CC BY
61
ГЕОГРАФИЯ
УДК 551.8
А.Н. Рудой
О ТАК НАЗЫВАЕМЫХ ФЛЮВИОГЛЯЦИАЛЬНЫХ ОТЛОЖЕНИЯХ Ш О МЕСТЕ ДИЛЮВИАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ В ЛИТОДИНАМИЧЕСКОЙ СУКЦЕССИИ
Томский государственный педагогический университет
Введение
Ледниково-подпрудные озера распространены во всех ледниковых районах мира. К характерным чертам их режима относятся катастрофические сбросы, формирующие дилювиальные потоки-фладстримы. Эти потоки способны совершать огромную геологическую работу в очень короткие промежутки времени. В результате аккумулятивной деятельности флад-стримов часто формируется комплекс дилювиальных образований, обладающих оригинальной морфологией и своеобразной структурой [1-3]. Однако, несмотря на большое распространение приледниковых озер разного типа (а их количество исчисляется десятками тысяч), далеко не все современные ледники имеют зарегулированный сток. Вероятно, что и ранее не все они, или, во всяком случае, - не на всех этапах развития, непосредственно контактировали с водоемами. Это означает, что в речных долинах сразу же ниже краев ледников формировались флюви-альные отложения, часть из которых названы «флю-виогляциальными».
Вопросы практического картографирования рыхлых отложений в горах, в том числе и в целях поисков россыпных полезных ископаемых, требуют прояснения геологической сути так называемых флювиогля-циальных отложений. Кроме того, выделение недавно нового типа континентальных рыхлых отложений - дилювиального (флювио-катастрофического, по В.В. Бутвиловскому [4]), о существовании которого еще двадцать лет назад в нашей стране не подозревали ни геологи, ни географы, требует и определения места последних в известных классификациях генетических типов четвертичных образований.
О проблеме так называемых флювиогляциальных отложений
В настоящее время в геологической практике полевая диагностика «флювиогляциальных» отложений производится по ряду косвенных признаков: морфологической выраженности, близости ледника [5-7]
или ледниковых отложений. Относительно надежно, в частности, диагностируются отложения талых вод, выраженные в рельефе и сформированные в языковой части деградирующих ледников (интрагляциаль-ные отложения некоторых разновидностей озов, ка-мов, звонцев и т.д.). Установив водно-ледниковый генезис аккумулятивных форм рельефа, исследователь автоматически принимает к сведению то, что эти формы сложены именно водно-ледниковыми, а не какими-то иными осадками. После этого палеогеографическая интерпретация литологической информации, заложенной в рельефе, оказывается однозначной. Плановые контуры отложений талых вод, таким образом, повторяют на карте очертания морфологических элементов водно-ледникового происхождения. Ведущим диагностическим признаком в данном случае выступают не сами отложения, а рельеф, который они слагают [8].
Эти соображения касаются в первую очередь областей древних материковых оледенений. В горных районах камы и озы встречаются редко, в основном -в межгорных впадинах, заполнявшихся ранее льдом. Их выделение и картографирование, как правило, не вызывает особых затруднений.
Гораздо сложнее картируются «отложения талых вод» приледниковой зоны. По существу, в этом случае классификации предлагают исследователю лишь отложения зандров. Налицо вновь морфологический подход, поскольку зандр, зандровое поле - это «пологоволнистая равнина, расположенная перед внешним (почему только внешним?-А.Р.) краем конечных морен... Сложена слоистыми осадками ледниковых вод, являющимися продуктом перемывания морены» [9, с. 253]. Исходя из этого определения, весь горный аллювий в пределах развития четвертичных ледников приходится сегодня картировать как «флювиогляци-ал», потому что в этих районах водотоки размывают и транспортируют вплоть до предгорий именно моренный материал (не считая отложений склонового ряда, долю которых можно считать фоновой).
