CC BY
7
Столбова Н.В. Об онтологическом статусе эстетического отношения (на примере сопоставления «штуковин» из коллекции Владимира Архипова и поз йоги Айенгара // Технологос. - 2022. - № 3. - С. 63-73. DOI: 10.15593/perm.kipf/2022.3.06
Stolbova N.V. About the Ontological Status of Aesthetic Attitude (by the Example of Comparison of Vladimir Arkhipov's "Folk Things" Collection and Iyengar's Yoga Asanas). Technologos, 2022, no. 3, pp. 63-73. DOI: 10.15593/perm.kipf/2022.3.06
ОБ ОНТОЛОГИЧЕСКОМ СТАТУСЕ ЭСТЕТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ СОПОСТАВЛЕНИЯ «ШТУКОВИН» ИЗ КОЛЛЕКЦИИ ВЛАДИМИРА АРХИПОВА И ПОЗ ЙОГИ АЙЕНГАРА)
Н.В. Столбова
Пермский национальный исследовательский политехнический университет, Пермь, Россия
О СТАТЬЕ
Поступила: 05 августа 2022 г. Одобрена: 15 ноября 2022 г. Принята к публикации: 15 декабря 2022 г.
Ключевые слова:
эстетическое отношение, эстетические практики, прекрасное, Владимир Архипов, самодельные вещи, пропсы, йога Айенгара, С. Шавиро, субъект, суперъект
АННОТАЦИЯ
Статья посвящена сопоставлению «штуковин» из коллекции Владимира Архипова, представленных на выставке «Предметы гордости и стыда. Коллекция Владимира Архипова - вещи, авторы, превращения», с асанами (позами) в йоге Айенгара. Цель статьи - продемонстрировать, что формирование «штуковин», собираемых художником Архиповым и выполнение асан в йоге Айенгара являются экземплификацией одной и той же онтологической структуры, обнаруживаемой (или необнаруживаемой) в практиках вновь и вновь. Методологической основой работы является подход, предложенный американским философом Стивеном Шавиро в работе «Вне критериев: Кант, Уайтхед, Делез и эстетика», в которой соотносятся друг с другом и перепрочитываются друг через друга эстетика И. Канта и онтологии А.Н. Уайтхеда и Ж. Делеза. В результате проделанной работы Шавиро показывает, как трансцендентальный субъект теряет свою исключительность и превращается в сборку актуальных сущностей на онтологической плоскости. Согласно С. Шавиро, такая сборка возможна только эстетическим путем, а потому эстетика становится первой философией. Обращение к чувственным практикам (в нашем случае - к йоге Айенгара и к собиранию художником самодельных вещей) позволяет обнаружить именно в этих практиках эстетическое отношение актуальных сущностей, общую онтологическую структуру.
«Штуковины» из коллекции Владимира Архипова, понятые как сообщества актуальных сущностей, в момент пересборки манифестируют сами себя и специфику того эстетического отношения, согласно которому эти сообщества образованы. Сломанный чемодан, восстановивший свою функциональность благодаря металлическому прутку, веревке и палочкам, вытесняет чемодан, привычный в использовании. Но при этом показывает связи сообществ актуальных сущностей друг с другом и музеефицируется художником именно в качестве демонстрации таких ставших видимыми связей. В практике йоги Айенгара в процессе выполнения асан (поз) и интеграции тела с разнообразными пропсами также становится видимым момент перестраивания связей актуальных сущностей. В этот момент тело йогина ощущается как часть системы отсыланий одних вещей к другим - оно становится «пересобранным». Констелляция тел и вещей пребывает в процессе перестройки, в которой улавливаются гармоничные моменты красоты.
© ПНИПУ
© Столбова Наталья Викторовна - кандидат философских наук, доцент кафедры философии и права, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1651-9723, e-mail: pilthekid@mail.ru.
© Natalya V. Stolbova - Candidate of Sciences (Philosophy), Associate Professor,
Department of Philosophy and Law, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1651-9723, e-mail: pilthekid@mail.ru.
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. Вклад 100 %.
