CC BY
63
языкознание
УДК 81'37 ; 81'01
Топорова Татьяна Бладимировна
доктор филологических наук Институт языкознания Российской академии наук, Москва
ОБ ОМОНИМИИ Б «СТАРШЕЙ ЭДДЕ»*
В статье изучается феномен омонимии в «Старшей Эдде». Доминирование омофонов по сравнению с омоформами свидетельствует о том, что фактор созвучия приобретает ключевое значение, и данное явление следует интерпретировать в рамках поэтической игры. Обнаружена тенденция, позволяющая установить связь между частотностью омонима и его длиной, которую можно сформулировать так: омоним тем продуктивнее, чем меньше его протяжённость. Значительное преобладание служебных частей речи по сравнению со знаменательными частями речи недвусмысленно свидетельствует об окказиональном характере образования омонимов. Омонимы, поддающиеся семантизации, мотивируются в рамках эддического мифа творения: они относятся к двум стратам - собственно космогонической, описывающей происхождение и устройство Вселенной, и эпистемиологической, относящейся к уровню метаописания и характеризующей стратегию познания. Омонимы как окказиональное явление, чисто поэтический эксперимент получают смысловую нагрузку и семантизируются в рамках мифа творения, образующего каркас архаичной мифопоэтической модели мира.
Ключевые слова: омонимия, омофоны, омоформы, древнеисландский эпос, частотность, служебные и знаменательные части речи, миф творения, космогония, эпистемиология, метаописание.
Гипотеза «неосознанного авторства», выдвинутая М.И. Стеблин-Каменским [20], заключается в постулировании нерасчленённости формы и содержания как наиболее релевантной особенности эпического произведения. В русле этой концепции форма не имеет самостоятельной ценности, она детерминирована содержанием, которое является общим достоянием, зафиксированным архаичной устной традицией. Что касается формы древнегерманского эпического произведения, то в качестве главного поэтического приёма выступала аллитерация, то есть звуковой повтор в сильноударных слогах долгой строки, которая изначально была содержательна, так как выделяла при помощи созвучий ударные слоги значимых единиц - корневых морфем, входящих в состав обозначений важнейших понятий эпической модели мира. «Аллитерация - это исконный знак сродства. <...> Многообразные виды аллитерации и других поддерживающих её созвучий. скрепляют не только стих, но и сам героический мир; в стихе находит выражение его целостность. <...> Звуки перебрасывают мосты между мыслями» [17, с. 190]. Специфика древнегерманского (в том числе и древнеисландского) эпоса заключается в поэтической номинации, реализуемой прежде всего в сфере имён существительных и прилагательных. Как известно, в эпосе «обилие имён, в том числе синонимических1 наименований одного и того же предмета, выполняет две функции. С одной стороны, оно позволяет поэту представить эпический мир во всём его многообразии и богатстве, отразить разные стороны ключевых эпических предметов и понятий. С другой стороны, оно позволяет ему справиться с требованиями
аллитерационного стиха, то есть по ходу повествования подобрать имя, начинающееся с нужного для построения строки звука» [7, с. 22]. Если роль синонимии в древнегерманском эпосе общепризнанна, и ей без преувеличения посвящено огромное количество детальных исследований2, то противоположное явление - омонимия - осталось совершенно вне поля зрения специалистов. Принимая во внимание неразработанность этой сферы, а также её принадлежность к спорным и нерешённым проблемам германистики, попытаемся заполнить эту лакуну и хотя бы частично ликвидировать дисбаланс между изучением синонимии как предела фонетического и морфологического варьирования слова и омонимии как предела лексико-семанти-ческого варьирования слова [2, с. 5]. Опираясь на тезис о тесной взаимосвязи формы и содержания в древнегерманском эпосе, стадиально отражающем этап «неосознанного авторства», обратимся к исследованию такого феномена в «Старшей Эдде», как омонимия3 и попытаемся ответить на вопрос, в какой степени она является средством удовлетворения требований формы или содержания. Прежде всего следует привести определение этого лингвистического термина.
«Омонимия - это звуковое совпадение двух или нескольких языковых единиц, различных по значению» [24]. Различают несколько видов омонимии:
а) графическая, ср. омографы (от греч. homos -одинаковый + grapho - пишу) - разные слова, совпавшие по написанию (но не по произношению)4;
б) фонетическая: ср. омофоны (от греч. homos -одинаковый + phone - голос, звук) - это разные слова, одинаково звучащие, но имеющие разное написание5;
* Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 15-04-00119 «Исследование лексической омонимии в зонах взаимодействия языка и диалектов (на примере нижненемецкого ареала)».
