CC BY
100
М. Каменева,
востоковед
О ТРАНСФОРМАЦИИ ПОНЯТИЯ «КУЛЬТУРА» В ИСЛАМСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ ИРАН
На протяжении 35 лет, прошедших со времени образования ИРИ, отношение властных структур страны к своей культуре и ее роли в общественной жизни претерпевало изменения, и культурный фактор достаточно активно использовался и в настоящее время используется ими в политических и идеологических целях. Можно сказать, что апеллирование к нему превратилось в некий элемент политической моды. Исторический отрезок протяженностью в 35 лет в развитии Ирана уже позволяет сделать некоторые выводы и обобщения относительно направлений и тенденций развития иранской культуры.
Период в истории Ирана, который охватывает приблизительно первое десятилетие после свершения исламской революции, тесно связан с именем имама Хомейни. Установление теократического режима в Иране привело к исламизации иранского общества, причем она коснулась не только сферы политики, экономики, социальных отношений, но и, может быть, в первую очередь, идеологии и культуры. Перед исламскими идеологами встала задача сформировать и вложить в общественное сознание понятие «современная иранская культура», искоренив при этом представления о недавнем и далеком прошлом и пересмотрев историческую и культурную традицию иранского общества, т.е. создать новую культуру, опирающуюся на традиции ислама.
В это время четко просматривается тенденция сужения рамок национальной истории, подразделяющейся на доисламскую эпоху, которую принято называть «джахелия», т.е. «невежество», и исламский период. Доисламский период исключался из контекста истории и современности Ирана [Кляшторина, 1990]. Именно в этом русле имам Хомейни сразу после победы исламской революции поставил перед нацией задачу изменения и обновления существовавшей в стране культуры в рамках культурной революции, начатой по его указу в 1980 г. Имам не раз подчеркивал, что «решение проблем иранской культуры является одной из первоочередных задач, так как социальное бесправие базируется на его культурной отсталости, а культура - это основа нации». «От того, насколько здоровой, самостоятельной (независимой от Запада. -М.К.) будет общая культурная ситуация в стране, зависит решение
ряда политических, экономических и других вопросов» [Кейхан, 19.04.1979].
В соответствии с указом, главной целью культурной революции был пересмотр всего созданного в области культуры до 1979 г. согласно принципам ислама. Ее главным лозунгом стало создание новой, самобытной иранской культуры, пропитанной духом ислама и базирующейся на мусульманских традициях при полном отрицании культурного наследия Ирана, включая и то, что было создано при старом шахском режиме. Следует подчеркнуть, что в этот период имам Хомейни под самобытной иранской культурой, или Гагха^е ^Ып, понимал такую культуру, которая отвергает не только собственные иранские доисламские ценности, но и культурное наследие Запада, его влияние на развитие иранской культуры [Каменева, 1982; Кейхан, 19.04.1979].
Хотя иранская культурная революция - явление сложное и противоречивое, обладающее как позитивными, так и негативными чертами, она была широко поддержана в иранском обществе -религиозными и политическими деятелями, представителями иранской интеллигенции, простыми иранцами [Кейхан, 23.04.1980; 04.05.1980; 08.05.1980; Эттелаат, 04.05.1980]. Стимулируемая идеями имама Хомейни и его Указом о культурной революции дискуссия относительно будущего иранской культуры затрагивала следующие важные проблемы: каким образом и в какой именно сфере общественной жизни должны начинаться культурные преобразования; в каких рамках они должны осуществляться; в каких отношениях они должны находиться с процессами, происходящими в системе образования [Эттелаат, 20.05.1980]. При этом следует упомянуть, что не принявшая идей культурной революции часть иранской интеллигенции составила иранскую культурную эмиграцию в таких странах мира, как Германия, Канада и США.