Например, при выходе р. Юстыд из гор в Чуйс-кую котловину (Юго-Восточный Алтай) пойма реки
расширяется от 10-15 до 5 ООО м. Река разбивается
на множество мелких и узких потоков, каждый год прокладывающих себе новые русла среди суглинистого, песчаного, гравийно-галечникового и валунного материала. Выше по течению поток блуждает по конечно-моренному полю, используя исходный рельеф поверхности морены. Здесь ширина поймы зависит от размеров западин в моренном рельефе, а собственно эрозионная деятельность водотока весьма мала, поскольку малы падение и современная водность реки. Еще выше по течению ширина поймы контролируется уже коренными склонами долины. В самых верховьях долины расположены каровые ледники хребта Чихачёва [10]. Итак, ледники и морены имеются, значит, и расширенные пойменные площадки в моренном рельефе и за пределами его, на основании цитированных выше признаков, должно считать зандрами, а слагающие их отложения -отложениями талых ледниковых вод, т.е. флювиог-ляциалом.
В нескольких километрах ниже конечно-моренного вала с поймой Юстыда соединяется пойма другой реки - Уландрыка, берущего начало с хр. Сай-
люгем. Пойма Уландрыка сложена такой же песча-но-гравийно-валуиной сортированной смесью, что и пойма р. Юстыд. Микрорельеф обеих пойм в целом одинаков. В бассейне Уландрыка такие же участки имеются в устьях ручьев Аксай и Большие Шибеты. Однако ни моренных образований, ни тем более самих ледников в бассейне Уландрыка нет и, как считают [10, 1 ] и др.], не было1. Кроме того, в низовьях долины Уландрыка в некоторые годы (например 1978-1980) в летние месяцы нет и самой воды. Таким образом, согласно имеющимся классификациям, нижний участок долины р. Уландрык можно рассматривать как субазральную дельту, а ее отложения именовать пролювием [6, 12, 13], т.е. относить к генетическому типу, далекому от отложений водно-ледни-ковой группы Е.В. Шанцера и возникшему в «ходе одной из наблюдаемых в природе своеобразных по динамике развития форм аккумуляции» [7, с. 7]. Спрашивается, в чем же своеобразие водно-ледни-ковой аккумуляции, если в ее результате возникли однообразные формы рельефа и отложения? Добавим, что по микрорельефу и вещественному составу обе поймы идентичны известной на Алтае пойме долины р. Актру, давно именуемой зандром [14, 15], ничем, впрочем, не отличающимся от «трогового аллювия» А.А. Чистякова [16].
Развитие зандров как форм водно-ледникового перигляциального рельефа в глубоко расчлененных
горах ограничивается рельефом. В узких долинах, днища которых выполнены мореной, зандров, в понимании геологического словаря, может и не быть. Например, на Памире, в Горном Алтае, на Тянь-Шане, в Восточных Альпах расширения высокогорных долин устланы, как правило, дилювиальными отложениями (главным образом их селевой фацией), а также отложениями склонов. Означает ли это, что в таких долинах осадки талых ледниковых вод отсутствуют? Следуя позиции Е.В. Шанцера и Н.И. Николаева, - не означает, потому что есть ледник, несущий определенное количество обломочного материала, есть воды, проистекающие в положенное время с, из и из-под ледника, а значит, должны быть и отложения этих вод, которые дблжно называть флюви-огляциальными, какие бы плановые очертания они ни имели.
Такие отложения действительно есть, но настолько ли они отличны от речных, чтобы присваивать им специальный термин? Так как морфологический признак в данном случае отсутствует, нужно искать другой, «наиболее существенный признак, присущий предмету данного рода («флювиогляциалу». - А.Р.) и отличающий его от предметов других родов (в нашем случае - от аллювия)» [17, с. 274]. Нетрудно убедиться, что других признаков нет.
Наблюдения автора на Памире, Тянь-Шане, в Горном Алтае, Восточных Альпах показали, что уже у края современных ледников обломочный материал подвергается переотложению. Морфология концов ледников Малый Актру и Маашей в массиве Биш-Иирду на Алтае в середине 70-х гг., а также памирского пульсирующего ледника Медвежий в 1983 г. позволила автору изучить характер водноледниковой деятельности и под ледниками, в гротах. Можно констатировать, во всяком случае визуально, что никаких отличий в литологии отложений при- и подледниковых потоков краевых частей ледников и аллювия, развитого ниже пояса конечных морен, нет. И в тех, и в других случаях это характерные для горного аллювия сложные полифациаль-ные образования, особенности которых зависят от разных факторов, а в основном - от гидродинамики самого потока. Последняя, в свою очередь, определяется колебаниями климата опосредованно через атмосферные осадки и ледник как один из источников питания рек, причем далеко не в равной степени.
