CC BY
127
УДК: 343.132.2
DOI 10.24411/2078-5356-2018-10419
Гаврилов Борис Яковлевич Boris Ya. Gavrilov
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры управления органами расследования преступлений
Академия управления МВД России (125171, Москва, ул. З. и А. Космодемьянских, 8)
doctor of sciences (law), professor, professor of the department of crime investigation bodies management
Academy of Ministry of internal affairs of Russia (8 Z. and A. Kosmodemianskikh st., Moscow, Russian Federation, 125171)
Е-mail: [email protected]
Малышева Ольга Анатольевна Olga A. Malysheva
доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовной политики
Академия управления МВД России (125171, Москва, ул. З. и А. Космодемьянских, 8)
doctor of sciences (law), associate professor, рrofessor of the department of criminal policy
Academy of Ministry of Internal affairs of Russia (8 Z. and A. Kosmodemianskikh st., Moscow, Russian Federation, 125171)
Е-mail: [email protected]
Об оптимизации защиты прав потерпевшего в досудебном уголовном
судопроизводстве
On the optimization of the protection of the rights of the victim in pre-trial
criminal proceedings
В статье анализируется роль потерпевшего в до- ТЬю article examines the role of the victim in achiev-
стижении назначения уголовного судопроизводства, ing the objectives of the criminal proceedings, clarifies
уточняется содержание уголовно-процессуальной the content of the criminal-procedural activities under-
деятельности, осуществляемой данным участником taken by them, conducted comparative-legal analysis of
уголовного процесса, проводится сравнительно-пра- the legal situation of the victim in criminal proceedings
вовой анализ правового положения потерпевшего in Russia, Germany, United States. Taking into account
в уголовном процессе России, ФРГ, США. С учетом the legal positions of Constitutional Court of the Russian
правовых позиций Конституционного Суда РФ и Вер- Federation, the Supreme Court of the Russian Federa-
ховного Суда РФ вносятся предложения по оптимиза- tion proposals to optimize legal means the restoration of
ции правовых средств восстановления нарушенных violated rights and legitimate interests of crime victims in
преступлением прав и законных интересов потерпев- pre-trial criminal proceedings. шего в досудебном уголовном судопроизводстве.
Ключевые слова: досудебное уголовное судо- Keywords: pre-trial criminal proceedings, protection производство, защита прав потерпевшего, предста- of the rights of the victim, the victim's representative. витель потерпевшего.
© Гаврилов Б.Я., Малышева О.А., 2018
Защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, в российском уголовно-процессуальном законодательстве (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ) определяется в качестве первостепенной задачи уголовного судопроизводства, в том числе его досудебной части. Однако системный анализ содержания его правовых норм через призму результатов следственной, прокурорской и судебной практики, а также многочисленных научных публикаций [1; 2] в части защиты потерпевшего как участника уголовного процесса позволяет высказать предположение о том, что центральными фигурами на досудебных стадиях уголовного судопроизводства продолжают оставаться по-прежнему подозреваемый и обвиняемый. Вывод о недостаточности правовых мер защиты законных интересов потерпевшего со стороны государства высказывают в своих научных работах Ф.Н. Багаутдинов [3, с. 11], С.А. Синенко [4, с. 4-5] и другие авторы. Председатель Конституционного Суда РФ профессор В.Д. Зорькин признал, что «в стремлении защитить право обвиняемого... законодатель в определенной степени упустил из виду права потерпевших. Между тем их права - не менее важная конституционная ценность» [5, с. 3].
В очередной раз указанная проблема широко обсуждалась 28 марта 2017 года с участием председателя Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека М.А. Федотова, председателя Совета Фонда поддержки пострадавших от преступлений О.Н. Костиной, члена Общественной палаты РФ А.В. Цветкова на круглом столе в Общественной палате РФ, где с докладом о неудовлетворительном обеспечении права потерпевшего на доступ к правосудию и на возмещение причиненного вреда (ст. 52 Конституции РФ) выступил профессор Б.Я. Гаврилов [6]. О недостаточности усилий государства по защите потерпевшего свидетельствует и анализ содержания Федерального закона от 21 июля 2014 года № 273-Ф3, согласно которому потерпевший наделен правом на обращение в суд за компенсацией причиненного преступлением вреда не ранее чем через 4,5 года после вынесения следователем, дознавателем постановления о приостановлении предварительного расследования за неустановлением лица, совершившего преступление (п. 1 ч. 1 ст. 208 УПК РФ).
