CC BY
190 СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОМ ФАКТОРЕ ТЕОРИИ НООНОМИКИ1
ON THE SOCIO-ECONOMIC FACTOR OF THE THEORY OF NOONOMIC
DOI: 10.38197/2072-2060-2020-223-3-530-538 ХУБИЕВ Кайсын Азретович
Профессор экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, д.э.н., профессор Kaisyn A. KHUBIEV
Professor, Faculty of Economics, Lomonosov Moscow State University, Doctor of Economic Sciences
В статье содержится анализ и оценка теории ноономики. Выделяются два направления: технологическое и социально-экономическое. Значение данной теории оценивается с позиций необходимости поиска альтернатив развития под давлением глобальных событий, изменяющих мир. В этой связи дается развернутая критика методологического индивидуализма как основы неоклассической теории. Приводится высокая оценка технологическому направлению. Поддерживается идея нового индустриального общества - 2 (НИО-2), в соответствии с которой промышленность не утрачивает своего фундаментального значения в новой экономике Ее значение, наоборот, возрастает, впитывая результаты новой промышленной революции. В статье также отмечается необходимость дополнительной разработки проблем социально-экономического развития в рамках теории ноономики. Предлагается начать такие исследования с переходных процессов свертывания экономических отношений. Предложена и обоснована идея социального индивида как альтернативы методологического индивидуализма.
The article contains the analysis and evaluation of theory noonomic. There are two directions: technological and socio-economic. The significance of this theory is evaluated from the point of view of the need to search for alternatives to development under the pressure of global events that change the world. In this connection, a detailed critique of methodological individualism as the basis of neoclassical theory is given. A high assessment of the technological direction is given. The idea of a new industrial society - 2 (NIO-2) is supported, according to which industry does not lose its fundamental importance in the new economy. Its significance, on the contrary, increases as it
1 Статья публикуется по материалам доклада, представленного на Международной научной онлайн-конференции «Технологические и социально-экономические трансформации XXI века: опыт концептуального осмысления», которая состоялась 28 мая 2020 г. в рамках МАЭФ.
Аннотация
Abstract
absorbs the results of the new industrial revolution. The article also notes the need for additional development of problems of socio-economic development in the framework of the theory of noonomics. It is proposed to start such research with the transition processes of economic relations winding down. The idea of a social individual as an alternative to methodological individualism is proposed and justified.
Ключевые слова Ноономика, новое индустриальное общество - 2, методологический индивидуализм, экономические отношения, переходные отношения, социальный индивид.
Keywords Noonomics, new industrial society - 2, methodological individualism, economic
relations, transitional relations, social individual.
Потрясения порождают побудительные мотивы к осмыслению событий на новом уровне с целью понять причины и адекватно реагировать на новые вызовы. Знание закономерностей предпочтительней слепой покорности неведомым силам. Потрясения глобального масштаба стимулируют активность научной мысли в столь же глобальном масштабе. Схождение в едином временном пространстве ряда глобальных вызовов мобилизует теоретический уровень исследования. Эту необходимость точно отражает название конференции, призывающее к концептуальному осмыслению технологических и социально-экономических трансформаций в XXI веке.
Вирусная атака оказалась сильным потрясением в глобальном масштабе. Оно устроило своеобразный экзамен человечеству на качество его фундаментальных ценностей и институтов. Накопленный опыт борьбы с пандемией свидетельствует о том, что едва ли можно утверждать, что испытания и экзамен человечество прошло успешно. В этой связи возникает банальный вопрос - а что не так в современном социальном устройстве, от каких ценностей следует отказаться, а какие выдвинуть в приоритетные; в каком направлении следует совершенствовать институты социально-экономического устройства. Тезис о вечности и естественности современного капиталистического мироустройства не может более удовлетворить даже многих его адептов. Дополнительный аргумент критики подброшен современной пандемией.
Вирус атаковал человечество по всему фронту, невзирая на границы и различия: национальные, религиозные и т.д. Чем ответило человечество? Элементами национально-государственного, группового и индивидуального эгоизма, элементами религиозного мракобесия и прочими пороками социального происхождения. А есть ли у всех этих помех, недостатков и пороков общие основания? Ответ на этот вопрос требует исследовательских усилий ученых разных областей научного знания. Мы обратимся к основам современного экономического мироустройства.
