CC BY
171
АНДРЕИ АНДРЕЕВИЧ ФОМИЧЕВ,
преподаватель-методист отдела контроля управления учебно-методической работы Академия управления МВД России Российская Федерация, 125171, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8
E-mail: andry2453@yandex.ru
Научная специальность: 12.00.02 — конституционное право, конституционный судебный процесс, муниципальное право.
УДК 342.76
Дата поступления: 20 июля 2020 г.
Дата принятия статьи в печать: 10 марта 2021 г.
ANDREY ANDREYEVICH FOMICHYOV, Lecturer-Methodist of the Control Department Department of the Educational and Methodical Work Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia Russian Federation, 125171, Moscow, Zoi i Alexandra Kosmodemyanskikh St., 8 E-mail: andry2453@yandex.ru
Scientific specialty: 12.00.02 — Constitutional Law, Constitutional judicial procedure, Municipal Law.
О юридических значениях нравственности в конституционном праве
About the Legal Values of Morality in the Constitutional Law
Аннотация
Актуальность обозначенной темы обусловлена противоречивым восприятием и толкованием содержащегося в Конституции Российской Федерации термина «нравственность». Его абстрактный характер, переплетающийся с этическими воззрениями представителей юридических профессий, часто вызывает отрицание или искажение правовой природы данного явления, что создает ряд проблем в правотворческой и правоприменительной сфере.
Постановка проблемы: отсутствие единых подходов к пониманию правовой природы нравственности сформировало потребность в выработке научно обоснованного решения, призванного устранить существующие противоречия в теории и практике конституционного права.
Цель исследования: выработка новых подходов к пониманию и применению нравственности в теории и практике конституционного права.
Методы исследования: анализ, синтез, обобщение, абстрагирование, моделирование, системный, структурно-функциональный, формально-юридический, сравнительно-правовой.
Результаты и ключевые выводы: в конституционном праве нравственность следует понимать в качестве системного образования, включающего в себя несколько юридических значений - конституционную ценность, объект конституционно-правовой защиты, основание
Annotation
The relevance of this topic is due to the contradictory perception and interpretation of the term "morality" contained in the Constitution of the Russian Federation. Its abstract nature, intertwined with the ethical views of representatives of legal professions, often causes denial or distortion of the legal nature of this phenomenon, which creates a number of problems in the law-making and law enforcement sphere.
Problem statement: the lack of unified approaches to understanding the legal nature of morality has created the need to develop a scientifically based solution designed to eliminate the existing contradictions in the theory and practice of the constitutional law.
The purpose of the research is to develop new approaches to the understanding and application of morality in the theory and practice of the constitutional law.
Research methods: analysis, synthesis, generalization, abstraction, modeling, system, structural-functional, formal-legal, comparative-legal.
Results and key conclusions: in the constitutional law, morality should be understood as a system formation that includes several legal meanings -the constitutional value, the object of constitutional and legal protection, the basis (criterion) and the purpose of restricting the rights and freedoms of the individual. These values of morality are in a close semantic and legal relationship, complement and condition each other. At the same time, each
28
(критерий) и цель ограничения прав и свобод личности. Данные значения нравственности находятся в тесной смысловой и правовой взаимосвязи, дополняют и обусловливают друг друга. В то же время каждое из этих значений обладает индивидуальными юридическими свойствами, в связи с чем важно четко разграничивать их и заранее обозначать тот аспект нравственности, о котором идет речь. Отсутствие такого разграничения приводит к обыденному восприятию нравственности, которое лишает ее юридического смысла, а также вызывает различного рода противоречия в науке и практике конституционного права. Разграничение и использование юридических значений нравственности в правотворческой и правоприменительной деятельности позволят более эффективно воздействовать на общественные отношения, объективно и обоснованно разрешать правовые споры, достигать и сохранять баланс законных интересов личности, общества и государства.
Ключевые слова: нравственность; защита нравственности; нравственность в праве; конституционная нравственность; юридические аспекты нравственности.
of these meanings has individual legal properties, and therefore it is important to clearly distinguish them and to indicate in advance the aspect of morality in question. The absence of such a distinction leads to an ordinary perception of morality, which deprives it of its legal meaning, and also causes various kinds of contradictions in the science and practice of the constitutional law. The differentiation and use of the legal values of morality in lawmaking and law-enforcement activities will make it possible to more effectively influence on public relations, objectively and reasonably resolve legal disputes, achieve and maintain a balance of the legitimate interests of the individual, society and the state.
Key words: Morality; protection of morality; morality in law; constitutional morality; legal aspects of morality.
Значительное количество правовых актов Российской Федерации, в том числе Конституция Российской Федерации (далее — Конституция РФ или Конституция) (ч. 3 ст. 55), содержат термин «нравственность». Оценочный характер данного термина требует особого внимания в процессе его толкования, что обусловлено философско-этической природой нравственности, ее чрезмерной абстрактностью. Вместе с тем, выступая частью правовой нормы, нравственность наполняется юридическим содержанием. Именно оно и подлежит выявлению, осмыслению и практическому применению в правой сфере. Поэтому, не акцентируя внимания на роли нравственности в социальной, политической, экономической и духовной сферах общества, жизни личности и государственного функционирования, представляется целесообразным осветить ее смысловое значение в правовом контексте.
Учитывая обширный перечень правовых актов, в содержании которых фигурирует нравственность, следует подчеркнуть, что она принимает различные юридические значения. Чтобы их систематизировать, прежде всего, стоит обратиться к Конституции России, которая выступает ядром национальной правовой системы. Конституция, с одной стороны, концентрирует в себе юридический смысл нравствен-
ности, ее значения, а с другой — является источником ее нормативного содержания в отраслевом законодательстве.
В тексте Конституции термин «нравственность» встречается всего один раз — в ч. 3 ст. 55, посвященной ограничению прав и свобод личности в целях обеспечения публичных интересов. В данной норме нравственность имеет наиболее концентрированное юридическое содержание, которое выражается в следующих аспектах: конституционная ценность, объект конституционно-правовой защиты, цель и основание ограничения прав и свобод личности. Думается, что указанные аспекты представляют собой исчерпывающий перечень правовых значений нравственности, которые конкретизируются и раскрываются в преамбуле и нормах Конституции, в отраслевом законодательстве и в правоприменительной практике.
