О соотношении сущего и должного в философии С. Л. Франка Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

А.Р. Шарифуллина

О СООТНОШЕНИИ СУЩЕГО И ДОЛЖНОГО В ФИЛОСОФИИ С.Л. ФРАНКА

В статье рассматриваются представления о соотношении сущего и должного в таких направлениях, как натурализм, идеализм и этический реализм. Рассмотрена критика С. Франком натурализма и идеализма в этике. Реализм, представленный философией Франка, наиболее глубоко определяет субъектно-объектные отношения и наиболее близко подходит к пониманию поставленной проблемы. На наш взгляд, указанное соотношение играет первостепенную роль в вопросе о содержании должного, так как оно может иметь значение только в том случае, если соотносится с действительностью.

Ключевые слова: этика, сущее, должное, нравственный идеал, натурализм, идеализм, этический реализм.

Данная статья представляет собой попытку определить позицию русского мыслителя С.Л. Франка относительно проблемы соотношения сущего и должного. В этом смысле для нас представляет интерес небольшая работа философа «Нравственный идеал и действительность», в которой он определяет основные типы этических воззрений - натурализм, идеализм и реализм. Эти направления имеют различные истолкования указанного соотношения и должны быть рассмотрены для уяснения историко-философского развития этической мысли, а также для понимания конечного результата исследования заданной проблемы, к которому пришел С.Л. Франк.

Итак, натурализм. В приведенной статье Франк выделяет два направления натурализма: натурализм гипостазирующий, постулирующий некое внешнее, идеальное бытие, возможно, полагаю-

© Шарифуллина А.Р., 2009

щееся за пределами эмпирической реальности, однако по своей сути остающееся тождественной этой реальности. И натурализм, отрицающий идеальное бытие, определяющий свои построения пространственно-временной реальностью, системой вещной, основывающейся на эмпирических фактах. В основе и того и другого направления, на наш взгляд, лежит догматизм. Так, гипостазирующий натурализм утверждает зависимость нравственного идеала от внешней воли, будь то закон природы, общества, государства или воля Божья. То есть, как пишет Франк, «...идеальный характер нравственной ценности впервые возникает из этой реальной зависимости от внешней воли и всецело ею исчерпывается»1. Ошибка такого рода натурализма достаточно очевидна, и, как отмечал Франк, на нее в свое время было указано И. Кантом. Согласно ему нравственный идеал может быть первичен по отношению к метафизической моральной авторитетности, но не наоборот.

В свою очередь, натурализм отрицающий переносит область идеального в сферу природных условий человеческого существования, которые и определяют сознание, а следовательно, определяют и нравственную волю. Тем самым создается иллюзорная надстройка, из которой выводится должное, нравственное. Такого рода зависимость идеальной нравственной ценности следует, на наш взгляд, из положения о том, что реальным признается лишь то, что имеет свое воплощение как факт. Например, эмпирические законы жизни, различные возможности приспособления человека к окружающей среде. Можно сказать, что этика натурализма гедонистична, утилитарна, социоцентрична, догматична и стремится к естественнонаучному обоснованию. Искусно создавая иллюзию объективности, философское мышление, в своей основе ограничивающее, а тем самым и ослабляющее разум, определяет должное как входящее в состав сущего в качестве эмпирической психологической реальности, на что в истории философии, в частности в философии Франка, можно найти вполне обоснованные возражения.

Этика идеализма, в свою очередь, более близка к пониманию соотношения нравственного идеала и действительности. В соответствии с философией идеализма, по мнению Франка, само понятие нравственного идеала не может не допускаться в наших действиях, в нашем поведении, пусть даже мы не замечаем этого. Если попытаться отстраниться от любой теории, простое наблюдение укажет на то, что в наших действиях мы всегда используем идеальное, которое как логически, так и практически формально предшествует любым эмпирическим фактам. Мы руководствуемся этим понятием так же, как и в достаточно простых гносеологических суждениях, констатирующих простые эмпирические связи2.

