CC BY
109
Е. Н. Утехина
ОБ ОСНОВНЫХ ФОРМАХ ОБЩЕСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ ЗА НРАВСТВЕННОСТЬЮ В РОССИЙСКИХ СМИ
В современных развитых обществах образца начала XXI в., обладающих значительным промышленным и экономическим потенциалом (к каковым относится и Россия), происходят серьезные качественные изменения в сфере духовной жизни, обусловленные воздействием, в частности, факторов технологического развития. При этом влияние последних имеет как, безусловно, позитивные (прогрессивные), так и неоднозначные и даже негативные социальные и социально-психологические последствия. В данном контексте одним из наиболее «влиятельных», весомых факторов является индустрия средств массовой информации.
Роль, место СМИ, этой «четвертой власти», в обществе и государстве, границы их «полномочий» не случайно находятся в центре общественного внимания, ибо информация, ее характер представляет собой параметр, предполагающий в той или иной степени контроль как со стороны коллективного (общественное мнение), так и индивидуального (личностная оценка) ее потребителя. «Информация, будучи благом, когда человек контролирует ее, превращается во зло, если поток информации „выходит из повиновения'1... Однако... такое зло не является фатальным, если человек-исследователь выступает в роли актора процесса (при необходимом ограничении в усвоении и использовании информации)»1. Опасность здесь состоит в том, что в современном обществе с его мощной системой массовых коммуникаций легко преодолим порог информационной перегрузки индивида, превращения его из субъекта воспринимающего (ирефлексирующего) в объект «приложения» информации, внешнего ее воздействия.
Проблема количества и качества (содержания) информационного потока, транслируемого mass media, всегда была и остается весьма острой. Это объясняется тем, что она затрагивает ценностно-нормативную основу той или иной конкретной социальной системы в связи с характером ее репрезентации в СМИ, выдвигает на передний план задачи оценки и соотнесения с актуальным контекстом («требованиями времени») эффективности соответствующих «отраслевых» формализованных и неформализованных механизмов регулирования, идентификации субъектности информационных и административных, преобразовательных воздействий.
Решение извечной философской проблемы о соотношении «свободы» и «необходимости», являющейся непременной темой практически всех дискуссий о миссии средств массовой информации в новую эпоху, в условиях российского общества (характеризующегося, в частности, антагонистичностью многих своих структурных элементов), требует всестороннего, интегративного, «политического» подхода. При этом нужно учитывать, что положение дел, «расклад сил» в системе взаимодействий «общество — индустрия СМК — государство» сейчас вряд ли можно назвать сбалансированным. В частности, например, по свидетельству наблюдателей, в настоящее время «чрезвычайно слабы механизмы социального контроля деятельности телевидения, нет адекватной обратной связи
© Е. Н. Утехина, 2009
с обществом, нет масштабных каналов коммуникации, которые могли бы воздействовать на него. Оно фактически оказывается вне зоны общественной критики, самодостаточным по отношению к обществу»2.
Одновременно этот столь мощный ресурс, оставаясь в целом «закрытой системой», имеет «суммарное» влияние практически на все население страны и выступает едва ли не главным субъектом формирования, каждодневной «обработки» общественных умонастроений. Двойное — в 1993 и 1994 гг. — эмпирическое исследование процессов производства общественного мнения в Санкт-Петербурге3 показало, что «среди факторов, оказывающих реальное воздействие на мнение граждан, на первом месте были средства массовой информации, прежде всего телевидение»4. За ними следовали (в порядке убывания значимости) собственный жизненный опыт респондентов, их ближайшая социальная среда (коллеги, родственники), выступления государственных и политических деятелей и ряд других — «менее значимых» — вариантов ответа.
На наш взгляд, «взаимоотношения» общественного мнения и СМИ как основного субъекта его формирования должны рассматриваться в контексте установления степени «взаимопонимания» между ними, т. е. с учетом сопоставления выдвигаемых ими оценок, приоритетов относительно тех или иных резонансных тем (в частности, по интересующей нас нравственной проблематике).