С учетом изложенного есть основания полагать, что защита нарушенных прав и законных интересов потерпевшего фактически пока
не стала приоритетной задачей уголовно-процессуальной деятельности, осуществляемой следователем, дознавателем, прокурором, в отличие от задачи доказывания причастности и виновности подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления с соблюдением его прав, законных интересов.
Одна из причин этого и в существующей системе оценки деятельности следственных органов, подразделений дознания, органов прокуратуры. Она включает в себя показатели, характеризующие срок производства по уголовному делу, количество уголовных дел, оконченных производством с составлением обвинительного заключения, обвинительного акта (постановления) и направленных в суд, количество подозреваемых, обвиняемых, содержащихся под стражей, в отношении которых уголовное преследование прекращено по реабилитирующему основанию или оправданных, и т. п.
Но еще в большей степени негативно влияют на обеспечение прав потерпевшего такие показатели деятельности правоохранительных органов и особенно органов внутренних дел, как состояние преступности и раскрываемость преступлений, чему способствует и современное российское уголовно-процессуальное законодательство. Его положения, предусматривающие возможность принятия следователем, дознавателем, органом дознания процессуального решения об отказе в возбуждении уголовного дела, по своей сути ограничивают озвученное выше право потерпевшего на доступ к правосудию. Наглядно это видно из анализа статистических данных ГИАЦ МВД России по форме 2-Е «О результатах разрешения сообщений о преступлениях», согласно которым количество указанных процессуальных решений («отказных» материалов) в 2014-2016 годах составило 6,7-6,9 млн, из которых ежегодно признавались незаконными, необоснованными и отменялись - 1,4-1,5 млн. По данным Генеральной прокуратуры Российской Федерации, ежегодно количество отмененных «отказных» материалов (с повторными. - Б.Г., О.М.) составляет 2,4 млн. Одновременно это послужило одной из причин сокращения уровня регистрируемой преступности с 3,855 млн в 2006 году до 2,160 тыс. в 2016 году [7].
В развитие изложенного выше И.А. Пикалов отмечает, что в настоящее время в уголовном судопроизводстве на одной стороне выступает представитель государства в лице дознавателя, следователя либо прокурора, а на другой -
обвиняемый (подозреваемый) и его защитник. При этом неясно, какая роль отведена потерпевшему в сердцевине уголовно-процессуальной деятельности - доказывании в частности и в целом в досудебном производстве по уголовным делам [8, с. 20, 21]. По мнению авторов, далеко не основная.
Таким образом, можно констатировать, что прямым следствием указанных и иных причин, обусловленных несовершенством действующего уголовно-процессуального законодательства, является неполное или несвоевременное обеспечение прав и законных интересов потерпевшего в досудебном производстве по уголовным делам, что также подтверждается и статистическими данными, характеризующими размер возмещенного потерпевшему ущерба, причиненного преступлением, удельный вес которого в ходе досудебного производства, осуществляемого органами предварительного следствия в системе МВД России, в 2012-2016 годах в среднем составил порядка 60% [9]. Следует принять во внимание и тот факт, что потерпевшие достаточно часто обращаются в Конституционный Суд РФ и в Верховный Суд РФ с целью защиты своих прав и законных интересов. В своих решениях указанные судебные инстанции нередко признают факт необеспечения прав, законных интересов потерпевшего в досудебном производстве и нацеливают федерального законодателя на внесение изменений в правовое регулирование в части, касающейся обеспечения прав указанного участника уголовного процесса, а правоприменителя - на необходимость устранения нарушений уголовно-процессуального закона (постановление Конституционного Суда РФ от 7 июля 2015 г. № 7-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации и пункта «а» части второй статьи 166 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.В. Кряжева»; постановление Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 г. № 16-П «По делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 237 УПК РФ»; апелляционное определение Верховного Суда РФ от 29 октября 2014 г. № 18-АПУ 14-49; апелляционное определение Верховного Суда РФ от 23 октября 2014 г. № 48-АПУ14-46 и др.).
