О ретроспективе и перспективах категориальной проблематики Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ненную среду. Возможно, тогда созерцатель сможет уловить в своем опыте мира проблески космоса - порядка, который имеется

в самом сущем.

Если отсвет мировой гармонии оказывается воспринят, это становится весомым аргументом против суждения о том, что мира нет. Мира нет, если его не видеть, как за деревьями не видно леса («лесом» в данном случае может оказаться и «Всемирная Паутина»). И мир есть, если мы получаем доступ к его созерцанию. И если мир есть, он прекрасен - ибо устроен добро зело [см.: Библия...].

Литература Библия. Книга первая Моисеева. Бытие. Гл. 1.

Йонкус Д. Проблема мира в феноменологии Эугена Финка // Топос. 2004. № 2(9). С. 56-61.

Хайдеггер М. Тождество и различие. М., 1997. Gabriel M. Warum es die Welt nicht gibt. Berlin : Ullstein, 2013. Fink E. Sein, Wahrheit, Welt. Vor-Fragen zum Problem des PhänomenBegriffs. Den Haag, 1958.

Tengelyi L. Weltentwurf und Unendlichkeit. Grundlagen einer phänomenologischen Metaphysik. Freiburg; München : Karl Alber, 2014.

А. В. Чусов

(Философский факультет МГУ имени М. В. Ломоносова) О РЕТРОСПЕКТИВЕ И ПЕРСПЕКТИВАХ КАТЕГОРИАЛЬНОЙ ПРОБЛЕМАТИКИ

Спектр интерпретаций концепта «категория» ныне очень широк. Еще в Античности сформировались и постоянно воспроизводятся два основных направления понимания категорий. Это линия Платона, предметом которой являются «высшие роды» (цеушта тйтг уеуйтг; Thaet. 254ф, и линия Аристотеля, где речь идет о собственно «категориях» (кaxnyopíat).

Говоря о высших родах, Платон имел в виду порождение сущих. В отношении к сущим он непосредственно рассматривал акты определения сущих. Абстрактно говоря, определение некого суще-

го может быть его самоопределением (определением сущего «самого по себе», как бы «изнутри» самого наличного бытия или существования), а может быть и определением в отношении к «иному», к внешнему для данного сущего источнику бытия. В этом и коренится проблематика высших родов. Субстантивирующая платоновская линия получает явное выражение у Плотина, который заявляет, что категории Аристотеля суть именно роды сущих. Плотин критикует аристотелевскую систему категорий и сильно ее изменяет, совмещая с платоновскими родами и разделяя на умственный и феноменальный уровни.

Аристотель, наряду с регионом первых сущих, рассматривал еще и регион высказываний о первых сущих. Это регион таких сущих, которые «говорятся о чем-то». Вторая глава «Категорий» посвящена различиям между онтологией и онтикой, между тем, что говорится о чем-то, и тем, что не говорится ни о чем. Это особый, вторичный, производный тип сущих. Я интерпретирую так, что производные сущие образуют данность говорения о сущих. В этом регионе и наличествуют 10 категорий как виды говорения о чем-то. Среди категорий Аристотеля нет существительных, а есть причастие, 5 местоимений и 4 глагола. Он не концептуализирует эти виды говорения, не делает их понятиями, не дает им собственные имена. И «место» (толо^) в «Физике» определяется лишь как частное выражение категории «где» (пой) в особом регионе движущихся сущностей.

Указанные содержательные направления интерпретации, соотнесения категорий с порождением сущностей или с говорением можно назвать соответственно «онтологическим», «языковым», в некотором смысле - «логическим», понимая «логос» широко (учитывая значения: «слово», «смысл», «закон» и др.). В понимании корня «логос» есть грамматическое и - шире - языковое и/или лингвистическое направления.

Уже не с «логосом», а с «логикой» связано логическое понимание категорий на основе концептов истинности, доказательности и выводимости. И, скажем, онтологию можно понимать логически. Собственно логическую линию выделил Порфирий, добавив к 10 категориям Аристотеля еще 5 логических. Аристотель говорит о роде, виде, присущем и отличии двояко: и как о характеристиках самих сущих, онтических подлежащих, и как о том, что присуще вы-

сказываемому как грамматическому подлежащему: «... сколько отличий имеется у сказуемого (высказывается о сущем. - А. Ч.), столько же (те же. - А. Ч.), будет иметься и у подлежащего» (шоте ooai катпуороиц^ои 5ia9opai eioi, тооайтаг Kai той йлоке^еуои еооутаг Cat, 1b, 23-25). Но Порфирий назвал их категориями (чего Аристотель не делал), а в изложении Боэция это стало базой последующих интерпретаций.

