CC BY
37
Политические процессы в современной России
И. В. Радиков
О ТРАНСФОРМАЦИИ ВОЕННОЙ ПОЛИТИКИ ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ. Ч. 1
В статье утверждается, что военная сила и сегодня остается важнейшим фактором национальной безопасности и мировой политики. Делается вывод, что крупномасштабные и исторические процессы в глобальной геополитической обстановке, произошедшие в мире, потребовали изменения характера и направленности военно-политического курса постсоветской России. Исходя из требований современного российского демократического государства, раскрываются особенности его военной политики двух последних десятилетий. С учетом появления новых опасностей и угроз анализируются процесс трансформации российской военной системы, формирующееся новое качество современной российской военной политики.
Ключевые слова: военная сила, военная политика, военная безопасность, вооруженные силы, вооруженное насилие, военное строительство.
Военная сила остается сегодня важнейшим, хотя и не главенствующим фактором национальной безопасности и мировой политики. По американской статистике, к началу XXI в. человечество продолжало жить в условиях 40 неурегулированных конфликтов, причем примерно в каждом из 5-10 случаев разворачивались активные боевые действия (см.: Литовкин, 2009).
Военная сила государства представляет собой степень и интенсивность реального воздействия его военной мощи на другое государство, группу стран или систему международных отношений в целом. Масштабы, способы применения военной силы, объекты ее приложения определяются в первую очередь характером и направленностью внешнеполитических целей. Этим мы подчеркиваем, что военная сила — это средство политики, точнее, исторически специализировавшейся ее части — военной политики государства. Известно, что политика, наряду с военной силой, располагает и другими средствами, но для военной политики военная сила представляет собой основное средство реализации поставленных целей. При этом во всех формах своего проявления военная сила выступает в форме вооруженного насилия.
© И. В. Радиков, 2009
Напомним, что на рубеже 1990-х годов роль военной силы пытались пересмотреть, во всяком случае для СССР, а потом и России. Среди известных российских политиков и политологов стало распространенным рассуждение о том, что «военная сила потеряла свое значение». Эта установка явилась своеобразным идеологическим и псевдонаучным обоснованием последующих почти двадцатилетних радикальных и принципиальных, непоследовательных и противоречивых изменений в военной сфере, военной политике, военном строительстве.
В нашей стране, наверное, практически нет людей, совершенно безразлично относящихся к военной сфере, армии, войне, военной политике. Интересы и активность большинства людей в той или иной степени связаны с войной и армией. Вместе с тем их позиции резко, иногда полярно отличаются. Объективное содержание и субъективное восприятие военной сферы и военной политики далеко не всегда совпадают: различные индивиды и группы формируют собственное отношение к целям, методам и результатам военной деятельности. Одни по-прежнему (традиционно) поэтизируют войну, обожествляют вооруженные силы, другие (их становится все больше) принципиально отвергают военное насилие, представляют армию как безусловное зло. За последней позицией, в сущности, скрывается отказ России от эффективной военной политики, попытка устранения ее в качестве самостоятельного внешнеполитического игрока, то есть фактического лишения суверенитета. В этой связи важно выявить современное состояние военной политики России с учетом фундаментальных истин эпохи глобализации. Одна из них такова: после периода эйфории 1990-х годов государства вновь вернулись к своей внешней политике, к концепции приоритета национальных интересов.
В вышеназванном контексте признаем вполне обоснованным утверждение пусть и устаревшей Концепции национальной безопасности Российской Федерации: «Значение военно-силовых аспектов в международных отношениях продолжает оставаться существенным» (Независимое военное обозрение, 2000, 14 янв.). Опровергнуть этот тезис вряд ли аргументированно возможно. Внешняя политика государств и сегодня в значительной степени имеет силовую составляющую. Пример России подтвердил, что уменьшение ресурсной, силовой, геополитической базы внешней и военной политики резко снижает возможности влияния на внешний мир и эффективность обеспечения национальных интересов. Ныне и в обозримом будущем Россия — в свете ее размеров, ресурсов и геостратегического положения — не обойдется без крупной, хорошо оснащенной и подготовленной армии, а значит, и без самостоятельной военной политики.
