CC BY
150
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ДИАГНОСТИКА И КОРРЕКЦИЯ
Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2022. № 1. С. 61-71. УДК 159.9
DOI: 10.24147/2410-6364.2022.1.61-71
О САМООТНОШЕНИИ, ГРАНИЦАХ И ПОЗИТИВНОМ МЫШЛЕНИИ:
ДИНАМИКА ЛИЧНОСТНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ СОЗАВИСИМЫХ ЖЕНЩИН В ПРОЦЕССЕ ПСИХОКОРРЕКЦИОННОЙ РАБОТЫ
С. А. Хазова1, Е. Н. Вариошкина2
1 Костромской государственный университет (Кострома, Россия) 2 Центр социально-психологической помощи «Независимое поколение» (Кострома, Россия)
В статье представлены результаты программы развития личностных ресурсов созависимых женщин. Показано, что в результате терапии происходит постепенное реконструирование личности женщин: изменяется самооценка и самовосприятие, происходит осознание собственных границ, изменяется стиль мышления. Это, в свою очередь, обуславливает отношение женщины к себе как источнику активности, а также снижение реактивного поведения в связи с проблемами зависимого члена семьи.
Ключевые слова: созависимость; самоотношение; самооценка; границы личности; тревожность; позитивное мышление; групповая психокоррекция.
Финансирование. Исследование выполнено при поддержке РФФИ, проект № 20-013-00435А.
ABOUT SELF-ATTITUDE, PERSONALITY BOUNDARIES AND POSITIVE THINKING:
DYNAMICS OF PERSONAL CHARACTERISTICS OF CODEPENDENT WOMEN IN THE COURSE OF PSYCHOTHERAPY
S. A. Khazova1, E. N. Varioshkina2
1 Kostroma State University (Kostroma, Russia) 2 Center for Social and Psychological Assistance "Independent Generation" (Kostroma, Russia)
The article presents the results of the program for the development of personal resources of codependent women. It is shown that as a result of therapy, a gradual reconstruction of the personality of women occurs: self-esteem and self-perception change, awareness of their own boundaries occurs, the style of thinking changes. This, in turn, determines the attitude towards oneself as a source of activity, as well as a decrease in reactive behavior due to the problems of a dependent family member.
Keywords: ^dependency; self-attitude; self-esteem; personality boundaries; anxiety; positive thinking; group therapy.
Acknowledgments. The study was supported by the Russian Foundation for Basic Research, project No. 20-013-00435A.
Введение
Быстро развивающееся в последние годы направление исследований - изучение проблематики созависимости - является междисциплинарным и объединяет медицинскую, психологическую и социальную области исследования. Феномен созависимости всё чаще понимается как социальное явление: это не
© Хазова С. А., Вариошкина Е. Н., 2022
только ближайшее окружение аддиктов, но и культурная среда, воспроизводящая зависимые формы поведения (Б. Уайнхолд, Дж. Уайнхолд, М. Битти, И. Г. Малкина-Пых, Е. Н. Проценко, В. Д. Москаленко, Н. Г. Ар-темцева, Т. В. Чернобровкина и др.).
В литературе достаточно полно описаны различные подходы к пониманию
созависимости, тем не менее ее ключевой характеристикой является нарушение, дисфунк-циональность межличностных отношений [1]. Во-первых, происходит смещение «жизненного фокуса» [2], жизнь фокусируется не на собственном Я, которое утрачивается, «теряется», а вокруг зависимого человека и его проблем, изменяется смысловой аспект отношений [3; 4]. Во-вторых, один из партнеров санкционирует и подкрепляет своим отношением проявление зависимости другого. В-третьих, это хронически стрессогенные отношения, сопровождающиеся разными формами насилия, социальной стигматизацией семьи и, как следствие, сокращением социальных контактов, искажением личностного функционирования [5]. Тем не менее, несмотря на всю болезненность данных отношений, они приносят выгоду созависимой личности и могут быть рассмотрены как механизм адаптации к жизни с хроническим стрессом [2; 6; 7]: само по себе восприятие отношений с зависимым человеком (образ этих отношений) имплицитно отражает «выгоду» данной ситуации для личности, но одновременно, являясь нерелеватным объективной ситуации, приводит к истощению ресурсов.
В многочисленных исследованиях отмечена специфика личностных характеристик, ценностных ориентаций, Я-концепции соза-висимых, особенности их эмоциональной сферы (тревожность, депрессивность, замкнутость), специфика эмоционального интеллекта [8]; постулируется постоянное стремление к контролю того, что невозможно контролировать (зависимость), игнорирование собственных потребностей, нарушение личностных границ, их размытость [4; 5]. По сути, созависимость может быть рассмотрена как «болезнь идентичности» (Г. Аммон), при которой дефицитарные и деструктивные проявления Я-функций преобладают над конструктивными и которая в значительной мере блокирует возможности личностного роста [9]. Авторами отмечается и типичная для определенной части созависимых ролевая жертвенность, связанная с аутодиструк-тивным поведением и склонностью жертвовать собственными интересами в качестве самонаказания [10].