Определение общественного мнения как «оценочно-познавательной деятельности»5 подводит нас к такой важной проблеме, как селективность (принятие, потребление либо отклонение, «отсев») информации и поведенческих установок. В первую очередь (учитывая контекст нашей статьи), в ситуации личностного «морального выбора», определения индивидуальным носителем общественного мнения отношения к той или иной проблеме с точки зрения нравственного критерия — оценки степени соответствия существующим в конкретной социальной системе представлениям, нормам по данному вопросу6. «Оценочным состояние массового сознания можно назвать тогда, когда в качестве реакции на ту или иную информацию в нем появляется определенное отношение к ней, характеризующееся положительной или отрицательной оценкой. Это может быть приятие или неприятие, поддержка или отторжение, желание следовать или желание избежать действий. Такое состояние массового сознания, характеризующееся оценочностью, является общественным мнением, которое выступает одним из важнейших состояний сознания общества...»7.
Говоря об упомянутой выше проблеме установления «взаимопонимания» между трансляторами и реципиентами массовой информации, необходимо отметить следующую симптоматичную тенденцию: по свидетельству М. К. Горшкова, опросы показывают, что «в оценке многих текущих проблем общественное мнение и многие СМИ также серьезно расходились. Речь не идет об оценке значимости той или иной проблемы. Речь идет о другом: насколько точно масс-медиа представляли себе, что больше всего волнует общество»8. Более того, рассогласованность, разнонаправленность интересов сторон несет в себе потенциал социального конфликта. Например, в случае с телевидением «частный интерес в его крайних проявлениях преследует только коммерческие цели и направлен на получение максимальной выгоды от трансляций. Деятельность каналов, основанная исключительно на нем, рано или поздно приходит в противоречие с общественным интересом, что приводит к нарушению норм морали ради получения прибыли»9.
Данная стратегия поведения (довольно распространенная в сфере СМК) явно диссо-нансна растущей общественной рефлексии, тревоге россиян по поводу «снижения качества» социальных и межличностных отношений. Опросы, проводимые более 10 лет социологическим
центром Российской академии государственной службы при Президенте РФ по сопоставимой методике и многоступенчатой квотной выборке объемом от 2000 до 2400 человек, показывают, что «рост аморальности и правового нигилизма вызывает у большинства населения все возрастающее беспокойство. В этом процессе люди резонно усматривают подрыв общечеловеческих принципов моральных взаимоотношений, который создает угрозу как их личному существованию, так и жизнеспособности социума в целом»10. При ответе на вопрос «Что наиболее важно для преодоления кризиса российского общества?» наряду с друтим отметили важность укрепления морали в опросе 1998 г. 78,7 % респондентов, в опросе 1999 г. — 83,8 %, а в опросе 2002 г. — 90,4 %11. «Эта устойчивая установка массового сознания органически связана с другой не менее стабильной установкой — на наведение в нашей стране порядка в целом», — заключает В. Э. Бойков12.
В качестве своеобразного «институционального подтверждения» выявленной тенденции актуализации в общественном сознании и репрезентации в общественном мнении значимости морально-нравственного основания поддержания, «стабилизации» социального порядка можно отметить законодательную инициативу по созданию Высшего совета по защите нравственности телевизионного вещания и радиовещания в Российской Федерации13. В соответствующем Федеральном законе, учреждавшем данную надзорную структуру, дана следующая официальная (и соответственно, операциональная) трактовка понятия «нравственность»: «Нравственность — система этических норм, правил поведения, которые сложились в обществе на основе традиционных духовных и культурных ценностей, представлений о добре, чести, достоинстве, долге, совести, справедливости»14. К сожалению, этот закон, принятый в 1999 г. Государственной Думой, в скором времени был отклонен Президентом РФ Б. Н. Ельциным15.
Но это, так сказать, «внешняя» сторона явления: в первом случае — манифестирование респондентами (скорее всего, недостаточно отрефлексированное) «социально популярной» позиции и во втором — попытка ее формализованного оформления.
Внутриструктурная же неоднозначность рассматриваемой тенденции становится более отчетливой в свете еще одной общефилософской дилеммы — «быть и казаться».
