CC BY
25
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
УДК 94(47).082 + 37.04-055.2 ББК 74.03(2)
Н.Х. Орлова
о величине чайного стола профессора потебни или как открывались харьковские высшие курсы*
Показана роль университетских профессоров Харьковского Императорского университета в отстаивании идеи организации высшего - университетского по содержанию - образования для женщин. Они формировали особую атмосферу, когда попечители, губернаторы, министры вынуждены были определять свою позицию к так называемому женскому вопросу, рассматривать или отклонять ходатайства, решать, рисковать ли в продвижении прогрессивных идей или принимать непопулярные решения. Вырабатывалось своего рода привыкание не только общества, но и российской административной системы к самой постановке в повестку дня вопроса о женском университетском образовании. Приводятся архивные документы: переписка, ходатайства, циркуляры, которые реконструируют голоса участников этой масштабной и, по сути, культурной революции не только в системе образования, но и в целом в положении женщины в обществе.
Ключевые слова:
высшие женские курсы, Императорский Харьковский университет, образование, профессор А. Потебня.
Орлова Н.Х. О величине чайного стола профессора Потебни или как открывались Харьковские Высшие курсы // Общество. Среда. Развитие. - 2019, № 3. - С. 12-18.
© Орлова Надежда Хаджимерзановна - доктор философских наук, профессор, научный сотрудник, Зеленогурский университет, Зелена Гура, Польша; e-mail: [email protected]
О
Как известно высшие женские курсы с университетскими программами подготовки начали распространяться по всей России в 1870-е годы1. Конечно, до устойчивого запроса на образованную женщину еще было далеко, но уже, по крайней мере, консерватизм в этих вопросах становился немодным. Идея набирала силу, провоцировала дискуссии и инициатиу в широких общественных кругах2. Правда, даже активные сторонники, стремясь примирить общество с присутствием в нем ученой женщины, апеллировали к семейным ценностям3. В этой тональности выдержана, например, речь О.Ф. Миллера4, призывавшего предоставить женщине право на высшее образование для того, чтобы «семья в нашем образованном обществе достигла всей высоты своего образовательного значения» [9, с. 4]. Именно к этому «святилищу» вернется служить по-университетски образованная женщина. Обсуждение государственных
программ о возможности для русских женщин получать высшее образование в России становится одной из самых популярных тем5. Много надежд на перемены связывалось с открытием во всех университетских городах профессорских курсов или лекций для женщин по университетским программам. Считалось, что тревогу в обществе по поводу барышень, «бегущих из семьи» в европейские университеты6, можно было бы снизить, если бы на периферии расширялась сеть центров высшего женского образования. Однако, как известно, в эти годы высшие женские курсы функционировали только в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве
и Казани, да и то с перебоями7.
* * *
Высшие женские курсы в Харькове имеют свою историю, некоторые страницы которой написаны почти в жанре детектива. Правда в поздних справочниках об этом не упоминается. Как правило, указывают на
* Работа выполнена в рамках международного исследовательского гранта «Drugi plan: kobiety w filozofii rosyjskiej» Народного Центра Науки Польши (Narodowe Centrum Nauki Polska) № UMO 2017/25/B/HS1/00530.
1904-1907 гг. как на период административных перипетий в пользу открытия курсов. Однако архивные свидетельства о первой попытке открыть Высшие женские курсы в Харькове отсылают нас к 1881 г., когда 22 января в адрес Его высокопревосходительства Господина управляющего Министерством народного просвещения от попечителя генерал-майора М.С. Максимовского (1832-1917) направляется письмо с ходатайством рассмотреть инициативу профессоров Харьковского императорского университета. Документы разворачивают перед нами весьма драматичные сюжеты из хроник борьбы за открытие Харьковских Высших женских курсов. Здесь и досужие слухи, и скрывающаяся за простоватым повествованием тонкая игра, и секретные «подсказки» о слежке, и изящная ирония в письменных отчётах университетских профессоров. Они главные герои в этой истории.