О нравственности как конституционной ценности косвенно говорит В. В. Мамонов, выделяя в качестве самостоятельной группы духовно-нравственные конституционные ценности: любовь и уважение к Отечеству, историческое и культурное наследие, справедливость, добро, просвещение, труд, семью, дружбу [11, с. 128]. О наличии нравственной группы конституционных ценностей также говорят О. Г. Румянцев [19, с. 39-41] и Н. Е. Тае-
ва [22, с. 114]. Бесспорно, Конституция содержит в себе значительное количество ценностей, которые так или иначе можно отнести к группе духовно-нравственных: честь, достоинство, забота, свобода, долг, равенство, равноправие, гуманизм, мир и согласие, процветание, ответственность. В то же время нравственность, обладающая универсальным смысловым и индивидуальным юридическим значением, выступает по отношению к ним родовой конституционной ценностью, систематизирует их, является общей смыслообразующей основой.
Не случайно Е. В. Сазонникова рассматривает нравственность как самостоятельную конституционную ценность. Она отмечает, что значение нравственности чрезмерно сужается вследствие юридико-технического решения конституционного законодателя. В связи с этим автор указывает: «...с нравственным началом должно сообразовываться не столько ограничение прав человека и гражданина, сколько все устройство государственно-правовой системы страны» [20, с. 94—95]. Частично соглашаясь с Е. В. Сазонниковой, следует отметить, что данное утверждение верно лишь в том случае, если не происходит разграничения различных юридических значений нравственности друг от друга. Смешивание ее правовых свойств, присущих, с одной стороны, конституционной ценности, а с другой — основанию (критерию) правового ограничения, действительно, создает впечатление необоснованного сужения нравственности до средства ограничения прав и свобод личности. Однако, основываясь не на буквальном, а на расширенном толковании ч. 3 ст. 55 Конституции, а также исходя из правового смысла и роли нравственности в системе конституционного законодательства, становится отчетливо видно, что нравственность — это основополагающая конституционная ценность, значение которой не сужается, а дополняется и усиливается за счет юридико-технической конструкции указанной конституционной нормы.
В своем диссертационном исследовании, посвященном нравственности в значении конституционной ценности, Ш. Р. Магадов определяет ее как закрепленную в конституции фундаментальную гуманитарную ценность, которая одновременно является объектом конституционной защиты и ограничителем запрещенного конституцией поведения [10, с. 10—11]. Думается, что автор неоправданно смешивает различные юридические значения нравственности — конституционную ценность, объект конституционно-правовой защиты и основание ограничения прав и свобод личности. Каждое из них имеет самостоятельную правовую специфику. Для наиболее эффективного практического приме-
нения нравственности в правовой сфере следует максимально дифференцировать ее юридические значения и соответствующие им свойства, установить их точный смысл и содержание.
А. И. Овчинников признает конституционными ценностями, обладающими абсолютным значением, те ценности, которые закреплены в ч. 3 ст. 55 Конституции. Они, по мнению автора, способны продуктивно разрешить конфликт между противоречием иных правовых, в том числе конституционных, ценностей [15, с. 65].
Как видно, конституционная ценность нравственности не вызывает сомнений. В то же время важно определить ее юридические свойства в данном конституционно-правовом аспекте.
Обобщая свойства конституционных ценностей, В. В. Невинский отмечает, что они выполняют системообразующую функцию в праве и в жизнедеятельности человека, устройстве общества и государства [12, с. 116]. В. В. Мамонов говорит об их интегративном воздействии, благодаря которому население, проживающее на общей территории, становится единым народом [11, с. 126]. Представляется, что указанные свойства конституционных ценностей наиболее ярко выражены именно в воздействии нравственности, которая организует и упорядочивает общественные отношения, интегрирует индивидуальные и общественные интересы, активирует стремление к достижению общего блага.
Ш. Р. Магадов справедливо указывает, что, формируя конституционно-правовые нормы и принципы, становясь основой конституционного содержания, нравственность определяет ориентиры для деятельности индивида, общества и государства. Вместе с тем автор чрезмерно абстрагирует конституционную роль нравственности, говоря о ее воплощении в правах и свободах личности, определении пределов их осуществления и в возложении обязанностей на граждан; в наделении государства полномочиями по защите прав и свобод личности, определении его обязательств и юридической ответственности за их неисполнение [10, с. 11—12]. Нравственность в представленном Ш. Р. Мага-довым значении теряет свою юридическую специфику, так как она отождествляется им со всей системой государственно-правового функционирования, со всей совокупностью прав и обязанностей личности и их обеспечением.
А. И. Овчинников рассматривает правовую роль нравственности в более узком смысле. По его мнению, конституционные ценности представляют собой «закрепленные в Конституции или выводимые в процессе толкования ее норм основополагающие общественно значимые идеалы, блага, идеи, приоритеты, определяющие содержание правовой политики государства, юридической практики» [15, с. 64].
30
В этой связи А. И. Овчинников последовательно обосновывает идею о необходимости усиления ценностного значения нравственности в Конституции путем признания основой общества традиционной семьи, традиционных духовно-нравственных ценностей и общего блага, их конституционно-правового закрепления и выработки соответствующей государственной политики [15, с. 66].
Особого внимания заслуживает точка зрения Е. И. Клочко, которая при исследовании конституционных ценностей выделяет два основных аспекта: доктринальную категорию конституционного права и инструмент выработки конституционно-правового решения, используемый органами конституционного судебного контроля. В первом случае конституционные ценности представляют собой положительно значимые для общества конституционно-правовые идеи. В основе их онтологической природы лежит относительность и соотносимость друг с другом, что в совокупности делает ее универсальным средством оценки правовой действительности. В рамках данного значения юридическая составляющая конституционных ценностей конкретизируется, в результате чего они становятся инструментом правового регулирования, применяемым органами конституционного судебного контроля в спорных правовых ситуациях [6, с. 7].
