CC BY
130
Борис ЗВОРЫКИН
0 теории и практике современной социальной модернизации
Исследование динамики социально-политического процесса в период развития, в ходе которого возникают и утверждаются отношения и институты современного типа посредством тех или иных социальнополитических изменений, осуществляется в рамках теорий или стратегий социальной модернизации1.
К основным, идеальным, типам социально-политического изменения принято относить реформу, революцию, государственный переворот, реставрацию или ревизию конституции. Под процессами социальной модернизации понимают некую равнодействующую акций различных социальных и политических субъектов модернизируемого общества. Теоретико-методологический анализ процессов социальной модернизации предусматривает исследование теоретических подходов к оценке онтологических оснований процессов модернизации и «идеальных» моделей описания динамики процессов модернизации.
К началу XXI века в политологии и социологии можно было выделить три влиятельных подхода к оценке онтологических оснований процессов модернизации, которые развиваются в рамках «культурных» и «акультурных» теорий2 модернизации, а также «проектной» стратегии
3
целостного социального развития .
В рамках указанных подходов существуют различные ответы на следующие актуальные теоретико-методологические вопросы:
1 Словосочетание «социальная модернизация» является общепринятым понятием в социологии и политологии, начиная с середины XX в. Объём и содержание вышеуказанного понятия отличаются от понятия «политическая модернизация». В рамках системного подхода социальная система включает в себя целостную политическую систему в качестве подсистемы, обладающей функциональным целеполаганием. Таким образом, предметная область понятия «социальная модернизация» больше, чем понятия «политическая модернизация».
Капустин Б.Г. Современность как предмет политической теории. - М.: РОСПЭН,
1998.
3 Побережников И.В. Модернизация: теоретико-методологические подходы. Экономическая история : обозрение / Под ред. Бородкина Л.И. Вып.8.- М., 2002.
• являются ли процессы модернизации универсальной социальной эволюцией с заданным набором нормативных и институциональных характеристик;
• что является конечной целью модернизации;
• что содержательно представляет собой модернизация и отличает её от таких понятий, как вестернизация, индустриализация и реформа;
• какие причины обусловливают начало модернизационных преобразований и их приостановку;
• является ли парадигма теорий модернизации научным знанием или результатом компаративного анализа современного процесса развития обществ.
В теоретико-методологическом смысле указанные подходы детерминированы общими теориями развития и изменения человеческого социума. Наибольшую популярность и разработку в различные периоды XIX-XX вв. получили такие макротеории (парадигмы), как формационная, социального действия, культурно-цивилизационная, системная и модернизационная. К началу XXI в. все перечисленные макротеории социального развития, пройдя через стадии теоретического доминирования и кризиса, продолжали существовать и взаимно конкурировать, хотя и в существенно изменённом виде.
«Культурные» теории модернизации эклектично заимствуют и развивают ряд теоретических идей - организмической концепции «высоких культур» О.Шпенглера1, динамики «культурных суперсистем» П.А. Сорокина2, теории «локальных цивилизаций» А. Тойнби3, концептуальных положений теории цивилизаций С. Хантингтона4 и традиционалистских консервативных идеологий. Они постулируют диалектические, в значительной степени спонтанные, эндогенные, осуществляемые на
1 Шпенглер О. Закат Европы. - М., 2002.
2 Sorokin P.A. Social and cultural dynamics. - N.Y., 1962.
3 Тойнби А. Постижение истории. - М., 1996.
4 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. - М. : АСТ, 2005.
собственной социокультурной основе органические процессы модернизационных преобразований. Процессы «принудительной» экзогенной модернизации, осуществляемой на основе заимствований и имитаций, при отсутствии собственных оснований, ими рассматриваются в качестве «прогрессистской» колонизации прошлого.
В обобщённом, онтологическом смысле «акультурные» теории модернизации понимают под ней, прежде всего, исторически обусловленную эволюцию развития обществ как сложноорганизованных систем в направлении универсализации их экономических, социальных и политических подсистем, а также нарастанием их структурной и функциональной сложности1. Модернизированные общества поэтому структурированы больше как мозаика, чем как пирамида. В современных условиях в модернизируемых обществах в практическом смысле происходят процессы нарастания демократизации политических систем, сближения экономических моделей инновационного развития с доминирующим влиянием в них многопрофильных транснациональных корпораций. Всё это способствует, с одной стороны, углублению процессов мировой политической и экономической интеграции, а с другой стороны, нарастанию культурной глобализации. При этом в начале XXI в. отчетливо можно выделить процесс возврата к идее ранней модернизационной перспективы «универсальность против уникальности развития» с одним важным уточнением - для состоявшихся государств. Современные «акультурные» теории, а точнее стратегии, в значительной степени заимствуют идеи из формационной теории К. Маркса о том, что диалектика социального развития и социальных изменений обществ в историческом аспекте разворачивается через механизмы изменений производственных отношений экономической подсистемы (базиса). В современных «акультурных», экономических и системных теориях, а также либеральных идеологиях
1 Charlton B., Andras P. The Modernization Imperative. - Exeter, U.K, 2003.
2
См.: Алексеева Е.А. Современные политические теории. - М. : РОСПЭН, 2000 .
