CC BY
52
ИСТОРИОГРАФИЯ ИСТОРИИ РОССИИ И ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН
В. В.Митрофанов
— к.и.н., доцент Западно-Сибирского института финансов и права
О СОТРУДНИЧЕСТВЕ С.Ф.ПЛАТОНОВА С ВЫСШИМИ ВОЕННЫМИ УЧЕБНЫМИ ЗАВЕДЕНИЯМИ
АННОТАЦИЯ. В статье раскрываются малоизвестные стороны сотрудничества С. Ф.Платонова с высшими военными учебными заведениями России, введены в научный оборот архивные материалы, обнаруживающие научные интересы выдающегося ученого, а также свидетельствующие о формах и методах подготовки военных кадров Российской империи.
The article discloses a number of scantily investigated aspects of S.F.Platonov’s contacts with Russia’s higher military education institutions, thus acquainting the academic circles with the archival records that convey the eminent scholar ’s scientific interests and reflect the forms and methods of training military personnel in the Russian Empire.
По-прежнему остаются малоизученными многие страницы в творческой биографии С.Ф.Пла-тонова. Одной из них остается его преподавательская деятельность в военных учебных заведениях, взаимодействие с военными научно-историческими обществами и комиссиями.
Уже в начале XX в. С.Ф.Платонов был признанным организатором системы образования России. Он стоял у истоков создания одного из самых крупных и авторитетных вузов страны — женского Педагогического института [1. С. 212—224] (далее — ЖПИ), принимал участие в комиссии, созданной Министерством народного просвещения (далее — МНП) по реформированию средней школы [2. С. 133—134, 149], сотрудничал с рядом авторитетных учебных заведений среднего и высшего образования.
Многие важные мероприятия, где рассматривались вопросы военного образования, проходили с участием С.Ф.Платонова. Таковы I-й Съезд преподавателей русского языка военных училищ и кадетских корпусов, который проходил 22 декабря 1903 г., I-й Съезд лиц воспитательного состава кадетских корпусов [3. Л. 7; 4. Л. 11]. Великий князь Константин Константинович — президент Академии Наук, организатор этих мероприятий был рад видеть С.Ф.Платонова на съездах; по его поручению 17 октября 1909 г. С.Ф.Платонову направили «Труды I-го съезда офицеров — воспитателей кадетских корпусов» [4. Л. 17]. Он был среди разработчиков программ по русской истории для кадетских корпусов.
Уже будучи признанным организатором высшего образования России, С.Ф.Платонов был приглашен В.Г.Глазовым, возглавившим МНП, на должность председателя Историко-филологической комиссии при согласии представить список ее членов. Вопрос решился быстро. С.Ф.Платонов принял предложение, а в комиссию предложил профессоров Санкт-Петербургского университета Ф.Ф.Зелинского, С.А.Жебелева, П.А.Лаврова, Ф.Ф.Соколова, ГВ.Форсте-на, Н.И.Веселовского, исполняющего должность экстраординарного профессора И.А.Шляп-кина и Ф.А.Брауна [5. Л. 3—4, 7—8].
В.Г.Глазов вспомнит о своем сотрудничестве с С.Ф.Платоновым несколько лет спустя, когда он — генерал от инфантерии — будет назначен в 1909 г. Председателем комиссии по празднованию знаменательных событий, связанных с участием России в войнах XVII— XIX вв. Главная задача комиссии совместно с Русским военно-историческим обществом (далее — РВИО) (членом которого был и С.Ф.Платонов) — «выделить те исторические события, которые представляют наиболее знаменательные в жизни государства и в деятельности
армии, на коих хотим и сосредоточить внимание». В.Г.Глазов видел в С.Ф.Платонове «высо-копочитаемого русского историка», поэтому его участие в работе комиссии признавалось «крайне необходимым». В ее состав, кстати, приглашен был и ординарный профессор Николаевской военной академии полковник А.К.Баиов1 [5. Л. б—боб.] С.Ф.Платонов, в свою очередь, интересовался: в чем, собственно, должны заключаться его полномочия и непосредственная польза от его участия в комиссии. Г.В.Глазов разъяснил, что «никакой работы» от ученого «не потребуется: важно будет» только знать его «оценку того или иного исторического события», поэтому не настаивал на конкретной деятельности, а предлагал определиться с той формой участия, которую сам член комиссии «найдет возможным предложить». С.Ф.Плато-нова пригласили на первое заседание комиссии, которое должно было состояться б декабря 1909 г. в портретном зале Главного штаба [5. Л. 7—В]. Авторитет С.Ф.Платонова по истории Смутного времени был непререкаем, но таким же авторитетом его признавали и по военной истории той эпохи. Так, 20 февраля 1900 г. известный военный историк, генерал А.З.Мышла-евский просил о назначении встречи для того чтобы услышать «авторитетное суждение» [б. Л. 4] ученого именно по соответствующим вопросам. (С.Ф.Платонов был знаком с А.З.Мыш-лаевским еще до ІВ9В г.2 (начало переписки между ними датируется этим годом) или еще раньше).