Относительно нравственности вышеуказанная идея находит свое отражение в работе А. С. Гриценко, который говорит об этико-мо-ральной аргументации как о способе выработки конституционно-правового решения в сложных судебных делах [5, с. 116—126]. А. С. Гриценко рассматривает нравственность, с одной стороны, в качестве основы, базиса правовой системы, где права и свободы личности, а также иные конституционные ценности выступают надстройкой и поэтому не должны противоречить своей нравственной сущности; с другой — в качестве самостоятельной ценности, вступающей в конфликт с другими конституционными ценностями и в связи с этим требующей уравновешивания (баланса). Характеризуя первый аспект, автор отмечает, что «любая теория основных прав в той или иной мере содержит этическое основание или претензию на нравственность», поэтому границы субъективных прав определяются, прежде всего, сложившимися представлениями о нравственности (справедливости), а не позитивным правом [5, с. 117]. Однако, как отмечает автор, прямые ссылки на мораль и нравственность в процессе выработки конституционно-правового решения обладают известной дозой субъективизма, в связи с чем должны стремиться к рациональному обоснованию, а не походить на высказывание
собственного мнения [5, с. 118—119]. В то же время А. С. Гриценко говорит, что права человека сами по себе конституционно значимы, поэтому, вступая в противоречие с публичными интересами в целом и морально-нравственными настроениями общества в частности, они нуждаются в полноценной защите. Задача конституционного правосудия в таких ситуациях сводится к уравновешиванию равнозначных ценностей, поиску оптимального баланса между ними [5, с. 120—126].
Так, в одном из своих юридических значений нравственность является конституционной ценностью. В данном значении она обладает универсальным характером, который выражается в широком и узком смыслах: в формировании норм конституционного права и конкретизирующих их норм отраслевого законодательства, в интеграции индивидуальных и общественных интересов, в организации и упорядочивании общественных отношений, в установлении ориентиров государственного функционирования и общественного развития, в выработке соответствующей государственной политики — в широком смысле; а также в обозначении имманентных пределов прав и свобод личности, в способе оценки правовой ситуации и принятия конституционно-правового решения органами судебного конституционного контроля — в узком смысле.
Являясь конституционной ценностью, нравственность нуждается в защите, необходимость реализации которой прямо предусмотрена в ч. 3 ст. 55 Конституции. Исходя из буквального смысла данной юридической формулировки, нравственность является объектом конституционно-правовой защиты. Как справедливо отмечает Д. В. Пожарский, «вполне очевидно, что духовность как особая субстанция, имеющая множество форм своего бытия, может и должна рассматриваться в качестве объекта, подверженного опасностям и рискам» [18, с. 189].
Объект — то, что существует вне нас и независимо от нашего сознания, явление внешнего мира; явление, на которое направлена чья-либо деятельность (внимание) [16, с. 441]. Объектом права (правового воздействия) традиционно признаются общественные отношения [1, с. 285]. В свою очередь, объектом охранительного (защитного) воздействия права выступают наиболее важные экономические, политические, культурные, духовные, личные и другие отношения, с одной стороны, и явления, чуждые обществу, — с другой [9, с. 7—8]. В то же время, думается, что объект правовой охраны составляют не просто общественные отношения, а наиболее желательные их состояния и присущие данным отношениям блага, ценности. Именно они выступают основной побу-
дительной причиной сохранения и ограждения общественных отношений от неблагоприятного воздействия.
Так, юридическое значение нравственности как объекта конституционно-правовой защиты выражается в закреплении определенной совокупности общественных отношений, подлежащих защитному (охранительному) воздействию Конституции. В данном значении нравственность позволяет ответить на вопросы о том, какие общественные отношения подлежат защите, какое состояние необходимо им обеспечить, какие ценности и блага, присущие данным отношениям, должны быть ограждены от неблагоприятного (деструктивного) воздействия.
Исследованию нравственности как объекта конституционно-правовой защиты посвящена диссертация М. Н. Алиевой [2]. Автор рассматривает соотношение нравственности и права, указывает их «точки соприкосновения», освещает социально-этическую сторону права, акцентирует внимание на его нравственном содержании, говорит о способах конституционно-правовой защиты нравственности [2, с. 9—11]. Однако М. Н. Алиева не дает ответа на главный вопрос: каково содержание охраняемой Конституцией Российской Федерации нравственности? Иными словами, что именно защищает и должна защищать Конституция, упоминая нравственность в своем тексте. В то же время М. Н. Алиева указывает на то, что содержание правовых норм российского законодательства является отражением норм нравственности, а сами нормы полностью основаны на нравственных принципах [2, с. 10—11]. В данном высказывании автор необоснованно расширяет сферу нравственности в значении объекта конституционно-правовой защиты на всю систему российского законодательства, полностью стирая границу между этими относительно самостоятельными явлениями, а также лишая нравственность индивидуальных правовых свойств.
Интерес представляет позиция Ю. В. Коровиной, которая предлагает понимать под нравственностью как объектом конституционно-правовой защиты «нравственное здоровье населения Российской Федерации» [7, с. 11]. По мнению Ю. В. Коровиной, указанное понятие более точно отражает то, что защищает и должна защищать Конституция, так как оно характеризует нравственно и психологически здоровое общество. В отличие от понятия нравственности, включающего в себя всевозможные ее состояния, в том числе низкий уровень, понятие нравственного здоровья населения представляется Ю. В. Коровиной более верным с юридической точки зрения [7, с. 11].
Думается, что подход Ю. В. Коровиной к рассмотрению нравственности как объек-
та конституционно-правовой защиты через здоровье населения и, в частности, через право на охрану здоровья является оригинальным, однако основывается на искусственном сужении рассматриваемого объекта. Именно нравственность, проникая в биосоциодуховную структуру личности, социальную и культурную материю общества, оказывает универсальное воздействие на индивидуальное поведение, правосознание и общественные отношения. В связи с этим именно ее следует считать объектом конституционно-правовой защиты. Сложность механизма ее функционирования свидетельствует о многогранности ее структурного состава, который не может быть сведен исключительно к здоровью, будь то его духовной, психической или физиологической составляющей. На это указывает и судебная практика, относящая к охраняемому содержанию нравственности неоднозначные общественные отношения, связанные с эвтанази-ей1, воспитанием2, национальными культурными особенностями, ценностями и традициями3, дарением4 и наследованием имущества5. Следовательно, даже признав вместо нравственности объектом конституционно-правовой защиты нравственное здоровье населения, множество вопросов и противоречий правотворческой и правоприменительной практики останутся неразрешенными.
