CC BY
7iii. заметки
О СЕМЬЕ ПУШКИНЫХ В МОСКВЕ В 1801—1803 гг.
В начале 1801 г. семья Пушкиных живет в Москве в Огородной, слободе, в небольшом деревянном доме подпоручика П. М. Волкова (современный адрес этого несохранившегося дома: Чистые пруды, дом 7/2). Вероятно, тогда же в Москву приезжает М. А. Ганнибал с сестрою объявления об их отъезде из Петербурга трижды печатались в конце 1799 г. в «Санкт-Петербургских ведомостях»: «Отъезжающие: <.. .> Марья Алексеевна Ганнибалова, с сестрою Катериною Алексеевною Пушкиною, с девицею Александрою Гавриловною Золотовою и дворовыми людьми; жив. Литейной части в доме под № 70».1
По приезде в Москву М. А. Ганнибал поселилась в той же Огородной слободе — обнаружен контракт на наем ею дома М. Я. Силина в Яузской части: «№ 23. 1801-го года Генваря 20-го дня я, нижеподписавшаяся, флота капитанша второго рангу Марья Алексеева дочь, жена Ганнибалова, дала сие условие надворному советнику Михайле Яковлеву сыну Силину в том, что наняла я в доме у него болшия особливыя покои с принадлежащим к ним каретным сараем, конюшнею и людскою избою, состоящия в Яузской части 5-го квартала под № 45-м, которые приняты много по описи с имеющимися в них мебелями, и договорилася я с ним, господином Силиным, взять оныя ево покои от вышеписанного числа впредь на шесть месяцев ценою за двести десять рублей.. .>>.2
Из этого дома по истечении срока найма ожа переезжает неподалеку, в дом статской советницы Ф. И. Штриттвр, контракт на наеж которого сохранился в архиве.8 Дом был нанят также на полгода, с 21 июля 1801 по 21 января 1802 г. Можно предположить, что маленький Пушкин бывал в этих, не дошедших до нашего времени домах.
Семья же Пушкиных осенью 1801 г.4 нанимает новую квартиру — она
1 С.-Петербургские ведомости, 1800, 18 декабря, № Ш, е. 4298; 21 декабря, № 102, с. 4356; 25 декабря, ЗД ЮЗ, с. 4402.
* Центральный государственный исторический архив г. Москвы (ЦГИА
г. Москвы), ф. 53, оп. 4, д. 885, л. 16 (современный адрес: ул. Мапцсова,
д. 8 дом не сохранился).
а Там же, л. 63 об. (современный адрес: Малый Козловский цереулор, дом 10—12не сохранился).
4 В 1967 г. В. П. Гурьяновым в ЦГИА г. Москвы была обнаружена
запись в метрической книге церкви Харитония в Огородниках (см.: Ве-
черняя Москва, 1967, И марта), которую он орнес к С. Л. Пушкину;
йёрблвжает fc док йнязя Й. Ё. Юсупова в Большом Харитоньевском йё-реулке. Князю здесь принадлежали два больших участка, один из которых (современный дом 21) был занят жилыми и хозяйственными постройками, а второй (дом 24) — в основном обширным садом.
О том, что Пушкины жили у Юсупова, стало известно из публикации 1930 г.,5 но автор ее допустил ряд неточностей, устранение которых позво-лйт уточнить некоторые детали биографии пушкинской семьи.
