CC BY
471
УДК 159
Shevtsov A.A., Doctor of Sciences (Psychology), Professor, Head of Department of Cultural-Historical Psychology, Baltic
Pedagogical Academy (St. Petersburg, Russia), E-mail: al.al.shevtsov@gmail.com
ABOUT WILL AND ITS PSYCHOLOGY. In this article a problem of psychology of will is considered. The situation with the psychology of will reminds a conceptual dump. The main attention of the work is focused at polar opinions of modern psychologists: some of them stick to an opinion that will is a certain reality, while others, approve that there is no will at all. Thus, under the term of "psychology of will" very different things depending on preference of a researcher are understood. At the same time the main opinions in modern will psychology comprise two poles: self-determination and self-control. In works of leading experts of will psychology the question that the concept of will is only a theoretical construct without any contents was seriously discussed. Owing to this fact there is a reasonable requirement to find out what will is by itself. The author states that psychologists should not give an additional sense to the word "will", they should accurately work together with linguistic researchers, because people have already connected the word "will" with quite certain significance and until it is not accepted by the will psychology, there will be an infinite and silly conceptual confusion. The question of will psychology remains debatable and this article is extremely important to continue the discussion on this subject.
Key words: will, will psychology, self-determination, self-control, mind, reflex.
А.А. Шевцов, д-р психол. наук, проф., руководитель секции культурно-исторической психологии Балтийской
Педагогической Академии, г. Санкт-Петербург, E-mail: al.al.shevtsov@gmail.com
О ВОЛЕ И ЕЁ ПСИХОЛОГИИ
В данной статье рассматривается проблема психологии воли. Положение дел психологии воли таково, что она стала напоминать понятийную свалку. Основное внимание в работе автор акцентирует на том, что мнения современных психологов делятся полярно, начиная от того, что воля есть как некая реальность до того, что воли нет вообще, с множеством градаций посередине. То есть под психологией воли понимаются самые разные вещи в зависимости от предпочтения исследователя. При этом основными мнениями в современной психологии воли являются два полюса: самодетерминация и саморегуляция. В работах ведущих специалистов психологии воли всерьез обсуждается вопрос о том, что понятие воли является всего лишь теоретическим конструктом, под которым нет собственного содержания. В силу этого возникает обоснованная потребность выяснить, что же такое воля сама по себе. Вопрос психологии воли остается дискуссионным, и данная статья является чрезвычайно важной для продолжения дискуссии по данной теме.
Ключевые слова: воля, психология воли, самодетерминация, саморегуляция, психика, рефлекс.
Словосочетание «психология воли» стало настолько привычным, что мы даже не задумываемся, что, по сути, оно является невозможным: не может быть науки о душе воли, тем более, если нет и самой души! Может быть, разве что наука о воле.
Но сложности с психологией, потерявшей, подобно Офелии и разум, и душу, замечали ещё в девятнадцатом веке. Ещё Василий Осипович Ключевский, восклицал, подобно Гамлету: Бедная психология! А вот то, что нет и самой воли, принять, вероятно, гораздо труднее. Однако, если с уровня общедоступных университетских учебников, написанных в соответствии с Госстандартом на высшее образование опуститься до теории науки, то положение с волей оказывается неожиданно плачевным.
Во-первых, сама наука о воле оказывается огромной понятийной свалкой, в которой правят самые различные мнения, либо никак между собой не согласующиеся, либо одновременно сосуществующие в соседних абзацах одного и того же труда.
Во-вторых, все психологи болеют потребностью давать определения: воля - это то! Нет, воля - это вот это! И даже простые формулы точного рассуждения из разряда «договориться о терминах», вроде: вот это явление я буду называть волей, - не используются. Всюду правит абсолютный волюнтаризм, и каждый «кулик» однозначно уверен, что «только его болото лучшее».
В-третьих, если отбросить всё лишнее, то в действительности вся наша академическая психология воли сводится к двум предметам, которые и понимаются под волей. Это самодетерминация, либо саморегуляция.
В действительности это означало, что психологи не могут решить, с чем связывать своё понятие воли - с произвольностью действий или с усилием, которое называется силой воли. Правда, была ещё неослабевающая потребность доказать, что человек - это автомат, и у него есть встроенные механизмы психофизиологическое регуляции, вроде рефлексов, которые и есть воля...