В целом для культурной политики руководства ИРИ в этот период характерно обращение к мусульманским традициям, что согласовывалось с поддерживаемыми властями идеями панисламизма, т.е. объединения стран традиционного распространения ислама под флагом «мусульманской солидарности», где религиозный момент доминирует над национальным. Это проявилось, в частности, в том, что прежняя эмблема Ирана - лев и солнце -была заменена исламским полумесяцем, в выступлениях религиозных лидеров использовалась преимущественно арабская терминология, и др. Арабизация Ирана сказалась и в культурно-языковой области. Арабский язык занял второе место после пер-
сидского, признанного официальным, государственным языком ИРИ в новой Конституции страны, принятой в 1979 г. При этом ему начали отводить, в значительной мере искусственно, всё более значимую роль в общественной жизни страны [Каменева, 1983, с. 143-144]. Ведущие религиозные и политические деятели Ирана на страницах периодических изданий неоднократно подчеркивали, что арабский язык - язык ислама и Корана и что человек, не владеющий им хотя бы в некоторой степени, не сможет понять смысл мусульманской религии [Кейхан, 26.11.1981]. Шел активный процесс арабизации персидского языка, причем не только путем возрождения архаизмов, но и при помощи создания неологизмов. Вместе с тем совершенно иная ситуация складывалась с западноевропейскими языками - их статус не был зафиксирован в Конституции, роль этих языков в общественной жизни страны была сильно ограничена, что явилось результатом антизападных настроений в культурной политике руководства ИРИ.
Мехди Санаи, известный иранский ученый и политик, в книге «Отношения Ирана и центральноазиатских государств: тенденции и перспективы» (Тегеран, 2011) пишет, что «такое значимое событие, как исламская революция, помимо привнесения изменений в политику и экономику также значительно скорректировало сферу культуры. Поэтому можно говорить о культуре предреволюционной и культуре послереволюционной, основными достижениями которой явились возвеличивание ее исламской составляющей и преуменьшение роли древних, национальных, иранских традиций. Таким образом, культурная политика Ирана (в это время. - М.К.) - не что иное, как политика исламской революции, и в этом смысле исламская культура пронизывает все общество» [Санаи, 2011, с. 255]. Автор не раз отмечает важность международного аспекта культурной политики ИРИ, который, на мой взгляд, именно в данный период начал набирать силу и направлен прежде всего в сторону государств мусульманского мира и иранской диаспоры за рубежом, для которой иранская культура является фактически родной [Санаи, 2011, с. 257]. Расширение и углубление международного аспекта культурной политики позволит, по мнению руководства ИРИ, в дальнейшем претендовать стране с древнейшей в мире цивилизацией и исламом в качестве государственной религии на лидирующие позиции в регионе, состоящем преимущественно из мусульманских государств.
Со времени окончания ирано-иракской войны и начала созидательного этапа в истории ИРИ наметились изменения в подходе
и трактовке понятия «иранская культура». Изменения экономической политики, расширение внешнеполитических ориентиров способствовали возникновению обновленного взгляда на иранскую культуру, основу которого составляет сочетание исламских и исконно иранских традиций и цивилизационных ценностей, чему, безусловно, способствует укрепление позиций Ирана в исламском мире, культивирование им на международном уровне идей своей культурно-исторической исключительности в рамках мусульманской цивилизации.
В этом контексте представляет интерес замечание известного американского ираниста Ричарда Фрая, который, обращаясь в своей книге «Наследие Ирана» к проблеме новоперсидского ренессанса, писал, что «новоперсидский стал, наряду с арабским, языком ислама, да и сам ислам намного перерос свою арабскую основу, превратившись в многонациональную и многоязычную культуру и религию. Иран сыграл ведущую роль в этой метаморфозе. Можно полагать, что ислам должен был измениться еще до принятия его персами, но иранская цивилизация сыграла такую же роль в развитии мусульманской культуры, как греческая цивилизация в сложении христианства и его культуры» [Фрай, 1972, с. 344].