Как известно, основоположником немецкого идеализма считается И. Кант. Разум, освобожденный от догматов, в философии Канта обосновывает субъектную, а не объектную философию. Соответственно, вопреки натурализму отрицающему, идеал не может быть выведен из естественных законов человеческого существования, не может быть выведен из мира объектного. Однако нравственный идеал в философии Канта не определяется естественным порядком, в первую очередь в силу того, что, по мнению мыслителя, между порядком нравственным и порядком естественным нет какой бы то ни было существенной связи. То есть несостоятельность натуралистического понимания этики была обоснована Кантом в первую очередь в том смысле, что сущее и должное суть несводимые друг к другу стороны бытия, поэтому должное как идеал не может быть обосновано сущим, то есть фактами. В связи с этими рассуждениями становится очевидным возникший в философии Канта дуализм, на который обращает внимание Франк. К сожалению, философия Канта позволяет лишь в постулатах практического разума иметь дело с миром ноуменальным. Мир ноуменальный действительно открывается в знании этическом; если бы речь шла о последовательности, можно было бы сказать, что этическое знание первично по отношению к любому другому знанию. Однако, на наш взгляд, не только в знании этическом и не только практическому разуму открывается ноумен. Правильнее было бы заметить, что в нашем понимании любое действие является этичным, будь то акт познания, нравственно окрашенный поступок, принятие пищи, прогулка с домашним питомцем или разговор с другом. Акт познания этичен, и именно в силу своей этичности он вскрывает ноумен. В нашем познании мы всегда имеем дело с ноуменом, в противном случае познавать даже мир явлений было бы невозможно. Научное знание, которое только мы и можем выстраивать, по мысли Канта, невозможно без вскрытия самого ноумена. Об этом речь пойдет немного позже, сейчас следует отметить лишь то, что Кант стоит намного ближе к пониманию соотношения нравственного идеала и действительности, однако сужение этических границ все же не позволяет осветить этот вопрос более глубоко.

Связать ноумен и феномен попытался Фихте путем выведения эмпирической реальности из бытия. Эмпирическое становится для него представлением, которое творит субъект, то есть «Я», будучи постоянной волей к действию. Но в итоге, исходя из последовательного понимания Фихте, скорее всего придется признать, что мир эмпирический как таковой недействителен, действителен лишь мир духовный, он же и нравственный. В итоге здесь, скорее

всего, будет также проблематично найти удовлетворяющее понимание соотношения сущего и должного, так как сущего, в том виде, в каком оно заявлено в вопросе, в философии Фихте, видимо, нет.

Наиболее близко к пониманию проблемы подошел Гегель. Гегель попытался соединить мир идеальный и действительный с помощью диалектического развития Абсолюта, познающего себя в мире конечном. Определяя единство объекта и субъекта в Абсолютном духе, Гегель разводит такие понятия, как нравственность и мораль, которая должна быть преодолена. В результате синтеза объекта и субъекта, моральный закон должен был бы отпасть за ненадобностью, ведь мораль является проявлением, то есть выражением антиномичного мира. Безусловно, возникает соблазн найти нравственный идеал именно в результативном синтезе объекта и субъекта, и мысль Гегеля практически верна, но было бы неверно искать этот синтез там, где абсолютное развивается во временном. Диалектическое движение мысли у Гегеля завершается в мире объективном. В итоге абсолютная нравственная воля отождествляется с народным духом, но отождествление нравственной воли с народным духом равносильно попытке написать лик Господа на холсте. Франк по этому поводу делает следующее замечание: «Здесь, как и всюду, метафизическая реальность непосредственно смешивается с реальностью исторической, то есть эмпирической» (с. 178).

Следуя за мыслью Франка, перейдем к рассмотрению позиции этического реализма. Как известно, в XIX в. начинает разрабатываться теория ценностей как основа этических построений. Для Франка не любая ценность может быть тождественна нравственному идеалу, так как нравственный идеал является не только ценностью, но и должным, велением, обращенным к человеческой воле (с. 175). Долженствование существует не само по себе, а только в отношении к несовершенной, нечистой воле человека. Именно она испытывает принуждение, тогда как воля чистая определяется нравственным идеалом свободно, без какого-либо веления. Поэтому нравственный идеал будет являть собой безусловную ценность, идеально определяющую волю вне отношения к эмпирически обусловленной человеческой природе. Понятие нравственного идеала реализуется в понятии нравственной воли, то есть понятие нравственного идеала предполагает волю. «Нравственный идеал, -пишет Франк, - немыслим вне отношения к человеческой или разумной воле вообще» (с. 176).

В таком случае речь должна уже идти не об отдельных актах веления и подчинения, не об отдельно взятом идеале и объекте, а о единой реальности идеальной, или нравственной, воли. Исходя из этого, Франк акцентирует внимание на том, что нравственная

воля не индивидуальна и даже не всечеловечна, так как момент всечеловечности или индивидуальности определяет эмпирическую природу. Нравственная воля, по мысли Франка, должна быть сверхэмпирической и, безусловно, всеобщей, однако в мире эмпирическом она выступает в связи с индивидуальной либо с коллективной волей. В таком случае, нравственное поведение может представлять собой подчинение частной воли воле безусловной. Однако, как указывалось ранее, чистое нравственное сознание не испытывает на себе веление нравственного идеала. Нравственное же сознание в таком случае представляет собой сознание этой безусловной воли.

