CC BY
7УДК 392.5
ОБ ИСТОКАХ ТРАДИЦИОННОЙ ТУВИНСКОЙ СВАДЬБЫ1
Монгуш А. М.
Аннотация. Свадьба является одной из важных традиций в культуре любого этноса, в том числе и тувинского. В статье рассматриваются истоки некоторых обычаев традиционной тувинской свадьбы, которые восходят к древним традициям тюркских народов. Определенное влияние на свадебную обрядность тувинцев оказали кодексы законов: монгольский «Их Цааз» и маньчжурское «Уложение китайской Палаты внешних сношений».
Ключевые слова: традиционное тувинское общество, тувинская свадьба, древнетюркские традиции, «Их Цааз», «Уложение китайской Палаты внешних сношений».
ABOUT THE ORIGINS OF THE TRADITIONAL TUVAN WEDDING
Mongush A. M.
Annotation. Wedding is one of the important traditions in the culture of any ethnic group, including Tuvan. The article examines the origins of some customs of the traditional Tuvan wedding, which date back to the ancient traditions of the Turkic peoples. The codes of laws: the Mongolian "Their Caaz" and the Manchurian "Code of the Chinese Chamber of Foreign Relations" had a certain influence on the wedding ceremony of the Tuvinians.
Keywords: traditional Tuvan society, Tuvan wedding, ancient Turkic traditions, "Their Caaz", "The Code of the Chinese Chamber of Foreign Relations".
В современной тувинской свадьбе сохранились черты более ранних форм семейного и общественного быта, отголоски древних обрядов и обычаев. Свадебные традиции тувинцев своими корнями уходят в далекое прошлое, однако до сегодняшнего дня можно проследить ее древнетюркские традиции, претерпевшие изменения, но до сих пор сохранившие свои основные черты. Определенное влияние на свадебную обрядность тувинцев оказали кодексы законов, например, монгольский «Их Цааз» и маньчжурское «Уложение китайской Палаты внешних сношений».
В данной статье делается попытка рассмотреть истоки некоторых обычаев традиционной тувинской свадьбы.
В историко-этнографической литературе традиции тувинской свадьбы в той или иной степени освещались еще дореволюционными авторами. Например, в работах Ф. Я. Кона и Е. К. Яковлева описаны такие элементы традиционной тувинской свадьбы, как колыбельный сговор, «аас-белек сунары», «ду.гдээр», «шай бузар», перевоз невесты и приданого в аал жениха, свадебные игры «чода хунаажыр» и «квгээр хунаажыр» [Кон, 1936: 132-139; Яковлев, 1900: 89-94]. В советское время свадебные традиции тувинцев исследовал Л. П. Потапов. В монографии «Очерки народного быта тувинцев» 1969 г., он выделил локальные и территориальные особенности свадебной обрядности тувинцев западных и южных районов [Потапов, 1969: 228-276]. Изучение свадебной обрядности тувинцев была продолжена тувинскими учеными. В диссертации С. М. Биче-оол были рассмотрены традиционные формы брака и семьи у тувинцев, свадебная обрядность, ее последовательность, термины родства, а также трансформация свадьбы в советское время [Биче-оол, 1974]. Отдельные аспекты традиционной тувинской свадьбы освещены в работе
1 Статья написана при финансовой поддержке гранта РНФ «Комплексные этногенетические, лингвоантропологические исследования родовых групп Тувы: универсальность, локальность, трансграничье» (№ 22-18-20113)
М. Б. Кенин-Лопсана «Традиционная культура тувинцев» 2006 г. [Кенин-Лопсан, 2006: 22-33]. Этические нормы и поведенческие аспекты предсвадебных и свадебных обрядах тувинцев описаны в работе С. Ч. Донгак «Традиции тувинской свадьбы» 2012 г. [Донгак, 2012]. Изменения в брачно-семейных отношениях в период трансформационных процессов, формы и нормы семьи и брака тувинцев России, Монголии и Китая в сравнительном аспекте рассматривала в своей статье Е. В. Айыжы [Айыжы, 2017: 58-66].