Сложившаяся в начале XXI в. новая геополитическая ситуация, связанные с ней сложные, а порой и трудно прогнозируемые коллизии, возникающие в военно-политической и стратегической обстановке, расстановка и соотношение сил внутри государств и за их пределами, их внутренняя и внешняя политика, экономические возможности, уровень развития производства оружия и техники и многое другое настоятельно поставили перед всеми ведущими государствами мира проблему адекватности их военной политики. Сочетание тенденций углубления международной интеграции, формирования глобального экономического и информационного пространства с повышением остроты конкурентной борьбы мировых центров силы привело к кардинальным изменениям всей системы международных отношений. Крупномасштабные и исторические по своей значимости изменения в глобальной геополитической обстановке, произошедшие в мире, не могли не сказаться на характере и направленности военно-политического курса России. В этих условиях возникла необходимость уточнения, пересмотра военной доктрины и военной политики, стратегий и концепций национальной безопасности, принципиальных взглядов на военное строительство.
Нацеленность на глобальную проекцию силы, унаследованный от советского прошлого уровень культуры военной политики России не соответствовали идеалам демократического правового государства с рыночной экономикой, возможным и реально существующим в новых условиях военным угрозам, новым способам ведения войны, не могли обеспечить национальные интересы, эффективность борьбы с международным терроризмом. Военная политика России нуждалась в кардинальных преобразованиях. Россия, перестав быть сверхдержавой, так и не смогла обрести политический, экономический и военный потенциал, необходимый великой державе. В то же время ядерная мощь страны все еще поддерживает в стране, в том числе в части политической элиты, ностальгические претензии на сверхдержавный статус.
Почти 9 лет ельцинской эпохи правления только усугубили кризисное состояние военной сферы, привели к резкому упадку вооруженных сил. По причине плохого финансирования армии реально возникла проблема боеспособности армии. Главным фактором, определявшим военную политику после 1992 г., явился системный кризис государственности, поразивший все ветви власти. Исполнительная власть действовала без стратегии, исходя из конъюнктурных приоритетов политических групп в борьбе за власть, за ее удержание и за доступ к собственности и финансовым потокам. Законодательная и судебная ветви власти проявляли аморфность, были полностью зависимыми от исполнительной вертикали. При
этом реальные действия последней находились в полном противоречии с законодательно утвержденными процедурами определения стратегических приоритетов внешней и внутренней политики.
Власть, общество и сама армия до конца не понимали, зачем государству в этих условиях нужна армия и какие угрозы реально существовали для России. В обществе не было ответа и на главные вопросы — нужна ли вообще России армия, и какой она должна быть? Проводимые и планируемые реформы прежней военной системы, по оценкам экспертов, были не проработаны, хаотичны и носили бессистемный характер. Неуклонно стало снижаться качество состава военнослужащих российской армии, их социальный, физический и интеллектуальный уровни. Политика государства в данном вопросе напоминала «латание дыр», то есть каждый конкретный узкий вопрос решался зачастую в ущерб интересам армии в целом. Планы практического обучения слушателей и курсантов не выполнялись. В 1999-2000 гг., по данным Минобороны РФ, на учебные расходы военно-учебных заведений было выделено по 5 млн руб. (по 47 руб. на одного обучаемого), в 2001 г. — 30 млн руб. (по 290 руб. на одного обучаемого). На эти деньги каждый обучаемый мог быть обеспечен в лучшем случае одним (!) учебником в год, в то время как требовалось не менее десяти (см.: Мугинов, 2004).
Ельцинский период открыл эпоху тотального воровства в офицерской среде. В стране создался целый клан, который управлял финансовыми потоками в собственных интересах, устраивал фальшивые тендеры, закупал по невыгодным для армии ценам продукты. В этот период возникла проблема самоидентификации военнослужащих, которые в создавшейся ситуации не могли ответить на важнейшие личностные вопросы: «Кто я? Зачем я служу в армии? Кого я защищаю? На кого я равняюсь?» И если в российском обществе была предельно принижена ценность служения Родине, которую в прошлом разделяло большинство населения страны, то в военной среде был потерян образ героя, военнослужащим стало не с кем идентифицироваться.