Изложенное обусловливает потребность в принципиальном изменении существа складывающихся в уголовном досудебном производстве правоотношений, что должно быть непосредственно связано с усилением законо-
дателем роли потерпевшего в достижении назначения уголовного судопроизводства. Полагаем, что эффективным средством здесь может стать повышение процессуальной активности со стороны потерпевшего, которую следует рассматривать в качестве его индивидуально-правовой характеристики, выражающейся в полноте, своевременности и интенсивности осуществления потерпевшим предусмотренных уголовно-процессуальным законом прав и исполнения возложенных на него обязанностей в целях достижения правосудия по уголовному делу в разумный срок, на что авторы обращают особое внимание [10; 11, с. 97].
Одновременно с признанием того факта, что потерпевший в сравнении с подозреваемым, обвиняемым наделен меньшим объемом уголовно-процессуальных прав, авторы отмечают, что данный участник уголовного процесса распоряжается ими в досудебном уголовном судопроизводстве далеко не в полной мере, что подтверждается анализом следственной, прокурорской и судебной практики, позволяющей заключить, что потерпевший в большинстве случаев демонстрирует пассивность в реализации предоставленных ему уголовно-процессуальным законом правомочий в целях восстановления нарушенных совершенным преступлением прав и законных интересов, о чем свидетельствует отсутствие, как правило, с его стороны ходатайств, жалоб на процессуальные действия (бездействие) и решения следователя, дознавателя, прокурора.
В противоположность этому подозреваемый, обвиняемый лично либо с помощью защитника зачастую обжалует процессуальные действия (бездействие) и решения органов предварительного расследования и порой неоднократно. Вывод об этом авторами сделан на основе изучения материалов уголовных дел. Подтверждается это и результатами проведенного В.Е. Батю-ковой исследования. Так, 95% опрошенных ею потерпевших не смогли конкретно перечислить свои права. Немногие из них представляют, каким образом можно защищать свои права и законные интересы в досудебном производстве по уголовному делу; 72% потерпевших не смогли указать, когда они были признаны в качестве таковых на основании закона; 98% респондентов указали, что чувствуют себя беззащитными и ощущают отсутствие какой бы то ни было помощи со стороны правоохранительных органов. Ввиду последнего потерпевшие определили себе «роль просителей» [12, с. 29].
Полагаем, что потерпевшему как участнику уголовного процесса необходимо более активно и в максимально полном объеме осуществлять свои права: неформально знакомиться с протоколами следственных действий, произведенных с его участием; при необходимости заявлять ходатайства о производстве отдельных процессуальных действий; представлять сведения, подтверждающие характер и размер причиненного преступлением вреда; знакомиться с содержанием предъявляемого обвиняемому обвинения; представлять сведения, подтверждающие виновность обвиняемого, и др. (ч. 2 ст. 42 УПК РФ). На это обращает внимание и Верховный Суд РФ в постановлении Пленума от 29 июня 2010 года № 17-П, в котором сделан акцент на обязанность судов строго соблюдать требования закона, наделяющего потерпевшего правом на получение копий документов, содержащих основополагающие процессуальные решения: о возбуждении уголовного дела, об отказе в признании потерпевшим, о принятии уголовного дела к производству конкретным следователем, дознавателем, производстве предварительного следствия следственной группой или группой дознавателей, привлечении лица в качестве обвиняемого, приостановлении производства по уголовному делу и др.