На поведенческом уровне многое зависит от степени индивидуальной готовности категорично следовать провозглашаемым нормам. На практике «приверженность россиян моральным ценностям подвергается большим испытаниям, что проявляется, в частности, в моральном релятивизме, когда не только размывается грань между добром и злом, но и растет толерантность людей в отношении отступления от общепринятых норм и правил поведения»16.
В контексте темы нашей статьи отметим, что «расширенному воспроизводству» подобного феномена в немалой степени способствуют СМИ и шире — СМК (учитывая специфику глобальной сети Интернет, а также «контента» мобильных и кабельных телекоммуникаций). Создаваемые ими сомнительные «информационные ниши», широко доступные и одновременно практически не регулируемые, аккумулируют и усиливают потенциал моральных девиаций. В. Петухов констатирует: «Российское общество демонстрирует высокий уровень терпимости к существованию множественности нравственных стандартов. Это не означает, разумеется, что все, кто может оправдать те или иные аморальные действия, способны их совершить. Однако подобные действия, не будучи осуждены в рамках общественного мнения, получают тем самым право на тиражирование и, в конечном счете, становятся общественно приемлемыми»17.
Поиск действенных механизмов предотвращения, минимизации эффекта «диффузии»
новых средств массовой коммуникации (т. е. с 1940- 1950-х гг.) неизменно волновала как практиков, так и ученых (последних даже в большей степени), озабоченных данной проблемой. В этой связи, на наш взгляд, заслуживают внимания (и переосмысления) наработки классиков, пионеров социологии массовых коммуникаций (а также пропаганды), коими являются американские исследователи, в частности Р. Мертон и П. Лазарсфельд, выделявшие наряду с прочими и такую функцию СМК, как «укрепление социальных норм» посредством задействования «механизма общественного внимания», т. е. ими рассматривалось воздействие усиления таких свойств массовой коммуникации, как гласность, публичность, на повышение морально-нравственной «планки» членов общества, включаемых в процесс коммуникации. «Средства массовой коммуникации могут инициировать организованное социальное действие „показом“ условий, отличающихся от общественно принятой морали. Как только об отклонениях становится одновременно известно всем, возрастает напряженность между „индивидуально терпимым“ и „общественно приемлемым'1... Публичность оказывает давление в большей степени на единичную (индивидуальный, внутриличностный выбор — Е. У), нежели на двойную (выбор потенциально социально-конформистский — Е. У) мораль, противодействуя ее постоянной эрозии. Происходит апелляция к публичному подтверждению моральных представлений и (зачастую спорадическая) реализация социальных норм»18.
Необходимо понимать, что описанный Мертоном и Лазарсфельдом механизм привлечения общественного внимания может быть задействован в качестве инструмента «морального оздоровления» только в ситуации, когда, в первую очередь, сами СМИ-СМК готовы (настроены) исполнять роль инициаторов или, по крайней мере, проводников данного процесса. В ином случае (что, например, характерно для реалий российского медиа-рынка) эта нелегкая «миссия» может стать (и становится периодически19) полем приложения активности других общественных сил — агентов социальных изменений. В этой связи следует обратить внимание на потенциал соответствующего методологического описания, развития в новых изменившихся условиях идеи воздействия публичностью, содержащейся в концепции т. н. «публичных арен» современных американских социологов Стивена Хилгартнера и Чарльза Боска. Некоторые положения этой концепции (определение социальных проблем, их фигурирование на различных публичных аренах, формирование, установление повестки дня (agenda-setting), отбор попадающих в нее вопросов, тем, возникающий в связи с этим «эффект привратника» (gate-keepers), конкуренция в борьбе за общественное внимание между различными проблемами и соответствующими «группами влияния» и др.) могут быть «взяты на вооружение» при подготовке и организации широкого общественного дискурса по проблеме «падения нравов», обозначении направлений и препятствий на пути ее решения. «Операциональна» при этом и предлагаемая широкая трактовка самого понятия публичных арен. К таковым относятся не только институты, формы социального взаимодействия, но и средства представления (физические носители) информации о выносимых на обсуждение (на повестку дня) социальных проблемах. Таким образом, публичными аренами являются исполнительная и законодательная ветви власти, суды, средства массовой коммуникации (телевизионные службы новостей, журналы, газеты и радио), телевизионные фильмы, кино, организации, занимающиеся проведением политических кампаний, книги, касающиеся социальных вопросов, научные сообщества, религиозные организации, профессиональные общества и частные фонды20.