Комплекс социальных проблем (в наибольшей степени — невозможность содержать семью на зарплату офицера) и отсутствие перспектив получить достаточную компенсацию за многолетнюю тяжелую службу повлекли за собой проблему массовых увольнений из армии квалифицированных кадров. Многие офицеры, получившие высшее военное образование, по прошествии нескольких лет, видя абсолютную бесперспективность своей службы, стали увольняться из армии.
Вместе с тем признаем, что в этот период военно-политической элитой все же был решен ряд сложнейших теоретических и практи-
ческих задач. В частности, была верно оценена сложившаяся международная ситуация, были адекватно определены основные направления военной политики. Они нашли отражение в сформулированных концепции формирования Вооруженных сил РФ и основных положениях Военной доктрины (октябрь 1993 г.). В них, например, отмечалось, что военных угроз для России, противников для нее уже нет, но сохраняются источники угроз, существует военная опасность. Перед ядерными силами ставилась задача обеспечить сдерживание и предотвратить эскалацию крупных конфликтов, к которым Вооруженные силы не были готовы из-за «слабости» сил общего назначения.
В области военного строительства ставились новые для российской военной системы задачи перехода на смешанный принцип комплектования: по контракту и по призыву; перехода от армейской и дивизионной структуры в сухопутных войсках к корпусной и бригадной; формирования мобильных сил, способных к оперативному развертыванию и решению ограниченных задач в любом регионе страны. Практическая часть военной политики этого периода была направлена на решение крупнейших военно-политических проблем. Достаточно вспомнить колоссальную по масштабам операцию переброски войск из восточноевропейских стран на территорию России и их размещение в новых местах дислокации, миротворческие операции в Южной Осетии, Приднестровье, Абхазии, Таджикистане, Боснии и Герцеговине, восстановление конституционного порядка в Чечне. Существенный пересмотр ряда отправных положений военно-политического курса России был осуществлен президентом В. Путиным и его администрацией. Когда ситуация в мире приобрела совершенно новые очертания, именно на них легла разработка основополагающих военно-политических документов, ориентированных на перспективу.
Произведенный руководством страны всеобъемлющий анализ военно-политической ситуации в мире, изменившегося характера угроз национальной безопасности России позволил определить направления развития вооруженных сил на предстоящие 5-10 лет, а по некоторым аспектам на более длительный период. Выступая 28 мая 2005 г. на заседании Совета безопасности, обсуждавшем перспективы развития военной организации России до 2015 г., В. В. Путин сделал вывод о необходимости ломки устаревших подходов к обеспечению национальной и международной безопасности и сформулировал задачу перехода к этапу нарастающего развития всех компонентов военной организации, к ее развитию на основе действительно долгосрочной стратегии (Документы заседаний Совета безопасности, 2005, 28 мая). Соответствующие меры были
включены в программу «очередной» военной реформы, призванную максимально быстро и эффективно привести вооруженные силы в соответствие с новыми геополитическими реалиями и требованиями нового военно-политического мышления. Однако практика реализации планов преобразования военной сферы, военной политики, военного строительства и в этот период характеризуется противоречивостью, очевидной непоследовательностью. Отсюда вытекает настоятельная необходимость в тщательном теоретическом анализе всех компонентов военной политики и логики современных российских военных реформирований.
Для понимания происходящих изменений военной политики напомним несколько важных моментов. Военная политика Российской Федерации — необходимый и важный элемент общеполитической и внешнеполитической деятельности, направленной на обеспечение национальной безопасности, предотвращение войны и военных конфликтов, упрочение стратегической стабильности*.
В российском «Военном энциклопедическом словаре» военная политика определяется как система взглядов, отношений и деятельности общества и его социально-политических институтов, непосредственно связанная с созданием военной организации, подготовкой и применением средств вооруженного насилия в политических целях (Военный энциклопедический словарь, 2002, с. 1180).
В широком смысле под военной политикой понимаются военные аспекты внутренней и внешней политики государства. Эпитет «военная» здесь подчеркивает, что сфера, в которой эта политика реализуется, охватывает относительно самостоятельную, по-своему «вечную» (пока существуют войны и армии) и исключительно важную область человеческой деятельности.