Эта статья доступна в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License (CC BY-NC 4.0)
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License (CC BY-NC 4.0)
ABOUT THE ONTOLOGICAL STATUS OF AESTHETIC ATTITUDE (BY THE EXAMPLE OF COMPARISON OF VLADIMIR ARKHIPOV'S "FOLK THINGS" COLLECTION AND IYENGAR'S YOGA ASANAS)
Natalya V. Stolbova
Perm National Research Polytechnic University, Perm, Russian Federation
ARTICLE INFO
Received: 05 August 2022 Accepted: 15 November 2022 Published: 15 December 2022
Keywords:
aesthetic attitude, aesthetic practices, beautiful, Vladimir Arkhipov, folk things, props, Iyengar yoga, S. Shaviro, subject, superject
ABSTRACT
The article is devoted to the comparison of "folk things" from the collection of Vladimir Arkhipov presented at the exhibition "Objects of Pride and Shame. The Vladimir Arkhipov's Collection - Things, Authors, Transformations", with the performance of asanas (postures) in the Iyengar yoga. The goal of the article is to demonstrate that the forming of folk things collected by the artist Arkhipov and the performance of asanas in the Iyengar yoga are an exemplification of the same ontological structure that is found (or not found) in practices again and again. The methodological basis of the work is the approach proposed by the American philosopher Steven Shaviro in his work "Without Criteria: Kant, Whitehead, Deleuze and Aesthetics", in which the aesthetics of I. Kant and the ontology of A.N. Whitehead and J. Deleuze are outlined. As a result of the work done, Shaviro shows how the transcendental subject loses its exclusivity and turns into an assembly of actual entities on the ontological plane. According to S. Shaviro, such an assembly is possible only in an aesthetic way, and therefore, aesthetics becomes the first philosophy. Appeal to sensual practices (in our case, to the Iyengar yoga and to the collection of folk things by the artist) makes it possible to discover in these practices the aesthetic attitude of actual entities, the general ontological structure.
"Folk Things" from the collection of Vladimir Arkhipov, understood as communities of actual entities, at the moment of reassembly manifest themselves and the specifics of the aesthetic relationship according to which these communities are formed. A broken suitcase, which has restored its functionality thanks to a metal bar, rope and sticks, displaces a suitcase that is accustomed to use. But at the same time, it shows the connections of communities of actual entities with each other and is "museumified" by the artist precisely as a demonstration of such connections that have become visible. In the practice of Iyengar yoga, in the process of performing asanas (poses) and integrating the body with various props, the moment of rebuilding the connections of actual entities also becomes visible. At this moment, the yogi's body is felt as part of the system of sending one thing to another -it becomes "reassembled". The constellation of bodies and things is in the process of restructuring, in which harmonious moments of beauty are captured.
© PNRPU
Два происшествия с чемоданами (вместо введения)
Случай первый. В Музее современного искусства РЕЯММ с 28 апреля по 15 августа 2021 года проходила выставка «Предметы гордости и стыда. Коллекция Владимира Архипова -вещи, авторы, превращения» [1]. На этой выставке можно было увидеть разнообразные «штуковины», собранные для использования в повседневной жизни из подручных материалов: самодельные лопаты, антенну из вилок, тележку для продажи чебуреков из детской коляски и т.д. Рассмотрим один из объектов внимательнее. Перед нами чемодан (рис. 1).
Описание экспоната следующее: «Образец эффективного восстановительного ремонта: ручку чемодана уничтожили при разгрузке в аэропорту. С помощью металлического прутка, веревки и палочек чемоданом вновь можно пользоваться полноценно. Плюс на себе он теперь несет отпечаток индивидуальности автора» [1]. Досадное происшествие в аэропорту Бордо во Франции привело к появлению нового эстетического объекта, пополнившего коллекцию художника Владимира Архипова.
Случай второй. В книге «Тело - моя первая опора» Гуруджи Шри Б.К.С. Айенгар, описывая разнообразные пропсы (вспомогательные приспособления для выполнения асан, то есть йо-гических поз), разработанные им для практики йоги, рассказывает о ремне для йоги: «В 1960-х, когда я был во Франции, я видел, как люди использовали ремни для переноса или связывания
своего багажа. Они скрепляли ремнями свои сумки. И моя сумка была связана таким же образом, когда я вернулся домой. Тогда я подумал: "Этот багажный ремень хорош и для занятий йогой; если им можно крепко связывать сумки, то я могу использовать его с такой же целью для своих ног". Я тут же попробовал так сделать. Ремень плотно фиксировал мои ноги, и я мог удерживать их в заранее выбранном положении. Ремень создавал необходимое сопротивление. В следующем году, когда я вернулся во Францию, чтобы купить эти ремни, я узнал, что они вышли из моды и были сняты с продажи. К счастью, поскольку у меня был один такой ремень, после возвращения домой я организовал производство таких ремней здесь, в Пуне. Позже я начал применять ремень, чтобы задать своим мышцам ощущение направления» [3].
В настоящей работе попытаемся показать, что в обоих случаях мы имеем дело не просто с единичными случаями, а с воспроизводимыми практиками (и речь не только об очевидно неделикатном отношении к багажу во французских аэропортах).
