CC BY
121
ИСТОРИЯ
Вестник Омского университета, 2003. №3. С. 71-74. © Омский государственный университет
УДК 394:931
ОБ ИДЕОЛОГИИ РАННИХ ЗЕМЛЕДЕЛЬЦЕВ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА (ОПЫТ РЕКОНСТРУКЦИИ НА МАТЕРИАЛАХ
ЧАТАЛ-ХЮЮКА)
П.А. Степаненко
Омский государственный аграрный университет, кафедра истории 644008, Омск, Институтская пл., 2
Получена 18 .марта 2003 г.
In the article is spoken about philosophy of the early farmers of Ancient East.
Мифологическое мировоззрение, вызывавшее интерес учёных ещё в XIX в., остаётся предметом научных исследований по сей день. Особенный интерес представляет эпоха «неолитической революции», т. е. перехода от присваивающего хозяйства к производящему. Это была эпоха резкой трансформации самого сознания, когда с утверждением нового хозяйственного уклада рождалось новое отношение человека к миру. Одни из первых очагов производящего хозяйства возникли в регионе Передней Азии.
В решении проблем древнего мировоззрения большое значение имеют материалы раскопок Дж. Меллартом двух малоазийских памятников
- Хаджилара и Чатал-Хююка. Они дали богатые, исключительно яркие и информативные материалы, которые заставили нас по-новому оценить уровень развития людей эпохи неолита и позволили сделать ряд интересных выводов, в том числе относительно духовной культуры древнейших земледельцев. Наряду с Дж. Меллартом исследованием древних земледельческих культур Передней Азии занимались и занимаются такие учёные, как Г. Чайлд, Л. Вулли, Ж. Ковен, Б. Л. Гофф, Дж. Отс, в нашей стране - И. О. Бадер, Р. М. Мунчаев, Е. А. Антонова, В. М. Массон и др. Глубокие и всесторонние исследования в области духовной культуры ранних земледельцев Востока принадлежат Е. В. Антоновой.
Чатал-Хююк представляет большой интерес в связи с проблемой индоевропейской прародины, которая до сих пор остаётся дискуссионной. Это
- сложная, многоплановая проблема, лежащая на стыке многих областей научного знания, прежде всего лингвистики и археологии. Такие известные исследователи, как Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов, авторы фундаментальной работы «Ин-
доевропейский язык и индоевропейцы», а также В. А. Сафронов, считают прародиной индоевропейцев Малую Азию, а Чатал-Хююк - праиндоев-ропейской культурой [1]. Нами предпринята попытка использовать в качестве основы для реконструкции верований неолитических земледельцев Чатал-Хююка индоевропейскую мифологию. Заметим, что возможность реконструкции религии Чатал-Хююка на основе теории, называющей эту культуру праиндоевропейской, является, в свою очередь, доказательством истинности самой теории. Критерием истинности реконструкции мы предлагаем считать её внутреннюю целостность. Практически невозможно объяснение обрядовой роли всех предметов, связанных с культом, даже когда культовая принадлежность находки очевидна, полное восстановление всех ритуалов. Но возможна общая интерпретация наиболее важных находок, и, соответственно, приблизительная реконструкция мифоритуала. И если отдельные допущения и истолкования складываются в систему, реконструкция должна быть признана верной. Известная особенность архаического мировоззрения - циклическое восприятие времени, когда любое значимое событие признаётся только за повторение того, что случилось во время оно. Отсюда - единство мифоритуала, привлечение сюжета космогонического мифа для объяснения ряда явлений.