Во-первых, особенностями этого вида политики является то, что, военная сфера не является самодовлеющим образованием, а военная политика — какой-то обособленной, самостоятельной частью политики вообще. Военная политика интегрирует самые различные виды политической, экономической, научно-технической и других видов деятельности, направляя их на решение конкретных задач. Реализация ее целей достигается за счет централизации государственного и военного управления, осуществления комплекса политических, дипломатических, экономических, социальных, информационных, правовых, военных и других мер, направленных на обеспечение военной безопасности Российской Федерации и ее
* В отечественной науке считается, что термин «военная политика» впервые употребил генерал А. Жомини (1779-1869), один из основателей Российской академии Генерального штаба.
ПОЛИТЭКС. 2009. Том 5. № 1
союзников, которая обеспечивается всей совокупностью имеющихся в ее распоряжении сил, средств и ресурсов.
Эти кажущиеся банальными сентенции нужны здесь для того, чтобы подчеркнуть, что создание и жизнеобеспечение вооруженных сил, их функционирование и развитие придают обществу известные особенности, существенно трансформируют его. Так, в интересах обеспечения армии определенная — иногда значительная — часть экономики, научного потенциала страны специализируется на военном производстве. Существенную роль играют ценностные ориентации и нравственные установки людей по отношению к войне и армии. В политических структурах государственной власти и оппозиции создаются институты, призванные заниматься военными вопросами. Среди различных инструментов, с помощью которых она осуществляется, важнейшее место принадлежит институирован-ным, организационно оформленным структурам, специально созданным для ведения боевых действий, военных операций. «Начиная с некоторого уровня сложности, — пишет испанский политолог Л. С. Санистебан, — политические системы создают специальные органы для ведения войны, ориентированные как против внешних врагов, так и против внутренних групп, пытающихся свергнуть элиты. Эти органы образуют со временем важнейшую часть правительственного аппарата в каждой политической системе» (Санистебан, 1992). В правовой системе государства складывается военное право, регулирующее соответствующую деятельность институтов и граждан. Воинская служба становится одним из факторов социальной мобильности и межэтнического общения населения.
В действительности же, как довольно давно и весьма проницательно заметил Уильям Одом, грань между политическим и военным зачастую бывает очень размыта: «В реальности практически любое решение, касающееся военных структур, влияет на внутреннюю политику государства. Временами это влияние может смягчаться или видоизменяться благодаря глубокой приверженности военных принципам социальной этики. Но совсем нейтрализовать его эта приверженность не может. Таким образом, аполитичный военный истеблишмент — не что иное, как миф, первоначально возникший в Европе, а затем прижившийся и в Соединенных Штатах» (Odom, 1978, р. 35). Таким образом, необходимость военного строительства, само существование армии диктуют обществу определенную линию поведения, требуя от него порою немалых людских, материальных и финансовых ресурсов. Именно поэтому люди не могут быть безразличными к тому, что, так или иначе, задевает их интересы.
Во-вторых, военная сфера, военная политика в отличие от дру-
гих видов политики связаны с подготовкой к применению, предотвращению применения и непосредственным применением вооруженного насилия. Ни одно другое направление общей политики (например, экономическая, социальная, духовная, демографическая и т. д.) не располагает таким средством. Обратим внимание на качественно новую проблему предотвращения применения насилия. Никогда прежде оно не являлось приоритетным для военной политики. Военная политика всегда была связана с подготовкой к применению и самим применением военной силы в политических целях. В связи с этим укажем, что функциональное применение средств вооруженного принуждения влечет значительные утраты: гибель и ранение людей, материальные разрушения, финансовые и другие потери. Их несут не только жертвы, но и сами инициаторы военного насилия, не только побежденные, но и победители. Со второй половины XX в. «цена войны» в ее экономическом, политическом, социальном измерениях приобрела новые масштабы. Увеличился ущерб от нарушения экологического баланса. Трагические последствия войн, военных конфликтов всякий раз превосходили предварительные расчеты сторон — как агрессоров, так и их жертв.
