CC BY
60
Б.П. Бойко
ОБ ИТОГАХ ИЗУЧЕНИЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ДЕКАБРИСТОВ В СИБИРИ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ ДОРЕВОЛЮЦИОННОГО ПЕРИОДА
Томский государственный педагогический университет
Восстание 14 декабря 1825 г. и его последствия стали одним из ключевых моментов отечественной истории XIX в. Свидетельством значимости этого явления можно назвать неугасающий интерес к нему историков, культурологов, публицистов, писателей. общественных н политических деятелей. В предлагаемой читателям статье остановимся на проблеме отражения в исторической литературе сибирского периода жизни некоторых декабристов, в особенности обратим внимание на их деятельное участие в местном предпринимательстве. Такой аспект истории декабризма мало затрагивался исследователями как прошлых веков, так и современности, поэтом}’ предполагается посвятить ему несколько статей. Данная статья является первой из них и охватывает период с начала пребывания некоторых декабристов в ссылке (вторая половина 20-х гг. XIX в.) до начала XX в., когда октябрьский переворот в России коренным образом изменил концептуальный подход к большинству социально-политических проблем, в том числе и к истории пребывания декабристов в Сибири.
Вероятно, будет правильно начать характеристику поставленной проблемы с трудов самих декабристов. Многие из них отмечали свое участие в экономической и общественной жизни края, в распространении здесь грамотности, технических знаний и навыков ремесла, передовых хозяйственных методов и идей, свой вклад в изучение флоры и фауны региона. Из воспоминаний, писем и статей декабристов можно получить сведения об их взаимоотношениях с местными купцами и зажиточными крестьянами, которые являлись главными носителями буржуазных отношений в крае, о деятельном участии декабристов в местном предпринимательстве, о результативности этой деятельности и отношении к ней населения и чиновников. Использованные в этой статье работы декабристов являются источниками, но там содержатся многие оценочные определения и суждения, что позволяет отнести их к научным или историографическим трудам. Остановимся на некоторых из них.
В воспоминаниях Е.П. Оболенского содержатся ценные характеристики о взаимоотношениях ссыльных декабристов и сибирских купцов. Радушное гостеприимство декабристам в Иркутске ока-
зывал городской голова Е.А. Кузнецов, другие купцы, которые «... по возможности старались нас успокоить и развлечь». Некоторые из них шли на серьезные нарушения законов и могли понести за это соответствующие наказания. Так, поверенный упомянутого Е.А. Кузнецова способствовал переписке декабристов с их женами, прибывшими в Сибирь и не имевшими сначала возможности даже переписываться [1, с. 98]. Со знанием дела описывает Е.П. Оболенский историю возникновения и последующую работу знаменитой школы декабриста И.Д. Якушкина. Немаловажную роль здесь сыграл ялуторовский купец И.П. Медведев, по словам Оболенского. «человек предприимчивый, имевший первую стеклянную фабрику в 17 верстах от Ялуторовска» . Он сам предложил Якушкину свое содействие в устройстве училища и за свой счет перевез строение, которое можно было использовать в здании для этого учебного заведения. С его помощью были собраны дополнительные средства, найдены помощники, в числе которых были ближайшие родственники Медведева, и в 1842 г. училище было открыто. «Тогда и началась, - пишет Е.П. Оболенский. - та неутомимая и усидчивая деятельность Ивана Дмитриевича, которая была выражением не только его доброго желания быть полезным, но и той твердой воли и того постоянства в достижении цели, без которых ни что истинно полезное никогда не совершалось» [2, с. 116].