В развитой части современной экономики безраздельно господствуют капиталистические ценности, механизмы и инструменты. Их теоретическим сопровождением в качестве мейнстрима является неоклассическая теория. Она является идеологическим и теоретическим сопровождением «вечного» и «естественного» экономического строя. Основой и фундаментом данной теории служит принцип методологического индивидуализма. Согласно ее доктрине отдельные индивиды выступают
основой экономического мирозданья. Как свободные и суверенные социальные единицы, они устремлены к максимизации своей индивидуальной полезности. Суммарный эффект этих индивидуальных устремлений дает наиболее эффективное общественное благосостояние. Социум здесь не забыт, но его благополучие основано на сложении эффектов индивидуальных устремлений. Механизмом, приводящим к этому результату, является конкуренция, основанная на частном интересе. Корни этой методологии произрастают от времен Адама Смита, когда в экономике преобладала деятельность индивидуальных производителей при условии религиозной морали и благочестия. При снятии моральных ограничении индивидуализм превращается в эгоизм, доходящий до хищничества. Конечно, и в этой системе происходят интеграционные процессы. Образуются компании, объединяющие многих индивидов, государства и даже союзы государств. Но начинка методологического индивидуализма не исчезает, и это проявляется по многим направлениям, особенно в период глобальных вызовов и испытаний. В период пандемии наблюдалась обособленность и эгоизм на межгосударственном уровне. На внутригосударственном уровне появился космический взлет цен на средства защиты и лекарства и даже продукты питания. Процветало контрафактное производство, мошенничество на почве вирусной эпидемии. На поверхности экономической жизни пышным цветом проявились признаки методологического индивидуализма. Какие отсюда следуют выводы?
Сторонники рассматриваемого принципа считают, что эта эпидемия, как и любая другая эпидемия, пройдет, и вновь включатся принципы и механизмы, основанные на ценностях методологического индивидуализма. Это частный случай общих представлений неоклассики о долгосрочном равновесии на уровне полной занятости. Большинство исследователей и аналитиков считают, что изменения в экономике и обществе столь существенны, что возврата к прошлому уже не будет. А какова будет новая реальность - предмет обсуждений и дискуссий. Актуализирован общественный запрос на разработку моделей общественного развития, альтернативного мейнстриму. По масштабу охвата проблематики и глубине разработки таковой может считаться теория ноономики, представленная С.Д. Бодруновым. Масштаб, актуальность и важность темы таковы, что требуется объективный научный анализ, направленный на ее развитие. Мы разделяем технологическую сторону разработанной темы, которая лаконично выражена в формуле НИО-2. Это новое индустриальное общество второго уровня. Его суть в том, что новый уровень технологического развития позволяет работникам выйти из непосредственного процесса производства и встать «по ту сторону» производственных процессов. Новое качество приобретут все его компоненты: технологии, материалы, труд. При этом позиция С.Д. Бодрунова отличается от сторонников постиндустриального общества, которые «вытесняют» индустрию из новой экономической системы. Наоборот, считает профессор Бодрунов, именно индустрия обеспечивает новыми технологиями, которые поднимают общество на высокий уровень благосостояния с учетом обеспечения экономической оптимальности и равновесия. В модели НИО-2 в недра индустрии проникают новейшие направления современного НТП: информационно-коммуникативные, нано- и биотехнологии, искусственный интеллект и др. Концепция эта оригинальна и интересна. Она содержит большой потенциал исследования новых форм организации производства, основанных
на новейших технологиях. Открывается широкий простор для исследования новых интеграционных и гибридных форм хозяйствования.
Однако социально-экономическая сторона теории ноономики требует дополнительных разработок. Для читателя, который впервые знакомится с теорий ноономики, неожиданным является положение о том, что ноономика - это отличная от экономики форма организации хозяйства. И отличие состоит в том, что в нооно-мике вообще не будет экономических отношений. Хозяйствование осуществляется людьми, вышедшими из материального производства благодаря новым технологиям и оказавшимся по ту сторону материального производства.
