CC BY
46
ИЗУЧЕНИЕ ПРЕДМЕТОВ ТОРЕВТИКИ ДРЕВНИХ И СРЕДНЕВЕКОВЫХ КУЛЬТУР
В.Н. Седых, JI.C. Марсадолов
Санкт-Петербургский государственный университет, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
О ВОЗМОЖНЫХ ПРОТОТИПАХ ТАТАРСКИХ БРОНЗОВЫХ НАВЕРШИЙ
Большинство самых лучших иаверший татарской культуры было найдено грабителями или при случайных обстоятельствах. Только во 2-й половине XX в. в ходе интенсивных новостроечных работ археологами был обнаружен ряд интересных комплексов, позволяющих уточнить назначение и датировки разных типов наверший. Один из таких комплексов из кургана Тигей, вероятно, может помочь в решении вопроса о прототипах для более поздних форм татарских бронзовых наверший.
Раскопки кургана Тигей. В связи с реконструкцией Абаканской оросительной системы в полевом сезоне 1980 г. первым отрядом Среднеенисейской экспедиции Ленинградского отделения Института археологии АН СССР был исследован курган Тигей (Седых В.Н., Паульс Е.Д., Подольский M.JL, 1981, с. 207). Это самый северный в «цепочке» из нескольких однотипных больших курганов, расположенных с севера на юг, он меньше других и, очевидно, наиболее ранний в этой группе.
В основании насыпи кургана диаметром 50 м и высотой до 2,5 м располагалась «десятикаменная» ограда размерами 30x28 м и два камня входа с северо-восточной стороны (рис. 1.-1—2). Еще один камень - выносная плита или «маяк» - стоял в 30 м к юго-западу от ограды. Высота стен в среднем 0,5 м, высота угловых и промежуточных столбообразных камней - до 2 м.
В центральной части кургана под каменной выкладкой высотой не менее 1,5 м находился накат в три слоя бревен, а под ним в яме - погребальная камера - сруб, имевший не менее шести венцов (рис. 1.-4), потолок которого был настелен поперек камеры, а пол - вдоль. Внутренние размеры сруба - 3,3x2,8 м, высота - 2,3 м.
Могила в центре ограды содержала одиночное захоронение мужчины 30—40 лет и была ограблена еще в древности (рис. 2). В заполнении ямы найдены два баночных сосуда разной величины (рис. 2.-6). На полу сруба обнаружены в беспорядке лежащие кости погребенного и предметы из бронзы: две плохо сохранившиеся крупные полусферические бляшки с отверстием в центре, два полусферических навершия (рис. 2,-1-2), две бляшки с изображением свернувшегося в кольцо хищника (рис. 2.-3, 5); а также два фрагмента тонкого листового золота (рис. 2.-4) и кости жертвенных животных - лошади, коровы, овцы. В насыпи кургана были выявлены впускные погребения более позднего (возможно, тесинского) времени (Паульс Е.Д., Подольский M.JL, Седых В.Н., 1985, с. 137-143).
Выкид из центральной могильной ямы располагался к юго-востоку и северо-западу от нее. Он был дополнен подсыпкой земли и пластами дерна так, что образовался земляной вал высотой около 1 м.
При возведении каменной выкладки проход к могиле был, очевидно, с юго-западной стороны. С этой же стороны каменное сооружение оформлено в виде стены с «аркой», закрытой тремя большими плитами (рис. 1.-3). Внешне конструкция напоминает вход. Интересно отметить, что каменное покрытие состояло не только из плит. В юго-восточной его части (ближе к р. Абакан) были использованы окатанные камни-валуны, в северо-западной (ближе к склону небольшой горы) - обломки горной породы. Сложное надмогильное сооружение послужило ядром, вокруг которого формировалась насыпь кургана последовательным укладыванием слоев дерна - от центра к плитам ограды.
Особенности кургана Тигей. Без сомнения, курган Тигей принадлежит представителю родовой или племенной знати и стоит в одном ряду с такими памятниками, как Узун-Оба и Кара-Курган. Курганы типа Тигей, Узун-Оба, Сафроново можно считать предшественниками огромных Салбыкских курганов, в которых были захоронены вожди племен или главы союзов племен. В их величине отражен, очевидно, особый социальный статус погребенных. В этом смысле исследованный памятник представляет значительный интерес, так как дает материалы, свидетельствующие о сложной социальной структуре общества в Минусинской котловине в раннетагарское время.