Содержание нравственности как объекта конституционно-правовой защиты частично раскрывает А. И. Овчинников [14]. По его мнению, потребность в защите нравственности носит объективный характер. Недостаточная реализация такой защиты влечет крайне негативные последствия для всего общества [14, с. 100]. А. И. Овчинников акцентирует внимание на необходимости защиты нравственности в сфе-
1 Дело «Гард и другие (Gard and Others) против Соединенного Королевства»: постановление Европейского Суда по правам человека от 27 июня 2017 г. // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. 2017. № 11.
2 Дело «Ветьен и другие (Wetjen and Others) против Германии»: постановление Европейского Суда по правам человека от 22 марта 2018 г. // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. 2018. № 9; Дело «Кочеров и Сергеева (Kocherov and Sergeyeva) против Российской Федерации»: постановление Европейского Суда по правам человека от 29 марта 2016 г. // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. № 1; Дело «Вундерлих (Wunderlich) против Германии»: постановление Европейского Суда по правам человека от 10 января 2019 г. // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. 2019. № 7.
3 Дело «Лаутси и другие (Lautsi and others) против Италии»: постановление Европейского Суда по правам человека от 27 августа 2015 г. // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. № 6.
4 Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 28 февраля 2019 г. № 355-О [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
5 Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 29 мая 2019 г. № 1338-О [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
32
ре культуры, образования, семьи, религии, воспитания [14, с. 102—104]. Тем самым он указывает на те общественные отношения, которые составляют часть нравственности как объекта конституционно-правовой защиты.
О. И. Цыбулевская косвенно указывает на границу и содержание нравственности как объекта правовой защиты, говоря о том, что «закон не должен вмешиваться в дела частного морального поведения, за исключением случаев, когда необходимо поддерживать общественный порядок и защищать граждан от нанесения им ущерба и оскорблений» [27, с. 71]. Следует согласиться с тем, что нравственность в данном случае нельзя воспринимать в абсолютном, возвышенном значении эталона, к которому должны стремиться в своем поведении все люди. Для государства достаточно выразить в праве и юридически защитить социально выверенный и необходимый минимум нравственных требований [27, с. 72].
Так, говоря о нравственности как об объекте конституционно-правовой защиты, речь идет, с одной стороны, об определенной совокупности общественных отношений [25, с. 40—43], целостность, развитие и желательное состояние которых обеспечивается воздействием Конституции, а с другой — об определенной модели, которая совмещает в себе различные свойства нравственности, подлежащие правовой защите [26].
Правильное понимание нравственности как объекта конституционно-правовой защиты дает представление о юридической сущности рассматриваемого явления, формирует системное представление о его правовых значениях и их инструментальных возможностях в праве.
Любой объект правовой защиты имеет пределы, граничащие с пределами как иных подобных объектов, так и с пределами субъективных прав. Задача законодателя состоит в том, чтобы их установить, указать и конкретизировать; задача правоприменителя — в том, чтобы их правильно определить в конкретной правовой ситуации, поддерживать их целостность, оперативно реагировать и эффективно разрешать правовые споры в случае нарушения данных пределов. В тех ситуациях, когда субъективное право нарушает пределы граничащих с ним объектов (публичных интересов), возникает необходимость в его ограничении. Если совершено прямое посягательство на объект правовой охраны, то автоматически включается механизм защиты, основанный на восстановлении нарушенных правовых границ и одновременном ограничении субъективных прав личности. Здесь речь идет о нарушении прямых запретов, т. е. о совершении преступлений и административных правонарушений. Другое дело, если возникает спорная ситуация между правомерной
реализацией лицом своего субъективного права и неправомерным ущемлением публичных интересов, в том числе входящих в содержание охраняемой Конституцией РФ нравственности. Тогда настает потребность в разрешении правового спора, в выявлении правовых границ и в восстановлении их целостности. Здесь на первый план выходят основания и цели ограничения прав и свобод личности, оценка которых способствует объективному разрешению правового конфликта. В зависимости от юридического контекста правовых норм и от правовой ситуации, форму указанных юридических значений принимает и нравственность.
Согласно ч. 3 ст. 55 Конституции «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты... нравственности...». Указанное конституционное положение закрепляет исчерпывающий перечень оснований ограничения прав и свобод личности, одним из которых является нравственность.
Нравственность приобретает юридическое значение основания ограничения прав и свобод личности в тех ситуациях, когда лицом нарушены границы соответствующего объекта конституционно-правовой защиты. Установить факт такого нарушения позволяет оценка формально-юридических и (или) материальных условий наступления правоограничительных последствий. К формально-юридическим условиям относится совокупность взаимосвязанных правовых норм Конституции и отраслевого законодательства, закрепляющих запреты, обязанности и ограничения, связанные с посягательством на нравственность. Например, Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях»6 в ч. 2 ст. 3 содержит формулировку, согласно которой право личности на свободу совести и свободу вероисповедания может быть ограничено в целях защиты нравственности. Данное положение конкретизируется в ч. 2 ст. 14 указанного закона, перечисляющей условия для приостановления деятельности религиозного объединения и ликвидации религиозной организации. В частности, к ним относятся: совершение действий, направленных на осуществление экстремистской деятельности; принуждение к разрушению семьи; склонение к самоубийству или к отказу от оказания по религиозным мотивам медицинской помощи; нанесение ущерба нравственности, в том числе с использованием наркотических средств, гипноза, развратных и иных противоправных действий
6 О свободе совести и о религиозных объединениях: федер. закон от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ (ред. от 02.12.2019) // СЗ РФ. 1997. № 39. Ст. 4465.
и другие. В совокупности с ч. 3 ст. 55 Конституции иными конституционными нормами и конституционной преамбулой указанные положения составляют формально-юридические условия, при которых нравственность выступает в качестве основания ограничения прав и свобод личности.