Путаница в исходных понятиях и изначальная невозможность договориться, что именно исследуем, привела к тому, что советская психология воли стала настолько большой понятийной свалкой, что сами учёные потеряли возможность использовать накопленные знания как инструмент.
Поэтому уже в восьмидесятые годы появляются исследования, сомневающиеся в оправданности всей психологии воли. В частности начало подобным сомнениям было положено вполне авторитетным психологом Вячеславом Андреевичем Иван-
никовым. Первые работы, посвященные воле, они издает еще в начале восьмидесятых [1; 2; 3; 4], а в конце девяностых выпускает учебное пособие «Психологические механизмы волевой регуляции» где подводит итоги всей всем усилиям психологического сообщества.
В предисловии ко второму изданию 1998-го года он заявляет необходимость методологического пересмотра науки о воле:
«Не только студенты, но и многие исследователи забыли, что некоторые понятия вводились в психологию не как обозначения каких-то психических реальностей, а как теоретические конструкты, призванные объяснить психические явления или поведение живых существ. Даже само понятие психики является не более чем теоретическим допущением, предназначенным объяснить, почему мы видим, слышим, ощущаем горькое, помним, что с нами происходило, или выбираем нужное решение» [5, с. 4].
Иногда, как пишет Иванников, объяснительные понятия приобретают новое содержание и становятся обозначением какой-нибудь реальности, как это произошло с понятием атома, которое вводилось именно как теоретический конструкт, обозначавший гипотетическую мельчайшую и неделимую частицу.
«Но, к сожалению, нередко случается, что объяснительное понятие начинает жить новой жизнью, выдавая себя за обозначение какой-то реальности, природа которой остается невыясненной, и тогда многие, если не все, оказываются уверенными, что термин «потребность» означает какую-то реальность, что воля как психическая реальность существует...» [5, с. 4].
Приданию неким условным понятиям значения действительных явлений называется гипостазированием. Естествознание начало свое триумфальное шествие по умам с того, что разрушило несколько гипостазированных понятий, на которых строилось религиозное мировоззрение. Взамен оно обещало описать действительный мир, но на деле создало свою, условно говоря, мифологию из гипостазированных понятий.
Такими гипостазированными понятиями стали рефлекс, инстинкт, организм, психика. Все они имеют под собой некую действительность, но сами по себе значительно выходят за рамки того явления, которое обозначают. И психика, и организм в действительности должны быть всего лишь работой мозга и телом, но тогда не удается объяснить многих явлений, которые раньше связывались с душой и духом.
Вот так же Иванников подозревает, что и понятие «воля» было искусственно создано однажды психологами, чтобы можно было говорить о чем-то, что являет себя в некоторых особенностях человека, но неуловимо. Его описание современной психологии воли весьма точно отражает то, что обнаруживается даже при беглом обзоре учебников психологии.
«Место понятия, занимавшего длительное время центральное место в психологических концепциях, в настоящее время весьма неопределенно, впрочем, как и само содержание этого понятия. Среди исследователей нет единства в определении воли и связанных с нею понятий волевого действия, волевой регуляции, волевого усилия, отсутствует единство в выделении реальности, которая обозначается термином «воля»...» [5, с. 9].
Это свидетельство человека, посвятившего свою научную жизнь психологии воли и ставшего одним из авторитетнейших специалистов в этой отрасли. Могу лишь поддержать его своим опытом прикладного психолога: действительно, использовать наши учебники психологии для работы с волей или силой воли невозможно. Они не дают объяснительной базы, делающей прикладную работу возможной.
В отношении воли наша естественнонаучная психология, отрицая психологию «идеалистическую», всё же придерживалась того деления, что существовала ещё в античные времена: внутренняя жизнь человека состоит из трех частей: разума, чувств и воли. Точнее, из разума, чувств и того, что в русских переводах было принято понимать как волю. Как пишет тот же Иванников:
«Поскольку два других основных понятия античной науки о душе - разум и чувство - претерпели значительную дифференциацию, породив множество самостоятельных понятий объединенных в современной психологии в систему познавательных и эмоциональных процессов, можно было бы ожидать, что такое же расщепление на несколько самостоятельных понятий произойдет и с понятием "воля"» [5, с. 10].