160
Вестник КГУ № 4. 2017
© Топорова Т.В., 2017
в) грамматическая: ср. омоформы (от греч. homos - одинаковый + лат. forma - форма) - это омонимичные формы; слова, совпадающие в своем звучании лишь в отдельных формах (той же части речи или разных частей речи)6;
г) лексическая: ср. омонимы (от греч. homos -одинаковый + onyma, onoma - имя) - это слова, принадлежащие к одной и той же части речи и одинаково звучащие, но различные по значению7;
д) синтаксическая - это совпадение в синтаксической конструкции (словосочетании или предложении) двух значений8;
е) словообразовательная: ср. омоморфемы (от греч. homos - одинаковый + morphe - форма) -морфемы, совпадающие по своему звуковому составу, но различные по значению (омонимичные морфемы)9.
По степени совпадения парадигмы выделяют две группы омонимов:
а) полные (абсолютные) - это омонимы, у которых совпадает вся система форм10;
б) частичные - это омонимы, у которых совпадают по звучанию не все формы11.
Омонимы простые - непроизводные слова, совпавшие по звучанию: клуб (дыма) - клуб (завода), пол (паркетный) - пол (мужской, женский). Омонимы производные - омонимы, возникшие в процессе словообразования: заставить (мебелью, обставить) - заставить (принудить), заплыть (далеко, от плыть) - заплыть (жиром) [24].
После предварительных замечаний можно перейти к анализу эддического материала.
1. Омонимия зафиксирована в примерах, которые можно классифицировать в зависимости от количества элементов, на которое распространяется действие данного грамматического явления.
Один элемент: verdrat iss a a (Vm. 17) «не становится лёд на реке»* 12; a ec undir steini stad; // vagna verz ec em a vit kominn (Alv. 3) «имею я под камнем жилище; // к Возничему13 ныне я пришёл»*.
Два элемента: .. .snorts mannz hiarta verdr sialdan glatt, // ef sa er alsnotr, er a (Hav. 55) «.у умного человека сердце редко радуется, // если он есть все-умный, который имеет»*; Er a sa nU hyrr, er or holti ferr (Vkv. 16) «Не есть тот друг, который из леса идёт»*; Tenn hanom teygiaz, er hanom er ted sver6 (Vkv. 17) «Зубы у него скалятся, когда ему есть показанный меч»*; ^a er er fram komid (Sg. 52) «когда же вы приедете»*; hundrad rasta hann er a hverian veg, // sa er fceim vollr vitadr (Vm. 18) «по сто переходов она есть в каждую сторону, // которая им долина предназначена»*; Ey var mer tyia, medan vid lifdom, // nU er mer engi, er eс einn lific (Akv. 27) «Раньше было меня сомненье, когда мы (оба) жили, // теперь нет (не есть) мне никакого, когда я один»*; Kostir ro betri, heldr enn at kl0cqva se, // hveim er fuss er fara (Skm. 13) «Лучше выбрать, чем сдаться // тому, кто есть готовый,
чтобы поехать»* 14; Sal sá hon standa solo fiarri, // Nástrando á, norör horfa dyrr; // fallo eitrdropar inn um lióra, // sá er undinn salr orma hryggiom (Vsp. 38) «Видела дом, далёкий от солнца, // на Береге Мёртвых, дверью на север; // падали капли яда сквозь дымник, // этот дом сплетён из спин змей»*; sá ^eir á bast bauga dregna, // siau hundruö allra, er sá seggr átti (Vkv. 7) «видят - на лыке кольца подвешены, - // было семьсот их у этого воина»; Mann veit ec engi fyr mold ofan, // ^ann er fleira sé fram enn ^ú, Grípir; // scalattu leyna, ^ótt liótt sé (Grp. 22) «Человека я не знаю на земле такого, // который бы видел вперёд больше, чем ты, Гри-пир; // не должен ты скрывать, хотя бы было ужасным»*; enn mic braöan qveöa goö öll oc gumar; // ^ví em ec hér hroöugr, at drecca Hroptz megir // allir öl saman (Ls. 45) «меня быстрым считают боги все и люди, // поэтому я удостоен славы пить с сыновьями Хрофта // всеми пиво вместе»*; Öl goröir ^ú, ^gir, enn ^ú aldri munt // siöan sumbl um gora; // eiga ^ín öll, er hér inni er, leiki yfir logi (Ls. 65) «Пиво сделал ты, Эгир, но никогда // больше пира не сделаешь; // пусть всё твоё имущество, которое есть внутри, // сгорит в пламени»*.