постулируется и обосновывается «экономическое целеполагание». Оно служит основой устойчивого развития и осуществляется за счёт рационального использования модернизационных преобразований экзогенного и эндогенно-экзогенного типов, в зависимости от собственных социокультурных оснований.
«Проектная» стратегия целостного социального развития базируется на методологическом ядре современной структурационной модели модернизационной парадигмы. В её рамках происходит окончательный отказ от односторонней линеарной модели модернизации как движения в сторону западных институтов и ценностей, вместо этого осуществляется интегрирование ключевых идей её более поздних моделей, а также заимствование базовых положений системных теорий, когнитивистской модели «ограниченной рациональности» Г. Саймона1 и ряда положений теории «локальных цивилизаций» А. Тойнби. «Проектная» стратегия целостного социального развития под модернизацией понимает модернизационный «ответ» на «вызовы» локальной социальной системе. В ней обосновываются положения, влияющие на сущность, характер и темпы процессов модернизации. Модернизационный «ответ» возможен только в случае, если политическая элита не видит возможности сохранить традиционный образ социально-политической системы. Имеющиеся в обществе традиции, определяющиеся господствующей религией или особенностями исторического развития, напрямую влияют на характер и темпы модернизации, ускоряя или сдерживая их. В тех или иных обществах существуют благоприятные и неблагоприятные исторические периоды, когда открывается или закрывается «окно политических возможностей» для масштабных социальных изменений, и общество способно их воспринять. «Проектная» стратегия целостного социального развития выделяет особую роль государственных политических институтов в реализации стратегии
1 Саймон Г. Рациональный выбор в политике и управлении. - СПб., 1998.
целостного социально-политического развития и особенно политического режима как основного функционального и интеграционного ядра политической системы.
В целом можно считать, что рассмотренные теоретические подходы к оценке онтологических оснований процессов модернизации являются развитыми методологиями сравнительного анализа модернизационных процессов в современных обществах, но с разным набором познавательных методов и сосредоточением на разных аспектах многогранных процессов трансформации социально-политических структур, практик, форм социально-политического взаимодействия и поведения в процессе модернизации. В совокупности они позволяют создать плюралистическую матрицу интерпретаций в отношении к объекту социально-гуманитарного познания. Важно отметить, что все рассмотренные подходы конвенционально характеризуют модернизацию как открытый, незавершенный проект для любого общества. Он характеризуется нарастанием процессов структурной и функциональной сложности всех подсистем сложноорганизованной и целостной социальной системы.
По мнению автора статьи, «проектная» стратегия целостного социального развития наиболее многогранна в оценке процессов модернизации и заострена на практическую политологическую разработку. Её методология постулирует, что в рамках государственной политики проводится синтез целей модернизации, общих и актуальных для множества обществ, с особыми, присущими конкретному обществу, и определяются структурационные ограничения их проведения. Историческая практика показала, что успешные примеры модернизации продемонстрировали страны, сумевшие в рамках государственной политики создать целостные национально-ориентированные стратегии развития.
В настоящей статье автор считает необходимым остановиться на актуальной проблематике государственного обеспечения постоянно воспроизводимого, устойчивого экономического роста и
конкурентоспособности в условиях международной экономической интеграции. Эта модернизационная задача является общей, а в широком смысле -и важнейшей как для современных, так и для переходных обществ. Для традиционных обществ, только начинающих процесс социальной модернизации и вхождения в рынок, важнейшими являются другие задачи экономической политики. Среди них, в первую очередь, задачи создания нормативной базы и инфраструктуры рынков.
В начале XXI в. наиболее разработанным и популярным инструментом государственной политики постоянно возобновляемого экономического роста и конкурентоспособности современных и переходных обществ стала кластерная стратегия. Отцом так называемого кластерного подхода к определению конкурентоспособности считается профессор Гарвардской школы бизнеса Майкл Портер1. По его утверждению, наиболее конкурентоспособные отрасли развиваются по принципу кластеров, а государственная политика по поддержке создания кластеров увеличивает конкурентоспособность и большей части компаний в кластерах, и национальной экономики в целом.