Имя С.Ф.Платонова становилось известным и в широких научных кругах, и в коридорах власти различного уровня, вплоть до МНП. Он избирается членом авторитетных архивных комиссий, в ІВ90 г. стал членом Ученого комитета МНП. Лекции его вызывают интерес у публики. Дважды (1б марта ІВ92 г. и 4 апреля ІВ93 г.) его приглашали принять участие в публичном лектории, организуемом научным отделом Педагогического музея Военно-Учебных заведений, а участие его руководство музея считало имеющим «большое значение» для учреждения. На одном письме С.Ф.Платонов сделал пометку: «ІВ марта. Отказать», на втором: «б. 04. На собрании быть не могу. Не имею в виду читать публ[ичные] лекции»[7. Л. 1—2].
После выхода из печати «Очерков по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время» С.Ф.Платонов рассылал близким и знакомым экземпляры своей книги.
Получил его и А.З.Мышлаевский, который стал читать «с захватывающим интересом», а т.к. он был человек военный, его особенно заинтересовали места, где «раскрываются дорогие вопросы, данные по истории нашего военного дела на рубеже XVI—XVII вв. (особенно в первой части исследования)». Материал книги так заинтересовал А.З.Мышлаевского (с ІВ99 г. начальника Военно-ученого архива Главного Штаба), что он намеревался познакомить с ней «военных читателей» на страницах журналов «Русский инвалид» и «Разведчик». По его мнению, была «настоятельная необходимость» передать несколько экземпляров книги в магазин Главного Штаба и в магазин В.А.Березовского. Кроме того, А.З.Мышлаевский находил нужным рекомендовать «Очерки» циркуляром Главного Штаба «для войсковых библиотек». Прислушавшись к совету, С.Ф.Платонов, заинтересованный в распространении своего капитального труда (финансовый вопрос, вероятно, был не на последнем месте), на своем бланке пишет черновой вариант письма В.УСологубу — управляющему делами Ученого комитета Главного Штаба. Направляя экземпляр только что опубликованной книги, С.Ф.Платонов писал о ней в нескольких словах: «В своем исследовании я касаюсь между прочим данных
1 Баиов Алексей Константинович (1871—1935) — русский военный историк, генерал-лейтенант (с 1915 г.), в 1906—1914 гг. — ординарный профессор кафедры военного искусства Николаевской академии.
2 11 марта 1898 г. С.Ф.Платонов получил от А.З.Мышлаевского небольшое письмо, где он писал: «Глубокоуважаемый Сергей Федорович! Спешу успокоить Ваше председательское (пока не выяснено, где он председательствовал. — В.М.) сердце: рукопись Соловьева с моим заключением будет препровождена господину Фор-стену через канцелярию Никол[аевской] Акад[емии] Генер [ального] штаба с совершенной точностью 17 сего марта, т.е. ровно через месяц с того дня, как она попала ко мне в руки 11.03.98» [6. Л. 1].
военно-исторических...», знакомство с которыми, вероятно, было бы «полезным для военных читателей»[б. Л. 2—3].
Проблемы военной истории были предметом и специальных работ С.Ф.Платонова, а также отзывов, предисловий и рецензий. Например, ІВ ноября ІВ90 г. он пишет по заданию Ученого комитета МНП небольшой отзыв на книгу М. Т. Селезнева «Любопытные рассказы из ІВІ2 года. Из времени и жизни Наполеона I и его сподвижников. С описанием храма fpies Cnomfos и других памятников Отечественной войны с рисунками» [В. Л. 1—3]. В отзыве отмечается, что автор книги не «позаботился систематически изучить богатую литературу, посвященную этой эпохе». Бросилось в глаза рецензенту отсутствие хронологии и логики в изложении материала: начинается книга с битвы под Смоленском, события доводятся до сражения под Малоярославцем, а затем автор книги возвращается к началу войны, описывая поход Наполеона от Немана до Смоленска. И такая непоследовательность в изложении присуща всей книге. С «исторической меркой» оценивать труд М. Т. Селезнева, замечает С.Ф.Платонов, нельзя, т.к. он «не в состоянии правильно передать общеизвестные факты (например, Бородинской битвы)». Поэтому, как заключает рецензент, книга «никакой степени одобрения не заслуживает».