В центре северо-восточной стены ограды в Тигее был устроен «вход», типичный для тагарских курганов, но в данном случае это выкид из траншей, вырытых для установки камней «входа», находился внутри входной части. Таким образом, уже с момента его сооружения проход был перекрыт на высоту почти 0,5 м, что соответствует средней высоте ограды. В Салбыке «вход» в ограду был заложен мелкими плитками и засыпан землей.
С противоположной стороны перпендикулярно юго-западной стене в Тигее снаружи лежала большая плита песчаника. Одним концом она опиралась на древнюю поверхность, другим - на плиту ограды, образуя что-то вроде пандуса. Этот участок стены сделан из особенно тщательно и аккуратно подобранных и подогнанных плит -это символический аналог реальных входов-дромосов, которые располагались как, например, в Большом Салбыкском кургане, тоже с запада или юго-запада.
В Тигее, как и в Салбыке, и в Сафроново, юго-восточный камень ограды был самым массивным по объему в кургане.
К юго-западу от ограды, на расстоянии около 30 м установлена столбообразная плита таких же размеров и с такой же ориентировкой (на северо-восток), как угловые и промежуточные камни ограды. В раскопе, заложенном вокруг плиты, среди развала мелких обломков песчаника найдены кости лошади и овцы. Интересно отметить, что длина стены ограды равна 30 м и выносная вертикальная плита-маяк также установлена на расстоянии 30 м от ограды.
Наскальные изображения. На семи плитах ограды кургана выбиты петроглифы. Плиты были использованы вторично, как строительный материал, поэтому рисунки на них расположены произвольно по отношению к могиле: с внешней и внутренней сторон ограды, перевернуты, разбиты или полностью закопаны. Многие изображения на плитах, очевидно, относятся ко времени, предшествующему моменту сооружения кургана, - все плиты, кроме одной (с изображениями козлов), были закрыты землей в процессе сооружения ограды кургана.
Практически все изображения выполнены в технике крупной и мелкой точечной выбивки. Часть изображений выбита грубо. Всего зафиксировано около 100 фигур людей и животных, как одиночных, так и объединенных в сюжетные композиции (Седых В.Н., 1987,
с. 100-102). Часть изображений лишь намечена, часть выбита не до конца, часть изображений была утрачена в процессе подработки плит при сооружении ограды кургана.
Рис. 1. Хакасия, курган Тигей: 1 - ограда кургана с обозначением плит с рисунками (а, б), упомянутыми в тексте (вид с СВ); 2 - план ограды кургана; 3 — надмогильное сооружение (вид с юго-запада); 4 - разрез центральной части кургана
ЕЕЗЕ!2>
О 1 см
Рис. 2. Курган Тигей. План центральной могилы и найденные там предметы: 1,2- бронзовые навершия; 3,5- бронзовые бляшки с изображениями;
4 - обкладка из листового золота (номера соответствуют номерам находок на плане могилы); 6 — керамика из заполнения могилы
Следует различать два «входа» - во внешнюю каменную ограду и во внутреннюю деревянную погребальную камеру. Хотя «вход» в татарские ограды устраивался с востока или северо-востока, реальный проход к могиле в процессе ее сооружения и
совершения погребения был, как правило, с противоположной стороны (Киселев С.В., 1956; Подольский M.JL, 1979, с. 48; Марсадолов JT.C., 2007, с. 206-207).
Антропоморфные изображения - самые многочисленные (свыше 80%). В основном это очень схематичные одиночные силуэтные изображения стоящих фигур с опущенными руками и широко расставленными ногами - так называемые татарские человечки. Фигуры расположены произвольно - в ряд по нескольку фигур, под углом друг к другу, нередко соприкасаются или налагаются друг на друга. Косвенным подтверждением этому служит изображение на одной из плит человека с чеканом (рис. 1.-16). Животные представлены изображениями козлов, оленей (маралов), лошадей и косуль (?). Большой интерес представляют два «парных» изображения козлов - под животом фигуры взрослой особи (на холке обозначен выступ) - изображение козленка «на коленях» -задние ноги прямые, передние подогнуты.
Сюжетные композиции представлены на двух плитах двумя сценами. Первая, очевидно, - изображение загонной охоты, в которой четыре человека (по два с каждой стороны) гонят двух оленей в направлении пяти охотников, стоящих в ряд (у двух из них чуть выше пояса выбиты треугольные «отростки» - очевидно, изображения колчанов). Вторая сцена отлична от вышеописанной по стилю, технике нанесения изображений и сюжетным особенностям. Изображены две фигуры лучников (у одного из них на поясе, очевидно, колчан) и три фигуры животных. Над ними - два нечетких изображения антропоморфных фигур, ниже сцены охоты - восемь антропоморфных фигур, в том числе выбитые не до конца; очевидно, эти изображения выполнены позднее (раньше?) и не связаны с описываемой сценой.
