Об основах методологической культуры в цивилистике Текст научной статьи по специальности «Право»

ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

2014 Юридические науки Выпуск 4(26)

УДК 349.17

ОБ ОСНОВАХ МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ В ЦИВИЛИСТИКЕ

Е.Г. Комиссарова

Доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права и процесса Тюменская государственная академия мировой экономики управления и права 625062, г. Тюмень, ул. 30 лет Победы, 102 Е-mail: eg-komissarova@yandex.ru

Введение: анализируются методологические аспекты исследовательской культуры. Автор обращается к подходам и уровням, которым надлежит следовать в процессе научного познания. Для этой цели разграничены смежные понятия «методика», «метод», «методология». Обозначая собственную феноменологическую значимость каждого из них, автор обосновывает вывод о недопустимости их пространного толкования. Цель: сформулировать методологический регламент, как необходимый ориентир при исследовании цивилистических проблем, относящихся к базовым категориям цивилистики. Обращаясь к проблемам обязательственного права, автор полемизирует с учеными, выдвинувшими тезис о необходимости вычленения в существующей системе обязательств собственно субсидиарных обязательств регулятивного свойства. Не соглашаясь с частью аргументов сторонников данной теории, автор полагает, что в основе суждений о таком выделении должны лежать предыдущие достижения цивилистической теории о классификации обязательств в целом. Благодаря этому будет известен подход, положенный в основание позиции сторонников вычленения регулятивных субсидиарных обязательств. При неизвестности подхода оказывается не ясным и уровень исследования. Наличные точки зрения о допустимости выделения этого вида субсидиарных обязательств, по мнению автора статьи, имеют методологическую погрешность, происходящую от двух факторов. Первый связан с возведением классификации в ранг собственно значимого (а не служебного) приема сущностного анализа конкретного обязательственного правоотношения с точки зрения его вида. Второй фактор относится к невозможности увидеть истинный критерий предлагаемого к вычленению обязательства. Результаты: автор полагает, что теория субсидиарных обязательств, имея право на свое развитие, должна совершенствоваться не за счет «отмены» достигнутого в существующих классификациях, а за счет исследования особенностей статуса субсидиарного должника как потенциального участника обязательственного правоотношения. Однако надлежит достигнуть доктринального единства в вопросе о подходах к исследованию данной темы, учитывая тот факт, что содержание регулятивного обязательства, а также его участники, в отличие от охранительного, в первую очередь определяются волей самих сторон.

Ключевые слова: методология как учение; подходы к познанию; уровни познания; обязательственное право; субсидиарность в праве; охранительные отношения; регулятивные отношения

Введение

В постсоветский период, в стремлении избежать профессиональной деградации научных коллективов, принимая во внимание факт их постарения, с целью преодоления кадрового дисбаланса, были открыты многие законодательные и организационные возможности для пополнения научного стана молодыми кадрами. Научное пространство цивилистики, обеспечивающей

© Комиссарова Е.Г., 2014

законодательные перемены в сфере имущественного быта, оказалось вмиг многонаселенным. В число актуальных попали как темы, годами «лежащие» на обочине цивилистики, так и те, которые освоены, но нуждаются в новых ракурсах

исследования. Но, как это часто бывает после большого глотка свободы, началось очищение научного пространства и его освобождение от некачественных и откровенно ненаучных сегментов. Ведь вместе со свежими, аргументированными и адекват-

ными идеями на научное пространство прорвались схоластика, бесконечная феноменология и прочие последствия «научной» герменевтики. Современные свидетельства тому - массовые акции по закрытию диссертационных советов, выработка дифференцированных подходов к выбору оппонент-ских сил, начавшийся «зрячий» подход к выбору ведущих организаций. Осталось малое - придать отзывам специалистов научную искренность, да не забывать про методологический инструментарий как важный ориентир для всякого пребывающего в границах научно-исследовательского поля.

