CC BY
558
Е. В. Титова
О СТИЛИСТИЧЕСКОМ СТАТУСЕ ПРОСТОРЕЧИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ (лексикографический обзор)
Современный русский литературный язык — один из самых богатых языков мира, с давними письменными традициями и разветвленной системой средств выражения. Он представляет собой сложную структуру, части которой находятся в отношениях постоянной и необходимой взаимосвязанности. К ним относятся звуковая организация языка, его лексика и грамматика.
Современный русский литературный язык существует в двух своих разновидностях: письменной («письменная речь») и устной («устная речь»). Письменная и устная речь представляют собой две равноправные формы литературного языка. Письменную разновидность литературного языка формируют все те произведения, написанные и пишущиеся, которые фиксируются в печати или на бумаге вообще. Сюда входят художественная литература и смежные с ней жанры, а также то, что обычно называют «книжной речью», — произведения научные, публицистические, документы деловой, официальной сферы. Устная разновидность литературного языка представлена по преимуществу так называемой публичной речью, общением на официально-деловом уровне. В устной литературной речи можно также выделить разговорную разновидность языка. Она присутствует в речи его носителей при их непосредственном неофициальном общении друг с другом. За пределами литературного языка находятся областные диалекты и жаргоны.
Особое место в структуре национального языка занимает просторечие. В наше время проблема просторечия особенно актуальна. Связано это с тем, что в последние полтора десятилетия XX и в первые годы XXI века русский язык переживает весьма яркий этап исторического развития, значительно отличающийся от предшествующего периода его истории. Настоящий этап развития русского языка, именуемый в научной литературе «новейшим, или постсоветским», характеризуется существенными преобразованиями как в самой языковой системе, так и в ее функционировании. В настоящее время в языке наблюдается разрушение границы между литературным языком и такими нелитературными формами существования национального русского языка, как просторечие и жаргон, утрата высокого стиля и выдвижение низкого стиля на место среднего. Лексика при этом изменяется активнее, в литературном языке появляется все больше иностранных слов и внелитературных элементов. Исходя из этого, О. Б. Сиротинина выделяет шесть типов речевой культуры:
1) полнофункциональный;
2) неполнофункциональный;
3) среднелитературный;
4) обиходный;
© Е. В. Титова, 2009
5) литературно-жаргонизирующий;
6) просторечный [4, с. 27].
Наиболее распространен среднелитературный тип речевой культуры. Соответственно, как следствие происходящих изменений в «новом среднем» стиле русского языка, особенную активность приобретают просторечные (в том числе и грубо просторечные) элементы. В связи с этим проблема просторечия, несомненно, заслуживает большого внимания, так как, несмотря на разностороннюю ее освещенность в научной литературе, среди ученых все же не существует пока единого мнения по этому вопросу.
По определению Ф. П. Филина, просторечие — это «слово, грамматическая форма или оборот устной речи, а также непринужденная простая речь, которая содержит такие слова, формы или обороты речи, употребляющиеся в литературном языке для сниженной, грубоватой характеристики предмета речи» [6, с. 273]. Подобное определение встречается и в других работах, но с существенными модификациями и дополнениями. Часто можно встретить и такое определение: «Просторечие — это разновидность русского национального языка, носителем которой является необразованное или полуобразованное население» [2, с. 97]. Оба этих определения верны, но односторонни. Первое предлагает рассматривать просторечие как стилистический прием. Предполагается, что просторечие намеренно употребляется в речи лиц, владеющих литературной нормой, для создания определенного колорита. Второе определение рассматривает просторечие в его традиционном понимании, исходя из внутренней формы слова.
В последнее время очень много говорят о глобальном «снижении» и усилении экспрессивности живой речи, а как следствие — и языка в целом. Публичная речь все более приближается к речи обыденной, так называемому просторечию. Отсюда возникает вполне закономерный вопрос: что же такое просторечие? Ответить на этот вопрос достаточно сложно.
Советская лингвистика предпочитала обходить стороной проблему просторечия, занимаясь в основном нормированным русским языком. Именно поэтому, когда в 1983 г. в серии «Русская разговорная речь» вышла книга о просторечии [3], в Германии появился хвалебный отзыв Яхнова Хельмута (Jachnow Helmut): «Наконец-то русские лингвисты обратили внимание на то, как говорят русские люди». Книга эта подняла целый ряд проблем, касающихся просторечия, из которых главной, конечно, была проблема неоднозначности самого термина.
По мнению Ф. П. Филина, существуют просторечие-1 и просторечие-2. «Просторечие-1 —общенародные средства речи, оставшиеся вне литературного языка, свойственные городскому населению, не овладевшему литературной нормой, и низшим слоям сельской интеллигенции: процент, шофер, выбора, на ем (на нем).
Просторечие-2 — сниженные грубоватые элементы в составе самого литературного языка, свойственные и речи образованных людей» [6, с. 274].