Широко известны письма В.И. Штейнгеля, которые по своему объему и содержанию, конечно, превосходили источник эпистолярного жанра, хотя в те времена были не редкостью письма, имевшие широкий общественный резонанс. Взять, например. письма П.Я. Чаадаева и М.С. Лунина, а начало было положено в самом конце XVIII в. Н.М. Карамзиным. его знаменитыми «Письмами русского путешественника». Письмо барона В.И. Штейнгеля генералу А.П. Ермолову появилось в печати под названием «Сибирские сатрапы» и содержало характеристику правления царских наместников в Сибири. По своей направленности оно было резко критическим в отношении сибирской администрации и сочувственным к местном}’ населению. Даже крупные капиталы н достаточно высокое общественное положение некоторых из них не спасали
от произвола администрации и крутой расправы. Штейнгель и другие декабристы знали об этом и не могли не протестовать, пусть даже в частной переписке и воспоминаниях. Они видели, что местным золотопромышленникам и купцам за взятки чиновникам дозволялось многое, но и крупнейшие из них. представители старинных купеческих фамилий С'и-биряковых и Мыльниковых по воле верхов разорялись н вынуждены были переносить свои резиденции из Иркутска в другие города (Нерчинск и Баргузин). терпя огромные убытки. Крупнейший в Сибири откупщик Передовщиков был разорен и отправлен на каторгу в Нерчинск. Суд над ним состоялся в Иркутске, членами суда были «особо доверенные» губернатору Трескнну люди, и по первом)- приговору Передовщиков должен был выплатить около 600 тыс. руб. По сведениям В.И. Штейнгеля, его жена обеспечила эту сумму в Сенате векселями. Затем насчитали еще 400 тысяч рублей долга, и откупщик был отправлен на каторжные работы [3, с. 380].
Симпатии большинства декабристов были, естественно, на стороне преследуемых. В этом проявились их чувство справедливости и, на наш взгляд, интуитивная предрасположенность к буржуазном}7 пути развития России в целом и Сибири - в частности. Со своей стороны отметим, что на первый взгляд откупщик Передовщиков действительно несправедливо осужден, и он предстает перед читателями как жертва. Но при более пристальном и внимательном рассмотрении вопроса вырисовывается, что откупщик, как, впрочем, и губернатор. были фигурами выдающимися только масштабами своих злоупотреблений на общем фоне коррумпированной и криминализированной сибирской действительности. В.О. Ключевский в одном нз своих афоризмов отметил: «Наша беда - в нас самих; мы не умеем стоять за закон». Поэтому произвол в стране и ее регионах, который в Сибири был многократно сильнее, порождал уродливые и грубые формы обогащения, изощренные способы обхода существовавших тогда законов, доходивших. по сути дела, до полного их игнорирования. Сведения о самом откупщике вполне подтверждают это. К.И. Передовщиков начинал свою карьеру подносчиком в кабаке. В конце царствования Екатерины II он имел уже сотни тысяч рублей, но попал под суд, был наказан кнутом и выслан в Туруханск. По указ}' Павла I был лишен права брать на себя казенные подряды, но уже в 1807 г. был одним из богатейших откупщиков России. В результате следствия в Иркутске был изобличен не только в разбавлении водки водой, но и в добавлении в нее купороса н ядовитых зелий. Во многом столь быстрый путь к богатству был определен еще и тем, что жена Передовщикова - женщина «молодая, умная и красивая - пользовалась благо-
склонностью одного из сановников Александра I и оказывала влияние на ход дел своего плутоватого супруга» [4, с. 388].
Свою точку зрения на историю сибирского предпринимательства имел Д.И. Завалншин, который познакомился с Сибирью, как В.И. Штейнгель и Г.С. Батеньков. еще до декабрьского восстания. Отличаясь. как и многие декабристы, выдающимися способностями и энергией, он уже в 17 лет преподавал в Морском корпусе астрономию, высшую математику и специальные морские дисциплины. Затем Д.И. Завалншин совершил кругосветное путешествие в составе экспедиции адмирала Лазарева и был вызван царем для личной беседы по поводу записки, поданной на имя царя с планом реформ. Путь в Петербург лежал у него через Северную Америку, Дальний Восток и Сибирь. Иркутский губернатор Цейдлер вручил Завалишину мандат для оказания ему содействия, что сделало его значительной персоной в глазах сибирского населения, и по дороге ему было вручено множество прошений и жалоб на злоупотребления местных властей. На основе этого н последующего после ссылки в Сибирь опыта Завалишнн пришел к следующим выводам.