Подчеркнем, что даже при выполнении миротворческих задач военная сила не изменяет своей сути и всегда сохраняет в себе угрожающий потенциал разрушения и социального упадка. Даже сравнительно легкое разрушение производственной инфраструктуры (систем снабжения предприятий энергией, сырьем, связью, транспортом и т. д.) парализует хозяйственную деятельность. Возможность разрушения атомных электростанций и предприятий, связанных с атомной энергетикой, производством и использованием радиоактивных, химических и других опасных материалов, способна вызвать многократное усиление и без того огромных разрушительно-истребительных сил современной войны, изуродовать и сделать непригодной для жизни среду обитания на огромных пространствах.
Существование военных опасностей, динамика их превращения в военные угрозы предполагает готовность общества к возможному применению военной силы. Оружие может быть аргументом политики для защиты национальных интересов и в состоявшихся демократиях. Вот почему нужна продуманная и эффективная политика, способная как предупредить, предотвратить военное насилие, перевести его в русло мирного разрешения противоречий или, по крайней мере, минимизировать его размах и последствия, так и подготовиться к его эффективному применению.
В-третьих, феномен военной силы и сегодня оказывает значительное влияние на жизнь общества. Создание и поддержание такой силы ложатся тяжелым бременем на государства и общество.
Армия стоит денег, хорошая армия — больших денег. Значительных затрат требует и подготовка средств вооруженного насилия. Так, только средняя стоимость обучения курсанта в военном вузе в начале 2009 г. составляла примерно 600 тыс. руб. в год, то есть при 4-летнем сроке обучения — 2 млн 400 тыс. руб., а при 5-летнем — 3 млн руб. Подготовка одного курсанта летного училища, к примеру, обходится государственному бюджету почти в 1 млн руб. в год (см.: Панков, http://www.mil.ru/info/53270/53783/57068/index.shtml).
В нашей стране военные расходы составляют значительную долю государственного бюджета. Из опубликованного до начала экономического кризиса федерального бюджета страны на 2008-2010 гг. следует, что расходы на оборону имеют стабильный рост. В целом они на этот период военного строительства составляют 2,63% от внутреннего валового продукта (ВВП). Исключением является 2009 г., когда военный бюджет составит 2,73% от ВВП. Для сравнения, в США расходы на оборону примерно 3,5% от ВВП, а в Грузии — около 5% от ВВП (см.: Мухин, 2007).
Другая проблема лежит в научно-технической области. Исторически сложилось так, что во всем мире наиболее смелые и важные прорывы здесь связаны, как правило, с военным делом. Между тем общество заинтересованно в том, чтобы все научные открытия, новейшие технические решения, инновационные технологии оперативно внедрялись и эффективно использовались в производстве и быту. В этой связи принципиальное значение имеет установка на передачу новых военных технологий гражданскому производству. Наконец, военное строительство отвлекает от созидательных целей значительную часть людских ресурсов.
В-четвертых, субъекты политической власти должны учитывать противоречивую сущность военных институтов. Речь идет том, что созданные для обеспечения безопасности общества и государства, они воплощают в себе в известной мере отчужденную от них огромную мощь, которая в принципе способна стать силой, стоявшей не только над обществом, но и над государством. Мировая история, в меньшей степени отечественный опыт дают множество подтверждений тому, что армия, другие силовые структуры могут выступить инициатором и самостоятельным субъектом политического конфликта, быть его активной движущей силой или слепым орудием одной из сторон, стать объектом политической борьбы или ее причиной, оказаться жертвой столкновения политических амбиций и т. д. В результате этого возникает и накапливается отчуждение между армией и обществом, порою вырастающее до их противостояния, что идет во вред и обществу, и армии. В этой связи следует видеть существенные различия отнюдь не терминологического характера в
словах «вмешательство», «втягивание», «привлечение», «отстранение» и т. д., когда речь идет о механизме и характере включения армии или иных военно-силовых структур в политический конфликт.
