CC BY
52EditoriaL
Об актуальности «национального» в концепции «медиасистемы»
Елена Вартанова
f Современные подходы медиаисследователей к пониманию трансформаций журналистики, СМИ, медиа как глобальных и универсальных, происходящих в медиасистемах, на первый взгляд, вне зависимости от национальных условий, довольно распространены в академической литературе. Часть критических замечаний в адрес концепции медиасистемы основывается на новых реалиях цифрового общества, которое стирает прежние границы между сегментами медиа-индустрии и форматами медиаконтента (Esser, Hanitzsch, 2012). Другое направление критики связано с широко распространенным представлением о том, что современные медиасистемы шире, чем границы государств, и зачастую оказываются влиятельнее для аудитории, чем власть национального государства (Couldry, Hepp, 2012). Очевидно и третье обстоятельство: развитие экономики, политики и массовой культуры, происходящее под влиянием глобальных информационно-коммуникационных сетей, приводит к «масштабной экономической и институциональной реструктуризации и трансформации, которая может быть охарактеризована как ускоренная транснационализация и глобализация» (Ang, 1990: 250). Такой подход заставляет усомниться в возможности национальных медиакомпаний и журналистики существенно влиять на национальную аудиторию.
В целом, многие ученые видят явные противоречия между цифровой трансформацией медиа как активно развивающимся глобальным процессом и национальной медиасистемой как статичным социальным институтом, состоящим из жестко связанных между собой составных частей (Hallin, Mancini (eds.), 2012).
Среди показателей и тенденций, которые наиболее явно проявляются в этой связи, исследователи называют в том числе следующие:
• Рост проникновения широкополосного и мобильного интернета на глобальном уровне, сокращение цифрового неравенства на глобальном, региональном и национальном уровнях, что приводит к активному расширению доступа множества людей к цифровым интерактивным информационно-коммуникационным сетям1.
• Развитие Интернета в качестве основной среды производства и распространения медиапродуктов и информационных сервисов, а также как инструмента и платформы расширения и даже замещения традиционной публичной сферы (Athique, 2013; Lindgren, 2017).
• Глобализация информационного - новостного и развлекательного - пространства, легко доступного практически из любой точки земного шара, поддерживаемого большим объемом медиаконтента, который производится глобальными медиакорпорациями и формирует сходные потребительские и масскультурные ценности в разных странах мира (Thussu, 2019).
• Стирание границ между старыми и новыми медиа, их типами и видами, приводящее к снижению тиражей бумажной прессы и ее переходу в онлайн, доминированию экранной/визуальной медиаком-муникации, конвергенции форм репрезентации медиатекстов, росту нелинейного медиапотребления (Watson, 2016).
• Появление новых технологических и программных платформ -Google, Facebook, YouTube - в качестве конкурентов за свободное время аудитории и за рекламные доходы, которые традиционно являлись основными ресурсами медиаиндустрии (Parker, Van Alstyne, Choudary, Foster, 2016).
• Изменение структуры рынка производства и профессий медиасреды, снижение запроса на традиционные, связанные с лингвистическими знаниями и культурным опытом компетенции сотрудников редакций и рост спроса на сотрудников, обладающих высоким уровнем цифровых и управленческих компетенций (Качкаева, Шомова (ред.), 2017).
Однако, как показывает реальная практика функционирования СМИ, описываемых многими исследователями как медиасистемы, эти направления определяют только часть динамики их развития. Несмотря на глобальные и, казалось бы, схожие проявления цифровой трансформации в медиа разных стран мира, журналистика и СМИ по-прежнему остаются в тесной связи с национальной политической и экономической системой своих стран, напрямую зависят от особенностей государственного устройства и культурного контекста, в котором они присутствуют. Подтверждений этому достаточно много - как на эмпирическом уровне, так и в теоретических концепциях.