Таким образом, выявляется оппозиция «литературное просторечие — внелитератур-ное просторечие». Внелитературное просторечие включает в себя вульгаризмы и речь людей, не овладевших литературной нормой, являющуюся отклонением от нормы. Литературное просторечие — «граница литературного и народно-разговорного языков — особый стилистический пласт слов, фразеологизмов, форм, оборотов речи, объединяемых яркой экспрессивной окраской сниженности, грубоватости. Норма их употребления состоит в том, что они допускаются в литературный язык с ограниченными стилистическими заданиями: как средство социально-речевой характеристики персонажей, для “сниженной” в экспрессивном плане характеристики лиц, предметов, со-
бытий» [1, с. 402]. Таким образом, литературное просторечие можно трактовать как стилистическое средство литературного языка.
В. В. Химик предлагает выделять следующие виды просторечия: социальное и функционально-стилистическое. Если не вдаваться в подробности, то можно сказать, что социальное просторечие, по В. В. Химику, — это внелитературное просторечие (ср. определение Ф. П. Филина), а, соответственно, литературное просторечие — это просторечие функционально-стилистическое. Социальное просторечие, или собственно просторечие в его традиционном, старом понимании, отраженном внутренней формой слова, — это так называемая обыкновенная, простая речь, характерная для малообразованных людей. Социальное просторечие в современной языковой ситуации составляет лишь «нижний слой» просторечия в целом — так называемое внелитературное просторечие. Речь идет о «неправильных» единицах языка, относительно которых уместен запрет на употребление. Таким единицам противополагаются другие, «правильные», т. е. нормативные, литературные. Характерной особенностью «нижнего слоя» просторечия является то, что он более или менее представлен на всех уровнях языка. Социальному просторечию противопоставлено функционально-стилистическое, принципиально отличающееся от него по многим параметрам. Его составляют уже не разноуровневые «неправильные» по отношению к языковой норме единицы, а преимущественно номинативные, лексические и фразеологические образования. В отличие от социального просторечия, словоупотребления функционально-стилистического просторечия вполне могут укладываться в рамки грамматического или произносительного стандартов, вступая в противоречие только со стилистическими и этическими эталонами. Функционально-стилистическое просторечие составляет особый лексикон, субстандартный лексико-фразеологический континуум, который, в свою очередь, представлен несколькими слоями субстандартных речевых единиц.
Было проведено исследование, материалом для которого послужили слова «Словаря русского языка» С. И. Ожегова (далее — Словарь): 1973 г. (57 тыс. слов), 1986 г. (57 тыс. слов), 1991 г. (70 тыс. слов), 2004 г. (80 тыс. слов). Цель данного исследования — показать, как меняется и меняется ли вообще принадлежность слова к тому или иному стилистическому пласту лексики в том или ином временном отрезке, и таким образом подтвердить либо опровергнуть утверждение о глобальном снижении речи.
Материал для анализа отбирался по двум критериям:
1) слова должны были иметь только одно лексическое значение1;
2) слова должны были быть маркированы как просторечные и разговорные хотя бы в одном из рассмотренных изданий Словаря.
Последний критерий означает, что в общем списке могли оказаться не только просторечные и разговорные, но и нейтральные (на данный момент) слова, если в их «лексикографической истории» был период принадлежности к просторечному или разговорному слою лексики. В целом тот факт, что в работе рассмотрена не только просторечная лексика, но также нейтральная и разговорная, позволяет с большей полнотой отразить все изменения, произошедшие в языке за последнее время.
Всего было отобрано 4377 слов, из которых 407 (9,3%), по данным Словаря, поменяли за последние два десятка лет свою принадлежность к определенному лексическому слою, а еще 594 (14,3%) оказались не зафиксированными в ранних изданиях словаря, но появились в более поздних.
Исследованный материал был разделен на две группы:
1) слова, «повысившие» свой «стилистический статус». Слова этой группы перешли:
• из просторечия в разговорный стилистический пласт (П^Р) — везучий, дубленка, хамить;
• из просторечия в нейтральный стилистический пласт (П^Н) — уворовать, возмечтать, ознобить, выклюнуть;
• из разговорного стилистического пласта в нейтральный (Р^Н) — бракодел, напарник, фланировать;
2) слова, «понизившие» свой «стилистический статус». Слова этой группы перешли:
• из нейтрального стилистического пласта в просторечный (Н^П) — горемыка, непотребный, сивуха,
• из нейтрального стилистического пласта в разговорный (Н^Р) — безделушка, отпроситься, хлам;
• из разговорного стилистического пласта в просторечный (Р^П) — напраслина, хлябать, шарашка.
Здесь следует пояснить, что стоит за «повышением» стилистической принадлежности того или иного слова. Когда просторечное (по данным Словаря 1973 или 1986 гг.) слово в более поздних изданиях Словаря оценивается (помечается) как разговорное или нейтральное (формально — движение слова «вверх»), то можно, по всей видимости, говорить о «снижении планки», о снижении требований к слову, т. е., в конечном счете, об общем снижении речи. Так и следует относиться к приведенным ниже данным.