Ряд отзывов рецензент пишет на книги, посвященные деятельности великих отечественных полководцев. В ІВ9І г. был составлен отзыв на книгу А.Ф.Петрушевского «Генералисси -мус князь Суворов», отмеченную престижной Макарьевской премией. Значение книги признается в следующих словах: она «воссоздает эпоху высочайшей военной славы нашей». Для учащихся она имеет «высокое воспитательное значение, пробуждая чувство патриотизма и вызывая уважение к тем деятелям прошлого века, которым обязана Россия своими военными и политическими успехами» [9. Л. 1—3].
В ІВ92 г. С.Ф.Платонов написал отзыв на диссертацию А.И.Барбашева «Витовт, последние 20 лет правления», где он касается, в частности, некоторых вопросов военной истории. Бегло осветив события Грюнвальдской битвы, рецензент отметил, что автор диссертации первые главы посвятил описанию этого важного события. Прекрасный знаток летописных сводов, С.Ф.Платонов обращает внимание на недостаточное знакомство соискателя с «русскими источниками» [10. Л. 3, 11].
Представляет интерес отзыв С.Ф.Платонова (февраль ІВ93 г.) о книге М.Хитрова «Святой Благоверный великий князь Александр Ярославич Невский: Подробное описание с рисунками, планами и картами». Характеризуя XIII в. как время «борьбы» за «историческое существование» Руси, С.Ф.Платонов отмечает, что «все знаменитейшие князья» этого периода «заслужили славу современников и память в потомстве именно как борцы за русский народ с его внешними врагами». Александра Невского он называет «наиболее цельным и удачным выразителем народных стремлений и надеждой.», который «руководил делами всей Руси». В то же время отмечается, что его «национально-политическая деятельность» для историка «настолько же сложна и трудна», насколько «легко и благородно» «его агиографическое изображение как идеальной личности» [11. Л. 1—3].
В отзыве на учебник П.Н.Полевого (9 июня ІВ90 г.) С.Ф.Платонов неоднократно касается вопросов военной истории. По его мнению, неудовлетворительно выполнен план «Швейцарского похода Суворова»: «трудно без надписей и объяснительных знаков проследить движения войск и нельзя ознакомиться с итальянскими и германскими театрами военных действий». Обратил С.Ф.Платонов внимание на то, что автор учебника, характеризуя князя Александра Невского как «прославленного своими победами над шведами, немцами, чудью и литовцами», о его «громких победах» ничего не говорит. Внимательный рецензент, обратив внимание на роль Дмитрия Пожарского во время боя москвичей с поляками на Страстной неделе ІбІІ г., писал, что Полевой эту роль «преувеличил». С.Ф.Платоновым отмечено, что Д.Пожарский тогда «командовал одним отрядом» и «не имел начальства над всеми москвичами». Замечены были и неточности в датах битвы на Калке и в завоевании Астрахани [12. Л. 3, 5, В, 10].
Следовательно, отзывы и рецензии, написанные С.Ф.Платоновым, позволяют судить о его взглядах на многие вопросы военной истории и об оценках ряда военных деятелей.
29 мая и 18 сентября 1908 г. к С.Ф.Платонову обращался П.А.Лайшинг — помощник главного начальника военно-учебных заведений — с просьбами «рассмотреть» и «дать заключение о степени пригодности» для военно-учебных заведений «Хронограммы русской истории», составленных преподавателем Введенской гимназии В. Сорокой и брошюры с «Хронологическим указателем всеобщей и русской истории (по новейшей облегченной программе) для пособия и справок: средняя история», подготовленной Л.Власовой. Возвращая книжку автору, С.Ф.Платонов сделал небольшую приписку, адресованную П.А.Лайшингу, где тактично отказал в написании отзыва, объясняя свою позицию тем, что «никогда не занимался среднею историей» и не имел «досуга». 28 февраля 1909 г. С.Ф.Платонову были направлены для анализа немецкий и французский учебники, а также две программы по истории, используемые в российских кадетских корпусах, сравнительная таблица числа уроков в кадетских корпусах России и Германии, таблица числа уроков будущего курса истории в «наших (российских. — В.М.) корпусах» [13. Л. 1—3]. В «Предисловии» к книге, посвященной Отечественной войне 1812 г. (своего любимого ученика П.Г.Васенко), С.Ф.Платонов писал о войне как имеющей «очень большое значение». «Нельзя было чаять, что враг всего в два с половиною месяца дойдет от дальней границы до «первопрестольной» Москвы», — писал он. «Чтобы понять важность события, его нужно, — по мнению ученого, — “перестрадать”». 1812 г., по убеждению С.Ф.Платонова, стал годом «торжественным и светлым». Последствия войны России и Франции отразились, по убеждению исследователя, и на «внутренней жизни России». Оценивая «военную грозу 1812 года», С.Ф.Платонов приходит к заключению, что она «разбила не Россию, а Французскую империю», война оказала влияние прежде всего на «духовную жизнь» русского общества, которое проявилось в «критике общественного строя». Историк осуждает крепостничество, видя в европейском быте «культурное и нравственное превосходство». Юбилей Отечественной войны, как пишет С.Ф.Платонов, — это не только военный, но и «народно-культурный праздник», способствовавший «уничтожению крепостного права» [14. C. V—XIV].