Судя по тому, что психологи воли в действительности разделены на несколько спорящих между собой лагерей, это разделение понятия воли не только назрело, но в действительности уже обосновано и теоретически и на исследовательском материале. И не признаётся, на мой взгляд, лишь потому, что никто не понимает, чем саморегуляция отличается от самодетерминации.
И даже если эта моя шутка может вызвать возмущение со стороны обоих лагерей, все же остаются бесспорными слова Иванникова, которыми он заключает проделанное исследование:
«Заметим, что стремление увидеть за волевыми качествами человека особое образование - волю - пока не подкреплено какими-либо существенными доказательствами. Наоборот, имеется множество фактов, свидетельствующих о самостоятельности каждого волевого качества и независимости их формирования друг от друга» [5, с. 135].
Безусловно, взгляды Вячеслава Андреевича Иванникова не были приняты однозначно психологами воли. Многие видные психологи, к примеру, В.К. Калин, Е.О. Смирнова, были возмущены самой мыслью, что воли нет, и критиковали взгляды Иванникова в своих трудах [6; 7].
Критикует его и Евгений Павлович Ильин, но при этом и он вынужден принять, что взгляд на волю, как искусственное понятие без содержания, в рамках научной психологии воли признано и должно осмысляться. Поэтому он пишет в своей «Психологии воли»:
«Противоборство между психологами по проблеме воли наблюдается и по другой линии. Одни отстаивают ту точку зрения, что воля - это не только реальное, но и вполне самостоятельное психическое явление, другие - что в реальности никакой воли нет и что это понятие - лишь конструкт, термин, обозначающий довольно разнородные явления» [8, с. 35].
Я с огромным уважением отношусь к Евгению Павловичу, но в данном случае вынужден высказаться против его подхода как бы на стороне Иванникова по той простой причине, что психологи очень плохо владеют языком точного рассуждения. Они чрезвычайно небрежны с тем, что Иванников называет «теоретическими конструктами» и «терминами». Им как бы наплевать, что действительно означает используемое слово, есть ли под ним некая действительность.
Вот и сам Ильин говорит о «чём-то реальном», что понимается под волей, о некой «реальности» воли, явно не задумываясь, что наше простонаучное словечко «реальность» происходит от латинского res, обозначавшего вещь. Иными словами, Ильину
все равно, что на деле он говорит о воле как о чем-то вещественном.
Однако на уровне таких сложных понятий, как «воля» в психологии, уже пора было бы прийти к пониманию, что точность рассуждений психологов недостаточна и оборачивается явной небрежностью к языку рассуждений, которая и порождает столь противоположные точки зрения на предмет, от которого зависит все существование науки. Мне даже кажется, что и все психологическое сообщество не осознает, в какой беде оно находится, если исходное понятие науки настолько ускользает от него, что даже считается несуществующим!
Впрочем, другого пути к созданию точных инструментов, кроме вытачивания все более тонких орудий с помощью имеющихся, а потом еще более тонких с помощью тех, что выточил, пожалуй, не существует. Поэтому я с удовольствием слежу за тем, как Евгений Павлович ведёт рассуждение, уточняя понятия. Самое малое, так создаётся исходная феноменология явления, позволяющая строить теоретические предположения.
«Некорректность использования понятия «воля» проявляется и тогда, когда говорят о качествах воли, вместо того чтобы говорить о волевых качествах личности.
Вообще, читая работы, посвящённые проблеме воли, видишь, как вольно иные психологи обращаются с этим понятием. Волю воспитывают, формируют, укрепляют и расслабляют, дезорганизуют, высвобождают от ограничений и навязывают другому. Воля бывает, по словам психологов, зрелой, сильной или слабой, собственной («поступать по собственной воле») и чужой («действовать не по своей воле»).
И когда читатель встречается с таким разнобоем даже у одного и того же автора на нескольких соседних страницах, он либо действительно начинает верить, что воля - это что-то такое, что можно подержать в руках или хотя бы увидеть, либо, если он обладает критическим складом ума, начинает сомневаться, существует ли вообще корректное употребление понятия «воля» и если таковое существует - то можно ли понять, в чем оно состоит» [8, с. 37].
Это очень важное перечисление, для меня даже Феноменологическая Основа, с которой может начаться действительное изучение того, что называют волей.