Как следует из письма господина попечителя, «Профессоры императорского Харьковского университета Имшенецкий8 и Кирпичников9, по поручению своих товарищей, обратились ко мне с просьбою ходатайствовать о разрешении открыть в городе Харькове "Высшие женские курсы" на основании выработанного гг [господами] профессорами императорского Харьковского университета проекта положения и объяснительной к нему записки. Не встречая со своей стороны препятствий к удовлетворению изъяснённого ходатайства господ профессоров Харьковского университета и признавая вполне целесообразным выработанный ими проект об упомянутых курсах имею честь почтительнейше представить об этом на благоусмотрение Вашего Высокопревосходительства» [15, л. 2].
Заметим, что по сложившейся практике, следовало сопровождать ходатайства по возможности детальным проектом с указанием целей, задач и всех возможных ресурсов для их решения. И, конечно, формулировки должны были учитывать актуальные запросы времени. Например, в предложенном проекте положения о курсах были сформулированы такие главные задачи, как открыть доступ к высшему образованию (это уже витало в воздухе) и «доставить семье и школе (здесь и далее курсив мой - Н.О.) воспитательниц и преподавательниц по всесторонней и основательной научной подготовке не уступающих преподавателям, получившим образование в Университетах». Гарантия качества и соответствия государственным стандартам закреплялась в обещании, что учредителями «Харьковских высших на-
учных курсов для женщин считаются преподаватели Императорского Харьковского университета и другие лица, имеющие право на высшее преподавание» [15, л. 3]. Более того, в обращении подчёркивается «убеждение в пользе открытия в Харькове постоянных курсов высших наук для женщин, а также в том, что непосредственное открытие таких курсов представляется им осуществимым, на основании выработанного ими проекта положения этого учреждения, и что со своей стороны они изъявляют готовность не только принимать участие в преподавании курсов, но и вообще своими знаниями и опытностью содействовать по мере возможности правильному развитию этого учреждения» [15, л. 16]. В инстанциях такие слова, как польза предприятия, его осуществимость, готовность просителей отвечать за правильное развитие дела, имели принципиальное значение, хотя бы для того, чтобы прошение было рассмотрено в рабочем порядке, а не отклонено немедленно. Подписались под прошением виднейшие профессора Г. Цехановец-кий10, Н. Дитятин11, К. Андреев12, А. Лебедев13, А. Потебня14, О. Зеленогорский15, Н. Бекетов16, Г. Лагермарк17, В. Крылов18, Н. Сумцов19, Г. Левицкий20, А. Зайкевич21, М. Дринев22 и др. Продвижение запроса было делегировано В.Г. Имшенецкому и А.И. Кирпичникову.
Ходатайство профессоров пошло по инстанциям и 10 марта 1881 г. Управляющий Министерством народного просвещения по разряду женских учебных заведений, статс-секретарь Сабуров23 готовит на имя Министра внутренних дел запрос с нижайшей просьбой высказать своё отношение к «настоящему предмету» [15, л. 17]. Видимо, маршрут хождения был извилист, и до осени не было получено ни категорического запрета, ни сколько-нибудь ясного понимания, будет ли дано добро на открытие курсов. И в конце сентября 1881 г. господа профессора повторяют своё коллективное ходатайство, дипломатично уточняя, что по причине отсутствия ответа на первоначальное: «решаемся обратиться к Вашему высокопревосходительству с покорнейшею просьбою принять участие в этом дорогом для нас деле и способствовать его дальнейшему движению, тем более, что слухи о имеющих открыться в Харькове курсах проникли в общество и в печать» [15, л. 19]. Подписали обращение профессора В. Имшенецкий, А. Кирпичников, К. Андреев, Ф. Зеленогорский. Но ни подчеркивание того, что проект «дорог» уважаемым профессорам, ни напомина-
ние про «слухи» в обществе и в печати (!) не смогли преодолеть настороженность к прогрессивному проекту.