Военная политика — это, прежде всего, политика государства. По Максу Веберу, одним из основных атрибутов государства являются государственная монополия на легитимное обладание силой и использование этой силы. В конечном итоге государство, и только государство, имеет право создавать и использовать армию (Вебер, 1990, с. 645). В военной политике тесно переплетены ее внутренняя и внешняя стороны. Внутренняя сторона связана с созданием средств вооруженного насилия и их использованием в процессе решения тех или иных задач внутри страны (в одном случае — для поддержания существующего строя и срыва попыток его насильственного изменения; в другом — для разрушения существующей и установления новой политической системы в результате военного переворота). Внешняя сторона связана с использованием или угрозой применения средств вооруженного насилия во взаимоотношениях с другими государствами, расширением (сохранением) границ, установлением (поддержанием) господства в определенных регионах и достижением оборонительных либо агрессивных, завоевательных целей.
Партии, движения и другие социальные группы могут принимать участие в выработке военной политики, но главным образом через своих представителей в органах государственной власти. Таким образом, субъекты политики не тождественны субъектам военной политики. Если же государство утрачивает контроль над военной организацией, то это может привести к гражданской войне или военному путчу. Между тем в демократическом обществе совершенно нетерпимы какие бы то ни было самостоятельные действия войск, то есть осуществляемые по их инициативе и по собственному плану, а равно втягивание регулярных войск в боевые действия противоборствующих политических группировок. Политический статус и политическая роль армии, ее предназначение и функции можно охарактеризовать так: опасна армия, позиция и действия которой не контролируются.
В-пятых, вектор военной политики может быть разным: оборонительным и миротворческим, агрессивным и захватническим. Агрессивные начала военной политики всегда маскируются. Оставшиеся в военных анналах истории завоеватели всегда утверждали, что они стремятся к миру. Использование военной силы может быть правомерным и противоправным, успешным с точки зрения достижения поставленных задач или неудачным, может принести победу или поражение. Направленность военной политики государства оп-
ределяется его статусным положением (сверхдержава, великая держава, влиятельная региональная держава, малое государство), наличием и характером военных опасностей и угроз. В частности, статус государства определяет формат национальных интересов и международных отношений, требования к строительству и развитию вооруженных сил и в целом силового компонента военной организации.
В-шестых, военная политика представляет собой органическое единство теоретической и практической сторон. Теоретическая составляющая охватывает раскрытие закономерностей и принципов военной деятельности, анализ военно-политической обстановки, прогнозирование и предвидение в военном деле, выработку военно-стратегических установок, определение принципов военного строительства и др. Система официальных взглядов на использование средств военной политики в политических целях находит свое выражение в военной доктрине государства.
Практическая сторона военной политики включает создание и поддержание необходимой военной мощи страны; строительство вооруженных сил, обеспечение их боевой и мобилизационной готовности; организацию производства оружия и военной техники; создание и развитие военной инфраструктуры; формирование морально-психологической готовности граждан к защите страны; создание и накопление мобилизационных резервов; международное военное сотрудничество и др.
Какой же должна быть военная политика в российском демократическом государстве? Содержание военной политики России, положений военной доктрины и ее оборонительная направленность определяются демократическим выбором страны. Так, в международной сфере основными принципами российской военной политики были обозначены признание необходимости сохранения мира в качестве приоритетной ценности; неприменение первыми военной силы; применение всех имеющихся в ее распоряжении сил и средств, включая ядерное оружие, лишь в случае необходимости отражения вооруженной агрессии и если все другие меры разрешения кризисной ситуации исчерпаны или оказались неэффективными. Основная роль в предотвращении войн и вооруженных конфликтов стала отводиться политическим, дипломатическим, экономическим и другим невоенным средствам. Прочное место в военной политике в Российском государстве занял принцип невмешательства во внутренние дела других государств. Россия действует исключительно через международные, правовые механизмы коллективной безопасности.
В области российского военного строительства наиболее зна-
чимыми принципами заявлены: исключительно правовой характер деятельности Вооруженных сил; гражданский контроль над ними; влиятельное участие высшего представительного органа в определении основных направлений военной политики; демократическая практика принятия военно-политических решений после всестороннего их обсуждения во всех инстанциях государственной власти и с представителями общественности; открытое и гласное обсуждение военных проблем на страницах газет и журналов, в других средствах массовой информации; единоначалие, осуществляемое на демократических основах.