Три элемента: fár er fullryninn, far ^ú í sinn annat! (Am. 11) «опасность указана рунами, езжай в обратный путь!»*; Mar er mér tföari enn manni hveim, // ungom, í árdaga (Skm. 7) «Дева есть мне желанней, чем любому человеку, // юному в древние времена»*; Sér ^ú ^enna mski, // nema ^ú mér satt segir (Skm. 23) «Видишь ты меч, дева... // если ты мне согласия не скажешь»*; margullin mar mér ^ótti afli bera (HHv. 26) «морезолотая дева мне показалось силу приносит»*; Nú er sagt, mar, hvaöan sacar goröoz; // £>ví var á legi mér lítt steict etiö (HHv. 9) «Вот и сказано, дева, какая причина, // что в море мне мало жареного елось»*; nú vill dyliaz döglingr fyr mér, // enn Högna mar Helga kennir (HHv. 13) «теперь ты хочешь, герой, от меня таиться, // но Хёг-ни дева узнает Хельги»*; ^ú scalt, mar ung, at mér lifa, // stt áttu, in gó0a, er ec siámc (HH. II 18) «ты должна, дева юная, жить со мной; // род, который ты имеешь, хорошая, я не боюсь»*; Mér unni mar fyr mann hvern (Sg. 28) «Меня любила дева из всех мужей [одного]»*; Mun gó0a qván Gunnarr eiga, // marr, meö mönnom - mér segöu, Grípir? (Grp. 42) «Должен Гуннар хорошую жену иметь, // знаменитый среди людей, // мне скажи ты, Грипир?»*.
Четыре элемента: vorör goöa dreccr í varo ranni, // glaör, inn gó0a miöö (Grm. 13) «там страж богов пьёт в прекрасном чертоге, // радостный, хороший мёд»*; -hverr kann um ^at // goómálugra g0rr at scilia-, // hver af hraunbúa hann um fecc (Hym. 38) «-каждый, кто знает слова о богах-, // котёл от жителя лавы15 он получил»; Stóó hon und stoö (Gör. I 27) «Стояла она у столба»* 16.
Пять элементов: Hér má Hööbroddr Helga kenna, // flótta trauöan, í flota miöiom (HHv. 20)
«Здесь может Хёдбродд Хельги узнать, // к бегству несклонного в середине флота»*.
2. Прежде чем перейти к анализу содержательного аспекта омонимов, следует отметить некоторые формальные особенности. В частности, зафиксированы примеры функционирования одновременно двух пар омонимов в пределах одной строфы. Ср.: Öl goröir £>ú, ^gir, enn ^ú aldri munt // siöan sumbl um gora; // eiga ^ín öll, er hér inni er, leiki yfir logi (Ls. 65) «Пиво сделал ты, Эгир, но никогда // больше пира не сделаешь; // пусть всё твоё имущество, которое есть внутри, // сгорит в пламени»* 17. О насыщенности омонимами свидетельствует и их контактное расположение. Ср.: verörat íss á á (Vm. 17) «не становится лёд на реке»*; £>á er ér fram komiö (Sg. 52) «когда же вы приедете»*; margullin mar mér ^ótti afli bera (HHv. 26) «морезолотая дева мне показалось силу приносит»*. С точки зрения звуковой организации эти примеры разнородны: в первом близость предлога и соответствующего существительного абсолютно естественна, она продиктована общеязыковой нормой, в то время как во втором и третьем примерах можно усмотреть чисто поэтическую интенцию, цель которой заключается в усилении эффекта от столкновения омонимов. Взаимное тяготение омонимов проявляется и в их дистантном расположении, если их разделяет всего одно слово, к тому же часто служебное. Ср.: .snorts mannz hiarta verör sialdan glatt, // ef sá er alsnotr, er á (Háv. 55) «.. .у умного человека сердце редко радуется, // если он есть всеумный, который имеет»*; Tenn hánom teygiaz, er hánom er té0 sverö (Vkv. 17) «Зубы у него скалятся, когда ему есть показанный меч»*; Kostir ro betri, heldr enn at kl0cqva sé, // hveim er fuss er fara (Skm. 13) «Лучше выбрать, чем сдаться // тому, кто есть готовый, чтобы поехать»*; Mar er mér tiöari enn manni hveim, // ungom, í árdaga (Skm. 7) «Дева есть мне желанней, чем любому человеку, // юному в древние времена»*; Mér unni mar fyr mann hvern (Sg. 28) «Меня любила дева из всех мужей [одного]»*. Аттракцию омонимов подтверждает и их близкое расположение относительно друг друга, когда между ними вклиниваются слова минимальной протяжённости. Ср.: Ey var mér tyia, meöan viö liföom, // nú er mér engi, er eс einn lific (Akv. 27) «Раньше было меня сомненье, когда мы (оба) жили, // теперь нет (не есть) мне никакого, когда я один»*; nú vill dyliaz döglingr fyr mér, // enn Högna mar Helga kennir (HHv. 13) «теперь ты хочешь, герой, от меня таиться, // но Хёгни дева узнает Хельги»*; St0ö hon und stoö (Gör. I 27) «Стояла она у столба»*; Hér má Hööbroddr Helga kenna, // flótta trauöan, í flota miöiom (HHv. 20) «Здесь может Хёдбродд Хельги узнать, // к бегству несклонного в середине флота»*. В целом можно констатировать, что в «Старшей Эдде» омонимы благодаря близкому - линейному - расположению
(контактному или дистантному) взаимно ориентированы и используются как поэтический приём, принципиально отличающийся от аллитерации, так как сополагаются, как правило, семантически не связанные лексемы18. Иными словами, в данном случае мы имеем дело с поэзией в «чистом» виде.