Вместе с тем, как справедливо отмечает Т.М. Махова, потерпевший не должен превратиться в лицо, на которое следователь, дознаватель, прокурор перекладывали бы бремя доказывания и изобличения виновного в совершении преступления и тем самым в определенном смысле возлагали бы ответственность на потерпевшего за неудачи в уголовном преследовании [13, с. 352, 353]. В рассматриваемом случае полезным для российской правоприменительной практики представляется опыт правового регулирования в ФРГ, где закон наделяет потерпевшего меньшим объемом прав в сравнении с УПК РФ, однако реализует он их исключительно для отстаивания личных прав, законных интересов, а не в целях изобличения виновного в совершении преступления.
Подчеркнем, что российский законодатель принял во внимание наличие факта не только пассивного поведения потерпевшего в досудебном уголовном судопроизводстве, но и все чаще встречающегося на стадии предварительного расследования определенного противодействия со стороны обозначенного участника уголовного процесса всестороннему, полному, объективному и в разумный срок расследова-
нию уголовного дела. Для устранения этого негативного явления Федеральным законом от 28 декабря 2013 года № 432-ФЗ было дополнено уголовно-процессуальное и уголовное законодательство, предусматривающее возможность привлечения потерпевшего к уголовной ответственности в соответствии со статьей 308 УК РФ в случае его уклонения от прохождения освидетельствования, производства в отношении него в соответствии с пунктами 2, 4, 5 статьи 196 УПК РФ судебной экспертизы, предоставления образцов для сравнительного исследования.
Полагаем, что такая правовая мера повышения процессуальной активности потерпевшего является чрезмерно суровой, поскольку в соответствии с данным Законом, обращаясь к органам предварительного расследования за защитой нарушенных совершенным в отношении него преступлением прав и законных интересов, потерпевший сам может приобрести статус подозреваемого, обвиняемого ввиду «недобросовестного» процессуального поведения. В условиях в целом гуманистической направленности законотворческой деятельности государства указанный шаг законодателя с учетом правового содержания пункта 1 части 1 статьи 6 УПК РФ вряд ли следует расценивать как правомерный. Достаточным, полагаем, при установлении факта указанных действий со стороны потерпевшего, влекущих затягивание производства по уголовному делу и препятствующих тем самым всестороннему, полному, объективному исследованию обстоятельств совершенного преступления, является применение к нему достаточно эффективных, но исключительно редко задействованных уголовно-процессуальных санкций в виде наложения денежного взыскания (ст. 117 УПК РФ).
Следует акцентировать внимание и на том обстоятельстве, что в досудебном уголовном судопроизводстве потерпевший по-прежнему полностью полагается на следователя, дознавателя, прокурора, следуя фактически их усмотрению. На это обстоятельство особое внимание обращает и А.В. Гриненко, который отмечает, что мнение потерпевшего, отражаемое в материалах уголовного дела, имеет значение лишь в той степени, в какой оно совпадает с мнением следователя, дознавателя и прокурора [14, с. 51], чем, по сути, подчеркивается отсутствие единства интересов потерпевшего и властных участников уголовного процесса. Одновременно имеют место факты, когда следователь, дознаватель негативно относятся к любому проявлению активности, заинтересо-
ванности со стороны потерпевшего в расследовании уголовного дела. На данный факт обращает внимание В.В. Иванов [15, с. 185].
Наряду с изложенным, следует обратить внимание и на другое обстоятельство, характеризующее правовое положение потерпевшего в российском уголовном процессе. Несмотря на то, что потерпевший является стороной обвинения и соответственно обладает собственным интересом, он, как справедливо отмечает В.А. Лазарева, вынужден осуществлять свою обвинительную деятельность исключительно в рамках обвинения, выдвинутого властными субъектами [16, с. 51]. В этом контексте научный интерес вызывает позиция С.В. Винокурова, полагающего, что объединение в уголовном процессе в единую группу участников потерпевшего и должностных лиц органов уголовного преследования - сторону обвинения является не только искусственным, но и нарушает права потерпевшего [17, с. 50].
