CC BY
7
Вестник Томского государственного университета. Филология. 2023. № 84. С. 265-271 Tomsk State University Journal of Philology. 2023. 84. рр. 265-271
РЕЦЕНЗИИ
Рецензия
УДК 81'42:82-92+316.722+316.74:81 10.17223/19986645/84/14
0 судьбах литературного текста в культурном пространстве. Рецензия на книгу: Феномен затекста / Т.А. Снигирева, А.В. Подчиненов, О.А. Михайлова и [др.] ; под общ. ред.
Т.А. Снигиревой, А.В. Подчиненова. Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2021. 392 с.
Елена Ивановна Колесникова1
1 Институт русской литературы (Пушкинский дом) РАН, Санкт-Петербург, Россия,
ekolesn @таИ ги
Аннотация. Рецензия посвящена монографии «Феномен затекста», которая продолжает исследования учеными УрФУ маргинальных явлений в литературе. Авторы в первом разделе раскрывают понятие «затекст» с лингвистической и экстралингвистической точек зрения. Последующие разделы представляют собой практическое воплощение затекстовых исследований, в которых выделены два типа затекста - авторский и рецепционный. Цель книги - представить литературное творчество в объеме, охватывающем фактографию вокруг сюжета, связанного с биографическими обстоятельствами авторов, а также разнонаправленными интенциями замысла и его последующей рефлексией.
Ключевые слова: затекст, за-текст, коммуникация, биографическое письмо, рефлексия, рецепция
Для цитирования: Колесникова Е.И. О судьбах литературного текста в культурном пространстве. Рецензия на книгу: Феномен затекста / Т.А. Снигирева, А.В. Подчиненов, О.А. Михайлова и [др.] ; под общ. ред. Т.А. Снигиревой, А.В. Подчиненова. Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2021. 392 с. // Вестник Томского государственного университета. Филология. 2023. № 84. С. 265-271. аог 10.17223/19986645/84/14
© Колесникова Е.И., 2023
Review
doi: 10.17223/19986645/84/14
On the fates of a literary text in the cultural space. Book Review: Snigireva, T.A. & Podchinenov, A.V. (eds) (2021) Fenomen zateksta [The Phenomenon of Aftertext]. Yekaterinburg: Ural University Press. 392 p.
Elena I. Kolesnikova1
1 Institute of Russian Literature (Pushkinskij Dom) of the RAS, Saint Petersburg, Russian Federation, ekolesn@mail.ru
Abstract. The monograph presents the results of an interdisciplinary study of a new communicative space - social networks in linguo-cognitive, discursive, linguo-personal, linguo-conflictological and linguo-didactic aspects. The book considers both general and specific aspects of the speech behavior of social network users, the axio-logical and reflexive components, the genre specificity of texts, and the linguo-didactic potential. The book is intended for philologists, philosophers, sociologists, political scientists, culturologists, specialists in the field of media and Internet communication.
Keywords: aftertext, after-text, communication, biographical writing, reflection, reception
For citation: Kolesnikova, E.I. (2023) On the fates of a literary text in the cultural space. Book Review: Snigireva, T.A. & Podchinenov, A.V. (eds) (2021) Fenomen zateksta [The Phenomenon of Aftertext]. Yekaterinburg: Ural University Press. 392 p. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filologiya - Tomsk State University Journal of Philology. 84. рр. 265-271. (In Russian). doi: 10.17223/19986645/84/14
В настоящее время интенсивно развивается научное направление, которое изучает явления, сопутствующие литературному творчеству. Причем это не традиционный «историко-литературный» контекст, а часто уходящие от внимания исследователя личностно-
биографические, психологические, политические, социально-бытовые факторы, так называемое литературное поле (Бурдье), которые выливаются в такие творческие изводы, как «незавершенный текст», «зачеркнутый текст», трансформированный в другие жанры и другие виды искусства текст и др. В связи с этим возрастает интерес к маргинальным, периферийным вопросам филологии: феноменам творческой неудачи, творческого кризиса и прочим, которым в разные годы были посвящены научные конференции, подго-
товлены монографии, вышедшие под редакцией Т.А. Снигиревой и А.В. Подчиненова в Издательстве Уральского университета [1-3].
