CC BY
125
Н. В. Богданова-Бегларян
О ВОЗМОЖНЫХ КОММУНИКАТИВНЫХ ПОМЕХАХ В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ УСТНОЙ КОММУНИКАЦИИ
NATALIA V. BOGDANOVA-BEGLARIAN ON THE POSSIBLE COMMUNICATIVE HINDRANCES IN INTERCULTURAL ORAL COMMUNICATION
Наталья Викторовна Богданова-Бегларян
Доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Санкт-Петербургский государственный университет Университетская наб. 7/9, Санкт-Петербург, 199034, Россия ► nvbogdanova_2005@mail.ru
Natalia V. Bogdanova-Beglarian
Saint Petersburg State University
7/9 Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russia
К разряду «ценностей», имеющих значение в межкультурной, в том числе устной, коммуникации, традиционно относят фразеологию, отражающую дух народа. Анализ речевого материала обнаруживает множество явлений такого типа, способных усложнить понимание русской речи. Это обильная идиоматика разной степени освоенности и самим русским языком: классические фразеологизмы, пословицы и поговорки; модифицированные или окказиональные идиомы, прецедентные тексты. Без учета такого, во многом «отрицательного», материала невозможно успешное освоение иностранцами русского языка во всем его функционально-семантическом разнообразии.
Ключевые слова: повседневная речь; устная коммуникация; коммуникативная помеха; прагматема; идиома; прецедентный текст; звуковой корпус.
The author argues that traditionally a phraseology reflecting the spirit of the people can be treated as a 'value' that is important in the intercultural, including oral, communication. The analyses of the speech material reveals many phenomena of this type that can complicate the understanding of Russian speech. This is a plentiful idiomatic of varying degrees of assimilation by the Russian language itself: classical/typical phraseological units, proverbs and sayings, modified or occasional idioms, precedent texts. Without taking into account these data, which are in many respects 'negative', it is impossible for the foreigners to learn successfully Russian in all its functional and semantic diversity.
Keywords: everyday speech; oral communication; communicative hindrance; pragmatic item; idiom; precedent text; sound corpus.
Изучение иностранного, в том числе русского, языка начинается, как правило, в учебной аудитории. В лучшем случае — с преподавателем, который является его носителем, в худшем (да простят меня иностранные преподаватели-русисты!) — с таким же искусственным билингвом, какими станут со временем и учащиеся, его подопечные. Для приближения к естественному языку студентам в процессе обучения предлагают различные аудио- и видеокурсы в лингафонной аудитории, кинокурсы с просмотром аутентичных фильмов на изучаемом языке и, конечно, вводят в активный лексикон обучающихся максимальное количество идиоматического материала, которым русский язык богат чрезвычай-
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта РНФ (проект № 18-18-00242 «Система прагматических маркеров русской повседневной речи»)
[методика преподавания русского языка]
но. Все это делается для того, чтобы иностранец, оказавшись в среде изучаемого языка (например, на стажировке или даже просто в путешествии по России), не «потерялся» в живой русскоязычной стихии, понимал «уличную» речь, которая — и это давно доказано — существенным образом отличается от «аудиторной», и мог без проблем участвовать в любой коммуникации.
Однако вся эта аудиторная подготовка не избавляет иноязычного говорящего от тех коммуникативных помех, которые неизбежно готовит ему живая языковая среда. И дело здесь, как правило, вовсе не столько в недостаточном лексиконе или низком уровне грамматической подготовки иностранных студентов (этому как раз может научить любой преподаватель), сколько в самой специфике русской устной речи, которая существенным образом отличает ее от кодифицированного литературного языка — главного объекта лингводидактики.
Можно говорить о нескольких особенностях русской устной (прежде всего спонтанной, неподготовленной, в том числе разговорной) речи, которые способны создать коммуникативные помехи в русско-нерусской коммуникации1.