Однако, хотя курсы не были разрешены, но профессора не успокоились, от идеи не отказались. Документы административной переписки с грифом «секретно» свидетельствуют о том, что инициатива продолжила свою реализацию, в некотором роде, нелегально. И вновь поползли слухи, по поводу которых министр Делянов24 17 декабря 1882 г. запрашивает от попечителя округа М.С. Максимовского разъяснений по поводу слухов о нелегально открытых профессорами Харьковского университета высших женских курсах в Харькове на Девичьей улице25 в школе грамотности.
Отдадим должное Максимовскому в его тонкой игре, за которой усматривается не только желание отвести от себя удар, но готовность защитить профессоров, да и саму идею женского образования. 31 декабря из канцелярии попечителя Харьковского учебного округа с грифом «секретно» уходит в адрес Министра пространный и простоватый, в своей повествовательной стилистике, ответ: «<...> Но каким образом удостовериться мне, насколько ходящие по городу слухи, хотя бы и относящиеся до учебного ведомства, справедливы? Это дело явной и тайной полиции, которая не находится в моём распоряжении; они даже не сообщают мне такие сведения, за которые я впоследствии подвергаюсь ответственности. Содержать же для сего свою агентуру я средств не имею <...>» [15, л. 23-24].
Министр Делянов 13 февраля 1883 г. отреагировал «конфиденциальным» поручением провести детальное расследование по выявлению «подпольных» курсов для женщин, уточняя, какие действия для этого следует предпринять. «<...> Для сего, по мнению моему, представлялось бы прежде всего совершенно необходимым пригласить к себе профессоров, на которых указывала молва, и потребовать от них разъяснения обстоятельств, послуживших основанием к возникновению этого слуха. Сведения, добытые таким путем, могли бы быть проверены (далее зачеркнуто «через полицию» - Н.О.) посредством сношения с гражданским начальством, которое, конечно, не откажет в своём содействии к обнаружению незаконно существующей школы <...>» [15, л. 25-26].
Следуя распоряжению министра Деля-нова, попечитель, поразмышляв недельку, официальным циркуляром от 22 февраля за № 179 назначает встречу профессорам, имена которых попали в «историю», и
предлагает написать объяснения по уже подготовленному шаблону о своих занятиях на ниве женского просвещения. Весьма возможно, что вопросы и процедура были предварительно обсуждены с господами профессорами на предмет минимизации последствий. Процитируем эти документы, так как они замечательно свидетельствуют не только о желании университетских профессоров служить идее высшего женского образования, рисковать своим положением ради этого, но и продуманности этих рисков, уверенности в правоте и достоинстве. И к слову сказать, попечитель, судя по всему, был с ними в одном строю.
Экстраординарный профессор Харьковского университета Кирпичников на предложение попечителя 22 февраля 1883 года пишет объяснение, в котором ответил следующее:
«<... > На 1-й вопрос: С сентября месяца 1882 года преподаю я частным образом нескольким дамам и девицам, не состоящим, сколько мне известно, ученицами какого-либо учебного заведения, историю литературы.
На 2-й вопрос: "какое число слушательниц посещает Ваши лекции?" В начале курса у меня было 12 учениц; к концу 1-го полугодия число их возросло до 25; теперь же понизилось до 17. При этом имею честь заметить, что выражение лекции не вполне может быть применимо к моим занятиям, так как я не все время излагаю предмет, но и даю наводящие вопросы и спрашиваю пройденное.
На 3-й вопрос: преподавание происходит в одном из свободных классов женской ремесленной школы, находящейся на Девичьей улице. В доме Черняева.
На 4-й вопрос: один час (вторник от 3-4 часов) постоянен; другой же послеобеденный (от 6-7) переходит с четверга на пятницу и на субботу, смотря по тому, в какой из этих дней я бываю свободным от советских и факультетских занятий.
На 5-й вопрос: я отказался от всякого вознаграждения, а когда некоторые из желавших заниматься заявили, что они не хотят пользоваться моими уроками даром, я сказал, что они могут внести какую заблагорассудят сумму на какое-нибудь доброе дело, например, на составление основного капитала женских курсов, если таковые будут когда-нибудь разрешены в Харькове26. Вносится ли моими ученицами какая-нибудь сумма или нет, я определенных сведений не имею.