По данным B.C. Ревякина, В.П. Галахова и В.П. Го-лещихина [18, с. 279], основная масса воды в горно-ледниковых бассейнах формируется за счет тая-
1 Сегодня авторы первой цитируемой работы изменили свои взгляды на масштабы последнего оледенения бассейна рек Уландрык и Бол. Шибеты. Морена в виде обширного «прозрачного» перлювиального чехла хорошо картируется в долине, в частности, Уландрыка выше урочища Джегитэй. Ее можно обнаружить и вскрышными работами под солифлюкционными образованиями в урочище Сар-Гобо, да и во многих других местах.
ния сезонного снежного покрова. Например, у некоторых алтайских ледников она составляет: Томичка - 55 %, Аккем - 49, Актру - 46. Большую роль в питании рек играют жидкие атмосферные осадки: соответственно 35, 39 и 23 %. Питание же рек за счет многолетних запасов льда и снега (фирна) гораздо меньше, соответственно лишь 10, 12 и 31 %, причем по удалении от края ледника доля ледникового питания быстро уменьшается. В связи с этим уместен вопрос: применим ли сам термин «флювио-гляциальные отложения» в перигляциальных обстановках? Ведь «флювиогляциальные отложения», по Е.В. Шанцеру [6, с. 62], - это отложения турбулентных потоков талых ледниковых вод. Приведенные цифры показывают, что дождевые и талые снеговые воды являются более чем полноправными партнерами в питании водотоков. Но отложения последних, например, безоговорочно называют аллювиальными, а не снежно-речными или какими-либо еще. Совершенно понятно и отсутствие литологических различий в строении горного аллювия и при-ледникового «флювиогляциала» - литология отложений текучих вод, независимо от их источника, является отражением механизма осадконакопления, который, в свою очередь, зависит от расходов воды, морфологии долины, гидрографа стока и интенсивности процессов склоновой денудации - поставщика обломочного материала.
Таким образом, связь приледниковых «флювиогляциальных» отложений с ледниками даже в современных горно-ледниковых бассейнах оказывается далеко не столь существенной, чтобы предлагать ее в качестве основного аргумента для выделения самостоятельного генетического типа. Тем более мало доказуемой она представляется у речных отложений в их погребенном состоянии. Часто единственной возможностью отличия древнеаллювиальных толщ от возможного «флювиогляциала» является анализ палеогляциологической информации, полученной из других источников (геоморфологических, палинологических, наличию древних моренных отложений и т.п.). Другими словами, прежде чем устанавливать принадлежность спорных отложений к аллювию или «флювиогляциалу», предстоит выяснить, занимались ли близлежащие районы в момент осадконакопления льдом или нет. Вместо того, чтобы от генетической диагностики отложений приходить к палеогеографическим реконструкциям, обычно делается наоборот: из восстановленных (нередко неверно)1 физико-географических условий исследователь приходит к генетическому определению отложений [8].
Итак, структурно-текстурный облик аллювиальных толщ приледниковой зоны мало зависит от динамики ледника, талые воды которого являются в лучшем случае равноправным партнером в общем питании рек. Таким образом, терминологическая натяжка налицо: аллювиальные отложения приледниковой зоны названы «флювиогляциальными» (вод-но-ледниковыми). Следуя по этому пути, придется научиться выделять в общем потоке воды воды дождевые, талые снежниковые и др., вслед за чем внести в классификационные таблицы еще целый ряд генетических типов отложений, отражающих связь с породившим их явлением при полной невозможности их полевого выделения. Теоретически это возможно, на деле - нецелесообразно. Именно в этом смысле противопоставление «флювиогляциальных» отложений приледникового типа аллювию представляется автору чисто формальным. Приледниковых «флювиогляциальных» отложений (в традиционном понимании этого выражения) в горах не существует. Существует лишь термин, суть которого не удовлетворяет как ни одному из механизмов седиментации обломочного материала в текучих водах, так и ни генезису самих вод.
Классик отечественной четвертичной геологии А.П. Павлов писал, что каждый из выделенных им четырех генетических типов (элювий, делювий, аллювий и ледниковый) терминологически определяет «способ образования данной группы отложений... Древние и новые отложения рек и озер, а также отложения тех водоемов и потоков, которые хотя и были косвенно связаны с существованием ледникового покрова (обусловливаясь или обилием' талых вод, или ледниковыми запрудами), но лежали вне пределов современного ледника» - аллювий [22, с. 5].