Неоднократно касается проблем военной истории С.Ф.Платонов и тогда, когда обращается к эпохе Петра Великого. В «Лекциях» исследователь подробно останавливается на причинах Северной войны, на неудачах России в первый период войны, которые связывает с отсутствием обученных войск, неквалифицированным составом офицерского корпуса, большинство которого были «иностранцами, не любимыми солдатами», и «многоначалием». С. Ф. Платонов достаточно подробно характеризует театры военных действий в Польше, на побережье Финского залива. Разгром же Карла XII при Лесной предопределили его «стратегические оплошности». Для России же эта победа, по мнению С.Ф.Платонова, «большой успех», который способствовал тому, что «перевес военного счастья» стал склоняться на сторону Петра. Полтавская победа, по убеждению ученого, «совершенно сломила могущество Швеции» [15. С. 63—67, 69]. Победы России в период правления Анны I, обеспеченные Минихом и Ласи, характеризуются С.Ф.Платоновым как «блестящие походы», хотя и давшие «результат ничтожный». Интересные наблюдения приводит С.Ф.Платонов о состоянии русских войск к середине XVIII в. Они, по его сведениям, утратили не только военную гибкость, но и военную годность». В этих условиях Россия была втянута в Семилетнюю войну, которая способствовала, по мнению исследователя, подготовке «военных людей» [15. С. 151, 172—173] для времени Екатерины II. Среди важнейших достижений императрицы, как отмечает С.Ф.Платонов, были завоевание Крыма и Черноморского побережья, присоединение всех русских земель, кроме Галиции, в результате разделов Польши.
В фондах Российского Государственного архива литературы и искусства хранится неопубликованная рецензия С.Ф.Платонова на книгу А.К.Баиова «Шелонская операция царя
Иоанна III Васильевича и Шелонская битва в 1471 г. 14 июля: Военно-историческое исследование», изданная в 1915 г. В начале рецензии С.Ф.Платонов отмечает, что Шелонская операция исследована «по всем правилам военно-исторических изысканий». Т.к. автор книги считал этот поход «одним из замечательных образцов военного искусства нашей старины», то изучает его «с исчерпывающей обстоятельностью». Во вступительной части исследования А.К.Баиов рассматривает «причины войны 1471 г.»; «состояние Москвы и Новгорода перед войной»; «политическую обстановку перед войной»; «вооруженные силы Москвы и Новгорода»; «план “московской” войны и организацию московской армии». Ходу самой битвы, в оценке С.Ф.Платонова «решившей судьбу всей войны», отведена основная часть исследования. «Последние страницы посвящены автором окончанию войны, приведшей к полной капитуляции Новгорода», — пишет рецензент.
Книга рассматривается С. Ф. Платоновым не столько с точки зрения военного историка, сколько с точки зрения «специалиста-историка». По мнению авторитетного исследователя,
А.К.Баиов пришел «к весьма вероятному представлению о месте битвы — у Скирена и Веле-биц». Что касается времени битвы, то С.Ф.Платонов пишет, что «вряд ли возможно заключать с автором, что «князь Холмский» ночевал на 14 июля в «Коростени» и, выступя оттуда в день битвы, до начала боя «мог пройти около 30 верст к переправе через Шелонь». Поэтому хронологический расчет битвы «должен быть пересмотрен и проверен». С «большой подозрительностью» отнесся рецензент к упоминаемой р. Дрянь.
В рецензии Иван III предстает перед нами как выдающийся полководец: он выбрал для похода летнее время, предпринял меры для ослабления противника, «стремился удержать на своей стороне псковитян и оттянуть на них часть новгородской силы, а, кроме того, он направил часть своей рати на новгородские северные области», свои военные отряды отправил по двум дорогам на Русу и Шелонь (с юга) и второй на Мсту (с севера). План действий, который рисует А.К.Баиов, как надеется С.Ф.Платонов, «передается точно». Судьба войны была решена кн. Холмским, разбившим новгородцев дважды: у с. Коростыни и на Шелони.
С.Ф.Платонов анализирует ход событий войны по летописным известиям, отмечая, что план военного похода строился с оглядкой на Литву. В заключении С.Ф.Платонов пишет, что он «воспользовался правом толкования источников там, где они не давали полных и точных указаний на ход дела», хотя выводы могут быть «ошибочны и произвольны» — это дает возможность последующим исследователям «или утвердить, или упразднить наши домыслы» [16. Л. 1—9; 17. С. 153—157].