Исходя из этого, Франк склоняется к тому, что для нравственной воли разлад между идеальным и эмпирическим определением воли чужд нравственной воле как таковой (с. 177). И хотя такой разлад имеет место, но только лишь в отношении несовершенной человеческой воли, которая в своем индивидуальном влечении зависима от эмпирического мира и объединяет в себе реальность субъекта и реальность воплощенную, тогда как нравственно определенная воля носит сверхэмпирический характер и связывает мир идеальный и эмпирически-реальный. «Нравственная воля есть, таким образом, реальность самого идеала, точка, в которой должное и сущее слиты воедино» (с. 177).

Значит, Франк не гипостазирует идеальную реальность и не отрицает ее, соответственно, он также не гипостазирует эмпирическую реальность и не отрицает ее, а также не определяет дуального соотношения мира идеального и эмпирического. Нравственный идеал, даже будучи применим к человеческой эмпирической природе, все равно остается надэмпирическим, но проявляет себя в мире вещной реальности. Можно сказать, что нравственная воля влияет на поведение индивидуального субъекта, однако Франк делает очень важное замечание: «Этим отнюдь не устанавливается господство произвола и случайностей в человеческой жизни» (с. 182).

Таким образом, этический реализм признает идеал реальной действенной силой. Это означает, что в нашем постижении действительности мы имеем дело не только с причинно-следственной связью пространственно-временной реальности, но и с причинно-следственной связью реальности идеальной. Опять же, здесь не стоит усматривать некий догматизм. Будучи связанной с общечеловеческим бытием, нравственная воля присутствует во всех сферах человеческой жизни и своим требованием лишь углубляет и обогащает те идеальные силы, которые и до предъявляемого требования содержатся в действительности (с. 184).

В итоге, как и в своей теории познания, Франк устанавливает имманентно-трансцендентное соотношение сущего и должного. Такое же соотношение мы можем установить и в любом нашем действии, причем, как уже говорилось, мы склоняемся к тому положению, что любой человеческий акт является этичным, и именно этим обусловливается возможность индивидуального субъекта соприкоснуться с миром идеальной реальности. Этический реализм в лице Франка, на наш взгляд, намного ближе стоит к решению поставленного вопроса, нежели другие рассмотренные системы. Однако нам хотелось бы пойти немного дальше и дополнить мысль Франка.

Как уже не раз упоминалось выше, любое человеческое действие стоит признать действием этичным. В каком случае мы начинаем говорить об этике? Скорее всего, тогда, когда подмечаем конфликт. Под конфликтом можно понимать разногласие, спор, ссору, но конфликт следует понимать намного шире. Конфликт есть тезис и антитезис, то есть «А» и «В», неважно, чем подменяются эти значения: «Я» и «Не-Я», «Я» и «Ты», «Я и «Мы», «Я» и «Материя», «Я» и «Мое отражение в зеркале», «Я» и «Поле, которое нужно вспахать». Задача этического действия заключается в разрешении конфликта. Конфликт двух противоположений разрешается в синтезе, то есть в «С». Задача этического действия заключается в том, чтобы обосновать возможность постановки знака «плюс» и приравнять «А» и «В» к «С», иными словами, разрешить конфликт. За счет чего можно разрешить конфликт, который нам дан? Видимо, за счет того же, за счет чего и в теории познания С. Франка дана возможность перехода от суждения «А» к суждению «В». Это возможно за счет присутствующего в выражении «А+В=С» «х», являющегося не только имманентным, но и трансцендентным предметом знания3.

То есть если мы говорим об этическом знании, то в любом конфликте мы должны выявить трансцендентное, являющееся самим нравственным идеалом, который определяет все наши конфликтные построения, а также их разрешение.

Выше мы указывали на очень важное утверждение Франка: нравственная воля, оказывая влияние на поведение человека, не устанавливает господство произвола и случайностей в человеческой жизни, не вносит хаос в мир эмпирической реальности. Действительно, как пишет Франк, мы являемся не только «слышателями», но и «исполнителями». Однако даже если мы являемся исполнителями, на уровне сверхэмпирическом мы исполнители свободные, на уровне эмпирической реальности мы либо нарушаем нравственный порядок, либо следуем ему по принуждению. Безусловно, мир

идеальный имеет отличную от мира эмпирического причинно-следственную связь, однако она, на наш взгляд, лишь видимо, подчеркиваю - видимо, не согласована с причинно-следственной связью эмпирической действительности.