Изображения «главных действующих лиц» сцены - лучника и центральной фигуры животного, отличаются реалистичностью и выразительностью (рис. 1.-1а). Человек, в отличие от обычного «состояния покоя», характерного для изображения «татарских человечков», показан в динамике. Кроме того, изображение дополнено атрибутами - луком и колчаном. Животные, в целом похожие на лошадей, имеют и признаки хищника - когтистые лапы и загнутый вверх «крючком» хвост. Фигура «коня» показана строго сбоку, т.е. только с двумя ногами, хотя мы ощущаем стремительное движение животного. Среди известных в литературе памятников петроглифического искусства Енисея точных аналогий тигейской композиции в целом найти не удалось. Наиболее близкий рисунок человека с луком и колчаном зафиксирован на горе Суханиха (Советова О.С., 2005, табл. 31.-7). Изображения животных, близкие по стилю, известны в памятниках кобанской культуры Кавказа, выполненных, в частности, на бронзовых предметах из Тлийского могильника (Техов Б.В., 1976). В.Б. Виноградов (1976, с. 150) отметил, что некоторым ранним ко-банским образам были свойственны фантастические черты. Эту композицию, учитывая полисемантичность древнего изобразительного искусства, в том числе петроглифического, следует, видимо, понимать как изображение сцены охотничьей магии, ритуальных действий, которые предшествовали охоте реальной. Кроме того, возможно объяснение этой сцены в связи с культом солнца и древним астрономическим календарем.
Раскопки кургана Тигей еще раз подтвердили, что плиты с изображениями являются одним из признаков подгорновского культурного комплекса (Гришин Ю.С., 1971, с. 53; Савинов Д.Г., 1995, с. 22), но закономерностей в расположении плит с изображениями в оградах курганов пока не выявлено, поскольку они использованы в качестве строительного материала (Леонтьев И.В., 1970).
Своеобразием рассмотренной группы петроглифов на плитах ограды кургана Тигей является насыщенность последних изображениями - около 100 на семи плитах (для сравнения: на 79 плитах могильников у горы Туран зафиксировано более 300 фигур людей и животных (Савинов Д.Г., 1976, с. 58). В отличие от туранских, где в основном представлены изображения звериного стиля, на плитах Тигея преобладают антропоморфные изображения.
Хронология кургана Тигей. При определении даты кургана Тигей следует учитывать конструктивные особенности погребального сооружения, датировки отдельных предметов и радиоуглеродный возраст образца дерева.
Радиоуглеродное датирование памятника. Один образец дерева из кургана Тигей был датирован в 1980-е гг. в ЛОИА (ныне - ИИМК РАН). Пересчеты полученной радиоуглеродной даты (2330+40 ВР) по программе Ox Cal. Version 3.9 с достоверностью 95% (сигмы) указывают на два временных интервала - 550-200 или 800-700 гг. до н.э. (табл. 1, №1).
Интересно сравнить радиоуглеродные даты из Тигея и Большого Салбыкского кургана, переданные на радиоуглеродные определения в середине 1970-х гг. М.П. Грязновым (табл. 1, №2) и два образца в середине 1990-х гг. Л.С. Марсадоловым (табл. 1, №3^4). Внешние слои бревен в Салбыке не всегда прослеживались достаточно четко, поэтому на радиоуглеродное датирование были отданы образцы не только последних годичных колец (№4), но и из средней части бревен (№3). Все полученные радиоуглеродные даты хорошо коррелируют друг с другом. Радиоуглеродные датировки в целом отражают периоды роста деревьев, а не дату сооружения курганов, которая, вероятно, немного моложе наиболее поздних радиоуглеродных дат, относящихся к 470-380 гг. до н.э.
