CC BY
190
ЛИНГВИСТИКА
УДК 81 '373.2 ББК Ш 10 ' 000.4
Л.В. БОРИСОВА
ОБ ЭТНОКУЛЬТУРНЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ЯЗЫКОВОГО СОЗНАНИЯ
Ключевые слова: языковое сознание, концепт, концептосфера, языковая картина мира, лингвокультурология, коннотация, менталитет.
В статье приведены результаты концептуального и лингвокультурологического анализа слов, составляющих концепты «весна» и «лето» в чувашском языке. Слова данной тематической группы представляют один из фрагментов языковой картины мира этноса, и предпринятый анализ вносит определенный вклад в реконструкцию целостной языковой картины мира, а также позволяет выявить некоторые особенности национального мировосприятия.
L.V. BORISOVA
ABOUT NATIONAL AND CULTURAL PECULIARITY OF THE LANGUAGE CONSCIOUSNESS
Key words: language consciousness, language picture of the world, linguistic cultural studies, mentality, concept, conceptual sphere, connotation.
This article offers the analysis of the concepts «Spring» and «Summer» in a traditional Russian linguistic culture. The words of given thematic group are a part of the language picture of the world of the ethnic group. The analysis makes a certain contribution to the reconstruction of the integrated language world picture and also helps to find out some peculiarities of national comprehension.
Как отмечают исследователи, календарный год в представлении чувашей состоял из двух периодов - зимы и лета [9. С. 115]. Чувашская пословица гласит: Хёл уйахё улт уйах, ду уйахё дич уйах «Зима состоит из шести месяцев, лето состоит из семи месяцев» [12. С. 61]. «Весна первоначально входила в состав теплого сезона, а осень - холодного. В дальнейшем они стали означать переходные периоды от одного сезона к другому» [8. С. 190]. Представляет интерес тот факт, что в чувашском языке существительное хёл «зима» сочетается с глаголом кёр «входить», а существительное ду «лето» - с глаголом тух «выйти». Чуваши говорят: «Хёле кётёмёр. Qава тухрамар» (букв.: «Вошли в зиму. Вышли к лету»).
По представлению большинства исследователей, началом нового года чуваши считали дуркунне «весну», хотя есть сведения о том, что началом нового года считался ноябрь [5. С. 210]. Весна в традиционном чувашском мировосприятии вызывала широкий спектр чувств. В числе наиболее стойких ассоциаций, связанных с весной, необходимо назвать следующие: 1) живительная, животворящая сила весны, распространяющаяся и на природу, и на человека Дуркунне дитсен дёр улми те кудне удать «Весной и картофель прорастает (букв.: и картофель открывает глаза)», Qуркунне шана та чёрёлет «Весной и мухи оживают», Qуркунне упа та ура дине тарать «Весной и медведь встает на ноги», Qур ашши чуна вай хушать «Весеннее тепло вливает в душу энергию», Qуркунне юн вылять «Весной играет кровь», Qуркунне дута ёмёт дуралать «Весной рождаются светлые мечты», Qурхи хёвел саванад курет «Весеннее солнце вливает в душу радость»); 2) истощение съестных припасов (<^ур ырхан та кёр мантар «Весна тощая, а осень тучная», Qуркунне хутад дактарать «Весна заставит пойти с сумой»); 3) время напряженного сельскохозяйственного труда (<^урхи кун дулталак тарантарать «Весенний день год кормит», Qуркунне дёр айёнчен ёд тухать
теддё «Весной из-под земли выходит работа», Qуркунне уркенсен кёркунне укёнтерё «Весной поддашься лени - осенью пожалеешь», (^уркуннехи ыйха -хёллехи хуйха «Весенний сон - зимнее горе») [12. С. 84].
^у(дав, дулла) «лето» в традиционном чувашском мировосприятии - это период, который очень быстро пролетает, поэтому необходимо много и напряженно трудиться, чтобы достойно подготовиться к зиме. ^у ашшине хёве чикеймён «Летнее тепло не положишь за пазуху», ^у кунё ханалах теддё «Летнее тепло что гостевание (временная благодать)», ^у дунатла «Лето крылато», ^у хёле тарантарать «Лето кормит зиму», Qулла димёд хатёрле, хёл хырамё асла «Летом готовь припасы, у зимы большое брюхо», Qулла тухман тар хёлле тухать теддё «Пот, который не проливался летом, прольется зимой» [6. С. 21].