Многие пропсы для йоги Айенгара «созданы» подобно ремню: частью йогической практики становились подходящие подручные вещи. Например, чумбал (пропс, похожий по форме на пончик, «сделанный путем скручивания длинной хлопчатобумажной ткани, концы которой фиксируются изнутри» [3]), - это предмет, который обычно используется индийскими женщинами для того, чтобы переносить сосуды с водой на голове [3]. А становление такого пропса, как бандаж (используется в качестве повязки на глаза), прошло несколько этапов. Айенгар пишет, что сначала попробовал использовать в качестве повязки «лангот Ханумана» (мужскую набедренную повязку), но так как общество бы это не приняло, пришлось искать другие варианты, и в конечном счете для достижения нужного эффекта подошел эластичный бинт [3]. В подтверждение тезиса о том, что речь идет именно о воспроизводимых практиках, стоит обратиться к статье Сета Пауэлла «Древний ремень для йоги: краткая история йога-патта (уо§арайа)». Автор статьи доказывает, что «изобретение» ремня как пропса для йоги, в современной транснациональной постуральной йоге приписываемое именно Шри Б. К. С. Айенгару, имеет свою историю: «...идея о применении тканевого ремня для поддержки в физической йогической практике оказывается такой же древней, как и сама йога» [4]. Ремень, поддерживающий ноги, можно часто обнаружить в индийской скульптурной традиции (рис. 2). Проанализировав скульптурные изображения и текстовые материалы, Сет Пауэлл приходит к выводу, что упоминание ремня для йоги присутствовало практически повсеместно, о «позе с ремнем для йоги» - йога-паттасане - даже есть упоминание, однако если в древности йога-патта использовался для сидячих поз и медитаций, то Айенгар переоткрыл ремень в качестве пропса для современной постуральной практики, а пряжка ремня, позволяющая так эффективно связывать французские чемоданы, стала нововведением.
Художник Владимир Архипов также постоянно ищет «штуковины» для своей коллекции с 1994 года. На сегодняшний день на сайте его проекта «Самодельные вещи мира» можно найти уже более двух тысяч объектов из разных стран. И любой желающий может принять
Рис. 1. Чемодан Владимира Архипова. Фото с сайта Владимира Архипова «Самодельные вещи мира» [2]
участие в проекте, рассказав о «штуковине», сделанной своими руками или руками знакомых или родственников [2]. Часто творчество Владимира Архипова интерпретируют следующим образом: «Авторы "конструкторских" объектов стремятся к серийности, а Архипова интересует уникальность, неповторимость вещи. Научно-техническое творчество концептуально, а в архиповских объектах идея имманентна материалу» [5]. Также часто «штуковины» ассоциируются именно с дефицитом советской эпохи и противопоставляются серийным объектам -продукту производства в развитых странах Запада [5]. Однако в контексте данной статьи мы дистанцируемся от противопоставления уникальное - серийное. Ведь такое противопоставление онтологически содержит в себе платоновское противопоставление оригинала и копии, подвергнутое критике Ж. Делезом [6]. Идея «штуковины» не предшествует ее созданию, но действительно «имманентна материалу». Такая имманентность не произвольна: в практиках вновь и вновь воспроизводится своеобразная структура отношений, формирующая «штуковину», в свою очередь воспринимаемую (или не воспринимаемую) как эстетическую. В силу воспроизводимости определенной структуры мы не можем соотносить самодельные вещи из коллекции Владимира Архипова лишь с советским бытом - речь идет об онтологическом отношении, обнаруживаемом художником. Что, собственно, опровергается и самим Архиповым, в коллекции которого присутствуют объекты из разных стран мира.
Цель данной статьи - сопоставить два примера (формирование «штуковин» и выполнение асан с использованием пропсов в йоге Айенгара) и продемонстрировать, что речь идет о экземплификации общей онтологической структуры, обнаруживаемой (или не обнаруживаемой) в практиках. Для реализации задуманного мы последуем за американским философом Стивеном Шавиро, который «предлагает предпринять философский эксперимент: поставить трансцендентальный эмпиризм на место трансцендентального идеализма» [7, с. 31]. В работе «Вне критериев: Кант, Уайтхед, Делез и эстетика» Стивен Шавиро соотносит друг с другом и перепрочитывает друг через друга эстетику И. Канта и онтологии А.Н. Уайтхеда и Ж. Делеза. В результате проделанной работы Шавиро показывает, как трансцендентальный субъект теряет свою исключительность и превращается в сборку актуальных сущно-стей1 на онтологической плоскости. Согласно С. Шавиро, такая сборка возможна только эстетическим путем, а потому эстетика становится первой философией. Обращение к чувственным практикам (в нашем случае, к йоге Айенгара и собиранию художником самодельных вещей) позволяет обнаружить именно в этих практиках эстетическое отношение актуальных сущностей, общую онтологическую структуру.
Стоит отметить, что универсальный эстезис, обнаруживаемый в практиках, сегодня находится в центре философских дискуссий и рассматривается с самых разных концептуальных
1 Актуальные сущности (актуальные происшествия) - одно из основных понятий философии организма А.Н. Уайтхеда [8], «предельные компоненты реальности» [9, с. 36]. В качестве иллюстрации можно привести «Иглу Клеопатры» - обелиск в Лондоне, представляющий собой сообщество актуальных сущностей. Это «не только твердый бесстрастный объект, с которым периодически происходили выдающиеся исторические события (его создание, перемещение)...<...> В каждый отдельный момент простое стояние «Иглы Клеопатры» на месте является событием - длением, обновлением, свежим творением» [9, с. 36].