В проблеме определения категорий присутствует логическая трудность: они не могут быть определены через род и вид, что заметил еще Порфирий (Аристотель же требовал отличать то, что нужно определять, от того, что не нужно, и категории явно не определял, а лишь привел ряд поясняющих примеров). Концептуализация, или выражение категорий в понятиях - это уже позднее Средневековье, когда начинается движение к субстантивации понятий, отход от выражений вроде «quidditas» или «qualitas», но также и поиск категориальных систем за пределами «Органона».

С другой стороны, в связи с проблематикой определения находятся ожидания системности категорий и цельности их системы. Можно полагать, что это происходит из-за не очень четко осознаваемой связи, лежащей в основе нашего отношения к миру. В мире все определено, и, по-видимому, определенности тоже должны неким целостным образом существовать, ведь мы их прикладываем к чему-то более или менее целому (например, к «вещи»). Это также одна из основных линий развития категориальной проблематики: рассмотрение не просто набора категорий, а некой их системы. И далее возникает более поздняя и получившая значительное развитие логическая (но и имеющая онтологический аспект) проблематика выводимости категорий: как вывести категории либо из некоторого принципа, либо друг из друга.

У Аристотеля категория определяет особый смысл выражения. Причем категориально определенное выражение не является предложением, поскольку делается вне всякой связи (Cat, 1b, 25-26), ничего не утверждает и потому не обладает истинностным значением (Cat, 2a, 4-10). Категории не определяют смысловую структуру ни для предложения, ни для сложных выражений, составленных из простых предложений. Здесь находятся истоки развертывания категориальной проблематики у Канта, у которого категории определяют не отдельные выражения, а смысловую структуру суждений (которые могут иметь значения «истина» или «ложь»).

В целом в развитии категориальной проблематики выделяются как линия Аристотель - Кант - Гуссерль, так и платоновская линия, идущая через онтологический посыл, с проблемой определения первичного бытия, выражаемого категориями. Но в истории категориальной проблематики есть и линия, связывающая типы сущих с семиотикой, с языком. Вспомним различения категорематическо-го и синкатегорематического, попытки различения категорий дополнительно к логическим определенностям.

Еще одна линия развития категориальной проблематики. У Канта категории ограничены сферой рассудка, а идеи разума категориально не определены, выходят за пределы как рассудочной, так и опытной определенности. Здесь лежат истоки категориальной проблематики у Гуссерля, который рассматривал категориальные определенности законов и системы законов. Истинность законов выглядит как необходимая и универсальная, но далее возникают проблемы и интерпретации существования идеальных объектов и определения самих законов. Законы суть аксиомы? Заданы ли они конвенционально? Каков статус индуктивных суждений? И т. д.

После Канта категории стали понимать как существующие априори формы синтеза познавательных актов субъекта в рассудке. Но априорно даны формы синтеза не только суждений в рассудке, но и идей в разуме, и явлений в чувственности, что дает начало еще двум линиям развития категориальной проблематики. И представление о субъекте, который своим синтезом нечто определяет, дает основание для рассмотрения категорий субъективным и субъектным образом. Отметим деятельность субъекта у И. Г. Фихте, который первым из немецких классиков пошел в этом направлении.

Г. В. Ф. Гегель своеобразно развивал категориальную проблематику. У него субъект - это саморазвертывающееся понятие, в деятельности которого просматриваются структурные компоненты, близкие и И. Г. Фихте, и Ф. Шеллингу, но вопрос стоит совсем иначе. У всех - деятельность или активность, но у Г. В. Ф. Гегеля возникает развитие категорий. Правда, здесь развертывание и развитие категорий в конце концов приводит к тому, что полностью осуществляется тотальность понятия. Она возвращается сама к себе, и категории суть формы кружения в определениях. Но вспомним, что И. Кант ставил целью создать систему метода. И у Гегеля метод есть завершение «Науки логики», включающее в себя все

категориальные определенности. Здесь проясняются истоки методологических аспектов категориальной проблематики.

Грамматическая линия в понимании категорий активно развивается в XIX в. после работ Адольфа Тренделенбурга, чьи «Логические исследования» стали прямым предшествием как «Системы логики ...» Дж. Милля, так и «Логических исследований» Э. Гуссерля.

Далее, можно рассматривать деятельность субъекта, субъекти-визируя категории. В XIX в. это делали, например, А. Шопенгауэр, Г. Файхингер, Э. фон Гартман, и движение шло в сторону психологизации логики (с чем впоследствии боролся Гуссерль). Основанием психологизации служило понимание категорий и логики как структур, производных от реальной и/или актуальной психологии. Эта линия, кстати, воспроизводится ныне на новых основаниях, например, в когнитивных исследованиях.