Согласно традиционному чувашскому мировоззрению, весенне-летний период длился семь месяцев: 1) нарас(нурас) уйахё «месяц нарс(нурс)», приходящийся на вторую половину февраля - первую половину марта; 2) пуш уйахё «месяц пуш» (вторая половина марта - первая половина апреля); 3) ака уйахё «месяц ага» (вторая половина апреля - первая половина мая); 4) ду уйахё «месяц сю» (вторая половина мая - первая половина июня); 5) дёртме уйахё «месяц сьртме» (вторая половина июня - начало июля); 6) ута уйахё «месяц ута» (вторая половина июля - начало августа); 7) дурла уйахё «месяц сюрла» (вторая половина августа - начало сентября).
Чувашское название первого весеннего месяца, как отмечают исследователи, восходит к древнеперсидскому ноуруз, что означает «новый день», т.е. день нового года [5. С. 154]. Таким образом, чувашское название нарас уйахё можно толковать как «месяц нового года». «Известно, что первый день иранского нового года соответствовал дню весеннего равноденствия. Предки чувашей могли воспринять название этого месяца от иранских племен еще в первой половине первого тысячелетия нашей эры, когда жили по соседству с ними на территории Казахстана или на Северном Кавказе» [5. С. 154]. Есть предположение о том, что название нарас восходит к древнему чувашскому слову нар «солнце» [5. С. 154].
Название пуш уйахё исследователи возводят либо к слову пуша «пустой; незанятый, свободный», либо к слову пуша «кнут». В первом случае предлагаются следующие варианты объяснения названия: 1) «месяц, свободный от земледельческих работ»; 2) «месяц опустошения запасов продовольствия»; 3) «месяц освобождения земли от снега». Во втором случае название месяца связывается с обрядом пуша парахни «оставление кнута», поскольку в старину у чувашей в этот месяц принято было сватать невест, а обряд сватовства сопровождался оставлением кнута жениха в доме родителей невесты. Параллельно существовали и менее распространенные названия: ёне уйахё «коровий месяц», путекуйахё «месяц ягнят», хёр уйахё «девичий месяц» [5]. Первые два названия связаны со скотоводством: на рассматриваемый месяц большей частью приходятся отел коров и ягнение овец. Третье название больше употреблялось для обозначения месяца дёртме, когда у чувашей происходили свадьбы, но кое-где так назывался и месяц пуш - традиционное время сватовства.
Название третьего весеннего месяца ака уйахё восходит к чувашскому слову ака «1) пахота; пашня; 2) сев; 3) борозда» и переводится как «месяц пахоты и сева». Известно и другое, менее распространенное, название этого месяца - лаша уйахё «месяц лошади» [5. С. 155].
Первый летний месяц, начинавшийся со второй половины мая, чуваши так и называли - ду уйахё «летний месяц». У верховых чувашей этот месяц назывался динде уйахё «месяц беременности земли» (слово динде произошло
от дине юлна (дийёнче) «состояние беременности»: земля считалась беременной после посева), у низовых чувашей - уяв уйахё «праздный месяц». На этот месяц приходилась продолжавшаяся несколько недель пора строгого запрета на земледельческие работы, поскольку считалось, что нельзя тревожить беременную землю. В некоторых местах этот месяц называется также канлё уйах «месяц покоя» и хават уйахё «месяц силы (мощи)». Последнее название связано с представлением о том, что земля в этот период набирает силу (мощь) [5].
Второй летний месяц называется дёртме уйахё. Название восходит к слову дёр «гнить». «Источники поясняют, что до возникновения паровой системы земледелия, при подсечной системе, чуваши в этот месяц закапывали для гниения сучья и корни деревьев, выкорчеванных на расчищенном под пахоту участке леса» [5. С. 156]. Известны и такие названия этого месяца, как хыт суха уйахё «месяц жесткой пашни, то есть пора паровой пашни под озимые», дум уйахё «месяц прополки сорняков», упре уйахё «месяц мошкары», хёр уйахё «девичий месяц; месяц невест». Последнее название связано с древней чувашской традицией повсеместно проводить свадьбы именно в это время, накануне сенокоса.
Третий летний месяц, приходящийся на середину июля - начало августа, называется ута уйахё «месяц сенокоса». Известно еще одно название этого месяца - дырла уйахё «месяц ягод».
Четвертый летний месяц, приходящийся на середину августа - начало сентября, называется дурла уйахё «месяц серпа», «серпень». Название связано с важнейшим земледельческим трудом - жатвой. «Реже встречались названия ыраш аки уйахё «месяц посева ржи» и йётён уйахё «месяц (сбора) льна». Последнее, по предположению Н.И. Золотницкого, употреблялось в разговорах только между женщинами» [5. С. 156].