В основе тувинской семьи, также, как и в древнетюркской кочевой культуре, лежит понятие «вг», т.е. жилище, юрта. Так, в древнетюркском словаре слово еЫайт (тув. вгледир) переводится как «одомовил» (т.е. наделил юртой, женил); слово еЬ (тув. вг) переводится как «жилище, становище, обитатели становища, семья, домочадцы»; еЬсг (тув. эшпи) -«домашняя хозяйка, жена, женщина»; муж и жена обозначались одним словом - егеЬсг (тув. вг-буле) [Древнетюркский словарь, 1969: 165]. Е. К. Яковлев писал, что своего мужа тувинская женщина называла «эрим» - «мой мужчина» [Яковлев, 1900: 92].
За приготовление юрты и внутреннего убранства, в большинстве случаев, традиционно отвечала сторона невесты. Как отмечает Е. К. Яковлев: «...все приданое невесты - юрта со всей посудой, скот её и хозяйство перевозится по месту жительства отца жениха» [Яковлев, 1900: 90]. Данный обычай интересовал и Л. П. Потапова: «На все вопросы, которые мы задавали старикам, кто делал юрту, в которой они до сих пор живут? -был получен один и тот же ответ - юрту привезла моя жена, когда выходила за меня замуж» [Потапов, 1969: 237]. Эта традиция, по мнению В. В. Тишина, восходит к обычаям древних тюрков: «.лингвистический материал вполне отражает связь с зафиксированным обычаем наличия юрты в приданом невесты; китайский источник фиксирует у древних тюрков обычай отдавать дочь за нанесенное увечье глаза, а если нет дочерей, то - имущество жены. Это подтверждает наличие у тюрков обычая выделения отцом из хозяйства для замужней дочери юрты» [Тишин, 2012: 100]. Схожая традиция отмечается и у других тюркских народов. Так, у казахов невеста должна была принести в приданое жениху «.юрту, лошадь с седлом и всем прибором, ружье, сайдак, платье, ковры и прочее» [Андреев, 1998: 62-63]. У киргизов «.во многих случаях стоимость приданого была лишь немногим ниже стоимости калыма. Богатые родители снабжали раньше свою дочь не только одеждой и домашними вещами, но давали в приданое и юрту, а также и лошадь, на которой она отправлялась в дом своего мужа» [Абрамзон, 1971: 147]. Согласно мнению Л. П. Потапова, «.брак у тувинцев в старину был матрилокальным и жених после свадьбы переселялся к невесте. При установлении патрилокального брака сила традиции еще не была преодолена, и данью этой традиции была постройка родственниками невесты (своими силами и за свой счет) юрты со всей обстановкой, которую они вместе с невестой доставляли в селение жениха» [Потапов, 1969: 237]. Дореволюционные авторы не раз отмечали, что у тувинцев незамужние девушки могли жить в отдельных юртах, ошибочно считая, что у тех свободные нравы. По нашему мнению, отдельно поставленные юрты означали, что приданое невесты приготовлено, и она готова к замужеству.
Другим отголоском древнетюркской традиции платить калым за невесту являлся обряд мал бээри или малдаары - подношение домашнего скота родителям невесты. Китайские источники отмечали наличие этой традиции также у древних уйгуров, древних кыргызов, дубо. Так, у древних уйгуров, «.при браках за высокую честь считают быков и лошадей употреблять для сговорных даров после свадьбы», «.на другой день, как невесте ехать к своему отцу, родственники жениховы еще пригоняют в ее дом табун лошадей и выбирают лучших из них» [Бичурин, 1950: 215]. Древние кыргызы калым платили лошадьми и овцами, причем богатые давали по сто и по тысяче голов [Бичурин, 1950: 353]. У лесных племен дубо «.при свадьбах богатые давали лошадей, а бедные приносили оленьи кожи и саранные коренья» [Бичурин, 1950: 348]. У тувинцев схожую традицию одаривания конями отмечал Ф. Я. Кон: «.при сватании, .отец невесты сам указывает на лошадь, какую желает получить. Обыкновенно это лошадь одного из приехавших. Она носит специальное название «джаяр-ат». В свою очередь жених, еще до переезда невесты
в его улус, выбирает себе лучшего коня из табуна отца невесты. Этот конь носит название «кудэ-ат» [Кон, 1934: 87]. Как отмечает С. М. Биче-оол, «...в брачном лексиконе тувинцев существует термин «алчыр-бержир», «выражающий взаимообменный характер отношений двух сторон», «.более того, наибольшую часть расходов несла все-таки сторона невесты» [Биче-оол, 2018: 80].