3. Подводя итоги исследования эддического материала, можно обратиться к статистике и сделать некоторые выводы. В «Старшей Эдде» репрезентировано 28 примеров омонимии, причём ядро образуют омофоны (их 16, то есть 57 %), ср.: er 'же' - ér 'вы' (Sg. 52), öll 'все' - öl 'пиво' (Ls. 45; 65), fár 'опасность' - far 'езжай' (Am. 11), mér 'мне' - mwr 'дева' (HHv. 9; 13; 26; Skm. 7; 23; HH. II 18; Sg. 28), mwr 'дева' - mwrr 'знаменитый' (Grp. 42), goda 'богов' - góda 'хороший' (Grm. 13), hverr 'каждый' -hver 'котёл' (Hym. 38), stóó 'стоял' - stoö 'столб' (Gör. I 27), flótta 'бегству' - flota 'флота' (HHv. 20). На периферии находятся омоформы (их 12, то есть 43 %), самые «узкие» (частичные) омонимы, ограниченные совпадением элементов только в одной форме: á 'на' - á 'реке' (Vm. 17), á 'имею' - á 'к' (Alv. 3), er 'есть'19 - er 'который' (Háv. 55; Vkv. 16; 17; Vm. 18; Akv. 27; Skm. 13; Ls. 65), sá 'видел' - sá 'этот' (Vsp. 38; Vkv. 7), sé 'видел бы' - sé 'был бы' (Grp. 22). Другие группы омонимов, в том числе и лексические омонимы, наиболее полные омонимы, демонстрирующие совпадение парадигм, не представлены в «Старшей Эдде». Судя по языковым данным, явление омонимии совершенно н е т и п и ч н о для древнеисландского эпоса, в котором зафиксировано микроскопически малое их число - всего 28. При этом репрезентированы самые «ущербные» разряды - частичные омонимы. Доминирование омофонов по сравнению с омоформами свидетельствует о том, что фактор созвучия приобретает ключевое значение, и данный феномен следует интерпретировать в рамках поэтической игры. Иначе говоря, основой эд-дической омонимии является материальное тождество звуковых оболочек слов при их смысловом различии; лишь в одной паре слов-омонимов обнаруживается общность семантического признака, легшего в основу внутренней формы этих слов (ср. stó0 'стоял' - stoö 'столб' (Gör. I 27)). В омонимах, засвидетельствованных в «Старшей Эдде», наблюдается полный разрыв семантических отношений, заключающийся в невозможности мотивировать связь между значениями этих слов при синхронном подходе. Таким образом, эддическая омонимия возникает под влиянием фонетических и морфологических процессов.
4. Наблюдается следующее распределение лексем по группам с точки зрения их частотности: два элемента (13 примеров), три элемента (9 примеров), четыре элемента (3 примера), один элемент (2 примера), пять элементов (1 пример). Таким образом, наименее продуктивными оказываются са-
мые протяжённые пятикомпонентные омонимы, в то время как наиболее распространены омонимы средней длины - двухкомпонентые. Такое количество компонентов можно считать оптималь-н ы м , так как отрезок, образуемый всего одним элементом, слишком мал и нерелевантен, поскольку он может заполняться абсолютно случайными единицами. Это заключение подтверждается тенденцией, позволяющей установить связь между частотностью омонима и его длиной, которую можно сформулировать так: омоним тем продуктивнее, чем меньше его протяжённость (ср. 9 примеров трёхкомпонентных омонимов vice versa, 3 примера четырёхкомпонентных омонимов).
5. Картина, наблюдаемая с эддическими омонимами, нуждается в детализации: новая информация может быть получена, если изучить, какие части речи включаются в отношения омонимии. В рамках каждой группы омонимов представлены следующие модели20.
Два элемента: 8 примеров - глагол бытия в наст. вр. 3 л. ед. ч. есть + союз в функции относительного местоимения который / когда; 2 примера - претерит глагола видеть 3 л. ед. ч. видел (а) + указательное местоимение этот; 2 примера - определительное местоимение весь во мн. ч. им. пад. все + существительное пиво; 1 пример - глагол видеть в наст. вр. сослагательного наклонения + глагол бытия в наст. вр. сослагательного наклонения.
Три элемента: 7 примеров - существительное 'дева' + личное местоимение я в дат. пад. ед. ч. (мне); 1 пример - существительное 'дева' + прилагательное 'знаменитый'; 1 пример - существительное 'опасность + императив глагола ехать (езжай).