В плане сравнительно-правового анализа российского и зарубежного законодательства отметим, что потерпевший (жертва преступления) в США не выступает на стороне обвинения. Лицо, пострадавшее от преступления, является главным свидетелем обвинения. Последнее обстоятельство обусловливает сужение правового статуса потерпевшего, где он не имеет права участвовать в процессе доказывания, лишен права заявлять ходатайства, не наделен правом знакомиться со всеми уголовно-процессуальными документами, в том числе и после окончания уголовного преследования, и др. Процессуальные права, которыми наделена жертва преступления в США (право на уважение достоинства личности потерпевшего и его неприкосновенности, консультацию прокурора, возмещение вреда, причиненного преступлением, присутствие в судебном заседании, но только по усмотрению суда, и др.), имеют иное, чем в России, назначение. В американском уголовном процессе они расцениваются как правовые средства обеспечения защиты потерпевшего (жертвы преступления) от преследования лицом, совершившим уголовно наказуемое деяние [18, с. 26-35].
С учетом изложенного, а также принимая во внимание тот факт, что среди научного сообщества сегодня нередко дается негативная оценка деятельности органов уголовной юстиции по защите потерпевшего [19, с. 24, 26; 20, с. 58-59], в современном уголовном досудебном производстве актуализируется потребность в институте представительства прав, законных интересов
потерпевшего. Тем более, как показывает анализ следственной, прокурорской и судебной практики, материалов уголовных дел, в качестве потерпевших выступают в большинстве своем лица, имеющие низкий уровень правовой культуры. В этой связи в интересах этой категории лиц в УПК РФ закреплено право потерпевшего на вовлечение в уголовный процесс своего представителя, что не лишает самого потерпевшего права личного участия в производстве по уголовному делу (п. 8 ч. 2 ст. 42, ч. 4 ст. 45 УПК РФ).
Для реализации этого права часть 3 статьи 42 УПК РФ устанавливает, что потерпевшему обеспечивается возмещение расходов на представителя согласно требованиям статьи 131 УПК РФ. Вместе с тем, закрепленный УПК РФ правовой механизм возмещения указанных расходов не отвечает интересам потерпевшего ввиду длительных сроков производства по уголовному делу, которые согласно правовой позиции Верховного Суда РФ, выраженной в постановлении его Пленума от 29 марта 2016 года № 11-П, могут составлять до 4 лет. Более того, возмещение процессуальных издержек, которые понес потерпевший в связи с привлечением представителя в уголовный процесс, возможно лишь при постановлении судом обвинительного приговора по уголовному делу (ст. 132 УПК РФ).
Недостаточно регламентирована и другая составляющая института представительства в уголовном судопроизводстве. По мнению ряда авторов, она заключается в том, что процессуальные возможности представителя потерпевшего в УПК РФ прописаны не полностью. М.А. Желудков, в частности, приходит к заключению, что представитель потерпевшего вступает в уголовный процесс лишь при ознакомлении с материалами уголовного дела [21, с. 94, 95].
Изложенное позволяет сформулировать два основных вывода. Первый: правоприменители по различным причинам неверно толкуют правовую норму, закрепленную в части 3 статьи 45 УПК РФ: «Законные представители и представители потерпевшего... имеют те же процессуальные права, что и представляемые ими лица». Суть второго вывода состоит в том, что лица, представляющие интересы потерпевшего, не в полной мере выполняют взятые на себя процессуальные обязанности. Но эта проблема лежит в плоскости нравственных начал.
Ненадлежащее обеспечение прав и законных интересов потерпевшего обусловлено так-
же недостаточным акцентированием внимания со стороны судебных органов, ученых и практикующих юристов на проблемы, связанные с назначением уголовного судопроизводства. Так, контент-анализ специальной юридической литературы позволяет заключить, что достаточно часто и полно освещаются проблемы, связанные с ограничением прав и законных интересов подозреваемого, обвиняемого, между тем права потерпевшего обсуждаются фрагментарно. В правоприменительной деятельности суд при принятии уголовного дела к своему производству и в последующих судебных стадиях в основном акцентирует внимание на том, не были ли нарушены права подозреваемого, обвиняемого на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Полагаем, что указанные факторы в определенной мере также способствуют пассивному поведению потерпевшего в ходе досудебного производства по уголовному делу.
