CC BY
51
УДК 34 ББК 67
О ЮРИДИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ ЗАМЕНЫ НАЗНАЧЕННОГО НАКАЗАНИЯ БОЛЕЕ СТРОГИМ ВИДОМ НАКАЗАНИЯ
МАРАТ ОМАРОВИЧ САИДОВ,
старший преподаватель кафедры уголовно-правовых дисциплин Северо-Кавказского института (филиала) ВГУЮ (РПА Минюста России)
E-mail: skfrpa@yandex.ru
Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
Научный руководитель: доктор юрид.наук, профессор Б.В. Яцеленко Рецензент: доктор юридических наук, доцент З.Б. Соктоев
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. На основе анализа теории и практики замены неотбытой части наказания более строгим видом наказания делается вывод о несоответствии уголовного закона в этой части принципам уголовного права. Предлагается криминализировать случаи злостного уклонения от отбывания наказания с назначением нового самостоятельного вида уголовного наказания.
Ключевые слова: замена назначенного наказания более строгим видом наказания, принципы уголовного права, преступные и непреступные деяния, новый вид уголовного наказания, Конституционный Суд РФ.
Abstract. Based on the analysis of the theory and practice of replacement of the unserved part of punishment more severe form of punishment, the conclusion about the inconsistency of the criminal law principles of criminal law. It is proposed to criminalize cases of malicious evasion from serving of punishment with the appointment of a new independent form of criminal punishment.
Keywords: replacement of the appointed punishment more severe form of punishment, principles of criminal law, criminal and non-criminal acts, a new kind of criminal punishment, the constitutional Court of the Russian Federation.
Назначение уголовного права в обществе обычно видится в определении круга деяний, признаваемых преступлениями, и установлении вида и размера уголовного наказания за их совершение. Между тем, отечественное уголовное законодательство содержит целую группу норм, предусматривающих ответственность за противоправные деяния, при регламентации которых в Уголовном кодексе вообще отсутствуют упоминания и о их преступном характере, и о том, что они содержат признаки какого-либо состава преступления. Уголовно-правовая значимость таких деяний несомненна хотя бы потому, что они определены в уголовном законе и связаны с наступлением неблагоприятных уголовно-правовых последствий в случае их совершения. Наглядным примером таких деяний выступают те, которые регламентированы в ч. 5 ст. 46, ч. 3 ст. 49, ч. 4 ст. 50, ч. 5 ст. 53, ч. 6 ст. 53.1 УК РФ. В данном случае речь идет о возможности замены неотбытой части назначенного судом наказания более строгим видом наказания. Отметим, что
действующее уголовное законодательство не знает замены неотбытой части назначенного судом наказания более строгим наказанием такого же вида.
Возможность замены неотбытой части назначенного наказания более строгим видом наказания предусматривалась еще в древнерусском праве. Так, ст. 34 Новгородской судной грамоты предусматривала замену имущественного наказания более строгим видом в случае неисполнения ответчиком судебного решения после напоминания ему взыскателем лично либо через пристава о его обязанности. Согласно ст. 111 Псковской судной грамоты в случае, если виновный не мог уплатить установленное денежное «вознаграждение» в пользу потерпевшего, он выдавался последнему с головой до полной отработки долга. В последующем идея замены наказания более строгим видом наказания в той или иной мере находила свое отражение практически во всех нормативных актах уголовно-правового характера, наиболее развернуто воплотившись в УК РФ 1996 г.
Из шести видов уголовных наказаний, не связанных с изоляцией осужденного от общества, исполнение пяти (исключение представляет лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью) предусматривает возможность такой замены. Показательно, что несмотря на предусмотренную законом возможность замены уже исполняемого наказания несколькими видами других наказаний, реальным эквивалентом заменяемого наказания при этом обычно выступает наказание в виде лишения свободы.
