Научная статья на тему 'О роли личности в межцивилизационных контактах (колонии кайзеровской Германии в Африке)'

О роли личности в межцивилизационных контактах (колонии кайзеровской Германии в Африке) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
329
76
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
iPolytech Journal
ВАК
Область наук
Ключевые слова
КАЙЗЕРОВСКАЯ ГЕРМАНИЯ / АФРИКА / КОЛОНИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА / КОЛОНИАЛЬНЫЙ ДОГОВОР / ВОЖДЬ / ЧИНОВНИК / МИССИОНЕР / ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО / KAISER'S GERMANY / AFRICA / COLONIAL POLICY / COLONIAL TREATY / CHIEFTAIN / OFFICIAL / MISSIONARY / ENTREPRENEURSHIP

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Труфанова Светлана Николаевна

Поставлены проблемы изучения роли личности в межцивилизационных контактах в германской Африке во второй половине XIX начале ХХ в. Исследуются контакты конкретных немецких чиновников, офицеров и миссионеров с африканскими вождями и правителями. Это позволило уточнить содержание процессов становления колоний кайзеровской Германии, увидеть роль личности при заключении колониальных договоров («договоры о дружбе»), обозначить неоднозначность интерпретации дефиниций, используемых при написании истории колониальной политики, по-новому увидеть известные события эпохи германской колонизации Африки.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

ON THE ROLE OF PERSONALITY IN INTER-CIVILIZATION CONTACTS (THE KAISER'S GERMANY COLONIES IN AFRICA)

The article emphasizes the problems of studying the role of a personality in inter-civilization contacts in the German Africa in the second half of XIX early XX centuries. It studies the contacts of specific German officials, officers and missionaries with African chieftains and rulers. This helped to clarify the contents of the formation processes of Kaiser's Germany colonies, to see the role of the personality in the conclusion of the colonial treaties (Treaties of Friendship), to define the ambiguity of interpretation of definitions used when writing the history of colonial policy, to have a new look at the well-known events of the epoch of German colonization of Africa.

Текст научной работы на тему «О роли личности в межцивилизационных контактах (колонии кайзеровской Германии в Африке)»

УДК 9

О РОЛИ ЛИЧНОСТИ В МЕЖЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ КОНТАКТАХ (КОЛОНИИ КАЙЗЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИИ В АФРИКЕ)

С.Н. Труфанова1

Иркутский институт повышения квалификации работников образования, 666007 г. Иркутск, ул. Красноказачья, 10А.

Поставлены проблемы изучения роли личности в межцивилизационных контактах в германской Африке во второй половине XIX - начале ХХ в. Исследуются контакты конкретных немецких чиновников, офицеров и миссионеров с африканскими вождями и правителями. Это позволило уточнить содержание процессов становления колоний кайзеровской Германии, увидеть роль личности при заключении колониальных договоров («договоры о дружбе»), обозначить неоднозначность интерпретации дефиниций, используемых при написании истории колониальной политики, по-новому увидеть известные события эпохи германской колонизации Африки. Библиогр. 8 назв.

Ключевые слова: кайзеровская Германия; Африка; колониальная политика; колониальный договор; вождь; чиновник; миссионер; предпринимательство.

ON THE ROLE OF PERSONALITY IN INTER-CIVILIZATION CONTACTS (THE KAISER'S GERMANY COLONIES IN AFRICA) S.N. Trufanova

Irkutsk Institute of Advanced Training of Education Employees, 10A, Krasnokazachya St., Irkutsk, 666007.

The article emphasizes the problems of studying the role of a personality in inter-civilization contacts in the German Africa in the second half of XIX - early XX centuries. It studies the contacts of specific German officials, officers and missionaries with African chieftains and rulers. This helped to clarify the contents of the formation processes of Kaiser's Germany colonies, to see the role of the personality in the conclusion of the colonial treaties ("Treaties of Friendship"), to define the ambiguity of interpretation of definitions used when writing the history of colonial policy, to have a new look at the well-known events of the epoch of German colonization of Africa. 8 sources.