Основной контент

Под методологией принято понимать многое - в этом типичность подходов к определению методологии и наполнению ее «тела». Для одних это обычное словоупотребление термина в связи с его этимологией (мethodos» у древних греков - это путь, исследование, прослеживание). Другие, учитывая, что юриспруденция - наука социальная и неизбежно связана с ведущими господствующими ценностями и идеалами, прибегают к методологической терминологии главным образом в названии работы, идя на самом деле по пути слияния собственно правовых проблем с политическими и государственными задачами. Третьи выдают за методологию изложение какой-либо теоретической проблемы. Не станем в рамках этой статьи погружаться в детали методологического кода и тонкости методологического регламента. Констатируем лишь, что в числе других причин нехватка методологической культуры влияет как на количество, так и качество немалого числа современных цивилистических исследований. Ведь, как показывает анализ исследовательской практики, вакуум непознанной методологии имеет свойство заполняться иными, часто совсем ненаучными способами получения нового научного знания.

Восполняя неафишируемые грани методологии, возьмем в основу наших суждений понятие о методологии как учении о каком-либо виде деятельности, в нашем случае - деятельности научной, и напомним, что методологические ценности, характеризуя содержательно-теоретическую сторону процесса познания, умозрительны,

существуют лишь на уровне смысла, они часть интеллектуальных, а значит, неосязаемых технологий. Восприятие методологии через учение не позволит облегчить нагрузку этого явления и нивелировать его значение, сведя тем самым методологические установления к абстрактной области философии, откуда они, в отличие от методов, не очень-то и востребуются исследователями.

Пропагандируя в настоящей статье необходимость «теоретической чувствительности» к методологическому инструментарию, затронем проблему обязательств, нормы о которых ожидают актуальные и системные обновления. Процесс предстоящих законодательных изменений идет не без участия доктрины, которая актуализирует ту или иную проблему и формирует для законодателя необходимый теоретический задел. Одной из таких проблем стала проблема субсидиарных обязательств регулятивного свойства, которым в последнее время уделяется немало доктринального внимания (С.С. Базаров [1], А.С. Бакин [2, с. 29], Ю.В. Крюкова [3, с. 78-83], Х.Т. На-сиров [4], Е.П. Прус [5], А.С. Чепцов [6]). Фактически обсуждается новая ступень классификации гражданско-правовых обязательств, в основе которой лежит субсидиарный характер обязанности должника, возникающей у него в силу договора или закона, вне связи с гражданским правонарушением.

Субсидиарность многогранна, использование приемов синонимии обеспечивает ее понимание через «дополнение», «поддержку», «спонсорство», «остаточность исполнения», «побочность», «производ-ность», «страховочность», «запасность». Как производное явление, дополнительная обязанность, при отсутствии законодательных запретов, может возникнуть в связи с любым и всяким обязательством. Практическая востребованость таких дополнительных к основному обязательству конструкций возрастет - во многих случаях субси-диарность, в ее широком значении, становится легализованным приемом преодоления невозможности, нежелания исполнения обязательства первоначальным должником.

Исторически первыми формами таких «спонсорских», «побочных», «принадлеж-

ностных» обязательств явились ипотека и поручительство, содержанием которых была, в том числе, обязанность дополнительного должника исполнять действия за основного должника и одновременно отвечать за их неисполнение. Современное же нормативное выражение субсидиарности связывается исключительно с охранительной направленностью гражданско-правовых отношений. В связи с этим в существующей законодательной номинации все субсидиарные отношения в их дословном (а не сино-нимируемом значении) «покрываются» нормами о гражданско-правовой ответственности (ст. 399 ГК РФ) с использованием устойчивого сочетания «субсидиарная ответственность по долгам». Неотъемлемой частью правообразующего состава такой ответственности является гражданско-правовой деликт.

Вопрос об истинном соотношении понятий «субсидиарное обязательство» и «субсидиарная ответственность» обсуждается в российской гражданско-правовой доктрине (Е.А. Суханов, С.В. Сарбаш, Ю.В. Крюкова, А. С. Бакин и др.). Однако однозначных научных суждений, которые бы обеспечили бесспорное теоретическое «отпочкование» субсидиарных обязательств от вопросов юридической ответственности по долгам и обязательствам, способствуя возможному типологическому формированию группы регулятивных субсидиарных обязательств, пока не сформулировано. Но наука не стоит на месте и все чаще в док-тринальных суждениях ученых небезосновательно высказывается тезис о том, что в условиях развитого имущественного оборота субсидиарные отношения способны не только к охранительному воздействию, но и к регулятивному. Как отметил Х.Т. Насиров в своей докторской диссертации «Теоретические проблемы субсидиарных обязательств по гражданскому праву Таджикистана и России. Сравнительно-правовой аспект», регулятивный потенциал субсидиарных обязательств в полной мере не исследован, что сказывается на объеме и качестве того теоретического задела, который бы позволил российскому законодателю сформировать соответствующие нормативные построения, а таджикскому развить уста-