Таблица 1
Радиоуглеродные даты для образцов дерева из разных курганов
№ п/п Лабораторный номер ИИМК РАН (ЛОИА) 14С дата (лет тому назад) (ВР) Интервалы калиброванного календарного возраста (лет до н.э.) (cal. ВС)
15 25
Курган Тигей, Хакасия
1. Ле-1880 2330±40 480-470 420-350 280-260 800-700 (слабо) 550-200 800-700 (слабо)
Большой Салбыкский курган, Хакасия
2. Ле-1192 2410± 60 760-690 550-400 770-390
3. Ле-4771 2490±40 760-690 550-400 790-480 470-410
4. Ле-5145 2460±40 760-680 560-480 470-410 770-400
По новым радиоуглеродным данным Большой Салбыкский курган можно датировать 2-й половиной V - 1-й половиной IV вв. до н.э. (Марсадолов Л.С., 2007, с. 207). Эта дата не противоречит археологическим аналогиям и датировкам предметов из это-
го кургана по бронзовым ножам, шильям и глиняным сосудам без орнамента, относящимся к сарагашенскому этапу тагарской культуры.
Радиоуглеродная дата для кургана Тигей моложе, чем для Салбыка, хотя комплекс предметов и погребальная конструкция из Тигея позволяют отнести его к более раннему подгорновскому этапу. Малое число радиоуглеродных образцов из Тигея пока не дает возможности уверенно отнести этот курган к VII или V в. до н.э.
Археологическая датировка. Курганы с одной могилой и индивидуальным погребением характерны в основном для раннего татарского времени (Грязнов М.П., 1968, с. 189). Близкий по размерам и устройству курган Узун-Оба №1, раскопанный A.B. Андриановым в 1895 г. к западу от города Абакан, исследователи относят к раннему периоду тагарской культуры (Дэвлет М.А., 1958, с. 64; Грязнов М.П., 1968, с. 190). Эти курганы отличаются особой монументальностью как насыпи и ограды, так и погребальной камеры.
Обычай ставить возле погребенного два глиняных сосуда - большой и меньшего размеров в основном характерен для раннетагарского времени. Сами сосуды также типично раннетагарские: с утолщенным, кососрезанным снаружи венчиком, украшенные горизонтальными желобками. При этом малая ширина желобков - сравнительно поздний признак (Членова Н.Л., 1967, с. 207).
Бронзовые бляшки. Крупные полусферические штампованные бляшки с отверстием в центре - одно из самых распространенных раннетагарских украшений. К сожалению, в Тигее они плохо сохранились.
Бляшки с изображением свернувшегося хищника - редкая находка в татарских курганах, хотя в целом этот образ был довольно широко распространен на территории Евразии (Васильев С.А., 2000; Богданов Е.С., 2006).
Некоторые исследователи считают, что мотив изображения хищника, вписанного в круг, появляется в Минусинской котловине в VI в. до н.э. и быстро исчезает (Членова H.JI., 1967, с. 118-119, 159-160). Этот довольно спорный вывод не подтверждается находками из Тигея и из других памятников.
Тигейские бляшки имеют разную величину. На бляшке большего размера голова зверя изображена крупной, с округлым ухом и оскаленной пастью, форма плеча резко подчеркнута, хвост и небольшие лапы подогнуты. На бляшке меньшего размера окончание хвоста и ноздри хищника показаны несколько по-иному - «кольцом». Эти предметы, возможно, являлись деталью конской уздечки или частью пояса.
Стилистически, хронологически и типологически бляшки с изображением хищников из Тигея занимают промежуточное место между более ранними образами VIII - начала VII в. до н.э. из Аржана-1, Майэмира, Чиликты-5, с одной стороны (рис. 3.-1, 5, 9), и Уйгарака, относящегося к VII в. до н.э. - с другой (рис. 3.-10-11). К аржано-майэ-мирской традиции восходит передача пасти с острыми зубами, а к аржано-майэмир-ско-чиликтинско-уйгаракской - «кольчатое» окончание хвоста, носа и лап.
Из Майэмира происходит семь золотых пластин, составляющих, вероятно, единый комплект украшения конской узды. Угол изгиба спины, оформление глаза, уха, тела, окончания лап и хвоста у зверей на этих пластинах отличаются в деталях (Баркова JI.JI., 1983, с. 20-21). В пятом Чиликтинском кургане было найдено 29 золотых бляшек в виде свернувшегося в кольцо хищника-пантеры с головой, повернутой вправо или влево. Глаз, ухо, ноздря, лопатка, бедро, окончания лап и хвоста хищников переданы круглыми углублениями-кольцами (рис. 3.-9; Черников С.С., 1965, с. 34-36).