Сложность феномена, его проявления как на семейном (групповом), так и на индивидуальном уровне обуславливает слож-
ность помощи созависимым. Это, с одной стороны, приводит к необходимости комплексной работы не только с химически зависимым, но и с созависимыми членами семьи, ориентированной как на семейные деформации, так и на созависимое поведение и созависимую личность [11; 12]. С другой стороны, такая системная помощь семье не всегда возможна в силу объективных и субъективных факторов. Поэтому весьма насущным является поиск методов и подходов, прежде всего «компактных» по времени и ориентированных на осознание и развитие личностных ресурсов [13-15], которые могут быть использованы для помощи созависи-мым родственникам.
Целью данной статьи является описание личностных изменений созависимых женщин в процессе групповой психокоррекции.
Теоретическими основаниями для организации психологической помощи являются идеи гуманистической психологии и психотерапии (Р. Мэй, К. Роджерс, Э. Фромм), системный подход к семье и семейным отношениям (М. Боуэн, В. Сатир, С. Минухин), нарративный и событийно-биографический подход (Н. В. Гришина), психообразовательный подход (С. А. Кулаков, С. Б. Ваисов), современные разработки в области консультирования зависимостей (Д. Д. Пита).
Основные задачи психокоррекционной работы:
- дать психологические знания о проблемах зависимости и созависимости, их причинах и последствиях;
- через процесс реконструкции жизненной истории способствовать осознанию собственных причин созависимого поведения;
- способствовать изменению эмоционального состояния, развитию самопонимания, позитивного самоотношения, позитивного мышления, выстраиванию персональных границ как личностных ресурсов соза-висимых женщин;
- формировать жизненную компетентность через развитие навыков рефлексии и социальных навыков;
- помочь в упорядочивании социальных связей, приобретении навыков понимания себя и окружающих для достижения лучших взаимоотношений и гармонии с другими людьми.
Одним из принципов программы является ее последовательность и преемственность
ее этапов. В рамках программы сочетались групповая и индивидуальная работа, частота встреч - 2 раза в неделю, длительность встречи - 1,5 часа. Длительность программы -6 месяцев.
Программа включала в себя три этапа:
1) кризисный (проведение диагностики и определение целей процесса оказания психологической помощи); 2) мотивационный (исследуется мотивация созависимости, происходит осознание проявлений созависимого поведения и его деструктивного влияния на жизнь семьи и личности, формируется мотивация самоизмений); 3) реконструктивный -психокоррекционнный (коррекция созави-симых черт характера, деструктивного поведения путем информирования и психологического просвещения [16], формирование социальной компетентности, создание социально-поддерживающей сети, развитие личностных ресурсов и обучение адаптивным навыкам совладания с хроническим стрессом [13; 17; 18]).
В процессе диагностики использовались следующие методики:
1. Для выявления и определения степени созависимого поведения был использован опросник «Проверка личных качеств на со-зависимость» (Б. Уайнхолд, Дж. Уайнхолд, 2002) [1].
2. Для изучения представлений женщин о себе, самоотношения была использована методика «Кто Я?» (М. Кун, Т. Макпартленд, 1966; Т. В. Румянцева, 200б) [19].
3. Для диагностики бессознательных эмоциональных компонентов самоотношения женщин применялся проективный рисуночный тест «Автопортрет» (К. Маховер, 1949; Романова, Потемкина, 1991) [20].
4. С целью изучения уровня тревожности моделей поведения применялась методика исследования самооценки (исследование ситуационной и личностной тревожности) (Ч. Д. Спилбергер, 1978; Ю. Л. Ханин, 2002) [21].
При описании результатов использованы биографические рассказы женщин.
Статистические методы: для выявления различий (величины и направления сдвига) при повторных измерениях применялся критерий знаковых рангов Вилкоксона, многофункциональный критерий Фишера (ф*).
Выборка исследования. Критерием включения являлись: женский пол (целевая
группа - созависимые женщины - матери и жены алкоголе- и наркозависимых), близкие отношения с зависимым, периодически употребляющим психоактивные вещества с нежелательными последствиями в настоящее время; восприятие женщиной себя как созависимой; желание и готовность женщины принять участие в программе в целом и в исследовании в частности.
В группу вошли 11 женщин в возрасте от 32 до 55 лет (М = 51,2) - жены, матери аддиктивных больных, посещающих терапевтическую программу для созависимых. Из них три женщины дополнительно с диагнозом алкоголизм (ремиссия более 10 лет). В законном браке состоят 36,4 % (4 чел.), «гостевой брак» у 9,1 % (1 чел.), находятся в разводе 27,2 % (3 чел.), вдовы - 18,2 % (2 чел.), незамужние - 9,1 % (1 чел.). Имеют детей 100 % (11 чел.). Высшее образование - у
54.5 % (6 чел.), неполное высшее образование - у 9,1 % (1 чел.), среднее специальное образование - у 36,4 % (4 чел.). В родительской семье опыт общения с человеком, страдающим алкогольной зависимостью, был у
63.6 % (7 чел.).