Прежде всего, это многочисленные, весьма разнообразные и крайне частотные в повседневной русской речи условно-речевые единицы, которые объединяются термином прагматемы (или прагматические маркеры — ПМ). К ним относятся те элементы устного дискурса, которые практически совсем не обладают лексическим значением, слабо связаны с грамматикой, но очень важны с точки зрения прагматики: они помогают говорящему порождать и структурировать дискурс, выражают его отношение к самому процессу речепорождения, а также позволяют так или иначе оценить его результат. Такими единицами буквально наполнена русская устная речь. Они порождаются автоматически (на уровне речевых автоматизмов, о которых см. подробнее: [6]), нисколько не мешают восприятию смысла носителями языка2 и встречаются в речи всех говорящих по-русски3. Эти единицы почти невозможно адекватно перевести на другой язык, но они неизбежно оказываются в «перцептивном поле» слушаю-
щего и воспринимающего носителя другого языка. Предлагаем возможную типологию прагматем русской устной речи (подробнее о ней см.: [2]):
- дискурсивные (стартовые, направляющие, или навигационные, и финальные) прагматемы (значит, вот, думаю что, знаешь вот);
- поисковые прагматемы (это самое, как его (её, их), как это);
- прагматемы-рефлексивы (или как его? или как там правильно сказать? или как там?);
- прагматемы-аппроксиматоры (все дела, всё такое (прочее), (и) то (и) другое, то-сё, туда-сюда, пятое-десятое, бла-бла-бла);
- прагматемы-ксенопоказатели (типа того (что), вроде того (что), такой, вот);
- метакоммуникативные прагматемы (знаешь/те, понимаешь/те, представь/те, да, слышь, прикинь);
- дейктические прагматемы (вот здесь вот, вот такое вот, вот так вот);
- ритмообразующие прагматемы (вот, там, ну, короче, так);
- прагматемы самокоррекции (это, это самое);
- маркеры нетривиальности сказанного или готовящегося к произнесению (так скажем, как это, знаете);
- хезитативы — маркеры колебаний (раздумий) говорящего (там, это, м-м, э-э, щас-щас-щас).
Подобные единицы, при всей их крайне высокой употребительности в устной коммуникации, в этих своих функциях практически не фиксируются никакими словарями, поэтому остаются, как правило, за рамками учебных пособий и вообще лингводидактики. Очевидно, что иноязычные носители, встретившись с ними в ходе общения с русскими, могут оказаться в затруднительном положении. Словари, к которым иностранцы постараются обратиться за информацией, либо не дадут ее вовсе, либо введут в еще большее заблуждение, так как фиксируют лишь литературные, рекомендованные, употребления подобных единиц. Ср., например, слово там в следующих контекстах, где оно выступает отнюдь не в значении наречия места ('в том месте, не здесь') или времени ('потом, затем') [15: 337]4:
(1) значит я (э) немного зная / а он чуть-чуть русского значит там пару слов может быть5;
(2) а на следующий () день это через день () на операционный стол и () отрезали там () *Н полкишечника;
(3) и она как на нас налетела! вот там ты-ты-ты-ты-ты-ты / да мы алкаши там / ну что-то там такое / я не помню.
Ср. также употребления не менее частотного слова такой — отнюдь не в значении указательного или определительного местоимения, что в первую очередь предлагают словари (см., например: [15: 334]):
(4) я вчера их встречаю / на улице / ну в «Пятёрочку» / я шла как раз в магазин / а был вечер / полдесятого // я такая / о-о / вы приехали // а у вас завтра занятия будут? / они такие / будут / я говорю / да-а / не повезло мне // а что такое? // а у меня завтра у вас три... два семинара;
(5) когда очень болит // *П ихтиолку / (...) прямо к этой кс... пере... *П к передней пятке / ихтиолку такую намачиваю / тряпку / и на ночь привязываю.
Уже в приведенных примерах, помимо ПМ, можно видеть и другие единицы, малопонятные иноязычному носителю: ты-ты-ты-ты-ты-ты (3), алкаши (3), ихтиолка (5). В отношении этих элементов звуковой цепи не всегда могут помочь даже словари неформальной (алкаш) или профессиональной (ихтиолка) лексики. Только русскоязычный преподаватель сможет объяснить студенту, что ты-ты-ты-ты-ты-ты — это, по всей видимости, маркер-аппроксиматор, заменяющий в данном случае начальную, как правило, стандартную, клишированную и потому не обязательную для проговаривания, часть чужой речи, которую передает говорящий. Все это, несомненно, создает серьезные коммуникативные помехи в любом контакте иностранца с носителями русского языка. См., например, как может выглядеть реальная фраза в русском устном дискурсе (все «вспомогательные», содержательно не значимые, единицы выделены):
(6) ну вот // ну значит / приметы // приметы / это дым / когда он стелется когда он это поднимается и когда это самое / ну вот потом значит примета / э-э значит э-э роса / если роса затяжная / то к ненастью // и значит примета / м-м это самое горизонт // если горизонт / ну как бы / в общем так это сжимается / то к хорошей погоде // а если / значит / примета / э-э связанная с рыбой / то значит если рыба затихает / то это к ненастью // так вот;
(7) а вот (э-э) на... н... вот наше вот это вот (э-э) вот это вот / вот(:) тут / тут сложнее гораздо / @ да // @ потому что / значит / я вот вот э-э вот эти / ну в принципе / значит / ну / п... по моим / понятиям значит / я же не отличу так скажем / таджика от узбека что называется / @ да да да // @ да?