Традиционное народное сознание было ориентировано на жизнь в гармонии с природой. К каждому времени года был приурочен комплекс определенных календарных обрядов, направленных на поддержание вселенской гармонии. С глубокой древности многие народы, в том числе и предки чувашей, наступление нового года отмечали весной. Своими истоками весенние праздники восходят к новогодним торжествам [11]. Одним из важнейших весенних праздников был Манкун «Великий День» - праздник встречи нового года, совпавший впоследствии с христианской Пасхой. Этому празднику предшествовал праздник Калам, посвященный ежегодному поминовению усопших. Калам начинался в среду и продолжался целую неделю до Манкуна. Первый день праздника назывался Кёдён «малый» Калам, последний день недели назывался Асла «великий» Калам [10]. Накануне Калама топили баню в честь усопших предков, в первый день праздника все родственники собирались в доме главы рода на ритуальную трапезу, начинавшуюся молитвой и завершавшуюся выносом сосудов с жертвенной пищей во двор к родовому столбу. Такие торжества продолжались в течение нескольких дней, пока не были обойдены дома всех родственников. Чуваши полагали, что в последний день этой недели колдуны и всякая нечисть проявляют особую активность, поэтому необходимо обезопасить себя, свой дом и свою деревню от злых духов, изгнав их.
Обряд изгнания нечисти и очищения от насылаемых ими порчи и болезней производился в день Асла Калам и назывался у верховых чувашей вирём, а у низовых - сёрен [11]. Символическое значение этого обряда - оставить все плохое в прошедшем году, чтобы в новый год войти чистыми душой и телом. В день Асла Калам дети шли в лес и заготавливали рябиновые прутья, с которыми совершали подворный обход деревни, производимый посолонь, начиная с крайнего восточного дома. Дети били рябиновыми прутьями по уг-
лам и стенам каждого строения, чтобы изгнать злых духов. Ударяли также хозяев дома и скотину, чтобы изгнать болезни и немощи. Хозяева одаривали детей гостинцами. Поздно вечером в овраге за деревней ребята разжигали костер из старых лаптей и бросали в него рябиновые прутья, приговаривая: «Пусть всякая нечисть и хвороба уходят из селения!». Перед тем, как разойтись по домам, дети прыгали через костер, веря в очистительную силу огня. Чуваши считали, что после Асла Калам старый год со всеми бедами, напастями и злыми духами канул в Лету.
На следующий день наступал Манкун (Великий День) - первый день нового года, который отмечался в дни весеннего солнцеворота [11]. Праздник начинался в среду и отмечался целую неделю. Рано утром детвора выбегала встречать восход солнца за деревню - на лужайку, расположенную в восточной стороне. Вместе с детьми выходили и старики, которые рассказывали им древнюю легенду о борьбе Солнца со злой колдуньей Вупар, которая хотела стащить Солнце с неба в преисподнюю. Манкун - это праздник в честь освобожденного Солнца. В момент восхода солнца старики осыпали детей зерном и хмелем. Дети, борясь друг с другом, катались по земле, чтобы весь год быть здоровыми. Взрослые ожидали возвращения детей у сельских ворот, угощали сладостями, зазывали в дома, поскольку считалось, что дети, первыми встретившие солнце, приносят в дом счастье. Зашедшего первым ребенка на руках переносили в передний угол и оказывали почести как самому дорогому гостю. К празднику Манкун для детей устраивали качели, детвора каталась и играла около них целыми днями, а вечерами у качелей веселилась молодежь. Взрослые в эту праздничную неделю ходили в гости к родственникам, непременно с большим количеством гостинцев (по семь или девять видов съестных припасов), что должно было способствовать процветанию хозяев, которые в свою очередь старались богато одарить гостей. Калам и Манкун - два праздника, непосредственно следующие один за другим. Первый посвящен проводам старого года, поминовению умерших предков, изгнанию злых духов, а второй - встрече нового года, угощению новых свойственников, благословлению новорожденных и новобрачных, ожиданию новых радостей и удач в жизни. По этому поводу чуваши говорили: «Калам каялла, Манкун малал-ла» «Калам смотрит назад (в прошлое), а Манкун - вперед (в будущее)» [5].