Можно предположить, что подобный исследовательский поворот обусловлен самим литературным материалом, уходом эпохи литературоцен-тризма с его доминированием идей, поисков героя и постановкой рубежных философских проблем, декларирующих бытийные основания. Литературный процесс как таковой утратил свою магистральность, обретя ризом-ность и разнонаправленность. Изменились и научные основания, постструктуралистский отказ от жестких схем породил различные методологические практики, в основе которых лежит антропологический поворот.
Предлагаемая монография продолжает эти исследования. Ее цель -представить литературное творчество в объеме, охватывающем фактографию вокруг сюжета, связанную с биографическими обстоятельствами авторов, а также разнонаправленными интенциями замысла и его последующей рефлексией.
Для понимания круга обозначенных проблем в Первом разделе дается описание дефиниции «затекст» с лингвистической и экстралингвистической точек зрения. Магистральной организующей осью для развертывания научного сюжета стала открытость (и в этом смысле принципиальная незавершенность) литературного текста, порождающая последующие культурные явления. Различные аспекты понятия, методологические основания будут оговариваться также в следующих главах, иллюстрируемые конкретными примерами.
Последующие разделы посвящены практическому воплощению затек-стовых исследований, в которых выделены два типа затекста - авторский и рецепционный. Они и организовали структуру монографии и название ее разделов: «Затекст как форма авторской рефлексии» и «За-текст как рецепция и со-творчество».
Методологически прецедентным является параграф о романе Сервантеса, в котором как затекст рассмотрена «рефлексия и о литературной традиции, и о взаимоотношениях с реципиентом, и о собственном положении в искусстве» [4. С. 41]. Реакцией на литературные традиции является рецепция жанра, стиля и пр. Хочется отметить продуктивность предложенного метода анализа, поскольку игра с предшествующими художественными категориями активно используется в ХХ-ХХ1 вв. Так, продемонстрированная методология интерпретации «Романа» как «убийства» жанра романа может быть с успехом применена ко многим постмодернистским произведениям, всевозможным ироническим «жанровым киллерам» (как, например, «Любовное чтиво» П. Басинского).
Входя в сферу рецептивной эстетики, авторы используют законы коммуникативного акта, что демонстрирует расширенные методологические возможности затекстного анализа. «Каждое художественное произведение - это способ осуществления художественного диалога, непрерывно идущего между разными авторами, произведениями и их читателями, между художественными мирами и культурными эпохами» [4. С. 365]. Ад-
ресат высказывания, внимание к его предполагаемой пресуппозиции, нередко играет решающую роль в замысле и реализации произведений. Но объем затекста может оказаться различным: «от почти нулевого у читателя наивного до гипернаполненного у читателя искушенного, профессионального - может не совпадать с подразумеваемым автором» [4. С. 116]. Рассуждая в этом русле, исследователи ставят вопрос: кто создает за-текст - писатель или читатель? В виду различия фоновых знаний автора и реципиента цель художественного высказывания не всегда достигает реализации. При этом в восприятии читателя может сложиться совершенно не предполагаемая автором картина мира (вспомним классическое «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется»). И в таком случае «затекст оказывается конструктом, производимым читателем» [4. С. 116]. В то же время всегда существует авторский затекст, и для исследователя он является приоритетным, хотя в процессе научного описания и он неизбежно обретает очертания того же читательского конструкта.
Креативные возможности коммуникативно-затекстных исследовательских стратегий авторы монографии блестяще продемонстрировали на конкретных примерах. Так, книга В. Войновича, убедительно представлена как «коммуникация с собственной биографией», активное ее осмысление -«это роман с собой и своей жизнью, где доминирует не жанровое, но житейское понимание «романа»». Книга В. Аксенова развернута разными гранями - как «"роман" со своим поколением, с самим собой, но и собственно роман» [4. С. 214].
Сложной коммуникацией представлены пометы на чужих книгах (например, И. Бунина на книгах А. Блока), а также инскрипты, которым посвящена глава «Инскрипт как затекст». Методика затекстового исследования здесь помогает связать воедино короткое обращение дарителя к своему адресату с содержанием даримой книги, а также с современным фоном, с человеком, принимающим подарок, а еще, безусловно, с жанровым каноном, который каждый даритель стремится преодолеть и тем самым оставляет печать времени.
