О соблюдении трудового законодательства в отношении женщин на калининградском судостроительном заводе «Янтарь» в первые послевоенные годы Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Е. В. Реут

О соблюдении трудового законодательства в отношении женщин на калининградском судостроительном заводе «Янтарь» в первые послевоенные годы

Рассматривается проблема соблюдения трудового законодательства в отношении женщин на калининградском судостроительном заводе «Янтарь» в первые годы после окончания Второй мировой войны. На примере отдельного предприятия оценено, насколько соблюдались продекларированные в советском трудовом законодательстве права женщин.

В первые послевоенные годы советская страна оказалась в сложных условиях восстановления разрушенного в ходе боевых действий народного хозяйства. Огромные фронтовые потери привели к дефициту мужской рабочей силы, и в этих условиях возрастала востребованность женщин-работниц. При этом приток женщин на производство, особенно туда, где был необходим тяжелый физический труд, ставил перед правительством и руководителями предприятий и организаций задачу усиления контроля над охраной труда женщин, в частности матерей-одиночек.

Специфика Калининградской области заключалась в особо масштабных разрушениях промышленных объектов в результате бомбардировок и штурма города. Кроме того, документация большинства предприятий оказалась либо утраченной (увезенной в Берлин), либо умышленно уничтоженной. Цель статьи — на примере отдельного предприятия оценить, насколько соблюдались продекларированные в советском трудовом законодательстве права женщин. Советская пропаганда создавала образ счастливой женщины-труженицы, наделенной равными правами с мужчиной, при этом подчеркивая преимущество «гуманного» советского трудового законодательства перед иностранными аналогами.

Девятого ноября 1922 г. в РСФСР был принят Кодекс законов о труде (далее — КЗоТ), который продолжал действовать и в интересующий нас период. Раздел 13 КЗоТа был прямо посвящен особой регламентации труда женщин и несовершеннолетних. Источниками для нашего исследования, помимо КЗоТа, являются архивные материалы Государственного архива Калининградской области (ГАКО), в частности материалы фонда №293, в котором отложились документы Калининградского судостроительного завода «Янтарь» [1].

Статья 103 КЗоТ указывала, что «работа сверх нормального рабочего времени (сверхурочная работа), как общее правило, не допускается». Статьей 104 разрешалось применение сверхурочных часов в исключительных случаях, а именно «при производстве работ, необходимых для обороны республики и для предотвращения общественных бедствий и опасностей», при производстве необходимых работ по водоснабжению, освещению, канализации, транспорту и почтово-телеграфной связи, а также для устранения случайных или непредвиденных обстоятельств. Сверхурочная работа допускалась в тех случаях, когда необходимо бы-

ло закончить работу, которая по каким-либо причинам оказалась не завершенной в рабочее время, если ее прекращение могло привести к порче материалов или технического оборудования. Наконец, еще одной причиной применения сверхурочных часов могли быть работы, связанные с ремонтом и восстановлением вышедших из строя механизмов или сооружений, остановка которых вызывала прекращение работ для значительного количества рабочих.

Статья 106 КЗоТ устанавливала, что «общее количество сверхурочных работ... не должно превышать 120 часов, причем время, потраченное на производство сверхурочных работ в течение 2 дней подряд, не должно превышать 4 часа». Начальники цехов на заводе № 820 не стеснялись привлекать рабочих, в том числе и женщин, на сверхурочные работы и по другим, не оговоренным законом причинам. Первоначально это объяснялось необходимостью восстановить народное хозяйство, но, как оказалось, на заводе «Янтарь» сверхурочные работы постепенно стали обычной практикой. Так, через пять лет после окончания войны, в сентябре 1950 г., по заводу было «израсходовано сверхурочных часов по лимиту в 3,6 раза больше отпущенных часов» [1, д. 14, л. 174— 176]. Вина за это возлагалась на бригадиров и самих рабочих. Администрация завода издавала приказы, запрещавшие привлечение рабочих и служащих к сверхурочной работе сверх установленного лимита, пыталась установить жесткий регламент оформления такого рода работ. Из приказа директора № 207 за 1949 г. можно узнать, что в июне «начальники цехов № 12, 14, 15/24, 27, 39 и начальники складского хозяйства ежедневно привлекают к сверхурочным работам, в нарушение закона, более двух часов от 6 до 53 человек» [1, д. 7, л. 521], причем среди них даже обычных сторожей Ш. и Х-ну. В приказе № 40 за 1950 г. директор потребовал «прекратить сверхурочные работы, проводить их только в исключительных случаях на "узких" местах производства с личного разрешения директора завода» [там же, л. 59]. Начальники цехов обязывались предоставлять записки с обоснованиями директору завода.

Заметим, что работники и служащие вынуждены были отрабатывать именно то количество часов, которое устанавливали для них начальники цехов и отделов, независимо от действия законодательства. Вероятно, они не хотели терять в глазах началь-

ства репутации ответственных работников. Кроме того, для семейного работника возможность заработать дополнительную копейку тоже являлась важным стимулом, чтобы остаться на сверхурочную работу.

Немногие работницы отказывались от сверхурочных работ, поскольку неподчинение распоряжению начальника грозило работнику строгим выговором. Так, «старший счетовод Д-на отказалась от сверхурочных работ, чем задержала выполнение задания. За отказ от сверхурочной работы без уважительных причин объявляется строгий выговор» [1, д. 11, л. 175].

Превышение лимита сверхурочных часов приводило к перерасходу фонда заработной платы и задержке оплаты этих часов работникам завода. Последнее обстоятельство наглядно проявилось в ситуации с рабочей М-ной: «Сдаточным механиком М-ным и помощником строителя И-вым был выписан сверхурочный листок на рабочую М-ну за период с 13 по 25 мая на 92 часа» [1, д. 25, л. 152—153]. Но сдаточный механик Л-рь, вместо того чтобы передать в бухгалтерию цеха №9 список рабочих с количеством отработанных ими сверхурочных часов, хранил его у себя и передал его уже после начисления заработной платы по цеху. Директор распорядился оплатить М-ной сверхурочный листок за счет вычета данной суммы из заработка сдаточного механика.

Еще более серьезный случай нарушения трудового законодательства произошел с разнорабочей Л-вой, которая отработала 233 часа сверхурочно. Оказалось, что «начальник цеха № 58 К-нов без разрешения инспектора ЦК Союза и без согласования с Заводским комитетом профсоюза обязал разнорабочую Л-ву дежурить по 15 часов в рабочие дни, а в выходные по 24 часа» [1, д. 27, л. 277]. Приказом директора № 745 начальнику цеху был объявлен строгий выговор с требованием оплатить Л-вой работу за 233 часа согласно действующему положению.

Статья 130 КЗоТ, на первый взгляд, запрещала ночную работу женщин: «Женщины и лица моложе 18 лет не допускаются к производству ночных работ». Однако примечание к статье позволяло трактовать это ограничение весьма расширительно: «Народному комиссариату труда, по соглашению с Всероссийским центральным советом профессиональных союзов, предоставляется право разрешать производство ночных работ взрослым женщинами в тех отраслях производства, где это вызывается особой необ-

ходимостью». Какие отрасли производства подразумевались в данном примечании, неясно. Поэтому неудивительно, что практика ночной работы женщин на заводе № 820 стала общим правилом. Архивные материалы показывают, что большинство ночных сторожей на заводе составляли женщины.

Основным нарушением трудового законодательства со стороны женщин был сон на рабочем месте. Где только не заставала администрация спящих женщин! Например, «работница цеха № 89 Г-ва в 2 часа дня спала около работающего агрегата» [1, д. 26, л. 127—128]. Наказаниями за подобное поведение могли стать предупреждения, выговоры и строгие выговоры работникам завода, а их начальники лишались премии за месяц. При повторных случаях работников увольняли с завода. Так, «сторож цеха № 24... бросила пост и отсиживалась в табельной под закрытым замком» [1, д. 26, л. 75]. А несколько дней спустя работницу обнаружили спящей в 4 часа утра. За повторное нарушение трудовой дисциплины приказом директора № 357 от 7 июля 1952 г. она была уволена с завода.

На заводе №820 за период с 1946 по 1953 г. документально зафиксировано семь случаев женского производственного травматизма. Обратим внимание, что ответственность за создание надлежащих условий труда работников и служащих, согласно статье 139 КЗоТ, возлагалась на руководство предприятия. «Все предприятия и учреждения должны принимать необходимые меры к устранению или уменьшению вредных условий работы, предупреждению несчастных случаев и к содержанию места работ в надлежащем санитарно-гигиеническом состоянии согласно общим и специальным постановлениям по отдельным производствам, издаваемым Народным комиссариатом труда». Одной из важнейших причин несчастных случаев с работниками завода было неисправное состояние технического оборудования (станков, машин), отсутствие должного контроля со стороны начальников цехов, мастеров и прочих лиц, ответственных за эксплуатацию оборудования. Отметим, что новая техника вводилась крайне медленно. Из-за нехватки автоматических и механических машин рабочие на некоторых участках цехов вынуждены были выполнять производственные операции вручную.