На 6-й вопрос: "Разрешено ли кем-нибудь это преподавание?". Вашему Превос-
ходительству известно, что в начале нынешнего академического года я являлся к Вам с покорнейшею просьбою <...> Ваше Превосходительство <... > мне разъяснили, что для подобных частных уроков никакого разрешения не нужно; относительно же числа учениц или учеников, как Вы изволили заметить мне, никаких указаний в ныне действующих постановлениях не находится.
На 7-й вопрос я не могу дать "категорического" ответа, так как определенных и точных сведений о занятиях моих учениц с другими преподавателями не имею <...>» [15, л. 34-35]27.
Профессор К.А. Андреев в ответ на сделанное ему «секретное предложение от 24 февраля за № 184», пишет развернутое объяснение «согласно указанным в предложении вопросным пунктам».
А именно:
«1). Дошедший до Вашего Превосходительства слух о том, что я занимаюсь преподаванием в каких-либо женских классах, строго говоря, несправедлив...
В ноябре минувшего 1882 года несколько лично мне известных особ, окончивших недавно курс в женских гимназиях, обратились ко мне с просьбою дать им разъяснения некоторых трудных мест элементарной геометрии, которые ими недостаточно поняты и усвоены <...> Эти то именно беседы и послужили вероятно поводом к дошедшему до Вашего Превосходительства слуху <...>
2) Число лиц, пользовавшихся моими разъяснениями, я точно определить не могу, так как в разные вечера это число было различное. В среднем выводе около десяти. Местом, куда мы собирались, был дом на Девичьей улице, где находится школа грамотности. Предмет бесед, как сказано выше, отдельные вопросы из начальной геометрии.
3) Никакой платы за мои разъяснения я не взимал.
4) разрешения для такой моей деятельности как частные беседы со знакомыми мне лицами, я не считал нужным от кого-либо испрашивать» [15, л. 38-39].
В объяснительной записке профессор А. Шимков28 также придерживается логики «подсказок», как и на какие вопросы следует отвечать29:
«1) С 24 января 1883 года я преподаю физику нескольким девицам, окончившим курс средних учебных заведений.
2) Число слушательниц у меня от 16 до 20; в течение этого учебного полугодия я предполагал прочесть им общую часть физики и акустику; чтения до сих пор про-
исходили у меня на дому, отчасти же в квартире женской ремесленной школы на Девичьей улице; на будущее время предполагалось читать их исключительно в моей квартире на Конторской улице, № 11, по понедельникам, от 6 до 8 часов вечера.
3) Я не желал и не желаю получать платы за эти лекции.
4) Я не просил и не получал никакого разрешения читать упомянутые лекции. Как преподаватель в двух высших учебных заведениях, я считаю себя вправе давать уроки по предмету моей специальности, не испрашивая на то особого разрешения <...> » [15, л. 36].
Ответ, вернее «рапорт», как указано в документе, ординарного профессора А. Потеб-ни был краток, изящен и в некоторой степени ироничен. 25 февраля 1883 г. он пишет:
«<...> в ответ на вопросы, предложенные мне Вашим Превосходительством (24 февраля 1883 г. № 183), честь имею донести нижеследующее:
Ни в каких женских классах я не преподаю и не преподавал; ни каких частных уроков я не даю и не давал во всё время своей университетской службы.
Возникновение слухов, дошедших до Вашего Превосходительства, отчасти может быть объяснено следующим:
Года два тому назад, я вместе со многими другими преподавателями подписал проект устройства в Харькове высших женских курсов, по образцу существующих в других университетских городах. Проект этот был, кажется, представлен Министерству народного просвещения.
В прошлом и этом году некоторые из моих знакомых обращались ко мне несколько раз с просьбою о разъяснении вопросов, относящихся до теории и истории словесности. Я счёл неудобным отказывать себе и своим знакомым в научных беседах за чашкою чая.
