CC BY
111
Л.Н. Дудко
О СЕМАНТИКЕ И ОСОБЕННОСТЯХ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ СОЮЗОВ БЫСТРОГО СЛЕДОВАНИЯ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ
В современном русском языке существует довольно развитая система союзных средств, предназначенных для выражения темпорального отношения быстрого следования одного события за другим в сложноподчиненном предложении. Это, прежде всего, составные специализированные союзы: как только, лишь только, едва только, чуть только, только лишь, едва лишь, образованные на базе наречий едва и чуть и частиц только и лишь. Кроме того, для передачи названного отношения употребляются простые союзы, или, как их чаще называют, союзные частицы; только, лишь, чуть, едва. Значительно реже, как отмеченные оттенком архаичности, употребляются составные союзы только что, как скоро.
При исследовании временных конструкций лингвисты в отношении союзов этой группы ограничиваются недифференцированной характеристикой их как указателей предельной минимальности временного интервала между действиями придаточного и главного предложения1. Лексикографические описания и квалификация союзов быстрого следования в академических грамматиках не дают полной картины функционирования и особенностей семантики каждого из этих союзов, а значит, не объясняют факт существования в современном русском языке такой обширной группы синонимичных союзов.
Так, например, в 17-томном «Словаре современного русского языка» (БАС) толкования значений союзов только, едва, лишь, чуть мало чем различаются: только толкуется через едва, едва лищь - путем прямого приравнивания; едва - как эквивалент союзов как только, только что, когда', лишь - путем приравнивания к союзам как только и едва. При этом чем обусловлен именно такой выбор эквивалента, остается непонятным. Что касается составных союзов лишь только, как только и др., то они подаются как устойчивые сочетания - в той части словарной статьи, которая традиционно отводится фразеологическим единицам и помещается за знаком «ромб». Однако какие бы то ни было толкования этих единиц отсутствуют, а приводятся лишь примеры их употребления (иллюстративный материал). Причем, делается это не всегда последовательно. Например, в словарной статье, посвященной слову едва, приводятся составные союзы едва только и лишь только, а примеры (все три) иллюстрируют употребление только одного из этих союзов — едва только. '
Не лучшим образом обстоит дело с составным союзом как только. Так же, как и союзы лишь только, едва только и т. п., этот союз представлен в «Словаре» дважды: в словарной статье, посвященной союзу только, и в словарной статье, посвященной союзу как. Однако как в первом, так и во втором случае никаких семантических описаний к нему не дано. Такая «семантическая дискриминация» союза, признанного «эталонным», «ведущим» в группе союзов быстрого следования, союза, обладающего своим индивидуальным значением, представляется ничем не оправданной.
© Л.Н. Дудко, 2007
В «Словаре русского языка» С.И. Ожегова союз только и составные его варианты - как только, лишь только, едва только - представлены как абсолютные синонимы, без каких-либо указаний на семантические различия, безусловно, имеющиеся между ними. Вот как выглядит союзная рубрика данного слова: со словами «как», «лишь», «едва» или без них присоединяет временное или условное придаточное предложение в значении «в тот момент, как ...», «сейчас же, как»:... Только скажешь, я приду. В этом описании нетрудно заметить неточности, не говоря уж о том, что его никак нельзя признать исчерпывающим, полным. Прежде всего, к неточностям следует отнести толкование значения союза только как «в тот момент, как...». Такое толкование соответствует не отношению следования, передаваемому данным союзом, а отношению одновременности, на которое к тому же должно наслаиваться определительное значение (в какой момент?). Это значение (определительно-временное) может быть отмечено для союза как только, о чем будет сказано ниже, но другие рассматриваемые здесь союзы {только, лишь только, едва только) его не выражают. В иллюстрирующем названное значение примере только не равно «в тот момент, как» (Только скажешь, я приду не равно: В тот момент, как скажешь, я приду), а замена его союзом едва только невозможна (ср. Едва только скажешь, я приду).