В 1921/22 учебном году С.Ф.Платонов представил в канцелярию «Р-их (вероятно, Российских. — В.М.) военных снаряжений подробную программу лекций, раскрывающих проблемы истории России от «образования государственного] порядка» до «событий первых двух десятилетий XX в.». Программа в данном случае интересна по двум соображениям. Во-первых, лектор рассматривает отдельные вопросы военной истории, например, в программу включены такие вопросы, как «Татарское завоевание южной Руси», «Войны Петра Великого и их значение для государства и для этнограф[ических] стадий социального строя», «Войны и приобретения Екатерины», «Восточная война 1853—1856 гг. и падение правительственной системы Николая I». Во-вторых, в программе прослеживается определенный компромисс с новой властью. Так, в духе новых веяний и подходов С.Ф.Платонов включает в программу вопросы революционного и рабочего движения, политику Николая I называет «реакционной», а деятельность Александра III и Николая II — «охранительной» [18. Л. 1—2об.]. Примечательно, что среди рекомендованной литературы указаны труды П.Н.Милюкова, А. А.Кор -нилова и В.О.Ключевского, без ссылок на авторитетных ученых-марксистов.
С.Ф.Платонов приглашался читать лекции в военные академии: в Военно-Юридическую и в Академию Генерального Штаба [19]. Деловая переписка с лицами, занимающими должности правителя дел, дает возможность реконструировать преподавательскую деятельность,
другие формы сотрудничества, позволяет раскрыть отдельные черты характера ученого, очертить круг его общения, качество преподавания обществоведческих дисциплин в высших военных учреждениях дореволюционной России.
С С. Д.Чистяковым — правителем дел академии Генерального штаба — С.Ф.Платонов переписывался в течение 1900—1903 гг. В первом своем письме, адресованном недавно ставшему доктором русской истории С. Ф. Платонову, С.Д.Чистяков передавал просьбу начальника академии: взять с 1 октября чтение лекций по русской истории в младшем классе. Курс до этого не читался самостоятельно, а входил составной частью в курсы славяноведения и политической истории Европы. На первую дисциплину выделялся один час, на вторую (которую читал профессор Г.В.Форстен) — два. Предполагалось вопросам русской истории дать «большее развитие», при этом включить в дисциплину в разделе современного положения России в «славянском (восточном) вопросе лишь наиболее существенные данные об историко-культурной жизни важнейших славянских племен в XIX столетии», кроме того, думали обратить «особенное» внимание на «уяснение исторических основ развития и современного положения России в вопросах восточном, польском, финляндском». К письму прилагались программа вступительного экзамена по истории и программа общей истории, чтобы понять уровень подготовки слушателей, а затем предлагалось совместно с Г.В.Форстеном разработать новую программу на те 3 часа, отводимых на младших курсах с 1 октября по 1 апреля [20. Л. 1—1об.]. С.Ф.Платонов стал читать лекции по русской истории на младших курсах Николаевской военной академии. 18 сентября 1903 г. С.Д.Чистяков сообщал, что время начала лекций пока не определено, но они должны начаться не раньше 2 октября. Из письма видно, что С.Ф.Платоновым слишком дорожили; «никаких изменений» в расстановке лекций, как ему сообщили, «нет и не будет», если он сам не найдет нужным сделать изменения. Последняя корреспонденция, полученная от С. Д.Чистякова, датируется 14 марта 1903 г., когда С.Ф.Платонов получил копии резолюций военного министра о курсе политической истории [20. Л. 3—4]. Н.П.Михневич (начальник Академии. — В.М.), давая 18 апреля 1904 г. оценку преподавательской деятельности профессора, называл ее «просвещенной» и «вселяющей в умы будущих офицеров Генерального Штаба правильные взгляды на нашу отечественную историю» [21. Л. 3].