Сложная и перспективная тема категориальной проблематики -различение онтики и онтологии. Я полагаю, что категории - это уровень онтологии представления, тогда как уровень определенно-стей онтики (бытия не представленного, а просто сущего) пытался описать, скажем, М. Хайдеггер с помощью концепта «экзистен-циал».

Интересна эволюция позиций Гуссерля в отношении к тому, в какую логику должны быть включены категории. Сначала он думал, что надо создавать «чистую логику» (1900), потом - «трансцендентальную» (1929), а в конце - «генетическую» (1940, не завершено). Фактически он постепенно отказывался от идеи, что структуры понимания реального субъекта можно описать независимо от психологических взаимодействий. Сейчас наблюдается возврат к онтологии не только и не столько в философском смысле, но в весьма реальных и практических аспектах. Так, при разработке современных программно-аппаратных комплексов создают «библиотеки онтологий». Здесь есть и неявное признание множественности онтологий, и еще более неявное признание связи онтологии с предметной областью. Речь должна идти не о единственной категориальной системе, а об их множестве. У Гуссерля есть идея региональных онтологий. Если строго следовать его плану, то надо рассматривать именно региональные категориальные определенности. В этой связи есть основания считать идею Гуссерля о том, что можно создать некую единственную формальную онтологию, имеющей право на существование, но нереализуемой.

Коротко о методологии. Ее обычно рассматривают как отношение: а) между субъектом и объектом, или б) между субъектом и предметом (гораздо реже - между субъектами). Я полагаю, что более корректно рассматривать предметную область методологии шире, включая сюда отношения между субъектом, объектом, предметом, методом и предметной областью. В любом методе присутствует конкретная категориальная сетка, а для развитых методов -даже не одна. И в составе метода категориальная проблематика выходит на изменения предметной области, связанные с изменениями и субъекта, и объекта, и предмета, и метода.

У К. Маркса, на мой взгляд, одна из наиболее сложных категориальных позиций. Когда Маркса пытались осмысливать, происходило это через некоторые «очки» (гегелевские, позитивистские и мн. др.). Но интерпретации категориальных позиций Маркса недотягивают все еще до реальной сложности его взглядов. Во фрагменте «Grundrisse» о методе категории названы «Existenzbestimmungen» - определения существования (а не бытия!). Во фрагменте «Бастиа и Кэри» рассматриваются категории, устанавливаемые субъектами познания - актуально, онтически, в неосознанной зависимости от общественного бытия самого субъекта. Изменения категорий лежат в широком социокультурном контексте деятельности общественного субъекта. В связи с этим я полагаю, что изменения субъективных и объективных онтологических категорий представления в русле марксистской интерпретации следует рассматривать в связи и взаимодействии с их объектными, субъектными и предметными онтическими основаниями.

Другое основание марксистского метода - действительность субъекта в мире. Деятельность субъекта как основание понимания категорий можно рассматривать со стороны объективного и объектного присутствия субъекта в мире. Это понимание ярко проявляется у Маркса и тесно связано с его интересом к действительности: действительные развитие, предпосылки, положение и т. д. Он отличает «действительное» от идеологических иллюзий сознания и самосознания, а у Гегеля действительность абсолютно подчинена разумности.

Назову некоторые перспективы марксистской традиции, которая мне наиболее близка и интересна (не отрицая значимости и интереса исследований в иных, немарксистских традициях):

• изучение изменений категорий как исторических и социокультурных определенностей разных сфер деятельности людей;

• разработка средств как объективной, так и объектной критики категориальных систем;

• разработка действительной онтологии с изменяющимися категориями.

Завершая, назову основные типы понимания категорий: онтологическое, языковое, логическое, грамматическое, психологическое, деятельностное.

Категории типично понимались как:

1) различения объективные/онтологические = в истинном бытии;

2) разные осмысленные способы высказывания/выражения;

3) логические различения;

4) грамматические различения;

5) структурные формы активности субъекта на уровнях:

5.1) познавательной деятельности субъекта;

5.2) психологической активности субъекта;

5.3) жизни субъекта;

5.4) речевых практик субъекта;

5.5) общественной практики.

Категориальная проблематика типично заключается в установлении, определении и исследовании: а) отдельных категорий; б) систем категорий; в) вывода категорий; г) обоснования категорий как особых концептов.

Г. А. Шулико

(Философский факультет МГУ имени М. В. Ломоносова) КЛАССИЧЕСКИЙ МАРКСИЗМ КАК ПОПЫТКА УЧЕНИЯ О КАТЕГОРИЯХ «ЕСТЕСТВЕННОЙ МЕТАФИЗИКИ» (METAPHYSICA NATURALIS)

Учение о категориях в различных его формах считается одной из традиционных «рубрик» европейской метафизики с момента ее возникновения. В этом качестве история учения о категориях пред-