Сибирь издавна страдала под тягостью административного деспотизма, но не имела даже возможности жаловаться, так как обычай перехватывать письма был весьма распространен среди местного начальства разного ранга. К том}- же Сибирь потеряла доверие от множества кляуз и ложных доносов, которые составляли по просьбе сибиряков ссыльные приказные н чиновники, имевшие свой интерес к этому, так как получали за них средства к существованию.
В Сибири наблюдалось определенное противоречие между чиновниками и купечеством, которые в одинаковой мере были причастны к злоупотреблениям, но купцы в большей степени получали деньги честным путем. По мнению Завалишина, «купечество вообще привыкло в Сибири разыгрывать роль аристократии даже относительно чиновников» [5, с. 360]. В связи с этим главную опору в региональных реформах нужно было делать на местное купечество и слои общества, склонные к предпринимательству, как это происходило в Северной Америке, с которой Д.И. Завалншин познакомился во время своего путешествия.
Преобразования М.М. Сперанского не привели, по мнению Завалишина, к желаемой цели. Искоренить коррупцию ему не удалось, хотя впечатление о себе он оставил в Сибири хорошее. Что касается его команды, то ревизоры и проверяющие не пользовались доверием крестьян, которые по своему опыту знали: если чиновник не берет взятку, то, значит, мало предложили [5, с. 79]. Вызвать дове-
рие к местной администрации у сибирского населения. на наш взгляд, не удалось на всем протяжении рассматриваемого в данной статье периода.
Одним из путей преодоления регионального кризиса Завалншин считал естественное прорастание буржуазных отношений в социально-экономическое пространство страны. В Петербурге такой процесс он наблюдал в верхах: на собраниях Рос-скйско-американской компании рядом сидели вы-спие сановннкн и купцы с мещанами, имевшие на это право по числу своих акпий [5, с, 89]. Потом такие картины повторялись в составе золотопромышленных компаний, где главным мерилом авторитета стали размер капитала и возможности его приумножать.
В Сибири такие процессы наблюдались в местах поселений декабристов в Чите и петровском заводе. Несмотря на запреты и ограничения, неко-тсрым состоятельным декабристам удавалось получать средства от родных из Европейской России, и, по приблизительным подсчетам, только в Чите было получено около 400 тыс. руб. ассигнациями. Такие средства стали сильным толчком для развития местной торговли, и в лавках можно было купить все. что только продавалось в России. Потребности ссыльных декабристов в продуктах, различных вещах и просторном по сибирским меркам жилье благотворно повлияли на развитие сельского хозяйства и ремесла, торговли и промыслов.
Сами декабристы не прочь были заниматься предпринимательством. При этом одних заставляла самая настоящая нужда, н они связывали свои занятия с получением дополнительных средств, а для других было потребностью освоить новый род деятельности и на практике подтвердить свои научные и теоретические построения.
Умный и наблюдательный Н.В. Басаргин был тесно связан с сибирским купечеством и третьим браком женился на упомянутой уже вдове купца Медведева (родной сестре Д.И. Менделеева, а они по материнской линии происходили из купеческого рода Корнильевых). В своих записках Басаргин предложил свою программу вывода Сибири из бедственного положения.
Во-первых, он предлагал открыть в каком-либо сибирском крупном городе высшее учебное заведение. Такое заведение должно было готовить, прежде всего, деловых людей, готовых руководить предприятиями и быть технически грамотными. НВ. Басаргин писал: «Мне самому случалось видеть, как иногда самое выгодное промышленное или фабричное предприятие не имело успеха и вовлекало в огромные убытки именно оттого только, что вместо дельного и знающего человека употребляли какого-нибудь словоохотливого хвастуна, обманувшего рассказами о своих познгниях и обеща-
ниями выполнить то, о чем не имел никакого понятия» [6, с. 113].
Во-вторых. Н.В. Басаргин предлагал привлекать в экономику Снбари средства за счет учреждения здесь банков, которые могли бы обеспечить предпринимателей доступным и дешевым кредитом. Страхование недвижимости и товаров также, по его мнению, должно было превратить «в производительные капиталы те средства, которые остаются теперь без всякого производительного движения» [6, с. 114].