(примерно XIV век). Фото Сета Пауэла [4]
позиций. Эстетическая тематика пронизывает постопераистские подходы (отчасти сохраняющие гуманистический характер, характерный для марксизма), анализирующие проблематику нематериального труда и способы капитализации и декапитализации чувственности [10, 11]; она является ключевой для современных объектно-ориентированных онтологий, например, у Г. Хармана [12, с. 61-101]. Подход Стивена Шавиро во многом сопоставим с хармановским, однако необходимо отметить ключевые разногласия между ними. С точки зрения Г. Хармана, «изъятие объекта из наличности есть также отстранение от референциальности» [13, с. 134], то есть объект никогда не может быть исчерпан отношениями, в которые он вовлечен, в своей изъятости он превосходит их. Шавиро же, в большей степени опирающийся на А.Н. Уайтхеда и Ж. Делеза, настаивает на динамике отношений между актуальными сущностями: «... эстетика прелести (allure) Хармана очень хорошо вписывается в то, что называют расширенной модернистской традицией. Однако мне интересно, не находимся ли мы сегодня, в двадцать первом веке, в начале серьезной эстетической переоценки. Мы живем в мире, где все способы культурного выражения перекодируются и распространяются электронным способом, где генетический материал свободно рекомбинируется, и где материя становится открытой для прямого манипулирования на атомном и субатомном уровнях. Ничего не скрыто; больше нет скрытых глубин. Наши основные эстетические процедуры включают в себя сем-плирование, синтезирование, ремикширование, вырезание и вставку. В таком мире эстетическая проблема, с которой мы сталкиваемся, принадлежит Уайтхеду, а не Харману; это вопрос красоты и «узорчатых контрастов», а не возвышенности и прелести» [14, p. 299-300]. Таким образом, следование за С. Шавиро позволит нам рассмотреть основания эстетического отношения в контексте, во-первых, плоских онтологий, в постгуманистическом ключе, а также продемонстрировать динамику складывания отношений между актуальными сущностями.
От субъекта в искусстве - к суперъекту в искусстве
«По Канту, мир возникает из субъекта; согласно философии организма, субъект возникает из мира - скорее, это "суперъект", а не "субъект"» [15, p. 88], - пишет А. Н. Уайтхед. Чтобы «перевернуть» таким образом концепцию И. Канта «с головы на ноги», необходимо прочитать Канта не критически, но догматически. Однако А.Н. Уайтхед мыслит не в контексте докантов-ского реализма. Напротив, такое прочтение «это способ приблизиться к апориям кантианства и противостоять им как подготовка к изложению посткантианской по своей сущности философии творчества и становления. Уайтхед является посткантианским философом почти настолько, насколько им является Делез» [16, p. 72]. И для Канта, и для Уайтхеда опыт предполагает конструктивную деятельность, однако Кант движется от субъекта к объекту и потому постоянно обнаруживает корреляцию между мышлением и миром. Уайтхед же исходит, как отмечает С. Ша-виро, из онтологической плоскости мира, на которой разворачиваются процессы конструирования субъекта (суперъекта): «Каждый новый опыт, даже любое повторение того, что мы мыслим как "тот же самый" опыт, вводит новое творение и нового субъекта» [9, с. 29].
С. Шавиро также «переворачивает» кантовскую эстетику. Как известно, Кант описывает эстетическую способность суждения через аналитику прекрасного и аналитику возвышенного. Дефиниция прекрасного выводится Кантом на основании четырех моментов: свободы прекрасного от всякого интереса, его непонятийности, понимания красоты как формы целесообразности предмета (целесообразности без цели) и всеобщей сообщаемости. Из вышесказанного следует странность эстетического отношения (в аспекте прекрасного): оно имеет промежуточный статус: с одной стороны, требуя приостановки течения чувственной жизни человека, а с другой -
его нет и в мире чистой рациональности. Для обнаружения поля эстетического нужно уловить синтез рационального и чувственного, причем уловить его в моменте незаинтересованности таким образом, чтобы при этом обнаруживалась и общность красоты. Возвышенное, как и прекрасное, также предполагает синтез рационального и чувственного и притязает на всеобщность для каждого субъекта, однако, в отличие от прекрасного, «содержит в себе не столько положительное удовольствие, сколько почитание или уважение» [17, с. 255]. Такой эффект достигается в том случае, если предмет созерцания настолько велик, настолько поражает нас, что чувственность не в состоянии его постичь: «тут душа побуждается [к тому, чтобы] оставить чувственность и заняться идеями, содержащими в себе более высокую целесообразность» [17, с. 257] -нравственную. В отличие от большинства исследователей эстетики Канта, сосредоточенных в основном на категории возвышенного, С. Шавиро, следующий в своем исследовании за А.Н. Уайтхедом, предлагает обратить особое внимание на прекрасное: «...я попытаюсь доказать, что кантовское понимание прекрасного является достаточно радикальным <...>. В действительности теория прекрасного Канта представляет собой теорию аффекта и сингулярности и предлагает совершенно новую форму суждения» [9, с. 17].