Четыре элемента: 1 пример - существительное 'котёл' + определительное местоимение каждый;
1 пример - существительное 'бог' в мн. ч. род. пад. (богов) + прилагательное 'хороший слабого скл. ед. ч. им. пад.; 1 пример - существительное 'cтолб' (ед. ч. вин. пад.) + претерит глагола 'стоять' (стоял).
Один элемент: 1 пример - существительное 'река' (ед. ч. вин. пад.) + предлог 'на'; 1 пример -глагол 'иметь в ед. ч. им. пад. (имею) + предлог 'к'.
Пять элементов: 1 пример - существительное 'бегство' в ед. ч. дат. пад. (бегству) + существительное 'флот' в ед. ч. род. пад. (флота).
6. Нельзя не обратить внимания на огромный удельный вес служебных частей речи, прежде всего местоимений, в участии в омонимических отношениях. Ср.: 8 примеров (глагол бытия в наст. вр. 3 л. ед. ч. есть + союз в функции относительного местоимения который / когда) +
2 примера (претерит глагола видеть 3 л. ед. ч. видел (а) + указательное местоимение этот) + 2 примера (определительное местоимение весь во мн. ч. им. пад. все + существительное пиво) + 7 примеров (существительное 'дева' + личное местоимение я в дат. пад. ед. ч. (мне) + 1 пример (существитель-
ное 'котёл' + определительное местоимение каждый) + 1 пример (существительное 'река' (ед. ч. вин. пад.) + предлог 'на' + 1 пример (глагол 'иметь' в ед. ч. им. пад. (имею) + предлог 'к') = 22 примера (более 75 %). Наибольшую частотность обнаруживают глаголы, которые не только могут выступать в качестве полнозначных лексем, но и выполнять служебные функции - использоваться для образования глагольных форм (времён и наклонений) -быть: ср. 1 пример (глагол видеть в наст. вр. сослагательного наклонения + глагол бытия в наст. вр. сослагательного наклонения). Таким образом, на долю других элементов, участвующих в омонимических отношениях, приходится всего 5 примеров (то есть менее 18 %). Столь существенное доминирование служебных частей речи по сравнению со знаменательными частями речи недвусмысленно свидетельствует об окказиональном характере образования омонимов и невозможности семантизации этого процесса.
7. Если всё же предпринять попытку мотивировать использование тех или иных лексем в составе омонимов, то явно не случайно в контекте эддического мифа творения употребление глагола бытия (8 примеров (глагол бытия в наст. вр. 3 л. ед. ч. есть + союз в функции относительного местоимения который / когда)), а также его варианта - глагола 'стоять' (ср. 1 пример (существительное 'cтолб' (ед. ч. вин. пад.) + претерит глагола Стоять' (стоял)), характеризующего ключевое действие объектов космизированной Вселенной, в том числе и основной вертикали, axis mundi - мирового ясеня Иггдрасиль21. Специального упоминания заслуживает функционирование в составе омонимов глагола 'видеть' (2 примера (претерит глагола видеть 3 л. ед. ч. видел (а) + указательное местоимение этот) + 1 пример (глагол видеть в наст. вр. сослагательного наклонения + глагол бытия в наст. вр. сослагательного наклонения) = 3 примера), весьма актуального для эддической модели мира и кодирующего один из ключевых способов восприятия информации при помощи зрения. Как известно, самая знаменитая песня «Старшей Эдды» - «Прорицание вёльвы» - представляет собой видение. «Он содержит грандиозную и проникнутую напряженным драматизмом картину истории мира от сотворения и золотого века (то есть того, что вёльва «помнит» и «видела») до его трагического конца - так называемой гибели богов - и второго рождения, которое должно быть торжеством мира и справедливости (то есть того, что вёльва «видит»22)» [19, с. 214]. В эддической модели мира глагол 'видеть' относится к эписте-миологической сфере, так как прозрение эквивалентно знанию, постижению тайн мироздания. Ср. наиболее показательный контекст, трижды повторяющийся в «Прорицания вёльвы», в котором эти глаголы изофункциональны: fiölö veit hon fraöa,
fram se ec lengra // um ragna roc, romm, sigtyva (Vsp. 44; 49; 58) «много знает она сведений, вперёд вижу я далеко // судьбу богов могучих»*.
Если обратиться к существительным, зафиксированным в составе омонимов, то нельзя не заметить, что они кодируют в большинстве случаев сакральные объекты эддической модели мира: 'боги' (др.-исл. god), демиурги в космогоническом мифе; 'столб' (др.-исл. stod) - основная вертикаль, axis mundi, эквивалент мирового древа; 'река' (др.-исл. а), важнейший элемент космогенеза23; 'котёл' (др.-исл. hverr), сакральный предмет, сюжету о добывании которого для пира богов посвящена «Песнь о Хюмире»; 'пиво' (др.-исл. ol), сакральный напиток, употребление которого приводит субъекта в экстатическое состояние и открывает ему доступ к высшей мудрости - сведениям о происхождении и устройстве Вселенной24.