Так, тяжелую травму получила 23-летняя шлифовальщица-заточница цеха №232 Б-ва. Как правило, после происшествия назначалась комиссия, которая в течение трех дней расследовала

причины и обстоятельства несчастного случая, а затем составляла акт. По результатам расследования данного случая комиссия установила, что «20 мая в 16 часов 20 минут при алмазной правке шлифовального круга размером 10 на 150 после его установки на ось шлифовально-заточного станка шлифовальный круг разорвался и отлетающими осколками с нижней части защитного кожуха нанесены ушибы кистей обеих рук тов. Б-вой» [1, д. 7, л. 380]. Комиссия выяснила, что «шлифовальный круг до установки не подвергался испытанию, а также внешнему осмотру» и не имеет паспорта. Было принято решение оплату больничного листа пострадавшей произвести за счет заместителя начальника цеха Н-ва (60%), а также начальника цеха Б-ва и начальника И-на (40%). Порой несчастные случаи происходили по вине самих рабочих. Например, 20 октября 1952 г. две женщины, работавшие малярами в цехе №34, провалились в открытый люк [11, д. 28, л. 175]. Оставившие открытым люк строители были найдены и наказаны.

К сожалению, не все акты несчастных случаев с работницами оказались в документах фонда завода. Так, отсутствует акт расследования тяжелого несчастного случая, произошедшего с водителем цеха №18 Ал-вой, которой был поставлен диагноз «открытый перелом голени левой ноги» [1, д. 26, л. 57—58] (в другом документе Ал-ва названа электросварщицей транспортного отдела [1, д. 26, л. 46]). Известно, что директор завода назначил комиссию для расследования данного несчастного случая, но результатов расследования мы не обнаружили. Отметим, что в основном расследовались только случаи нанесения тяжелого вреда здоровью работницы. По-видимому, случаи причинения легкого вреда здоровью начальники цехов не предавали огласке, стараясь «замять» происшествия без уведомления комиссии.

Практически каждую неделю на заводе «Янтарь» издавались приказы о нарушителях порядка, в числе которых были и женщины. Массовыми являлись указанные в статье 47 КЗоТ как причина для увольнения работника «случаи неявки на работу более трех дней сряду или в общей сложности более шести дней в месяц без уважительных причин». Встречались случаи когда, получив подъемные, люди не выходили на работу. Например, из приказов №19 и 20 от 24 января 1947 г. мы узнаем, что самовольно покинули работу и скрылись 14 человек, из них 5 женщин: работницы цехов № 89 Б-ва и № 43 Ч-ва, диспетчер цеха № 50 Б-ва,

рабочая столовой ОРСа Б-ва, фрезеровщица цеха №50 Р-ва [1, д. 1, л. 25—26]. В документах зафиксированы также массовые случаи прогулов без уважительных причин.

Некоторые работницы, уходя в очередной отпуск, несвоевременно выходили из него или вовсе не возвращались на завод. К примеру, судоразметчики цеха №15/24 В-ва и Т-ль, получив очередной отпуск по 1 ноября 1950 г., из отпуска не вернулись. В итоге их уволили с взысканием через суд задолженности по заводу [1, д. 2, л. 377]. Как правило, дела на нарушителей передавались в Народный суд. Он мог приговорить нарушительниц к исправительно-трудовым работам по месту работы с процентным отчислением от заработной платы. Например, приказом № 21 от 24 января 1947 г. «ученик токаря цеха № 50 У-ва Анна Николаевна за прогулы без уважительных причин со 2 по 13 января 1946 года Народным судом 2 участка осуждена к 6 месяцам ИТР по месту работы, с отчислением от зарплаты 25%» [1, д. 1, л. 28]. Кроме того, в качестве наказания осужденным урезали норму хлебно-продуктовых карточек.

Совет народных комиссаров СССР определил виды наказаний за нарушение трудовой дисциплины в постановлении № 120 от 19 января 1941 г. «Об утверждении типовых правил внутреннего распорядка для рабочих и служащих государственных, кооперативных и общественных учреждений». Согласно постановлению, для работников и служащих устанавливались следующие дисциплинарные взыскания: «замечания, выговор, строгий выговор, перевод на другую нижеоплачиваемую работу на срок до трех месяцев или смещение на низшую должность». Лица, самовольно ушедшие с предприятия (учреждения), а также совершившие прогул без уважительных причин, предавались суду согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. Уточнялось, что «прогулом считается также опоздание к началу работы или после обеденного перерыва, уход с работы до окончания рабочего дня или до обеденного перерыва, если данное нарушение трудовой дисциплины вызвало потерю рабочего времени более 20 минут». Указанные нарушения, повлекшие за собой потерю рабочего времени не более 20 минут, приравнивались к прогулу, если они имели место три раза в течение одного месяца или четыре раза в течение двух месяцев подряд. Как прогул засчиты-валась также явка на работу в нетрезвом виде.