Продолжительная деловая переписка с новым правителем дел Николаевской академии Ге -нерального Штаба А.К.Баиовым раскрывает неизвестные эпизоды многолетнего сотрудничества С.Ф.Платонова с этим учебным заведением. Письма затрагивают как служебные вопросы, так и проблемы учебного процесса. Как профессору, читавшему политическую историю в академии, С.Ф.Платонову правитель дел 24 марта 1907 г. направил 84 сочинения, представленные офицерами, изъявившими желание «держать экзамен» в академию. После проверки и выставления баллов работы просили вернуть в канцелярию академии не позже 1 апреля [22. Л. 2]. А днем ранее, исполняя приказ начальника академии, всем преподавателям, в том числе и С. Ф. Платонову, было направлено служебное письмо, где обращалось внимание на нарушение дисциплины со стороны преподавателей. Ситуация, как свидетельствуют факты, была нелицеприятной, т.к., по признанию руководства академии, «почти ежедневно кто-либо из профессоров и руководителей пропускает лекции или занятия», «чем, несомненно, наносится ущерб учебному делу и нарушается интерес обучающихся офицеров». По академии был издан приказ, смысл которого и доводился до всех участников учебного процесса. Он был отпечатан, и рукой вписывались только фамилия, имя и отчество преподавателя, которому направлялся циркуляр. Всем штатным профессорам предлагалось «устроить свои частные занятия так, чтобы это не мешало аккуратному исполнению их прямых обязанностей», а совместителям устроить свои занятия так, чтобы «интересы академии страдали бы, возможно, меньше». Начальник академии генерал-майор Щербачев «категорически высказывался» за то, чтобы привлекать к процессу преподавания только тех приглашенных, которые «... имеют
возможность аккуратно выполнять принятые на себя пред академией обязательства» [22. Л. 3—Зоб.]. Обескураженный таким письмом, С.Ф.Платонов, не чувствуя за собой вины, пишет довольно сдержанный и тактичный ответ 24 марта1, но затем, уже на другой день пишет второй — более жесткий2. Это пример того, как очень болезненно иногда С.Ф.Платонов воспринимал отдельные замечания в свой адрес . На этом дело не закончилось. На следующий день правитель дел академии направляет письмо С. Ф. Платонову, где уже выступает в роли виноватой стороны. Письмо внимательным образом было прочитано адресатом (на нем имеются подчеркнутые красным карандашом места). «Начальник Академии знает те условия, на которых Вы читаете у нас лекции и производите экзамены», «весьма дорожит (начальник академии. — В.М.) Вашим незаменимым сотрудничеством», — писал А.К.Баиов. Он обращал внимание профессора на то, что первое письмо было циркулярное, поэтому отношения непосредственно к С.Ф.Платонову не имеет, поэтому надеется, что он возьмет назад «свое решение об отказе продолжить Вашу деятельность у нас в академии», а также снимет с него «крайне чрезмерную миссию доложить Ваше письмо (слова подчеркнуты красным карандашом С.Ф.Платоновым. — В.М.) начальнику Академии.
Пытаясь сгладить неприятные моменты, А.К. Баиов сообщал, что «сверхурочных и непредусмотренных поручений таких, несомненно, больше никогда не будет»; с этим письмом вновь направлялись бывшие уже у С. Ф.Платонова упоминавшиеся работы, которые хотели получить обратно 2—3 апреля [22. Л. 6—7].
Не довольствовавшись такими разъяснениями, С.Ф.Платонов пишет новое письмо частного характера А.К.Баиову, где просит доложить его письмо от 25 марта начальнику академии. Последний был вынужден это сделать, о чем сообщал в ответе 3 апреля. Как видно, С.Ф.Платонов целую неделю выяснял вопросы, которые, в принципе, не касались лично его деятельности. В письме, в частности, говорилось, что ответ правителя дел академии с разъяснениями о том, что письмо рассылалось «циркулярно» всем профессорам и не касается лично С. Ф. Платонова, начальник академии «признал вполне отвечающим его взглядам». Такое положение не устраивало профессора, и он вновь требовал доложить еще раз свое мнение, изложенное в письме от 25 марта, и письмо частного характера от 2 апреля, адресованное
1 «24 марта 1907 г. Милостивый государь Алексей Константинович! Я имел честь получить от Вас от 23 марта за № 1227 письмо, которое не могу оставить без ответа. Насколько я помню, за 2 последних учебных года я пропустил одну лекцию, о чем за неделю предупредил слушателей. Почему резолюцию г. Начальника Академии, «Вами сообщенную я к себе отнести не могу, по крайней мере, без оговорки, что я ее ни в малейшей мере не вызвал и никаких мер для изменения своего отношения к Академии принимать не буду, ибо по совести не вижу в том нужды. Прошу принять уверения в совершенном почтении и преданности. Профессор Платонов» [22. Л. 5об.].
2 Приводимое письмо написано карандашом. «25.03.907. Милостивый государь Ал[ексей] Конст [антинович]! На письмо Ваше от 23.03. № 1227 имею честь ответить следующее: В 1903 г., когда я занял должность директора ЖПИ, я остался в Академии Генерального] штаба по настоятельному желанию В.Т.Глядова и с тех пор пропустил, если не изменяет мне память, за 4 года всего 2—3 лекции. Тогда же я был освобожден, за мой счет, от производства приемных испытаний в Академию, а также был от них освобожден за тот же счет и при
Н.И.Михневиче во все последующие годы».