Чатал-Хююк - поселение, характерное прямоугольной планировкой домов, построенных из сырцового кирпича. Они схожи внешним и внутренним видом, но всё же среди этих построек выделяют святилища, которые отличаются большим богатством внутреннего убранства [2]. Мы рассмотрим здесь наиболее часто встречающиеся элементы декора домов и святилищ. Прежде все-
го отметим, что часто в их украшении использовалась охра. Опорными конструкциями и одновременно важными элементами декора служили красные столбы, красными были стенные панели, а в жилищах - пол и стены понизу. Стены также могли покрываться геометрическими узорами. Для святилищ характерны лепные глиняные рельефы. Это, прежде всего, изображения женщин в позе рожениц; изображения женской груди, бычьих и, реже, бараньих голов. Нередко женщины на рельефах рожают быков. Распространённая деталь декора святилищ - ниши, окрашенные в красный цвет. Бычья голова часто даётся как возникающая из стены над такой нишей. Также устойчива связь бычьей головы и изображения женской груди, бычьей головы и столба. Часто букрании помещались на столбах [3].
Известный исследователь индоевропейского ритуала Ю.А. Шилов представляет как некую его универсалию брасман - магический предмет, являющийся средством и символом вознесения на небеса и служащий для поддержания миропорядка. Брасманами служили удлинённые, прежде всего колющие, предметы [4]. Нам представляется, что красный столб в ритуале Чатал-Хююка играл подобную роль. Это - символ рождения бога-быка, которое понималось, как вознесение. Охра в архаических культурах - цвет рождения и смерти. С тем же мифоритуалом связаны выкрашенные охрой ниши. Ниши - символ лона богини; помещение над ними букраний опять-таки символизировало рождение/вознесение в небо её сына. Богиня соотносилась с землёй. В декоре обычных домов божественное чрево символизировалось полом и нижней частью стен помещения, окрашенных охрой. В модели мира, какой являлся дом, эти элементы представляли нижний, загробный мир, который отождествлялся с чревом богини. Хтоническая символика особенно ясно видна в одном случае, когда ниши были связаны с полостями под ними [5].
Выше уже говорилось об общности сюжетов различных мифов. Мы должны предположить не только космогонический характер мифа о рождении бога-быка, но и использование этого сюжета впоследствии для объяснения различных явлений. Стержень земледельческой мифологии - миф об умирающем и воскресающем боге. Логично будет предположить, что бог в облике быка, которого почитали жители древнего Чатал-Хююка, представлялся таковым. Доказательством могут служить находки в святилищах семян культурных растений [6]. Обряд, символизирующий воскресение бога, должен был обеспечить всходы посевов и урожай. Кроме того, о связи плодородия земли с женским половым началом свидетельствует помещение в зернохра-
нилища женских статуэток [7].
Рассмотрим погребальный обряд Чатал-Хююка [8]. Захоронения, как правило, совершались под примыкающими к стенам платформами, служившими жителям Чатал-Хююка в качестве предметов мебели для сиденья и сна. Эту практику нужно рассматривать в связи с обычаем устанавливать с боков платформ и по краям их различных размеров столбы, увенчанные букраниями. Столбы были брасманами, умершие же уподоблялись богу-быку и ориентировались на перерождение. Ю.А. Шилов отмечает, что обычаи раскраски голов и черепов мёртвых красным, а также помещения на подставки красного цвета особо присущи, вероятно, индоевропейцам. Он также считает, что голова в ритуале ариев могла играть роль брасмана [9]. В Чатал-Хююке практиковалась раскраска охрой как черепа, так и полностью тела умершего. В святилище VIII.21 обнаружены четыре черепа, отделённые от костяков. Два - под букраниями на стенах (причём один из них лежал в корзине), два - по углам софы, под росписью, изображающей грифов. Перед погребением тела умерших выставлялись на открытом месте с тем, чтобы птицами были уничтожены мягкие ткани. Софа в ритуале связана со столбом-брасманом; помещение черепа под букранией - уподобление умершего воскресающему богу. Корзина - символ чрева богини-матери. Букрания на столбе несёт ту же символику, что и помещение черепа на красную подставку или окрашивание головы покойного красным, символику возрождения, ибо все умершие уподоблялись богу-быку. На одной из росписей Дж. Мел-ларт усматривает изображение здания, где умершие выставлялись с целью очищения грифами их костей. Обращает на себя внимание тот факт, что по углам здания опять-таки стоят столбы. Наиболее часто встречаются захоронения в позе эмбриона с западной ориентировкой. Первое, очевидно, связано с символикой перерождения, второе, возможно, представляет собой символическое направление душ умерших в сторону загробного мира. Одновременно это ориентировка на центр помещения. Она свидетельствует о важности космологических представлений о центре мира (святилище - модель мира).