Резюмируя изложенное, следует заключить, что, во-первых, потерпевшему необходимо проявлять большую процессуальную активность в досудебном производстве по уголовному делу в целях восстановления своих прав и законных интересов, нарушенных совершенным преступлением. Только в этом случае он может рассчитывать на достижение в разумный срок цели уголовного судопроизводства - справедливого правосудия. Во-вторых, все более актуальной становится потребность в дальнейшей проработке вопроса о создании фонда помощи потерпевшим, средства которого бы направлялись на возмещение причиненного ему вреда, а также в целях осуществления потерпевшим уголовно-процессуальных прав за счет вовлечения своего представителя в уголовное судопроизводство и полноценное участие в нем, сняв тем самым ограничения, предусмотренные действующим уголовно-процессуальным законом (ч. 21 ст. 45 УПК РФ).
Примечания
1. Быков В.М. Права потерпевшего в уголовном судопроизводстве России // Российская юстиция. 2015. № 7. С. 42-46.
2. Иванова О.Г. Проблемы совершенствования процессуального положения потерпевшего в сфере уголовного судопроизводства // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 12. С. 199-205.
3. Багаутдинов Ф.Н. Публичные и личные интересы в уголовном судопроизводстве и гарантии их обеспечения на предварительном следствии: автореф. дис. ...д-ра. юрид. наук. М., 2004.
4. Синенко С.А. Обеспечение прав и законных интересов потерпевшего в уголовном судопроизводстве: теоретические, законодательные и правоприменительные проблемы: дис. .д-ра. юрид. наук. М., 2014.
5. Зорькин В.Д. Не теряйте веру в торжество закона // Российская юстиция. 2006. № 3.
6. Стенограмма заседания круглого стола на тему «Реализация принципов уголовной политики в сфере защиты прав пострадавших от преступных посягательств», состоявшегося 28 марта 2017 года в Общественной палате Российской Федерации. URL: http:// crimescience.ru /?p=7652 (дата обращения: 28.07.2018).
7. Гаврилов Б.Я., Божьев В.П. Концепция совершенствования досудебного производства в XXI веке: мнения науки и практика // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородского академии МВД России. 2017. № 2 (38). С. 74-81.
8. Пикалов И.А. Состязательность в системе принципов уголовного процесса и ее реализация стороной защиты на досудебных стадиях: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2006.
9. Основные показатели работы органов предварительного следствия в системе МВД России в 20122016 гг. М., 2017.
10. Гаврилов Б.Я. Правовое регулирование защиты конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства: дис. ... д-ра. юрид. наук. М., 2005.
11. Малышева О.А. Досудебное производство по уголовным делам как форма реализации уголовной политики. М., 2007.
12. Батюкова В.Е. К вопросу о защите прав и законных интересов потерпевшего от преступления // Актуальные проблемы уголовного права. М., 2004.
13. Махова Т.М. Особенности института потерпевшего в уголовном процессе России // Lex Russica. 2007. № 2. С. 347-354.
14. Гриненко А. Потерпевший должен иметь не меньше процессуальных прав, чем обвиняемый // Российская юстиция. 2002. № 9.
15. Иванов В.В. Защита прав потерпевшего на стадии предварительного расследования // Защита прав личности в уголовном праве и процессе. Вып. II. Права человека: сфера реализации. Саратов, 2003.
16. Лазарева В.А., Иванов В.В. Проблемы реализации потерпевшим права на справедливую судебную процедуру при отказе прокурора от обвинения // Актуальные проблемы современного уголовного процесса России. Самара, 2005.
17. Винокуров С.В. Приоритетная роль потерпевшего в новой парадигме права // Российская юстиция. 2013. № 12.
18. Кухта К.И., Махов В.Н. Правовой статус жертвы преступления (потерпевшего) в уголовном процессе США. М., 2008.
19. Результаты исследования общественного мнения об уровне безопасности личности и деятельности органов внутренних дел // Профессионал. 2013. № 1.
20. Малышева О.А. Досудебное производство в российском уголовном процессе: теория, практика, перспективы / под науч. ред. Б.Я. Гаврилова. М., 2016.