Между тем, в теории и практике уголовно-правового регулирования замена неотбытой части наказания более строгим видом наказания до настоящего времени оценивается неоднозначно, причем не столько в плане целесообразности, сколько в плане соответствия таким основополагающим принципам уголовного права как законность и справедливость. С этой точки зрения практика замены наказания более строгим видом наказания неоднократно выступала предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ. Несмотря на то, что касалось это различных видов такой замены, итог их рассмотрений был всегда один — отказ в приеме к рассмотрению жалоб соответствующих заявителей.
Практически во всех определениях Конституционного Суда РФ по рассматриваемому вопросу воспроизводится положение из постановления этого же суда от 19 марта 2003 г. № 3-П, где отмечалось, что «федеральный законодатель в предусмотренных Конституцией Российской Федерации пределах самостоятельно определяет содержание положений уголовного закона, в том числе устанавливает преступность конкретных общественно опасных деяний, их наказуемость и иные уголовно-правовые последствия совершения лицом преступления»1 (курсив наш — М.С.). Со сказанным трудно не согласиться, сомнительно только то, что оно имеет отношение к законодательной практике замены неотбытой части наказания более строгим видом наказания, поскольку основание такой замены — уклонение от отбывания наказания — не является по своей юридической природе преступным. Даже сторонники обоснованности такой практики признают, что перед нами новый социальный конфликт2, который с юридической точки зрения представляет собой не просто неправомерное посткриминальное поведение3, а новое правонару-
шение, имеющее место после совершения преступления, характер и последствия которого регламентированы уголовным законом4.
Для получения более полного представления о позиции Конституционного Суда РФ по рассматриваемому вопросу воспроизведем ее обоснование по одной из жалоб на предмет конституционности положений ч. 3 ст. 49 УК РФ.
В определении Конституционного Суда РФ от 24 июня 2008 г. № 376-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Ячменевой Марины Владимировны на нарушение ее конституционных прав частью третьей статьи 49 Уголовного кодекса Российской Федерации» отмечается: «Сформулировав в части третьей статьи 49 УК Российской Федерации правило, согласно которому в случае злостного уклонения лица, осужденного к обязательным работам, от отбывания назначенного ему наказания суд может заменить неотбытое наказание ограничением свободы, арестом или лишением свободы, законодатель не вышел за пределы своих полномочий. Данная норма во взаимосвязи со статьями 3, 4, 5, 6 и 7 УК Российской Федерации, закрепляющими принципы законности, равенства граждан перед законом и судом, ответственности лишь за виновные действия, справедливости и гуманизма, не допускает ни назначения нового наказания за преступление, за которое лицо ранее было осуждено, ни назначения самостоятельного наказания за не являющееся преступлением уклонение от отбывания обязательных работ, — она лишь предусматривает замену назначенного по приговору суда и не исполняемого осужденным наказания его эквивалентом, исполнение которого может быть осуществлено принудительно. При этом решение, принимаемое судом в соответствии с частью третьей статьи 49 УК Российской Федерации, не может быть произвольным, а должно основываться на учете как характера преступления, за которое лицо осуждено, так и личности виновного, а также причин, по которым назначенное судом наказание не исполнялось (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 16 февраля 2006 г. № 62-О).
Поскольку замена наказания на более строгое возможна лишь в целях обеспечения исполнения ранее назначенного судом наказания, то такая замена может быть осуществлена как в пределах санкции статьи Особенной части Уголовного ко-
306
Вестник экономической безопасности
№ 3/2016
декса Российской Федерации, по которой осуждено то или иное лицо (часть пятая статьи 46), так и за ее пределами в случаях, прямо указанных в Общей части данного Кодекса (часть третья статьи 49, часть четвертая статьи 50, часть четвертая статьи 53) (Курсив наш — М.С.).
Таким образом, оспариваемая норма уголовного закона, создающая условия для исполнения приговора и обеспечивающая тем самым неотвратимость ответственности за преступление, не может рассматриваться как нарушающая права, гарантируемые указанными в жалобе статьями Конституции Российской Федерации и положениями международно-правовых актов»5.