Что касается прилагательных, то они, несомненно, маркируют идеальные качества субъектов и объектов космогенеза и служат для обозначения основных ценностей на аксиологической шкале архаичной мифопоэтической традиции: 'хороший (др.-исл. godr) - признак бога; 'знаменитый (известный)' (др.-исл. mwrr) - ключевой эпитет эпоса.
На основании анализа языковых данных можно констатировать применительно к омонимам, поддающимся семантизации, их мотивированность в рамках эддического мифа творения и наличие двух страт - собственно космогонической (I), описывающей происхождение и устройство вселенной, и эпистемиологической (II), относящейся к уровню метаописания и характеризующей стратегию познания. Такое членение реализуется во всех частеречных разрядах.
Первая страта представлена: глаголами - быть, стоять; существитеьными - субъектом (боги) и объектами космогенеза (столб, река, котёл); прилагательным - хороший.
Вторая страта репрезентирована: глаголом - видеть (= знать); существитеьным - пиво; прилагательным - знаменитый (известный, тот, о котором рассказывают в эпосе).
Естественно, сфера метаописания вторична и редуцирована по сравнению с первичной сферой космогонического нарратива.
Функционирование омонимов, имеющих непосредственное отношение к эддическому мифу творения, представляется вполне органичным, так как для мифопоэтического сознания всё космоло-гизировано, поскольку входит в его состав. Как отмечалось исследователями, «актуальная картина мира неминуемо и неразрывно соотносится с космологическими схемами и «историческими» преданиями, рассматриваемыми как прецедент, служащий образцом для воспроизведения уже в силу того, что он имел место в первоначальные времена, «в начале». Для архаического сознания мифопоэ-
тической эпохи всё, что есть, - результат последовательных воспроизведений прецедента, первосо-бытия, экспликация исходной ситуации (творение) применительно к новым условиям «оплотняюще-гося» космологического бытия» [21, с. 60].
Омонимия в «Старшей Эдде» имеет свою специфику и не характеризуются в целом теми же особенностями, что и аналогичные явления общего - древнеисландского - языка. Итог исследования состоит в наличии двух разрядов омонимов в «Старшей Эдде» - омофонов (57 %) и омоформ (43 %). Они ведут себя по-разному. Есть основания полагать, что омофоны порождены случайными причинами, связанными с характером словообразования в древнеисландском языке, в результате которого могут возникать одинаковые по звучанию слова, но не совпадающие по значению. Однако этот феномен используется в поэтике «Старшей Эдды»: компактное и близкое дистантное расположение омонимов служит для привлечения внимания к форме без акцентуации на содержании. Для омоформ же, совпадающих по своим грамматическим характеристикам в определённых локусах, становится более вероятной близость (хотя, быть может, и неочевидная) их семантических свойств. Окказиональное явление, поэтический эксперимент (форма ради себя самой), то есть факт чистого искусства, получает смысловую нагрузку и семантизируется в рамках мифа творения, образующего каркас архаичной мифопоэтической модели мира.
Примечания
1 Разрядка наша. - Т. Т.
2 Среди отечественных работ достаточно упомянуть: [16; 6; 15 и др.].
3 О теоретической разработке вопросов омонимии применительно к русскому литературному языку см. [1; 3; 4; 5; 9; 14; 22]. Ср. также относительно недавние работы - в основном диссертации - на данную тему: [8; 10;11; 12].
4 Ср. примеры: замок (дворец) - замок (на двери), мука (мучение) - мука (продукт), уже (сравнит. степень от узкий, узко) - уже (наречие) [24].
5 Ср.: луг - лук, плод - плот, род - рот, труд -трут, туш - тушь [24].
6 Ср.: вожу (от водить) - вожу (от возить), лечу (от лететь) - лечу (от лечить), печь (имя существительное) - печь (глагол); стих (стихотворение) - стих (форма прошедшего времени от глагола стихнуть), три (имя числительное) - три (повелительное наклонение от глагола тереть), шагом (форма творительного падежа от существительного шаг) - шагом (наречие) [24].
7 Ср.: брак (супружество) - брак (испорченная продукция), толстовка (последовательница учения Л. Толстого) - толстовка (фасон блузы), свесить (узнать вес товара) - свесить (опустить ткань так, чтобы один конец висел) [24].
8 Ср.: чтение Маяковского (Маяковский читает или читают произведения Маяковского; см. родительный субъекта и родительный объекта); советую ему помочь (двоякое толкование: 1) советую || ему помочь; 2) советую ему || помочь) [24].