Ссылаясь на знаменитый пример Ж. Делеза и Ф. Гваттари про орхидею и осу, С. Шавиро показывает, что «эстетическое суждение - это своего рода рекогниция (распознавание): понимание того способа, каким объект "приспосабливается к тому, как мы его воспринимаем", в то же время оставаясь нейтральным по отношению к нам» [9, с. 18-19]. Речь идет не о познании субъектом красоты объекта. Орхидея (объект) «захватывает» осу (субъект2), соблазняет ее, она прекрасна не сама по себе, но приспосабливается к восприятию осы и потому прекрасна для нее. При этом здесь присутствует и безразличие - орхидея использует осу для распространения пыльцы (как любого переносчика). Оса тоже не заинтересована именно в орхидее, она лишь соблазнена орхидеей, имитирующей вид и запах неоплодотворенной самки осы. При таком подходе красота обретает процессуальные характеристики, она случается: «... несмотря на то, что чувствование красоты является "субъективным", я не способен испытывать его по собственной воле. Обнаружить прекрасное я могу только тогда, когда сам объект подстрекает меня к этому или некоторым способом пробуждает во мне чувство прекрасного. К тому же красота не переживает момента встречи, в котором она была создана. После того, как она минула, ее невозможно вернуть. Красота может лишь родиться заново - в ином событии, при другой встрече» [9, с. 21]. Процессуальные характеристики обретает также и субъект, который перестает быть субъектом в кантовском смысле - он становится тем, кто он есть, проходя через захваченность объектами.
Продолжая аргументацию, С. Шавиро демонстрирует, что «хорошим синонимом кан-товской эстетической незаинтересованности вполне может быть страсть (passion)» [9, с. 23]. На первый взгляд незаинтересованность и страсть диаметрально противоположны. Однако, как в случае, когда мои потребности удовлетворены и я могу себе позволить просто незаинтересованно созерцать красоту, не пытаясь присвоить ее себе, так и в случае моей тотальной за-хваченности, я переживаю «приостановку обычного интереса к себе» [9, с. 24]. В первом случае субъект остается «цельным», а во втором - он аффектирован и растворен в прекрасных объектах, он трансформируется, становится собой в процессе таких чувствований.
Перед тем как мы обратимся непосредственно к анализу «штуковин» из коллекции Владимира Архипова и асан йоги Айенгара в контексте перехода от субъекта искусства к суперъ-екту искусства, уточним еще два важных момента.
2 Оса является субъектом, так как Уайтхед не наделяет человека особым статусом, а располагает его среди других равных в онтологическом отношении сообществ актуальных сущностей.
Во-первых, необходимо прояснить различия между основными понятиями философии организма А.Н. Уайтхеда, которые использует С. Шавиро, а именно: актуальные сущности (actual entities), называемые еще актуальными происшествиями (actual occasions), сообщества (societies) и связь (nexus). Актуальные сущности, как уже говорилось выше, являются «предельными компонентами реальности», они также «представляют собой капли опыта, сложные и взаимозависимые» [8], то есть речь идет об отдельном элементе опыта. Если же рассматривается отдельно взятый факт соединения актуальных сущностей, то речь идет о связи (nexus). Когда же «элементы связи соединяются не только посредством смежности, но также благодаря "определенному характерному свойству", общему для них всех, которое они "наследуют"3 друг от друга или когда они обзаводятся единым процессом, Уайтхед именует их сообществами» [9, с. 36]. Например, если мы рассмотрим арт-объект - чемодан Владимира Архипова, то он будет, в терминологии А. Н. Уайтхеда, представлять собой сообщество актуальных сущностей, то есть объединение других сообществ актуальных сущностей (корпуса сломанного чемодана, металлического прутка, веревки и палочек) посредством их многочисленных связей друг с другом. Аналогичным образом можно описать связь двух сообществ актуальных сущностей - ног Гу-руджи Шри Б.К.С. Айенгара и ремня для чемодана из французского аэропорта.