Само собою, что число изредка посещающих меня гостей соразмерно с теснотою занимаемого мною помещения и величиною моего чайного стола» [15, л. 32].
Таким образом, все четыре профессора подтверждали в своих объяснениях, что проводили организованные занятия для группы девушек, но настаивали на благотворительном характере этих встреч, главная цель которых - удовлетворить научные интересы пытливых выпускниц гимназий, стремившихся развиваться дальше. Подчеркивалось также право профессоров давать частные уроки во внеслужебное время кому угодно и где угодно. Звучало и напоминание о том, что где-то там в адми-
о
нистративных коридорах рассматривается вопрос об открытии курсов, и профессора настаивали, что они просто готовят барышень для будущего поступления.
Однако мы помним, что в «инструкции» министра Делянова была ещё рекомендация провести сыск силами «гражданских органов» (то самое зачёркнутое слово полиция). И такой, негласный надзор (наблюдение) за профессорами был установлен, о чем свидетельствуют два документа с грифом «секретно». Видимо господин попечитель обратился, как было велено сверху, к надлежащим органам, вероятно, в лице губернатора В. Калачова30. Тот сначала (3 марта 1883 г.) просит подождать «<...> на конфиденциальное письмо Вашего Превосходительства за № 186 имею честь сообщить, что я могу Вам доставить более точные сведения не ранее 6 марта» [15, л. 41]. Затем (6 марта) запрашивает значительную отсрочку, поскольку «<... > проверка сведений, доставленных мне Вашим Превосходительством конфиденциальным письмом от 28 февраля за № 186 и более подробные и точные разъяснения, требуют по многим причинам немало времени и потому я пока не могу передать Вам что-либо положительное, но, по-видимому, сообщение Ваше имеет основание. О результатах наблюдений буду иметь честь Вам сообщить» [15, л. 40].
Очевидно, что дело принимало весьма деликатный оборот, так как в сюжете оказалось замешано немало «известных лиц» - представительниц семей харьковской элиты. И, думается, губернатор Калачов, взяв «паузу» своим отъездом по служебным делам в Петербург, тщательно продумал свой ответ на имя министра31. В отчете о «надзоре» сами профессора упоминаются вскользь (один - Андреев - даже и пропущен), но вот список жаждущих знаний персон женского пола приводится не только поимённо, но и с указанием их социального положения. Такой тактический ход должен был показать министру, что у частных лекций есть широкая поддержка среди лиц, которые отмечены государственными статусами, а значит и доверием к их благонадежности. «...Вследствие сего имею честь представить на благоусмотрение Вашего высокопревосходительства сведения, которые могли навести на предположение о существовании в г. Харькове неразрешённых женских курсов. ... В течение всей зимы три [курсив мой - Н.О.] профессора вечером - по субботам (но не каждую субботу) поочерёдно читали лекции по своей специальности, профессор Потебня (у себя на дому), Шимков и Кир-
пичников (в помещении ремесленной школы). Слушательницами были: 1) жена Директора земельного банка Алчевская32, 2) дворянка Быстрицкая, 3) вдова Генерал-майора Гаусман33, 4) дочь профессора Груббе34, 5) учительница Русско-еврейской школы Иванова; 6) преподавательница 1-й женской гимназии Карпова; 7) жена Председателя Деп[артамента] Судебной Палаты Калмыкова; 8) преподавательница 1-й женской гимназии Кузнецова; 9) начальница ремесленной школы Максимо-вич35; 10) домашняя учительница Ольховская; 11) преподавательница 1-й гимназии Распопова; 12) преподавательница той же гимназии Тимофеева.
Секретным расследованием точно удостоверено, что ни один из профессоров не дозволял себе отступать от строго научного изложения избранного ими для чтения предмета; к тому же имущественное и общественное положение большинства слушательниц служит, как кажется, удостоверением, что вряд ли какие-либо противоправительственные теории могли найти в них сочувствие <...>» [15, л. 42-43].