Key words: Kaiser's Germany; Africa; colonial policy; colonial treaty; chieftain; official; missionary; entrepreneurship.

Процессы глобализации и современное состояние межцивилизационных контактов и конфликтов актуализируют колониальное прошлое Африки. Время колониальной зависимости и антиколониальной борьбы не прошло бесследно для коренных народов континента и поныне отзывается монокультурной экономикой, искусственными государственными границами (причина многих современных этнополитических столкновений и войн), демографическими деформациями, нарушениями этнокультурной идентичности и иными последствиями. Межцивилизационные отношения колониальной эпохи формировали общественно-политические и ментально-культурные стереотипы, которые способны актуализироваться и в двусторонних отношениях африканских государств, и в их контактах с западными партнерами.

В настоящее время из осмысления колониального прошлого африканскими историками ушел аффект, присущий первым годам суверенного государственного развития. Полвека, минувшие с 1960 г. - «года Африки», - стали временем, когда западные державы, некогда выступавшие в роли «цивилизаторов», и африканские страны, боровшиеся за независимость, многое переосмыслили в истории XIX - начала ХХ в.

На смену однозначно негативным оценкам коло-

ниализма и колонизаторов пришел углубленный анализ исторического прошлого. В других случаях «тяжелое колониальное наследие» используется как единственное объяснение социально-экономической отсталости африканских государств. К этому объяснению апеллируют политические элиты, которым не удалось использовать полученный в 1960-е годы государственный суверенитет для социально-экономического прорыва. Сохраняются историографическая полемика и политологические дискуссии в оценке колониальной политики в Намибии (бывшая Германская Юго-Западная Африка). Напротив, правящие круги Того в целом позитивно оценивают роль кайзеровской Германии в истории страны.

О сложности изучения проблемы влияния субъективного фактора на историю германской колониальной политики в Африке свидетельствует то обстоятельство, что современная рефлексия африканских историков и политических деятелей на германское колониальное прошлое не совпадает. Доминирующей, безусловно, является точка зрения об эксплуатации природных ресурсов, угнетении и попрании прав африканцев, о разрушении традиционной культуры и т.д. Особенно характерен данный подход для Намибии, где существуют радикально настроенные политиче-

1Труфанова Светлана Николаевна, старший методист кафедры истории и географии, тел.: 89148911244. Trufanova Svetlana, Senior methodologist of the Department of History and Geography, tel.: 89148911244.

ские силы, которые однозначно негативно оценивают колониальное прошлое и требуют компенсаций от Германии (в том числе, через международный суд в Гааге). В современных проблемах страны они видят исключительно немецкий «след».

В Того германский колониальный период оценивается принципиально иначе, причем на официально-государственном уровне. После провозглашения независимости Того (1960 г.) его правительство обратилось к Германии с просьбой помочь организовать систему государственного управления, а последний немецкий губернатор был назван «добрым отцом страны». В юбилейном для Германии 1984 г. (начало колониальной политики) в Того была выпущена почтовая марка с портретом кайзера Вильгельма II. Особая благодарность властей и жителей страны связана с постройкой железных дорог в Того.

Аграрно-сырьевая экономика бывших германских колоний в Африке (кофе, какао, хлопок, сизаль, копра и т.д.) была создана в XIX в. как дополнение к немецкой индустрии. Аграрный сектор по-прежнему рентабелен, но в отрыве от промышленных инфраструктур является причиной социально-экономического отставания африканских стран. Парадоксальность или закономерность наличия столь различных оценок колониального прошлого важна с исторической и политологической позиций. В объяснении прошлого можно видеть направленность локальных процессов глобализации современного мира.

В контексте традиционных и современных методологических подходов, а также становления и развития государственности Африки в бывших германских колониях приобретают актуальность многие проблемы истории. К ним относятся и те, которые, как считалось, «решены» в советской историографии. Методологическое обновление отечественной африканистики избавляет от иллюзий «истин в последней инстанции» и побуждает заново пересмотреть традиционные сюжеты колониальной истории. Неоспоримая роль личности в истории, включая историю германской колониальной политики, остается проблематичной в итоговых оценках, поскольку однозначного методологического решения проблемы не существует.