9 Ср.: суффикс -тель в существительных преподаватель (значение действующего лица) и выключатель (значение действующего предмета); суффикс -ец в словах мудрец, самец, резец и братец; суффикс -к(а) в словах речка, тренировка, массовка и аспирантка. Приставка из- в глаголах изгнать (значение удаления) и израсходовать (значение исчерпанности действия); приставка о- в словах оклеить (значение совершения действия вокруг) и ослепнуть (аффикс для образования формы совершенного вида). Окончание -а в словах гора (окончание именительного падежа единственного числа), серебра (окончание родительного падежа), веера (окончание именительного падежа множественного числа), взяла (глагольное окончание единственного числа женского рода) и т. д. [24].
10 Ср.: ключ (для замка) - ключ (родник), горн (кузнечный) - горн (духовой инструмент) [24].
11 Ср.: ласка (животное) - ласка (проявление нежности) (расходятся в форме родительного падежа множественного числа: ласок - ласк); искупать (вину) - искупать (в ванне) (форма разных видов глагола). См. омоформы.
12 Знак * обозначает дословный перевод.
13 «Возничий - Тор. Намек на его колесницу, запряженную козлами» [19, с. 233].
14 Ср. перевод Корсуна: «Что толку скорбеть, если сюда // путь я направил?» [19, с. 42].
15 «Житель лавы - великан, в данном случае Эгир» [19, с. 229].
16 Форма глагола в претерите и существительное этимологически родственны: они производны от глагола 'стоять'.
17 Похожая ситуация наблюдается и в HH. II 18: ^ú scalt, mar ung, at mér lifa, // att áttu, in gó0a, er ec siámc (HH. II 18) «ты должна, дева юная, жить со мной; // род, который ты имеешь, хорошая, я не боюсь»*. Единственное отличие состоит в том, что вторая пара не является омонимом в строгом смысле слова, так как звуковой состав её элементов очень близок, хотя и не идентичен, а контактно расположенные att и áttu к тому же обнаруживают этимологическое родство.
18 Впрочем, есть и исключения. Ср. омонимы (омоформы), восходящие к общему глагольному корню 'стоять': Stöö hon und stoö (Gör. I 27) «Стояла она у столба»*.
19 Ед. ч. 3 л. от глагола бытия.
20 Материал располагается в порядке убывания частотности омонимов.
21 Ср. контекты с глаголом 'стоять': &riár ratr standa á ^riá vega // undan asci Yggdrasils (Grm. 31)
«Три корня стоят на три стороны // под ясенем Иггдрасиля»*; Asc veit ec standa, heitir Yggdrasill // har baömr (Vsp. 19) «Ясень, я знаю, стоит, называется Иггдрасиль, // высокое дерево»*.
22 Разрядка наша. - Т. Т.
23 Ср., в частности, мифологему о реке, разделяющей этот мир и мир иной: är-straumr fticcir ofmikill // valglaumi at vaöa (Grm. 21) «Реки поток кажется слишком большим, // мёртвых шумящим вброд перейти»*.
24 Ср. соответствующие контексты из мифологического фрагмента «Речей Высокого»: Ominnishegri heitir sa er yfir ölörum ^rumir (13) «Цапля забвенья над напившимся пивом кружит»*; Ölr ek varö, varö ofrölvi // at ins froöa Fjalars; // ^vi er ölör bazt, at aftr um heimtir // hverr sitt geö gumi (14) «Напившимся пивом я [бог Один] был, стал слишком напившимся пивом у мудрого Фьялара; // но лучшее в пиве -что хмель от него исчезает бесследно»*.
Сокращения названий эддических песен
Alv. - Alvissmal «Речи Альвиса»; Akv. - Atlaqviöa in granlenzca «Гренландская песнь об Атли»; Am. - Atlamal in granlenzco «Гренландские речи Атли»; Bdr. - Baldrs draumar «Сны Бальдра»; Fm. -Fafnismal «Речи Фафнира»; Ghv. - Guörunarhvöt «Подстрекательство Гудрун»; Grm. - Grimnismal «Речи Гримнира»; Grp. - Gripisspa «Пророчество Грипира»; Grt. - Grottasöngr «Песнь о Гротти»; Gör. I - Guörunarqviöa I «Первая Песнь о Гудрун»; Gör. II - Guörunarqviöa önnor «Вторая Песнь о Гудрун»; Gör. III - Guörunarqviöa in ^riöia «Третья Песнь о Гудрун»; Hav. - Havamal «Речи Высокого»; Hdl. - Hyndloljoö «Песнь о Хюндле»; HH. I -Helgaqviöa Hundingsbana in fyrri «Первая песнь о Хельги убийце Хундинга»; HHv. - Helgaqviöa Hiorvarözsonar «Песнь о Хельги сыне Хьёрварда»; HH. II - Helgaqviöa Hundingsbana önnor «Вторая песнь о Хельги убийце Хундинга»; Hlr. - Helreiö Brynhildar «Поездка Брюнхильд в Хель»; Hm. -Hamöismal «Речи Хамдира»; Hrbl. - Harbarözljoö «Песнь о Харбарде»; Hunn. - Hunnenschlachtlied «Песнь о битве готов с гуннами»; Hym. -Hymisqviöa «Песнь о Хюмире»; Ls. - Lokasenna «Перебранка Локи»; Od. - Oddrunargratr «Плач Оддрун"»; Rm. - Reginsmal «Речи Регина»; Rf>. -Rigs^ula «Песнь о Риге»; Sd. - Sigrdrifomal «Речи Сигрдривы»; Sg. - Siguröarqviöa in scamma «Краткая песнь о Сигурде»; Skm. - For Scirnis «Поездка Скирнира»; SnE - Edda Snorra Sturlusonar «Младшая Эдда»; Vkv. - Völundarqviöa «Песнь о Вёлунде»; Vm. - Vaf^ruönismäl «Речи Вафтруд-нира»; Vsp. - Völuspa «Прорицание вёльвы»; &rk. -^rymsqviöa «Песнь о Трюме».