Во-вторых, при анализе необходимо учитывать отсутствие какого-либо антропоморфизма в онтологии А.Н. Уайтхеда и, как следствие, С. Шавиро. Когда Уайтхед пишет о том, как Игла Клеопатры «воспринимает» город, в котором она находится, речь идет не о человеческом восприятии. Для Уайтхеда люди не обладают особыми онтологическими привилегиями, которые отличали бы их от чемоданов, ремней и Иглы Клеопатры, однако и сознание было бы неправильно рассматривать как всего лишь иллюзию. С. Шавиро комментирует: «Различие здесь, скорее, состоит в степени. "Ментальный полюс" происшествия, содействующего существованию дерева, скалы или электрона, никогда не отсутствует полностью, однако он является настолько ничтожным, что им можно "пренебречь". В противоположность этому, "ментальный полюс" того происшествия, которое способствует [существованию] моего сознания или моей идентичности, является интенсивным, активным и гораздо более доминантным. Чтобы избежать антропоморфных (или по крайней мере когнитивистских и рационалистических) коннотаций таких слов, как "ментальность" и "восприятие" (perception), Уайтхед употребляет термин схватывание (prehension) для обозначения того действия, посредством которого одно актуальное происшествие воспринимает другое и реагирует на него» [9, с. 47]. Таким образом, мы можем сопоставлять друг с другом такие сообщества актуальных сущностей, как, например, чемодан Владимира Архипова и автор статьи, выполняющая йогическую асану с использованием ремня (или иных пропсов) (рис. 3).
Художник Владимир Архипов увидел в «штуковинах», самодельных вещах, особую эстетику. В рассматриваемой онтологической схеме любое сообщество актуальных сущностей изначально эстетично, однако, с точки зрения художника, именно «штуковины» делают эстетическое отношение видимым. Итак, перед нами обычная лопата, состоящая из черенка, полотна и тулейки. Но когда черенок заменяется на костыль, такая лопата становится «штуковиной», и Владимир Архипов распознает ее как эстетический объект, то есть в момент связи разных сообществ актуальных сущностей друг с другом возникает вновь образованное сообщество, которое показывает, что оно есть. Костыль прекрасно соединяется с полотном и тулейкой лопаты. И именно в момент пересборки, когда одни связи разрываются, а другие образуются, являя ми-
3 Наследование (inheritance) - также один из терминов Уайтхеда, используемый С. Шавиро, и обозначающий механизм образования актуальных сущностей посредством аккумуляции прошлого опыта в акте нового опыта [9, с. 29].
ру новый объект («штуковину», уже не привычную лопату, но лопату-костыль), вновь образованное сообщество актуальных сущностей манифестирует самое себя и специфику того эстетического отношения, согласно которому это сообщество образовано. Можно выразить это и в понятийном аппарате М. Хайдеггера, используемого им в контексте инструмент-анализа: новый объект встраивается в повседневную жизнь, подменяя привычный и подручный сельскохозяйственный инструмент и тем самым высвечивая часть системы отсыланий внутри повседневности [18, с. 88-104]. Это высвечивание и схватывается как собственно эстетическое.
vj у
Рис 3. Уттхита Триконасана (поза вытянутого треугольника) с ремнем. Позу выполняет автор статьи. Ремень углубляет передний пах со стороны правой ноги, направляет бедро правой ноги к тазу, способствует вытяжению правого бока, а также позволяет эффективнее контролировать действия в левой ноге
Аналогичный момент мы можем зафиксировать и в йоге Айенгара. Обратимся к комментариям Б.К.С. Айенгара к сутрам II.47 и II.48 «Йога-сутр Патанджали», которые расшифровываются (самим Айенгаром) следующим образом: «Асана становится завершенной, когда усилие, направленное на ее исполнение, утрачивает природу усилия и внутри наступает состояние бескрайнего бытия» [19, с. 179]; «Отныне и впредь садхаку не беспокоит двойственность» [19, с. 180]. В комментариях к этим сутрам Гуруджи отмечает: «Смысл асаны в том, чтобы положить конец двойственности тела и ума, ума и души. Тот, кто един телом, умом и душой, не знает противоположностей [19, с. 180]. И в такой момент гармонизации садхака (ученик, практикующий йогу) испытывает «ощущение безграничного покоя» [19, с. 179] и «растворяется в созерцателе» [19, с. 179]. Момент гармонизации положения тела в пространстве (с использованием пропсов или же только коврика) ощущается как обретение единства: «Мы вкушаем не знающее границ единство, неделимое и универсальное» [19, с. 179]. Это не единство в контексте западной культуры, понимаемое как преодоление отпадения от трансцендентной субстанции, но растворение в имманентном, момент, когда тело йоги-на ощущается как часть системы отсыланий одних вещей к другим, - оно становится «пересобранным». Переживание таких моментов значимо для практики йоги и схватывается как эстетическое.