В-третьих, необходимо было усовершенствовать законодательство, которое бы не только воспрещало, но содействовало бы учреждению разного рода частных компаний как на акциях, так и по условиям и договорам. «Тогда могли бы образовываться огромные капиталы для таких предприятий, к которым невозможно приступить однощ частному ЛИЦ)', как бы ни велико было его состояние». -справедливо замечал декабрист [б, с. 114].
В-четвертых, необходимо было более активно привлекать в деле частные капиталы. «Большие сибирские капиталисты - некоторые из них золотопромышленники и откупщики - живут большей частью в России н употребляют все то, что доставляет им Сибирь, ке в самом крае, а вне его. Маленькие (капиталисты. - В.Б.) - боятся пускать свое достояние в такие обороты, где опасаются первой неудачи, и занимаются только тем, к чему привыкли, чем занимались исстари и что приносит хотя и небольшой. но верный доход» [б, с. 114].
Сам Н.В. Басаргин напрямую предпринимательством не занимался, но его программа обеспечения благоприятных условий для сибирских деловых людей была для своего времени весьма обширна и хорошо продумана. В результате ее реализации, да еще с дополнениями из разумных предложений других декабрнстэв. могло двинуть сибирскую экономику по пути свободного капитализма американского типа и дать результаты, сходные с результатами североамериканских штатов.
С позиций либерализма рассматривалось пребывание декабристов в Сибири в книге Н А. Белоголового «Воспоминания и другие статьи», выдержавшей в конце ХЕХ в. за короткий срок три издания. Выдающийся врач, человек высокой культуры, известный общественный деятель, он всю жизнь считал, что многого достиг благодаря воспитанию и образованию, полученному у декабристов. Как писал Белоголовый, его отец был «... купец далеко не богатый, очень деятельный, замечательно умный и не останавливавшийся ни перед какими жертвами. чтобы доставить нам наивозможно лучшее образование. что было тогда (1842 г. - В Б.) в Иркутске крайне трудной, почти неисполнимой задачей». Автор воспоминаний вместе с братом начал учнть-
ся у декабриста Юшневского в деревне Малой Разводной в 5 верстах от Иркутска. Тут же жил А.З. Муравьев, а во дворе их усадьбы в небольшой избушке проживали братья Борисовы. Кроме достаточно тесного общения с ссыльными декабристами, отеи мемуариста помог одному из них, В.А. Бечас-нову, устроить в 12 верстах от Иркутска небольшую маслобойню по выжнмке конопляного масла [7, с. 3]. Постоянные поездки купца Белоголового в Нижний Новгород, Москву и даже в Петербург способствовали его сближению с декабристами, потому что он «доставлял контрабандные письма и посылки от них к родным и наоборот и выступал устным посредником между ссыльными и их знатными столичными родственниками». А.П. Юшневский. до своего ареста действительный статский советник. главный интендант Южной армии, человек безупречной честности, что для такого рода занятий было тогда в диковинку, во многих отношениях человек незаурядный, оставил в душе H.A. Белоголового «чувство глубокого благоговения».
Такого рода чувства остались у многих сибиряков. которые входили в контакты с декабристами, н жаль, что только небольшая часть их задокументирована. Для современных историков были бы важны не только крупные события в сибирский период жизни декабристов, но и многие детали этой жизни, мелочи, которые порой более красноречивы, чем факты, значительные с точки зрения их современников. Вот, например, первый опыт в медицине будущего великого врача: «Как-то в начале осени я схватил насморк; Юшневская это за ужином заметила и приказала мне, когда я буду ложиться спать, намазать хорошенько подошвы свечным салом. Я и исполнил приказание буквально, а так как в то время х признавал существование подошв только у обуьи, то, улегшись в постель, взял свои сапоги и очень добросовестно начал мазать их подошвы салом. За этой работой застал меня Юшневский и с большим изумлением спросил: «Коля, что это за глупости ты делаешь?», и когда я ему с деловитою озабоченностью ответил: «Марья Казимировна мне приказала от насморка намазать подошвы», то даже он. этот почти никогда не улыбавшийся человек, не мог удержаться и разразился громким смехом. И долго мне доставалось за эти подошвы и за этот перьый опыт моей медицинской практической деятельности» [7, с. 13-14] . В то же время немало было, вероятно, случаев, поучительных и комичных. которые показывали наивность ссыльных декабристов при усваивании сибирского опыта в жизни и предпринимательстве. Тем не менее благодаря своей высокой общей культуре, замечательному для того времени образованию, высокой внутренней организованности декабристы оказывали сильное злияние на сибирское общество, являлись серь-
езной силой, с которой не считаться было нельзя. В то же время нельзя переоценивать их значение в сибирской жизни. Немногие из них надеялись на кардинальное переустройство жизни - погибшие Сухннов, Лунин.