Каковы же практические шаги, предпринимаемые для «профилактики» описанного выше явления постепенной«моральной легитимизации» ранее социально не подкреплявшихся образцов поведения? Иными словами, что делается для регулирования, «нормативизации»
ситуации в сфере соблюдения общественной нравственности средствами массовой информации? И какова специфика восприятия подобных мер российским общественным мнением?
С одной стороны, согласно опросам, многие россияне позитивно относятся к возможности регулирования, в том числе и законодательного, правил поведения в обществе, «не считая, например, что запрещение использования ненормативной лексики или сцен насилия на телевидении является нарушением свободы слова или в целом прав человека»21. Так, в ходе опроса «Курьер 2004-16» (АНО «Левада-центр», декабрь 2004 г.) на вопрос «Как Вы считаете, нужна ли на телевидении нравственная цензура (ограничение показа насилия, секса и т. п.)?» 68,8 % ответили «определенно да» и 20 % — «скорее да». Варианты «скорее нет» и «определенно нет» в сумме набрали чуть более 7 % голосов.
Однако, с другой стороны, «российский обыватель дорожит ценностями частной жизни, своими привычками, пристрастиями и, часто высказывая пожелания навести порядок
в той или иной области, выступает категорически против, если это касается его самого или
22
привычного ему порядка вещей»22.
Неоднозначно и отношение к шоу-бизнесу, телесериалам, многим развлекательным программам, в которых «градус пошлости зашкаливает, но они имеют очень высокие рейтинги и от них многие россияне отказываться не спешат»23. Подобный феномен особенно отчетливо проявляется в отношении ставших с некоторых пор весьма популярными — «рейтинговыми» — юмористических программ в жанре stand up.
С учетом обозначенной — двойственной («публичной»/«приватной») — социальнопсихологической специфики российского общественного мнения, закономерно звучит вопрос, формулируемый В. Петуховым: какова степень (специфика) участия государства в нормализации морально-нравственного климата в обществе, что оно может делать в этой области и с помощью каких институтов и мер?
В. М. Соколов, развивающий направление социологии морали, называет такие «формы институционализации морали», как общественные комитеты, суды (товарищеские, суды чести), этические кодексы, принимаемые отдельными социальными группами,
24
коллективами к исполнению24.
В. Петухов, являясь сторонником «мягких способов продвижения нравственных норм» в России («с учетом ее исторического опыта и нынешнего состояния общественного мнения»), право определения приоритетов в морально-нравственной сфере «оставляет» за общественными институтами и лидерами мнений. В то же время, касаясь «мер влияния», данный исследователь отмечает: «Хорошо известно, что в любом обществе моральный климат определяется не только добровольным принятием (или непринятием) тех или иных моральных или нравственных норм гражданами, но и определенными мерами общественного принуждения»25, различными «формами правового и финансового вмешательства, предназначенными для достижения положительных общественных целей или ограничения воздействия рыночных сил и тенденций»26.
По данным М. К. Горшкова27, каждый пятый россиянин оказался сторонником регулирования деятельности масс-медиа «путем введения наблюдательных советов, контролирующих и регулирующих работу всех СМИ», а каждый четвертый — «посредством мер, направленных против монополизации СМИ различными кланами олигархов». Значительная часть — треть — наших сограждан выступила за сугубо правовые методы, полагая, что «деятельность СМИ должна регулироваться только законом, а все спорные вопросы должны решаться в судебном порядке»28.
Вместе с тем необходимо принимать во внимание (в том числе при практической реализации принципов регулирования работы средств массовой информации), что «проблема нравственности в СМИ все-таки носит преимущественно неюридический характер и правовыми средствами может быть решена лишь отчасти. Для повышения нравственного уровня в отечественных СМИ ключевым является формирование соответствующих интересов потребителя медийного продукта, повышение общего уровня грамотности и образованности населения (особенно это касается молодых граждан страны), формирование эффективной системы саморегулирования в СМИ»29.