Самое ценное в нем то, что, читая используемые психологами понятия, мы их узнаем, потому что они же используются в быту. А узнавая, принимаем, потому что они действительно описывают что-то из нашей жизни, что-то в поведении и взаимодействиях людей.
И в то же время, когда эти понятия приведены вместе, начинаешь невольно ощущать, что то, что они описывают, лишь являет себя через них, но само ускользает, скрываясь и за ними и за самим именем воли. Поэтому критику Ильиным высказываний Иванникова надо принимать условно, скорее, как уточнения:
«В.А Иванников, считая понятие воли чисто описательным и в большей мере житейским, чем научным, с определенной долей самобичевания пишет о том, что, находясь в плену старых догм, тоже пытался «открыть природу воли, и только позже пришло понимание того, что природу воли открыть нельзя, потому что мы сами (учёные - Е.И.) ввели это понятие для объяснения особого поведения человека.
Поэтому, продолжает он, - мы должны вернуться к тем явлениям и реальностям поведения человека, которые заставили нас ввести понятие воли. То есть мы должны найти психологический механизм (механизмы), обеспечивающий волевую регуляцию действий, которые человек должен, но не хочет или не может осуществить в данный момент, а не пытаться догадаться, что есть воля» [8, с. 37 - 38].
Я понимаю лёгкий сарказм Ильина в отношении Иванникова: если учёный заявляет, что «мы сами ввели» какое-то понятие, стоит привести точную выдержку из тех сочинений, где оно впервые было введено. Этого у Иванникова действительно нет. Зато есть общеисторический обзор использования слова «воля», в рамках которого не подвергается сомнению, что Аристотель или Блаженный Августин тоже говорят о воле, хотя один говорит на греческом, другой на латыни.
Психологи очень мало занимаются историей своей науки. Имеющиеся общедоступные сочинения по истории психологии -по преимуществу рассказывают истории о психологах. Действительно исторических исследований используемых сейчас психологами понятий очень мало. А уж такие авторы, как Максим Грек, Александр Радищев, святитель Феофан Затворник или даже читавшие курсы психологии профессора Духовных Академий вро-
де Галича, Авсенева, Голубинского, Карпова, Зубовского, Платонова-Кудрявцева, Несмелова - и совсем не рассматриваются как часть истории нашей психологии.
Между тем, в отношении понятия «воля» этими мыслителями сказано достаточно, чтобы утверждение Иванникова, что «мы сами ввели понятие воли», подразумевая сообщество естественнонаучных психологов, зазвучало легковесным. Даже если мы действительно сами ввели это понятие, все же остается вопрос: когда? И как? Да и почему?
Поэтому в рамках длительной исторической перспективы существования в русской научной и философской мысли понятия «воля» разборки советских психологов о том, есть ли под этим понятием некая действительность, мелковаты.
И когда сам Ильин высказывает свою точку зрения о воле, она звучит убедительно, только пока остаёшься в рамках, что называется, научно-психологического дискурса отечественной психологии конца прошлого века:
«С моей точки зрения, «воля» - не столько объяснительное, сколько классификационное понятие. Воля, как и многие другие психологические термины (восприятие, мышление, память), - это обобщённое понятие, обозначающее определённый класс психических процессов, действий, объединённых единой функциональной задачей - сознательным и преднамеренным управлением поведением и деятельностью человека. Использование таких обобщающих понятий удобно, так как с их помощью мы сразу узнаем, о каком классе действий, процессов идет речь» [8, с. 39].
Из этого высказывания непонятно, почему Ильин не соглашался с Иванниковым по поводу того, что тот отказал воле в действительном существовании. В сущности, он и сам говорит, что никакой воли в действительности нет, а есть имя, знак, которым обозначается некий «класс процессов».
Во-вторых, к чему менять непонятное выражение «объяснительное понятие» на не менее непонятное «классификацион-
Библиографический список
ное понятие», если речь идет о главном: есть воля или её нет? Ну, классификационное, и что? А то же самое, что утверждал и Иванников: нет никакой воли, есть способы говорить о чём-то, вроде личности или поведения, или способы обозначать нечто в личности или поведении.
И тогда это, в-третьих, само построение рассуждения неверно: не воля, даже «с моей точки зрения» - есть способ говорить о процессах, а: вот такие процессы я намерен обозначать именем воля в рамках моих научных исследований. Это чистой воды научный волюнтаризм, то есть произвол, потому что учёные почему-то присвоили себе право на то ли детское, то ли хамское отношение к словам живых языков, считая, что только они знают, что эти слова обозначают в действительности.