Медиа как «средства связи и передачи информации различных типов - от самых древних <...> до наисовременнейших, образующих глобальные информационные супермагистрали» (Землянова, 2004: 197), в реальности превратились в комплексный многоуровневый социальный феномен, который в зависимости от теоретической парадигмы выступает и как социальный институт с определенной информационно-коммуникационной миссией, и как специфическая область бизнеса, и как технологические и смысловые расширения человеческого бытия (Вартанова, Ткачева, Эль-Бакри, Филаткина, 2018). Понятие «медиа» утрачивает исключительно технологическое значение, приобретая более широкий смысл. Исследователи, подчеркивая такую динамику медиа, вызванную тем не менее технологическими процессами, прежде всего цифрови-зацией производства и распространения текстов, обращают внимание на возрастающую роль медиа в обеспечении общества и отдельных
людей содержанием, информацией, знаниями, смыслами, культурными кодами (Жилавская, 2011; Кириллова, 2006).
Однако в реальности - политической, экономической, социальной - медиа имеют конкретные материальные и институциональные проявления. Они представляют собой и продукты производства (газеты, журналы, теле- и радиопрограммы), и устройства доступа, а также каналы распространения (телевизоры, широкополосный кабель, сети мобильной связи), и различные «производящие» единицы (ме-диакомпании, редакции, отдельные авторы). Это множество производителей и распространителей связано с рынком сбыта, адресуется своим потребителям - своей аудитории, живущей на конкретных территориях. Более того, аудитория медиа (аудитория массмедиа, СМИ -в данном случае различия между терминами касаются только размеров, но не принципов выделения) может быть рассмотрена и по другим основаниям. А именно, по отношению к государству (граждане, избиратели), по отношению к рынку товаров и услуг (потребители), по имущественному, профессиональному, национальному, тендерному, религиозному и многим другим статусам. Очевидно, что многие из них определяются принадлежностью людей к своему государству, стране, в которой они живут, своей нации, частью которой они себя считают. Правда, и само понятие «нация» как единство и как единица анализа подвергалось определенной критике авторами, изучавшими культурные аспекты процесса глобализации. Они подчеркивали вслед за Аппадураи, что над границами национальных государств возникают новые пространства, в том числе и медийные, «потоки и сети, не привязанные к географическим локациям и закрытым сообществам» (Livingstone, 2003: 480).
Но в 2000-2010 гг., после вызвавшей большие исследовательские дискуссии публикации книги «Сравнивая медиасистемы. Три модели СМИ и политики» Д. Халлина и П. Манчини (2004), интерес к созданию типологии медиасистем и изучению медиасистем на уровне отдельных государств возобновился. По мнению Т. Флю и С. Вайсборда (2015), стало важным не только эмпирическое описание национальных медиасистем, но и теоретическое обоснование их универсального характера, национальных особенностей и современных характеристик: влияние глобализации, трансформация цифровых медиа и универсализация журналистской практики, а также выдвижение аргументов для критиков этого понятия. Сами авторы также попытались выступить в защиту концепции медиасистемы, несмотря на то, что объектом многих исследований, с одной стороны, признается главенство национального государства как ключевого фактора в медиасистемах, а с другой -медиасистема понимается как статичная совокупность разнородных элементов: законодательства, политики, экономики, культуры и социальных институтов. Т. Флю и С. Вайсборд (2015: 623) предположили, что «отдельные институты и практики внутри национальных медиа,
а не медиа как агрегирующая категория, лучше всего объясняют сходства и различия между странами».
Изучение трансформации СМИ в постсоциалистических регионах мира, по мнению Т. Рантанен (2013), не только подтвердило постулат медиатеории о неразрывной связи между политикой и СМИ, политическими и медиасистемами, но и выявило взаимозависимость масс-медиа и государства, СМИ и национальных (или многонациональных) культур конкретной страны. Более того, последняя форма взаимозависимости, как считает Т. Рантанен, часто исключалась из сравнительного анализа, вот почему сегодня концепция медиасистемы, широко используемая, но интерпретируемая догматически или некритически, нуждается в обновлении. Исследователь отмечает, что сравнительный анализ должен проводиться с учетом не только развития новой теории и ее внедрения, но и новых эмпирических данных и их соответствующей интерпретации.