Не претендуя на исчерпывающую характеристику, отметим еще некоторые из требований к военной политике, наиболее актуализирующихся в условиях демократии и непосредственно относящихся к России. В частности, военная политика должна быть:
а) эффективной, оптимальной и достаточной: уметь достигать максимальных результатов соответственно поставленным целям с минимумом потерь, затрат. Она должна обеспечивать максимализацию эффективности использования Вооруженных сил во всем многообразии ролей и задач (это особенно важно в наше время, когда Вооруженные силы принимают на себя различные нетрадиционные роли и задачи); также максимально эффективное использование материальных и людских ресурсов в условиях меняющихся задач;
б) рациональной. Здесь следует учитывать следующее: парадигмой рациональной военной политики является совокупный (не только национальный) военный опыт. Характеристики рациональной военной политики меняются: изменение военной деятельности меняет смысл рационального, то есть рациональное в иных условиях перестает быть таковым. Рациональность военной политики фиксирует оптимальность, эффективность, методичность деятельности; она выявляется в ходе оценки деятельности, исследования адекватности целей и средств деятельности. Рациональная военная политика строго соответствует конкретной обстановке и вытекающим из нее политическим целям, стоящим перед армией и страной, ее реальным экономическим и военным возможностям;
в) гуманной. Важным показателем гуманизма военной политики являются политический реализм и мудрость в деятельности политического и военно-стратегического руководства. Гуманизм и военную политику объединяет проблема человека, который является главным субъектом и объектом военной политики. Гуманизм как система духовных ценностей, в которой приоритет человека является определяющим, становится главным элементом военной политики, обеспечения военной безопасности. Интересы построения демократического правового государства с рыночной экономикой,
обеспечения целостности, суверенитета России требуют того, чтобы научиться оценивать военную политику человеческой мерой, мерой добра и справедливости. Гуманизмом могут быть проникнуты все аспекты войны: политическое содержание, вооруженная борьба, невоенные формы борьбы (экономическая, политическая, дипломатическая, информационная). Активное использование невоенных форм борьбы позволяет уменьшить удельный вес вооруженного насилия. Нельзя допустить крупномасштабные военные действия в ответ на пограничную провокацию, использование ядерного оружия против агрессора, когда нет непосредственной угрозы существованию демократического государства. Гуманизм предполагает отказ от необоснованного, произвольного и неограниченного вооруженного насилия (см.: Киршин, 2004);
г) прагматичной и в то же время моральной. Прагматизм и мораль неразрывно связаны и дополняют друг друга. Чем полнее реализуются нормы и ценности морали, тем эффективнее достигаются прагматические цели. В свою очередь, успехи в достижении прагматических целей создают благоприятные условия для реализации норм морали. Соотношение в военной политике прагматизма и морали зависит от обстановки.
В последнее время в России многие политики и военачальники абсолютизируют роль прагматизма (целесообразность, выгода, практичность, полезный результат, корыстные побуждения) в военной политике. Однако абсолютизация прагматизма в демократическом государстве может привести к авторитаризму, к милитаризации военной политики. Очень важно добиться прагматизма и морали при определении национальных интересов. Сложность данной проблемы состоит в том, что объект национальных интересов России может быть объектом национальных интересов других государств (Каспий, Центральная Азия, Балканы, Ближний Восток).
В такой ситуации военная политика России будет нравственной, если она в диалоге с другими государствами найдет компромисс, который устроит все государства. У каждого государства есть национальные интересы, но у мирового сообщества имеются глобальные интересы, среди которых обеспечение выживания человечества в связи с природными, техногенными, экологическими, демографическими, военными угрозами, с распространением оружия массового уничтожения. Поэтому военная политика России, основанная только на национальных интересах без учета глобальных проблем, не может быть нравственной.
Деятельность политиков и военачальников требует нравственного сознания, нравственных отношений и нравственной практики, так как они выступают частью военной политики. На передний план
выступают моральные требования таких категорий, как добро и благо, справедливость и равенство, совесть и долг, честь и достоинство, свобода, ответственность, и соответствующие им нравственные качества: правдивость, честность, порядочность, добродетель, благородство, вежливость, справедливость, принципиальность, уважение достоинства граждан, чувство долга и ответственность.