Итак, в данном определении говорится о том, что норма, предусмотренная ч. 3 ст. 49 УК РФ, во взаимосвязи с принципами уголовного права не допускает «ни назначения нового наказания за преступление, за которое лицо ранее было осуждено, ни назначения самостоятельного наказания за не являющееся преступлением уклонение от отбывания обязательных работ». Это положение, по нашему мнению, небесспорно потому, что новый вид уголовного наказания, в сравнении с ранее назначенным и уже исполняемым, все-таки появляется и выступает юридическим последствием деяния, не являющегося преступлением. Этот новый вид уголовного наказания можно считать не самостоятельным лишь в том смысле, что он не назначался за преступление, но он выступает самостоятельным последствием такого самостоятельного уголовно-правового деяния как злостное уклонение от отбывания наказания в виде обязательных работ.
Далее, вряд ли можно согласиться с тем, что новый вид уголовного наказания в рассматриваемом случае является эквивалентом уголовного наказания, ранее назначенного по приговору суда. Во-первых, эквивалентность здесь отсутствует уже в процедуре потому, что заменяемый вид уголовного наказания был назначен судом с соблюдением требований гл. 10 УК РФ и обличен в форму обвинительного приговора суда, а заменяющий вид уголовного наказания без соблюдения названных требований и в форме постановления судьи. Во-вторых, об эквивалентности не может быть речи потому, что заменяющий вид уголовного наказания является более строгим видом наказания, чем назначенный; в большинстве случаев на сегодняшний день наказание, не связанное с изоляцией от общества, заменяется наказанием в виде
лишения свободы, и происходить это может за пределами санкции статьи (части статьи) Особенной части УК РФ, по которой осуждено то или иное лицо.
Приведенные обстоятельства заставляют усомниться в юридической состоятельности законодательной практики замены неотбытой части наказания более строгим видом наказания. Вместе с тем нельзя не считаться и с доводами ее сторонников. По мнению С.И. Ивановой, нормативные предписания о замене наказания более строгим видом наказания являются «необходимым атрибутом самообеспечения уголовного законодательства, без которого выносимые судами обвинительные приговоры превратились бы в «пустое сотрясение воз-духа»6. Д.Н. Матвеев называет такую законодательную практику «корректировкой наказания в процессе его исполнения» на чем и должна основываться прогрессивная система исполнения наказания7.
Действительно, нельзя безучастно относиться к неисполнению осужденным назначенного ему уголовного наказания. Однако в целях устранения названных выше замечаний можно было бы поддержать мнение некоторых специалистов о том, что случаи злостного уклонения от отбывания наказания необходимо криминализировать и назначать новый действительно самостоятельный вид уголовного наказания. При этом, на наш взгляд, эту идею необходимо реализовать не так, как это предусмотрено в ч. 1 ст. 314 УК РФ, согласно которой уклонение от отбывания наказания в виде ограничения свободы, признано законодателем преступлением. Это решение представляется нам не показательным и не логичным, поскольку уклонение от отбывания этого вида наказания, назначенного в качестве основного, по-прежнему непреступно (ч. 5 ст. 53 УК РФ).
1 Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. № 3.
2 Тарханов И.А. Уклонение от наказания как вид уголовного правонарушения: дискуссионные вопросы юридической природы // Соотношение преступлений и иных правонарушений: современные проблемы. М., 2005. С. 572.
3 Кругликов Л.Л., ТимофееваЕА. Юридическая природа злостного уклонения от отбывания наказания: дискуссионные вопросы // Вестник Владимирского юридического института. 2008. № 2. С. 64.
4 Тюшнякова О. Механизм обеспечения исполнения наказаний, не связанных с лишением свободы // Уголовное право. 2006. № 3. С. 89.
5 Документ опубликован не был // СПС «КонсультантПлюс».
6 Иванова С.И. Уклонение от отбывания уголовного наказания как преступление против правосудия // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2005. № 2. С. 36—39.
7 Матвеев Д.Н. Замена наказания как институт уголовного права: Автореф.дис. ... канд. юрид. наук. Рязань,2006. С. 12—13.