1. Результаты исследования и их обсуждение
Динамика созависимых моделей поведения в процессе прохождения программы такова.
В начале программы очень высокая степень созависимых моделей поведения (выше 60 баллов) наблюдалась у 63,6 % женщин (7 чел.), высокая степень (от 40 до 59 баллов) -у 36,4 % (4 чел.), средняя и низкая степень не зафиксированы. По сути, анализируя как ответы, полученные с помощью стандартизированной методики, так и рассказы женщин в процессе работы, можно выделить четыре группы наиболее значимых проявлений созависимости: 1) тяжелое эмоциональное состояние, характеризующееся подавленностью, неуверенностью, ранимостью, тревогой, чувством вины, направленным на себя, усталостью, - «Я так эмоционально изматываюсь, что на них [свои дела] у меня не остается ни сил, ни желания»; 2) готовность «служить», защищать, контролировать, роль «жертвы», отказ от собственных потребностей - «Долгое время решала проблемы сына - искала ему работу, платила долги, содержала материально. В промежутках между его запоями помогала во всем. Дума-
ла, что такая поддержка помогает ему не пить»; 3) чувство некомпетентности, низкий уровень самоуважения - «Мне стыдно, когда меня хвалят, и страх - вот сейчас они поймут, что меня не за что хвалить!»; 4) отсутствие здоровых границ у женщин, зависимость от другого человека (его употребления, настроения), фиксация на другом человеке (слияние с ним) - «Постоянно думала о нем», «Постоянно звонила, чтобы... понять, в каком он состоянии».
Так, например, на рисунке Ж. (рис. 1), отражающем структуру семьи (изображено расположение членов семьи в семейной скульптуре по методу В. Сатир, рисунок выполнен после расстановки, при которой по мнению участников группы, члены семьи находятся слишком близко друг от друга, «всем тесно»), явно просматриваются сим-биотические отношения с мужем-алкоголиком. Ж. изобразила «настоящее» своей семьи, назвала рисунок «Это плохо кончится». Члены семьи Ж.: муж (алкоголизм), дедушка (отец Ж.), старший сын (11 лет), младший сын (1 год). Ж. сделала пояснения к своей работе: «Я всегда обнимаю мужа и смотрю на него, а муж смотрит в сторону бутылки. Старший живет в комнате с де-
душкой, они очень близки. Но в целом сын в основном в компьютере, ни о чем не рассказывает, с нами общается мало. Младший рядом со мной.».
Анализируя собственные ощущения, Ж. заметила, что ей очень неудобно: не удается сразу обнимать мужа и младшего сына. Участницы группы отметили, что старший сын и дедушка на границе семейной системы - то ли еще в семье, то ли уже за ее пределами -и что «в этой семье всем неудобно». Ж. согласилась, что ей «трудно оторваться от мужа», легче дистанцировать старшего ребенка, перепоручив его дедушке. Нарушены границы и в «идеальной семье»: все члены семьи в построенной скульптуре стоят обнявшись, очень близко друг к другу, по мнению участников группы, слишком близко -«всем тесно»: «это точно не понравится мужу, и он уйдет», это не понравится дедушке - они с мужем Ж. «с трудом терпят друг друга», положение детей вызывает также тревогу и страх. К концу работы группы ситуация Ж. изменилась: она перестала удерживать мужа, и он ушел из семьи, младшему ребенку была найдена няня, Ж. вышла на работу.
а б
Рис. 1. Пример семейной структуры по результатам построения скульптуры семьи участницы группы Ж.: а - «Это плохо кончится»; б - «Моя идеальная семья»
В процессе психокоррекционной работы произошел сдвиг выраженности созависимо-сти среди обследованных женщин (X = = -2,347, р = 0,019): очень высокая степень зафиксирована у 36,4 % (4 чел.), высокая - у 36,4 % (4 чел.) и средняя - у 27,2 % (3 чел.)
созависимых женщин. Это проявилось в снижении контроля за зависимым членом семьи, повышении способности сохранять обычный образ жизни в случае «срывов» (запоев, употребления наркотиков), посещении встреч группы, несмотря на обстоятель-
ства, предъявлении требований, касающихся самообслуживания и самообеспечения, более твердом противостоянии манипуляциям и т. д.