К материальным условиям наступления пра-воограничительных последствий относятся содержание конкретной правовой ситуации, ее связь с общественными отношениями, входящими в объект конституционно-правовой защиты нравственности, а также факт причинения вреда компонентам данного объекта. Чтобы произвести оценку таких условий, необходимо ответить на вопросы: какие общественные отношения были затронуты при реализации лицом своего субъективного права? Входят ли данные отношения в содержание конституционно охраняемой нравственности? Был ли причинен вред нравственности как объекту конституционно-правовой защиты? Каким компонентам данного объекта был причинен вред? Какова степень причиненного вреда? В какой степени деяние повлияло на общественные интересы в настоящее время, каково их возможное последствие в будущем? Соотнося обстоятельства правовой ситуации с ответами на указанные вопросы — с одной стороны, а также с существом субъективного права личности — с другой, происходит оценка материальных условий ограничения права личности. Совокупность достаточных материальных и формально-юридических условий образует юридическое значение нравственности как основания ограничения прав и свобод личности.
А. В. Стародубцева отрицает саму возможность ограничения прав и свобод человека по мотивам защиты нравственности [21, с. 26—27]. По ее мнению, такое ограничение является неправовым, так как оно нарушает принцип формального равенства; в силу своего релятивизма нравственность не может быть объективным критерием правового ограничения; свобода человека может ограничиваться лишь свободой других людей, поэтому ограничение по иным основаниям является по своей природе неправовым [21, с. 26—27]. Подобным образом считает В. В. Лапаева, воспринимая указанную в ч. 3 ст. 55 Конституции нравственность как смешение права и морали, носящее явно выраженный антилиберальный характер [8, с. 18]. Поясняя свою позицию, она указывает, что при отсутствии критериев разграничения нравственности и права последнее не возвышается до уровня нравственных требований, а, напротив, служит ограничению субъективного права личности [8, с. 18]. Изложенная В. В. Лапаевой позиция сводится к тому, что, пользуясь таким
оценочным правоограничительным основанием, как нравственность, государство произвольно ограничивает права личности в своих интересах. Поэтому единственным объективным критерием правоограничительных мер, по ее мнению, должно стать формальное равенство всех членов общества [8, с. 18—20].
Думается, что точка зрения вышеуказанных ученых отрицает не саму нравственность как основание правового ограничения, а вообще какие-либо юридические основания ограничительных мер, кроме нарушения прав других лиц. Центральной осью данной идеи является принцип формального равенства. Лишь для его обеспечения государство вправе вмешиваться в сферу личной свободы. Как можно заметить, такая позиция не признает общественных интересов, отрицает наличие каких-либо конституционных ценностей, кроме прав и свобод личности. Она противоречит целому ряду норм Конституции РФ, международного права и отраслевого законодательства России, а также практике Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека, что в целом свидетельствует о ее нежизнеспособности, чрезмерной идеализации, оторванности от реальных условий жизни человека в обществе. При этом говоря о нравственности, указанные ученые смешивают ее юридические и неюридические свойства, подчеркивают ее внеправовую природу. Вместе с тем ее появление в формальных источниках права связано не с последними десятилетиями законотворческой деятельности, оно берет свое начало у истоков образования Древнерусского государства и в связи с этим является закономерным результатом эволюционного развития отечественного права [25]. Нравственность стала той правовой ценностью, государственно-правовая охрана которой обеспечила устойчивое развитие российского государства и составляющего его народа. Поэтому любые споры о ее юридической значимости обращены в сферу общественного единства и сплоченности, без которых невозможно комплексное удовлетворение жизненных потребностей личности, всей совокупности прав и свобод человека.
Косвенно о нравственности как основании ограничения прав и свобод личности говорит А. И. Овчинников. По его мнению, приоритетной задачей государства выступают обеспечение духовно-нравственной безопасности и защита нравственных прав человека, которые в совокупности образуют правовые основания для запрета и пресечения культурного самовыражения, оскорбляющего общественную нравственность [14, с. 102]. Упоминая гл. 6 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее — КоАП РФ) и гл. 25
34
Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ), А. И. Овчинников говорит о материальных условиях применения нравственности в качестве основания ограничения прав и свобод личности: «Оскорбление общественной нравственности можно нанести не только весьма ограниченным кругом средств, указанных в этих нормативных актах, но и многими другими, например, культурными провокациями, которые направлены на размывание «порога чувствительности» общества к разного рода нарушениям нравственных норм (фотовыставка с обнаженными несовершеннолетними девочками или пародии на иконы)» [14, с. 101—102].
О. И. Цыбулевская, обращая внимание на общие принципы защиты нравственности, по сути, ведет речь о материальных условиях правового ограничения на основании нравственности. По ее мнению, осуществление гражданами своих прав не должно причинять вреда другим людям, интересам общества и призвано соответствовать моральным принципам — как национальным, так и общечеловеческим [27, с. 74]. Следовательно, нарушение указанных условий создает основания для ограничения субъективного права личности.
Е. А. Никифорова справедливо указывает, что «морально-этические ограничения прав и свобод являются средством, призванным обеспечивать публичные интересы» [13, с. 274]. Рассматривая нравственность в качестве основания правового ограничения, она указывает следующие ее нормативные проявления: репу-тационные требования к должностным лицам; избирательно-правовые цензы, обусловленные наличием судимости; требования к сексуальной свободе и заключению брака; ограничение свободы слова и творчества [13, с. 275—281]. Примечательно, что, анализируя решения Европейского Суда по правам человека и Конституционного Суда Российской Федерации, Е. А. Никифорова в своем исследовании рассматривает как формально-юридические, так и материальные условия применения нравственности в качестве основания ограничения прав и свобод личности.
Исследуя нравственность в значении критерия ограничения прав человека, Д. Г. Трифонова указывает, что ее практическое применение обусловлено совершением юридических проступков, не причиняющих непосредственного вреда другим лицам, но последствия которых носят глобальный негативный характер для всего общества. Он заключается в подрыве нравственных ценностей, упадке морали и деградации населения [23, с. 171]. Чтобы определить такой вред, необходимо глубже анализировать деяние, смотреть на его последствия в недалекой перспективе. И в том случае,
если обнаруживается моральный вред, затрудняющий нормальное существование социума, субъективное право личности подлежит ограничению. В качестве типичных примеров Д. Г. Трифонова указывает алкоголизм, проституцию, гомосексуализм, прелюбодеяние, инцест [23, с. 171]. Как видно, Д. Г. Трифонова говорит о материальных условиях применения нравственности в качестве правоограничи-тельного основания. При этом важным является формально-юридическая сторона данного вопроса, ведь в ч. 3 ст. 55 Конституции прямо указано, что ограничение прав личности возможно лишь в том случае, когда оно предусмотрено федеральным законом.