новленное в ст. 350 ГК РТ моноправило о том, что «при неудовлетворении основным должником требования кредитора об исполнении обязательства, это требование может быть заявлено в неисполненной части другому должнику (субсидиарному должнику)» [4, с. 33-35]. Фактически автор предлагает новую теоретическую концепцию субсидиарности, которая способна расширить пределы согласительного поведения сторон договорного обязательства на случай его неисполнения независимо от причин, но с сохранением у кредитора интереса к исполнению.

С точки зрения социально-экономического аспекта тезис о признании необходимости введения в нормативное пространство субсидиарных обязательств регулятивного свойства выглядит актуально. Выдвигая его, ученые ориентируются на исконно гуманную функцию гражданского права -регулировать, предупреждая имущественные конфликты. Привлекателен и акцент на добровольность со стороны дополнительного должника. Если бы не методологическая оснастка...

Как уже замечено выше, современное нормативное выражение поименованной субсидиарности связывается и продолжает связываться исключительно с ее охранительной природой. Такие обязательства, будучи «укрепленными» субсидиарностью, не выделяются в какой-то самостоятельный вид, поскольку находятся под покровом первого, исторически сложившегося деления всех обязательств на договорные и вне-договорные, входя в группу последних. Оттолкнемся от этого факта, сложившегося в истории обязательств, и устроим свои суждения с опорой на него, что позволит созидать новое научное знание о субсидиарно-сти без разрушения общепризнанной и устоявшейся веками классификации обязательств на договорные и внедоговорные. В ином случае будет непросто обосновать введение в параллель с существующими охранительными субсидиарными обязательствами тех, которые сегодня именуются регулятивными субсидиарными обязательствами.

Охранительные обязательства имеют второе смысловое название - деликтные

или, в строгом контексте гл. 59 ГК РФ, «обязательства из причинения вреда». Для их установления и, в итоге, реализации необходим состав гражданского правонарушения со всеми его условиями (ст. 1064 ГК РФ). Цель такого обязательства - в спасении кредитора, именуемого потерпевшим, в обеспечении восстановления его нарушенного права. Для ее достижения законодатель не только устанавливает условия поведения кредитора (обязанность доказать потери, вину, противоправность со стороны должника), но и стремится облегчить его участь как потерпевшего, используя в отдельных случаях такие приемы, как безвиновная ответственность (вводя специальные случаи ответственности за причинение вреда), субсидиарная ответственность, межотраслевая преюдиция. То есть, в какой-то степени, а точнее, до границ злоупотребления правом (со стороны кредитора), законодатель допускает «прокредиторскую» направленность части норм в охранительных обязательствах. Ведь в таких обязательствах кредитор занимает свое положение, как правило, в силу произошедшей случайности, которая и привела к уменьшению его имущества или ущемлению нематериальных благ. В то время как в регулятивных обязательствах законодатель нейтрален - здесь «работает» воля сторон и презумпция добросовестности должника. Стороны сами решают, привлечь ли им наряду с первоначальным должником дополнительного должника или на случай неисполнения (ненадлежащего) исполнения использовать иные способы укрепления прав кредитора. Любые из этих способов, так или иначе, окажутся вторичными по отношению к правовому режиму исходных регулятивных обязательств, чего нельзя сказать об обязательствах охранительных, в которых предусматриваемая законом субсидиарность выступает необходимой частью правового режима исходного обязательства, вынужденной его специфической чертой.

Подобная специфика регулятивных и охранительных обязательств, а также разные мотивы субсидиарности исключают возможность простого наложения модели уже признанной законом охранительной

субсидиарности на субсидиарность регулятивную.