Наряду с деятельностью немецких колониальных первопроходцев, с именами которых связано становление германской колониальной системы, в этих процессах принимали участие и африканские политические деятели. Только системный двусторонний анализ деятельности немецких и африканских исторических персоналий на фоне объективных процессов второй половины XIX - начала ХХ в. позволит комплексно реконструировать многие неизученные сюжеты немецко-африканской истории.

Становление германских колоний, создание колониальной экономики и стратегических немецких коммуникаций, заключение колониальных договоров, внедрение католических и протестантских миссионерских обществ, утрата политической независимости и деформация этнокультурной идентичности народов Африки и начало антиколониальных движений связаны не только с германской колониальной экспансией.

Значимы и последствия политического курса африканских племенных вождей и правителей, преследовавших корпоративно-клановые цели и игнорировавших интересы своих этносов, социумов, государств. В этом контексте показателен повышенный интерес в современной Намибии к личности вождя Хендрика Витбоя (олицетворение борьбы за независимость страны) при почти полном забвении имени и деятельности вождя племени гереро Самуэля Махареро (компрадор, сотрудничавший с немцами и допустивший геноцид этноса).

Вполне очевидно, что ход объективных процессов во второй половине XIX - начале ХХ в., когда кайзеровская Германия интенсивно «осваивала» свои колонии в Африке, дополнял и видоизменял субъективный фактор. Конкретные немецкие колониальные деятели (предприниматели, чиновники, военные, миссионеры) и африканские лидеры (вожди племен, главы кланов, правители государств) привносили своеобразие, могли инициировать конфликты и кризисы или стабилизировать положение в колониях.

У истоков германской колониальной политики в Африке стояли колониальные авантюристы (причем разного типа - А. Людериц, К. Петерс, «Эмин-паша» и др.), государственные чиновники, офицеры и предприниматели, католические и протестантские миссионеры. Вряд ли возможно создание единой модели их деятельности по причине несходства социокультурных характеристик, методов, образовательного уровня, связей с определенными политическими или финансово-экономическими кругами Германии, личных целей и т.д. Отличались и предпосылки колониального внедрения: африканские этносы различно видели перспективы «дружбы» (термин колониальных переговоров и договоров) с Германией и немцам и находились на разных уровнях социально-экономического и политического развития.

В 1884-1915 гг. колониями кайзеровской Германии на континенте являлись Юго-Западная Африка, Восточная Африка, Того и Камерун. На этих территориях находились племена, протогосударственные образования и государства. Во многих случаях отсутствие исторических источников не позволяет точно реконструировать социально-экономический уровень их развития, провести анализ политической деятельности того или иного африканского лидера. Дискуссии относительно теории «кочевого феодализма» дополнительно затрудняют выработку единой общественно-политической типологии.

У истоков межцивилизационных, колониальных и антиколониальных контактов и конфликтов стояли конкретные исторические фигуры. От их умения выстраивать дипломатические отношения или переводить их в пространство военно-политической конфронтации во многом зависел ход последующих событий в колониях. Германия располагала мощным военным и военно-морским потенциалом, но во внутренних областях Африки приоритетное значение приобретала все же дипломатия, которая дополнялась военным подавлением противников своих африканских

союзников (племена, этнополитические кланы, главы государств) на основе договоров о дружбе.

К концу 80-х г. XIX в. в колониальный обиход Германии (ведомство иностранных дел, пресса, публицистика, рейхстаг и др.) вошел термин колониальный специалист. Он обозначал чиновника, работавшего в Африке и имевшего результативный опыт общения с аборигенами (вступление в переговоры, заключение «договоров о дружбе», использование одних этнопо-литических группировок против других, выявление ценных природных ресурсов и т.д.).

Вскоре появился и другой термин - туземный вопрос, связанный с нестабильностью, а затем и первыми конфликтами между немцами и аборигенами. К решению туземного вопроса и привлекали колониальных специалистов, учитывая их опыт деятельности в Африке, знание местных языков, традиций, менталитета, личностно-психологических особенностей конкретных правителей. Это нередко позволяло достигать колониальных целей без применения оружия, манипулировать этнополитическими лидерами, оптимально дифференцировать племена и их вождей на противников и союзников.