Возвращаясь к современному Ирану, следует отметить, что после кончины имама Хомейни и завершения ирано-иракской войны наблюдается ослабление жесткого, идеологизированного курса руководства страны и в исламизированной концепции культурного развития ИРИ проступает собственно иранский элемент. Этому отвечают и неоднократно звучащие в прессе заявления, через которые красной нитью проходит мысль о том, что жители Ирана являются одновременно и иранцами, и мусульманами. Если центром принятия всех решений в области культуры стал Высший совет культурной революции - государственная организация, созданная в 1984 г. по инициативе имама Хомейни, то с целью пропаганды существующей доктрины культурного развития Ирана за его пределами в 1995 г. была создана специальная Организация по проблемам культуры и исламских связей (Саземане фарханг-о эртебатате эслами), функционирующая под началом Министерства культуры и исламских связей. Структурно организация представляет собой ряд подразделений, которые курируют научные исследования и занимаются проблемами образования, ведают публикациями и пропагандой всех аспектов ее деятельности, организуют недели ИРИ за рубежом, различного рода выставки и научные
конференции по проблемам культуры, многочисленные мероприятия по пропаганде персидского языка и литературы, а также работают в направлении расширения диалога между исламом и другими мировыми религиями, в том числе православием.
Большое значение для пропаганды иранской культуры имеют функционирующие под эгидой этой организации во многих странах мира культурные представительства при посольствах ИРИ, число которых в настоящее время выросло до сотни.
Важная роль в процессе культурной переориентации отводилась персидскому языку, который, наряду с арабским, начал рассматриваться как язык ислама и мусульманской цивилизации, как инструмент их распространения в различные регионы мира. Публикации на эту тему стали появляться в иранской прессе сразу после исламской революции [Эттелаат, 27.08.1982]. В программном документе Центра по распространению персидского языка, функционирующего под патронажем Организации по проблемам культуры и исламских связей, отмечается, что персидский язык и персидская литература являются ключом к познанию иранской культуры и исламской цивилизации и способствуют расширению международного аспекта культурной политики Ирана. Они становятся предметами культурного экспорта, причем не только в страны мусульманского мира, но и за его пределы. По данным на 2012 г., персидский язык преподается в 160 университетах мира и изучается на 200 курсах в 55 странах земного шара.
Думается, что культурно-языковая политика мусульманского руководства ИРИ, направленная на внедрение в обиход арабского языка - языка чужеродного для абсолютного большинства населения страны и не способного поэтому приобрести, подобно персидскому, широкие общественные функции, с самого начала была в значительной степени идеологизирована и обречена на провал, что, видимо, понимали и сами пропагандисты этой идеи. В прессе не раз появлялись высказывания, что персидский - национальный язык иранцев, он является ключевым признаком иранской нации и элементом иранской культуры. В связи с этим перенос акцента в культурно-языковой политике с арабского языка на персидский представляется вполне оправданным. Это находит отражение в лексической системе персидского языка. Процесс ее пополнения арабизмами на современном этапе приостанавливается, функционируют в основном лишь заимствования из арабского, вошедшие в лексику персидского языка ранее.
По мнению упомянутого выше Мехди Санаи, «Иран должен в русле своей внешней политики, ориентированной на усиление интеграционных процессов и снижение уровня дезинтеграцион-ных тенденций, уделять достаточное внимание как исламской, так и иранской культуре, так как обе они имеют глубокие корни в регионе, а Иран имеет право играть цивилизационно-образующую роль в нем. Для становления в качестве державы номер один в регионе страна должна уделять равное внимание обоим направлениям своей культурной политики» [Санаи, 2011, с. 89].