Прежде всего следует отметить, что экономические отношения между людьми складываются не только в сфере материального производства, но и за его пределами. Например, отношения распределения, собственности. Такие отношения, складываясь вне материального производства, тем не менее пронизывают последнее. Да и в самой сфере материального производства есть как сами отношения (разделение труда и кооперация), так и процессы, называемые организационно-экономическими, технико-экономическими, гибридными: обобществление, концентрация, централизация и т.д. Отдельно можно выделить планомерность, которую тоже принято считать экономическим отношением. На эти возражения автор ноономики отвечает тем, что экономических отношений не будет вообще - в сфере материального производства и за его пределами. Новая система машин, в соответствии с теорией ноономики, обеспечит всем людям удовлетворение разумных жизненных потребностей, и не будет необходимости вступать в распределительные отношения и иные экономические отношения. По этой же причине не будет нужды в отношениях собственности и иных экономических отношениях. Вообразить такую организацию общества, где умная система машин решит все насущные нужды человечества, а людям будет отведена возможность трудиться по желанию и для наслаждения трудом и для развития личности, находясь в реалиях нынешнего времени, нелегко. С позиций реального бытия даже в обозримой перспективе трудно представить себе такое общество. Если даже поверить в перспективу ноономики, перед наукой встает задача исследования переходных процессов, ведущих к такому обществу. А это особая научная проблема. Обратим внимание на тенденции новой реальности, вызванной современной научно-технологической революцией, которые свидетельствуют о социальных последствиях грядущей новой экономики. Складывающаяся реальность, как мы полагаем, послужит подтверждением необходимости исследования переходных отношений.
Социальная дифференциация общества претерпевает изменения, но не устраняется в условиях господства рыночно-капиталистического хозяйства. Происходит капитализация всех направлений современной НТР. Капитал их авансирует, и он же присваивает ее результаты. Прибыль была и остается целью и движущим мотивом способа производства, основанного на ценностях и принципах методологического индивидуализма. Прибыль и ее норма тем выше, чем, при прочих равных условиях, меньше издержки. Новые технологии действительно дают рост производительности и сокращение издержек. Это показали предыдущие промышленные революции. Но в чьих руках окажется эта сила? Разумеется, у тех, кто авансировал их создание. Что может заставить нынешних владельцев капитала отказаться от результатов нового НТП в пользу других социальных субъектов? Можно прогнозировать переход к тому состоянию общества, где собственность не будет иметь значения. Но какие
переходные формы к этому приведут? На эти вопросы следует отвечать для того, чтобы технологическую сторону ноономики дополнить социально-экономической. А пока приходится наблюдать противоречивые процессы, которые не свидетельствующие об исчезновении экономических отношений.
С развертыванием новых технологий, особенно связанных с третьей и четвертой промышленной революцией, возникли новые уровни обобществления производства, которые проявляются в концентрации и централизации капитала. Эти глубинные процессы на поверхности социально-экономической жизни проявляются в новых масштабах капитала и новых формах его организации. По свидетельству Клауса Шваба, основателя и президента Всемирного экономического форума в Женеве, в 90-е годы совокупная капитализация трех крупнейших компаний Детройта составляла 36 млрд долл. с выручкой 250 млрд и числом персонала до 1,2 млн чел. А в 2014 году совокупная рыночная капитализация трех крупнейших компаний Кремниевой долины составляла более 1 трлн долл. с суммой прибыли в 247 млрд, но с числом сотрудников почти в десять раз меньше [1, с. 10-20]. Эти данные свидетельствуют о тенденции капитализации информационно-коммуникационных технологий. Вместе с тем нет ответа на вопрос, каково социально экономическое содержание вытесненных из непосредственного производства людей. Если они безработные, то это экономическое отношение (как и занятость). На основе цифровых технологий создаются бизнес-платформы с капитализацией глобального масштаба. Ускорение пространственно-временных потоков товаров и услуг увеличивает мобильность капитала и актуализирует время как экономическую категорию. Уплотнение экономических событий и сделок в единицу времени увеличивает добавленную стоимость при сокращении издержек. Капитал «улавливает» преимущества открытого доступа к результатам НТП и использует их для капитализации. Индустрия открытого доступа используется капиталом в своих коммерческих целях, например для рекламного продвижения.