2. Результаты исследования уровня ситуативной и личностной тревожности
В целях изучения динамики эмоционального состояния женщин в ходе терапии изучалась личностная и реактивная (ситуативная) тревожность до и после окончания программы. На момент начала работы все женщины без исключения имели высокий уровень реактивной тревожности, а 63,6 % - и личностной тревожности. Кроме того, на основании рассказов можно сделать заключение об эмоциональных проблемах (депрессивный фон настроения, частое переживание необоснованной тревоги, чувство вины, чрезмерная чувствительность к внешней оценке, зависимость от мнения другого, чувство одиночества). По результатам терапии происходят значительные улучшения в динамике и сокращении показателей реактивной тревожности - в большей степени ^ = -2,809, p = 0,005), личностной - в меньшей ^ = -2,955, p = 0,003).
3. Результаты исследования самоотношения и самооценки созависимых женщин
Данные теста «Кто Я?» обрабатывались с использованием метода контент-анализа. Были выделены следующие категории, отражающие содержание социальной идентичности женщин: 1) семейные роли; 2) профессиональные роли; 3) роли и характеристики, связанные со сферой досуга и отдыха; 4) характеристика себя в сфере интимно-личностных отношений. Отдельно учитывались характеристики персональной идентичности. После обработки результатов подсчитыва-лось количество характеристик в каждой из выделенных категорий.
На момент обращения за помощью наиболее осознаваемой и значимой сферой для созависимых женщин является семейная: все женщины на первых позициях располагают семейные роли. Так, например, Т., 55 лет, на первое место поставила роль бабушки (воспитывает внука с диагнозом детский церебральный паралич), на второе - мать (имеет сына-наркомана, который второй год пребывает в реабилитационном центре).
72,7 % женщин (8 чел.) на первое место ставят семейную роль по отношению к зависимому члену семьи. Второе место за семейными ролями отводится профессиональным
ролям (54 %): работник, педагог, предприниматель, начальник, провизор. Фактически не представленными на данном этапе ни у одной из женщин являются роли, связанные со сферами досуга, интимно-личностных отношений, отдыха.
При изучении персональной идентичности установлено: 1) значимо меньшее количество личностных характеристик, их расположение на последних местах, что позволяет говорить о меньшем значении персональных характеристик в самосознании женщины, их меньшей осознанности; 2) личностные характеристики в большинстве своем семантически связаны с социальными, семейными: отзывчивая, заботливая, ответственная, сострадающая, помогающая, хозяйственная, пунктуальная и т. д.; 3) преобладание в самоописаниях персональной идентичности прилагательных, что может свидетельствовать о демонстративности и эмоциональности женщин в этой сфере [19]; 4) употребление метафор (в большинстве случаев саркастических или негативных) в персональных характеристиках: «лошадь», «половая тряпка», «надзиратель», «контролер», «Чип и Дейл в одном флаконе»; 5) значительная доля негативных характеристик, например: «сумасбродная», «мымра», обидчивая, раздражительная, злая, «пустышка», «неудачница».
Анализ результатов позволяет говорить о противоречивости самооценки и самовосприятия: ответственная и хозяйственная, но при этом сумасбродная; заботливая и помогающая, но «надзиратель» и «мымра». По сути, женщины не чувствуют себя достаточно «хорошими», мечутся между самопожертвованием и эгоцентризмом, добровольно принимают ответственность за всё, происходящее в семье, но нуждаются в подтверждении своей значимости, признании своих заслуг, «похвале и надежде», что говорит о чрезмерной зависимости от внешних оценок [6]. Необходимо отметить отсутствие в самоописаниях глаголов, что также подчеркивает недостаточную уверенность в себе и низкую оценку самоэффективности.
Еще один важный факт касается количества характеристик в самоописании и их валентности: количество положительных характеристик колеблется от 6 до 10 (М = 8), отрицательных - от 0 до 10 (М = 6,8); у 18,2 % женщин (2 чел.) отрицательные опи-
сания отсутствуют; у 45,4 % (5 чел.) приблизительно равное количество отрицательных и положительных характеристик, у 36,4 % (4 чел.) преобладают негативные. Однако важно, что у 63,6 % женщин в самоописаниях присутствуют знаки «+/-» или «?», это свидетельствует о кризисных переживаниях, неопределенности и готовности к изменениям.
Во втором замере на первые и вторые позиции в самоописаниях выходит персональная идентичность: 1) положительно окрашенные формы прямого обозначения пола, например: привлекательная, красавица, «супер-женщина», умница; 2) глобальное, экзистенциальное «Я»: человек разумный, «уникальное создание», уникум, индивидуум. Только третье место было отдано семейным характеристикам, связанным с зависимой личностью: мать, жена. Изменились профессиональные характеристики, у них появилась позитивная окраска: прекрасный / ответственный работник, умный начальник, хороший исполнитель. Немногочисленны, но всё же представлены роли, связанные со сферой досуга, интимно-личностных отношений, отдыха, например: «любитель йоги», спортсменка, «стремящаяся к путешествиям», «толкатель всяческих идей и продвижитель их по жизни», садовод, лучшая подруга, любовница, «любительница восточных танцев», общественный деятель.