В настоящее время письмом на мое имя мне объявляется, что начальник академии «категорически высказывается, что только те преподаватели могут... (так в письме. — В.М.)» Приемля Ваше письмо в точном его значении как замечание за прошлое и предупреждение на будущее и, сознавая, что я не могу впредь являться на приемные экзамены, а равным образом не могу обещать, что в состоянии буду исполнять всякие сверхштатные и непредвиденные поручения по Академии, я вынужден признать, что не могу быть преподавателем Академии.
Возвращаю 84 письменные работы гг. офицеров, считаю долгом объясниться, что явлюсь на переводные экзамены младшего курса Академии. Если Вы признаете это желательным» [22. Л. 4].
3 Аналогичная ситуация произошла с С.Ф.Платоновым, когда он участвовал в составлении «руководящих указаний “объяснительной записки” к проектированным программам» по истории, которые были направлены в комиссию, занимающуюся их рассмотрением [23. Л. 9—10]. В этом проявилась черта характера С.Ф.Платонова, подмеченная А.Л.Хорошкевич: «держать людей на некоторой дистанции от себя» [24. С. 8].
правителю дел, который информировал «дотошного сотрудника академии», что доложить может только 4 апреля. В конце концов, инцидент был исчерпан, хотя С.Ф.Платонов намеревался писать еще ряд писем, о чем свидетельствует черновик [22. Л. 10—11], пытаясь обострить ситуацию.
16 апреля С.Ф.Платонов получил письмо с просьбой сообщить мнение о результатах проверки проверенных сочинений и, что особенно важно было руководству академии, о «специальных познаниях в политической истории» и о «главных недостатках работ, присущих большинству», и высказаться относительно рекомендаций для предъявления требований к подобного вида работам в будущем.
Еще 22 марта С.Ф.Платонов получил официальное требование начальника академии, чтобы на «предстоящих переводных экзаменах каждый офицер испытывался не отдельным членом экзаменационной комиссии, а всей комиссией одновременно». На следующий день С.Ф.Платонов пишет ответ (содержание которого пока неизвестно), а 26 марта получает письмо, где разъясняется, что «желание начальника Академии, чтобы экзамены принимала вся комиссия, не вызывает необходимости присутствия вас на экзамене по истории западных государств» [22. Л. 12, 14—14об.].
После ухода с должности А.К.Баиова временно исполнял обязанности правителя дел Н.М.Южаков. В 1908 г. в академии было принято решение: для подготовки программ к печати по дисциплинам, реализуемым в учебном процессе, обозначать цель преподаваемого предмета. На письме Н.М.Южакова от 13 августа 1908 г. с такой просьбой С.Ф.Платонов написал: «Преподавание в академии русской истории имеет целью: 1) дать научный очерк возникновения и развития современного русского государства и общественного порядка и 2) заинтересовать учащихся родной историей, указав им наиболее ценные и научно важные исторические труды» [25. Л. 1]. Кроме того, одно из писем может оказать помощь в обнаружении известной работы С. Ф.Платонова, вышедшей отдельным изданием1.
Сотрудничество с академией Генерального штаба заключалось не только в чтении лекций.
С.Ф.Платонова начальник академии 31 августа 1907 г. просил рекомендовать для подготовки будущих слушателей к экзаменам по политической истории «несколько капитальных тем»2, т.к. приемные экзамены выявили «чрезвычайно слабую подготовку офицеров»; 15 сентября 1909 г. просили дать заключение по письму генерала Скугаревского (копия письма на имя нового военного министра прилагалась), направленного В. А. Сухомлинову. Выступая на съезде русских славянских организаций, названный генерал затронул вопрос о «более основательном знакомстве со славянскими землями и народами», предлагая в качестве мер «более рациональное» преподавание истории и географии. А 19 декабря 1909 г. руководитель академии просил наметить 4 темы для предварительных испытаний по политической истории.
С.Ф.Платонов тут же на письме карандашом набросал следующие темы: «3. Происхождение и устройство русского казачества до Петра; 4. Характеристика Петра Великого как человека и государственного деятеля; 2. Плен и освобождение Москвы в начале XVII и XIX вв. 1. Куликовская битва и ее историческое значение» (нумерация проставлена так С.Ф.Платоновым. —
В.М.). В результате предпринятых мер по улучшению качества освоения политической истории
1 1 февраля 1909 г. Н.М.Южаков благодарил С.Ф.Платонова за присылку брошюры «К 200-летию Петербурга» [25. Л. 2]. Как известно, статья с таким названием вышла в І903 г. в сборнике «В память 200-летия города Санкт-Петербурга. 1703—1903. Для учащихся Санкт-Петербургского Учебного Округа» [2б. С. X]. А в 1909 г. в «Полтавском сборнике» была опубликована работа С.Ф.Платонова «Личность Петра Великого». Данных же о выходе отдельным изданием первой работы не имеется.