Происходят изменения и в сфере наемного труда, связанного с новыми технологиями. В приведенном фрагменте К. Шваба девять из десяти работников вытеснены из процесса производства. Оставшиеся (один из десяти) имеют высокую зарплату, социальный пакет. Но оставшиеся не повысят свои доходы в десять раз, перераспределив сэкономленный фонд заработной платы. Большую часть присвоит капитал, перераспределив часть вновь созданной стоимость в пользу прибыли. Об этом свидетельствуют и приведенные К. Швабом цифры. Стало быть, растет норма прибавочной стоимости, растет капитализация. У креативных работников стираются границы между рабочим и свободным временем, поскольку творческая работа «преследует» работника и в свободное время тоже. И это тоже способствует росту нормы прибавочной стоимости. Наконец, появление информационно-коммуникативных технологий увеличило процесс реального подчинения труда капиталу. Резко сократились издержки, связанные с контролем за оппортунистическим поведением наемных работников. Появились цифровые средства тотального контроля. С развитием материальной базы развивались и отношения собственности. Менялись объекты: земля, машины, роботы, информация. Но экономические отношения, по существу, оставались прежними: работник отчужден от средств и результатов труда, присвоенных противоположным экономическим агентом.
Изменения технико-технологического плана повысили скорость оборота информации, норму эксплуатации, создали новый рынок со старым основным экономиче-
ским отношением, но не послужили основой изменения производственных отношений, сохраняя способ производства, рост капитализации и характер присвоения добавленной стоимости. Следовательно, вопрос об исчезновении экономических отношений не решается автоматически с появлением даже новых технологий.
В своем докладе «О методологических основах ноономики» на международной научной конференции «Технологические и социально-экономические трансформации XXI века: опыт концептуального осмысления» (в рамках Московского академического экономического форума) 28 мая 2020 г. С.Д. Бодрунов обратился к методологии позитивизма и диалектическому методу (марксизму). Была особо подчеркнута традиция опытно-эмпирической проверки научных гипотез и теорий. Эта традиция позитивизма близка марксисткой методологии, в рамках которой практика считается критерием истины. Материалистическое истолкование истинности научных конструкций действительно объединяет два методологических направления и противопоставляет из спекулятивным, идеалистическим и иным ненаучным конструкциям. Отличие состоит в отношении к диалектике, что хорошо известно, особенно отечественным ученым, связанным с советским периодом. Менее известны внутримейнстримные расхождения. Позитивизм считается фило-софско-методологической основой неоклассической теории, и в зарубежных университетах читается соответствующий курс [2]. В рамках данной методологии эмпирическая проверка теории возведена в ранг признания научности. Но малоизвестна трансформация позитивизма усилиями неопозитивистов. Принцип эмпирической проверяемой теории превратился в принцип фальсификанизма. Если он оказался приемлемым для естественных наук, то у экономистов от вызвал возражения. Широкое применение этого принципа в экономической науке угрожало топтанием на месте затяжными процедурами опровержений и доказательств. С этим был связан двадцатилетний спор экономистов со сторонниками К. Поп-пера, спровоцированный вступлением в дискуссию М. Фридмана [3]. В итоге длительного спора принцип фальсификационизма не был принят экономистами, которые критерием истинности научных исследований предложили считать их прогностичность. Этот подход не отрицал практический критерий истинности науки, а, может быть, даже усиливал его, поскольку прогнозировать практические события трудней, чем толковать факты. Но экономическая наука при этом избавлялась от затяжных и трудоемких процедур проверок. В последующем принцип верификационизма в значительной степени вытеснил принцип фальсификационизма и связано это было с широким использованием статистических данных в экономических исследованиях.
Возвращаясь после методологического экскурса к обсуждаемой теме, следует отметить, что с позиций методологии позитивизма и марксизма хорошо объясняется технологическая часть теории ноономики. Более того, с опорой на эти методологии, которые, как мы показали, смыкаются в материалистическом обосновании науки, можно развернуть новые масштабные исследования развития технологической базы будущего общества. Но опираясь на эти методологии, нельзя доказать исчезновение в обозримой перспективе экономических отношений. Это, конечно, не означает невозможности использования названных методологий для исследования трансформации социально-экономических отношений в рамках теории ноономики. Особенно актуальной в этой связи окажется, по нашему мнению, теория и методология переходных экономических процессов и переходных отношений.
Исходя из изложенного, попытаемся определить направления для исследования переходных процессов на разных уровнях.
Методологический уровень. Прежде всего следует критически рассмотреть фундаментальное основание неоклассической экономической теории - методологический индивидуализм.
