений — общая задача уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности // Совершенствование деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях: материалы междунар. науч.-практ. конф. (1-2 ноября 2013 г.). Выпуск 10: в 2 ч. Ч. 2. — Тюмень: Тюменская государственная академия мировой экономики, управления и права, 2013.
7. Кучерук Д.С. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам о взяточничестве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Н. Новгород, 2011.
128
Вестник Воронежского института МВД России №3 / 2015
8. Артамонова Е.А., Фирсов О.В. Основы теории доказательств в уголовном процессе России: учеб. пособие. — 2-е изд. испр. и доп. — Чита: ЗабГУ, 2013.
9. Астафьев Ю.В. Оперативно-розыскной и
доказательственный аспект уголовно-процессуального познания // Уголовно-процессуальные и криминалистические средства обеспечения эффективности уголовного судопроизводства: материалы междунар. науч.-практ.
конф. (25-26 сент. 2014 г.) — Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2014.
10. Шейфер С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования: монография. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Норма: ИНФРА-М, 2014.
11. Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2013. — №8.
12. Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2014.
— №4.
13. Тямкин А.В. Адвокат как субъект оперативно-розыскных отношений и внешнего позитивного воздействия на оперативнорозыскную деятельность // Воронежские криминалистические чтения: сб. науч. трудов. Вып. 12 / под ред. О.Я. Баева; Воронежский государственный университет. — Воронеж: Издательство ВГУ, 2010.
14. Насонова И.А. Участие адвоката-защитника на стадии предварительного расследования. — Воронеж: ВЭПИ, 2002.
15. Насонова И.А., Туров Д.А. Теоретические аспекты принципа состязательности в уголовном процессе России //Проблемы состязательного правосудия: сборник научных трудов / под ред. В.Л. Будникова. — Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2005. — С. 4—13.
16. Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2013.
— №7.
17. Гордин А.В., ГранкинаА.Б. О роли результатов оперативно-розыскной деятельности на стадии возбуждения уголовного дела // Оперативник (сыщик). — 2011. — № 1 (26).
18. Королькова О.А. Проблемы правового регулирования розыскной работы органов внутренних дел // Научный портал МВД России. —
2012. №4 (20).
19. Кучкина В.Г. Участие сотрудников оперативных подразделений в следственнооперативных группах: теоретические и прикладные аспекты // Библиотека криминалиста: научный журнал. — 2012. — №2 (3).
20. Матвейчев Ю.А. Правовое регулирование производства предварительного расследования групповым методом. — Могилев: УО «МГУ им. А.А. Кулешова», 2012.
21. Астафьев Ю.В. Стадия возбуждения уголовного дела: процессуальный и непроцес-
суальный аспект реформ //Актуальные проблемы уголовного права и криминологии, уголовного процесса и криминалистики, уголовно-исполнительного права, преподавания учебных дисциплин криминологического цикла: материалы междунар. науч.-практ. конф., посвященной 20-летию образования юридического факультета (19, 20 мая 2014 г.) / отв. ред. Г.И. Цепляева. — Петрозаводск: Изд-во Петр-ГУ, 2014.
REFERENCES
1. Novaya filosofskaya entsiklopediya v chetyireh tomah. — M., 2001.
2. Demin M. V. Priroda deyatelnosti. — M., 1984.
3. Leontev A.N. Deyatelnost. Soznanie. Lich-nost. — M., 1975.
4. Malahova L.N. Ugolovno-protsessualnaya deyatelnost: ponyatie, predmet i struktura. — Voronezh, 2003.
5. Lukashov V.A. Vvedenie v kurs «Operativno-rozyisknaya deyatelnost organov vnutrennih del». — Kiev: KVSh MVD SSSR, 1976.
6. Sidorov A.S. Raskryitie prestupleniy — ob-schaya zadacha ugolovno-protsessualnoy i operativ-no-rozyisknoy deyatelnosti // Sovershenstvovanie deyatelnosti pravoohranitelnyih organov po borbe s prestupnostyu v sovremennyih usloviyah: materialyi mezhdunar. nauch.-prakt. konf. (1-2 no-yabrya 2013 g.). Vyipusk 10: v 2 ch. Ch. 2. — Tyumen: Tyumen-skaya gosudarstvennaya akademiya mirovoy ekono-miki, upravleniya i prava, 2013.
7. Kucheruk D.S. Ispolzovanie rezultatov opera-tivno-rozyisknoy deyatelnosti v dokazyivanii po ugolovnyim delam o vzyatochnichestve: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. — N. Novgorod, 2011.