Дилювий, таким образом, не относится к этому определению, коль скоро мы опираемся на основополагающие труды соотечественников. Не относится, потому что, как было показано [4, 23, 24 и др.], в отличие от аллювия, дилювий - это отложения катастрофических и временных водотоков из прорвавшихся ледниково-подпрудных озер.
В заключение отмечу, что дилювиальный генетический тип рыхлых отложений не укладывается ни в одну из широко известных классификаций. Это можно объяснить тем, что сами классификации, внесшие в свое время несомненный и значительный вклад в понимание многих спорных вопросов четвертичной геологии и литологии, сейчас нуждаются в глубоком пересмотре в свете полученных новых знаний.
1 Например, в Уймонской котловине на Алтае В,А. Обручев [19] и много позже - П.А. Окишев [20] рассматривали геологически охарактеризованный ими оз как доказательство заполнения котловины льдом. Другие исследователи сделали наоборот: ограничив масштабы древнего оледенения, заключили, что упомянутая форма озом быть не может [21].
Сущность дилювиального морфолитогенеза и место дилювиальных процессов в литодинамической сукцессии
Тепломассообмен между оболочками Земли и ближним и дальним Космосом происходит в рамках кругооборота вещества и энергии в системе Земля по двум направлениям: восходящему - первопричине эндогенных процессов и нисходящему - источнику экзогенных процессов. Рельеф земной поверхности и ближайшие к нему сферы являются ареной взаимодействия этих групп процессов, а в каждом данном (любом выбранном) отрезке времени - и результатом их совместной работы, которую можно выразить количественно. Перенос вещества и энергии составляет литодинамический поток, нисходящая ветвь которого включает все способы перемещения вещества с высоких уровней на низкие, какими бы транспортными средствами это перемещение ни осуществлялось. Теоретически, как полагал Н.А. Флоренсов [25]. нисходящий литодинамический поток призван компенсировать энергетическое истощение недр притоком материи, заряженной энергией Космоса. Практически такая компенсация на планетарном уровне в истории Земли происходила редко, а строго говоря, в чистом виде не происходила вообще [26].
Интенсивность нисходящего литодинамического потока в данный момент геологического времени определяется интенсивностью ведущего экзогенного процесса в сумме с другими агентами. При этом ведущий экзогенный процесс может быть разным на разных пространственных уровнях: региональном, локальном и местном. Ведущие экзогенные процессы меняются и во времени: работа предыдущего готовит поле деятельности для последующего. Смена ведущих экзогенных процессов в пространстве-времени подчинена физическим закономерностям - доминирующий экзогенный процесс создает комплекс характерных именно для этого процесса форм рельефа. Такая последовательная смена одного ведущего экзогенного процесса другим может быть названа, вслед за Л.Н. Ивановским и Д.А. Тимофеевым [27, 28], «литодинамической сукцессией».
Формирование (преобразование) рельефа земной поверхности за счет нисходящего литодинамического потока, заключающееся в перемещении вещества, либо удаляемого процессами денудации (деструкции), либо накапливаемого в результате аккумуляции, составляет сущность морфолитогенеза [29] - совместного, взаимосвязанного генетически и в пространстве-времени развития рельефа и сопряженного с ним вещества превратившегося в ходе литогенеза в горную породу. В этом смысле, для несвязанных осадочных пород, понятия «литогенез» и «седименто-генез» тождественны [26].
Систематические прорывы гигантских леднико-во-подпрудных озер прошлого приводили к сильной
трансформации исходного рельефа, заключающейся, с одной стороны, в вырабатывании глубоких ущелий, каналов сброса воды, эворзионных форм, а с другой - в аккумуляции мощных толщ рыхлых отложений в виде террасоподобных образований и дилювиальных берм [3, 30]. В совокупности деструктивные и аккумулятивные формы рельефа, сформированные таким образом, получили название «скэб-ленд». Сам процесс получил название «дилювиального», а созидающая и деструктивная работа гляци-альных паводков составила сущность дилювиального морфолитогенеза [1, 2]. Климатические условия конкретных регионов в известное время (гляциоэры -ледниковые эпохи - ледниковые фазы) обусловливали возникновение и развитие ледников. Ледники подпруживали речной сток, что приводило к образованию озер. При переполнении озерных ванн талыми водами ледниковые плотины прорывались, и происходило катастрофическое освобождение потенциальной энергии озер. Величина последней определялась массой воды, уклоном долины и шероховатостью канала сброса, а также топографией последнего.