Другими элементами русского устного дискурса, которые могут осложнить межъязыковую коммуникацию, следует признать разного рода идиоматические (в первую очередь разговорные) единицы, которыми этот дискурс просто изобилует и которые в большой степени также не зафиксированы в толковых словарях русского языка.
В широком понимании идиома (от др.-греч. — 'особенность, своеобразие') сбли-
жается с понятием фразеологизма, т. е. оборота речи, который употребляется как некое целое, не подлежит дальнейшему разложению и значение которого не выводится из значений входящих в него слов (см., например: [1]). Вслед за В. В. Виноградовым (см., например: [7]), основными свойствами идиомы в таком понимании следует признать ее воспроизводимость, устойчивость и сверхсловность6.
По этим признакам к классу идиом могут быть отнесены самые разные единицы, включая вполне литературные и кодифицированные пословицы (тише едешь — дальше будешь), поговорки (собака на сене), фразеологизмы (худо-бедно, если (уж) на то пошло) и прочие устойчивые формы и выражения (по совести, как правило, грубо говоря). Речь сейчас не о них, поскольку эти элементы не могут служить помехой в устной коммуникации и вполне могут быть освоены иноязычными учащимися в ходе аудиторных занятий.
Наряду со «словарными» (зафиксированными в словарях, хотя и не всегда нормативными и рекомендованными к употреблению) единицами такого типа в нашей речи активно функционирует множество других идиом (напомним — в широком их понимании), понятных любому носителю русского языка, но пока либо совсем не попавших в поле зрения лексикографов, либо зафиксированных лишь в специальных словарях неформального языка, которые не слишком часто входят в арсенал преподавателя русского языка как иностранного (РКИ).
Рассмотрим ряд явлений такого рода — из материала корпуса ОРД, фиксирующего наиболее естественную повседневную речь носителей русского языка в типичных коммуникативных ситуациях.
^^^ [методика преподавания русского языка]
1. Разговорные коллокации, или идиома-тизированные конструкции, такие, как с ума сошёл/спятил/дурной что ли?; серьёзно/правда что ли?; не видишь/слышишь что ли?; знаешь как/ кто/что...; такое впечатление/ощущение, что...; (тут) такое дело; (что-нибудь) в таком/этом духе и под.7:
(8) покончить са()самоубийством что ли // # ты что / с ума сошла что ли? человек развивается до самой смерти / и смерть / между прочим / является частью жизни;
(9) но это же нас не касается / ты не знаешь что ли?/ всё у других бывает / не у себя / но водит машину она хорошо / очень осторожно;
(10) Настя / *П а в коридор мне надо вот / *П там что-нибудь в таком духе / вот // *П (э-э) в коридоре можно () и это // *П ой / слушай / забыла слово / какие мне обои надо / *П сейчас спрошу / бел... белые без чего-то / *П я слово забыла.
2. Формы-идиомы (см. об этом понятии: [11]):
(11) условия тяжёлые были / это говорит о том / что подбираются кадры очень хорошие / и сразу без никаких начинают / и срабатываются;
(12) страну / кстати / по барабану можно ставить () да не / ну наверное / надо Израиль поставить;
(13) но самое прикольное то @ что теперь по ходу я буду в курсе всего / что происходит в инсте.
3. Модифицированные пословицы / поговорки / фразеологизмы:
(14) (а-а) она кладезь юмора / да? она () с ней хоть *Н// @ да / да / она интересная// @ я её...;
(15) ну давай на Пряжку как-нибудь () потом // то есть после вот / ворот / давай всё-таки может с той стороны // давай # там мне кажется ближе //*П Пряжка нас ещё / всегда дождётся;
(16) мне вчера этот московский () композитор сказал // *П а я фанат скачивания //*Пя () там / всё скачиваю / скачиваю / скачиваю // я уже читать ничего не успеваю / что скачиваю / но всё равно буду скачивать // пусть будет // *С *П *В это говорит болезнь // @ пока есть возможность / да / пока есть возможность // @ да-да-да // # на халяву и(:) хлорка творог / как говорится;
(17) то есть они () ну там () сказали что(:) () признали за своего // *П ну () я не очень рвусь туда / ты знаешь // *П так // # туда... # куда нам уже / # надо что-то вытряхнуть из души / да? сердца.