Так, в значении основания ограничения прав и свобод личности правовые свойства нравственности имеют наиболее выраженный юридический характер, позволяющий говорить о ней как о средстве правового регулирования. Важно при этом с осторожностью его применять, основываясь на принципах соразмерности и необходимости, стремясь к балансу конституционных ценностей и не допуская ограничений, которые посягают на само существо права7.
Концентрируясь в содержании одной конституционно-правовой нормы (ч. 3 ст. 55), юридические значения нравственности находятся в тесной взаимосвязи, взаимодополняют и взаимообусловливают друг друга. При этом одним из важнейших аспектов, в которых выражается нравственность, является ее защита как цель правового ограничения. Данный аспект непосредственно вытекает из буквального толкования рассматриваемой конституционно-правовой нормы. Он придает иным значениям нравственности вектор правового воздействия, направленность на определенный результат, связывает их в единую цепь.
Цель — это предмет стремления, то, что следует осуществить [16, с. 873]; это предвосхищенный в сознании результат, на достижение которого направлена деятельность субъекта [24, с. 534]. Цель правового воздействия — это определяемый законодателем результат, к которому стремится государство в ходе осуществления своих функций. Правовая цель предопределяет содержание деятельности государства и используемые им средства для достижения предписанного результата.
Ограничение прав и свобод личности, о котором идет речь в ч. 3 ст. 55 Конституции, — это
7 По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С. А. Бунтмана, К. А. Катаняна и К. С. Рожкова: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 октября 2003 г. № 15-П // СЗ РФ. 2003. № 44. Ст. 4358.
средство конституционно-правового воздействия на общественные отношения, целью которого является защита нравственности. Следует согласиться с А. А. Подмаревым, который отмечает, что защита нравственности — это одна из генеральных целей правовых ограничений [17, с. 12]. Следовательно, она является конечной целью, обобщает и возглавляет иерархию более локальных, конкретизирующих ее целей [18, с. 32—37, 49—50]. Они могут выражаться в пресечении противоправного деяния, посягающего на нравственность (гл. 6 КоАП РФ, гл. 25 УК РФ); в пресечении злоупотребления правом; в ограничении реализуемого лицом права, если оно неправомерно затрагивает сферу публичных интересов; в возмещении морального вреда личности или обществу. Более конкретные цели правового ограничения, обусловленные защитой нравственности, зависят от содержания охраняемого объекта и тех общественных отношений (элементов объекта), которым непосредственно причиняется вред (общепризнанные ценности, семейные, религиозные, культурные и иные отношения, честь и достоинство личности).
Нравственность как цель ограничения прав и свобод личности следует рассматривать в узком и широком смыслах. В узком смысле она проявляет свои юридические свойства в конкретной правовой ситуации, когда возникает насущная потребность в применении ограничительных мер к неправомерно действующему лицу. Здесь речь идет о личности и ее субъективном праве, нарушающем целостность правовых границ. В широком смысле защита нравственности как цель правового ограничения рассматривается в масштабах всего государства. В связи с этим она выступает неотъемлемой частью государственной политики, лежащей в основе правового регулирования объема прав и свобод граждан, с одной стороны, и нравственности как охраняемого законом объекта — с другой.
История российского законодательства свидетельствует об изменяемости и взаимозависимости объема прав граждан и публичных интересов, частью которых выступает защита нравственности [25]. В основе таких изменений лежат объективные причины, обусловленные фактическим состоянием общественных отношений, культуры, правопорядка, общественного и государственного развития. В то же время именно воля законодателя определяет реальное соотношение частных и публичных интересов. Так, принимая решение о сокращении объема прав и свобод граждан, законодатель их ограничивает и вместе с тем одновременно расширяет сферу объекта конституционно-правовой защиты (нравственности). Данное решение
может быть обусловлено повышением уровня преступности, алкоголизма, наркомании, коррупции и иных антисоциальных явлений, в совокупности приводящих к значительному снижению уровня общественной нравственности и тем самым вызывающих объективную потребность в ее защите. Цель правового ограничения при этом может выражаться в стремлении к общему благу, повышению благосостояния населения либо в снижении уровня конкретного антисоциального явления. Не случайно в своих решениях Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что отдельные виды предпринимательской и иной деятельности в сфере азартных игр8, производства и потребления алкогольной продукции9 могут оказывать значительное негативное воздействие на сферу нравственности, в связи с чем федеральный законодатель вправе вводить ограничения с целью ее защиты.
Анализируя нормы международного права, О. И. Цыбулевская признает мораль важнейшей целью правового ограничения [25, с. 63]. По ее мнению, государство во все времена должно заботиться о защите нравственности, в необходимых случаях ограничивая права и свободы граждан [25, с. 66]. Имея в виду сферу частных и публичных интересов, автор справедливо указывает, что защита одних прав и свобод неизбежно влечет ограничение других. При этом главной целью правового регулирования выступает обеспечение общего блага [25, с. 70]. Отправными точками, лежащими в основе целеполагания защиты нравственности, О. И. Цыбулевская признает достоинство личности, справедливость, права человека и общественное благо [25, с. 68—69].
В. М. Баранов указывает, что защита нравственности является целью и миссией государства. Кроме него ни один институт гражданского общества не способен справиться с разрушительным воздействием чуждых природе социума социальных проектов [3, с. 64]. Рассматривая защиту нравственности как цель правового ограничения в широком смысле, В. М. Баранов говорит о необходимости создания оптимальной системы защиты морали, охраны сложившихся моральных ценностей. Функционирование данной системы должно основываться на взаимодействии технико-юридических средств всех отраслей права, направленных на достижение конкретного, научно-обоснованного результата [3, с. 64—66].