Вот пример поселения декабристов в небольшом городке Минусинске. Здесь с 1833 г. проживали братья Беляевы, Петр и Александр. Они купили лошадей, плуги и бороны, наняли работников н сделались в полном смысле этого слова фермерами. Еще раньше здесь поселился Сергей Иванович Кривцов, который также занимался пашней и после Туруханска был здесь почти счастлив. В условиях мягкого и благодатного для сельского хозяйстза климата они вели типичную для зажиточных сибиряков жизнь. В 1836 г. к ним присоединился И В. Киреев, который жил сначала у Беляевых, затем купил дом и женился на абаканской крестьянке Ф.И. Соловьевой. По болезни сельским хозяйством заниматься он не мог и служил заведующим винным складом и в окружном управлении писцом. В письме от 4 января 1837 г. Киреев писал Е.П. Обо-ленскому: «Я не способен ни к торговле, ни к большому хозяйству, разве распахать на будущую весну небольшой участок земли и посеять хлеба... Впрочем, и головные мои боли мешают мне продолжать мои петровские занятия» [8, л. 29]. В Минусинске Киреев не быт просветителем и предпринимателем, хотя и готов был этим заниматься, но он был талантливым художником, которому особенно удавались пейзажи окрестностей городка, он обучал рисованию детей, выступал в роли просителя и хэ-датая обиженных людей. Его внешность в Сибири под давлением обстоятельств изменилась, н в ней уже было мало героического. «Киреев среднего роста, в усах с проседью, лицо болезненное н печальное. Тяжело смотреть на него. В истасканнсм нанковом сюртучишке, летом в какой-то теплой неуклюжей фуражке, в теплых сапогах. Он занимается рисованием. Ни копейки денег, воспоминание о прошедшем, горесть настоящего, все соединяется вместе, чтобы его мучить. Он начитанный, толковый н приятный человек, но его сокрушила бедность», - писал член сенаторской ревизии В.Д. Философов, обследовавшей в 1842 г Восточную Сибирь [9, с. 58].Такое изложение фактов вполне типично для официальной точки зрения на декабристов в Сибири. С одной стороны, сочувствие к отдельным ссыльным, которые оказались в ужасных условиях, с другой, сами виноваты, что попали в Сибирь не губернаторами, а каторжанами и ссыльнопоселенцами.
Своеобразным отказом от прославления декабристов как деятелей революционного движения стала известная книга М. Гершензона «Декабрист Кривцов и его братья», вышедшая в 1914 г. Смена
социальных и политических ориентиров произошла после выхода знаменитого сборника «Вехи», где отчетливо прозвучал призыв к интеллигенции отказаться от идеализации революции, от надежд, что она принесет лучшее будущее. М. Гершензон был одним из авторов этого сборника и на примере судеб четырех братьев Кривцовых показывал, что жизнь вне общего для страны культурного контекста. выступление против государственных и общественных устоев приводят к глубокому кризису личности. Только возвращение к естественной и простой жизни дает духовное и физическое здоровье. В центре повествования стоит, конечно, Николай Кривцов, который был героем войны 1812 г. н знаменит тем, что спасал французский госпиталь от кровавой резни, которую хотели там устроить казаки после бегства Наполеона из Москвы. В сражении при Кульме он потерял ногу, но продолжал службу и был одно время тульским губернатором. Павел Кривцов стал благополучным дипломатом, долгое время служил консулом в Риме и распределял среди русских художников немалые средства, поступавшие из Петербурга. Владимир - образцовый помещик, а вот Сергей, по мнению Гершензо-на. не совсем удачно присоединился к декабристам. В результате только после искупления своей вины он обрел личное счастье. Конечно. Сергей Кривцов был личностью незаурядной, человеком обаятельным, всеми любимым и на поселении в Сибири, и на войне на Кавказе. Выйдя в отставку и поселившись в своем имении, он женился на дочери орловского губернатора С'афоновича Анне Валериановне: ему было 55 лет, ей - 20. Управляющим своего имения он взял декабриста А.П. Беляева, прошедшего. как и С.И. Кривцов. Сибирь и Кавказ [10, с. 275].