Господин попечитель добросовестно обобщил все объяснения и 6 апреля 1883 г. отправил министру «конфиденциальный» отчет о проделанной работе всё в той же простоватой повествовательной стилистике. «<...> Милостивый Государь, Иван Давидович. Согласно конфиденциальному предложению Вашего Высокопревосходительства, от 13 февраля сего года за № 59, я принял немедленно следующие меры: всех вышеупомянутых лиц, как-то: Кирпични-кова, Потебню, Шимкова и Андреева я просил дать письменные отчеты на вопросы мною поставленные <...> гг. Шимков, По-тебня и Андреев, что явствует из их письменных ответов (прилагаются при сём в копиях), на свои занятия смотрели как на частные уроки, для которых они не считали необходимым испрашивать какого бы ни было разрешения. Профессор Потебня кроме того и не давал ни одного урока в здании ремесленной школы, а беседовал о научных вопросах с несколькими знакомыми ему девицами у себя дома, за чайным столом <... > Из сопоставления всех обстоятельств дела, а также и собранных мною сведений, я пришел в следующему заключению: некоторое подобие высшего женского курса, открытого без разрешения в законном порядке, в Харькове действительно существовало <... > На основании всего вышесказанного профессора Потеб-ня, Шимков и Андреев, по моему мнению, никакой ответственности в данном случае
подлежать не могут, и к таковой может для поборников высшего образования для
быть привлечён только один Кирпични- женщин. Вместе с тем, из более поздних
ков. Самый же класс в настоящее время документов видно, что харьковская акаде-
уже не существует <...>» [15, л. 27-31]. мическая интеллигенция не прекращала
Так завершилась первая попытка про- деятельности, направленной на органи-
фессоров Харьковского университета от- зацию высшего женского образования,
крыть Высшие женские курсы, которая но использовала для этого самые разные
не только не получила положительного частные инициативы. Окончательно кур-
административного разрешения, но име- сы были открыты лишь с третьей попыт-
ла ощутимые неприятные последствия ки - весной 1907 года.
Список литературы:
[1] Веременко В.А. Женщины в русских университетах (вторая половина XIX - начало ХХ вв.). - СПб.: Изд-во Высш. адм. шк., 2004. - 148 с.
[2] Вессель Н.Х. Записка по женскому вопросу (Для членов Комиссии). - СПб.: тип. Я. Трея, 1879. - 58 с.
[3] Ифаресова М. Письмо курсистки о Высших женских курсах. - Варшава: тип. «Рус. о-ва», 1909. - 23 с.
[4] К решению женского вопроса [Сб. переводных ст. о положении женщины и ее обществ. правах]. -СПб.: тип. М. М. Стасюлевича, 1888. - 315 с.
[5] Кирпичникова И. Первый семестр в Цюрихе (Письмо рус. студентки). - Одесса: тип. Исакович и Бейленсон, ценз. 1902. - 8 с.
[6] Лисицын М.М. История одной курсистки: (Мои воспоминания) / (М. Лаврецкий) [псевд.]. - [Юрьев], 1894. - 29 с.
[7] Лихачева Е.О. Материалы для истории женского образования в России. [Кн. 1-4]. - СПб., 18901901.
[8] Новейший сборник программ и условий приема женщин в русские и заграничные высшие учебные заведения: Сб. сост. с.-петерб. студентами на основании новейших офиц. данных и содержит 3 части. - СПб.: тип. «Надежда», 1910. - 117 с.
[9] Миллер О.Ф. Речь на высших женских курсах О.Ф. Миллера. Оттиск из журнала «Женское образование». - 1882, № 7. - С. 4.
[10] Ольденбургский П.Г. Слова его императорского высочества принца Петра Георгиевича Ольден-бургского к ученицам с.-петербургских женских гимназий, окончившим курс в 1864 году. - [СПб.]: тип. Глав. арт. упр., ценз. 1864. - 2 с.
[11] Орлова Н.Х. Философские штудии на Бестужевских // Дискурс. - 2018, № 1. - С. 19-28.
[12] Орлова Н.Х. Учите женщину! Борьба за открытие Казанских высших женских курсов // Российский исторический журнал «Родина». - 2019, № 6 (619). - С. 107-109.