В последние годы в динамической геоморфологии дискутируется вопрос о критериях выделения ведущего экзогенного процесса. Этот вопрос актуален в аспекте концепции о так называемом геоморфологическом, а шире - о природном, риске (The Natural Hazard). Разработанные шкалы балльности опасных и катастрофических явлений учитывают их повторяемость, а для гравитационных процессов имеются качественные и первые количественные оценки риска. Вместе с тем очевидно, что место в литодинамической сукцессии («моментальный ранг») должно определяться исключительно количественными показателями (другое дело, что их трудно или пока невозможно получить), такими как скорость протекания процесса, объем переносимого вещества за один эпизод, а также повторяемость и количество эпизодов. При таком подходе нетрудно убедиться, что геоморфологический риск, ожидаемый от доминирующего сейчас экзогенного процесса (например действия солифлюкционного выравнивания на больших площадях в течение тысяч лет), будет менее впечатляющ, нежели эффект от быстро текущего, редко повторяющегося, но чрезвычайно мощного процесса (например от падения большого метеорита в этот же район, в результате чего за счет геологически мгновенно высвободившейся энергии образовывается астроблема, бесследно скрывающая тысячелетиями создававшуюся другими агентами морфоскульптуру).
Вычисления гидравлики прорывных гляциаль-ных паводков из плейстоценовых ледниково-под-прудных озер показали, что при кульминациях йо-кульлаупов их расходы составляли миллионы кубических метров в секунду. Строение скзбленда так-
же показывает, что катастрофические суперпотоки совершали огромную работу в очень короткие сроки (минуты-часы-дни, максимум - недели). Такие потоки имели огромную мощность. Так, рекордные расходы при кульминации четвертичных йокульла-упов на Алтае на пике гидрографов стока составляли 18 млн м3/с. Глубины суперпаводков превышали 400 м, скорости воды варьировали от 20 до 45 м/с в зависимости от морфометрии канала сброса. Напряжения сдвига ложа составляли до 20 ООО Н/м2, а мощность потока варьировала от 105 до 106 Вт/м2 [31,32]. Чуть меньше были расходы и мощности суперпотоков из четвертичного приледникового оз. Миссула: около 17 млн м3/с и около 105 Вт/м2 [33, 34]. Такие параметры значительно превышают мощность крупнейших современных рек. В лаборатории палеогид-рологического и гидроклиматического анализа Аризонского университета было рассчитано, что для формирования главных черт рельефа изрезанных земель Колумбийского плато при указанном выше расходе паводка из оз. Миссула потребовалось не более 3 ч. Для совершения адекватной работы такой реке, как Миссисипи в ее половодном режиме, потребовалось бы по крайней мере 30 тыс. лет [35]. Сравнение энергии четвертичных гляциальных паводков Центральной Азии с потенциальной работой, например, Оби дадут результаты никак не менее впечатляющие. Между тем флговиальный процесс и сейчас традиционно считается ведущим экзогенным процессом внеледяиковой зоны речных долин в ледниковое время.
Таким образом, нисходящий литодинамический сук-цессионный ряд при нарастании похолодания на глобальном и региональном уровнях в высоких, широтах и в горах представляется следующим образом: ледниковый -> флговиальный -» дилювиальный (ведущие экзогенные) процессы. При этом ледниковый и флю-виальный, а в дальнейшем, при озерных трансгрессиях и систематических прорывах озер, ледниковый и дилювиальный процессы будут доминировать на своих геоморфологических уровнях, совершая при
этом неодинаковую работу, но превалируя над остальными экзогенными процессами. Сокращение оледенения, в том числе - и до современного его состояния, изменит соотношение ведущих рельефообразующих процессов в прежнюю сторону.