Изменились и количественные характеристики: возросло общее количество положительных оценок - от 6 до 16 (М = 11,7),
а
Рис. 2. Автопортрет Л., 36 лет: а
снизилось количество негативных - в среднем до 3,3, при этом у 54,5 % женщин негативные характеристики в самоописаниях отсутствуют, что говорит о достоверных изменениях самооценки (ф* = 1,83, р < 0,035). Интересно, что в одном случае снизилось как количество позитивных, так и количество негативных оценок. При этом результаты 10 человек из 11 свидетельствуют о повышении готовности к изменениям (ф* = 2,56, р < 0,004), что предлагается рассматривать как косвенное подтверждение эффективности психокоррекционной программы [19].
Изменения самоотношения ярко проявились в рисунках женщин, выполненных в начале и в конце программы (рис. 2). Использование нами рисунка «Автопортрет» в контексте работы группы имело не только диагностическую, но и терапевтическую задачу. В процессе обсуждения работ участники получали обратную связь, что позволяло авторам рисунков соотнести их восприятие самих себя с их восприятием другими людьми. Положительная обратная связь от ведущего и группы, способствуя изменению самовосприятия, содействовала тем самым и преодолению самостигматизации. Работа над автопортретом помогала выразить те эмоционально окрашенные аспекты самоотношения участников, которые трудно поддаются вербализации [18]. Участницы группы спонтанно определили названия для своих работ: автопортрет в начале работы «Болею», в конце - «Выздоравливаю».
6
- «Болею»; б - «Выздоравливаю»
а
Рис. 3. Автопортрет С., 36 лет в на
Значительная часть работ, получивших название «Болею», отражают заниженную самооценку участниц группы, негативное самовосприятие, чувство неполноценности. В работах ярко проявляются депрессивность, астеничность, стремление к самоизоляции, уход от контакта с внешним миром, некая «непроявленность», «несуществование», потребность в защите. Авторы (матери сыновей-алкоголиков) представленных в качестве примера рисунков выбрали для рисования краски: по их мнению, краски лучше передают яркие эмоции. Оба портрета выполнены в одной цветовой гамме - черный, коричневый, белый, глаза акцентированы черным, что воспринимается как попытка придать себе уверенность, компенсировать слабость. В изображениях читается негативно-демонстративное отношение к себе. Особенно это проявляется в рисунке С. (рис. 3), отражающем пассивную зависимость, кризис идентичности: почти полная потеря себя -размытая, непрорисованная левая часть изображения, лицо-маска на правой части рисунка (рис. 3а). Это подчеркивает и образ головы-шарика («Куда ветер дует, туда он и летит»), полное отсутствие волос, отсутствие собственной активности и энергии (более подробно случай С. описан нами ранее, см.: [18]).
Рисунки с названием «Выздоравливаю» (своеобразная установка для себя самой) отражают изменения, произошедшие с женщинами в процессе групповой работы. Образы производят позитивное впечатление: изображения более яркие, они отражают положительное отношение женщин к себе и
Я ^ш^орвМям&иои^л. б
(а) и в конце (б) групповой работы
осознанные ими качества своего «Я». Обращают на себя внимание общие детали: изображения сходны с детскими рисунками, заметно выделены волосы, тщательно нарисована прическа, в волосах банты, корона; хорошо прорисованы черты лица: широко открытые глаза, длинные ресницы, преувеличенно прорисованные губы, часто непропорционально увеличенные, ярко красного цвета, наличие макияжа. Работы в целом могут отражать попытки создания образа социально адаптированного, успешного, обладающего личной позитивной энергетикой человека. Выраженная в образах завышенная самооценка означает, что участники программы пытаются реанимировать чувство самоуважения, самопринятия; женщинам необходима не просто уверенность, а повышенная уверенность в себе для того, чтобы противостоять депрессии, пассивности, а также своему зависимому близкому, продолжающему манипулировать, диктовать свои условия, игнорировать изменения в отношениях, негативно и даже враждебно воспринимающему новое поведение созависи-мого: «Чему вас там учит психолог (угрозы в адрес психолога)», «Ты меня моришь голодом», «Ты не мать - ты фашист» [18]. Рисунки отражают поиск ресурсного состояния в «стимулировании» женственности, ее акцентировании, некоторой демонстративности, положительных ярких эмоциях, в разрешении себе жить собственной жизнью [15]. В литературе постоянно отмечается, что созависимые в процессе терапии проходят два кризиса: «умирание» старой, созависи-мой личности и рождение новой, здоровой
[11; 18]. Поэтому легко объяснимы инфантильные мотивы в рисунках женщин - это манифестация временного возврата в детство, к отношениям «дитя - мать». По сути, терапия созависимости является «терапией взросления» [22].