Рис. 3. Стилистические аналогии находкам из Тигея: 1-12 - изображения «хищника, свернувшегося в кольцо» (1 - курган Аржан-1, Тува; 2,6- курган Тигей, Южная Сибирь;
3 - могильник Туран-П, курган №5, могила-2, Южная Сибирь; 4 - Бейское городище, Южная Сибирь; 5 - Майэмирский «клад», Западный Алтай; 7-8 - могильник Ашпыл, курган №23, могила-2, Южная Сибирь; 9 - Чиликга, курган №5, Казахстан; 10-11 - могильник Уйгарак, курган №33, Средняя Азия; 12 - могильник Тагарское озеро, курган №33, могила-1, Южная Сибирь); 13-19 - бронзовые навершия из памятников тагарской культуры (13- курган Тигей;
14-18 - коллекция Г.Ф. Миллера; 19- Тисуль, курган №18). Масштаб и поворот рисунков различные
По сравнению с майэмирекими, чиликтинекими и даже уйгаракекими изображениями бляшки из Тигея более стилизованы (рис. 3). Чиликтинские бляшки относятся к более позднему времени, чем майэмирские, и могут быть датированы концом VIII -1-й половиной VII вв. до н.э. (Марсадолов JI.C., 2002).
Наиболее близкие аналогии по стилистическим признакам бляшки из Тигея имеют в памятниках татарской культуры - Туран, Ашпыл, Бейское городище, Татарское озеро (рис. 3.-3-4, 7- 8, 12) и в Уйгараке в Приаралье (рис. 3.-10-11), которые датируются VII в. до н.э. Вероятно, бляшки с изображением хищников из Тигея также можно датировать VII в. до н.э.
Бронзовые навершия. Уникальные навершия из Тигея пока не имеют аналогий. Они сделаны из бронзового листа и крепились к деревянному основанию бронзовыми гвоздями, вставленными в центральное отверстие. Возможно, они были декорированы тонким листовым золотом. Остатками этого декора может быть обрывок золотого листа, окрашенного окислом меди, найденный в могиле (рис. 2.-4).
Тигейские навершия, учитывая датировку остального инвентаря, очевидно, предшествуют литым навершиям с фигурками козлов, реже - оленей, стоящих на типичной для татарской культуры «колоколовидной» подставке-втулке (рис. 3.-14, 17-19). Именно форму гвоздя, с небольшой округлой уплощенной шляпкой-подставкой с коротким заостренным стержнем-шипом внизу, имеет окончание одно из наиболее ранних красивых и уникальных бронзовых наверший VII в. до н.э. в виде фигурки оленя из коллекции Г.Ф. Миллера (рис. 3.-16).
Навершия с изображениями разных животных на полусферической подставке - отличительная черта татарских наверший, что резко выделяет их среди находок в соседних регионах. В Туве, на Алтае, в Монголии и Ордосе навершия имели втулку подпрямоугольной, подквадратной или округлой формы, иногда с дополнительным кольцом сбоку (Марсадолов JI.C., 2008; Тишкин A.A., Кушакова H.A., 2008).
Низкая полусферическая форма подставки у наверший - одна из самых ранних у «тагарцев» (рис. 3.-14). Затем подставки делали в виде удлиненной полусферы - «колоколовидной» формы (рис. 3.-17-18), а еще позднее - цилиндрической формы внизу и полусферической вверху (рис. 3.-19; Тисуль, курган №18; Мартынов A.H., 1979, рис. 45.-1, 4-6).
Навершия из коллекции Г.Ф. Миллера по стилистическим аналогиям с другими памятниками (Аржан, Чиликта, Монголия, Ордос) датируются VIII в. до н.э. (рис. 3.-15) или VII в. до н.э. (рис. 3.-14, 16-18; Марсадолов JI.C., 2008), поэтому дата полусферических наверший из Тигея тоже не выходит за пределы VII в. до н.э.
По комплексу хронологических признаков исследованный курган в Тигее относится к числу раннетагарских памятников подгорновского этапа и датируется VII в. до н.э. Среди других курганов этого времени Тигей выделяется редкими находками (навершия, бляшки с изображениями) и, особенно, исключительной монументальностью надмогильной конструкции.
В заключение следует отметить, что бронзовые навершия из Тигея позволяют наметить более сложную эволюцию форм наверший и даже в какой-то степени создание новых по назначению культовых предметов на основе предшествующих прототипов -полусферических бляшек и художественных образов, восходящих к карасукскому и баиновскому времени.
Библиографический список
Баркова Л .Л. Изображения свернувшихся хищников на золотых пластинах из Майэмира // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. Л.: Искусство, 1983. Вып. 24. С. 20-31.
Богданов Е.С. Образ хищника в пластическом искусстве кочевых народов Центральной Азии (скифо-сибирская художественная традиция). Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2006. 240 с.