Выводы
1. В качестве одной из задач четвертичной геологии и палеогеографии плейстоцена видятся не поиски в горах несуществующего «флювиогляциала», а выяснение механизма дилювиального седиментоге-неза и разработка литологических критериев выделения горного аллювия и горного дилювия в погребенном состоянии, т.е. без геоморфологического контроля, хотя и на основании последнего®.
Другой важной задачей представляется разработка литологических критериев выделения равнинного дилювия, который, думается, может залегать на огромных площадях, но сильно отличаться от горного, как и от аллювиальных отложений равнинных рек. Эта задача, на мой взгляд, более сложная, чем первая. Решение обеих этих задач позволит, с одной стороны, верно реконструировать историю ландшафта на сколь угодно больших территориях, а с другой -оценить возможность повторения катастрофических явлений в связи с предстоящими (любыми) изменениями климата.
2. При оценке природного риска необходимо учитывать роль краткодействующих, но мощных и периодически повторяющихся процессов, которые в геологические мгновения трансформируют то, что создавалось тысячелетиями. Учет этих кратковременных «вспышек» в литодинамической сукцессии особенно актуален при реконструкциях эволюции сложно устроенных компонентов экосистем, не успевающих мигрировать или приспособиться к мгновенно и кардинально изменившимся условиям среды обитания. Речь идет о животных и о человеке.
Работа выполнена при поддержке РФФИ.
Гранты № 97-05-65878, 00-05-65115,
Литература
1. Рудой А.Н. Основы теории дилювиального морфолитогенеза // Изв. РГО. 1997. Т. 129. Вып. 1,
2. Рудой А.Н, О связи гляциальных и дилювиальных процессов рельефообразования // Изв. РГО. 1997. Т. 129. Вып. 2.
3. Rudoy A.N. Glacier-Dammed Lakes and geological work of glacial superfloods in the Late Pleistocene, Southern Siberia, Altai
Mountains // J. Quat. Intern. 2002. V, 87/1,
4. Бутвиловский В,В. Палеогеография последнего оледенения и голоцена Алтая: событийно-катастрофическая модель. Томск, 1983.
5. Шанцер Е.В, Генетические типы четвертичных континентальных осадочных образований // Мат-лы по четвертичному периоду СССР. М., 1862. Вып. 2.
6. Шанцер Е.В. Очерки учения о генетических типах континентальных осадочных образований // Тр. ГИН АН СССР. 1966. Вып. 161.
1 Сегодня имеются некоторые достижения в изучении литологии, открытых недавно дилювиальных отложений, находящихся на дневной
поверхности и выявленных первоначально морфологически [3,4,36-40]. Определенно установленные критерии особенностей строения
этих дилювиально-аккумулятивных образований, выраженных в рельефе, можно полагать закономерными и для поиска, диагностики
и изучения дилювия в разрезах,
7. Шанцер Е.В. Некоторые общие вопросы учения о генетических типах отложений // Процессы континентального литогенеза: Тр. ГИН АН СССР. 1980. Вып. 350.
8. Рудой А.Н. Отложения талых вод горных ледников: некоторые вопросы классификации и картирования // Вопр. географии Сибири. Томск, 1987. Вып. 17.
9. Геологический словарь. Т. 1. М., 1978.
10. Рудой А.Н., Кирьянова М.Р. Эрозионные террасы и экзогенная геоморфология северо-восточного Сайлюгема, бассейн Чуй-ской котловины, Алтай // Геоморфология, 1996. Вып. 1.
11. Девяткин Е.В, Кайнозойские отложения и новейшая тектоника Юго-Восточного Алтая // Тр. ГИН АН СССР. 1965. Вып. 126.
12. Елисеев В,И. Закономерности образования пролювия. М., 1978.
13. Николаев Н.И. Генетические типы новейших континентальных отложений // Бюл. МОИП. Отд. геолог. 1946. Т. 21.
14. Душкин М.А. Многолетние колебания ледников Актру и условия развития молодых морен // Гляциология Алтая. Томск, 1965. Вып. 4.
15. Занин Г.В. Ледниковый рельеф и современные геоморфологические процессы долины верховьев р. Актру // Исследования ледников и ледниковых районов. М., 1961. Вып. 1.
16. Чистяков А.А, Горный аллювий. М., 1978.
17. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М., 1975.
18. Ревякин В,С. и др. Горно-ледниковые бассейны Алтая. Томск, 1979.