Кризисы «умирания» и «рождения» слышны в высказываниях женщин на встречах группы: «Я так счастлива здесь и сейчас», «Еду в маршрутке и вдруг понимаю, какая красота вокруг меня, я никогда раньше не видела ее», «Янакупила столько лаков для ногтей, вы не представляете - у меня никогда столько не было, это так приятно», «Когда мне плохо, я немедленно звоню кому-нибудь (из участников группы), я не хочу опять вернуться туда», «Я классно себя чувствую, я надеюсь, и вдруг приходит мысль - этого не может быть, это всё происходит не со мной». Всё это говорит о том, что постепенно в терапевтических отношениях происходит возрождение личности женщин, которые начинают больше ориентироваться на себя, свои потребности, учатся воспринимать себя как источник активности, а не реактивности на проблемы мужа и сына. Самоотношение изменяется от негативного к позитивному, появляется вера в свои силы, возможности, осознается самоценность, появляется самопринятие вне зависимости от недостатков.
Описание индивидуального случая. А., 48 лет, замужем, образование высшее, родительская семья полная, благополучная, спиртным злоупотреблял брат, но в достаточно зрелом возрасте, когда А. уже вышла замуж и жила отдельно. Семья А. также благополучная, у мужа бизнес, живут в доме, который построил муж и которым А. очень довольна. В семье один ребенок - сын (23 года), который окончил университет, сейчас работает в фирме отца. Внешние атрибуты совершенно не вяжутся со словом «созависимость».
Результаты диагностики созависимо-сти: в начале программы - 72 балла (очень высокий уровень), к концу программы -59 баллов (высокий уровень); в самооценке и самоотношении преобладают позитивные характеристики как до начала программы -8 при отсутствии отрицательных, так и после окончания программы - 14 положительных, но появляются 3 отрицательных; уровень ситуативной тревожности снижа-
ется от высокого уровня (47 баллов) к среднему (37 баллов), уровень личностной тревожности и до начала, и после окончания программы находится в диапазоне средних значений (43-41 балл).
А. пришла на первую консультацию в очень плохом психоэмоциональном состоянии, говорила быстро, перебивая сама себя, задыхаясь. Запрос психологу звучал как обычно у созависимых: «Мой сын употребляет наркотики, что мне делать?». Такой запрос, даже если он звучит совсем тихо, всегда напоминает вопль. А. «вопила» не переставая первые два месяца. Она заявила о своем участие в программе.
Открытия о себе, своей жизни и взаимоотношениях с близкими ей давались нелегко. Ее муж не болен алкоголизмом, но тем не менее она преследовала мужа, ежечасно проверяя по телефону, чем он занимается, кто с ним рядом и т. д. Муж долго и бесполезно доказывал, что выпить в праздник и в выходные дни - это нормально, но с постоянными скандалами по этому поводу начал прятать выпивку, врать жене и т. д. А. долгое время чувствовала себя «попавшей в капкан». Она бесконечно прокручивала события, когда ее брат настойчиво рекомендовал ей выйти замуж за этого человека, мотивируя тем, что с ним она будет жить в достатке. Она ненавидела тот день, брата и мужа.
Навязчивое мышление - одна из основных, трудно преодолеваемых проблем соза-висимости, роднящих ее с зависимостями от психоактивных веществ [1; 9]. Вторая, проистекающая из первой - это проблема контроля. О проблеме навязчивых мыслей и контроле А. рассказывает так: «Если я не знаю, что сейчас делает мой сын - я не найду себе покоя ни на минуту». Она подбирала пароли к аккаунтам сына в социальных сетях, читала всю его переписку с друзьями и девушками, также читала его переписку в телефоне, когда он спал. В начале терапии она приходила с мелко исписанными листочками сообщений сына из социальных сетей и просила их разобрать вместе с ней, искала «криминал». После совета психолога купить тесты на наркотики, протестировать сына и успокоиться, она покупала тесты почти каждый день и каждый день заставляла его тестироваться. Высокая тревожность не была связана напрямую с поведением сы-
на или мужа, они всегда вели себя социально приемлемо. Муж, даже когда выпивал, никогда не повышал голоса, вел себя совершенно адекватно, также и сын. Однажды она нашла в кармане брюк сына женскую заколку -успокоилась только через пару недель, получив поддержку от группы и разобрав ситуацию с сыном. Чем больше муж и сын проявляли упрямства, сопротивлялись контролю и диктату, тем больше А. убеждалась в правильности своего воспитательного воздействия, еще более жестко ограничивала их свободу и самостоятельность.
В поведении А. ярко проявилась еще одна проблема созависимых - нарушение чужих и своих границ. На семинаре о границах личности и безопасности А. с удивлением узнала, что, прежде чем войти в комнату своего взрослого сына, надо постучать. Это было открытием для нее. Она искала разные оправдания своего поведения: «Там стоят мои цветы»; «Он даже не сообразит, что пора менять простыни»; «А вдруг одежда у него грязная». Когда группа посоветовала ей убрать ее цветы из комнаты сына, она долго молчала, так ничего и не ответив.
Также А. осознанно или неосознанно всегда сопротивлялась воспитательным действиям отца, которые ей казались неоправданно жесткими: беспокоясь за жизнь и здоровье сына, она пытались снизить влияние отца. При этом сама себя не ограничивала в проявлениях властного контроля.
Посещая программу, она контролировала массу вещей, брала на себя много обязанностей: покупала чай, печенье, делала распечатки к занятиям, аккуратно вела записи лекций и делилась ими с другими, открывала и закрывала помещение, мыла пол и многое другое. Такая она в жизни. С ней удобно и неудобно одновременно. Про таких в народе говорят «залюбит до смерти». Но самой ей очень некомфортно жить так. Постоянные эмоциональные проблемы: депрессивный фон настроения, переживание тревоги и страха, чувство вины за настоящие и воображаемые проступки, повышенная чувствительность к критике, беспомощность, чувство одиночества, аутоагрессивные тенденции (не справилась, не смогла) - всё это на фоне завышенных требований как к окружающим, так и к самой себе.
По завершении программы показатели созависимости А. снизились значительно
меньше, чем у остальных женщин. Она по-прежнему затрудняется идентифицировать свои чувства и адекватно выразить их; ей трудно устанавливать и поддерживать тесные взаимоотношения, ей трудно принимать решения и просить о помощи; она не хочет выглядеть слабой и продолжает быть перфекционисткой во всем.
Но свое состояние А. оценивает как совершенно новое для нее состояние свободы. Она перестала делать (или старается не делать) некоторые вещи, такие как проверять карманы у близких мужчин, «обнюхивать их», когда они приходят домой, звонить девушке сына с провокационными личными вопросами, читать его смс и переписку в соцсетях, перестала проверять чистоту его носков и белья. Самое главное: А. перестала думать о нем ежеминутно, представлять трагические образы и сюжеты, связанные с ним. Пытается найти себе занятия.
Выводы
1. Созависимые женщины - матери и жены аддиктивных больных - имеют ряд психологических особенностей, которые не позволяют им вести полноценную жизнь, снижают их психологическое благополучие. Помимо деструктивных отношений с объектом созависимости, для них типичны высокая тревожность, низкая и нестабильная, неустойчивая самооценка, отсутствие психологических границ и склонность к их нарушению по отношению к другим людям, негативные установки в отношении себя и других, отсутствие ресурсов. Жизнь в хронически стрессогенных условиях приводит к психоэмоциональному истощению, что обуславливает необходимость профессиональной помощи, эффективным вариантом которой может быть участие в группе для созависимых.
2. В процесс психокоррекции должна быть включена вся дисфункциональная семья, однако это не всегда возможно, поскольку не все члены семьи бывают готовы к включению в процесс изменений. Опыт работы такой группы для созависимых позволяет рассматривать ее как первый этап системной помощи всей семье, запускающей процесс групповых и индивидуальных изменений.
3. Анализ результатов участия созави-симых женщин в программе помощи позволил зафиксировать не только динамику изменений созависимых моделей поведения,
но и развитие самопонимания, положительного самооотношения, позитивного мышления как личностных ресурсов созависимых женщин. Всё это говорит о том, что постепенно, через кризис идентичности, в терапевтических отношениях происходит восстановление и даже «новое рождение» личности женщин.
ЛИТЕРАТУРА
1. Уайнхолд Б., Уайнхолд Дж. Освобождение от созависимости / пер. с англ. А. Г. Че-славской - М. : Независимая фирма «Класс», 2002. - 224 с.
2. Микляева А. В., Яцышин С. М. Теоретические основы работы с со-зависимыми // Психологическая и социальная работа с созависимыми членами семей наркологических больных : сб. ст. - СПб. : Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та - 2007. - С. 31-69.
3. Cowan G., Bommersbach M., Curtis Sh. Codependency, Loss Of Self, And Power // Psychology of Women Quarterly. - 2006. -Vol. 19. - P. 221-236. - DOI: 10.1111/j.14 71-6402.1995.tb00289.x.
4. Коленова А. С. Содержательные и динамические особенности ценностно-смысловой сферы женщин в условиях созависимых отношений : автореф. ... канд. психол. наук. - Ростов н/Д, 2019. - 23 с.
5. Москаленко В.Д. Созависимость - новая болезнь? // Журнал невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова. - 1994. -Т. 94, № 6. - С. 95-98.
6. Малкина-Пых И. Г. Виктимология. Психология поведения жертвы. - СПб. : Питер, 2017. - 832 с.
7. Шорохова О. А. Жизненные ловушки зависимости и созависимости. - СПб. : Речь, 2002. - 134 с.
8. Khazova S. A., Shipova N. S. Emotional Intelligence as a Resourse for Codependent Women // European Proceedings of Social and Behavioural Sciences (EpSBS). - 2020. -Vol. 91. - Р. 212-219. - DOI: 10.15405/ep sbs.2020.10.04.27.