Библиографический список
1. Апресян Ю.Д. Толкование лексических значений как проблема теоретической семантики //
Известия АН СССР. Серия литературы и языка. -1969. - № 1. - С. 39-57.
2. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. - М.: Учпедгиз, 1957. - 295 с.
3. Введенская Л.А. К вопросу о путях развития омонимов в русском языке // Русский язык в школе. - 1963. - № 3. - С. 50-52.
4. Виноградов В.В. О грамматической омонимии в современном русском языке // Русский язык в школе. - 1940. - № 1. - С. 1-11.
5. Галкина-Федорук Е.М. К вопросу об омонимах в русском языке // Русский язык в школе. -1954. - № 3. - С. 14-19.
6. Гвоздецкая Н.Ю. К проблеме многозначности имён чувств в «Старшей Эдде» // Скандинавский сборник. - Таллин: Олион, 1990. - Вып. 33. -С. 166-171.
7. Гвоздецкая Н.Ю. Язык и стиль древнеанглийской поэзии. Проблемы поэтической номинации: учеб. пособие. - Иваново: Ивановский государственный университет, 1995. - 151 с.
8. Головня А.И. Омонимия как системная категория языка. - Минск: БГУ 2007. - 132 с.
9. Дискуссия по вопросам омонимии на открытом заседании ученого совета Ленинградского отделения Института языкознания АН СССР // Лексикографический сборник. - 1960. - Вып. 4. -С. 35-92.
10. Качурин Д.В. Проблема разграничения омонимии и полисемии применительно к практике составления толковых словарей: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 2014.
11. Климова Е.Н. Омонимия и смежные с нею явления во фразеологии русского языка : автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Иваново, 2012. - 22 с.
12. Королева О.Э. Проблемы субстантивной омонимии: автореф. дис. ... канд. филол. наук. -М., 2003. - 16 с.
13. Лукьянова Н.А. Явления синонимии и омонимии в лексической системе современных сибирских говоров (на материалах говоров Новосибирской области) // Вопросы языка и литературы: тематический сборник. - Вып. 1. - Ч. 1. - Новосибирск, 1966. - С. 132-154.
14. Новиков Л.А. К проблеме омонимии // Лексикографический сборник. - 1960. - Вып. 4. -С. 93-102.
15. Пименова Н.Б. Селекция и комбинация синонимов «моря» в «Беовульфе» // Слово в контексте литературной эволюции: заговор, эпос, лирика. - М., 1993. -С. 56-65.
16. Смирницкая О.А. Синонимические системы в «Беовульфе» // Вестник МГУ - Сер. 9: Филология. - 1980. - № 2. - С. 44-57.
17. Смирницкая О.А Поэтическое искусство англосаксов // Древнеанглийская поэзия. - М.: Наука, 1982. - С. 171-232.
18. Смирницкий А.И. К вопросу о слове (проблема «тождества слова») // Труды Института языкознания АН СССР. - Т. 4. - М.: Изд-во АН СССР, 1954. - С. 4-49.
19. Стеблин-Каменский М.И. «Старшая Эдда» // Старшая Эдда: Древнеисландские песни о богах и героях / пер. А.И. Корсуна; ред., вступ. ст. и коммент. М.И. Стеблин-Каменского. - М.; Л., 1963. - С. 181-213.
20. Стеблин-Каменский М.И. Историческая поэтика. - Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1979. -176 с.
21. Топоров Т.В. Предыстория литературы у славян: опыт реконструкции: Введение к курсу истории славянских литератур). - М.: Изд-во РГГУ, 1998. - 188 с.
22. Шведова Н.Ю. К изучению омонимов // Доклады и сообщения филологического факультета МГУ - 1948. - Вып. 6. - С. 40-45.