Л. Н. Федотова, отмечая, что «постулат о несовместимости цензуры с демократическими институтами современного общества требует некоторых оговорок», приводит в качестве примера практики,распространенной в информационных структурах ряда стран, все те же наблюдательные советы: специальная комиссия по надзору за деятельностью телевидения в Италии, совет попечителей вещательной корпорации Би-Би-Си в Великобритании и т. п.30 Благодаря эффективному сочетанию формальных и неформальных „рамок“ работы медиа-индустрии «в демократических структурах прессы существует понятие „самоцензуры“, как производное от всех трех форм регуляции деятельности СМК: законодательства, профессиональных кодексов и стандартов журналистской деятельности, определенных и разделяемых обществом этических норм»31.
При грамотной комбинации этих трех составляющих наступает сбалансированное состояние в системной триаде «государство — индустрия СМК — общество», и «формирование эффективной системы саморегулирования СМИ» (см. выше) происходит в соответствии с принципами, сформулированными в рамках т. н. теории социальной ответственности — одной из основных описательных моделей функционирования средств массовой коммуникации в обществе (наряду с «авторитарной» и «либертарианской» (теория «свободной прессы»)32. Согласно Д. Маккуйэлу, эти принципы таковы:
• медиа должны взять на себя и выполнять определенные обязательства перед обществом;
• эти обязательства должны выполняться за счет установления высоких или профессиональных стандартов информативности, правдивости, точности, объективности и баланса;
• возлагая на себя и применяя эти обязательства, медиа должны саморегулироваться в рамках закона и существующих институтов;
• медиа должны избегать всего, что может привести к преступлению, насилию или гражданским волнениям.;
• медиа в целом должны быть плюралистскими и отражать разнообразие общества, предоставляя доступ к различным точкам зрения и право на ответ;
• общество и публика, в соответствии с первым названным принципом, имеют право ожидать высокие стандарты работы, и вмешательство можно оправдать только заботой о благе народа;
• журналисты и медиауправленцы должны быть подотчетны перед обществом, так же как перед работодателями и рынком33.
Безусловно, вопрос о степени применимости перечисленных принципов при регулировании национальной системы масс-медиа остается открытым, но в качестве стратегических, «рамочных» ориентиров они могут и должны быть зафиксированы.
Применительно к российским реалиям В. Петухов напоминает об «эффективности метода экономического выдавливания производителей или творцов сомнительных товаров, услуг, произведений в маргинальные ниши, с тем чтобы они понимали — доступа к широкой
аудитории у них не будет, а, следовательно, коммерческий успех не гарантирован»34. Данную практику он предлагает применить к целому ряду телевизионных проектов, «место которым либо на платных каналах, либо в позднее время, недоступное детям и подросткам».
Опыт «экономического воздействия» уже имеется, например, в сфере оборота, в первую очередь, печатной продукции. В качестве действенного регулятора здесь можно отметить взимание регистрационных сборов с эротических изданий по повышенной ставке: в соответствии с подпунктом 2 пункта 3 статьи 333,34 Налогового кодекса РФ, при регистрации СМИ эротического характера размер государственной пошлины для соответствующего СМИ увеличивается в 10 раз)35.
Следует также отметить, что широта «географии» принимаемых мер (особенно, в контексте пространственного фактора в жизни российского общества) существенным образом отражается на такой характеристике общественного мнения, как его распространенность, «бытование» в местах возникновения соответствующих «информационных поводов» (например, тех или иных административных нововведений).
Как показывает анализ регионального информационного законодательства, власти субъектов РФ выражают озабоченность проблемой падения нравственности и стремятся предпринять меры к ее поддержанию в СМИ. Так, в принятых в 2006 г. региональных целевых программах в области информационной политики «уделяется внимание поддержанию в СМИ нравственных ценностей: среди целей и программных мероприятий называются обеспечение населения программами, освещающими деятельность органов государственной власти и местного самоуправления, передачами духовно-нравственного содержания, а также образовательными, молодежными и детскими программами»36.