Заключение
Нужно отметить, что если для классической европейской культуры и философии характерен логоцентризм, то йогическая культура - культура чувственности, чем обосновывается их разнонаправленность. Европейская философия в контексте пост-трансцендентализма все больше погружается в имманентное, йога же, напротив, изначально будучи предельно имманенти-зированной практикой, сегодня все больше рационализируется, в том числе и благодаря культуртрегерской деятельности Б.К.С. Айенгара. Поэтому если М. Хайдеггер пишет о высвечивании системы отсыланий, так как его главная задача - именно схватывание и дальнейшая рационализация опыта, то Айенгар скорее использует рационализацию инструментально для последующего более глубокого растворения в имманентном. Однако и прошедшая через деконструкцию западная культура и рационализированная, преодолевшая национальные границы по-стуральная йога сегодня могут быть сопоставлены на территории «Срединной империи» (термин Бруно Латура [20, с. 116]), то есть в поле практик. Именно в практиках (как в обнаружении «штуковин» В. Архипова, так и при выполнении йогических асан) и проявляется общая онтологическая структура, эстетическое отношение. Момент пересборки актуальных сущностей (момент высвечивания системы отсыланий вещей или же становления какой-либо вещи частью системы отсыланий / растворения в ней) - мы можем концептуализировать его различными способами, - переживается эстетически, соблазняет, и в то же время ускользает вновь: асана теряет свою устойчивость, а вещи оказываются неуместными или неэффективными. В. Архипов улавливает момент красоты в самодельной вещи и музеефицирует его; М. Хайдеггер в конечном итоге трансцендирует отсылания вещей друг к другу; Айенгар старается пережить эти моменты гармонизации вновь и вновь и трактует их согласно постулатам даршан самкхьи и йоги, популяризируя тем самым традиционную индийскую культуру. С. Шавиро предлагает пересмотреть онтологический статус рассматриваемого эстетического отношения. Опираясь на онтологии А.Н. Уайтхеда и Ж. Делеза, он связывает друг с другом Бога Уайтхеда и тело без органов Ж. Делеза [9, с. 123-170], тем самым превознося динамику над статикой: пересборка актуальных сущностей прекрасна, но не трансцендентна. Констелляция тел и вещей пребывает в процессе перестройки, в которой улавливаются гармоничные моменты красоты.
Список литературы
1. Предметы гордости и стыда. Коллекция Владимира Архипова - вещи, авторы, превращения [Электронный ресурс] // Музей современного искусства ПЕРММ. - URL: https://permm.ru/ ~/vladimir-arkhipov (дата обращения: 23.09.2022).
2. Архипов В. Самодельные вещи мира [Электронный ресурс]. - URL: http://folkforms.ru (дата обращения: 24.09.2022).
3. Iyengar B.K.S. Body is my first prop. - Pune: Ramämani Iyengar Memorial Yoga Institute,
2012.
4. Пауэлл С. Древний ремень для йоги: краткая история йога-патта (yogapatta) / пер. А. Рабощук [Электронный ресурс] // YogaScience. - URL: https://science.in.yoga/49_powell_the_ ancient_yoga_strap/ (дата обращения: 24.09.2022).
5. Базилева И. Суп из топора (о вещевом фольклоре Владимира Архипова) [Электронный ресурс] // Художественный журнал. - 1996. - № 14. - URL: https://moscowartmagazine.com/ issue/54/article/1078 (дата обращения: 24.09.2022).
6. Делез Ж. Платон и симулякр // Делез Ж. Логика смысла. - М.: Академический проект, 2015. - С. 328-345.
7. Мышкин О.С. Эстетика гибридов: концептуальное расширение «чистых» форм опыта // Вестник ПНИПУ. Культура. История. Философия. Право. - 2018. - № 4. - С. 29-37. DOI: 10.15593/perm.kipf/2018.4.03
8. Уайтхед А.Н. Процесс и реальность. Часть I. Глава 2. Категориальная схема // Вопросы философии. - 2017. - № 1. - С. 168-179.
9. Шавиро С. Вне критериев: Кант, Уайтхед, Делез и эстетика / пер. с англ. О.С. Мыш-кина. - Пермь: Гиле Пресс, 2018. - 210 с.
10. Лаззарато М. Нематериальный труд [Электронный ресурс] // Художественный журнал. - 2008. - № 69. - URL: https://moscowartmagazine.com/issue/23/article/369 (дата обращения: 23.09.2022).
11. Вирно П. Грамматика множества: к анализу форм современной жизни. - М.: Ад Маргинем Пресс, 2013. - 170 с.
12. Харман Г. Объектно-ориентированная онтология: новая «теория всего»: пер. с англ. -М.: Ад Маргинем Пресс, 2021. - 272 с.
13. Шавиро С. Вселенная вещей // Логос. - 2017. - Т. 27, № 3. - С. 127-152.
14. Shaviro S. The Actual Volcano: Whitehead, Harman, and the Problem of Relations // The Speculative Turn: Continental Materialism and Realism. Eds. L. Bryant, N. Srnicek and G. Harman. -Melbourne: re.press, 2011. - 443 p.
15. Whitehead A.N. Process and Reality. - New York: The Free Press, 1929/1978.
16. Robinson K. The New Whitehead? An Ontology of the Virtual in Whitehead's Metaphysics // Symposium. - 2006. - Vol. 10, iss. 1. - P. 69-80. DOI: https://doi.org/10.5840/symposium20061016
17. Кант И. Критика способности суждения // Кант И. Сочинения на немецком и русском языках. Т. IV. - М.: Наука, 2001. - С. 69-662.