Равный сговорной обмен дарами между родственниками невесты и жениха отмечается и в ойратско-монгольском уложении «Их Цааз» («Великое Уложение») [Их Цааз, 1981]. В своде законов, принятом в 1640 г. на сборе ойратско-монгольских князей и буддийских служителей культа, большое внимание уделяется свадебной теме, что подтверждает важность законного и проведенного по правилам брака. В уложении четко детализируются размеры даров. Так, в ст. 51 написано, что «.размер приданого зависит от количества скота, данного в качестве выкупа за невесту. Уменьшение же размеров выкупа и приданого зависит от воли договаривающихся семейств», в ст. 53 - «.зять должен отдарить сообразно размеру приданого невесты» [Их Цааз, 1981: 27]. Этнограф В. П. Дьяконова в своей статье отмечала, что тувинские «.богатые девушки к свадьбе имели десять тонов, бедные только два, а иногда и один. Если бедная девушка не могла приобрести шелкового свадебного тона, ей старались сшить хотя бы шелковый пояс (кур)» [Дьяконова, 1960: 255]. В «Их Цааз», выходившей замуж невесте, в зависимости от богатства и сословия, должно было быть от 1 до 10 наплечной одежды [Их Цааз, 1981: 34].
Поскольку в приданое невесты «внчY» входила юрта и её содержимое (с постели до посуды), а также одежда и украшения, у небогатых тувинцев в цикл подготовки входил еще один обычай, называемый селиктенир. «Сущность его заключалась в том, что родители невесты обращались за помощью к родственникам и соседям. Мать невесты брала с собой девушку и объезжала или обходила юрты родственников и соседей, не только живущих в этом же аале, но и родственников, живущих в других аалах, и говорила, что нужно девушке сделать ончу (личная собственность). Каждый, к кому она обращалась, должен был дать что-нибудь из домашней обстановки, скота и т.п. Отказать было нельзя, нужно было дать хотя бы иголку или пуговицу. Таким образом многие бедняцкие семьи преодолевали материальные затруднения, возлагаемые на них свадебными обычаями» [Потапов, 1969: 251].
Традиция взаимопомощи была прописана и в «Их Цааз»: «59.1. Каждые десять кибиток должны оказать помощь в женитьбе одного из сыновей. Если /десять кибиток/ не окажут помощи в женитьбе, то взять с них штраф в виде наказания - два верблюда, пять лошадей и десять овец» [Их Цааз, 1981: 27].
У тувинцев есть пословица «Даш кагган черинге чыдар, кыс берген черинге олурар» -«Где камень бросили, там ему и лежать, куда дочь отдали, там ей и жить». Это означало то, что невеста после замужества оставалась в семье мужа и посетить родителей она могла только через год после свадьбы. Похожая традиция описана в «Уложении китайской Палаты внешних сношений». Так, в ст. 475 указывается, что маньчжурская княжна-невеста, выданная замуж за монгольского князя, имела возможность посетить своих близких только через 10 лет супружества [Уложение, 1828: 328].
В традиционной свадебной обрядности тувинцев «.прослеживается преемственность культурно-бытовых черт ряда исторических эпох, свидетельствующая об этнокультурной связи древнего населения Тувы с современными тувинцами» [Биче-оол, 2018: 115]. Таким образом, исторические, лингвистические, этнографические данные позволяют установить древнее происхождение многих обычаев и традиций в тувинской свадьбе.