Детальным освещением пребывания декабристов в Западной Сибири отличается книга А. И. Дмитрнева-Мамонова «Декабристы в Западной Сибири», написанной по архивным документам. Книга была издана в конце XIX в. и получила, несмотря на региональную определенность, широкий резонанс. Достаточно сказать, что рецензии на эту книг}' появились в 1895 г. в «Сибирском вестнике», в 1896 г. - в «Вестнике Европы», «Русской мысли» н «Восточном обозрении», в 1897 г. - в «Русском вестнике» и «Историческом вестнике». Эти рецензии, конечно, имеют различную направленность. объем и степень учености их авторов, но в одном им отказать нельзя - в заинтересованности к объекту исследования Дмитрнева-Мамонова. Тема была свежа и малоизвестна, остра и актуальна. читающая публика хотела узнать своих героев поближе. После стихотворений A.C. Пушкина, романтизирующих поведение и действия декабристов, после статей А.И. Герцена, который считал де-
кабристов «фалангой героев, кованных из чистой стати», трудно было переубедить читающую публику в привлекательности их подвига. Даже главные герои романа Л.Н. Толстого «Война и мир» Пьер Безухов и Андрей Болконский были обречены по своему образованию, направленности ума и погруженности в нравственные проблемы стать в будущем декабристами. Знакомство с деталями жизни декабристов в Западной Сибири снимало романтический флер с рассматриваемой проблемы, делало облик героев земным и понятным. Стало ясно, что категория декабристов социально и имущественно неоднородна, что их революционность давно иссякла и их мысли и дела вполне соответствуют теории «малых дел». Забота о повседневном «куске хлеба», устройстве собственного быта, занятия мелким предпринимательством и служба писцами и мелкими чиновниками, все это заставляло забыть об идеалах молодости. Декабристы в силах были только оказать услуги в сфере непрофессиональной медицинской помощи, в написании жалоб и прошений. защите интересов сибиряков в судах, в педагогической деятельности некоторых из них.
Как считает Дмитриев-Мамонов, суровые климатические условия, тяжелая нужда, которую претерпевали некоторые из поселенцев, «утраченные надежды на лучшее будущее и сожаление о навсегда потерянной связи со своею прошлой жизнью, порождавшей как физические, так и душевные страдания, свели многих из осужденных в могилу» [11]. По нашим подсчетам, из 39 декабристов, находившихся на поселении в Западной Сибири, 15 похоронены в ее пределах. На основе подробного анализа данных о декабристах в Западной Сибири можно будет в перспективе сделать достаточно подробный анализ их жизни и деятельности в рассматриваемом регионе. Недоступность многих архивных дел, используемых А.И. Дмитриевым-Ма-моновым в свое время, повышает ценность рассматриваемого труда, делает его незаменимым в прорисовке деталей образа жизни и деятельности декабристов до их переезда в Европейскую Россию.