8 Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 1 апреля 2008 г. № 389-О-О [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
9 Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 29 мая 2019 г. № 1476-О [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
36
Субъективными показателями достижения заданной цели могут быть степень удовлетворенности государства, общества и личности количеством пресеченных антисоциальных деяний, восстановлением морального состояния, получением моральной компенсации [3, с. 67]. В. М. Баранов также отмечает, что на международном уровне необходимо выработать нормативный документ с официальным толкованием целей правовых ограничений и системой промежуточных критериев, доказывающих правомерность правового ограничения с точки зрения справедливых требований морали [3, с. 72].
В высшей степени лаконично и точно цель защиты нравственности выразил В. А. Гольцев: «Сами по себе добрые нравы не в состоянии бороться с дурными, и на помощь первым должно прийти законодательство, устраняя наиболее тяжелые опасности, наиболее грубые соблазны» [4, с. 5]. Из указанного видно, что цель правового ограничения заключается в ограждении или поддержке добрых нравов населения. Будучи незафиксированными в законодательных нормах, они нуждаются в такой поддержке в силу своего фундаментального характера. Ведь речь идет именно о тех нравах, которые выступают социальными стандартами, цементирующими общественный уклад. Они являются основным ориентиром для законодателя, так как именно в них концентрируются основные интересы народа, служащие источником государственной власти. Вместе с тем цель правового ограничения по мотивам защиты нравственности состоит в устранении наиболее опасных посягательств. Вводя прямые запреты на распространенные деяния, причиняющие вред нравственности, государство довольно легко способно предупредить и пресечь их. Однако, учитывая огромный массив народных нравов, даже тех из них, которые определяют национальную идентичность и уклад народной жизни, невозможно предусмотреть и запретить все причиняющие им вред посягательства, так как основная их часть носит неочевидный характер. В то же время недопустима безучастность государства.
Список литературы:
1. Алексеев С. С. Об объекте права и правоотношения // Вопросы общей теории советского права. Москва, 1960.
2. Алиева М. Н. Нравственность как объект конституционно-правовой защиты: дис. ... канд. юрид. наук. Махачкала, 2006.
3. Баранов В. М. Государственная защита нравственности как цель правового ограничения (доктрина, практика, техника) // Юридическая техника. 2018. № 12.
Не исправляя народных нравов, оно тем не менее должно активно поддерживать господствующую волю народа и противодействовать деструктивным по отношению к ней явлениям.
Защита нравственности как цель ограничения прав и свобод личности носит прикладной юридический характер. Она выступает ориентиром как в правовой политике государства, так и в правоприменительной деятельности государственных органов и должностных лиц. Учет данной цели в правовой политике государства позволяет более объективно осуществлять правовое регулирование, основываясь, с одной стороны, на реальном состоянии общественных отношений и возникающих в этой связи потребностях населения, а с другой стороны, опираясь на закономерность соотношения субъективных прав и охраняемых законом публичных интересов. В конкретной правовой ситуации указанная цель позволяет оградить от вредного, но не предусмотренного законом деяния устои общественной жизни, лежащие в основе существующего правопорядка.
Таким образом, указанная в тексте Конституции нравственность является системным образованием, включающим в себя следующие юридические значения: конституционную ценность, объект конституционно-правовой защиты, основание и цель ограничения прав и свобод личности. Они находятся в тесной смысловой и правовой взаимосвязи, взаимодополняют и обусловливают друг друга. Каждое из юридических значений нравственности обладает индивидуальными правовыми свойствами, смешивание которых приводит к различного рода смысловым и юридическим противоречиям в науке и практике конституционного права. Разграничение и использование юридических значений нравственности в правотворческой и правоприменительной практике позволит более эффективно воздействовать на общественные отношения, объективно и обоснованно разрешать правовые споры, достигать и сохранять баланс законных интересов личности, общества и государства.
References:
1. Alekseev S. S. Ob ob"ekte prava i pravoot-nosheniya // Voprosy obshchej teorii sovetsko-go prava. Moskva, 1960.
2. Alieva M. N. Nravstvennost' kak ob"ekt kon-stitucionno-pravovoj zashchity: dis. ... kand. yu-rid. nauk. Mahachkala, 2006.
3. Baranov V. M. Gosudarstvennaya zashchita nravstvennosti kak cel' pravovogo ogranicheni-ya (doktrina, praktika, tekhnika) // Yuridiches-kaya tekhnika. 2018. № 12.
4. Гольцев В. Законодательство и нравы в России XVIII века. Москва, 1896.
5. Гриценко А. С. Этико-моральная аргументация и ее применение органом конституционного контроля в свете вопроса об основаниях и пределах ограничения конституционных прав и свобод // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. 2016. № 4.
6. Клочко Е. И. Конституционные ценности в доктрине конституционного права и практике конституционной юстиции: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Москва, 2018.
7. Коровина Ю. В. Конституционно-правовые основы охраны нравственного здоровья населения Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. Москва, 2009.
8. Лапаева В. В. Критерии ограничения прав человека и гражданина в Конституции Российской Федерации // Государства и право.
2013. № 2.
9. Лапшина О. С. Охранительная функция права в системе функций права и государства: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2011.
10. Магадов Ш. Р. Нравственность как конституционная ценность в Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. Москва, 2012.
11. Мамонов В. В. Конституционные ценности в современной России // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2013. № 4 (93).
12. Невинский В. В. Сущность и универсализация конституционных ценностей в современном обществе // Lex Russica. 2018. № 11 (144).
13. Никифорова Е. А. Ограничения прав и свобод: морально-этические аспекты // Социально-экономические исследования, гуманитарные науки и юриспруденция: теория и практика. 2015. № 4.
14. Овчинников А. И. Конституционно-правовая аксиология в современной России // Философия права. 2015. № 5 (72).
15. Овчинников А. И. Юридическая формализация понятия «общественная нравственность» // Философия права. 2016. № 6 (79).
16. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. Москва, 2003.
17. Подмарев А. А. Ограничение прав и свобод человека и гражданина: определение конституционного понятия // Вестник РУДН.
2014. № 2.
18. Пожарский Д. В. Охранительная функция государства (теоретико-методологические проблемы): дис. ... д-ра. юрид. наук. Москва, 2015.