4. Окказиональные (контекстуальные) идиомы:
(18) за шестьдесят дней это по... рядочно (э) / даже если это там какую-то копеечку стоит небезумную;
(19) м-м / *П а / ты же поэт / да / точно // *П # вы мне льстите // *П # причём лезет всякая ерунда в голову *С *Н // *П *В # нормально // # таких фольклорных стишков / можно? *П # всяка дурка в бошку их / фольклорные стишки // *П поможем же немножко / *П другу другу;
(20) *В слушай // Кирилл мне вчера заявил(:) такой / *П я / говорит / посмотрел / *П лучше / говорит / я тебе новый компьютер соберу / полностью //*П я говорю / Кирилл / только винчестер оставь / он там типа это / он... а он такой / а он загруженный? я говорю / так ты сам его загружал / @ угу // @ и вообще он новый / на двести гигов / а он такой / а / *П понял // *С @ *С @ то есть он мог бы его куда-нибудь в хлам / определить запросто.
5. Прецедентные тексты, в том числе модифицированные:
(21) ты хочешь кофе? *П их есть у меня! [строка из одесской песни, начинающейся словами: Вы хочете песен? — Их есть у меня! и пародирующей известный романс Саши Макарова «Вы просите песен, их нет у меня» (1912)];
(22) сейчас буду уже собираться // *П // # отлично // *П отлично / *П хорошо пришёл // *П // # да(:) // *П ты удачно пришёл // *П // # ну ладно / скачивай у меня! [несколько измененная фраза Это я удачно зашёл — цитата из к/ф «Иван Васильевич меняет профессию» (1973)];
(23) столько сделать / перелопатить / мама не горюй грубо говоря [цитата из к/ф «Мама не горюй» (1998)];
(24) военный патруль до сих пор тут? # да? *П (:) эй... #... их затапливает // *Н находится /... на шхуне! @ *Н// *С *П # Верещагин / уходи с баркаса! [цитата из к/ф «Белое солнце пустыни» (1970)].
В последнем примере (24) использование прецедентного текста превращается уже в языковую игру, в которой принимают участие оба собеседника (знак # в расшифровках означает мену говорящих, знак @ — наложение их речи). Иными словами, для русскоязычных носителей такое цитирование (прежде всего — известных фильмов) — вещь обычная и привычная, они не только понимают подобные фрагменты, но и включаются в их игровое употребление. Вряд ли это под силу любому иностранцу, даже с самой блестящей языковой подготовкой.
Наконец, серьезные коммуникативные помехи в межкультурном языковом общении могут создать многочисленные лексические окказионализмы, которыми также изобилует наша повседневная разговорная речь, ср.:
(25) после резекции конечно желательно так это () выгадать / чтобы у вас потом *В три-четыре дня были свободны / чтобы вы могли дома отлежаться оклематься;
(26) я шизею как она работала;
(27) ну то есть имеет смысл / да / как бы не... @ просто я... @ не... не гонево / тебе(:) / больше не кажется / что это всё обман;
(28) столько сделать / перелопатить / мама не горюй грубо говоря.
Нет сомнения, что преодолеть подобные коммуникативные помехи в межъязыковом (русско-нерусском) общении можно только одним способом: введением в учебные материалы и в практику преподавания РКИ текстов реальной, естественной повседневной русской речи, во всем ее функциональном и содержательном своеобразии. Помочь в этом может обращение к речевым корпусам, которых сейчас становится все больше8.
Нет также сомнения в том, что введение подобного материала возможно только на очень продвинутом этапе обучения русскому языку, когда учащиеся способны понимать и обсуждать общетеоретические проблемы лингводидактики и заинтересованы в общении с носителями русского языка в максимально реальной («уличной», в противоположность аудиторной и академической) языковой среде. До этого подобный материал можно вводить в учебный процесс небольшими порциями — например, отдельные стойкие речения с достаточно стабильным значением, что требует, без сомнения, особого (дидактического) отбора и экспериментальной проверки каждой единицы.
Кроме того, речь ни в коем случае не идет об обучении употреблению/использованию в речи таких единиц, а только — об их правильном восприятии и понимании, которое, по всей видимости, невозможно без помощи (русскоязычного!) преподавателя или специальных методических пособий. Минимальным таким пособием может стать, например, «Словарь прагматических маркеров русской разговорной речи», работа над которым ведется сейчас на филологическом факультете СПбГУ (см. о нем: [2; 17; 18]), или систематизированные списки разного рода
«нетривиального», которым столь богата наша повседневная речь (см.: [3]). Так или иначе, все изложенное в этой статье может стать поводом к размышлению и обсуждению в кругах преподавателей РКИ.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В других терминах, это разновидности «нетривиального», которым очень богата наша повседневная речь и которое и порождает многочисленные потенциальные коммуникативные помехи — см. об этом, например: [3].