В сходных ситуациях наличие колониального профессионализма позволяло достигать поставленных целей по внедрению, расширению или восстановлению германских позиций в Африке, а его отсутствие имело противоположные результаты. Примеров тому - множество. Действия немецких чиновников обсуждались в ведомстве иностранных дел и колониальной прессе. Комиссар Г. Геринг, слабо ориентировавшийся в положении в Юго-Западной Африке и игнорировавший деятельность британского эмиссара Р. Льюиса, потерпел профессиональное фиаско и был отозван из колонии.

Заменивший его ландгауптман К. Франсуа обладал репутацией колониального специалиста, полученной в других регионах Африки. Он подтвердил ее и восстановил торгово-экономические позиции Германии в Юго-Западной Африке, способствовал возобновлению конфессионально-прозелитической и экономической деятельности Рейнского миссионерского общества среди гереро, расширил дипломатические контакты и использовал противостояние племенных союзов гереро и нама для укрепления германских колониальных позиций. К. Франсуа большое внимание уделял личным контактам с африканскими вождями [1, с. 161].

Напротив, личные качества К. Петерса, которые первоначально способствовали германскому колониальному внедрению в Восточную Африку, позже разрушили его реноме колониального специалиста. Негативный общественно-политический резонанс внутри страны и за ее пределами, связанный с действиями К. Петерса, поставил под угрозу международно-политическую легитимность колониальной политики кайзеровской Германии в Восточной Африке. Губернатор Камеруна И. Путкамер констатировал, что карательная немецкая экспедиция во главе с офицером Веланом фактически аннулировала колониальные «достижения» [6, Б. 22-23]. И даже колониальный спе-

циалист К. Франсуа был обвинен «отцом немецкой геополитики» Ф. Ратцелем в «колониальных иллюзиях». Речь шла об излишнем доверии племенным вождям, политическое кредо которых было изменчиво [7, Б. 159-160]. Показательно, что султан Саид Баргаши (Восточная Африка) успешно манипулировал торгово-экономическими противоречиями между арабскими кланами и немецкими предпринимателями, вел двойную политическую игру [5, Б. 334].

В «договорах о дружбе», которые заключали представители Германии и правители Африки, практически всегда присутствовал пункт о «защите». В конкретных условиях это означало предоставление оружия вождям и племенам, «дружественным» Германии и немцам. Тем самым немецкий фактор объективно способствовал нарастанию конфронтации в аборигенном обществе, когда использовалось современное оружие с его поражающими возможностями. Самые прозорливые германские политики и колониальные специалисты видели изменчивость ситуаций, когда вчерашние «дружественные туземцы» переходили на сторону африканского противника или тайно вступали в переговоры с представителями других стран Запада.

Статьи типичного «договора о дружбе» немцев с аборигенами, содержавшие пункт о «защите», вызывали у местных вождей сомнения в возможности доверительных отношений. Анализируя текст договора с немцами, Хендрик Витбой выражал недоверие к содержащимся в нем статьям, прежде всего, по отношению к тезисам о «защите», которую немцы обещали аборигенам: «Защита - что такое защита? Любой, кто пользуется такой защитой, слуга тех, кто его защищает». Позиция Витбоя осталась неизменной, несмотря на другую статью договора: «Германия признает политический суверенитет вождей и племен, права на взимание налогов и исполнение подсудности по отношению к аборигенам по законам и обычаям страны» [2, с. 380-381].

При заключении договоров с вождями немцы не скупились на обещания. Главной целью становилось публичное оглашение условий договора, подписанного вождем. Лишь в этом случае договор считался легитимным. Известны случаи, когда вожди отказывались от заключенных договоров. Султан Тибати сначала принял немецких послов и подарки, назвал кайзера Вильгельма «своим другом», но от водружения немецкого флага позже отказался; дальнейшие отношения с ним складывались проблематично для немцев. Султан Аманаму вернул офицеру Штеттену подарки, пояснив, что рассчитывал на более весомые дары, включая современное огнестрельное оружие.