8. Artamonova E.A., Firsov O.V. Osnovyi teorii dokazatelstv v ugolovnom protsesse Rossii: ucheb. posobie. — 2-e izd. ispr. i dop. — Chita: ZabGU,
2013.
9. Astafev Yu.V. Operativno-rozyisknoy i doka-zatelstvennyiy aspekt ugolovno-protsessualnogo poznaniya // Ugolovno-protsessualnyie i kriminal-isticheskie sredstva obespecheniya effektivnosti ugolovnogo sudoproizvodstva: materialyi mezhdu-nar. nauch.-prakt. konf. (25-26 sent. 2014 g.) — Irkutsk: Izd-vo BGUEP, 2014.
10. Sheyfer S.A. Dokazatelstva i dokazyivanie po ugolovnyim delam: problemyi teorii i pravovogo regulirovaniya: monografiya. — 2-e izd., ispr. i dop.
— M.: Norma: INFRA-M, 2014.
11. Byulleten Verhovnogo Suda RF. — 2013.
— #8.
12. Byulleten Verhovnogo Suda RF. — 2014. — #4.
13. Tyamkin A.V. Advokat kak sub'ekt opera-tivno-rozyisknyih otnosheniy i vneshnego
129
Юридические науки
pozitivnogo vozdeystviya na operativno-rozyisknuyu deyatelnost // Voronezhskie kriminal-isticheskie chteniya: sb. nauch. trudov. Vyip. 12 / pod red. O.Ya. Baeva; Voronezhskiy gosudarstven-nyiy universitet. — Voronezh: Izdatelstvo VGU, 2010.
14. Nasonova I.A. Uchastie advokata-zaschitnika na stadii predvaritelnogo rassledovaniya.
— Voronezh: VEPI, 2002.
15. Nasonova I.A., Turov D.A. Teoreticheskie aspektyi printsipa sostyazatelnosti v ugolovnom protsesse Rossii //Problemyi sostyazatelnogo pra-vosudiya: sbornik nauchnyih trudov / pod red. V.L. Budnikova. — Volgograd: Izd-vo VolGU, 2005. — S. 4—13.
16. Byulleten Verhovnogo Suda RF. — 2013.
— #7.
17. Gordin A.V., GrankinaA.B. O roli rezultatov operativno-rozyisknoy deyatelnosti na stadii vozbuzhdeniya ugolovnogo dela // Operativnik (syischik). — 2011. — # 1 (26).
18. Korolkova O.A. Problemyi pravovogo regu-lirovaniya rozyisknoy rabotyi organov vnutrennih
del // Nauchnyiy portal MVD Rossii. — 2012. #4 (20).
19. Kuchkina V.G. Uchastie sotrudnikov opera-tivnyih podrazdeleniy v sledstvenno-operativnyih gruppah: teoreticheskie i prikladnyie aspektyi // Bib-lioteka kriminalista: nauchnyiy zhurnal. — 2012. — #2 (3).
20. Matveychev Yu.A. Pravovoe regulirovanie proizvodstva predvaritelnogo rassledovaniya gruppovyim metodom. — Mogilev: UO «MGU im. A.A. Kuleshova», 2012.
21. Astafev Yu.V. Stadiya vozbuzhdeniya ugolovnogo dela: protsessualnyiy i neprotsessualny-iy aspekt reform //Aktualnyie problemyi ugolovnogo prava i kriminologii, ugolovnogo protsessa i krimi-nalistiki, ugolovno-ispolnitelnogo prava, prepo-davaniya uchebnyih distsiplin kriminologi-cheskogo tsikla: materialyi mezhdunar. nauch.-prakt. konf., posvyaschennoy 20-letiyu obrazovaniya yuridi-cheskogo fakulteta (19, 20 maya 2014 g.) / otv. red. G.I. Tseplyaeva. — Petrozavodsk: Izd-vo PetrGU,
2014.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Насонова Ирина Александровна. Профессор кафедры уголовного процесса. Доктор юридических наук, профессор.
Воронежский институт МВД России.
E-mail: [email protected]
Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (473)200-53-42.
Nasonova Irina Aleksandrovna. Professor of the chair of Criminal Process. Doctor of Law, Professor.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia.
E-mail: [email protected]
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (473)200-53-42.
Ключевые слова: оперативно-розыскная деятельность; оперативно-розыскные мероприятия; уголовно-процессуальная деятельность; возбуждение уголовного дела; следственные действия; доказательства; гарантии прав личности; поручения следователя; следственно-оперативная группа; следователь; дознаватель.
Key words: operativ-search activity; operativ-search activities; criminal procedural activity; criminal prosecution; investigation; evidence; guarantees of individual rights; instructions of the investigator; investigative team; investigator; investigator.
УДК 343.1
130