Именно эмпирическая основа большинства медиаисследований, опирающаяся на национальную статистику, которую собирают государственные учреждения, по мнению С. Ливингстоун (2003), прежде всего лежит в основе сравнительного изучения медиасистем. Точно также уровень национального государства позволяет судить о таких социальных институтах, как валовой национальный продукт, система образования или национальные вещатели. Словом, национальные государства «продолжают служить удобным понятием для понимания истории, культуры и политического окружения» (Livingstone, 2003: 480).
Таким образом, актуальные подходы к медиасистеме учитывают идею ее концептуального построения, которое позволяет объединить структуру и процессы для систематического изучения медиа, политики и регулирования в этой области (Flew, Waisbord, 2015). Это выдвигает необходимость пересмотра концепции медиасистемы и переключения внимания исследователей к социологическому, экономическому, политическому и даже философскому углу зрения, который ставит медиасистему (тесно связанную с национальным государством, и одновременно интегрированную в процессы глобализации) в центр взаимодействия и взаимосвязи структур и процессов.
Исходя из дискуссий, которые идут в академической среде, можно заключить, что современные медиасистемы, становясь все более сложным технологическим и индустриальным феноменом, все больше интегрируя последствия глобальной цифровой трансформации, по-прежнему остаются важным национальным институтом, сохраняя, и даже, возможно, укрепляя связи с нацией, национальным государством, страной.
Исследование выполнено за счет средств гранта Российского научного фонда (проект № 17-18-01408)
Примечания
1 World Bank Open Data. 2017. Режим доступа: https://data.worldbank.org/ Библиография
Вартанова Е.Л., Ткачева Н.В., Эль-Бакри Т.В., Филаткина Г.С. Медиасистемы стран БРИКС: исторический генезис, особенности функционирования / под ред. Е.Л. Вартановой. М.: Аспект-Пресс, 2018.
Жилавская И.В. Медиаповедение личности. Обретение смысла // Медиа-скоп. 2011. Вып. 2. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/node/786
ЗемляноваЛ.М. Коммуникативистика и средства информации. Англо-русский толковый словарь концепций и терминов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004.
Кириллова Н.Б. Медиакультура: от модерна к постмодерну. 2-е изд. пере-раб. и доп. М.: Акад. проект, 2006.
Мультимедийная журналистика / под ред. А.Г. Качкаевой, С.А. Шомовой. М.: ИД Высш. шк. экономики, 2017.
Ang I. (1990) Culture and Communication: Towards an Ethnographic Critique of Media Consumption in the Transnational Media System. European Journal of Communication 5 (2): 239-260. DOI: 10.1177/0267323190005002006
Athique A. (2013) Digital Media and Society: An Introduction. Cambridge: Polity Press.
Couldry H., Hepp A. (2012) Comparing Media Cultures. In: Esser F., Hanitzsch T. (eds.) Handbook of Comparative Communication Research. London: Routledge, pp. 249-261.
Esser F., Hanitzsch, T. (2012) Handbook of Comparative Communication Research. London: Routledge.
Flew T., Waisbord S. (2015) The Ongoing Significance of National Media Systems in the Context of Media Globalization. Media, Culture & Society 37 (4): 620-636. DOI: 10.1177/0163443714566903
Hallin D., Mancini P. (2012) (eds.) Comparing Media Systems Beyond the Western World. Cambridge: Cambridge University Press.
Lindgren S. (2017) Digital Media & Society. London: Sage.
Livingstone S. (2003) On the Challenges of Cross-National Comparative Media Research. European Journal of Communication 18 (4): 477-500. DOI: 10.1177/0267323103184003
Parker G.G., Van Alstyne M., Choudary S.P., Foster J. (2016) Platform Revolution: How Networked Markets Are Transforming the Economy and How to Make Them Work for You. New York: WW Norton.
Rantanen T. (2013) A Critique of the Systems Approaches Incomparative Media Research: A Central and Eastern European Perspective. Global Media and Communication 9 (3): 257- 277. DOI: 10.1177/1742766513504175
Thussu D.K. (2019) The Changing Geopolitics of Global Communication. London: Routledge.
Watson J. (2016) Media Communication: An Introduction to Theory and Process. 4th ed. Basingstoke: Palgrave-Macmillan.