Представляется, что более эффективным для технико-юридического обоснования регулятивной субсидиарности, будет прием, не связанный с введением в гражданско-правовое поле конструкции «регулятивное субсидиарное обязательство». Более важным видится исследование фигуры субсидиарного должника, которая встанет в уже известный терминологический ряд, оформляющий выход должника из обязательства или сохранение первоначального должника, но в параллели с другим должником, независимо от направленности обязательства. В этом ряду уже есть такие фигуры, как «основной должник», «первоначальный должник», «солидарный должник», «должник-правопреемник», «должник в силу указания закона», «должник в обязательстве из односторонней сделки», «должник в акцессорном (зависимом) обязательстве». Известно, что основания введения всех этих должников в обязательство юридически разнятся, однако экономическое их назначение во многом схоже. Те исключительные особенности субсидиарного должника, которые должны быть учтены в некоторых видах обязательств (например, при общей недопустимости требовать от субсидиарного должника исполнения обязательства в натуре, допускается исключение при исполнении денежного обязательства и др.), могут быть выведены в отдельную норму. Но единые статусные характеристики фигуры субсидиарного должника (в отличие от ординарного и общепринятого, расширительно-безликого - дополнительный должник) могли бы стать универсальными для любых видов обязательств, независимо от того волей ли сторон выбран такой должник или назначен законодателем.

Предлагаемый подход позволит исключить допускаемое смешение понятий «правопреемник» и «субсидиарный должник», а перемена лиц в обязательстве не будет подменяться субсидиарностью, исклю-чится и случающееся тождество субсидиар-ности с множественностью лиц в обязательстве. Встанет на свое место понятие «регулятивное субсидиарное обязательство» как договорное обязательство, которое в своей

сущностной природе должно быть единым со всяким договорным обязательством, ослабнет угроза родовидового смешения разных типов и видов обязательств. А главное, легально уйдет тот консервативный монополизм субсидиарности, который со ссылкой на существующее сегодня законодательство, в доктрине связываются исключительно с воплощением норм об ответственности. Можно предположить, что сегодняшнее учение о регулятивной субси-диарности - это реакция поколения постсоветских ученых на этот самый монополизм законодательной субсидиарности, при которой нормативная форма субсидиарности связана исключительно с ответственностью. Такое положение можно и нужно изменить, но не путем создания некой научной надси-стемы под названием «регулятивное субсидиарное обязательство», возвышающейся над известными, ставшими уже гражданско-правовой классикой, практическими, законодательными и научными аксиомами.

И еще из области подхода как необходимого методологического приема. Известно, что любые классификации, в отличие от систематизации, это все-таки в большей степени приемы теоретические. Не имея применительно к обязательствам собственной бытийной основы в нормах права, критерии любых классификаций в этой сфере так и будут оставаться в разряде доктри-нальных. Отсюда гибкость и многозначность классификационных критериев, позволяющих вводить и выводить из них новые разновидности обязательств. Однако подобная «подвижность» классификаций, тем не менее, не отменяет правил юридической корректности. В данном случае они в том, что любая классификация, это в первую очередь лишь удобный элемент научного аппарата, который, однако, имеет все же вспомогательную, а не первостепенную роль. И важно помнить, что всякий вновь вычлененный вид обязательства - это все-таки логический элемент уже сложившейся системы обязательств, что обязывает следовать системному подходу при соприкосновении с проблемой классификации обязательств. В противном случае вопрос о классификации обязательств и их новых разно-

видностей может обрести безгранично-смысловой характер.

Предположив возможные подходы к исследованию неконфликтной субсидиар-ности, обратимся к уровню исследования.

Законодательная формула обязательства закреплена в ст. 307 ГК РФ. Отсутствие в указанной норме правил, которые бы позволяли подразделять обязательства на отдельные виды и определить особенности правового регулирования отдельных их видов, конечно, дает безграничный простор для доктринальных размышлений о видах, системе обязательств, их группах и классификациях в целом. Однако эта формула, ориентированная на структурно простое обязательство, каких в реальном обороте не столь много, позволяет увидеть главное. Оно в том, что обязательство - это универсальная гражданско-правовая конструкция, в которой в силу относительности обязательственного правоотношения могут участвовать лишь две стороны: кредитор и должник с возможными вариантами множественности на каждой стороне. Иными словами, условием существования конкретного обязательства является его двухсубъектный состав, в котором обязанности конкретного должника (должников) корреспондируют праву конкретного кредитора (кредиторов).