Но стоит нам не додумывать, что означает слово воля, а строго связывать его с определёнными значениями, как появляется возможность для научной критики таких допущений. И тогда все остальные исследователи получают право обозначать этим именем свои предметы. И становится возможным научный спор о том, что именно из внутренних состояний и действий человека можно называть именем воля, а для чего стоит придумать новый термин.
Почему? Да потому, что народ уже придал этому слову вполне определённые значения, и до тех пор, пока это уважительно не принято наукой, в ней будет бесконечная и глупая понятийная путаница.
Воля - это либо то, что называет волей живой русский язык, либо неправомерное использование слова учёным в том случае, когда он столкнулся с чем-то, что просто-напросто не понимает! Дать неведомому всем известное имя - это подлог и трусость, бегство от действительного исследования и настоящего познания.
Поэтому итогом последних веков существования психологии воли можно уверенно считать один крошечный вопрос: ЧТО ТАКОЕ ВОЛЯ?
1. Иванников В.А. К сущности волевого поведения. Психологический журнал. 1985; 3.
2. Иванников В.А. Произвольные процессы и проблема воли. Вестник Московского университета. Сер. 14. Психология. 1986; 2.
3. Иванников В.А. Воля как произвольная форма мотивации. Эмоционально-волевая регуляция поведения и деятельности: тезисы Всесоюзной конференции: Симферополь, 1986.
4. Иванников В.А., Эйдман Е.В. Количественная оценка волевого усилия при напряженной физической работе. Вопросы психологии. 1986; 5.
5. Иванников В.А. Психологические механизмы волевой регуляции. Москва: УРАО, 1998.
6. Калин В.К. На путях построения психологии воли. Психологический журнал. 1989; 2.
7. Смирнова Е.О. Развитие воли и произвольности в раннем онтогенезе. Вопросы психологии. 1990; 3.
8. Ильин Е.П. Психология воли. Санкт-Петербург: Питер, 2002.
References
1. Ivannikov V.A. K suschnosti volevogo povedeniya. Psihologicheskij zhurnal. 1985; 3.
2. Ivannikov V.A. Proizvol'nye processy i problema voli. Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 14. Psihologiya. 1986; 2.
3. Ivannikov V.A. Volya kak proizvol'naya forma motivacii. 'Emocional'no-volevaya regulyaciya povedeniya i deyatel'nosti: tezisy Vsesoyuznoj konferencii: Simferopol', 1986.
4. Ivannikov V.A., 'Ejdman E.V. Kolichestvennaya ocenka volevogo usiliya pri napryazhennoj fizicheskoj rabote. Voprosy psihologii. 1986; 5.
5. Ivannikov V.A. Psihologicheskie mehanizmy volevoj regulyacii. Moskva: URAO, 1998.
6. Kalin V.K. Na putyah postroeniya psihologii voli. Psihologicheskij zhurnal. 1989; 2.
7. Smirnova E.O. Razvitie voli i proizvol'nosti v rannem ontogeneze. Voprosy psihologii. 1990; 3.
8. Il'in E.P. Psihologiya voli. Sankt-Peterburg: Piter, 2002.
Статья поступила в редакцию 25.07.16
УДК 159.9.07
Volkova S.V., senior teacher, Kuibyshev branch of Novosibirsk State Pedagogical University (Kuibyshev, Russia),
E-mail: s-v-volkova@list.ru
ATTITUDE TO LIFE IN ADOLESCENTS IN RURAL AREAS WITH TRAITS OF DEVIANT BEHAVIOR. The paper is dedicated to an analysis of perception of world view and attitude to life by adolescents, who live in rural areas and who have traits of deviant behavior. The study included 43 adolescents 14-15 years of age, including 23 girls and 20 boys, divided into two groups, depending on the propensity for all sorts of deviations. It is shown that for teenagers with a penchant for deviant behavior the attitude to life, past and present is characterized by pessimism, and the future is often seen with no hope.
Key words: adolescents, deviant behavior, world view, worldview, I-concept.
С.В. Волкова, ст. преп., Новосибирский государственный педагогический университет, Куйбышевский филиал,
г. Куйбышев, E-mail: s-v-volkova@list.ru