[13] Орлова Н.Х., Киейзик Л. Михайловский и Бакунин о решении «женского вопроса»: тревоги о конкуренции // Парадигма: Философско-культурологический альманах. - 2018, № 28. - С. 71-82.
[14] Пиллер О.В. Итоги женского образования в России и его задачи. - СПб.: тип. Тренке и Фюсно, 1888. - 239 с.
[15] Российский государственный исторический архив. - Ф. 733, оп. 191. Дело № 369 (Об учреждении в Харькове высших женских курсов).
[16] Шилина Т.А. Эволюция женского образования в России: государственная политика и общественная инициатива (конец XVIII - начало XX вв.). - Саратов: Амирит, 2015. - 226 с.
[17] Христин Даниловна Алчевская. Полувековой юбилей 1862-1912. - М.: Типография тов. И.Д. Сытина, 1912. - 244 с.
[18] Эдерлайн Э. Русские женщины в Швейцарии в XIX в. // Российские женщины и европейская культура: мат-лы V конф., посвященной теории и истории женского движения. - СПб., 2001. - С. 71-78.
1 В 1890-е годы появляется уникальный по исторической полноте труд Елены Осиповны Лихачёвой (1836-1904), в котором систематизируется история становления женского образования на российской почве с 1086 по 1880 годы. См.: [7].
2 См., например, [2; 4; 14; 16].
3 Основные направления дискуссий ярко выражены во взглядах Бакунина и Михайловского. См.: [13].
4 Орест Фёдорович Миллер (1833-1889) - русский учёный, профессор истории русской литературы. Один из первых биографов Ф. М. Достоевского. Выпускник Императорского Санкт-Петербургского университета (1855).
5 Особый тон задавал представитель императорской семьи Петр Георгиевич Ольденбургский, который был деятельным сторонником женского образования с 1840-х годов и до конца жизни. См. например, [10].
6 См., например, [3; 5; 6; 8; 18].
7 О некоторых вопросах организации университетского образования для женщин в городах с императорскими университетами см., например, [1; 11; 12].
8 Имшенецкий Василий Григорьевич (1832-1892) - русский математик и механик. преподавал в Харь- § ковском университете с 1873 г. по 1881 г. Переехал в Петербург, когда был избран академиком и до конца о жизни работал в Императорской Санкт-Петербургской Академии наук. Также преподавал в Технологи- Э' ческом институте и на женских высших курсах. О
о
9 Кирпичников Александр Иванович (1845-1903) - русский историк литературы, филолог, профессор Харьковского, Новороссийского и Московского университетов, член-корреспондент Академии наук.
10 Цехановецкий Григорий Матвеевич (1833-1898) - русский экономист-статистик. Выпускник Киевского университета (1855). Профессор (1873), ректор (1881-1884) Харьковского университета.
11 Дитятин Иван Иванович (1847-1892) - русский историк права и государствовед. Выпускник Санкт-Петербургского университета (1870). Профессор Харьковского университета (1878).
12 Андреев Константин Алексеевич (1848-1921) - русский математик. Выпускник Московского университета (1871). Профессор Харьковского университета (1879). Член-корреспондент Академии наук (1884).
13 Лебедев Амфиан Степанович (1832-1910) - Выпускник Московской духовной академии (1856). Профессор (после 1869), декан историко-филологического факультета (1891-1901) Харьковского университета.
14 Потебня Александр Афанасьевич (1835-1891) - российский языковед, философ, теоретик лингвистики. Основатель «харьковской лингвистической школы». Выпускник (1856) и профессор Харьковского университета (1875). Член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук (1875).
15 Зеленогорский Фёдор Александрович (1839-1908) - русский философ, историк философии и психологии. Выпускник Казанского университета. Профессор философии Харьковского университета.
16 Бекетов Николай Николаевич (1827-1911) - один из основоположников физической химии и химической динамики. Выпускник Казанского университета (1848). Профессор Харьковского Императорского университета (1859-1887). Академик Петербургской АН (1886).