2 См., например, о специальных экспериментах на эту тему: [13].
3 Об отличии ПМ от дискурсивных маркеров (ДМ), достаточно хорошо разработанных и в отечественной, и в зарубежной научной литературе, см. также: [18]. Суммируем эти различия еще раз: ДМ порождаются говорящим сознательно, являются полноценными единицами любого (устного и письменного) дискурса, обладают лексическим и грамматическим значением (теперь, снова, на этот раз, конечно, вероятно, во-первых и под.). ПМ порождаются на уровне речевых автоматизмов (несознательно), лишены лексического, а зачастую и грамматического значения, на смену семантике и грамматике исходных форм, из которых и рекрутируются ПМ, приходит их функция в тексте, по преимуществу — устном (примеры см. выше). Общим для ДМ и ПМ является их помощь говорящему в построении и структурировании дискурса. ДМ могут выражать сознательное отношение говорящего к предмету речи (например, вводные слова), ПМ вербализуют отношение говорящего к самому процессу речепорождения включая все затруднения и колебания в ходе этого процесса. ДМ фиксируются всеми словарями русского языка, ПМ находятся вне лексикографической фиксации, а потому — и за рамками лингводидактики.
4 Все примеры в статье — из корпуса повседневной русской речи «Один речевой день» (ОРД), о котором см. подробнее: [4; 5; 14].
5 Об особых знаках расшифровки (транскриптов) материала ОРД (*Н, (), (э), (...), *П и под.) см. подробнее: [14: 242-243].
6 Заметим, что точно такие же свойства характерны и для прагматем: устойчивость, сверхсловность (с некоторыми исключениями, как и в классе идиом) и воспроизводимость в речи разных говорящих. Прагматемы отличаются от идиом только еще более повышенной частотностью, отсутствием лексического значения и наличием прагматического, отсутствием образности, а также принадлежностью практически исключительно к устному дискурсу.
7 Понятия конструкции и коллокации в коллоквиали-стике тесно между собой связаны, что отмечали уже и сами основатели Грамматики конструкций (СхО) — см., например: [19]. Под конструкцией понимаются при этом «языковые единицы любого уровня, если они обладают формой и содержанием, так что их элементами могут быть и морфе-
[методика преподавания русского языка]
мы, и слова, и предложения», это любое «языковое выражение, у которого есть аспект плана выражения или плана содержания, не выводимый из значения или формы составных частей» [12: 19]. Под коллокацией принято понимать неоднословную, устойчивую и регулярно встречающуюся языковую единицу [20], «лексико-фразеологически обусловленную сочетаемость слов в речи как реализацию их полисемии» [1: 193], «статистически устойчивые словосочетания» [8: 138] или «элементы, которые так часто встречались вместе, что слились в одну семантическую единицу, как, например, еа^ Ьгеак!^ 'завтракать'» [16: 73].
8 См. одни из первых работ по использованию материалов ОРД в этом направлении: [9; 10].
ЛИТЕРАТУРА
1. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.
2. Богданова-Бегларян Н. В. Прагматемы в устной повседневной речи: определение понятия и общая типология // Вестн. Пермского ун-та. Российская и зарубежная филология. Вып. 3 (27), 2014. С. 7-20.
3. Богданова-Бегларян Н. В. «Нетривиальное» в повседневной устной коммуникации: опыт систематизации // Коммуникативные исследования. 2017. № 4 (14). С. 9-30.
4. Богданова-Бегларян Н. В., Асиновский А. С., Блинова О. В. и др. Звуковой корпус русского языка: новая методология анализа устной речи // Язык и метод: Русский язык в лингвистических исследованиях XXI века. Вып. 2 / Ред. Д. Шумска, К. Озга. Кгакош, 2015. С. 357-372.
5. Богданова-Бегларян Н. В., Шерстинова Т. Ю., Блинова О. В. и др. Корпус «Один речевой день» в исследованиях социолингвистической вариативности русской разговорной речи // Анализ разговорной русской речи (АР3-2017): Труды седьмого междисциплинарного семинара / Науч. ред. Д. А. Кочаров, П. А. Скрелин. СПб., 2017. С. 14-20.
6. Верхолетова Е. Ю. Структурно-динамический подход к социальной стратификации устной речи: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Пермь, 2010.