Исследование, посвященное личности писателя-художника В. Любаро-ва, выходит за границы затекста. Поскольку речь идет и о жизнетворче-стве, и о реальных прототипах, и о традиции. Упомянутые лишь в колористическом контексте лубочные картинки, безусловно, генетически предшествуют его креолизованным текстам. А конкретное образное и смысло-порождение, обязанное односельчанам и образу жизни художника, скорее является претекстом, что расширяет границы затекста.
Большое место в книге занимают исследования материалов биографического письма - автобиографий, мемуаров, биографий, описанных другими авторами, биографического метатекста, (как авторский метатекст либо метатекст прототипа - Д. Драгунский). Авторы книги убедительно показывают, как творятся автомифы, возникают ложные идентичности, как они коммуницируют с эстетическими конвенциями времени. Дневники, записные книжки, мемуары ценны сами по себе. Но вслед за исследователем
В. Лосской книга предлагает «пересмотреть отношение к записным книжкам как к биографическому источнику» [4. С. 139], поскольку в заявленном ракурсе открывается дополнительная исследовательская сфера - возможность связать через них внетекстовую реальность с художественной.
На затекстовом уровне производится сравнение разнообразных мему-арно-биографических жанров советского («"жизнь замечательных людей" в не менее замечательном времени» [4. С. 205]) и «оттепельного» периодов, когда «мемуарная и близкая к мемуарной литература <...> сделала попытку прорыва к максимальной полноте "рассказа о времени и о себе"» [4. С. 205]. Важным аспектом при этом является внимание исследователей к читательской готовности воспринять не достоверность, а мифологию. Творческая интенция шестидесятников на «вочеловечивание» истории еще раз подтверждает неразрывную связь художника с состоянием общественного сознания.
Был подмечен фикциональный акцент современной мемуарной прозы, где «авторы играют не только со своей личной памятью, но и с памятью жанра, в рамках которого создаются книги, чаще всего становящиеся итоговыми» [4. С. 206].
В ходе анализа приводятся примеры соотношения исходных мемуарных описаний с их художественным воплощением. На примере цветаевских текстов в главе «"Я стала поэтом прежде, чем женщиной.": авторская саморефлексия в записных книжках М. Цветаевой» показана степень искажения репрезентации, поскольку ни автобиография, ни биография не отражают истинный образ описываемой личности поэта. Исследователи подводят читателя к пониманию сути рецепции, которая всегда субъективна и представляет собой дискурсивную практику. Тем не менее преломление реальности через определенную жанровую или стилистическую конвенцию и культурные фильтры дает ценный материал о времени, медийных и общественных трендах. Так, социологи видят в этих углах искажения важный источник для изучения сложных социальных процессов.
Пересечение на страницах монографии творчески наэлектризованных биографических нарративов Ю. Нагибина и Б. Мессерера создают дополнительный затекст и высвечивают образ Б. Ахмадулиной, возникающий как голограмма из бытовых деталей жизни двух ее близких людей и общей художественной атмосферы времени.
С биографическим письмом сближаются различные практики жизнеописания, порой переходящие в жизнетворчество, «бытие писателя вне текста» [4. С. 242]. Формирование литературной репутации через последовательное мифотворчество либо «врастание» в свой собственный художественный мир продемонстрировано на примерах медийных судеб братьев Бориса и Аркадия Стругацких, Виктора Ерофеева. Это касается также бло-гов, в которых могут демонстрироваться события повседневности вперемежку с эстетическими, политическими высказываниями, цитатами, практическими советами. То есть блогером целенаправленно создается контент (часто направленный на монетизацию), либо мифологизирующий его лич-
ность, либо выдающий некую избранную информацию. В этом русле рассмотрена виртуальная идентичность Татьяны Толстой, на протяжении многих лет активно формирующей собственный медийный образ, намеренно делая его жестким и нередко скандальным.
Не обойден вниманием факт, что полноправной в творческом процессе стала коммерческая составляющая (маркетинговые стратегии агентов, издателей, «книгопродавцев»), медийная игровая или информационная активность. И с этой точки зрения вырастает целое направление, посвященное имиджевым стратегиям современных писателей.
Помимо смыслообразующей, в монографии отмечена отрицательная роль затекстового фона, «идеологического за-текстового давления, которое отразилось на многих текстах и судьбах» [4. С. 361]. Этот аспект для русской литературы является чуть ли не определяющим, а потому предложенные исследовательские решения особенно ценны.