Подходы к термину «иранская культура» и путям ее развития в целом претерпевают изменения в связи с модернизацией и развитием иранского общества, в недрах которого формируются новые культурные доктрины, включающие наряду с ростом интереса к культурному наследию и истории Ирана интерес к культуре и истории других цивилизаций. Не случайно в это время, а именно в 2001 г., бывший тогда президентом ИРИ Мохаммад Хатами сформулировал программу культурного диалога с западным миром, т. е. тем самым миром, который после исламской революции воспринимался исключительно как мир враждебный, не способный привнести положительный импульс в развитие иранской культуры. Значение концепции диалога цивилизаций состоит в том, что, с одной стороны, она призывает к эффективному общению в пределах мусульманского мира, в том числе между шиитами и суннитами, а с другой - приглашает к культурному диалогу с Западом. Она также подтверждает мысль о том, что страны с длительной и непрерывной культурной традицией способны к развитию в новых условиях, в том числе в условиях глобализации. Эту теорию можно рассматривать и как ответ на тенденции глобализации культурного пространства и навязывания единых культурных стандартов.
Вместе с тем представленная Мохаммадом Хатами концепция диалога цивилизаций могла символизировать определенное смягчение антизападных настроений руководства ИРИ. В целом такая культурная политика была в состоянии оказать содействие успешному продвижению Ирана по пути к превращению в крупнейшую региональную державу, регионального лидера. По мнению М. Санаи, «Иран для того, чтобы стать региональной державой номер один, должен использовать культурные, исторические, цивилизационные, расовые, языковые и религиозные факторы» [Санаи, 2011, с. 89].
Вступление Махмуда Ахмадинежада на первый президентский срок (2005) можно связать как с сохранением существующих в иранском обществе тенденций развития культуры, так и с появлением новых аспектов ее развития. Следует отметить, что в 20052009 гг. М. Ахмадинежад в целом делал акцент на восстановление исламских ценностей периода после исламской революции. Подход к трактовке понятия «иранская культура» в это время характеризовался прежде всего сохранением свойственных предыдущему этапу тенденций и отходом от теории диалога цивилизаций, теряющей позиции в иранском общественном и политическом сознании. В дальнейшем такая позиция отразилась в принятом в 2011 г. Шестом пятилетнем плане развития страны, в котором проблемы иранской культуры поставлены по значимости на первое место и перспективы ее развития рассмотрены в первом разделе под названием «иранско-исламская культура». В нем отмечается, что ускорение темпов культурного развития ИРИ должно идти по таким направлениям, как: 1) создание программ развития культуры (искусства, науки, образования, сферы религии); 2) планирование путей реализации продуктов культурной деятельности (например, издательская сфера); 3) строительство объектов культуры и учреждений, занимающихся проблемами культуры.
Подчеркивая важность развития современного персидского языка в Иране, этот план обязывает правительство продвигать вырабатываемые (Академией персидского языка и литературы. -М.К.) языковые стандарты, способствовать изъятию латиницы с вывесок в общественных местах, названий фирм и упаковок не-экспортируемых товаров. Планируется разработка «Национального проекта развития культурных связей ИРИ на международном уровне», что безусловно будет способствовать дальнейшему развитию международного аспекта культурной политики страны. Шестой пятилетний план содержит и другие важные положения, например касающиеся культурного наследия имама Хомейни, социально-культурной сферы, деятельности СМИ и многие другие [www.majlis.ir/].
Идеи единства «иранско-исламской культуры» часто встречаются в высказываниях руководящих деятелей Ирана и в иранских СМИ. Так, духовный лидер страны аятолла Хаменеи во время посещения Шираза и Тахте-Джамшид (название древней столицы Ирана. - М.К.) заявил, что последний является гордостью иранцев, символом их доисламского величия, представляет собой те самые исконно иранские ценности, которые, впрочем, по мнению Хаменеи,
столь же важны, как и иранско-исламские ценности [Этемаде мели, 08.05.2008].
С 2009 г., т.е. с начала второго президентского срока М. Ахмадинежада, в стране наметился поворот в трактовке понятия «иранская культура» к собственно иранскому фактору, свободному от религиозной окраски и обозначаемому в персидском языке термином iraniyat. Многие СМИ в связи с этим говорят о наступлении нового этапа в деятельности президента и его команды. Такое повышенное внимание к собственно иранским ценностям можно рассматривать как отражение крепнущих националистических тенденций в иранском обществе. Косвенными свидетельствами такой тенденции можно считать инициативу Ирана по организации церемонии празднования Ноуруза в региональном масштабе и неоднократно звучащие обращения к проблеме культурного наследия - mirase farhangi - в новом пятилетнем плане.