Кластер может быть представлен в форме пирамиды, которая состоит из трёх уровней. Первый - это лидирующие компании, экспортирующие продукцию, услуги за пределы региона. Пример: компания КоЫа в г. Хельсинки, которая экспортирует мобильные телефоны по всему миру. Второй уровень - это сеть поставщиков, большое количество мелких и средних компаний, которые составляют так называемую «экономическую экосистему» и поставляют услуги и комплектующие для ключевой компании. Например, в районе г. Хельсинки находится тысяча компаний, работающих в
1 Портер М. Международная конкуренция. - М. : Международные отношения, 1993.
2 Кластер - это группа географически локализованных взаимосвязанных компаний -поставщиков оборудования, комплектующих, специализированных услуг, инфраструктуры, научно-исследовательских институтов, вузов и других организаций, дополняющих друг друга и усиливающих конкурентные преимущества отдельных компаний и кластера в целом. (См.: Цихан Т.В. Кластерная теория экономического развития // Теория и практика управления, 2003, №5).
интересах КоЫа. И третий уровень - это бизнес-климат, социальноэкономическая инфраструктура. Это различные организации, обеспечивающие ключевую компанию человеческими, финансовыми ресурсами и инфраструктурой. Важной отличительной чертой кластера является его инновационная ориентированность. Наиболее успешные кластеры формируются там, где осуществляется или ожидается «прорыв» в области техники и технологии производства с последующим выходом на новые «рыночные ниши».
Со временем идеи гарвардского профессора овладели умами не только экономистов, но и идеологов государственной экономической политики. Кластеры, которые вначале образовывались исключительно благодаря «невидимой руке рынка» при модернизации ТНК, правительства многих стран стали «выращивать» искусственно и добились в этом определенных результатов. Например, по данным Гарвардской школы бизнеса1, в экономике США более 32% занятости, за исключением бюджетного сектора, обеспечивают кластеры. В экономике Швеции, которая более открыта, чем американская, в кластерах занято 39% работоспособного населения, за исключением бюджетников. Уровень производительности труда и зарплаты в кластерах существенно выше, чем в среднем по стране. В США зарплата работников в них на 29% выше среднеамериканской, а в Швеции - на 44%.
Главным выводом на сегодняшний день является следующее: чем больше развиты кластеры в отдельной стране, тем выше в ней уровень жизни населения и конкурентоспособность компаний. Кластерную стратегию проводят во многих странах - в Японии и Южной Корее, Сингапуре и Финляндии, Словении и Канаде и многих других. Так, полностью кластеризованы финская и скандинавская промышленность, а в США больше половины предприятий работают по такой модели производства, когда предприятия кластера находятся в одном регионе и максимально используют
1 Шаповалов А.В. Россия перешла в подготовительный кластер // Коммерсантъ, 2006, №51.
его природный, кадровый и интеграционный потенциал. Правительства многих стран1 разрабатывают государственные программы и тратят огромные ресурсы на «выращивание» кластеров. Например, правительство Франции в 2005 г. приняло программу развития 60 кластеров на три года стоимостью более 2 млрд долл. США. В Великобритании правительство выделило 30 млн долл. на создание фонда, который будет финансировать инновационные кластеры, и определило районы вокруг Эдинбурга, Оксфорда и Юго-Восточной Англии как основные регионы размещения биотехнологических фирм. Правительство Казахстана в 2005 г. запустило проект диверсификации экономики через создание кластеров. В Германии с 1995 г. действует программа создания биотехнологических кластеров Bio Regio. В Норвегии правительство стимулирует сотрудничество между фирмами в кластере «Морское хозяйство».
Вместе с тем кластерная политика в отдельно взятой стране зависит от специфики экономической политики, которую проводит правительство.
Эксперты выделяют две основные модели, в рамках которых осуществляется кластерная политика в отдельных странах, - «либеральную» и «управляемую». Либеральная кластерная модель характерна для тех стран, правительства которых по традиции проводят либеральную экономическую политику и многое отдают «на откуп рынку». Это США, Великобритания, Австралия и Канада. Управляемая кластерная модель, соответственно, реализуется в тех странах, правительство которых активно вовлечено в экономическую жизнь страны. Среди них, например, Франция, Южная Корея, Сингапур, Япония, Швеция, Финляндия и Словения.