Список литературы:
Абрамзон С. М. Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи. Л.: 1971. 404 с.
Айыжы Е. В. Формы семьи и брака тувинцев России, Монголии и Китая // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. 2017. Т. 10. № 1(29). С. 58-66. Б01 10.22162/2075-7794-2017-29-1 -58-66.
Андреев И. Г. Описание Средней орды киргиз-кайсаков / Фонд Сорос-Казахстан; Сост., транскрипция скорописи XVIII в., спец. ред. текста и коммент. И. В. Ерофеевой. Алматы: Гылым, 1998. 280 с.
Биче-оол С. М. Традиционные брачно-семейные отношения у тувинцев и их трансформация в советский период. Абакан: Журналист, 2018. 128 с.
Биче-оол С. М. Традиционные брачно-семейные отношения у тувинцев и их изменения в связи с социалистическими преобразованиями в Туве: дисс. ... канд. ист. наук. Л., 1974. 195 с.
Бичурин Н. Я. (Иакинф) Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Т. I. М.-Л., 1950. 656 с.
Донгак С. Ч. Тыва куда ёзулалдары. Традиции тувинской свадьбы. (Научно-популярное издание). Кызыл: Изд-во ТувГУ, 2012. 72 с.
Древнетюркский словарь / [Ред. В. М. Наделяев и др.]; АН СССР. Ин-т языкознания. Ленинград: Наука. Ленингр. отд-ние, 1969. XXXVIII, 676 с.
Дьяконова В. П. Материалы по одежде тувинцев // Труды тувинской комплексной археолого-этнографической экспедиции 1957-1958 гг.: в 3-х т. М. Л., 1960. Т. 1. C. 238-266.
Их Цааз («Великое Уложение»). Памятник монгольского феодального права XVII в. / Пер. С. Д. Дылыкова. М.: Восточная литература, 1981. 148 с.
Кенин-Лопсан М. Б. Традиционная культура тувинцев. Кызыл: Тув. кн. изд-во, 2006. 232 с.
Кон Ф. Я. Экспедиция в Сойотию // За пятьдесят лет: в 3 т. М.: Издательство Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-переселенцев. 1934. Т. 3. 296 с.
Потапов Л. П. Очерки народного быта тувинцев. М.: Наука, 1969. 401 с.
Тишин В. В. К вопросу о форме семьи у древних тюрков в связи с ее хозяйственными функциями // Этнографическое обозрение, 2012 г., № 4. С. 92-107.
Уложение Китайской Палаты внешних сношений / пер. с маньчжур. Степан Липовцев. СПб.: тип. Деп. народ. просвещ., 1828. Т. 1. 28 с. Т. 2. 420 с.
Яковлев Е. К. Этнографический обзор инородческого населения долины южного Енисея и объяснительный каталог этнографического отдела музея. Минусинск, 1900. С. 355.
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ
Монгуш Артыш Маадыр-оолович, главный специалист Тувинского института гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований при Правительстве Республики Тыва, аспирант Тувинского государственного университета. Кызыл, Россия. Электронный адрес: art510@mail.ru
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Mongush Artysh Maadyr-oolovich, Chief Specialist of the Tuvan Institute of Humanities and Applied Socio-Economic Research under the Government of the Republic of Tyva, postgraduate student of Tuvan State University. Kyzyl, Russia. E-mail: art510@mail.ru
УДК 9.908
РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ В ТУВИНСКОЙ АССР В 1971-1980 гг.
НА ОСНОВЕ ДОКУМЕНТОВ НАЦИОНАЛЬНОГО АРХИВА РЕСПУБЛИКИ ТЫВА
Арчимаева А. И.
Аннотация. В статье рассмотрено развитие промышленности Тувинской АССР в 1971-1980 гг. на основе документов Национального архива Республики Тыва. Данные документы содержат отчеты и доклады областных конференций за девятую и десятую пятилетку, в которых обозначены основные задачи развития народного хозяйства:
