Научная статья на тему 'О соотношении государственного, народного и национального суверенитетов'

О соотношении государственного, народного и национального суверенитетов Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

CC BY
21732
1836
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
НАРОДНЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ / ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ / НАЦИОНАЛЬНЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ ПРАВО НАЦИЙ НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ ИСТОЧНИК СУВЕРЕНИТЕТА / PEOPLE'S SOVEREIGNTY / STATE SOVEREIGNTY / NATIONAL SOVEREIGNTY / THE RIGHT OF THE NATIONS TO SELF-DETERMINATION / SOURCE OF SOVEREIGNTY

Аннотация научной статьи по политологическим наукам, автор научной работы — Черняк Любовь Юрьевна

Статья посвящена анализу теорий народного, государственного, национального суверенитетов и права наций на самоопределение в рамках дуалистической трактовки государства как определенной политико-территориальной организации властвования (в узком смысле) и особым образом организованного общества (в широком смысле)

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

On the Correlation of the State, People's and National Sovereignties

The paper is devoted to the analysis of the theories of the state, people's and national sovereignties and the right of the nations to self-determination within the frameworks of dual interpretation of the state as a certain political territorial organization of ruling (in a restricted sense) and as the society organized in a specific way (in a broad sense)

Текст научной работы на тему «О соотношении государственного, народного и национального суверенитетов»

О СООТНОШЕНИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО, НАРОДНОГО И НАЦИОНАЛЬНОГО СУВЕРЕНИТЕТОВ

© Черняк Л. Ю., 2006

Л. Ю. Черняк — аспирант кафедры теории и истории государства и права Юридического института ИГУ

Прежде чем начать рассмотрение вопроса о соотношении государственного, народного и национального суверенитетов необходимо отметить, что различные подходы к их пониманию обусловлены тем, что возникновение этих суверенитетов пришлось на тот период, когда в науке еще не выработалось понятие «государство» в современном смысле этого слова. Его либо отождествляли с личностью монарха (или иными высшими органами государственной власти), либо с народом. Таким образом, идея народного, национального, парламентского и монархического суверенитета возникла для характеристики сравнительно высшего юридического положения народа, нации, парламента или государства соответственно.

Теория государственного суверенитета зародилась в средневековье для обоснования верховенства и независимости власти монарха как единоличного властителя в рамках территории конкретного государства, способного самостоятельно представлять его в отношениях с другими государствами. Королевская власть признавалась определяющей и распространяющейся на всю территорию государства в противовес власти крупных феодалов, Императора Священной Римской Империи и папы римского. Ее родоначальник — Жан Боден исходил из отождествления суверенитета с высшей государственной властью персонифицированной в личности монарха, хотя носителем государственного суверенитета он называл не только монарха. Таким образом, суверенитет отождествлялся с монархическим (нисходящим) суверенитетом. Эта теория в неизменном виде существовала достаточно длительный промежуток времени в государствах с абсолютной монархической формой правления (Франция, Россия). В странах же, где власть монарха была ограничена (Англия, Германия, Голландия), возникла теория т. н. двойственного суверенитета, где реальный (настоящий) суверенитет принадлежал либо государству, либо народу, либо имперским чинам, а личный (делегированный, подчиненный) — монарху. В принципе это положение подрывало классическое понятие суверенитета как абсолютной и неограниченной власти. Такая неоднозначность в дальнейшем позволила «дробить» суверенитет между различными носителями высшей власти (народом, нациями, монархом и другими органами государственной власти).

В эпоху Просвещения началось возвращение к греческой трактовке государства как народа для того, чтобы теоретически обосновать факт производ-ности и принадлежности всей власти в государстве a priori именно ему, а не монарху, что было исторически обусловлено формированием качественно новых общественных отношений несовместимых с идеями абсолютизма. То есть идея народного (восходящего) суверенитета1, как идея тождественная демократии (народовластию)2 развивалась в противовес теории государственного суверенитета воспринимаемого как монархический (нисходящий) суверенитет, поскольку считалось, что «ничто более, чем принцип народного суверенитета, не отражает выраженную и неоспоримую волю всех»3. При этом стоит отметь, что термин «народный суверенитет», введенный в научный оборот Ж.-Ж. Руссо и определенный им как власть, обусловленная общей волей и

исходящая непосредственно от народа не только не была признана сразу4, но и не признается некоторыми учеными как юридическая категория до сих пор. Связано это, в частности, с тем, что, во-первых, термин «народ» не имеет однозначного толкования в науке5, во-вторых, невозможностью доказать, что народ, не образовавший государство, может быть суверенным (он вообще не принадлежит истории, как метко заметил Г. В. Ф. Гегель6). А если народ организован территориально и имеет политическую организацию, управляющую им, он есть ничто иное как государство в широком смысле этого слова, поэтому корректнее говорить о совпадении государственного и народного суверенитета при указании на то, что источником власти в государстве выступает именно народ этого государства. Таким образом, в науке, как правило, безусловно признается тезис о том, что единственным источником государственной власти является народ, но отмечается некорректность применения термина суверенитет применительно к народу.