Выделяют три принципиальных отличия управляемой модели кластерной политики от либеральной. Первое заключается в выборе приоритетов. В рамках управляемой модели на государственном уровне выбираются отраслевые и региональные приоритеты и те кластеры, которые
1 Там же.
исполнительная власть намерена развивать. Например, правительство Южной Кореи выделило пять территориальных кластеров, которые наделило четкой специализацией. Правительство Казахстана также определило конкретные кластеры, поставив во главу угла при этом то, что они не должны быть связаны с добычей и переработкой природных ресурсов. Либеральная кластерная модель, в свою очередь, предполагает политику поддержки и развития кластеров, которые изначально были сформированы рынком.
Второе отличие заключается в том, что в рамках управляемой модели исполнительная власть целенаправленно создает инфраструктуру для приоритетных кластеров - филиалы университетов, научноисследовательские институты, аэропорты, дороги и т.д. Либеральные правительства, напротив, крайне редко участвуют в создании инфраструктуры для кластеров.
Третье, принципиальное, отличие управляемой кластерной модели от либеральной выражается в приоритетах выбора региона, где создается кластер. Управляемая кластерная модель предполагает, что центральная исполнительная власть самостоятельно выбирает регион для создания кластера, а также определяет объём его финансирования. Либеральная модель предполагает, что правительство создаёт стимулы для региональных властей, на которых лежит вся ответственность за создаваемый кластер. Например, в США департамент экономического развития, отвечающий за региональную политику, финансирует исследовательские проекты, цель которых - выявление кластеров, и предоставляет специальные гранты отдельным штатам на развитие кластеров, в частности в депрессивных регионах. В настоящее время стратегия развития каждого американского штата опирается на развитие кластеров. Огромную роль в осуществлении кластерной политики в США играют бизнес-ассоциации, в частности Национальный совет по конкурентоспособности. Большое внимание в США уделяется созданию на базе университетов национальной сети центров внедрения промышленных технологий. От этой меры особенно выигрывает
малый бизнес, получающий доступ к современным технологиям. Широкое распространение нашли различные кооперативные формы организации инновационного творчества - от смешанного капитала и разделения рисков до совместного использования дорогостоящего оборудования.
В заключение анализа основных положений кластерной стратегии экономического развития автор статьи считает необходимым отметить следующее.
Во-первых, в современной экономике, особенно в условиях глобализации, традиционное деление экономики на секторы или отрасли утрачивает свою актуальность. На первое место выходят кластеры - системы взаимосвязей фирм и организаций. В качестве классических примеров, помимо уже упомянутого финского кластера КоЫа, можно привести американский технологический кластер в Силиконовой долине и, например, обувной кластер в Италии.
Во-вторых, на раннем этапе развития кластеров главными задачами правительства становятся изучение конюктуры рынков и определение приоритетов, выбор регионов для развития кластеров, глобальное улучшение инфраструктуры выбраных регионов и устранение ограничений к развитию инноваций в них. Таким образом, управляемая кластерная модель экономического роста и конкурентоспособности самым принципиальным образом изменяет содержание государственной промышленной политики.
В-третьих, разработка и реализация кластерной стратегии в рамках государственной политики требуют полной перестройки соответствующих служб аппарата государственного управления, институтов развития, изменения менталитета местных властей. Это требует другого среза информации о состоянии дел в экономике - не по отраслям, а на на уровне отдельных рынков и компаний.
Рассмотренная в настоящей статье кластерная стратегия, по мнению автора, имеет актуальное значение и для России, которая формирует
инновационную социально-политическую стратегию развития на среднесрочную перспективу до 2020 г. Политическое руководство определило следующую программу-минимум задач стратегического, экономического планирования.
• Установление эффективного контроля государства за процессом изъятия достаточно высокой доли природной ренты и её дальнейшего перераспределения в отрасли экономики с хроническим дефицитом собственных ресурсов для капитальных инвестиций.
• Сохранение и развитие сильного государственного сектора в тех отраслях экономики, где частный капитал не проявляет достаточной активности, то есть, прежде всего, в отраслях обрабатывающей промышленности и высоких технологий.
В указанных отраслях можно было бы применить управляемую кластерную модель экономического развития и конкурентоспособности, лежащую в основе стратегической экономической политики многих ведущих стран мира. Примеры управляемой модели кластерной политики, проводимой правительствами Швеции и Финляндии в схожих по отношению к России климатических условиях, показывают её универсальный и высокоэффективный характер.
ЗВОРЫКИН Борис Дмитриевич - соискатель кафедры мировой и российской политики МГУ им. М.В. Ломоносова