18. Хайдеггер М. Бытие и время. - Харьков: Фолио, 2003. - 503 с.
19. Йога-сутры Патанджали. Прояснение / Б.К.С. Айенгар; пер. с англ. - 7-е изд. - М.: Альпина нон-фикшн, 2017. - 386 с.
20. Латур Б. Нового времени не было. - СПб: Изд-во Европ. ун-та в Санкт-Петербурге, 2006. - 296 с.
References
1. Predmety gordosti i styda. Kollektsiia Vladimira Arkhipova - veshchi, avtory, prevrashcheniia [Items of pride and shame. Vladimir Arkhipov's Collection - things, authors, transformation]. Museum of Contemporary Art PERMM, available at: https://permm.ru/~/ vladimir-arkhipov (accessed 23 July 2022).
2. Arkhipov V. Samodel'nye veshchi mira [Contemporary Folk Artifacts], available at: http://folkforms.ru (accessed 24 July 2022).
3. Iyengar B. K. S. Body is my first prop. Pune, Ramamani Iyengar Memorial Yoga Institute, 2012.
4. Powell S. Drevnii remen' dlia iogi: kratkaia istoriia ioga-patta (yogapatta) [The Ancient Yoga Scrap: a Brief History of the Yogapatta]. YogaScience, available at: https://science.in.yoga/49_powell_the_ancient_yoga_strap/ (accessed 24 July 2022).
5. Bazileva I. Sup iz topora (o veshchevom fol'klore Vladimira Arkhipova) [Soup from an Ax (about the Vladimir Arkhipov's Folklore of Things)]. Moscow Art Magazine, 1996, no. 14, available at: https://moscowartmagazine.com/issue/54/article/1078 (accessed 24 July 2022).
6. Deleuze G. Platon i simuliakr [Plato and Simulacrum]. Deleuze G. Logika smysla. Moscow, Akademicheskii proekt, 2015, pp. 328-345.
7. Myshkin O.S. Estetika gibridov: kontseptual'noe rasshirenie «chistykh» form opyta [Hybrid's Aesthetics: Conceptual Development of the "Pure" Forms of Experience]. Bulletin of PNRPU. Culture. History. Philosophy. Law, 2018, no. 4, pp. 29-37. DOI: 10.15593/perm.kipf/2018.4.03
8. Whitehead A.N. Protsess i real'nost'. Chast' I. Glava 2. Kategorial'naia skhema [Process and reality. Part I. Chapter 2. Categorical scheme]. Voprosy Filosofii, 2017, no. 1, pp. 168 - 179.
9. Shaviro S. Vne kriteriev: Kant, Whitehead, Deleuze i estetika [Without Criteria: Kant, Whitehead, Deleuze, and Aesthetics]. Perm', Hyle Press, 2018, 210 p.
10. Lazzarato IVI. Nematerial'nyi trud [Immatarial Labor]. Moscow Art Magazine, 2008, no. 69, avaible at: https://moscow-artmagazine.com/issue/23/article/369 (accessed 23 July 2022).
11. Virno P. Grammatika mnozhestva: k analizu form sovremennoi zhizni [A Grammar of the Multitude]. Moscow, Ad Marginem, 2013, 170 p.
12. Harman G. Ob"ektno-orientirovannaia ontologiia: novaia «teoriia vsego» [Object-Oriented Ontology: A New Theory of Everything]. M. Moscow, Ad Marginem, 2021, 272 p.
13. Shaviro S. Vselennaia veshchei [The Universe of Things]. Logos, 2017, vol. 27, no. 3, pp. 127-152.
14. Shaviro S. The Actual Volcano: Whitehead, Harman, and the Problem of Relations. The Speculative Turn: Continental Materialism and Realism. Eds. L. Bryant, N. Srnicek and G. Harman. Melbourne, re.press, 2011, 443 p.
15. Whitehead A.N. Process and Reality. New York, The Free Press, 1929/1978.
16. Robinson K. The New Whitehead? An Ontology of the Virtual in Whitehead's Metaphysics. Symposium, 2006, vol. 10, iss. 1, pp. 69-80. DOI: https://doi.org/10.5840/symposium20061016
17. Kant I. Kritika sposobnosti suzhdeniia [Critique of Judgment]. Kant I. Sochineniia na nemetskom i russkom iazykakh. Vol. IV. Moscow, Nauka, 2001, pp. 69 - 662.
18. Heidegger M. Bytie i vremia [Being and Time]. Khar'kov, Folio, 2003, 503 p.
19. Ioga-sutry Patandzhali. Proiasnenie [Light on the Yoga. Sutras of Patanjali]. 7th ed. Moscow, Al'pina non-fikshn, 2017, 386 p.
20. Latour B. Novogo vremeni ne bylo [We have never been Modern]. Saint Petersburg, Izdatel'stvo Evropeiskogo universiteta v Sankt-Peterburge, 2006, 296 p.