Союз едва толкуется через лишь только, приводится пример: Едва вошел, начал говорить. По результатам наших наблюдений, союз лишь только действительно наиболее близок к союзу едва. Никакого семантического описания, никаких указаний на специфику его употребления нет. Приведем в связи с этим высказывание Ю.Д. Апресяна: «Трудно сказать, как должно выглядеть полное толкование слова едва, но уже сейчас можно утверждать, что оно устроено очень сложным и тонким образом»2. Подтверждением этих слов может служить толкование значения наречия едва, предложенное А.Н. Барановым, которое не только вскрывает его действительно сложную организацию, объясняет особенности употребления и семантической сочетаемости этого наречия, но и позволяет со всей отчетливостью выявить его дифференциальную специфику в сопоставлении с другими наречиями, также связанными с оценкой степени проявления признака («еле», «чуть», «немного»). Дистрибутивный анализ позволил автору показать, что контексты употребления этих считающихся синонимами наречий различаются. Использование в толкованиях различных семантических единиц - таких как «норма», «цель», «объект», «субъект» - «ситуация гомеостаза» (под которой понимается ситуация, каузируемая субъектом, обеспечивающая ему оптимальные условия функционирования), «признак», «значение признака», а также введение пресуппозиционального компонента толкования, не входящего в значение соответствующих лексем, но способствующего пониманию всего толкования, - все это, с нашей точки зрения, дало возможность в значительной степени приблизиться к идеалу максимально эксплицитного семантического представления названных лексем. «Мы считаем, - пишет Баранов, - что если толкование Т1 слова А объясняет больше особенностей его дистрибуции, чем толкование Т2, то оно предпочтительнее последнего, т. е. вся действительно семантическая сочетаемость должна объясняться с помощью толкования»3.
Ю.И. Леденев, исследовавший вопрос о грамматической роли слов только и лишь в современном русском языке, справедливо замечает по поводу определий их в толковых словарях, что нередко вызывает сомнение частеречная квалификация этих слов, а именно под наречное значение часто подводятся случаи их употребления в функции частицы («Не хватает лишь одного»; «Ему лишь бы отделаться»: «Нам остается только выжидать.
как обернутся события»; «Они все еще только раскачиваются» и другие примеры из словаря под ред. Д.Н. Ушакова).
Мы согласны с Леденевым и в том, что слово только чаще выступает не в роли наречия, а в значении союза и частицы4. Объяснение того, каким путем пришли к роли модальных частиц и союзов некоторые указательно-местоименные слова, в том числе и только, находим у В.В. Виноградова, который, ссылаясь на А.А. Потебню, разъясняет, каким образом развивались «условные и временные значения в только»: «Первоначально в только заключалось указание на недавнее или наличное, которое принимается за основание другого события. А отсюда затем возникает значение условия и значение обусловленности во временной последовательности»5. К разряду условно-временных союзов, совпадающих с модально-ограничительными частицами, относит Виноградов и союзы едва, едва только, лишь, чуть, чуть лишь, лишь только и др. Этот разряд он включает в группу союзов с модальной окраской условности. Таким образом, пишет Виноградов, в этой группе (имеется в виду разряд условно-временных союзов) оказываются условные и временные союзы, при этом временные - с особенным оттенком близкого, почти мгновенного, иногда внезапного следования одного факта за другим6.
Виноградов отмечал, что модальные значения и оттенки русских союзов совершенно не изучены. Между тем, говорил он, «этот вопрос крайне важен для выяснения природы тех грамматический отношений, которые устанавливаются союзами между синтаксическими единицами, между предложениями. На различиях в модальности высказывания основано различие типов предложения. Различия в модальных значениях союзов играют большую роль в дифференциации разных типов сцепления предложений, разных видов зависимости между ними»7.
Что касается группы союзов со значением быстрого следования, то они не являются в этом отношении исключением, т. к. в большинстве используемых в настоящее время учебников и в академических грамматиках они включаются в одну группу, точнее подгруппу (входящую в группу союзов с общим значением следования действия главного за действием придаточного) без какого-либо указания на различия в их модальных значениях. Только в «Грамматике» 1970 г. отмечено, что союзы едва лишь, только, только что, чуть отличаются от союза быстрого следования как только экспрессивными и субъективно-модальными наслоениями8.
Вопрос о модальных значениях союзов особенно актуален, когда речь идет о т. н. союзных частицах, союзах-частицах, «частицах в функции союзов», «союзных наречиях», т. е. частицах и наречиях, принимающих на себя союзные функции, к каковым относятся рассматриваемые в настоящей работе скрепы: лишь, только, едва, чуть. Роль союзов-частиц в сложноподчиненном предложении понимается как более сложная по сравнению с обычными союзами. Вот как об этом пишет, например, Т.П. Томилова: «Среди скреп СПП в модальном отношении выделяются союзы-частицы Употребляясь в функции союзов, частицы совмещают в себе признаки союза и частицы... .Развитие союзных функций у частиц обусловлено необходимостью выражать более тонкие, дифференцированные оттенки в смысловых отношениях между частями предложения. Способность выполнять союзную функцию не одинакова для всех частиц. Определяющим фактором является способность вносить в предложение дополнительные модальные оттенки. Частицы с модальным значением, функционируя в закрепленной позиции в СПП, приближаются к союзам, становятся союзами-частицами.
Союзы-частицы, связывая части сложного предложения, модифицируют значение высказывания, вносят дополнительные оттенки значения модального характера.
Широкое использование союзов-частиц объясняется стремлением к наиболее тонкому и точному выражению не только смысловых, но и модальных отношений»9.
Говоря о модальных значениях союзов, следует рассмотреть соотношение между модальностью, оценкой и прагматикой, поскольку тезис о вхождении в семантику некоторых служебных слов, в том числе и союзов, модальных, оценочных и прагматических компонентов разделяется в той или иной степени всеми лингвистами, исследующими проблему семантического описания служебных слов10. Так, Г.Е. Крейдлин пишет: «В описание многих служебных слов входят элементы прагматики, отражающие оценку говорящим, слушающим и, возможно, другими лицами, “посторонними по отношению к непосредственным участникам описываемой ситуации”11, самой ситуации. Так, в семантике частиц якобы, будто бы заключено мнение говорящего о недостоверности сообщаемого факта»12. Как видим, прагматика, оценка и модальность (субъективная, или персуазивность) здесь связаны воедино: одна категория определяется посредством другой и иллюстрируется при помощи третьей. Приведем в этой связи рассуждения В.И. Банару и А.Ф. Бондаренко, предпринявших попытку разграничить эти категории. В.И. Банару считает, что структура оценки не предусматривает слушающего - понятия первостепенной значимости для прагматики13. Действительно, как пишет по этому поводу А.Ф. Бондаренко, «категория оценки - субъективное явление, не требующее участия слушающего в ее установлении. Но, по-видимому, не следует исключать и то, что она осуществляется ради слушающего, чтобы последний мог узнать отношение говорящего к тому или иному объекту или явлению и сопоставить его со своей оценкой. Имплицитная квалификация ситуации-тип, как фактор прагматического порядка, свидетельствует также о том, что слушающий не исключается из структуры этих категорий, поэтому логическая структура категория оценки должна включать наряду с субъектом оценки субъект, опровергающий или утверждающий оценку первого, т. е. субъект, осуществляющий переоценку ценностей»14.
Весьма резонным представляется предложенное Бондаренко разграничение понятий «оценка» и «квалификация» на основе дифференциации т. н. ситуации-тип (типизированной ситуации, репрезентирующей класс событий с общими и типичными свойствами) и индивидуализированной ситуации. Действительно, если по отношению к индивидуализированной ситуации говорящий совершает акт оценки, давая этой ситуации субъективную характеристику, то для ситуации-тип с обобщенным значением характерен акт квалификации, являющейся нормой, репрезентацией одного из ее константных признаков. А константные признаки объекта, ситуации, как известно, подлежат не оценке, а лишь констатации. «Постоянные признаки ситуации-тип должны считаться объективными, натуральными и совпадать у всех членов определенного социума. Будучи натуральными, они представляют квалификативную, а не оценочную сторону событийного объекта. ...Типизированная и индивидуализированная ситуации различаются также и функцией субъекта акта предицирования. Оценка предполагает наличие субъекта оценки, акт квалификации. .. не нуждается в субъекте, поэтому при попытке его выявления оказывается, что он имеет обобщенный характер, так как им оказывается неопределенное количество субъектов, осуществивших когда-то квалификацию ситуации-тип, вернее, оценку ситуации, которая являлась не ситуацией-тип, а индивидуализированной ситуацией»15.