7. Виноградов В. В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. 3-е изд., испр. М., 1986.
8. Захаров В. П., Хохлова М. В. Анализ эффективности статистических методов выявления коллокаций в текстах на русском языке // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: по матер. ежегодной Междунар. конф. «Диалог». Вып. 9 (16). М., 2010. С. 136-143.
9. Звуковой корпус как материал для анализа русской речи. Коллективная монография. Ч. 2. Теоретические и практические аспекты анализа. Т. 1. О некоторых особенностях устной спонтанной речи разного типа. Звуковой корпус как материал для преподавания русского языка в иностранной аудитории / Ред. Н. В. Богданова-Бегларян. СПб., 2014.
10. Зобнина Е. А. Перспективы использования Звукового корпуса «Один речевой день» в преподавании русского языка как иностранного // Мир русского слова. 2009. № 4. С. 99-103.
11. Лекант П. А. К вопросу о формах-идиомах в русском языке // Проблемы фразеологии и задачи ее изучения в высшей и средней школе. Вологда, 1965. С. 41-43.
12. Рахилина Е. В., Кузнецова Ю. Л. Грамматика конструкций: теории, сторонники, близкие идеи // Лингвистика конструкций / Отв. ред. Е. В. Рахилина. М., 2010. С. 18-81.
13. Риехакайнен Е. И. Взаимодействие контекстной предсказуемости и частотности в процессе восприятия спонтанной речи (на матер. русского языка): Дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2010.
14. Русский язык повседневного общения: особенности функционирования в разных социальных группах. Коллективная монография / Отв. ред. Н. В. Богданова-Бегларян. СПб., 2016.
15. Словарь русского языка: В 4 т. Т. 4. С-Я / Гл. ред. А. П. Евгеньева. М., 1988.
16. Чейф У. На пути к лингвистике, основанной на мышлении // Язык и мысль: современная когнитивная лингвистика. М., 2015. С. 60-88.
17. Bogdanova-Beglarian N., Baeva E., Blinova O. et al. Towards the Description of Pragmatic Markers in Russian Everyday Speech // Speech & Computer. SPEC0M-2018. Lecture Notes in Computer Science, vol. 11096. / Eds.: A. Karpov, O. Jokisch, R. Potapova. Springer, Cham, 2018. P. 42-48.
18. Bogdanova-Beglarian N., Filyasova Yu. Discourse vs. Pragmatic Markers: A Contrastive Terminological Study // 5th International Multidisciplinary Scientific Conference on Social Sciences and Arts, SGEM-2018 Vienna ART Conference Proceedings, 19-21 March, 2018. Vol. 5, Iss. 3.1. P. 123-130.
19. Fillmore Ch., Kay P., O'Connor M. C. Regularity and Idiomaticity in Grammatical Constructions: The Case of Let Alone // Language. Vol. 64. № 3. 1988. P. 501-538.
20. Firth J. R. Papers in Linguistics, 1934-1951. Oxford University Press, 1957.
REFERENCES
1. Akhmanova O. S. (1966) Slovar' lingvisticheskikh terminov [Dictionary of the Linguistic Terms]. Moscow. (in Russian)
2. Bogdanova-Beglarian N. V (2014) Pragmatemy v ustnoi povsednevnoi rechi: opredelenie poniatiia i obshchaia tipologiia [Pragmatems in Spoken Everyday Speech: Definition and General Typology]. Vestnik Permskogo universiteta. Rossiiskaia i zarubezhnaia filologiia [Perm University Herald. Russian and Foreign Philology], iss. 3 (27), pp. 7-20. (in Russian)
3. Bogdanova-Beglarian N. V (2017) «NetriviaTnoe» v povsednevnoi ustnoi kommunikatsii: opyt sistematizatsii [«Non-trivial» in Everyday Communication: the Trial of Systematization]. Kommunikativnye issledovaniia [Communicative Studies], no. 4 (14), pp. 9-30. (in Russian)
4. Bogdanova-Beglarian N. V, Asinovskii A. S., Blinova O. V et al. (2015) Zvukovoi korpus russkogo iazyka: novaia metodologiia analiza ustnoi rechi [Speech Corpus of Russian Language: a New Methodology for Analyzing of Oral Speech]. In: Shumska D., Ozga K. Iazyk i metod: Russkii iazyk v lingvisticheskikh issledovaniiakh XXI veka [Language and Method: The Russian Language in the Linguistic Studies of the 21st Century], iss. 2. Krakow, pp. 357-372. (in Russian)