Коснёмся обряда пожирания тел грифами. Статуэтка изображает грифа рядом со старой женщиной: видимо, они представлялись птицами богини. Подобный погребальный обряд известен и в иных традициях, он весьма архаичен. Оборотной его стороной является собирание костей умерших и помещение их в специальные хранилища в надежде на возрождение. К. Г. Юнг считает пожирание тел птицами одним из символов посмертного возвращения в материн-
Об идеологии ранних земледельцев древнего Востока.
73
скую утробу [10]. Современные исследователи также связывают этот обряд с представлениями о богине-матери. Первобытным сознанием, с его грубо-натуралистическими представлениями и отсутствием построений абстрактных, с его синкретизмом, возрождение мыслилось возможным только после возвращения сына в материнскую утробу путём поедания матерью тела сына. Отсюда позднейший мотив омоложения через купание в кипящем, т. е. где варится еда, котле [11]. Синкретизм первобытного сознания, где не различались субъект и объект, допускает отождествление самой богини с «её» птицей. Таким образом, у древних жителей Чатал-Хююка бытовали представления о перерождении душ через возвращение их после смерти во чрево богини-матери. Заметим: в индоевропейской мифологии выделен мотив человека как происходящего из земли [12]. Ритуал Чатал-Хююка предполагал обеспечение возрождения душ умерших.
Он же должен был способствовать размножению животных. В ямках рядом со святилищами находили наборы, включающие статуэтки животных со следами уколов, наконечники дротиков и шары для пращи [13]. Уколы символизировали убийство животного, душа которого также должна была вернуться в утробу богини и затем переродиться (наконечники дротиков здесь - брасма-ны). Наконец, исходя из того, что изображения богини помещались в святилищах в основном на западных стенах, а букрании - на восточных [14], можно предположить, что в рамках мифа о циклическом возвращении в утробу богини и возрождении из неё осмысливался путь Солнца. Надо полагать, что в святилищах нашла отражение календарная символика, однако решить этот вопрос на имеющихся материалах не представляется возможным.
Рискнём предположить родство мужского божества Чатал-Хююка с арийским Брахмой. Рождение Брахмы из золотого яйца есть космогония, так же, как и рождение бога-быка. Брахма - красного цвета (охра - один из наиболее значимых обрядовых символов в Чатал-Хююке), с бородой (как и божество из Малой Азии). Генеалогически этот образ происходит из абстрактного понятия, которому, возможно, предшествовало вполне конкретное - обозначение ритуального сооружения с универсальным значением (некий аналог мирового древа). Именно в этом значении слово «brahman» имеет отчётливые индоевропейские параллели [15]. Это сооружение в Чатал-Хююке - красный столб.
Дж. Мелларт также утверждает, что бог-мужчина являлся супругом богини. Действительно, подобный мотив весьма распространён в связи с мифами о богине-матери, в том чис-
ле его можно найти в индоевропейских мифах. Мы позволим себе здесь выдвинуть гипотезу, что миф о священном браке, существовавший в Чатал-Хююке, есть древнейшая форма основного индоевропейского мифа. В основном индоевропейском мифе идёт чёткое противопоставление местонахождения противников (громовержца и змея) по вертикали: громовержец находится наверху, часто - на небе; его противник - внизу, у воды. Рождение богиней (связанной с землёй) сына также предстаёт как его вознесение в небо. Дракон связан с хаосом, то же можно сказать и о богине-матери, чей облик, как известно, имеет не только светлые, но и тёмные стороны. Громовержец поражает чудище неким «ударным» оружием (топор, молот, стрелы...), и, например, в арийской традиции это оружие (ваджра) всё ещё воспринимается как фаллический символ [16]. После этого громовержец освобождает скот и воды. Начинается дождь. Скот в этом мифе символизирует души умерших. Противник громовержца - это хозяин загробного мира, который представляется как пастбище. (Ср. с богиней-матерью, во чреве которой находится загробный мир). Наконец, священное животное громовержца в индоевропейской традиции - бык - является воплощением мужского божества в Чатал-Хююке.