Факультативность и не совсем ясные очертания границ понятия «затекст» не отменяют его сущности: он может проявляться и варьироваться в разных формах, вмещать разное содержание, но суть его неизменна: это информация, находящаяся за пределами текста, но с ним так или иначе связанная. Показательно в этом смысле содержание главы «Л.Н. Андреев в полемике вокруг рассказа" Бездна"». Изначально дается тезис о намерении писателя создать рассказ-антитезу «Антибездна», т.е. дать замыслу дополнительную художественную интерпретацию. Но в итоге публикуются письма от имени героев «Бездны», демонстрирующие развитие сюжета. Полемика вокруг истинного авторства (был ли это сам писатель или кто-то другой) этих публикаций не отменяет их затекстовой функции. Создается дополнительный интерпретационный и научно-поисковый фон, провоцирующий неоднократное прочтение исходного рассказа.
Рефлексия эмигрантов-интеллигентов первой волны, их сложный поиск идентичности через художественные и мемуарные нарративы демонстрируют главы «Биографическое прошлое как за-текст ученого-гуманитария» и «Образ Советской России в тексте Надежды Мельниковой-Папоушковой». Материал подан настолько занимательно, что соперничает с художественными нарративами.
Из всего изложенного в монографии можно сделать вывод, что «за-текст» надо воспринимать как «зонтичный» термин, предполагающий подвижность охватывающих им понятий в зависимости от их содержательного наполнения, ракурса восприятия и возникающих в результате функций. Метод затекстного анализа позволяет сочетать приемы различных научных школ и дисциплин, что расширяет и уточняют сферу литературоведческих изысканий.
В заключение хочется отметить, что монография, несмотря на академичность и глубину поставленных проблем, доставляет истинное «удовольствие от текста». Причем не только филологам, которым понятно упомянутое бартовское словосочетание, но и обычному читателю, поскольку здесь приводится много интереснейших фактов, демонстрируются редкие
архивные материалы и ведется последовательный разговор, направленный на объемное осмысление культурного пространства.
Список источников
1. Феномен творческой неудачи / под общ. ред. [и с предисл.] Т.А. Снигиревой, А.В. Подчиненова. Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2011. 424 с.
2. Феномен незавершенного / под общ. ред. [и вступ. ст.] Т.А. Снигиревой, А.В. Подчиненова. Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2014. 528 с.
3. Феномен творческого кризиса / [Снигирева Т.А. и др.] ; под общ. ред. Т.А. Снигиревой, А.В. Подчиненова. Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2017. 400 с.
4. Феномен затекста / под общ. ред. Т.А. Снигиревой, А.В. Подчиненова. Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2021. 392 с.
References
1. Snigireva, T.A. & Podchinenov, A.V. (eds) (2011) Fenomen tvorcheskoy neudachi [The Phenomenon of Creative Failure]. Yekaterinburg: Ural University Press.
2. Snigireva, T.A. & Podchinenov, A.V. (eds) (2014) Fenomen nezavershennogo [The Phenomenon of the Unfinished]. Yekaterinburg: Ural University Press.
3. Snigireva, T.A. & Podchinenov, A.V. (eds) (2017) Fenomen tvorcheskogo krizisa [The Phenomenon of Creative Crisis]. Yekaterinburg: Ural University Press.
4. Snigireva, T.A. & Podchinenov, A.V. (eds) (2021) Fenomen zateksta [Phenomenon of Aftertext]. Yekaterinburg: Ural University Press.
Информация об авторе:
Колесникова Е.И. - д-р филол. наук, ведущий научный сотрудник ИРЛИ (Пушкинский дом) РАН (Санкт-Петербург, Россия). E-mail: ekolesn@mail.ru
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
E.I. Kolesnikova, Dr. Sci. (Philology), leading research fellow, Institute of Russian Literature (Pushkinskij Dom) of the RAS (Saint Petersburg, Russian Federation). E-mail: ekolesn@mail.ru
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 07.09.2022; одобрена после рецензирования 22.10.2022; принята к публикации 31.07.2023.
The article was submitted 07.09.2022; approved after reviewing 22.10.2022; accepted for publication 31.07.2023.