Понятно, что «типовая модельная схема» субсидиарного регулятивного обязательства должна быть аналогичной той, что заложена в ст. 307 ГК РФ. Но, как оказалось, возможны варианты. По утверждению Х.Т. Насирова, регулятивное субсидиарное обязательство имеет «единый сложный», «необычный» характер, оно «многосубъ-ектно и сложноструктурно», поскольку включает в себя последовательный комплекс взаимных отношений, складывающихся между его участниками - кредитором и основным должником и должниками (основным и дополнительным) между собой» [4, с. 36-37]. Обозначая «многоэтажность» регулятивного субсидиарного обязательства, а не признанную законом возможность горизонтальной множественности на стороне должника, автор подрывает общеизвестное и универсальное - обязательство это поведение двух лиц, а не более. Надо ли говорить, что при таком подходе стираются

границы корреспонденции поведения правообладателя-кредитора и обязанного лица -должника, чем создается неопределенность в дозволенном и обязанном поведении, а выводы теории в итоге не оказываются основанными на ее аксиомах.

Выводы

Подводя итог изложенному, заметим, что на сегодняшний день все же пока не создан должный количественный доктриналь-ный задел по проблеме субсидиарных обязательств в целом и их возможной дихотомии на охранительные и регулятивные. Поэтому представляется корректнее говорить не о регулятивном субсидиарном обязательстве как самостоятельном виде, а сначала о субсидиарности в целом. Несмотря на то, что на феноменологическом уровне достигнута ясность в понимании субсидиарности и ее смысла, как правовое явление субси-диарность остается «отягощенной» немалым числом синонимов. Но это не единственная доктринальная забота. В проблеме субсидиарности есть и другие назревшие проблемы. В их числе случаи недопущения партнерской субсидиарности на уровне отдельных правовых ситуаций; общий недостаток правил о субсидиарности в нормах закона; смешение правил о субсидиарной ответственности и правил об исполнении обязательства субсидиарным должником в связи с неопределенностью их соотношения. Отсюда важны последовательные док-тринальные шаги. Цепочка их может выглядеть примерно так: исследование понятия субсидиарности в целом; отграничение субсидиарных отношений от смежных правовых явлений; анализ возможных видов суб-сидиарности (в силу закона, договора, иных правовых оснований); типологические особенности статуса субсидиарного должника и т.д. При этом критериообразующим фактором в итоге должно служить не столько то или иное обязательство, сколько характер обязанности субсидиарного должника, которая во всех, без исключения, ситуациях носит производный характер от обязанности другого должника. В какой правовой форме, кроме обязательства, происходит реализация этой субсидиарной обязанности не столь важно. Важнее сформулировать типи-

ческие черты субсидиарной обязанности и правовой фигуры субсидиарного должника, объема его «страховочных» обязанностей. Тогда появится четкий юридико-технический критерий, который без нарушения формулы обязательства «как поведения двух лиц» позволит сконцентрировать научное внимание на правовых основаниях привлечения субсидиарного должника в обязательство, а также на тех исключениях, которые позволят увидеть, кто и при каких условиях не вправе быть субсидиарным должником. Эта теория может оказаться тем вспомогательным механизмом, который будет обслуживать как договорные, так и вне-договорные обязательства.

Библиографический список

1. Базаров С.С. Современные особенности субсидиарных обязательств // Актуальные проблемы современной науки. 2008. №5. С. 41.

2. Бакин А.С. Понятие субсидиарного обязательства в гражданском праве РФ // Вестник Томского государственного университета. 2010. №239. С. 91-94.

3. Крюкова Ю.Я. Субсидиарные обязательства в гражданском праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2013. 27 с.

4. Насиров Х. Т. Теоретические проблемы субсидиарных обязательств по гражданскому праву Таджикистана и России. Сравнительно-правовой аспект: дис. . д-ра юрид. наук. Душанбе, 2014. 372 с.

5. Прус Е. П. Проблемы правового регулирования субсидиарных обязательств учредителей (участников) юридического лица: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. 31 с.

6. Чепцов А. С. Особенности субсидиарных обязательств в гражданском праве // Нотариус. 2009. №2. С. 39-42.

References

1. Bazarov S.S. Sovremennye osobennosti subsidiarnykh obyazatel'stv [Modem peculiarities of the subsidiary obligations] // Ak-tual'nye problemy sovremennoy nauki - Actual problems of modern science. 2008. №5. S. 41. (In Russ).