Настигшая человечество проблема распространения вируса лишь на поверхности явлений может казаться сугубо медицинской. Вынужденная реакция со стороны социума неизбежно повлечет за собой существенные изменения всех сторон социально-экономической организации и функционирования, в связи с чем резко возросла актуальность теоретической и прогностической функции науки. А экономическая наука переживает не лучшие времена. Разговоры о ее кризисе ведутся давно. Еще в 2002 году были опубликованы материалы обсуждения этой темы в МЭИМО [4]. В коротком изложении признаки кризиса отмечались в следующих моментах: умозрительность моделей, избыточное математическое и символическое увлечение в ущерб теоретическому содержанию; утрата прогностичности. Вменялось в вину то, что не был предсказан кризис 2008 г., появление криптовалют, крах крупнейших компаний (ЦГСМ). Наука обвинялась и в том, что не успевает осмыслить такие глобальные феномены, как греческий кризис, международный терроризм, интернет и соцсети. Обвинения были и на инструментальном уровне: неумение подтвердить универсальную эффективность даже таких проверенных механизмов, как аукционы. В тех областях, где теория традиционно используется как инструмент обоснования экономической политики, - макроэкономика, налоговая политика, банковское и финансовое регулирование - она оставляет много пространства для дебатов, а нередко и порождает их.
Приведенная выше критика была внутренней, то есть исходила из самой неоклассической теории. Оттуда же исходила обеспокоенность о судьбе мейнстрим и поиск альтернатив. Наиболее заметной оказалась теория поведенческой экономики. Возможно, решающую роль в столь высокой оценке сыграло присуждение Р. Талеру Нобелевской премии по экономике в 2017 году именно за теорию поведенческой экономики. Этим же объясняется и претензия: «чтобы эта дисциплина стала полноправной областью исследований в одном ряду с макроэкономикой, эконометрикой, экономикой труда» [5]. Высокие оценки изначально разделялись не всеми, и обращалось внимание на то, что «пока есть только отдельные концепции и модели... которые пока не складываются в систему... с помощью идей поведенческой экономики уточняется содержание вспомогательных гипотез традиционной теории» [5, с. 7-8]. Подобные попытки вдохнуть новую энергию в увядающий организм неоклассики не затрагивают вопроса о современном потенциале его базовых принципов или «твердого ядра».
Методологический индивидуализм как главный принцип и «твердое ядро» неоклассической теории безраздельно господствует после схода с исторической арены плановой экономики и сопровождающей ее политической экономии. Однако в последние два десятилетия основное течение все больше покрывается трещинами. Реакция стран господства неоклассики на вирусное бедствие тоже снижает его репутацию. На глазах у мировой общественности методологический индивидуализм переходит в эгоизм, откатываясь в цивилизационном развитии. Дело доходит до критики ВОЗ за то, что она оказывала помощь Китаю на средства фонда, в формировании которого есть средства США. Еще раньше атаковались другие
международные организации уровня ВТО и даже ООН. Это конкретные проявления методологического индивидуализма, порочные черты которого находятся в недрах экономического поведения субъектов. С появлением смертельно опасной эпидемии методологический эгоизм показал себя в виде спекулятивных цен на средства защиты и борьбы с вирусом, организации производства контрафактных средств, мошенничества, в том числе и медицинского. Пришло убеждение в том, что это не единственное испытание, с которым столкнется человечество. Сохраняются угрозы новых вирусных и иных эпидемий, а также природно-климатических, техногенных катастроф и аномалий. Одна из целей маржинального анализа в рамках методологического индивидуализма есть стремление к максимизации общественной полезности. Но максимизация общественной полезности даже с позиций маржинального анализа достигается при стремлении к уравнительному распределению благ2.С историческим развитием все более очевидным становится противоречие принципа и цели, что свидетельствует о необходимости поиска других принципов, адекватно соответствующих высшим общественным целям благосостояния, на что направлена и теория ноономики.