В соответствии с вышеизложенным, на вопрос о соотношении понятий государственный и народный суверенитет существуют три основные точки зрения. Первая связана с отождествлением народного и государственного суверенитета (И. Д. Левин7), что обосновывается совпадением их носителя. Различные разновидности этой теории соотносят категории государственный и народный суверенитет как форму и содержание8 и наоборот9. Вторая основана на тезисе производности государственного суверенитета от народного (Б. И. Гогурчунов10), а третья на отрицании народного суверенитета и признания только суверенитета государства (С. В. Черниченко11).

Введение в научный оборот категории «национальный суверенитет» также вызывает достаточно большие споры, обусловленные, прежде всего, неоднозначностью понимания этого термина. Как утверждает М. Глигич-Золотарева12, в юриспруденции существуют как минимум два подхода к понятию национального суверенитета. Согласно общегражданскому подходу он отождествляется либо с государственным, либо с народным суверенитетом, что можно объяснить, во-первых, нечеткостью трактовок этих терминов13, а во-вторых, тем, что исторически нации появляются лишь с развитием капиталистических отношений. Они облекаются в государственные формы и госу-

дарства становятся национальными. А поскольку так происходило образование большинства государств, нация стала отождествляться с государством14, а национальный суверенитет — с государственным15. В соответствии с этническим подходом, разработанным в 50-е гг. XX в. группой советских ученых, в частности, Д. Д. Остапенко, Ю. Г. Судницыным, он трактуется как «верховенство и независимость национальностей в решении вопросов своей внутренней жизни и взаимоотношений с другими нациями на основе права каждого народа на самооп-ределение»16. Возникновение этого подхода связывают с ленинским положением о праве наций на самоопределение (вплоть до отделения и образования самостоятельного госу-дарства17). Однако четких представлений о содержании этого понятия советская юридическая доктрина не выработала. Так, Р. А. Тузмухамедов18 считал, что суверенитет — свойство и угнетенной нации, а

В. С. Шевцов19 это отрицал, Г. В. Игнатенко связывал его с международной правосубъектностью нации20. Все это порождало вполне определенные сомнения связанные не только с соотношением этих понятий, но и необходимостью выделения «национального суверенитета» в качестве самостоятельного вида суверенитета. Гораздо предпочтительнее виделась формулировка «право наций на самоопределение», нежели «национальный суверенитет». В связи с этим достаточно часто стал возникать вопрос о соотношении государственного, национального суверенитета с правом наций на самоопределение. Как отмечал С. Р. Вихарев, в науке сложились 3 основные точки зрения на этот вопрос21. Суть первой заключается в том, что понятие национального суверенитета выводится из факта отстаиваемого или уже реализованного права наций на самоопределение (Р. А. Тузмухамедов22 и И. Д. Ле-вин23). Согласно второй концепции право наций на самоопределение рассматривалось как право на государственный суверенитет (Г. И. Тункин24). Однако право наций на самоопределение включает в себя и право на отказ от государственного суверенитета, что вовсе не означает отказ от права на са-

25

моопределение25, в силу чего этот подход представляется не совсем корректным. В соответствии с третьей позицией право на самоопределение является формой выражения национального суверенитета, так как второе понятие по своему содержанию шире,

чем первое (С. С. Кравчук26 и С. Р. Вихарев27). Обосновывалась эта позиция, в частности, тем, что: во-первых, национальный суверенитет рассматривался как основание права наций на самоопределение, а право нации на самоопределение как его выражение (проявление)28; во-вторых, государственный суверенитет преподносился как свойство государства, возникшее исторически раньше и возникновения наций и требования права на самоопределение, поэтому нация может самоопределиться не только путем образования самостоятельного государства, но и в любой другой форме29 (курсив наш. — Л. Ч.).

Этот разнобой в толковании данных понятий можно, в частности, объяснить непоследовательной позицией классиков марксизма-ленинизма на решение национального вопроса. Так, de jure, признавая право наций на самоопределение, путем предоставления почти каждой нации «своей квартиры» (союзной или автономной республики, автономного округа или области)30 и проведения в жизнь идеи «о коренизации» управленческого аппарата при приоритете титульных наций (хотя у большинства даже довольно крупных этносов к 1917 г. «не было даже зачатков своей государственно-сти»31), de facto проводилась жесткая политика направленная на сближение и дальнейшее слияние наций, поскольку считалось, что пролетариат должен поддерживать «все помогающее стиранию национальных различий... все, ведущее к слиянию наций», а потом и уничтожению государства32. Все это можно охватить сталинским тезисом об «отмирании государства через его укрепле-

33

ние».

Такая неоднозначная политика неизбежно привела к провозглашению внутренне противоречивого горбачевского лозунга: «Сильные республики, сильный центр!»34, и дальнейшему попранию принципа равноправия граждан, шовинизму и «параду суверенитетов» начала 90-х гг. XX в.

Учитывая вышеизложенное, можно сделать вывод о том, что национальный, народный и государственный суверенитет соотносят в науке следующим образом:

Государственный и национальный суверенитет рассматриваются как формы проявления народного суверенитета. То есть и тот, и другой производны от народного суверенитета и не выделяются в качестве самостоятельных видов суверенитета (А. И. Лепешкин, А. И. Ким)35.

Суверенитеты рассматриваются как самостоятельные, но взаимосвязанные между собой виды (Б. В. Щетинин36, С. А. Авакьян, В. М. Сафронов37). Народный суверенитет считается предпосылкой государственного и национального суверенитета. Однако подчеркивается, что лишь с созданием государства «воле народа придается государственно обязательная сила»38, поэтому и возможна такая ситуация, когда суверенитет государства, с одной стороны, корреспондирует народному, а с другой — национальному суверенитету, когда это же государство одновременно воплощает интересы (суверенитет) главной (титульной) на-

39

ции.

Суверенитет представляется единым понятием, которое не может быть поделено между государством, народом и нацией,

так как эти суверенитеты являются различными сторонами одного и того же явления: народный и национальный суверенитет лежат в основе суверенитета государства, а тот в свою очередь является политико-юридической формой выражения полновластия народа и суверенной воли нации и народностей40 (Б. С. Эбзеев и В. С. Шевцов41).

Отрицается суверенитет за народом, но признается за нацией (М. Ориу)42.

Как юридическая категория существует только государственный суверенитет, категории народный и национальный суверенитет служат лишь для указания на источник государственной власти. Поскольку, если государственный суверенитет — юридический символ существования государства как самостоятельного социального организма, то суверенитет нации или народа как юридическое понятие должен означать юридический символ существования нации или народа в качестве определенного социального организма, социальной общности, а так как они представляют собой только относительно обособленные социальные организмы, то для них вполне достаточно признания за ними права на самоопределение. То есть по сути суверенитет народа или нации являются искусственными понятиями (С. В. Черниченко)43.

Подобной позиции придерживался и Бертран де Жувенель, утверждавший, что суверенитет неотделим от государства, поэтому народный суверенитет представлялся ему утопией, поскольку «нет на земле таких институтов, которые позволили бы каждому отдельному лицу принять участие в осу-

ществлении власти, так как власть есть господство, а каждый не может господство-вать»44. Однако, в принципе, соглашаясь с тезисом о том, что суверенитет, являясь юридическим понятием принадлежит лишь государству, хотелось бы возразить автору, относительно его второго постулата — а как же институты прямой демократии — выборы, референдум, опрос и т. п.? uiui

Исходя из вышеизложенного, представляется достаточно сложным разграничить понятия народный, государственный и национальный суверенитет, т. к. сложно дать четкие формулировки понятиям «народ», «народность», «нация», «этнос», «государство», часто употребляемым как синонимы. Говоря о правомерности выделения национального и народного суверенитета, предпочтительней представляется точка зрения

С. В. Черниченко, поскольку понятие «народный суверенитет», возникшее в результате политической борьбы с абсолютизмом в противовес идеи об абсолютной власти монарха и принципа коронного владения, носит больше политический, нежели юридический характер. То же самое можно сказать и о «национальном суверенитете», служившим «правовой гарантией» самоопределения в рамках СССР и возможности реализации советскими союзными республиками права выхода из состава Союза. Соответственно юридически обоснованным является лишь выделение государственного суверенитета. Термины народный и национальный суверенитеты носят скорее философский, политический характер, de jure указывающий лишь на то, что, во-первых, источником суверенитета является народ (нация) и, во-вторых, на возможность нации самоопределиться в виде отдельного государства (право на государственный суверенитет) или национальной автономии в рамках единого государства. Поэтому до образования государства нацией или народом говорить о наличии у них суверенитета (как верховенства внутри страны и независимости на международной арене) не приходится.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Народный суверенитет иногда рассматривается как самостоятельный признак государства. См.: Манов Г. Н. Государство и политическая организация общества. М., 1974. С. 32.