5. Bogdanova-Beglarian N. V., Sherstinova T. Iu., Blinova O. V. et al. (2017) Korpus «Odin reche-voi den'» v issledovaniiakh sotsiolingvisticheskoi variativnosti russkoi razgovornoi rechi [Corpus «One Speaker's Day» in Studies of Sociolinguistic Variability of Russian Colloquial Speech]. In: Kocharov D. A., Skrelin P. A., eds. Analiz razgovornoi russkoi rechi (AR3-2017): Trudy sed'mogo mezhdistsiplinarnogo seminara [Analysis of Spoken Russian Speech (AR3-2017): Proceedings of the 7th Interdisciplinary Seminar]. St. Petersburg, pp. 14-20. (in Russian)
6. Verkholetova E. Iu. (2010) Strukturno-dinamicheskii podkhod k sotsial'noi stratifikatsii ustnoi rechi [Dynamic Structure Approach to the Social Stratification of Speech] (Extended abstract of candidate's thesis, Philology), Perm State University, Perm. (in Russian)
7. Vinogradov V. V. (1986) Russkii iazyk: Grammaticheskoe uchenie o slove [Russian Language: Grammatical Teaching about the Word], 3rd ed. Moscow. (in Russian)
8. Zakharov V. P., Khokhlova M. V. (2010) Analiz effektivnosti statisticheskikh metodov vyiav-leniia kollokatsii v tekstakh na russkom iazyke [Analysis of the Effectiveness of Statistical Methods for Identifying Collocations in Texts in Russian]. In: Komp'iuternaia lingvistika i intellektual'nye tekhnologii: po materialam ezhegodnoi Mezhdunarodnoi konferentsii «Dialog» [Computational Linguistics and Intellectual Technologies Contains the Selected Materials of the annual International Conference «Dialogue»], iss. 9 (16). Moscow, pp. 136-143. (in Russian)
9. Bogdanova-Beglarian N. V., ed. (2014) Zvukovoi korpus kak material dlia analiza russkoi rechi [Speech Corpus as a Base for Analysis of Russian Speech], part 2. Teoreticheskie i prakticheskie aspekty analiza [Theory and Practice of Speech Analysis], vol. 1. O nekotorykh osobennostiakh ustnoi spontannoi rechi raznogo tipa. Zvukovoi korpus kak material dlia prepodavaniia russk-ogo iazyka v inostrannoi auditorii [Some Features of Oral Spontaneous Speech of Various Types. Speech Corpus as a Base for Material for the Teaching of Russian as a Foreign Language]. St. Petersburg. (in Russian)
10. Zobnina E. A. (2009) Perspektivy ispol'zovaniia Zvukovogo korpusa «Odin rechevoi den'» v prepodavanii russkogo iazyka kak inostrannogo [Perspective of Using the Speech corpus of the Russian Language "One Speaker's Day" in Teaching Russian as a Foreign Language]. Mir russkogo slova [The World of Russian Word], no. 4, pp. 99-103. (in Russian)
11. Lekant P. A. (1965) K voprosu o formakh-idiomakh v russkom iazyke [Forms-Idioms in Russian]. In: Problemy frazeologii i zadachi ee izucheniia v vysshei i srednei shkole [Problems of Phraseology and Objectives of its Study in Higher and Secondary School]. Vologda, pp. 41-43. (in Russian)
12. Rakhilina E. V., Kuznetsova Iu. L. (2010) Grammatika konstruktsii: teorii, storonniki, blizkie idei [Grammar of Constructions: theories, supporters, close ideas]. In: Rakhilina E. V. Lingvistika konstruktsii [Linguistics of Constructions]. Moscow, pp. 18-81. (in Russian)
13. Riekhakainen E. I. (2010) Vzaimodeistvie kontekstnoi predskazuemosti i chastotnosti v protsesse vospriiatiia spontannoi rechi (na materiale russkogo iazyka) [Interaction of Contextual Predictability and Frequency in the Process of Perception of Spontaneous Speech (Based on Russian
Language)] (Candidate's thesis, Philology). St. Petersburg State University, St. Petersburg. (in Russian)
14. Bogdanova-Beglarian N. V., ed. (2016) Russkii iazyk povsednevnogo obshcheniia: osobennosti funktsionirovaniia v raznykh sotsial'nykh gruppakh [Everyday Russian Language in Different Social Groups]. St. Petersburg. (in Russian)
15. Evgen'eva A. P., ed. (1988) Slovar' russkogo iazyka [Dictionary of the Russian Language], in 4 vols., vol. 4. Moscow. (in Russian)
16. Cheif W (2015) Na puti k lingvistike, osnovannoi na myshlenii [On the Path to Linguistics, based on Thinking]. In: Iazyk i mysl':sovremennaia kognitivnaia lingvistika [Language and Thought: Modern Cognitive Linguistics]. Moscow, pp. 60-88. (in Russian)