Аналогичная ситуация сложилась в Юго-Западной Африке, где в конце 80-х гг. XIX в. вождь гереро переориентировался на Англию и заявил об отказе от «союза с германским кайзером». В этом случае модель отношений немцы - африканцы усложнялась. Историки не исключают связи британского коммерсанта Р. Льюиса с правительством Англии. Подобные «треугольники» возникали и в других германских колониях, когда англичане или немцы пытались изменить сло-

жившееся колониальное status quo. И тогда африканские правители «выбирали» союзника. Однако в большинстве случаев действовала практика колониальных договоров между странами Запада (раздел Африки).

Общинное сознание и связанные с ним представления о владельческих правах на землю приводили к подписанию договоров, смысл которых понимали различно племенные вожди и немецкие чиновники (предприниматели). Вожди как бы принимали немцев в состав своих племенных коллективов, предоставляя право на пользование какими-либо территориями, но не допускали мысли о безусловности передаваемых прав. Тем самым, договоры о союзе между африканскими лидерами и представителями Германии изначально содержали в себе элемент конфликта, который рано или поздно должен был проявиться, учитывая несовпадение норм буржуазной и племенной собственности на землю. Кроме того, африканские правители не отделяли прав собственности на землю от прав собственности на ее недра. Со всеми этими несовпадениями связано происхождение восстания ге-реро и нама 1904-1907 гг. в Юго-Западной Африке, где на огромных племенных площадях создавались фермы (проект превращения колониста в «страну немецких фермеров»), велось железнодорожное строительство, добывались алмазы и другие полезные ископаемые.

Поземельные отношения приводили к конфликтам и потому, что вожди не всегда соотносили свои потребности с интересами своих соплеменников. В Юго-Западной Африке позиции экстенсивного скотоводства оказались подорванными дефицитом земли, которой стало недостаточно для выпаса скота. Это привело к нарастанию протеста против немцев и проводимой ими экономической политики. При заключении «договоров о дружбе» их смысл мог искажаться в интересах немецкой стороны. Использовалось не только незнание немецкого языка, но и просто неграмотность африканских вождей. Практиковался подлог с использованием разных систем измерения земельных площадей в немецких и африканских текстах договоров.

Показательно, что те африканские правители, которые имели дар политического предвидения (утрата суверенитета через «дружбу» с Германией и немцами), немедленно становились «врагами» и «нарушителями порядка» и «мира».

Вожди прагматично оценивали отношения с европейцами, когда речь шла об использовании немецкой военной силы в интересах того или иного племенного объединения. В некоторых случаях можно видеть интонации просителя: в письме к «султану немцев» король Буганды Мванга демонстрирует свою лояльность к Германии и просит инициировать в Европе переговорный процесс о статусе его государства. Африканский король просит, чтобы ему «дали править своей страной», как правили 33 султана, его предки, т. е. суверенно. Взамен вождь предлагает Германии условия свободной предпринимательской деятельности на территории Буганды [2, с. 125].

Вожди вполне признавали легитимность договоров с Германией. Однако остается открытым вопрос о том, осознавали ли они смысл своих подписей? Здесь необходимо учитывать разный смысл, который вкладывали немецкая и африканская стороны в понимание ключевых позиций договоров (владельческие права на недвижимость, система измерений и др.). Немаловажным является и факт намеренного или случайного искажения смысла договора при переводе с одного языка на другой. Дальновидный африканский правитель Хендрик Витбой в своем письме к вождю гереро заявляет о понимании мотивов, которые движут С. Маха-реро, но напоминает, что гереро не смогут понять мотивов немцев из-за несходства африканской и немецкой традиций.

Колониальные губернаторы, ландгауптманы, комиссары и чиновники других уровней постоянно отслеживали настроения африканских политических элит и предпринимали превентивные действия по нейтрализации антинемецких настроений. Но удавалось это не всегда. Показательной является история отношений с племенем дуала. Их лидер Манга Белль, в конечном итоге, переориентировался на Англию и накануне Первой мировой войны вел подрывную антигерманскую деятельность.