Слов, «повысивших» свой стилистический «статус», в Словаре оказалось 155 (38,1% от общего количества слов, подвергшихся переходу). Приведенная ниже таблица демонстрирует распределение слов в данной группе по трем типам. Так, переходу П^Р оказались подвержены 86 единиц (55,5%, больше половины всех слов, «повысивших» так или иначе свой стилистический маркер). В группе Р^Н оказалось 65 слов (41,9%, также достаточно большое количество). Всего 4 слова (2,6%) в русском языке перешли напрямую из просторечия в нейтральный пласт лексики. Эти четыре слова заслуживают, как представляется, особого внимания, поскольку их стилистическая принадлежность повысилась сразу на две ступени. Более того, субъективно трудно согласиться с отнесением этих слов (особенно выклюнуть, ознобить и уворовать) к нейтральной лексике, что и подтвердил проведенный позднее психолингвистический эксперимент [5]. Большинство переходов отмечено в период между 1986 и 1991 гг. Два первых из рассматриваемых изданий Словаря мало отличаются друг от друга, равно как и два последних.
Таблица 1. Распределение слов по типам изменения стилистических помет в Словаре
Тип перехода Количество слов
Абсолют- ное Относительное (%)
Движение «вверх» (снижение речи) П^Р 86 55,5
п^н 4 2,60
Р^Н 65 41,90
Всего 155 100,0 38,2
Движение «вниз» (повышение речи) Р<—н 169 67,30
п<—н 31 12,30
П<—Р 52 20,40
Всего 252 100,0 61,8
Слова второй группы перешли из нейтрального стилистического пласта лексики в разговорный (Н——Р) или просторечный (Н—П) или из разговорного в просторечный (Р—П): это слова, «понизившие» за последнее время свой стилистический «статус». В свете вышеприведенных рассуждений о «планке» требований к слову такое «понижение» стилистической принадлежности слова следует рассматривать как некое «повышение» речи. Всего слов, перешедших в более низкие стилистические пласты лексики, оказалось 252 (61,8% от всех единиц, подвергшихся переходу). Наиболее представительная группа слов перешла из нейтрального пласта лексики в разговорный (Н—Р) — 169 единиц (67,3%). В группе Р—П — 52 слова (20,4%). В группе Н—П переход осуществлен сразу через две ступени вниз — 31 слово (12,3%). Общая картина распределения слов представлена выше в таблице.
Из таблицы также видно, что общее количество слов, перешедших в более низкие стилистические пласты, в исследованном массиве лексики существенно больше, чем тех, что «поднялись вверх» (61,8% и 38,2% соответственно). Такое положение дел вынуждает не согласиться с мнением О. Б. Сиротининой о глобальном снижении речи. Скорее можно говорить о повышении требований к слову, что должно как раз препятствовать такому снижению.
Не стоит забывать и о том, что с течением времени в язык приходят новые слова, многие из которых зачастую осознаются (и фиксируются в словарях с соответствующими пометами), по крайней мере, сначала как просторечные, реже — разговорные. Таких слов много — 594 (см. выше). Помимо этого, существуют слова, не изменившие своей стилистической принадлежности, остающиеся просторечными на протяжении многих лет и весьма активно употребляющиеся в речи. Таких слов в Словаре 1009 (23% от общего количества). Эта группа лексических единиц интересна уже сама по себе, особенно в соотношении с ментальным лексиконом носителя русского языка, что может стать объектом специального исследования [5].
Таким образом, наблюдения над словником одного из самых популярных словарей русского языка показали, что доля просторечной лексики в нем довольно высока, и некоторое снижение речи действительно имеется.
1 Проведение психолингвистического эксперимента на материале многозначных слов слишком объемно и требует большого количества расчетов. Например, глагол «идти» в русском языке имеет 26 значений, из которых лишь два являются просторечными: «причитаться, следовать кому-н. за что-н.; выплачиваться» (1 и 2 л. не употр.) (За сверхурочную работу идет надбавка) и «ладно, согласен» (употр. 3 л. ед. ч.) [Закусим? — Идет!) — и еще одно с течением времени становится разговорным: «находить сбыт, спрос, распродаваться» (1 и 2 л. не употр.) (Товар хорошо идет). Но при расчетах необходимо было бы учитывать и остальные 23 значения данного слова, что весьма затруднило бы формулировку задания для испытуемых и вряд ли позволило бы получить достоверные результаты.
Список используемой литературы
1. Бельчиков Ю. А. Просторечие // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. М., 1990. С. 402.
2. Ожегов С. И. О просторечии (к вопросу о языке города) // Вопросы языкознания. 2000. Вып. 5. С. 95-100.
3. Русская разговорная речь: Сб. статей. М., 1983. 238 с.
4. Сиротинина О. Б. Пути развития литературного русского языка в их соотношении с типами речевой культуры // Русский язык: исторические судьбы и современность: II Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ им. М. В. Ломоносова, филологический факультет, 18-21 марта 2004 г.): труды и материалы / Сост. М. Л. Ремнева, О. В. Дедова, А. А. Поликарпов. М., 2004. С. 27-28.
5. Титова Е. В. Просторечие в ментальном лексиконе и в речевой деятельности. Магистерская диссертация. СПб., 2007 (машинопись).
6. Филин Ф.П. Просторечная лексика // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ф. П. Филин. М., 1979. С. 273-275.