17 Лагермарк Герман Иванович (1843-1907) - русский учёный-химик. Выпускник Императорского Александровского университета в Гельсингфорсе (1866). Профессор и ректор Императорского Харьковского университета (1899-1901).
18 Крылов Владимир Платонович (1841-1906) - русский патологоанатом. Выпускник Санкт-Петербургской медико-хирургической академии (1868). Профессор Харьковского университета (1873-1902).
19 Сумцов Николай Федорович (1854-1922) - русский фольклорист, этнограф, литературовед, историк. Выпускник Харьковского университета (1875). Профессор Харьковского университета (1888). Стоял во главе комиссии по устройству публичных чтений для женщин. Член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук (1905).
20 Левицкий Григорий Васильевич (1852-1917) - русский астроном. Выпускник Санкт-Петербургского университета (1874). Профессор Харьковского университета (1884).
21 Зайкевич Анастасий Егорович (1842-1931) - русский агроном. Выпускник Новороссийского университета. Профессор Харьковского университет (1877).
22 Дринов Марин Стоянов (Марин Степанович Дринов) (1838-1906) - болгарский историк и филолог, общественный деятель. Выпускник Киевской духовной семинарии (1861) и Московского университета. Профессор Харьковского университета (1879). Член-корреспондент Петербургской АН (1898).
23 Сабуров Андрей Александрович (1837-1916) считается основателем Российского общества защиты женщин. Заметим, что как раз в марте 1881 г. Сабуров ушел с поста министра. Предваряла это студенческая демонстрация против него 8 февраля 1881 г.
24 Граф Делянов Иван Давыдович (1818-1897) - государственный деятель Российской империи. Выпускник Московского университета (1838). Именно он сменил Сабурова на посту министра народного просвещения (с 16 марта 1881 г.).
25 Возникла в середине XIX века. Название Девичья улица предположительно происходит от общежития епархиального женского училища, находившегося на улице. Интересно, что на этой улице по заказу профессора Потебни в 1903 г. были построены два доходных дома в стиле средневековых замков.
26 Очевидно, что профессора не только ходатайствовали об открытии курсов, но и были уверены, что рано или поздно они будут открыты.
27 К слову сказать, от профессора Кирпичникова 6 апреля 1883 г. поступило еще одна записка, в которой он сообщал: «Честь имею донести до сведения Вашего Превосходительства, что, вследствие предложения Вашего от 2 апреля за № 408, я свои занятия в ремесленной школе немедленно прекратил» [15, л. 33].
28 Шимков Андрей Петрович (1839 - после 1909) - русский физик. Выпускник Харьковского университета (1860). Профессор Харьковского университета (1879).
29 Спустя несколько дней Шимков напишет еще одно заявление: «имею честь довести до сведения Вашего Превосходительства, что с понедельника, 4 апреля, я прекращаю преподавание физики нескольким девицам, которое я вел у себя на дому и относительно которого я имел уже честь давать Вашему Превосходительству объяснения от 24 февраля с. г. № 185» [15, л. 37].
30 Калачов (Калачев) Виктор Васильевич (1834-1910) - русский государственный деятель. Выпускник юридического факультета Московского университета (1855). Харьковский губернатор (1882-1884).
31 Полный отчет по итогам «наблюдения» был отправлен с грифом «секретно» 22 апреля 1883 г. за № 599.
32 Алчевская (урождённая Журавлёва) Христина Даниловна (1841-1920) - русский и украинский педагог, просветитель. О ней см. [17].
33 К сожалению, биографические сведения об упоминаемых персонах установить затруднительно, так как женские имена до недавнего времени «не запоминались», даже если их носительницы принадлежали к семьям именитых фамилий.
34 Вильгельм Федорович Грубе (1827-1895) - известный хирург, профессор и директор хирургической клиники Харьковского университета (1859). Выпускник Дерптского университета (1850).
35 Женская ремесленная школа была организована в 1877 г. при активном содействии Ф.П. Максимовича.