Дифференциация типизированной и индивидуализированной ситуаций представляется важной в связи с проблемой выбора говорящим того или другого союза для передачи темпорального отношения быстрого следования между двумя событиями. Наблюдения показывают, что такие факторы, как обобщенность, типичность, оказывают определенное
злияние на этот выбор, ослабляя фактор временной соотнесенности событий (быстрого следования одного события за другим) и тем самым усиливая, актуализируя другие элементы в структуре отношений, в частности, элементы причинно-условно-следственных отношений. В таких случаях отношения временной соотнесенности переходят в отношения посылки, повода, условия, причины в той или иной степени, с одной стороны, и вывода, следствия, с другой. В определенных семантических сферах и в определенных комбинациях ситуаций подобные отношения становятся устойчивыми. Ср.: Чуть тронешь там, где больно, - снопы игл вонзятся в тело (газ.). Эти отношения причинно-следственной связи с элементами обобщения можно интерпретировать следующим образом: «всякий раз, когда, если... то тогда...». Событие придаточной части каузирует событие главной, служит достаточным основанием для его реализации.
Следует сказать о взаимосвязи значения обобщенности лица, а также обобщенности факта с таким семантическим признаком аспектуального значения, как временная локализованность/нелокализованность действия. Вот как об этом говорит А.В. Бондарко: «Обобщенность лица влечет за собой нелокализованность во времени: после любого, такие люди и т. п. возможно лишь выражение повторяющегося, обычного, обобщенного действия»16. Понятие временной локализованное™ действия определяется прикрепленнос-тью действия к конкретному отрезку времени или временной точке. В противном случае действие будет представлено как факт, просто имевший место, без конкретного указания на его место на временной оси. В современной лингвистике, как отмечает Г.А. Золотова, «по степени конкретности-абстрактности, или по признаку локализованное™ действия во времени, принято различать, с разными вариациями, значения актуального действия (наличного, конкретного), узуального (обычного) и постоянного (вневременного, обобщенного, абстрагированного, гномического) в формах настоящего времени... Представляется, однако, что то же соотношение значений ... сохраняется также и в других временах»17.
Союзы, выражающие отношения быстрого следования одного события за другим, часто употребляются в сложноподчиненных предложениях, в которых смена событий представлена как осуществляющаяся в неопределенном плане, повторяющаяся и обычная. Событие, в строгом, философском смысле слова, безусловно, обозначается в русском языке с помощью глагола. Поэтому особенности дистрибуции союзов как выразителей отношения между событиями в определенной степени обусловливаются как семантикой глаголов-сказуемых, так и комбинаторикой их видовременных форм. Так, например, союз как только не употребляется при глаголе-сказуемом со значением начинания действия или намерения, желания его совершить,' а союз только, как правило, не сочетается с глаголом, называющим событие, отнесенное в план будущего. Ср.: *Как только стал засыпать - звонок; *Толъко приедешь - позвони.