2 1 декабря 190б г. Н.П.Михневич просил сформулировать «темы для письменных предварительных испытаний на право держать экзамен в академию в І907 г.». На полях письма С.Ф.Платонов написал: «І. Личность царя Ивана Грозного и его внутренняя деятельность. 2. Освобождение Москвы в ІбІ2 г. и избрание на престол М.Ф.Р-ва (сокращение С.Ф.Платонова. — В.М.). 3. Северная война: ее причины, ход и результаты. 4. Русское дворянство в XVIII в.» [21. Л. 4].
было принято решение о «повышении» статуса этой дисциплины до уровня спецдисциплин, таких как стратегия, тактика, военная история. В связи с этим просили С.Ф.Платонова оценивать слушателей «более строго, чем это делалось до сих пор», ибо выставляемые им баллы были «гораздо выше» [27. Л. І—боб.], чем по другим предметам.
В І9І0 г. С. Ф. Платонов пишет правителю дел о своей просьбе доложить начальнику академии об отказе читать лекции в следующем году. Просьба была исполнена, о чем и сообщалось 5 мая І9І0 г., кроме того, просили указать на преемника, и профессор на этом же письме делает небольшую приписку следующего содержания: «В Академии есть М.А.Полиевктов, хороший специалист по русской истории1. Я же в последние годы, пребывая в Академии, отвык от того, чтобы подавать свой голос о чем бы то ни было».
Как видно, уходил С.Ф.Платонов из академии после более чем десятилетнего преподавания с обидой, хотя и рекомендовал своего ученика.
Приведенные материалы позволяют выяснить интересные страницы научной биографии
С.Ф.Платонова, формы сотрудничества его с высшими военными заведениями страны и комиссиями, занимающимися вопросами военной истории, раскрывают отдельные непростые черты характера ученого, круг и стиль его общения.
ЛИТЕРАТУРА
1. Митрофанов В.В. С.Ф. Платонов во главе женского Педагогического института // Клио. 200б. № 4 (35).
2. Митрофанов В.В. Роль С.Ф.Платонова в переподготовке учительских кадров российской провинции // Научные труды Западно-Сибирского Института Финансов и Права. Нижневартовск, 2007.
3. Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки (далее — РНБ) Ф. 5В5. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3195.
4. Там же. Д. 319б.
5. Там же. Д. 2б5б.
6. Там же. Д. Зб12.
7. Там же. Д. 34б4.
В. Там же. Ч. 1. Д. 1ЗВ4.
9. Там же. Д. 1399.
10. Там же. Д. І45В.
11. Там же. Д. 1403.
12. Там же. Д. 137б.
13. Там же. Ч. 2. Д. 333В.
14. Платонов С.Ф. Предисловие // Васенко П.Г. 1В12 год: Очерк истории Отечественной войны. СПб., 1911.
15. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории: В 2 ч. М., 1994. Ч. 2.
16. Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 40б. Оп. І. Д. І.
17. Митрофанов В.В. Об одной неопубликованной работе С.Ф.Платонова по истории Великого Новгорода // Региональные модели исторического общего и профессионального образования: Восьмые всероссийские историко-педагогические чтения. Екатеринбург, 2004. Ч. І.
1В. РНБ. Ф. 5В5. Оп. 1. Ч. 1. Д. 1514.
19. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории, читанные в ІВ9В—99 гг. на Высших Женских Курсах, в императорском Санкт-Петербургском университете и Военно-Юридической академии / Издали на правах рукописи слушатели Военно-Юридической академии поручики Блинов и фон Раупах. СПб., 1В99 г. Вып. 1—3.
20. РНБ. Ф. 5В5. Оп. 1. Ч. 2. Д. 45б1.
21. Там же. Д. З5В0.
22. Там же. Д. 21В5.
23. РНБ. Ф. 5В5. Оп. 1. Ч. 2. Д. 333В.
24. Хорошкевич А.Л. Феномен С.Ф.Платонова и судьба русской исторической науки // Платонов С.Ф. Москва и Запад. Борис Годунов. М., 1999.
25. РНБ. Ф. 5В5. Оп. 1. Ч. 2. Д. 472б.
26. Романов Б. Список трудов Платонова // Сборник статей по русской истории, посвященных С.Ф.Платонову. Пб., 1922.
27. РНБ. Ф. 5В5. Оп. 1.Ч. 2. Д. 4702.
2В. Там же. Д. 205б.
1 В академии преподавал и известный ученик С.Ф.Платонова С. А. Адрианов [2В. Л. 12].