9. Бочаров В. В., Шишкова А. М., Карлов-ская И. Ф. Психологические особенности родственников пациентов с героиновой зависимостью // Медицинская психология в России : электрон. науч. журн. - 2013. -№ 6 (23). - URL: http://mprj.ru (дата обращения: 12.12.2021).
10. Андронникова О. О. Виктимная идентичность личности созависимого типа // Сибирский педагогический журнал. - 2017. -№ 2. - С. 92-96.
11. Куница М. Ю. Психологическая помощь созависимой личности из деструктивной
семьи : автореф. ... канд. психол. наук. -Ставрополь, 2006. - 26 с.
12. Shumway S. T., Bradshaw S. D., Zielinski M., D'Aniello C., Kimball T. G., Soloski K. A Multi-family Group Curriculum for Family Members of Individuals with Substance Use Disorders: Updates, Perceptions, and Outcomes. // Alcoholism Treatment Quarterly. - 2022. -Vol. 40, no. 1. - DOI: 10.1080/07347324. 2021.2019649.
13. Делеви В. С. Формирование социально-активного совладающего поведения у матерей наркозависимых подростков : автореф. ... канд. психол. наук. - М., 2006. -28 с.
14. Стоянова И. Я., Мазурова Л. В., Бохан Н. А. Психология созависимости: поиски новых направлений психологической помощи // Медицинская психология в России : электрон. науч. журн. - 2011. - № 5. - URL: http://mprj.ru/archiv_global/2011_5_10/nomer /nomer26.php (дата обращения: 05.01.2022).
15. Granfield R., Irvine L. Codependent Forever-more: The Invention of Self in a Twelve Step Group // Contemporary Sociology. - 2001. -Vol. 30 (1). - P. 87-89. - DOI: 10.2307/ 2654370.
16. Ваисов С. Б. Психообразовательный подход в реабилитации родителей подростков с героиновой наркоманией : автореф. . канд. психол. наук. - СПб., 2003. - 20 с.
17. Ананьева Г. А. Семья: химическая зависимость и созависимость. Работа с созависи-мостью. - М. : Медицина, 2001. - 201 с.
18. Вариошкина Е. Н. Динамика психоэмоциональных особенностей созависимых женщин в процессе терапии // Клиническая и медицинская психология: исследования, обучение, практика : электрон. науч. журн. - 2015. - № 1 (7). - URL: http://med psy.ru/climp (дата обращения: 08.01.2022).
19. Румянцева Т. В. Психологическое консультирование: диагностика отношений в паре -СПб. : Речь, 2006. - 176 с.
20. Романова Е. С., Потемкина О. Ф. Графические методы в психологической диагностике. - М. : Дидакт, 1992. - 251 с.
21. Практикум по психологии состояний : учебное пособие / под ред. проф. О. А. Прохорова. - СПб. : Речь, 2004. - 480 с.
22. Малейчук Г. И. Особенности психотерапевтической работы с клиентами с зависимой структурой личности // Журнал практической психологии и психоанализа. - 2012. -№ 2. - URL: https://psyjournal.ru/articles/ osobennosti-psihoterapevticheskoy-raboty-s-klientami-s-zavisimoy-strukturoy-lichnosti (дата обращения: 08.01.2022).
Информация о статье Дата поступления 10 января 2022 Дата принятия в печать 25 февраля 2022
Сведения об авторах
Хазова Светлана Абдурахмановна - доктор психологических наук, профессор кафедры специальной педагогики и психологии Костромского государственного университета (Кострома, Россия). E-mail: hazova_svetlana @mail.ru.
Вариошкина Елена Николаевна - директор Центра социально-психологической помощи «Независимое поколение» (Кострома, Россия). E-mail: [email protected].
Для цитирования
Хазова С. А., Вариошкина Е. Н. О самоотношении, границах и позитивном мышлении: динамика личностных особенностей созави-симых женщин в процессе психокоррекци-онной работы // Вестник Омского университета. Серия «Психология». - 2022. - № 1. -С. 61-71. - DOI: 10.24147/2410-6364.2022.1. 61-71.
Article info
Received January 10, 2022 Accepted February 25, 2022
About the authors
Khazova Svetlana Abdurakhmanovna - Doctor of Psychological Sciences, Professor at the Department of Special Education and Psychology, Kostroma State University (Kostroma, Russia). E-mail: [email protected].
Varioshkina Elena Nikolaevna - Director of the Center for Social and Psychological Assistance "Independent Generation" (Kostroma, Russia). E-mail: [email protected].
For citations
Khazova S.A., Varioshkina E.N. About Self-Attitude, Personality Boundaries and Positive Thinking: Dynamics of Personal Characteristics of Codependent Women in the Course of Psychotherapy. Herald of Omsk University. Series "Psychology", 2022, no. 1, pp. 61-71. DOI: 10.24147/2410-6364.2022.1.61-71. (In Russian).