На основании сведений историка К. В. Сивкова, работавшего с юсу-повскйм архивом и предоставившего их автору публикаций 1930 г., выяснилось, что Пушкины нанимали у Юсупова так называемый «средний желтый дом». Автор публикации утверждал, что этим домом был некий «деревянный особняк, стоявший параллельно каменным хоромам Юсупова на нынешнем круглом дворе».6 Трудно сейчас сказать, откуда появилось такое утверждение, но из внимательного рассмотрения нескольких планов участка Юсупова, относящихся к разному времени,7 выяснилось, что такового «особняка» просто не было. И более того, был найден контракт, где говорится о том, какой именно дом был нанят Сергеем Львовичем Пушкиным у Юсупова 24 ноября 1801 г.: «...взял я в наймы <.. .> московской состоящей в Яузской части 1-го квартала под № 14-м в приходе церкви Трех Святителей, что близ Красных ворот, каменной по улице Хомутовке8 средней дом для жительства моего на нижеследующих условиях: 1-е —во оном доме каменныя в верхнем етаже одиннатцать покоев <.. .> в нижнем етаже каменных пять, со всеми принадлежностями, то есть: плотнишною, столярного, слесарною и штукатурного работою, полами, панелями, дверми, окошками, миобелью какая есть, также фряжской погреб, кладовую и кухню с приспешною избою, каменный ж один жилой покой, погреб, анбар, хлебной, каретной сарай и конюшню о восми стойлах деревянныя».9
Здесь важно отметить, что Сергей Львович нанял «для жительства», как следует из текста контракта, каменный двухэтажный дом, который назывался «средним». На участке, параллельно улице, располагались три каменных жилых здания: правое, двухэтажное — так называемые «старые палаты», левое, одноэтажное — «Чирьев дом» (по фамилии бывшего владельца) и посередине, между ними, — двухэтажный, «средний» (по место-
23 октября 1801 г. «в доме иностранца Крестьяна Иванова Лика у жильца его полковника Сергия Павлова Пушкина, служителя его Ивана Иванова, родилась дочь Настасья...». Однако в это время у Лика жил некий Боб-рищев-Пушкин (см. контракт на наем дома: ЦГИА г. Москвы, ф. 53, оп. 4, Д. 885, л. 36 об.), и вышеприведенная запись, вполне очевидно, никакого
отношения к С. Л. Пушкину не имеет. Весьма вероятно, что и запись
в метрической книге церкви Вознесения, что на Гороховом поле, в 1799 г.
(см.: Временник Пушкинской комиссии. 1979. Л., 1982, с. 5—6) также
можно адресовать к С. П. Бобрищеву-Пушкину.
6 См.: Виноградов Л. А. Детские годы Александра Сергеевича Пушкина в Немецкой слободе и у Харитония в Огородниках. —* В кн.: Пушкин в Москве. М., 1930 (Труды Общества изучения Московской области, вып. 7).
' Там же, с. 30.
7 ЦГИА г. Москвы, ф. 105, оп. 1, д. 2564, л. 3 (1791 г.) ; д. 256, л. 4а (1805 г.); Государственный историко-архитектурный архив г. Москвы, Яузская часть, д. 29—30 (1802 г.).
8 Так тогда называлась часть теперешнего Большого Харитоньевского переулка, ближайшая к Садовому кольцу.
9 ЦГИА г. Москвы, ф. 53, оп. 4, д. 885, л. 102—102 об.
положению) или, как он еще назывался в документах юсуповскогб архива, «желтый» (очевидно, по окраске) дом. Ясно, что именно об этом доме говорилось в контракте Сергея Львовича и что именно в нем, а не в мифическом деревянном «особняке», жила пушкинская семья.
Сроки найма выясняются из приходо-расходных книг по «Московской канцелярии» Юсуповых: «Приход в ноябре. 25 <числа>. За отданный в наем средней желтой дом колежскому асессору Сергею Львовичу Пушкину в щет договорной в год цены 1000 р., считая ноября с 24, будущаго 1802 года майя по 24-е число, то есть за полгода впредь, получено пять сот рублей».10 За первый год жизни в юсуповском доме было окончательно уплачено 22 ноября 1802 г.11 В этом же году, 22 февраля, в тех же книгах было отмечено: «... куплено на Красном холму для желтого дома, где живет Пушкин, на делание оконишных рам досок дубовых отборных.. .».12
Последней записью о найме этого дома С. Л. Пушкиным является запись в приходной книге 1803 г.: «1 <июня>. За отдаваемый в наем средней дом желтой коллежскому асессору Сергею Львовичу Пушкину в щет договорной цены 1000 р. за прошедшие месяцы, считая срок ноября с 24, сего июня по 1-е число, то есть за 6 месяцев и 7 дней, от него господина Пушкина принято пять сот девять рублей пятьдесят копеек».13
Следующей по этому дому была запись об уплате за наем его с 7 октября 1803 г. уже кригсцалмейстером М. Ф. Булыгиным.14 Следовательно, можно считать установленным, что семья Пушкиных жила здесь с 24 ноября 1801 по 1 июня 1803 г. В конце этого года Пушкины переехали по другому адресу в той же Огородной слободе—«в дом графа Л. Ф. Санти (современный адрес: Большой Харитоньевский переулок, дом 8 — не сохранился) ,15
В юсуповском архиве сохранилась «опись мебели и протчему» в нанимаемом Пушкиными доме, датированная 1801 г. В ней перечисляются 8 «зеркалов в золоченых рамах болших», 4 «канапе с чехлами затрапезными простого дерева», 9 «кресел без чехлов», 5 «кресел красного дерева с зелеными фанзовыми подушками и набойчатыми чехлами» и еще 12 «кресел дубовых с подушками российского ковра».16
Палаты князя Н. Б. Юсупова прекрасно сохранились — это одна из архитектурных достопримечательностей Москвы. Возможно, что в основе их здание XVI в., но большая часть их относится к концу XVII в., расцвету «московского барокко». Первым документально известным владельцем этих палат является сподвижник Петра I барон П. П. Шафиров,17 ко-
10 Центральный государственный архив древних актов СССР (ЦГАДА), ф. 4290, оп. 3, д. 51, л. 6 об.