До того времени, когда контакты и конфликты между немцами и аборигенами приобрели системный характер (в рамках административных и налоговых структур, колониальной армии, «туземных школ» и др.), отношения между ними строились на основе личных контактов. От конкретного варианта сочетания иллюзий и прагматизма в понимании перспектив дальнейшего развития отношений между африканскими правителями и немецкими эмиссарами (правительственными, коммерческими, христианскими и просто авантюристами) зависел успех (неудача) колониального внедрения.

Немцы, используя в своих интересах территориальные, династические и другие противоречия между племенами или кланами, различно выстраивали свои отношения с вождями африканских племен: одним они помогали достичь верховной власти (Самуэль Маха-реро в Юго-Западной Африке), другим платили «жалование» (Йозеф Фредерикс в Юго-Западной Африке, вожди Того), третьих принуждали к сотрудничеству силой и средствами дипломатии (Хендрик Витбой).

Дифференциация в восприятии немцами африканских правителей прослеживается в том, как в немецких документах они именовались: «капитан» (Kapitan), «предводитель» (Hauptmann) или «верховный господин». Вожди и правители также различно оценивали немцев, с которыми вели переговоры. Диапазон африканских требований был широким: поставки огнестрельного оружия, получение помощи в борьбе с внешними или внутренними врагами, установление гегемонии в регионе, обогащение за счет прибылей от торговли рабами, землей, скотом и пр. Так, Хендрик Витбой в своей переписке с Самуэлем Маха-реро, Куртом Франсуа, англичанами прагматично отмечал выгодность контактов с европейцами: консоли-

дация этноса нама и укрепление режима личной власти [4, Б. 25].

Одним из ключевых является вопрос о причинах вступления африканских правителей и вождей в контакт с официальными (неофициальными) представителями Германии. Нередко инициатива таких контактов принадлежала африканским лидерам. Мифологема об «обманутых африканцах» сегодня не только научно несостоятельна, но и содержит элемент унижения в восприятии и африканских политических лидеров, и представляющих их цивилизаций. Вряд ли стоит игнорировать отсутствие политической консолидации в африканской среде. Известны многочисленные факты принятия решений о «союзах» с Германией за счет своих африканских соплеменников и соотечественников. Мировоззрение африканских вождей, их внутреннее осознание собственной значимости и «божественного» происхождения власти позволяло им при встречах с немецкими эмиссарами или в письмах к Вильгельму II позиционировать себя как равных кайзеру, называть его «братом», обращаться на «ты», ставить условия, выражать недовольство или прибегать к открытым угрозам. В 1888 г. вождь гереро Са-муэль Махареро уже после того, как подписал договор о немецком протекторате, попытался от него отказаться и потребовал, чтобы Г. Геринг со своими людьми уезжал в Германию «до наступления сумерек, если они не хотят, чтобы им отрубили головы». Геринг был отозван германским правительством, но Махаре-ро, поразмыслив, расторгать договор не стал.

Африканские племенные вожди и правители имели собственные проекты относительно содержания «союза» с германским кайзером. Кабака (вождь) Бу-ганды, обращаясь к представителю Англии, четко обозначил свою цель в «сотрудничестве»: «Я хочу золота, серебра, железа и бронзы..., Я хочу одежд для моего народа и для себя., Я хочу отличных ружей и хороших пушек., Я хочу, чтобы в моей стране построили хорошие дома» [2, с. 122]. Кабака выразил готовность принять христианство и миссионеров. Все это, по воле самого африканского правителя, становилось условием предоставления природных ресурсов, развертывания колониальной предпринимательской деятельности и появления британской колониальной администрации. Вряд ли можно предположить, что, хотя бы по аналогии с географическими соседями, кабака не предвидел ограничения суверенитета вследствие колониального присутствия Англии. Аналогично и в немецких колониях: сиюминутные и клановые потребности и интересы племенных вождей становились причиной передачи прав на недра, землю и другие ресурсы представителям Германии.