Реализация целевых программ, создание советов и экспертных комиссий по нравственности, принятие новых законодательных актов и внесение изменений в действующие отмечено в целом ряде регионов (2006 г.): республике Марий Эл, в Белгородской, Владимирской областях, в Краснодарском и Алтайском краях, Санкт-Петербурге и др.
В некоторых субъектах РФ пошли дальше, разработав — при активном участии неравнодушных общественных и бизнес-структур — собственные концептуальные документы в сфере комплексного практического внедрения основ нравственности в развитие конкретных социально-территориальных общностей. Например, в «Рабочей концепции стратегии духовно-нравственного развития населения г. Хабаровска в 2006-2016 гг.» в числе основных слагаемых «духовно-нравственного поля» (социальной среды, «внешнего плана бытия личности»37) приводятся в качестве потенциальных сфер приложения данной стратегии следующие: семья; язык, речь; образовательные учреждения (от детского сада до вуза); традиционные для России религии; культура и искусство; среда проживания; средства массовой информации; досуг38. Отметим тут важность комплексного рассмотрения предметного поля, взаимоувязанного его представления при реализации на практике положений, мер, предусматриваемых «программными» документами.
Другим методологическим принципом, ценным уже с точки зрения дальнейших научных исследований затронутой в данной статье проблематики, является анализ, более детальное рассмотрение социально-психологических эффектов, индивидуальных мотиваций при оценке морально-нравственных, фиксируемых в ходе опросов общественного мнения. Также, с практической точки зрения, важна системная оценка опыта внедрения и проблем функционирования различных форм и видов деятельности (и институциональных и неформализованных), ориентированных на решение морально-нравственных вопросов в сфере информационных технологий (ИТ) и средств массовой коммуникации (СМК).
1 Еляков А. Д. Информационная перегрузка людей // Социологические исследования. 2005. № 5. С. 117.
2 Шариков А. В. Парадигмальные трансформации отечественного телевидения // Социологические исследования. 2006. № 10. С. 103.
3 Проведенные по единой методологической схеме лабораторией изучения общественного мнения Института социально-экономических проблем РАН опросы «Вы и Ваше мнение о себе и о России» (май-июнь 1993 г.) и «Вы и Ваше мнение о себе и о России-11» (июнь — июль 1994 г.); 1023 и 940 респондентов соответственно.
4 Иванов О. И. Методология и методика изучения общественного мнения: учебно-методич. пособие — 2-е изд.
СПб., 2006. С. 13.
5 «Общественное мнение — оценочно-познавательная деятельность социальных общностей, находящая свое выражение в коллективно выработанных и широко распространенных суждениях, эмоциях, поведенческих установках по поводу общественно-значимых проблем и явлений. Другими словами, это прежде всего духовная деятельность, продукты которой имеют духовную природу». См.: Формирование общественного мнения населения крупного города: опыт изучения / под ред. О. И. Иванова. СПб., 1996. С. 6.
6 На наш взгляд, здесь можно вести речь о степени нравственности сознания индивида, воспринимающего, потребляющего ту или иную информацию (либо уклоняющегося от восприятия таковой в зависимости от ее характера). В этой связи сознание нравственное может быть определено как идеальный инструмент критического познания (и оценивания) процессов, явлений и предметов актуальной социальной реальности.
7 Науменко Т. В. Социология массовой коммуникаций: учеб. пособие. СПб., 2005. С. 149.
Горшков М. К. Российское общество в условиях трансформации и реальность (социологический анализ).
1992-2002 гг. М., 2003. С. 339.
9 Шариков А. В. Парадигмальные трансформации отечественного телевидения // Социологические исследования. 2006. № 10. С. 99.
10 Бойков В. Э. Ценности нравственного сознания: опыт социологического изучения. иИЬ: http://www.rags. гиЛ_се^егЛ^Ь1.Ы:т1
Бойков В. Э. Ценности нравственного сознания: опыт социологического изучения. иИЬ: http://www.rags. гиЛ_сеп:егЛ:-Ь1.Ыт1
12 Бойков В. Э. Ценности нравственного сознания: опыт социологического изучения. иИЬ: http://www.rags. гиЛ^е^егЛ^Ы.Ыт!
