CC BY
341
который вербализуется в так называемом экологическом архетипическом концепте дома и воплощает отношение человека к окружающей среде и месту своего обитания.
Список литературы
1. Богданова, И. А. Архетипические фор-
мулы в смысловом пространстве архетипиче-ского концепта вода [Электронный ресурс]. иЯЬ: http://www.rusnauka.com/SND/Philolo-
gia/3_bogdanova%20i.a..doc.htm.
2. Большакова, А. Ю. Теория архетипа и концептология [Электронный ресурс] // Культурологический журнал. иЯЪ: http://www.cr-joumal.m/ms/joumals/109.html&j_id=9.
3. Брудный, А. А. Психологическая герменевтика. М., 1998. 336 с.
4. Воркачев, С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филолог. науки. 2001. № 5. С.64-71.
5. Воркачев, С. Г. Счастье как лингвокультурный концепт. М., 2004. 236 с.
6. Гимазетдинова, А. Х. Экологическое сознание и экологический архетип / А. Х. Гима-зетдинова, Н. М. Солодухо. Казань, 2008. 140 с.
7. Гучепшокова, С. А. Архетипический концепт «лицо/честь/совесть»: когнитивный и лингвокультурный аспеты : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Майкоп, 2011. 29 с.
8. Даниленко, Н. Б. Структурные особенности концепта // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2012. № 13 (267). Филология. Искусствоведение. Вып. 65. С. 37-40.
9. Иванова, Е. В. Архетип Апокалипсиса и его реализация с текстах СМИ // Политическая
лингвистика. Екатеринбург, 2012. Вып. 4(42). С. 184-188.
10. Иванова, Е. В. Экологическое сознание и эколингвистика // Вестн. Челяб. гос. пед. унта. 2012. № 7. С. 248-258.
11. Карасик, В. И. Архетипические концепты в общении // Прямая и непрямая коммуникация. Саратов, 2003. С. 39-52.
12. Климова, С. В. Социально-философ-
ские аспекты анализа архетипических функций дома [Электронный ресурс] // Антропология: Веб-кафедра философской антропологии. иЯЬ: http://anthropology.ru/ru/texts/klimova/
function.html.
13. Концепт и архетип Сатаны: современное состояние [Электронный ресурс]. иЯЪ: http://warrax.net/76/arhetype.html.
14. Мифы народов мира : энциклопедия / под ред. С. А. Токарева. М., 1980. 1392 с.
15. Петрова, М. Образ дома в фольклоре и мифе // Эстетика сегодня: состояние, перспективы / под ред. Л. В. Володина. СПб., 1999. С.59-61.
16. Савельева, У. А. Архетипический лингвокультурный концепт «предательство» : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Астрахань, 2008. 29 с.
17. Шелестюк, Е. В. О диалектике устойчивости и изменчивости концепта и символа // Язык. Культура. Коммуникация / под ред. Е. В. Пономаревой. Челябинск, 2004. С. 178-187.
18. Щепановская, Е. М. Мифологические архетипы народа как ядро понимания ментальности нации [Электронный ресурс]. иЯЪ: http://www.astrolingua.spb.ru/PHIL0S/arch%20 mental.htm.
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 24 (315).
Филология. Искусствоведение. Вып. 82. С. 94-97.
Н. В. Иванченко
О СПЕЦИФИКЕ УСТОЙЧИВЫХ ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА
Рассматривается проблема взаимоотношения языка и культуры, делается попытка установить специфику различных видов устойчивых языковых единиц, характерных для китайского лингвокультурного сообщества.
Ключевые слова: китайский язык, устойчивая языковая единица, фразеологизм, крылатое выражение, цитата, чэнъюй, яньюй, сехоуюй, гуаньюнъюй.