2 Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Конституционное право России. М., 1995. С. 85.

3 Marti J. Obras Completas. La Havana, 1975. Т. 8. Р. 54.

4 Ее, в частности, критиковал Ж. де Меетр, утверждая, что легитимность власти связана с суверенитетом персонифицированным в лице суверена. См.: Дегтярева М. И. Понятие суверенитета в политической философии Ж. де Меетра // Политические исследования (Полис). 2001. № 3. С. 113-122.

5 Народ, в частности, отождествляют с избирательным корпусом (См.: Прело М. Конституционное право Франции : пер. с фр. М., 1957. С. 374-376), пролетариатом и крестьянством (Ленин, Маркс), населением (См.: Личность, общество, государство. М., 1966. С. 125.). Существуют и другие разногласия. Как известно, чаще всего носителем народного суверенитета называют народ (как совокупность граждан данного государства), хотя высказывались и другие мнения. Так его субъектом называли высший представительный орган государства (Верховный Совет СССР). См.: Златопольский Д. Л. Государственное устройство СССР. М., 1960. С. 136.

6 Гегель Г. В. Ф. Философия истории // Соч. Т. VIII. С. 100.

7 Левин И. Д. Суверенитет. М., 1948. С. 275-276.

8 Точка зрения В. И. Кузнецова. См.: Диалог советских и американских экспертов. М., 1991. С. 260.

9 Союз ССР — содружество равноправных республик / отв. ред. А. И. Лепешкин. М., 1972. С. 137.

10 Гогурчунов Б. И. Конституционно-правовые основы государственности республик-субъектов Российской Федерации (по материалам Республики Дагестан) : ав-тореф. дис. ... канд. юрид. наук. Махачкала, 2004. С. 8.

11 Черниченко С. В. Теория международного права : в 2 т. Т. 2: Старые и новые теоретические проблемы. М., 1999. С. 213-214.

12 См. подробнее: Глигич-Золотарева М. Проблема суверенитета: на стыке права и политики // Федерализм. 1999. № 3.

13 В силу того, что одно определяется через другое. Так под «народом» понимаются лица, составляющие сообщество или нацию, лица, проживающие в одном месте или образующие общество или класс и т.п., а под «нацией» - отдельная раса или народ, имеющие общее происхождение, язык, историю или политические институты. См.: Проблемы суверенитета в РФ / под ред. Б. С. Крылова, И. П. Ильинского, И. А. Михалевой. М., 1994. С.27. В Конституции США употребляются 2 термина «nation» - «нация» и «people» - «население». Под населением понимают совокупность лиц, проживающих в каком-либо государстве, вне зависимости от их этнического происхождения. В Конституции РФ понятие «народ» употребляется также неоднозначно: как «народ Российской Федерации» (ч. 1. ст. 3) и как «народы Российской Федерации» (в смысле нации). Очень часто отождествлением понятий «нация» и «государство» пользуются националисты. Так, идеолог одной из националистических организаций Украины Р. Коваль в брошюре «С кем и против кого?» (без выходных данных) пишет, что «понятия «нация» и «государство» для нас неотделимы», причем под нацией он понимает «этнос, который имеет власть над собой и национальными меньшинствами». Цит. по: Левяш И. Я. Средняя Европа: структура и геополитический выбор // Политические исследования (Полис). № 1. 1995. С. 64.

14 Например, по мнению М. Вебера, нация - это «эмоциональная общность, адекватным выражением которой является собственное государство и, следовательно, имеющая... тенденцию производить таковое из себя». Цит. по: Левин И. Д. Суверенитет. С. 249.

15 В частности, этой позиции придерживались А. Эсмен и К. де Мальбер. См.: Эсмен А. Общие основания конституционного права. СПб., 1909. С. 187; Carrn de

Malberg. Contributions a la tMorie gйnйrale de l'ïïtat. T. I. P., 1920. Н.А. Ушаков и А.А. Есаян признавали этот тезис верным только в отношении государств с однонациональным составом населения. См.: Есаян А. А. Некоторые вопросы теории и истории международного права. Ереван, 1977. С. 72, 93; Ушаков Н. А. Суверенитет в современном международном праве. М., 1963. С. 37.