11 Там же, д. 62, л. 61 об.
12 Там же, д. 61, л. 35 об.
13 Там же, д. 73, л. 10 об.
14 Там же, л. И.
15 Обнаружено соглашение между графом П. Л. Санти и С. Л. Пушкиным, который «нанял у него графа Петра в наем дом, принадлежащий родителю ево графу Льву Францовичу Санти», за 1200 рублей в год «с отдачею сих денег пред наступлением каждой трети». Контракт этот датирован 7 декабря 1804 г.: ЦГИА г. Москвы, ф. 32, оп. 22, д. 375, л. 73.
16 ЦГАДА, ф. 1290, оп. 3, д. 53, л. 18.
17 См.: Переписи московских дворов XVIII столетия. М., 1896, с. 100.
торому они были пожалованы, вероятно, после разгрома сторонников царевны Софьи. Шафиров в феврале 1723 г. был обвинен в злоупотреблс ниях, и палаты были переданы графу П. А. Толстому, владевшему ими в течение 4 лет. В мае 1727 г. Толстого обвинили в заговоре и сослали в Соловецкий монастырь, а палаты эти были отданы одному из ближайших помощников А. Д. Меншикова — обер-секретарю Военной коллегии А. Волкову.18 С падением баловня судьбы, «полудержавного властелина», палаты у Волкова отобрали: «понеже Алексей Волков, быв при князе Меишикове, явился во всех его, князя Меншикова, непорядочных и худых поступков согласник <.. .> данныя ему в нынешнем 1727 году деревни и московский двор от него взять», — гласил указ Петра II, данный 6 ноября этого года.19 Через неделю, 15 ноября 1727 г., они были пожалованы князю Г. Д. Юсупову20 и оставались в его роду в течение 190 лет. В продолжение XIX в. здания на участке Юсуповых подверглись реставрации и некоторой переделке. В частности, «средний дом», где жили Пушкины, был соединен переходом со старыми палатами; кроме того, был надстроен третий этаж (архитектор В. Д. Померанцев, 1891 г.). Интерьеры зданий, как отмечалось еще в конце XIX в., не сохранились.
Почему же князь Николай Борисович Юсупов, владелец этих палат в пушкинское время, один из самых богатых людей в России, человек, занимавший высшие государственные посты и явно не нуждавшийся в деньгах, сдавал один из своих домов С. Л. Пушкину? Автор публикации 1930 г. уверенно ответил на этот вопрос: Сергей Львович был милостиво допущен в дом вельможи только лишь потому, что он был «человек особо нужный и полезный для Юсупова», ибо «лучше его никто не умел организовывать любительских спектаклей, декламировать Мольера и вносить оживление в общество, а это и было именно то, чего уже не хватало старому вельможе и записному театралу».21 Таким образом, С. Л. Пушкин был, по мнению Виноградова, этаким забавником и своего рода домашним режиссером у Юсупова. На заседании общества «Старая Москва», где обсуждался доклад Виноградова, М. А. Цявловский, введенный в заблуждение автором этих уверенных утверждений, счел возможным рассматривать Сергея Львовича как «приживальщика, бедного дворянина на положении увеселяющего богатого магната».22
Однако незнание документальных матера лов привело автора публикации 1930 г. к неверным выводам, выданным за доказанный факт, который проник и в последующие работы.