Та же тенденция проявилась в высокой оценке персидской классической литературы, например произведений Фирдоуси: тысячелетнюю годовщину создания великой поэмы «Шахнаме» широко отмечали в Иране в 2011 г. [Эттелаат, 16.05.2011], - а также творчества Саади, названного в день его памяти президентом Ахмади-нежадом ключевой фигурой в развитии и возвеличивании персидской литературы и персидского искусства [www.president.ir].
Такая позиция президента вызывает активную критику со стороны духовенства, которое, со своей стороны, предпринимает активные шаги по исламизации образования, что прежде всего отражается на гуманитарных науках. Духовенство требует раздельного обучения юношей и девушек в высшей школе, сокращения процента женщин в общем количестве студентов и оказывает серьезное влияние на развитие иранской культуры в целом.
Таким образом, если после исламской революции 1979 г. под иранской культурой понималась мусульманская культура Ирана при наличии ярко выраженной антизападной направленности, то в дальнейшем (конец 80-х годов XX в. - 2009 г.) ее сменило сочетание элементов исламской культуры Ирана и традиционных исконно иранских цивилизационных ценностей при сохранении антизападной направленности, допускающей вместе с тем культурный диалог с Западом. Наконец, период в истории Ирана, совпадающий со вторым сроком президентства Махмуда Ахмадинежада (2009-2013), характеризуется, с одной стороны, сохранением прежних тенденций культурного развития при намечающихся по-
пытках усиления собственно иранского фактора, с другой - стремлением духовенства провести новую исламскую культурную революцию, поставить преграды на пути проникновения западной цивилизации и общественной мысли в ИРИ.
4 августа 2013 г. к власти в ИРИ пришел новый президент Хасан Рухани. Он сформировал новое правительство Ирана, одобренное меджлисом исламского совета, в составе которого находятся и две наиболее значимые для будущего развития иранской культуры фигуры - министр культуры и исламских связей Али Джаннати и министр образования Мохаммад Али Наджафи. Именно их деятельность под руководством нового президента и при направляющей роли рахбара1 продемонстрирует в ближайшем будущем, будет ли сохранен прежний вектор в развитии иранской культуры или же ее ждут кардинальные реформы.
Литература
1. Каменева М.С. Хомейни о современном культурном развитии Ирана // Современный ислам: Проблемы политики и идеологии. - М., 1982.
2. Каменева М.С. Национальные традиции и языковая политика в Иране (20-е -начало 80-х годов XX века) // Зарубежный Восток. Религиозные традиции и современность. - М., 1983.
3. Кейхан. 19.04.1979; 23.04.1980; 04.05.1980; 08.05.1980; 26.11.1981.
4. Кляшторина В.Б. Иран 1960-1980-х годов. От культурного плюрализма к ис-ламизации духовных ценностей. - М., 1990.
5. Санаи М. Отношения Ирана и центральноазиатских государств: Тенденции и перспективы. Тегеран, 2011 (на перс. яз.).
6. Фрай Р. Наследие Ирана / Пер. с англ. - М., 1972.
7. Этемаде мелли. 08.05.2008.
8. Эттелаат. 04.05.1980; 20.05.1980; 27.08.1982; 16.05.2011.
9. Речь М. Ахмадинежада на церемонии, посвященной Саади // и^ш.рг^^п! ir.21.04.2012
10 www.majlis.ir/ 11. www.prcsidcnt.ir/
1 Рахбар - высший руководитель Ирана, или по-другому факих - высшая государственная должность в Исламской Республике Иран, установленная в соответствии с доктриной «Велаят э-факих».