16 Судницын Ю. Г. Национальный суверенитет в СССР. М., 1958. С. 4.

17 Он считал, что «самоопределение наций» в программе марксистов не может иметь, с историко-экономической точки зрения, иного значения кроме как политическое самоопределение, государственная самостоятельность, образование национального государства». См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 25. С. 263.

18 Тузмухамедов Р. А. Национальный суверенитет. М., 1963. С. 60.

19 Шевцов В. С. Государственный суверенитет (вопросы теории). М., 1979. С. 167.

20 Игнатенко Г. В. От колониального режима к национальной государственности (правовые вопросы образования суверенного государства в процессе национально-освободительной революции). М., 1966. С. 69—70.

21 Право наций на самоопределение исторически возникло на основе принципа национальности, образовавшегося в результате распада многонациональных империй в Европе на национальные государства. На современном этапе является одним из основных принципов современного международного права (преамбула и ст. 1 и 2 Устава ООН). Оно применялось в отношении борьбы колониальных народов за независимость и в отношении народов, которые в прошлом подверглись военной оккупации или были присоединены к другому народу без их прямо на то выраженного согласия. Причем стоит отметить, что когда процесс создания самостоятельных государств на месте бывших колоний почти завершился, этот принцип был заменен формулой — «право народов распоряжаться своей судьбой». Поэтому на сегодняшний момент это право связывают, прежде всего, с принципом невмешательства во внутренние дела государств.

22 Тузмухамедов Р. А. Указ. соч. С. 60.

23 Конечно, где суверенитет, там и право на самоопределение, но обратное не всегда правильно. Право на самоопределение представляет собой только право на создание суверенного государства, а не сам суверенитет. См.: Левин И. Д. Указ. соч. С. 321—322.

24 Березовский Ц. Некоторые проблемы территориального верховенства / пер. с польск. В. Л. Кона; под ред. и с предисл. Г. И. Тункина. М., 1961. С. 8.

25 По мнению И. Д. Левина, отказ от права наций на самоопределение логически немыслим, т.к. никакая нация не может сама себя лишить на будущее время мо-

рально-политического права самой решать свою судьбу, а, следовательно, и права поставить в любое время вопрос о создании суверенного государства. Отказаться можно только от использования этого права в данное время. См.: Левин И. Д. Указ. соч. С. 261.

26 Кравчук С. С. Рец. на кн. Судницына Ю. Г. Национальный суверенитет в СССР. М., 1958 // Вестник Моск. ун-та. Серия X. Право. 1960. № 2. С. 68.

27 Вихарев С. Р. В. И. Ленин о суверенитете союзных республик. Минск, 1969. С. 55.

28 Там же. С. 56-57.

29 Там же. С. 58-61.

30 Козлов В. И. Национализм, национал-сепаратизм и русский вопрос // Отечественная история. 1993. № 2. С. 46.

31 Там же. С. 47.

32 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 22. С. 318.

33 Козлов В. И. Указ. соч. С. 63.

34 Там же. С. 44-45.

35 Лепешкин А. И. Советский федерализм (теория и практика). М., 1977. С. 252-253.

36 Щетинин Б. В. Проблемы теории советского государственного права. М., 1974. С. 12-13.

37 Курс советского государственного права / под ред. Б. В. Щетинина, А. Н. Горшенева. М., 1971. С. 261.

38 Российская юридическая энциклопедия / гл. ред. А. Я. Сухарев. М., 1999. С. 940.

39 Близкой по содержанию является позиция С. Р. Вихарева, утверждавшего, что национальный суверенитет тех наций, которые самоопределились в форме суверенных государств, совпадает с их государственным суверенитетом, национальный - с народным, а народный - с государственным суверенитетом. См.: Вихарев С. Р. Суверенитет Белорусской ССР в составе Союза ССР / под ред. В. А. Дорогина. Минск, 1958. С. 46-47.

40 Эбзеев Б. С. Конституция, демократия, права человека. М., 1992. С. 169.

41 Он отмечал, что различие между суверенитетами сводится в основном к различению субъектов, поэтому термин «суверенитет» представляется единым понятием, которое в равной мере применимо и к государству, и к народу, и к нации. См.: Шевцов В. С. Указ. соч. С. 184.

42 Ориу М. Основы публичного права. М., 1929. С. 617.

43 Черниченко С. В. Указ. соч. Т. 2. С. 213-214.

44 B. de Jouvenel. The Pure Theory of Politics. Cambr., 1963. Р. 34.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.