Васильев С А. К вопросу о происхождении сюжета «хищник, свернувшийся в кольцо» в скифском зверином стиле: Каталог изображений. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. 80 с.
Виноградов В.Б. К характеристике кобанского варианта в скифо-сибирском зверином стиле // Скифо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии. М.: Наука, 1976. С. 147-152.
Гришин Ю.С. Об одной писанице на плите тагарского кургана из Минусинской котловины // Краткие сообщения Института археологии АН СССР М.: Наука, 1971. Вып. 128. С. 53-54.
Грязнов М.П. Татарская культура // История Сибири с древнейших времен до наших дней: В 5-ти т. T. I: Древняя Сибирь. Л.: Наука, 1968. С. 187-196.
Дэвлет М А. Погребальные сооружения татарской культуры // Вестник Московского университета. Историко-филологическая серия. М.: Изд-во МГУ, 1958. Вып. 4. С. 59-69.
Киселев С.В. Исследование Большого Салбыкского кургана в 1954 и 1955 гг. // Тезисы докладов на сессии Отделения исторических наук и пленуме ИИМК, посвященных итогам археологических исследований 1955 г. М.; Л., 1956. С. 56-58.
Леонтьев Н.В. Изображения животных и птиц на плитах могильника Черновая-VIII // Сибирь и ее соседи в древности. Древняя Сибирь. Новосибирск, 1970. Вып. 3. С. 265-270.
Марсадолов Л.С. О дате Майэмирского «клада» на Западном Алтае // Клады. Состав, хронология, интерпретация: Мат. темат. науч. конф. Санкт-Петербург, 26-29 ноября 2002 г. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2002. С. 217-221.
Марсадолов Л.С. Палеоастрономические аспекты Большого Салбыкского кургана в Хакасии // Алтае-Саянская горная страна и соседние территории в древности. История и культура Востока Азии. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2007. С. 205-213.
Марсадолов Л.С. Бронзовые навершия из коллекции Г.Ф. Миллера (стилистико-хронологичес-кие тенденции развития) // Случайные находки: хронология, атрибуция, историко-культурный контекст: Мат. темат. науч. конф. Санкт-Петербург, 16-19 декабря 2008. СПб., 2008. С. 70-79.
Мартынов А.И. Лесостепная татарская культура. Новосибирск: Наука, 1979. 208 с.
Паульс Е.Д., Подольский МЛ., Седых В.Н. Большой татарский курган около ст. Тигей в Хакасии // Археологические исследования в районах новостроек Сибири. Новосибирск: Наука, 1985. С. 137-143.
Подольский МЛ. Местные и «инородные» элементы ранней татарской культуры // Проблемы скифосибирского культурно-исторического единства: Тез. докл. Всес. археол. конф. Кемерово, 1979. С. 46-50.
Савинов Д.Г. К вопросу о хронологии и семантике изображений на плитах оград тагарских курганов (по материалам могильников у горы Туран) // Южная Сибирь в скифо-сарматскую эпоху. Известия Лаборатории археологических исследований. Кемерово, 1976. Вып. 8. С. 57-72.
Савинов Д.Г. Изображения на курганных плитах как источник по истории населения татарской культуры // Наскальное искусство Азии. Кемерово, 1995. Вып. 1. С. 22-23.
Седых В.Н. Новые исследования в Абаканской степи // Проблемы археологии степной Евразии: Тез. докл. Кемерово, 1987. Ч. II. С. 100-102.
Седых В.H., Паульс Е.Д., Подольский М.Л. Раскопки в зоне Означенской и Абаканской оросительных систем // Археологические открытия 1980 года. М.: Наука, 1981. С. 207.
Советова О.С. Петроглифы татарской эпохи на Енисее (сюжеты и образы). Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2005. 140 с.
Техов Б.В. О некоторых предметах скифского звериного стиля из памятников южного склона главного Кавказского хребта // Скифо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии. М.: Наука, 1976. С. 153-163.
Тишкин A.A., Кушакова H.A. Бронзовые навершия из Штабки: технология изготовления, аналогии, датировка // Вопросы археологии и истории Сибири. Памяти проф. А.П. Уманского. Барнаул: Изд-во БГПУ, 2008. С. 23-33.
Черников С.С. Загадка золотого кургана. М.: Наука, 1965. 189 с.
Членова НЛ. Происхождение и ранняя история племен татарской культуры. М.: Наука, 1967. 299 с.