Важным чувашским весенним праздником был также Акатуй «праздник пахоты и сева», начинавшийся перед выходом на весенние полевые работы и завершавшийся после окончания сева яровых. До выхода на полевые работы проводилась ритуальная часть праздника - ака умён патти «предпахотная каша», представлявшая собой сбор родственников в доме одного из них, совместную молитву духам предков с просьбой благополучного проведения работ, совместную обильную ритуальную трапезу, совместный выход с угощением в озимое поле, где производились молитва духам земли, гадания о предстоящем урожае, а также песни, пляски, веселье до позднего вечера. По окончании ярового сева проводили обряд ака патти «моление кашей», представлявший собой ритуальную трапезу сначала дома, а затем в поле с молением духов пашни дёр йыш о ниспослании хорошего урожая [1]. По окончании всего цикла весенних земледельческих работ проводилась торжественная часть праздника акатуй, включавшая различные состязания для мальчиков и юношей: бег, прыжки, стрельбу из лука, борьбу, конные скачки... [3. С. 41]. Победители пользовались всеобщим уважением, им вручались подарки. После окончания состязаний старики и семейные пары возвращались в деревню, где допоздна пировали с родственниками, а молодежь до позднего вечера продолжала веселье с песнями и плясками.
Ко времени летнего солнцестояния был приурочен обряд динде «обряд бережения земли», который соблюдался в течение 12 дней и совпадал со
временем цветения ржи [4]. В этот период действовал запрет на любую работу, поскольку считалось, что Мать-земля обременена спеющим урожаем и нуждается в покое. Перед началом страды народ отдыхал, набирался сил. Длинными летними днями чуваши сидели на завалинках, женщины занимались рукоделием, старики вспоминали добрые старые времена, рассказывали детворе сказки. Для молодежи наступало самое праздничное, самое веселое время в году - уяв [4]. Это был период молодежных игрищ и хороводов. Слово уяв буквально означает «соблюдение» (от уя «блюсти»). До начала уява молодежь с песнями уходила в лес к востоку от деревни. Девушки собирали цветы, плели венки, а парни выбирали подходящее дерево, вокруг которого девушки и парни водили хоровод, девушки украшали это дерево цветами, венками. Затем это дерево срубали, приносили в деревню и устанавливали на традиционное место проведения хороводов. В период уява хороводы водили каждый день с утра до позднего вечера. Вечерами кружились вокруг зажженных костров. Парни и девушки во время уява находили себе суженых. Перед началом сенокоса молодежные праздники завершались. В Петров день вся деревня собиралась на прощальный хоровод. Поздней ночью все выходили на западную окраину деревни и вокруг прощального костра водили последний в текущем году хоровод. В полночь молодежь с песнями уносила обрядовое дерево из деревни на кладбище, откуда возвращались уже без песен. Начиналась летняя страда: сенокос, паровая пашня, уборка урожая.
Самым торжественным обрядом периода динде был чук - жертвоприношение всевышнему Богу и духам природы, совершавшееся путем заклания жертвенных животных (лошадей, быков, овец) [2]. В период динде проводилось как правило три вида чук: асла чук «великое жертвоприношение», уй чукё (учук) «полевое моление», думар чукё «моление о дожде» [11]. Дата проведения первого жертвоприношения, во время которого молили Всевышнего о прощении прегрешений, помощи и заступничестве, даровании благополучия и удачи в делах, определялась старейшинами деревни, второе жертвоприношение, проводившееся в поле с целью испрашивания у духов земли хорошего урожая, совершалось через неделю после первого, а третье жертвоприношение, предназначавшееся духам природных стихий, которых молили о даровании благоприятных погодных условий, проводилось через неделю после второго. Моление о дожде известно у чувашей в разных вариантах и под различными названиями: думар чукё «моление о дожде», дерди чук «воробьиное жертвоприношение», дамарта чук «яичное жертвоприношение» [5]. Дети ходили по деревне, собирали необходимое для приготовления обрядовой еды. В некоторых деревнях мальчики ловили воробьев, грачей, галок (запрещалось ловить голубей и ворон). Варили кашу, готовили яичницу, птицы шли на жаркое. Обратившись лицом к востоку, старики молились о ниспослании своевременного дождя, просили духов уберечь от града, засухи, ураганов. После ритуальной трапезы молодежь и детвора прямо в одежде купались в водоеме, а затем ходили по улицам с ведрами и всех обливали водой. Отказ подвергнуться обливанию осуждался.
Летняя страда, считавшаяся хоть и трудным, но радостным периодом крестьянской жизни, начиналась сенокосом. Поскольку сенокос открывал уборочный цикл сельскохозяйственных работ, перед его началом проводили моление ута чукё с жертвоприношением. Первый выход на сенокос напоминал большой всенародный праздник, люди одевали лучшие наряды, работали весело, с песнями, шутками [11]. Вечерами молодежь устраивала хороводы и игрища. Чуваши к любой земледельческой работе относились как к святому делу, приступая с молитвой и трудясь с полной отдачей. Завершалась летняя страда жатвой.