Одновременно стоит учитывать, что многие немецкие миссионеры и отдельные чиновники вполне искренне стремились приобщить туземцев к «цивилизации». Предполагалось, что «перевоспитание» аборигенов и изменение их привычного, но несовершенного, с точки зрения немца, образа жизни и мышления, приобщит африканское традиционное общество к достижениям европейской цивилизации. Достижение цели откладывалось на неопределенную перспективу

или, наоборот, планировалось в кратчайшие сроки через «передовые товары», технические и научные достижения, распространение христианства, уничтожение рабства, посредством воспитания африканской молодежи «в германском духе и по германским воззрениям». Действуя в этом направлении, в 1906 г. все миссионерские школы в Того приняли новый учебный план, предложенный губернатором. Гражданское воспитание в нем было определено следующим образом: «Германский император - суверенный правитель протектората Того. Он основал в Того правительство во главе с губернатором. Все туземцы - подданные германского императора. Они должны быть верны и послушны императору, а также. установленному императором в Того правительству - губернатору, окружным начальникам и назначенным ими чиновникам» [3, с. 184]. Национально-немецкое педагогическое кредо миссионерских школ становилось базовым при воспитании лояльности у местного населения в отношении Германии. По мнению немцев, аборигенов следовало приучать к «цивилизованному труду», «воспитывать туземцев интеллектуально и нравственно», «создавать предпосылки для их экономического прогресса и помогать подниматься на более высокую ступень цивилизации». При этом немцы признавали, что «бессмысленно и фальшиво» делать из африканца европейца, поскольку аборигены склонны усваивать лишь внешние черты европейцев, превращаясь в их «карикатуру». Особенно огорчал немецких «цивилизаторов» тот факт, что аборигены не способны к усвоению важности основополагающего института буржуазного права - частной собственности. С другой стороны, широко практиковался прямой обман, использование военной силы при заключении отношений, поставки «огненной воды», принудительная «вербовка» и жестокая эксплуатация рабочих, резервации, внеэкономическое принуждение. Результаты подобных действий подрывали основы власти африканских правителей и германских властей, дестабилизировали положение в колониях в целом.

Ментальное отношение немца к африканским политическим лидерам зависело от восприятия аборигеном «германского фактора». Вождь баки, 60-летний Гарга, подписавший в 1891 г. договор с Германией, имел репутацию «умного и дальновидного правителя». В установлении дипломатических отношений с этносом баки большую роль сыграл известный географ и офицер Цинтграф. Он «породнился» с Гаргой, который называл его «кровным братом», заключил соглашение о поставках оружия, а участие немецких военных контингентов помогло баки разгромить своих противников - племена бафут и банденг. Заинтересованность немецкой стороны отчетливо видна в стремлении военно-политически ослабить бафут и банденг, препятствовавших германскому колониальному внедрению во внутренние области Камеруна.

Открытым в историографии остается вопрос о «неэквивалентной торговле». С одной стороны, действительно, неэквивалентной являлась торговля, в которой алкоголь и низкокачественные товары обменивались на земли и колониальное сырье. С другой сто-

роны, понятие «потребительская стоимость» усложняет однозначность оценок неэквивалентной торговли, а понятие «простой труд» и «сложный труд» побуждают иначе взглянуть на обмен крупного рогатого скота на партию оружия (типичные сделки в колониях). Экономическая сторона взаимоотношений немцев и аборигенов имела широкий спектр контактов: от работорговли, продажи земли или скота до организации строительства дорог, домов, внедрения европейских технологий в сельское хозяйство. В большинстве колониальных договоров оговаривалось исключительное право немецкой стороны на строительство железных дорог, телеграфа, геологические исследования и разработку месторождений полезных ископаемых. Немцы умели заинтересовать африканских вождей ежегодным или единовременным «жалованием», а также перспективой увеличения доходов после окончания дорожного строительства или начала работы горнодобывающих предприятий, с увеличением ввоза немецких товаров. При этом вожди выступали юридическим гарантом немецких приоритетов в колониально-экономическом предпринимательстве на своих племенных территориях. Германия, со своей стороны, одновременно признавала этнополитический суверенитет вождей и племен, право вождей и правителей на взимание налогов и «исполнения подсудности» по отношению к аборигенам «по законам и обычаям страны».