Установленные постановлением меры дисциплинарного взыскания применялись и на заводе № 820. Так, «за систематическое невыполнение заданий и необоснованный отказ от работы по годовому отчету во внеурочное время» [1, д. 7, л. 3] экономист планово-экономического отдела Б-на была снята с должности и направлена в отдел найма и увольнения на «низовую работу». Согласно приказу №454 от 15 сентября 1950 г. за опоздание на 20 минут был объявлен выговор двум работницам завода — уборщице цеха №47 Свой и зольщице цеха №89 К-к [1, д. 14, л. 32].

На заводе № 820 имели мест случаи, когда на работника накладывалось несколько административных взысканий. Как правило, это заканчивалось увольнением. Так произошло с кладовщицей цеха №1 К-вой, которая «после обеденного перерыва на складе №69 оказалась в нетрезвом виде, фактически не работала, развратно и недостойно вела себя с работниками цеха № 9» [1, д. 18, л. 529]. До этого происшествия работница несколько раз присуждалась к административным наказаниям.

Работники завода также подвергались дисциплинарным взысканиям «за нарушение внутреннего распорядка на заводе, невыполнение производственных заданий и личную недисциплинированность на государственном предприятии» [1, д. 26, л. 57— 58]. На заводе применялись меры взыскания, не предусмотренные типовыми правилами, например понижение работника в разряде сроком на два-три месяца и снижение единовременного пособия за выслугу, а также постановка работника на вид (т. е. предупреждение) директором завода.

Четырнадцатого июля 1951 г. вышли указ Президиума Верховного Совета СССР «О замене судебной ответственности рабочих и служащих за прогул, кроме случаев неоднократного и длительного прогула, мерами дисциплинарного и общественного воздействия» и постановление Совета Министров СССР № 2519 «Об изменении пункта 26 типовых правил внутреннего трудового распорядка для рабочих, служащих государственных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений и об ответственности за опоздание на работу». Отныне судебная ответственность рабочих и служащих за прогул заменялась мерами дисциплинарного и общественного воздействия (товарищеские суды, выговоры, строгие выговоры, понижение в должности и прочие меры). К судебной ответственности привлекались лица, которые неоднократно

нарушали трудовую дисциплину. Также под суд можно было попасть за особо длительные прогулы.

Итак, первичная документация судостроительного завода № 820 «Янтарь» позволяет частично проследить реализацию Кодекса законов о труде в отношении женщин-работниц. При этом нужно учитывать, что не вся информация становилась достоянием гласности. Так, за период с 1946 по 1953 г. обнаружено только семь случаев тяжелого женского производственного травматизма. Случаи легкого травматизма, которых, конечно же, было больше, в первичной документации завода не зафиксированы. Вероятно, начальники цехов и мастера старались не предавать их огласке.

Грубое нарушение трудового кодекса связано с применением сверхурочных часов на заводе — в послевоенное время необходимо было ускорить темпы восстановления предприятия. Остановить практику бесконтрольного привлечения работниц к сверхурочным работам было трудной задачей. Неоднократные приказы директора, запрещающие начальникам цехов и отделов использовать сверхурочные часы сверх положенной нормы, не имели ожидаемых результатов. Кроме того, сами работники и служащие завода практически не высказывали своего недовольства по поводу частого оставления их на сверхурочную работу. Данная ситуация нередко была выгодна не только начальникам цехов и отделов, но и самим работницам завода.

Фактически работа в ночное время суток для женщин не запрещалась законом. Сведений о работе женщин в ночное время суток на заводе немного. Как правило, в массовом количестве женщины работали на должности сторожей. Дисциплинарные взыскания для сторожей были строже, чем для рабочих и служащих. За повторное нарушение трудовой дисциплины (как правило, сон на рабочем месте) работниц-сторожей увольняли с завода.

Руководство завода показательно «боролось» с нарушителями трудовой дисциплины. Доказательством служат неоднократные ежемесячные приказы директора с мерами дисциплинарного взыскания для нарушителей дисциплины. Средства дисциплинарного взыскания отличались разнообразием: выговор (или строгий выговор), постановка на вид, лишение премии за месяц, понижение в должности или разряде, увольнение с завода.

Соблюдение трудового законодательства в отношении женщин 67

Таким образом, Кодекс законов о труде, принятый еще в 1922 г., не в полной мере отвечал реалиям послевоенной жизни — нормы требовали значительного пересмотра и строгого контроля над их соблюдением.

Список источников

1. Государственный архив Калининградской области. Ф. 293 : Государственный завод № 820. Оп. 9.

Об авторе

Екатерина Владиславовна Реут — аспирантка кафедры истории Института гуманитарных наук Балтийского федерального университета им. И. Канта (Калининград), ikaterina21@mail.ru