17. Bogdanova-Beglarian N., Baeva E., Blinova O. et al. (2018) Towards the Description of Pragmatic Markers in Russian Everyday Speech. In: Karpov A., Jokisch O., Potapova R. Speech & Computer. SPECOM-2018. Lecture Notes in Computer Science, vol. 11096. Springer, Cham, pp. 42-48. (in English)
18. Bogdanova-Beglarian N., Filyasova Yu. (2018) Discourse vs. Pragmatic Markers: A Contrastive Terminological Study. In: 5th International Multidisciplinary Scientific Conference on Social Sciences and Arts, SGEM-2018 Vienna ART Conference Proceedings, 19-21 March, 2018. Vol. 5, iss. 3.1, pp. 123-130. (in English)
19. Fillmore Ch., Kay P., O'Connor M. C. (1988) Regularity and Idiomaticity in Grammatical Constructions: The Case of Let Alone. Language, vol. 64, no. 3, pp. 501-538. (in English)
20. Firth J. R. (1957) Papers in Linguistics, 1934-1951. Oxford University Press. (in English)
[ хроника]
ДИКТАНТ, ЖИВОИ КАК ЖИЗНЬ
(Начало на с. 76)
работы автору были отправлены замечания и предложения, призванные сделать текст более удобным для диктовки. Штаб обсудил несколько новшеств, которые ждут диктант в 2019 году, — их приберегли для пресс-конференций и сообщений в СМИ. А кроме того, участники стратегической сессии высадили в ботаническом саду Челябинского государственного университета первую в мире аллею Тотального диктанта. Рядом с каждым из тридцати трех (по числу букв русского алфавита) хвойных растений установлена табличка с каким-либо важным понятием или именем, связанным с Тотальным диктантом или русским языком.
Нет сомнений, что высаженные лиственницы и мож-жевельники будут жить долгой счастливой жизнью под присмотром специалистов из ЧелГУ и радовать гуляющих по аллее челябинцев. Иначе просто не может быть, ведь и сам диктант — это живой организм, который растет и развивается на радость поклонникам грамотности и русского языка.
***
Тотальный диктант нацелен на то, чтобы показать, что быть грамотным — важно для каждого человека; убедить, что заниматься русским языком нелегко, но увлекательно и полезно; объединить всех, кто умеет или хочет писать и говорить по-русски.
В 2018 году к акции присоединился 1021 населенный пункт в 76 странах мира, из них 720 населенных пунктов — в России. Больше всего участников собралось в Москве — 20 тысяч, Санкт-Петербурге — 10 тысяч, Новосибирске — 7 тысяч.
Тотальный диктант проходит на всех шести континентах Земли, включая Антарктиду, где уже шестой год
пишут текст наши полярники. В 2014 и в 2018 годах в акции участвовала Международная космическая станция в лице российского космонавта Олега Артемьева. С 2016 года возможность написать диктант прямо во время полета получают пассажиры одной из российских авиакомпаний (S7 Airlines).
Среди необычных мест проведения диктанта — Красноярская и Иркутская гидроэлектростанции, ледовый дворец спорта в Таллине, колесо обозрения в Челябинске, высокогорный троллейбус, курсирующий между Ялтой и Симферополем в Крыму.
Авторами текста для Тотального диктанта становились Борис Стругацкий (2010), Дмитрий Быков (2011), Захар Прилепин (2012), Дина Рубина (2013), Алексей Иванов (2014), Евгений Водолазкин (2015), Андрей Усачёв (2016), Леонид Юзефович (2017), Гузель Яхина (2018).
Одна из важнейших составляющих акции «Тотальный диктант» — сайт totaldict.ru. Только здесь участники могут зарегистрироваться на площадку, а после написания диктанта и его проверки — узнать результат в личном кабинете. На сайте же можно написать текст онлайн — в 2018 году этой возможностью воспользовались 24,5 тысячи человек. Кроме того, здесь проводятся онлайн-курсы по русскому правописанию, онлайн-трансляции с площадок в крупных городах, голосование за столицу акции, публикуются новости проекта.
Наталья Кузнецова, канд. филол. наук, доцент Тюменского гос. ун-та, член Экспертного совета международной образовательной акции «Тотальный диктант»