19. Обручев В.А. Алтайские этюды (этюд первый). Заметки о следах древнего оледенения в Русском Алтае // Землеведение. 1914. Кн. 4.
20. Окишев П.А. Следы древнего оледенения в Уймонской котловине // Мат-лы конф. «Пробл. гляциологии Алтая», Томск, 1973.
21. Девяткин Е.В., Ефимцев Н.А., Селиверстов Ю.П., Чумаков И.С. Еще раз о ледоемах Алтая // Тр. комиссии по изучению четвертичного периода. 1963, Т. 22.
22. Павлов А.П. Генетические типы материковых образований ледниковой и постледниковой эпох // Изв. Геол. ком. СПб., 1888. Т. 7. № 7.
23. Рудой А.Н. и др. Реконструкция ледникового стока верхней Чуй и питание ледниково-подпрудных озер в позднем плейстоцене // Изв. Всесоюз. географического общества. 1989. Т, 121. Вып. 3.
24. Гросвальд М.Г, Рудой А.Н, Четвертичные ледниково-подпрудные озера в горах Сибири // Изв. РАН, Сер. геогр. 1996. № 6,
25. Флоренсов Н.А. Некоторые особенности котловин крупных озер Южной Сибири и Монголии /7 Мезозойские и кайнозойские озера Сибири. М., 1968.
26. Рудой А.Н. Сущность дилювиального морфолитогенеза и место дилювиального процесса в литодинзмической сукцессии // Геодинамика Южной Сибири. Томск, 1994.
27. Ивановский Л.Н, Вопросы развития ведущих экзогенных процессов рельефообразования // География и природные ресурсы, 1988. № 1.
28. Тимофеев Д.А. Взаимодействие рельефа земной поверхности с геологическими и географическими средами // Экзогенные процессы и окружающая среда. М., 1990.
29. Ананьев Г.С., Ананьева Э.Г, О моофолитологическом направлении в динамической геоморфологии //' Геоморфология. 1992. № 2,
30. Рудой А.Н. Геологическая работа четвертичных гляциальных суперпаводков. Формы дилювиальной эрозии и эворзии // Изв. РГО. 2001. Т. 133, Вып. 5.
31. Рудой А.Н., Бейкер В,Р. Палеогидрология скэбленда Центральной Азии //' Мат-лы гляциол. исследований. М., 1996, Вып. 80.
32. Baker V.R. Paleohydraulics and Hydrodynamics of Scabland Floods // Baker V.R., Nummedal D. (Eds), The Channeled Scabland. Washington, 1978,
33. O’Connor J.E., Baker V.R. Magnitudes and Implications of Peak Discharges from glacial Lake Missoula // Geol. Soc. Am, Bull, 1992, V. 104,
34. Benito G. Energy Expenditure and geomorphologic Work of the cataclysmic Missoula Flooding in the Columbia River Gorge, USA // Earth Surface Processes and Landforms. 1997. V. 22.
35. Baker V.R., Greely R., Komar P.D. et al. The Columbia and Snake Rivers Plains // Geomorphic Systems of North America / Geol. Soc. Am. Spec. Pap. 1987. V. 2,
36. Baker V.R. Paleohydrology and Sedimentology of Lake Missoula Flooding in Eastern Washington // Geol. Soc. Am. Spec. Pap. 1973. V. 144.
37. Smith G.A. Missoula Flood Dynamics and Magnitudes inferred from Sedimentology of Slack-Water Deposits on the Columbia Plateau, Washington // Geol. Soc. Fm. Bull, 1993. V. 105. № 1.
38. Рудой А.Н. Геоморфологический эффект и гидравлика позднеплейстоценовых йокульлаупов ледниково-подпрудных озер Алтая // Геоморфология. 1995. № 4.
39. Carling P.A. Morphology, Sedimentology and Paleohydraulic signifScans of larg gravel Dunes, Altay Mountains, Siberia // Sedimentology. 1996. V. 43.
40. Carling P.A. A preliminary palaeohydraulic Model applied to late quaternary gravel Dunes: Altai Mountains, Siberia / j. Branson, A.G. Brown, K.J. Gregory (Eds), Global Continental Changes: the Context of Palaehydrology // Geol, Soc. London, Spec, Pabl. 115. 1996.