4. Gol'cev V. Zakonodatel'stvo i nravy v Rossii XVIII veka. Moskva, 1896.
5. Gricenko A. S. Etiko-moral'naya argumenta-ciya i ee primenenie organom konstitucionnogo kontrolya v svete voprosa ob osnovaniyah i pre-delah ogranicheniya konstitucionnyh prav i svo-bod // Proceedings of Voronezh State University. Seriya: Pravo. 2016. № 4.
6. Klochko Ye. I. Konstitucionnye cennosti v dok-trine konstitucionnogo prava i praktike kon-stitucionnoj yusticii: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. Moskva, 2018.
7. Korovina Yu. V. Konstitucionno-pravovye os-novy ohrany nravstvennogo zdorov'ya nasele-niya Rossijskoj Federacii: dis. ... kand. yurid. nauk. Moskva, 2009.
8. Lapayeva V. V. Kriterii ogranicheniya prav cheloveka i grazhdanina v Konstitucii Rossijskoj Federacii // Gosudarstva i pravo. 2013. № 2.
9. Lapshina O. S. Ohranitel'naya funkciya prava v sisteme funkcij prava i gosudarstva: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. Kazan', 2011.
10. Magadov Sh. R. Nravstvennost' kak konstitu-cionnaya cennost' v Rossijskoj Federacii: dis. ... kand. yurid. nauk. Moskva, 2012.
11. Mamonov V. V. Konstitucionnye cennosti v sovremennoj Rossii // Saratov State Law Academy Bulletin. 2013. № 4 (93).
12. Nevinskij V. V. Sushchnost' i universalizaciya konstitucionnyh cennostej v sovremennom ob-shchestve // Lex Russica. 2018. № 11 (144).
13. Nikiforova E. A. Ogranicheniya prav i svobod: moral'no-eticheskie aspekty // Social'no-eko-nomicheskie issledovaniya, gumanitarnye nauki i yurisprudenciya: teoriya i praktika. 2015. № 4.
14. Ovchinnikov A. I. Konstitucionno-pravovaya aksiologiya v sovremennoj Rossii // Filosofiya prava. 2015. № 5 (72).
15. Ovchinnikov A. I. Yuridicheskaya formalizaci-ya ponyatiya «obshchestvennaya nravstvennost'» // Filosofiya prava. 2016. № 6 (79).
16. Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu. Tolkovyj slovar' russkogo yazyka: 80 000 slov i frazeologicheskih vyrazhenij. Moskva, 2003.
17. Podmarev A. A. Ogranichenie prav i svobod cheloveka i grazhdanina: opredelenie konstitucionnogo ponyatiya // Vestnik RUDN. 2014. № 2.
18. Pozharskij D. V. Ohranitel'naya funkciya gosudarstva (teoretiko-metodologicheskie proble-my): dis. ... d-ra. yurid. nauk. Moskva, 2015.
19. Rumyancev O. G. Osnovy konstitucionnogo stroya Rossii: ponyatie, soderzhanie, osnovy stanovleniya. Moskva, 1994.
20. Sazonnikova Ye. V. O nravstvennyh osnovah v konstitucionnom prave i processe // Konstitucionnye chteniya. 2014. № 6.
21. Starodubceva A. V. Sushchestvuyut li yuri-dicheskie osnovaniya dlya ogranicheniya prav
19. Румянцев О. Г. Основы конституционного строя России: понятие, содержание, основы становления. Москва, 1994.
20. Сазонникова Е. В. О нравственных основах в конституционном праве и процессе // Конституционные чтения. 2014. № 6.
21. Стародубцева А. В. Существуют ли юридические основания для ограничения прав человека по мотивам защиты нравственности // Труды института государства и права Российской академии наук. 2008. № 5.
22. Таева Н. Е. Ценностное содержание и прямое действие конституционных норм // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2014. № 11.
23. Трифонова Д. Г. Нравственность как критерий ограничения прав человека // Вестник общественной научно-исследовательской лаборатории «Взаимодействие уголовно-исполнительной системы с институтами гражданского общества: историко-право-вые и теоретико-методологические аспекты». 2016. № 7.
24. Философский словарь / под ред. И. Т. Фролова. Москва, 1987.
25. Фомичёв А. А. Истоки правовой защиты нравственности в отечественном законодательстве // Право и государство: теория и практика. 2019. № 8 (176).
26. Фомичёв А. А. Понятие нравственности как объекта конституционно-правовой защиты // Северо-Кавказский юридический вестник. 2018. № 3.
27. Цыбулевская О. И. Моральные критерии ограничения прав и свобод личности // Вестник РГГУ. Серия: Экономика. Управление. Право. 2009. № 11.
cheloveka po motivam zashchity nravstvennos-ti // Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS. 2008. № 5.
22. Tayeva N. Ye. Cennostnoe soderzhanie i pryamoe dejstvie konstitucionnyh norm // Herald of Vyatka State University. 2014. № 11.
23. Trifonova D. G. Nravstvennost' kak kriterij ogranicheniya prav cheloveka // Vestnik obsh-chestvennoj nauchno-issledovatel'skoj labora-torii «Vzaimodejstvie ugolovno-ispolnitel'noj sistemy s institutami grazhdanskogo obshchest-va: istoriko-pravovye i teoretiko-metodologi-cheskie aspekty». 2016. № 7.
24. Filosofskij slovar' / pod red. I. T. Frolova. Moskva, 1987.
25. Fomichyov A. A. Istoki pravovoj zashchity nravs-tvennosti v otechestvennom zakonodatel'stve // Pravo i gosudarstvo: teoriya i praktika. 2019. № 8 (176).
26. Fomichyov A. A. Ponyatie nravstvennosti kak ob"ekta konstitucionno-pravovoj zashchity // North Caucasus Legal Vestnik. 2018. № 3.
27. Cybulevskaya O. I. Moral'nye kriterii ogra-nicheniya prav i svobod lichnosti // Vestnik RGGU. Seriya: Ekonomika. Upravlenie. Pravo. 2009. № 11.
Для цитирования:
Фомичёв Андрей Андреевич. О юридических значениях нравственности в конституционном праве // Труды Академии управления МВД России. 2021. № 1 (57). С. 27-38.
For citation:
Fomichyov Andrey Andreyevich. About the legal values of morality in the constitutional law // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2021. № 1 (57). P. 27-38.
38