При знакомстве с актовыми материалами Москвы выяснилось, что дома многих богатых.владельцев постоянно сдавались в наем и это отнюдь не было чем-то исключительным. Так, тот же Юсупов (или, вернее, его управляющий) сдавал «средний» дом до С. Л. Пушкина княгине Тюфяки-
18 Ирония судьбы: палаты до сих пор зовутся его именем — «палаты боярина Волкова», хотя он не был боярином, и ему они принадлежали меньше времени, чем кому-либо из других владельцев.
19 Сборник Русского исторического общества, СПб., 1889, т. 69, с. 716.
20 Данную на этот участок см.: ЦГАДА, ф. 1290, оп. 2, д. 10, л. 1.
21 Виноградов Л. А. Детские годы А. С. Пушкина..., с. 31. «Старому вельможе» исполнился тогда 51 год.
22 ИРЛИ, ф. 244, оп. 26, д. 402, л. 7 об.
йой, после него кригсцалмейстеру М. Ф. Булыгийу; Другие же йомёщенйй в его усадьбе в 1798—1810 гг. нанимались камергером князем Н. М. Львовы^ гвардии капитаном Д. Н. Бологовским, М. И. Римской-Корсаковой. Таким образом, в том, что семья С. Л. Пушкина проживала в одном из юсуповских домов, не было ничего необычного.
Почти все дома детства А. С. Пушкина — их насчитывается в Москве 12 —не дошли до нашего времени. Они либо сгорели во время пожара 1812 г., либо были снесены в XIX в. Но, как выяснилось после обращения к архивным документам, юсуповские палаты — а именно их левая (если смотреть с улицы) часть — представляют собой единственное дошедшее до нашего времени здание, имеющее непосредственную связь с детством А. С. Пушкина.
С. К. Романюк
ДВЕ ДАТЫ К БИОГРАФИИ ПУШКИНА 1
Неопубликованное письмо Александра Сергеевича Норова к А. И. Ко-шелеву, датированное «1829. Апреля. Москва. Суббота», наряду с восторженным отзывом о Б. Ромберге1 содержит любопытное упоминание о Пушкине:
«Вчера я слышал в Собрании славного Ромберга, которого несколько лет назад я вместе с тобою слышал; помню, что и ты был от него в восхищении. Что за смычок! что за упоительные звуки. Но я еще более наслаждался, воспоминая, что я слушал его вместе с тобою. Он теперь едет прямо в Петербург. Пожалоста, мой друг, не пропусти ни одного концерта, где будет играть он. Но если хочешь без развлечения его слушать, то приезжай на его репетицию, так, как мы здесь делали. Надобно взять билет в концерт и с тем же билетом всякой может приехать на репетицию, которая обыкновенно бывает поутру. В многолюдном собрании все есть какой-то шорох, который мешает и бесит. В репетиции же только одни охотники и тишина глубокая. У Ромберга же есть такие воздушные звуки, которые от малейшего шепота пропадают, и чем чаще его слышишь, тем более он очаровывает. Несмотря что ты не страстный любитель, но я уверен, что он много удовольствия и наслаждения даст тебе. Когда он играет мудреные концерты, он не восхищает, а удивляет только. Но всякие на-
1 Выдающийся немецкий виолончелист Б. Ромберг (1767—1841), представитель известной музыкальной семьи, пользовался большой популярностью в России первой трети XIX в. Этому во многом способствовали и его личные контакты с деятелями русской музыкальной культуры (в частности, своим лучшим учеником он называл М. Ю. Виельгорского), ж # большие гастрольные поездки по России (1806—1807, 1808—1813, 1824— 1825, 1828—1830). В «Истории виолончельного искусства» Л. С. Гинзбурга Б. Ромбергу уделено заметное место (см. особенно кн. 2 (М., 1957) и кн. 4 (М., 1978)); здесь собраны, в частности, отзывы о нем русских слушателей, мнения музыкантов (в том числе В. Ф. Одоевского).