Технико-экономическом уровень. На фоне стремительного развития производительных сил, содержащих высокий интеграционный потенциал, особенно в сфере цифровых технологий, принцип металогического индивидуализма утрачивает свою цивилизационную перспективность. Растет спрос на альтернативные парадигмы, ориентированные на иные принципы экономического и общественного развития. Противоположной альтернативой представляется плановое хозяйство. Его общие принципы соответствуют современным тенденциям в технологическом развитии. Но его практическая реализация прервалась три десятилетия назад, и сегодня не представляется возможным простая апелляция к прошлому. Расчетно-аналити-ческий потенциал новых цифровых технологий содержит основу для возрождения планомерности на существенно новом уровне. С развертыванием новых технологий, особенно связанных с третьей и четвертой промышленной революцией, возникли новые уровни обобществления производства, которые проявляются в концентрации и централизации капитала. Сложились технологические, организационно-экономические, информационно-коммуникативные и иные условия возрождения планомерности. Она явится интегральным обрамлением новой техноструктуры.
Социальный уровень. Требуются новые подходы, один из которых предварительно может быть назван «социализированный индивид». Он альтернативен методологическому индивидуализму. Его суть состоит в выстраивании системы экономических и иных общественных отношений не на противостоянии и борьбе, а на объединении и сотрудничестве. Выше отмечалось, что абсолютизация индивидуальной суверенности как производителя и продавца благ была свойственна периоду господства мелкотоварного производства. В развитых странах более 80% благ производится крупными корпорациями, имеющим акционерную форму.
2 Для доказательства этого тезиса достаточно привести простой пример. Десять шоколадок распределены между двумя любителями сладкого в соотношении 9:1, девятая шоколадка имеет меньшую предельную полезность, чем вторая шоколадка для другого потребителя. Соответствующее перераспределение сладкого продукта приведет к увеличению суммарной полезности для этого минисообщества. Суммарная полезность будет возрастать по мере движения к уравнительному распределению.
В природе человека заложено и индивидуальное, и социальное. Важно, чтобы социализация раскрыла более широкие возможности для индивидуального и общественного развития при наиболее эффективном противостоянии современным угрозам. Даже на средних и мелких предприятиях, за исключением индивидуальных, благосостояние отдельных индивидов зависит от успешного развития коллективной ассоциации. Индивидуальное в этой системе не исчезает, но приобретает новое качество. Индивидуальное и социальное сливаются в качественно новое образование, где эгоистическому индивидуализму противостоит социализированный индивид. Социализация на основе новой техноструктуры составляет, в свою очередь, пространство для всестороннего развития индивида.
Диалектическое развитие социализированного качества индивида на основе новой технологической революции, как нам представляется, может послужить социально-экономическим дополнением теории ноономики, в которой пока преобладает технологическое направление.
Библиографический список
1. Шваб К. Основатель и президент всемирного экономического форума в Женеве. «Четвертая промышленная революция». Москва. «Э». 2017, с. 19-20.
2. Введение в позитивную экономическую теорию/ (An Introduction to Positive Economics, Weidenfeld & Nicolson, 1963; 7th edn, 1989).
3. Методология позитивной экономической науки / M Friedman - THESIS: теория и история экономических и..., 1994.
4. «К вопросу о так называемом „кризисе" экономической науки» Материалы теоретического семинара МЭИМО. М., 2002.
5. Белянин А.В. - Ричард Талер и поведенческая экономика: от лабораторных экспериментов к практике подталкивания (Нобелевская премия по экономике 2017 года) //Вопросы экономики. 2018. № 1.
References
1. Klaus Schwab. Founder and President of the world economic forum in Geneva. «The fourth industrial revolution». Moscow. «Е». 2017. S. 19-20.
2. Introduction to positive Economics/ (An Introduction to Positive Economics, Weidenfeld & Nicolson, 1963; 7th edn, 1989).
3. Methodology of positive economic science/ M Friedman-THESIS: theory and history of economic and..., 1994.
4. «On the issue of the so-called "crisis" of economic science» Materials of the theoretical seminar of Moscow state University of ECONOMICS, 2002.
5. A.V. Belyanin-Richard Thaler and behavioral Economics: from laboratory experiments to the practice of nudging. (2017 Nobel prize in Economics). Economic issue. 2018. № 1.
Контактная информация / Contact information
Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, 3-й новый учебный корпус,
Экономический факультет, Российская Федерация, 119991, г. Москва, ГСП-1, Ленинские горы.
Lomonosov Moscow State University, Leninskie Gory, GSP-1, Moscow, 119991, Russia
Хубиев Кайсын Азретович / Kaisyn A. Khubiev
khubiev48@mail.ru