К особенностям дистрибуции союзов лишь и чуть, отличающим их не только от составных союзов как только и лишь только, но и от «союзных частиц» только и едва, следует отнести употребление их преимущественно при передаче временной последовательности и обусловленности, обычности этой последовательности двух действий. При этом для предложений с лишь характерно совпадение субъекта придаточной части с говорящим (ср.: Лишь захочу - воздвигнутся чертоги и т. п.), а в конструкциях с чуть этот субъект часто мыслится как лицо обобщенное (ср.: Какой вы обижающийся человек: чуть задержишь ответ, как вы уже обижаетесь', Усвоил твердо: чуть залюбуешься собой - и все, приходится начинать сначала и т. п.), точнее, говорящий, предицирующий свое действие (в придаточной части), представляет себя как лицо обобщенное. Таким
образом, особенностями дистрибуции союзов лишь и чуть можно считать их употребление преимущественно при глаголах, обозначающих действия неактуальные, или виртуальные. По мнению Золотовой, неактуальные действия - это действия в значительной мере менее активные, по существу, уже фактически не действия: «Соответственно усилению степени абстрагированности действия от конкретного времени обнаруживается ослабление степени активности действия, ибо понятие действия и понятие времени - две диалектически слитые стороны одного явления: активное действие, активная деятельность субъекта проявляется в актуальной форме времени; постоянное, обычное действие в узуальной форме приближается к состоянию, вневременное, обобщенное действие становится способом выражения свойства, качества предмета»18. Если такое действие (вневременное, обобщенное) выступает в роли временного ориентира другого действия во внутренней временной структуре сложноорганизованного события, каковым является референт сложноподчиненного предложения, то временная последовательность этих действий приобретает характер устойчивого порядка в смене действий.
К конструктивным особенностям предложений с союзами лишь, чуть, а также с союзом только, отличающим их от конструкций с союзами как только, лишь только и едва, следует отнести следующие: 1) структура придаточной части носит облегченный характер, мало распространена; 2) названные союзы, или союзные частицы, как их обычно называют, тяготеют к позиционному контакту с предикатом, в силу чего не всегда располагаются в абсолютном начале придаточной части; это обусловлено синкретизмом их частеречной принадлежности (ср.: Сам чуть зазеваешься, тебе десять раз напомнят, да еще обкомом пригрозят', Но с крылечка лишь сошла, пес ей под ноги, И лает, и к старухе не пускает-, Он только начал говорить, как его тут же остановили)', 3) в главной части конструкций с союзными частицами лишь, чуть, только (а также с союзами лишь только, едва только) часто присутствует союзный элемент как, взаимодействие которого с названными союзными частицами следует расценивать не только как фразеологизирующий фактор и дополнительное средство выражения динамичности, мгновенности наступления второго события, но и, по-видимому, как средство компенсации неполноты союзности частиц-союзов; 4) придаточная часть, вводимая союзными частицами, как правило, бывает контекстуально или ситуативно неполной из-за пропуска подлежащего, которое восстанавливается обычно на уровне синтаксиса текста или из конситуации; особенно это характерно для предложений с союзом только (ср.: Все началось еще до рождения. Чуть перевернулся там поудобней, и сразу цыкнули: сиди - шибко уж ранний (Г. Сидоровнин); Мать и сын идут ко граду. Лишь ступили за ограду, оглушительный трезвон поднялся со всех сторон (А.С. Пушкин); Когда наступает моя очередь, поднимаюсь в автобус, за мной ты. Только села, слышу какие-то крики... (М. Влади); Он положил бумаги в сейф, стоявший в углу, и только собрался нажать кнопку... как дверь открылась)', 5) значение быстроты, мгновенности или внезапности наступления второго события, передаваемое союзными частицами лишь, только, чуть, а также экспрессивность конструкции, может поддерживаться дополнительными средствами: эллиптичностью одной из частей (ср.: Лишь няня к волосам, дитя подымет вой', Лишь отступили французы, Карамзин опять в деревне: Чуть растает снег, я на проталине: Только он на порог, как все разом приумолкли), а также пунктуационными средствами, а именно постановкой тире вместо запятой между частями (этот знак, с нашей точки зрения, выполняет роль субститута союзного элемента как): Чуть заря занялась - на пристань прибежал: не спалось ему, не терпелось (Б. Васильев); Только прикоснусь рукой к тебе - наши замедляются шаги; Лишь захочу - воздвигнутся
чертоги. Особенно регулярно ставится тире при наличии элементов фразеологизации в одной из частей сложноподчиненного предложения (сочетаний типа «тут как тут», «чуть что»), а также если одна из частей представлена номинативом: Чуть утро осветило пушки И леса синие верхушки - Французы тут как тут: Все вы такие стали: чуть что - права качать; А чуть что - стихийное бедствие, объективные обстоятельства: Только вернулись на невские берега - Отечественная война: 6) структура сложноподчиненных предложений с союзными частицами, в отличие от предложений с союзами как только, лишь только, едва, негибкая; придаточная часть всегда занимает препозицию, в силу чего в начале главной части, расположенной, соответственно, после придаточной, образуется факультативная позиция для разного рода строевых элементов - союзов как, и, а, а также актуализаторов значения быстроты, внезапности, неожиданности сразу (же), вдруг, тотчас (же), так (сразу же), тут же, мгновенно, моментально; 7) темпоральное сложноподчиненное предложение с придаточной частью, вводимой союзными частицами, часто является фрагментом сложной синтаксической конструкции, располагаясь при этом после предикативной части, нуждающейся в пояснении (в которой может быть анафорический элемент или незамещенная синтаксическая позиция), связываясь с этой частью бессоюзно, напр.: Мода пошла такая: чуть что - даешь фонд; Усвоил твердо: только остановишься на достигнутом - все пропало.