К сожалению, практически нет сведений о пребывании декабристов в Сибири в капитальном труде В.И. Семевского «Политические и общественные идеи декабристов», вышедшей в 1909 г. После революции 1905 г. обществу нужно было осознать истоки русской революционности, воспользоваться цензурными послаблениями и попытаться учесть уроки прошлого [12]. Но слова об изменении политического курса правительством не были услышаны. и произошло то, чего можно было избежать -национального кризиса. Автор привлекает огромный фактический материал, чтобы доказать свой основной тезис: выступление декабристов было
вызвано усилением произвола в обществе н особенно сильно - в армии. Нетерпимая атмосфера, создаваемая правительством после подаваемых императором надежд на реформы, вызвала со стороны образованных н честных офицеров сначала пассивный. а затем и актиьный протест. К причинам вольномыслия Семевскзй относит высокий образовательный ценз декабристов, влияние Западной Европы н выбранного ими круга чтения, знакомство с западными конституциями и увлечение модным тогда масонским движением. Немаловажным обстоятельством являюсь н изучение декабристами русской истории и важных проблем противостояния монархической Москвы и республиканского Новгорода. К сожалению. В.И. С'емевский оставил без внимания такую важную составляющую движения декабристов, как экономика, и не обратил должного, на наш ьзгляд, внимания на программу
экономических преобразований декабристоь. не проследил эволюцию их взглядов в последовавший после декабрьского восстания период.
Подводя итоги сказанному, отметим, что пребывание декабристов в Сибири в дореволюционной историографии не получило должного освещения. В данной статье сделана попытка выявить н проанализировать историографический материал по истории предпринимательства декабристов, их отношения к такого рода деятельности, по взаимоотношениям с деловыми кругами Сибири. В целом можно говорить о положительных результатах деятельности декабристов в области предпринимательства. но сфера нх интересов была ограничена, как ныне говорят, мелким бизнесом, а возможности были невелики в связи с общими неблагоприятными для развития капиталистических отношений условиями.
Литература
1. Оболенский Е.П. Восгоминания о 1826 и 1827 годах князя Евгения Петровича Оболенского II Мемуары декабристов. Северное общество. М., 1981.
2. Оболенский Е.П. Воспоминания оо Иване Дмитриевиче Яхушхине I! Мемуары декабристов. Северное общество. М., 1981.
3. Штейнгель В.И. Сибирские сатрапы (Письмо барона В.И. Штейнгеля к А.П. Ермолозу) II Исторический вестник. 1884. № 8.
4. Бумаги И.Б. Пестеля /' Русский архив. 1875.
5. Завалишин Д.И.Запис<и декабриста. СПб., 1906.
6. Басаргин Н.В.Записки// Мемуары декабристов. Южное общество. М., 1982.
7. Белоголовый И.А. Воспоминания и другие статьи. Изд. 3-е. М., 1898.
8. Письмо И.В. Киреева < Е.П. Оболенскому I! Государственный исторически* музей. Отдел письменных источников. Ф. 343. Д. 84/5.
5. Сборни* памяти А.П. Филссофовой. СПб., 19С& Т.1.
10. Гершензон М. Декабрист Кривцов и его братья. М., 1914.
11. Дмитриев-Мамонов А.И. Декабристы в Западной Сибири. Исторический очерк по официальным документам. СПб., 1905.
12. Семевский В.И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909.
Л А. Гамаи
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИ Г.П. ФЕДОТОВЫМ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1917 ГОДА
Томский государственный университет
Русский историк, религиозный мыслитель Г.П. Федотов, творческая индивидуальность которого раскрылась в годы пребывания в эмиграции (1925-1951 гг.), может быть по праву отнесен к числу наиболее значительных представителей отечественной культуры XX в. Его творчество, равно как педагогическая и общественная деятельность, играли заметную роль в русском зарубежье. Об этом свидетельствовал, например. Ф.А. Степун, в своих воспоминаниях указывавший на «ту крупную роль, которую он (Федотов - Л.Г.)... сыграл в судьбах н
творчестве русской эмиграции» [1, с. 304]. Теоретическое наследие Федотова, стержнем которого является российская проблематика, отличается глубиной и богатством идей. Высокая профессиональная компетентность как историка, большая эрудиция и литературное мастерство делают его творчество актуальным и в настоящее время. Особенный интерес идейное наследие Федотова вызывает в свете современного историографического кризиса, отмеченного поисками путей модернизации исторической науки [2]. Антропологические и культу-