13 Следует также упомянуть о двух общественных советах, созданных и действующих в последние годы — Коллегия по жалобам на прессу (состоит из представителей журналистского сообщества) и Совет по поддержке социально значимых проектов и общественной нравственности в СМИ (при Министерстве культуры РФ). См: Госнравоконтроль // Русский Newsweek. 26.02-04.03.2007.
14 См.: Федеральный закон «О Высшем совете по защите нравственности телевизионного вещания и радиовещания в Российской Федерации» // http://www.content-fi1tering.ru/cata1og.asp?ob_no=884
15 Телевидению дают очередной совет. Общественности предложено присмотреть за нравственностью // Коммерсантъ. 7 февр. 2008.
16 Петухов В. Деградация нравов или вербализация страхов? Социальная трансформация, общественная мораль и государство // http://wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/sing1e/1702.htm1
17 Петухов В. Деградация нравов или вербализация страхов? Социальная трансформация, общественная мораль и государство // http://wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/sing1e/1702.htm1
18 Лазарсфельд П., Мертон Р. Массовая коммуникация, массовые вкусы и организованное социальное действие. иИЬ: http://www.vusnet.ru/bib1io/archive/hrest%5Fpr/01.aspx
19 Об этом свидетельствуют, в частности, появляющиеся время от времени в СМИ «открытые письма» от лица представителей различных сфер деятельности, посвященные тем или иным нравственным аспектам общественных отношений. К слову, содержание, социальный эффект таких писем могут стать предметом для отдельного рассмотрения.
20 Ясавеев И. Г. Конструирование социальных проблем средствами массовой коммуникации. Казань, 2004. С. 74.
21 Петухов В. Деградация нравов или вербализация страхов? Социальная трансформация, общественная мораль и государство // http://wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/sing1e/1702.htm1
22 Петухов В. Деградация нравов или вербализация страхов? Социальная трансформация, общественная мораль и государство // http://wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/sing1e/1702.htm1
23 Петухов В. Деградация нравов или вербализация страхов? Социальная трансформация, общественная мораль и государство // http://wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/sing1e/1702.htm1
24 Соколов В. М. Социология морали — реальность или гипотеза? // Социологические исследования, 2004. № 7 // http://www.isras.ru/fi1es/Fi1e/Socis/2004-08/soko1ov.pdf
25 Петухов В. Деградация нравов или вербализация страхов? Социальная трансформация, общественная мораль и государство // http://wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/sing1e/1702.htm1
БакулёвГ. П. Массовая коммуникация: западные теории и концепции. М., 2005. С. 24.
27 Мониторинг ИКСИ 2000-11.
28 См.: Горшков М. К. Российское общество в условиях трансформации и реальность (социологический анализ). 1992-2002 гг. М., 2003. С. 349.
29 ДееваН. Новое в региональном законодательстве о защите нравственности. иИЬ: http://www.media1aw. ru/pub1ications/zip/150/2.htm
30 Федотова Л. Н. Социология массовой коммуникаций: учеб. для вузов. СПб., 2003. С. 113.
31 Федотова Л. Н. Социология массовой коммуникаций: учеб. для вузов. СПб., 2003. С. 113.
32 См. об этом: Сиберт Ф. С., Шрам У, Питерсон Т. Четыре теории прессы. М., 1998.
33 Бакулёв Г. П. Массовая коммуникация: западные теории и концепции. М., 2005. С. 24-25.
34 Петухов В. Деградация нравов или вербализация страхов? Социальная трансформация, общественная мораль и государство. иИЬ: http://wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/sing1e/1702.htm1
35 Деева Н. Новое в региональном законодательстве о защите нравственности. иИЬ: http://www.media1aw. ru/pub1ications/zip/150/2.htm
36 Деева Н. Новое в региональном законодательстве о защите нравственности http://www.media1aw.ru/ pub1ications/zip/150/2.htm
37 См.: Сайт Хабаровского краевого объединения промышленников и предпринимателей. иИЬ: http:// www.khkop.khv.ru/content/b1agost_khkop/s1
38 См.: Сайт Хабаровского краевого объединения промышленников и предпринимателей. иИЬ: http:// www.khkop.khv.ru/content/b1agost_khkop/s1