С точки зрения лингвостиля, союз как только, будучи стилистически нейтральным, противостоит другим союзам быстрого следования, между которыми, в свою очередь, существует довольно ощутимое стилистическое размежевание. Так, союзы только и чуть употребляются преимущественно в разговорной речи, а также в тех сферах книжной речи, где возможно употребление конструкций, являющихся принадлежностью разговорного языка. Следует сказать, что в непосредственном вербальном акте приоритет в использовании принадлежит конструкциям с временными союзами только и чуть (чуть только). Употребляются союзы только и чуть и в поэтической речи: Оттепель после метели. Только утихла пурга, разом сугробы осели ч потемнели снега; Ты чуть вошел, я вмиг узнала... (А.С. Пушкин).
Наиболее характерны для поэтической речи конструкции с временным союзом лишь, а также лишь только: И мне, лишь сумрак настает, Незримый дух ее поет (М.Ю. Лермонтов); Белая сирень в моем саду... Лишь только к ней я подойду, И вспомню вновь слова твои: белую сирень ты зря не рви (А. Поперечный).
Союз едва употребляется преимущественно в книжной речи: одинаково часто в художественной прозе и публицистике, реже - в речи поэтической. Для разговорного языка конструкции с едва не характерны.
1 Ильенко С.Г. Сложное предложение в современном русском языке. Л., 1976.
2 Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства связи. М.: Наука, 1974. С. 105-106.
3 Баранов А.Н. К описанию семантики наречий степени (едва, еле, чуть, немного) // Филологические науки. 1984. № 3. С. 72.
4 Леденев Ю.И О грамматической роли слов «только» и «лишь» в современном русском литературном языке//Русский язык в школе. 1961. №1. С. 15.
5 Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1972. С. 566.
6 Там же. С. 564.
7 Там же. С. 566.
8 Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970. С. 730.
’ Томшова Т.П. Структурно-семантическая природа и функционирование изъяснительных сложноподчиненных предложений с союзом-частицей «ли»: Дис.... канд. филологических наук. М., 1986. С. 47-48.
10 Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст. К типологии внутритекстовых отношений.
М., 1986. ' .
11 Апресян Ю.Д. Указ. соч.
12 Крейдлин Г.Е. Служебные и строевые слова // Семантика служебных слов. Пермь, 1982. С. 23.
13 Банару В,И. Оценка, модальность, прагматика // Языковое общение: единицы и регулятивы. Калинин, 1987. С. 34.
14 Бондаренко А.Ф. Категория тождества и локальности в структуре сложноподчиненного предложения. Кишинев, 1988. С. 21.
15 Там же. С. 34. .
16 Бондарко А.В. Теория морфологических категорий. Л.: Наука, 1976. С. 59-60.
17 Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса. М., 1973. С. 181
18 Там же. С. 183. .
Статья принята к печати 26 февраля 2007 г.