Любой национальный язык является плодом культурной эволюции определенного языкового сообщества, в его словаре и грамматике отражается картина мира этого сообщества. Однако нельзя не согласиться с Мартином Хайдеггером, который утверждал: «Сущность человека покоится в языке. Мы существуем, выходит, прежде всего в языке и при языке». Это означает, что любой индивид в своем развитии приобретает опыт не только благодаря взаимодействию с миром, но и во многом через язык, в котором накоплен опыт данной лингво-культуры.
В соответствии с таким пониманием репрезентация тех или иных особенностей ментальности и культуры осуществляется посредством языка. В ходе коммуникации происходит актуализация определенных семиотических структур, связанных с культурой, при этом говорящий может выбирать из корпуса вербальных элементов те, которые наилучшим образом отражают черты национального мышления. Особое место в этом корпусе занимают устойчивые языковые единицы: в них ярко и емко представлены знания и ценности национальной культуры. Каждая из таких единиц обладает определенным набором характеристик, проявляющихся в своеобразии семантики, происхождения, особой смысловой нагрузке и пр. С лингвистических позиций наибольшую значимость представляют те языковые единицы, которые «находятся в эпицентре исследований метафорического речемышления» [1. С. 3], конденсируют и кристаллизуют национальнокультурные особенности.
Самобытность языка получает непосредственное выражение во фразеологизмах, поскольку они напрямую соотносятся с языковой действительностью. Согласно определению В. Н. Телия, фразеологизм- это общее название семантически связанных сочетаний слов и предложений, которые, в отличие от сходных с ними по форме синтаксических структур, не производятся в соответствии с общими закономерностями выбора и комбинации слов при организации высказывания, а воспроизводятся в речи в фиксированном соотношении семантической структуры и определенного лексикограмматического состава [5].
Фразеологизмы китайского языка, как и устойчивые единицы других языков, воплощают в себе наследие прошлых эпох, образно выражают национальный компонент. Они активизируют такие традиционные для китай-
ской культуры концепты, как дом, рис, яшма, нефрит, дракон, тигр, феникс и пр. Например, фразеологизм (букв. «голова
дракона, хвост змеи») означает ‘бурное положительное начало и позорное, глупое окончание дела’, (букв. «даже хо-
рошая хозяйка не может готовить ничего без риса») - ‘для каждого дела нужна тщательная подготовка’; (букв. «сырой рис
уже сварен») - ‘делать что-то, чтобы добиться нужного результата’. Фразеология китайского языка представлена во всех речевых стилях и особенно широко в литературно-художественной речи. При этом многие фразеологизмы берут свое начало в литературных памятниках, таких как «У Цзин» (1 век до н.э.) и «Сы Шу» (12 век н. э.).
Наряду с фразеологизмами в китайском языке используются другие группы устойчивых единиц, в частности, крылатые выражения. У крылатых единиц имеются конкретные условия возникновения, большинство из них обладают яркой эмоциональной или стилистической окраской и емким содержанием при относительной краткости.
В качестве примера приведем высказывание одного из лидеров Китайской Народной Республики Дэн Сяопина (1904-1997), который на XIII съезде Компартии КНР (25 октября 1987 г.) был назван «главным архитектором китайских реформ»:
(букв. «не важно, какого цвета кошка - черного или белого, хорошая кошка та, которая ловит мышей»). С помощью этого выражения Дэн Сяопин объяснял, почему стали проводиться прагматические экономические реформы (введение элементов рынка, разрешение частной собственности на средства производства, создание свободных экономических зон и т. д), в то время как китайское правительство утверждало, что необходимо придерживается социалистического строя. Дэн Сяопин предложил разделить идеологию и задачи модернизации китайской экономики. В современной культуре Китая указанное выражение употребляется в значении «не важно, как это выглядит, главное - оно работает». Таким образом, приведенная фраза преодолела пределы контекста, в котором была первоначально употреблена, и стала крылатым выражением.