Нарушение норм, ценностей морали может способствовать милитаризации страны, проведению агрессивной политики, ошибкам в военном строительстве, наконец, поражению в войнах. Равнодушие, упрямство, пассивность, косность снижают инициативу, лежат в основе консерватизма, застоя военной мысли. Подозрительность, ненависть ведут к потере способности трезво и всесторонне оценивать военно-политическую обстановку. Низкий уровень нравственности военачальников снижает эффективность уровня военного искусства. Опасность представляют для Вооруженных сил России грубость, хамство, самомнение, зазнайство, низкий профессиональный уровень генералов и офицеров. В военное время это приводило к поражениям, большим потерям. В мирное время эти черты вкупе с угодничеством, подхалимством, карьеризмом, очковтирательством генералов и офицеров наносят огромный вред боевой мощи Вооруженных сил, ведут к снижению престижа армии. Многие такие генералы и офицеры быстро продвигаются по службе, и чем выше они поднимаются по служебной лестнице, тем больше вреда они приносят: падает воинский престиж, ухудшается нравственное здоровье подчиненных.
Эффективность военной политики России снижается также вследствие нарушения прав военнослужащих. К сожалению, в армии и на флоте существуют систематические и широкомасштабные нарушения основных прав человека. Наиболее часто нарушаются такие общепризнанные нормы и принципы, как право на жизнь, охрану физического и психического здоровья, право на социальное обеспечение. Чтобы составной частью военной политики была мораль, чтобы в ней органично сочетались прагматизм и нравственность, военная политика России должна оцениваться, анализироваться, контролироваться с нравственных позиций со стороны исполнительной, законодательной и судебной властей, а также со стороны гражданского общества.
Место и роль военной политики и военных инструментов в обеспечении национальных интересов страны определяется не только политическим режимом, но и объективными внешними условиями, геополитическим положением страны, ее экономическим развитием, демографическим состоянием, социокультурными фак-
торами. В условиях глобализирующегося мира меняются приоритеты защиты государств, обеспечения их национальной безопасности, которое уже не может, как в прошлом, сводиться исключительно к защите территориальной целостности и нерушимости государственных границ. Вместе с тем эта задача не перестала быть актуальной хотя бы потому, что территориальные претензии к Российской Федерации в той или иной форме имеют практически все соседние государства. Существование опасности политического или силового отторжения от нее отдельных территорий требует соответствующих контрмер, в том числе в военной области.
Литература
1. Вебер М. Избранные произведения / Пер. с нем. / Сост., общ. ред. Ю. Н. Давыдов. Предисл. П. П. Гайденко. М.: Прогресс, 1990. 804 с.
2. Военный энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия. «РИПОЛ классик», 2002. 1664 с.
3. Документы заседания Совета безопасности РФ // http://www.scrf.gov.ru/ documents/sections/
4. Киршин Ю. Забытые сферы военного реформирования // Независимое военное обозрение. 2004. 23 апреля.
5. Литовкин В. Полководцы готовятся к завтрашней войне // Независимое военное обозрение. 2009. 23 января.
6. Мугинов Р. К. Совершенствование системы подготовки офицерских кадров как фактор обеспечения военной безопасности Российской Федерации // Российский военно-правовой сборник. 2004. № 1. Апрель.
7. Мухин В. Военная составляющая важнее социальной // Независимое военное обозрение. 2007. 13 августа.
8. Панков Н. А. Тезисы выступления на заседании пресс-клуба военных обозревателей Министерства обороны Российской Федерации // http://www.mil.ru/info/ 53270/53783/57068/index.shtml
9. Санистебан Л. С. Основы политической науки / Пер. с исп. В. Л. Заболотно-го. М.: МП «Владан», 1992. 258 с.
10. Odom W. E. "The Party-Military Connection: A Critique" // Civil-Military Relations in Communist Systems / Ed. by D. R. Herspring, I. Volgyes. Boulder, CO: Westview Press, 1978.
ПОЛИТЭКС. 2009. Том 5. № 1