С другой стороны, достаточно частыми были ситуации, когда отлаженные, продолжительные контакты колониальных властей и немецких предпринимателей с политическими лидерами аборигенов все же

приводили к военным конфликтам. В январе 1896 г. немцам стало известно о переговорах между вождем гереро Кахинемуа и вождем нама-кхауа Эдуардом Ламбертом, который считался немецким ставленником. Дело не ограничилось переговорами, нападению подверглись немецкие гарнизоны в Аксе и Гобабисе. Эдуард Ламберт пал в сражении, Кахинемуа был расстрелян по приговору немецкого военно-полевого суда, а племя кхауа подверглось депортации [8, S. 195, 286]. Аналогично во главе антиколониального восстания оказался и потерявший в результате заключения многочисленных колониальных договоров практически все свои полномочия правителя кабака Буганды Мванга. После 10 лет сотрудничества с немцами возглавил восстание нама его вождь Хенд-рик Витбой.

Нарастание конфронтации между представителями германской администрации, с одной стороны, и племенными вождями, главами этнополитических кланов и главами государств Африки, с другой, к началу ХХ в. ослабило кайзеровские колониальные позиции. Этому способствовали объективные причины, связанные с эскалацией германского колониального присутствия в Африке, со стремлением германского правительства к максимальному стратегическому расширению, а также с интенсификацией «освоения» сырьевых и иных ресурсов германскими финансово-экономическими группировками. Версальский договор 1919 г. лишил Германию колоний и положил конец проектам территориального расширения в Африке.

Библиографический список

1. АВПРИ. Приложение № 14. 23 февраля - 6 мая 1896 г. Фонд «Канцелярия МИД». Оп. 470. Д. 19. Т. 1. Л. 60.

2. История Африки в документах 1870-2000 / Отв. ред. А.Б. Давидган. Т.1. 1870-1918. М., 2005.

3. История германского колониализма в Африке. М., 1977.

4. Цит.по: Hintrager O. Sudwestafrika in der deuschen Zeit. München, 1995.

5. Deutsche Kolonialpolitik in Dokumenten. Hrsg. G. Jacob. Leipzig, 1938.

6. Putkamer J.Couvernersjahre in Kamerun. Berlin, 1912. Ratzel F. Über politische Verkältnisse in Innerafrika // Kleine Schriften. Bd.II. Berlin-Munchen, 1906.

7. Rohrbach P. Deutsche Kolonialwirtschaft. Berlin, 1907.

УДК 379.8 (571.5)(091)

НЕОФИЦИАЛЬНЫЕ (НЕФОРМАЛЬНЫЕ) ФОРМЫ ПОВСЕДНЕВНОГО ДОСУГА СЕЛЬСКИХ ЖИТЕЛЕЙ АНГАРО-ЕНИСЕЙСКОГО РЕГИОНА В 1920-1930-Е ГГ.

В.А. Шаламов1

Иркутский государственный лингвистический университет, 664025, г. Иркутск, ул. Ленина, 8.

Рассматривается проблема специфики неофициального досуга сельских жителей Ангаро-Енисейского региона в 1920 - 1930-е гг. в условиях становления и укрепления советской власти. Сделана попытка определить особенности досуга на селе и показать разнообразие его форм. Исследование показывает, что, несмотря на стремление большевиков насадить официальные формы досуга на контролируемой властями территории, традиционные формы времяпровождения в изменяющихся условиях коллективизированной деревни продолжали функционировать.

1 Шаламов Владимир Александрович, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры истории, философии и социальных наук, тел.: 89501398079, e-mail: Wladimir13x@yandex.ru

Shalamov Vladimir, Candidate of History, Senior Lecturer of the Department of History, Philosophy and Social Sciences, tel.: 89501398079, e-mail: Wladimir13x@yandex.ru

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.