Поэтому завершить мысль Франка хотелось бы следующим образом: если человеку удалось усмотреть проявление идеальной нравственной воли в нашей повседневной действительности, для него становятся понятными на первый взгляд нелогичные, совершенно абсурдные события, происходящие в его жизни. Человеку, в этом смысле невежественному, многие моменты действительности кажутся несправедливыми, агрессивными, враждебными, требующими немедленного уничтожения, искоренения. Однако принимая конфликт, не отчуждая антитезис, мы развиваемся. Как указывал Фихте, мы являемся непрерывной волей к действию. Такова природа нашего существа, мы всегда действуем, мы всегда творим акт для того, чтобы развиваться, без данного нам конфликта мы топчемся на месте.

Попыткой же игнорировать данный нам конфликт мы отрицаем свою природу, мы заявляем, что развиваться нам не надо, такое положение имеет тенденцию развиться в самый страшный грех -гордыню. В этом смысле отрицается зло как таковое, зло есть неправильный путь решения конфликта или попытка вовсе игнорировать противоположение, тем самым порождаются самые мучительные страдания. Нам всегда дан антитезис, нам всегда нужно решать конфликт. Опять же, если мы пытаемся разрешить данное нам противоречие исходя из сугубо индивидуального воления, мы никогда не найдем правильный синтез, правильное разрешение. Чем дольше мы будем укореняться в своем собственном желании, тем дольше мы будем находиться в конфликте, тем дольше и сильнее будем страдать. Подобная ситуация, как правило, возникает из-за нашей глубокой привязанности к миру внешнему, объектному.

Это откровение нравственного сознания очень хорошо почувствовал Кьеркегор. «Страх и трепет», работа выдающегося датского мыслителя, в которой разбирается одна из библейских притч, раскрывает истинное значение христианского учения. Согласно ему, следует отказаться от привязанности к внешнему, чувственному миру ради любви к Господу. Рыцарь веры, действующий зачастую абсурдно, проявляет истинную нравственность. Этик, который следует законам социального, эмпирического порядка тоже проявляет истинное нравственное поведение, но в его связи с эмпирическим волением. Истинно нравственное проявляет здесь себя в страдании этика, но еще больше страдает кьеркгоровский эстетик. Страх этика перед законом, принудительное следование его букве

обусловлено очень глубокой привязанностью к эмпирической действительности. Человеческие эмоции также являются причиной нашего страдания, так как привязывают нас к объектному. Однако, в отличие от страха, эмоция принуждает нас к развитию, страх же парализует, останавливает наше развитие. Страх перед антитезисом есть великий грех, ведущий к догматизму и заблуждению, а значит, к вечному страданию. Мы не должны бояться противоречий, мы должны их любить и благодарить за данную нам возможность развиваться, преодолевать свои привязанности и все ближе и ближе подходить к порогу чистой идеи любви. Мы не должны судить, так как в любом данном нам противоречии дана все та же возможность, мы не должны проявлять агрессию, мы не должны уничтожать, не должны игнорировать, мы должны принимать, благодарить, решать и развиваться. И нам всегда стоит помнить, что, скорее всего, ответом на многие вопросы будет являться простое суждение: А + В = С.

Позиция Франка, представляющая этический реализм, действительно, намного ближе стоит к решению вопроса о соотношении сущего и должного. Для русского мыслителя становится очевидной невозможность выведения этического из одностороннего понимания действительности, будь то предметная реальность или реальность идеальная. Для Франка необходим момент целостности, данный в откровении сокрытого идеального, абсолютного. Безусловно, Франк признает закон, необходимый в области предметно-сущего, который является выражением рационального начала бытия. Признание закона или норм во внешней стороне жизни людей необходимо, однако реальность, которая открывается изнутри, не может слепо подчиняться нормам мира эмпирического, потому что здесь все выражается в индивидуальном, неповторимо-единственном и сверхэмпирическом смысле.

Примечания

Франк СЛ. Нравственный идеал и действительность // Непрочитанное ... статьи, письма, воспоминания. М.: МШПИ, 2001. С. 168. Далее ссылки на этот источник даются в тексте с указанием страницы.

Об этом подробнее см.: Франк С.Л. Абсолютное // Русское мировоззрение. СПб.: Наука, 1996. Там же.

1

2