Мы должны признать существование у образа бога-мужчины двух ипостасей - юноши и взрослого мужчины, сына и супруга богини; у образа же богини - трёх: супруги, матери, и старухи. Последняя отражает тёмную сторону образа богини, связь её с хаосом, ночью и смертью. Поэтому спутником старухи был гриф. Очевидно, в силу синкретизма мифологического сознания сюжеты священного брака и рождения бога сливались, последнее воспринималось как результат первого. Это подтверждает сюжет основного индоевропейского мифа: освобождение скота (рождение человека, наступление весны, восход Солнца; в самом широком смысле - рождение мира из хаоса) происходит после победы громовержца над драконом (священного брака). Наличие двух сюжетов, связанных с богом-быком Чатал-Хююка, заставляет вспомнить о существующем в индоевропейской традиции представлении о двух верховных божествах. Вот какими чертами наделены эти два образа [17]. Первый образ: а) верховное божество; б) божество ясного неба и солнца; в) божество, сопоставимое с функцией жречества; г) божество-покровитель плодородия. Второй образ: а) верховное божество; б) божество -грозовой, небесной скалы и молнии; в) божество, сопоставимое с воинской функцией; г) божество -покровитель хозяйственной деятельности и плодородия.
Очевидно, с течением времени праиндоевро- [18] Антонова Е.В. Антропоморфная скульптура... пейский образ бога-быка, вступающего в священ- С. 110.
ный брак со своей матерью-землёй, разделился на два отдельных образа верховных божеств. В арийской традиции им соответствуют Брахма и Индра.
Е.В. Антонова пишет, что космогония древних земледельцев объединяла два момента: 1) мир со-творён благодаря разделению по вертикали; 2) его возникновение связано со всепорождающей землёй, способность которой к рождению подобна способности женщины. Первый момент хотя и связан со вторым, но относительно самостоятелен и более абстрактен, он в большей степени, чем второй, увязывался с представлениями о мужском начале [18]. Выводы, сделанные нами на материалах Чатал-Хююка, полностью подтверждают эту картину. Здесь «первый момент» был воплощён в мифе о мужском божестве, возносящемся на небо.
[1] Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси, 1984. Т. 2; Сафронов В.А. Индоевропейские прародины. Горький, 1989.
[2] Антонова Е.В. Обряды и верования первобытных земледельцев Востока. М., 1990. С. 187.
[3] Антонова Е.В. Антропоморфная скульптура древних земледельцев Передней и Средней Азии. М., 1977. С. 282; Антонова Е.В. Обряды и верования первобытных земледельцев Востока; Мел-ларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока / Пер. с англ. М., 1982.
[4] Шилов Ю.А. Прародина ариев. Киев, 1995. С. 344.
[5] Антонова Е.В. Антропоморфная скульптура... С. 80.
[6] Антонова Е.В. Обряды и верования... С. 192.
[7] Там же. С. 132.
[8] Там же. С. 59-66.
[9] Шилов Ю.А. Прародина ариев. С. 129, 145.
[10] Юнг К.Г. Либидо, его метаморфозы и символы / Пер. с англ. СПб., 1994. С. 240.
[11] Акимова Л.И., Кифишин А.Г. Аполлон и сирены (о ритуальной специфике Дельф) // Жертвоприношение. М., 2000. С. 202.
[12] Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Указ. соч. С. 821.
[13] Антонова Е.В. Обряды и верования... С. 192.
[14] Антонова Е.В. Антропоморфная скульптура... С. 81.
[15] Топоров В.Н. Брахма // Мифы народов мира. М., 1997. Т. 1.
[16] Топоров В.Н. Ваджра // Мифы народов мира. М., 1997. Т. 1.
[17] Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Указ. соч. С. 794.