Цитаты в отличие от крылатых выражений являются описательными, зачастую не имеют афористического характера. Например, в китайской культуре довольно часто цитируется
высказывание Мао Цзэдуна по поводу атомного оружия США, сделанное в ходе беседы с американской журналисткой Анной Луизой Стронг в августе 1946 г.:
№ТА
М#«^о (Атомная бомба - это бумажный тигр, которым американские реакционеры запугивают людей, с виду он кажется страшным, а на самом деле вовсе не страшен. Конечно, атомная бомба - это оружие массового истребления, однако исход войны решает народ, а не один-два новых вида оружия) [6].
В целом, традиционный для китайского народа культ мудрости древних обусловил приоритетность использования в языке того, что опиралось на авторитет, восходило к изречениям признанных мудрецов или имело прецедент в прошлом [3. С. 61]. Именно этим объясняется характерная для китайской культуры практика ссылок на аналогии, которыми зачастую становятся не только высказывания уважаемых политических деятелей Китая, но и тексты, наполненные «неопровержимыми» истинами. К подобным текстам следует отнести один из письменных памятников конфуцианства - «Лунь Юй» (кит. трад. ^Ш, упр. ^ Ж, пиньинь: Lйn Yй, палл.: Лунь Юй, «Беседы и суждения», «Аналекты Конфуция»), сборник изречений и бесед Конфуция, записанный им и его учениками. Заучивание цитат из «Лунь Юй» являлось обязательным для классического китайского образования, в настоящее время с их помощью подчеркивается образованность собеседника. Таким образом, цитаты в китайском языке по своей значимости стоят в одном ряду с крылатыми выражениями и афоризмами.
Афоризм не имеет уникальных стилистических особенностей и условий возникновения, вероятно, поэтому «точного терминологического значения у слова афоризм нет» [4. С. 12]. Одним из главных свойств афоризма в отличие от крылатого выражения является устойчивая связь с автором в сознании говорящих. Такая связь характерна для большинства высказываний Конфуция, например:
А (Человек может развить учение, но учение не просветит человека / Человек может сделать путь шире, путь не может сделать человека шире), что означает ‘не всякая мысль и не всякое дело, сделанное одним, окажется полезным и будет понятно для другого человека’ (Лунь Юй. Глава 15, изречение 28).
Отметим, что для целостного описания устойчивых единиц китайского языка перечисленных разновидностей недостаточно, данный язык располагает особыми разрядами устойчивых единиц.
Чэнъюй - самый многочисленный класс фразеологизмов китайского языка, который включает в себя несколько односложных слов-слогоморфем, сохраняя моносиллабичность древнекитайского языка (современный китайский язык полисиллабичен, основная его единица - бисиллаб [2. С. 67]). Как правило. чэнъюй состоит из четырех (реже пяти и более) иероглифов-морфем. В качестве примера приведем несколько единиц: (букв.
«тянуть ростки, помогая им расти») - ‘излишними стараниями загубить дело’; ^М^ Щ (букв. «еще до дождя подумать о покрывале») - ‘принять меры заблаговременно’; АШ АШ (букв. «горы и моря людей») - ‘огромное количество людей’ и др.
Поскольку чэнъюй базируется на грамматике классического письменного языка (вэньянь), использовавшемся в Китае до начала XX в., он отличается богатым содержанием при относительной лаконичности. Это является следствием того, что в вэньяне отдельное слово-иероглиф может выступать в качестве различных частей речи в зависимости от контекста. В связи с этим возникает определенная сложность в понимании чэнъюй: если исходить из значений входящих в него иероглифов, то значение всего выражения может варьироваться. Наиболее полное понимание чэнъюй достигается через знакомство с его историей и окружающим контекстом.
Помимо чэнъюй, к числу специфических устойчивых единиц китайского языка можно отнести также яньюй (ШШ), сехоуюй (Щ^Ш), гуаньюнъюй (|®,ЩШ).