2. Bakin A.S. Ponyatie subsidiarnogo obyazatel'stva v grazhdanskom prave RF [The concept of the subsidiary obligation in the civil law of the Russian Federation] // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta -Vestnik of Tomsk state University. 2010. №239. S. 91-94. (In Russ).

3. Kryukova Yu.Ya. Subsidiarnye obyazatel'st-va v grazhdanskom prave [The subsidiary obligations in civil law]: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. Ekaterinburg, 2013. 27 s. (In Russ).

4. Nasirov Kh. T. Teoreticheskie problemy subsidiarnykh obyazatel'stv po gra-zhdanskomu pravu Tadzhikistana i Rossii. Sravnitel'no-pravovoy aspect [Theoretical

problems of subsidiary obligations in civil law of Tajikistan and Russia. Comparative and legal aspect]: dis. ... d-ra yurid. nauk. Dushanbe, 2014. 372 s. (In Russ).

5. Prus E. P. Problemy pravovogo reguliro-vaniya subsidiarnykh obyazatel'stv uchred-iteley (uchastnikov) yuridicheskogo litsa [Problems of legal regulation of subsidiary obligations of founders (participants) of the legal entity]: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2006. 31 s. (In Russ).

6. Cheptsov A. S. Osobennosti subsidiarnykh obyazatel'stv v grazhdanskom prave [Peculiarities of the subsidiary obligations in civil law] // Notarius - Notary. 2009. №2. S. 3942. (In Russ).

ABOUT FUNDAMENTALS OF METHODOLOGICAL CULTURE

IN CIVIL LAW

E.G. Komissarova

Doctor of law, Professor of chair of civil law and proceeding Tyumen State Academy of World Economy, Management and Law 102, 30 Let Pobedie st., Tyumen, 625000 E-mail: eg-komissarova@yandex.ru

Introduction: In the article methodological aspects of research culture are analyzed. The author addresses to approaches and levels which should be followed in the process of scientific cognition. For this purpose the adjacent concepts "technique", "method", "methodology" are differentiated. Designating own phenomenological importance of each of them, the author proves a conclusion about inadmissibility of their vast interpretation.

Purpose: to formulate the methodological regulations as a necessary reference point at research of the civil problems relating to basic categories of civil law. Addressing to problems of obligation law, the author polemizes with the scientists who put forward the thesis about need of exarticulation of regulatory subsidiary obligations in the existing system of obligations. Disagreeing with the part of arguments of this theory supporters, the author believes that the previous achievements of the civil theory about the classification of obligations in general have to be the basis of such allocation judgments. Thereby the approach put in the basis of the supporters' position of exarticulation of regulatory subsidiary obligations will be known. The research level is not clear at uncertainty of approach. The points of view about an admissibility of this type of subsidiary obligations allocation, according to the author of article, have the methodological error coming from two factors. The first factor is connected with construction of classification in a rank of actually significant (but not accessorial) reception of the intrinsic analysis of concrete obligation legal relationship from the position of its type. The second factor is impossibility to single out the true criterion of the obligation offered to exarticulation.

Results: the author believes that the theory of subsidiary obligations, having the right for the development, has to be improved not due to "cancellation" reached in the

existing classifications, but due to research of features of the status of the subsidiary debtor as potential participant of obligation legal relationship. However, it is necessary to reach doctrinal unity in a question of approaches to research of this subject, considering the fact that contents of the regulatory obligation, and also its participants, unlike guarding obligation, are defined first of all by will of the parties.

Keywords: methodology as doctrine; approaches to cognition; cognition levels; obligation law; subsidiarity in law; guarding relations; regulatory relations

Информация для цитирования:

Комиссарова Е.Г. Об основах методологической культуры в цивилистике // Вестник Пермского университета. Сер.: Юридические науки. 2014. Вып. 4(26). C. 247-253.

Komissarova E.G. Ob osnovah metodologicheskoj kul'tury v civilistike [About Fundamentals of Methodological Culture in Civil Law] // Vestnik Permskogo universiteta. Ser.: Juridicheskie nauki - Perm University Herald. Series: Yuridical Sciences. 2014. №4(26). Pp. 247-253. (In Russ).