21. Желудков М.А. Особенности уголовно-процессуальной деятельности потерпевших в досудебном производстве по уголовным делам // Уголовное право. 2008. № 1.
Notes
1. Bykov V.M. The rights of the victim in criminal legal proceedings of Russia. ne Russian justice, 2015, no. 7, pp. 42-46. (In Russ.)
2. Ivanova O.G. Problems of improvement of procedural position of the victim in the sphere of criminal legal proceedings. Current problems of Russian law, 2015, no.12, pp. 199-205. (In Russ.)
3. Bagautdinov F.N. Public and private interests in criminal proceedings and guarantees their welfare during the preliminary investigation. Author's abstract... doctor of legal sciences. Moscow, 2004. (In Russ.)
4. Sinenko S.A. Guarantee of rights and the lawful interests of the victim in criminal procedure: theoretical, legislative and enforcement issues. Dissertation... doctor of legal sciences. Moscow, 2014. (In Russ.)
5. Zorkin V.D. Don't lose faith in a law celebration. The Russian justice, 2006, no. 3. (In Russ.)
6. The shorthand report of a meeting of a round table on a subject «Realization of the principles of criminal policy in the sphere of protection of the rights of victims of criminal encroachments», taken place on March 28, 2017 in Public chamber of the Russian Federation. URL: http://crimescience.ru/?p=7652 (accessed 28.07.2018). (In Russ.)
7. Gavrilov B.Ya., Bozhyev V.P. The concept of improvement of pre-judicial production in the 21st century: opinions of science and practician. Legal science and practice: Journal of Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia, 2017, no. 2 (38), pp. 74-81. (In Russ.)
8. Pikalov I.A. Adversarial system principles of criminal process and its implementation by the defence at the pre-trial stages. Author's abstract... candidate of legal sciences. Yekaterinburg, 2006. (In Russ.)
9. Main indicators of pre-trial investigation in the Russian Ministry of internal affairs system in 2012-2016 timeframe. Moscow, 2017. (In Russ.)
10. Gavrilov B.Ya. Legal regulation of protection of constitutional rights and freedoms of participants of criminal legal proceedings. Dissertation... doctor of legal sciences. Moscow, 2005. (In Russ.)
11. Malysheva O.A. Pre-judicial criminal cases production as form of realization of criminal policy. Moscow,
2007. (In Russ.)
12. Batyukova E.V. To a question of protection of the rights and legitimate interests of the victim from crime. Current problems of criminal law. Moscow, 2004. (In Russ.)
13. Makhova T.M. Features of institute of the victim in criminal trial of Russia. Lex Russica, 2007, no. 2, pp. 347-354. (In Russ.)
14. Grinenko A. The victim has to have not less procedural laws, than the defendant. ne Russian justice,
2002, no. 9. (In Russ.)
15. Ivanov V.V. Protection of the rights of the victim at a stage of preliminary investigation. Protection of the rights of the personality in criminal law and process. Issue 2. Human rights: sphere of realization. Saratov,
2003. (In Russ.)
16. Lazareva V.A., Ivanov V.V. Realization problems injured the rights for fair legal proceedings at refusal of the prosecutor of charge. Current problems of modern criminal trial of Russia. Samara, 2005. (In Russ.)
17. Vinokurov S.V. A priority role of the right which was injured in a new paradigm. ne Russian justice, 2013, no. 12. (In Russ.)
18. Kukhta K.I., Makhov V.N. Legal status of the victim of crime (victim) in criminal trial of the USA. Moscow,
2008. (In Russ.)
19. Results of a research of public opinion about the level of safety of the personality and activity of law-enforcement bodies. The Professional, 2013, no. 1. (In Russ.)
20. Malysheva O.A. Pre-judicial production in the Russian criminal trial: the theory, practice, prospects / ed. by B.Ya. Gavrilov. Moscow, 2016. (In Russ.)
21. Zheludkov M.A. Features of criminal procedure activity of the victims in pre-judicial criminal cases production. Criminal law, 2008, no. 1. (In Russ.)