Яньюй - бытующие в народе устойчивые речения, которые с помощью простых слов выражают глубокую истину ( Ш^^Л, рус. Синьхуа цзыдянь). В русском языке им эквивалентны пословицы и поговорки, например: Й (букв. «живи до старости, учись до старости»), ср. рус. век живи, век учись. Народные речения выступают на правах целого суждения, характеризуются синтаксической завершенностью.
Словом сехоуюй (букв. «недоговор-
ка») в китайском языке обозначаются двучленные речения. В речениях этого типа первая часть представляет собой иносказание, а
вторая раскрывает его смысл. В речи сехоуюй могут употребляться как в полной форме, так и в усеченной (только первая часть). При этом усеченная форма употребляется в том же значении, что и полная. Главной особенностью данной единицы является иносказание, выполняющее экспрессивную и коммуникативную функцию [6]. Сравните: -
М (букв. «подвесить мешок в поднебесье - собирать ветер») - прикидываться простаком; Й (букв. «мышь лижет кошке нос - смерти ищет») - лезть на рожон.
Фразеологические единицы, построенные по лексическим и грамматическим нормам древнекитайского языка, противопоставлены фразеологическим единицам, построенным в соответствии с лексическими и грамматическими нормами современного языка. В последнее время эти два полюса обычно именуются китайскими лингвистами соответственно как чэнъюй и гуаньюнъюй. [2. С. 19] Один из широко известных гуаньюнъюй ШЩМ (букв. «хлопать конский круп») ‘подлизываться, подхалимничать’ сходен по структуре с чэнъюй, однако соответствует нормам современного китайского языка.
Таким образом, в китайском языке национальный компонент получает яркое выражение в системе устойчивых языковых единиц. Фразеологическое богатство здесь проявляется в наличии таких единиц, как чэнъюй, яньюй, сехоуюй, гуаньюнъюй. Кроме того, существу-
ют более редкие и не рассмотренные в настоящей статье устойчивые единицы: суюй (^Ш) (досл. «прибаутка») и цзинцзюй (Щ^) - отточенные фразы, с разновидностями гэянь (|^Н) и цишо (т^Ш). Актуальной лингвистической задачей в связи с этим является установление единых стилистических и семантических оснований для их классификации.
Список литературы
1. Алефиренко, Н. Ф. Поэтическая энергия слова. Синергетика языка, сознания и культуры. М., 2002. 394 с.
2. Ветров, П. П. Текстообразующие функции китайских фразеологических единиц (на основе анализа экспериментального и текстового материала) // Лингвистика речи в теории и эксперименте. М., 2005. С. 45-73.
3. Касевич, В. Б. Языковые структуры и когнитивная деятельность // Язык и когнитивная деятельность. М., 1989.
4. Пермяков, Г. Л. От поговорки до сказки (заметки по общей теории клише). М., 1970. 240 с.
5. Телия, В. Н. Русская фразеология: семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996. 288 с.
6. (Мао Цзэдун. Избр. произв.) Т. 4. 1991. 342 с. [Электронный ресурс]. URL: http://www.qstheory.cn/zl/llzz/mzdxjd4j/200906/ t20090630 4399.htm.
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 24 (315).
Филология. Искусствоведение. Вып. 82. С. 97-100.
М. В. Коновалова
ВИРТУАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО И ВИРТУАЛЬНЫЙ ГЕШТАЛЬТ
Рассматривается функционирование гештальта в виртуальном пространстве, выявляется механизм и особенности его реализации. Дается авторское определение виртуальности и виртуального гештальта, устанавливаются его характерные черты.
Ключевые слова: виртуальность, виртуальное пространство, виртуальный гештальт.
Виртуальное пространство представля- на современном этапе выступает его продол-ет собой инвариант познаваемого человеком жением, обладающим большими возможностя-опосредованно реального мира. Поскольку со- ми и более широким набором инструментария. вместить возможности восприятия, передачи и В соответствии с этим подходом именно ресинтезирования импульсов может только чело- альность приобретает основную характеристи-веческое сознание, виртуальное пространство ку виртуальности и становится менее полной