Последний летний месяц, приходившийся на вторую половину августа-первую половину сентября, чуваши называют дурла «серп». Перед началом жатвы старший в семье молился о ниспослании удачи в работе и хорошей погоды [7. С. 67]. Жатва начиналась обрядом дурла хывни «зажинок» [11]. Самой проворной женщине семья поручала развязать серп, увязанный еще в прошлом году последней сжатой в поле горстью стеблей ржи, и срезать первую горсть в поле. Перемешивая старые стебли с новыми, жница разбрасывала их перед собой на ниву и произносила благодарственную молитву духам земли (Тавах сире кивёрен дённе чипер дитернёшён «Спасибо вам, что вы благополучно перевели нас со старого хлеба на новый») и просила дать сил на предстоящий тяжелый труд [5]. Взрослые и дети (с 9-10 лет) жали с раннего утра до сумерек. В день окончания жатвы производился обряд дурла дыхни «связывание серпов» [11]. Дожиная загон, в правом конечном углу оставляли горсть несжатого хлеба, собирали верхушку в пучок и закручивали. Затем брали ковш воды и обливали пучок. После этого каждый из жнецов брал последний связанный им сноп и все рассаживались на них перед недожатым пучком лицом к солнцу. Серпы клали рядом на недожатый пучок. В это время хозяин приносил непочатый каравай хлеба и круг сыра, расстилал белый войлок и раздавал еду женщинам. Перед трапезой благодарили полевого духа уй кётнедди за то, что охранял поле от насекомых, грызунов, птиц, градобития и ураганов, а также просили ниву вернуть силу, распрямить поясницу. После трапезы хозяйка собирала серпы, выдергивала недожатый пучок и им связывала серпы вместе. До следующей жатвы связанные серпы лежали в амбаре. По завершении жатвы приступали к молотьбе, которая завершала годовой цикл сельскохозяйственных работ. Завершая молотьбу, последний необмолоченный сноп втыкали в верх конуса овина для аван кётудё «овинника». Сгребая в ворох зерно последней партии обмолота, молотильщики три раза обходили ворох по солнцу и благодарили Бога за собранный урожай, просили ниспослать в следующем году еще больше. Так завершалось лето.
Литература
1. Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка: в 17 т. Т. 1 -2. А. Чебоксары: Руссика, 1994. 584 с.
2. Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка: в 17 т. Т. 15-16. Т-Ч-Ф-Х. Чебоксары: Руссика, 2000. 112 с.
3. Волков Г.Н. Чувашская этнопедагогика / С.-Петербургск. гос. политехн. ун-т; Чебоксарск. ин-т экономики и менеджмента. Чебоксары, 2004. 488 с.
4. Ерагин Е.Е. фимёк-ринре ритсессён. Шупашкар: фёнё вахат, 2010. 364 с.
5. Культура Чувашского края / В.П. Иванов, Г.Б. Матвеев, Н.И. Егоров и др.; сост.
М.И. Скворцов. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1995. Ч. 1. 350 с.
6. Патмар И.А., Патмар Э.И. Халах аслалахё: 5 т. фёрпу, 1995. Т. 3. 95 с.
7. Патмар Э.И. Чаваш халах календарё. Шупашкар: Чаваш кёнеке изд-ви, 1995. 112 с.
8. Родионов В.Г. Календарные обрядовые тексты // Чувашская энциклопедия: в 4 т. Т. 2. Ж-Л. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2008. С. 190-193.
9. Салмин А.К. Система верований чувашей. Чебоксары: ЧГИГН, 2004. 208 с.
10. Фокин П.П. Калам // Чувашская энциклопедия: в 4 т. Т. 2. Ж-Л. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2008. С. 190.
11. Чуваши: история и культура: в 2 т. / отв. ред. В.П. Иванов. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2009. Т. 2. 335 с.
12. Чаваш халах пултарулахё. Ваттисен самахёсем / пухса хат. Шупашкар: Чаваш кёнеке изд-ви, 2007. 493 с.
БОРИСОВА ЛЮДМИЛА ВАЛЕНТИНОВНА - кандидат филологических наук, доцент кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (borisova_l_v@mail.ru).
BORISOVA LYUDMILA VALENTINOVNA - candidate of philological sciences, assistant professor of General and Comporative-Historical Linguistics Chair, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
