CC BY
51БЮЛЛЕТЕНЬ КОМИССИИ
ПО ИЗУЧЕНИЮ ЧЕТВЕРТИЧНОГО ПЕРИОДА
N 57 1988
УДК 551.79.1
A.A. ВЕЛИЧКО
О РЕГИАНАЛЬНОЙ ПАЛЕОЭКОЛОГИИ
ЭПОХИ НЕАНДЕРТАЛЬЦЕВ
Одной из слабоизученных в палеоэкологии, антропологии и истории первобытного общества является область, которая рассматривает условия перехода к этапу наступления позднего палеолита, когда на Земле впервые получил преобладание человек современного типа (неоантроп). Известно, что фазе такого перехода предшествовало время существования палеоантропов или неандертальцев. Большой интерес ко времени широкого распространения неандертальцев связан с тем, что здесь можно рассчитывать найти истоки формирования человека современного типа, его материальной и духовной культуры. Между тем уровень современных знаний таков, что среди антропологов до сих пор нет полного согласия в том, что неандертальцы, во всяком случае представители их как называемой западноевропейской группы, могут быть отнесены к непосредственным предшественникам современных людей. Нет полной ясности и в том, были ли неандертальцы носителями только мустьерской культуры.
В настоящем сообщении автор попытался рассмотреть региональные особенности геоэкологического развития неандертальцев на базе имеющихся данных, в том числе наиболее новых, доложенных на Международном коллоквиуме, посвященном неандертальскому человеку, который состоялся в 1986 г. в Бельгии по инициативе Льежского университета (руководитель оргкомитета профессор М. Ott).
В течение четырех дней (с 4 по 7 декабря 1986 г.) в предместье Льежа — Вежимонте — заседали участники коллоквиума — более чем 200 ученых, приехавших из 19 стран Европы, Азии, Северной Америки.
В данной статье дается общий обзор некоторых главных тем, затронутых на коллоквиуме.
Серьезной трудностью, с которой приходится сталкиваться при изучении эпохи неандертальцев, является проблема абсолютного датирования. В геологической шкале эпоха господства неандертальцев относится ко второй половине среднего — первой половине позднего плейстоцена, куда входят днепровская ледниковая эпоха (включая московскую стадию), микулинское межледниковье и начало последней, валдайской, ледниковой эпохи. Для данного отрезка времени оказываются наименее разработанными методы абсолютного датирования континентальных отложений. Учитывая большую актуальность вопросов абсолютной хронологии для периода существования неандертальцев, коллоквиум начал свою работу с их обсуждения.
В своем сообщении Г. Шварц обратил внимание на то, что наиболее распространенный и апробированный радиоуглеродный метод в обычном варианте дает надежные результаты для возрастов не древнее 30—35 тыс. лет назад
101
(л.н.), т.е. в пределах позднепалеолитического и более поздних этапов истории человечества. Другой, также хорошо известный, метод абсолютного датирования — калий-аргоновый — по пределам точности наиболее применим для нижнего плейстоцена и более древних эпох, для которых эффективным оказывается и палеомагнитный метод.
Исследования, проведенные в лаборатории французского радиологического центра Жиф-сюр-Иветт Э. Бардом и др., подтвердили возможность увеличения радиуглеродного метода с применением масспектрометра и ускорителя. Наиболее древняя дата, полученная при такой модификации с помощью образца сибирского графита, — 56 500± 1600 лет. Однако практическим пределом для датирования в указанной лаборатории считается дата по древесному углю 45 600±1300 лет, а по карбонатам (в том числе раковинам) — 41 500±750 лет. Эти даты заметно сужают диапазон по сравнению с наиболее древней группой радиоуглеродных дат, полученных в Гронингенской лаборатории.
Значительно большее внимание, чем прежде, уделяется уран-ториевому методу. Известны его возможности при датировании травертинов. Р. Хаусманн и К. Бруннакер привели интересные оценки, сделанные на основании более чем 800 определений. Время раннего среднеплейстоценового межледнико-вья гольштейн I определяется при этом в 350 тыс. л.н. Близко к нему относится находка гоминида из Вертешсоллёш. Более молодое межледниковье гольштейн II характеризуется датами около 200 тыс. л.н. Такой возраст имеют нижние травертины из районов Штутгарта (Бад-Каннштадт), Веймара (Эрингсдорф) и Бильцигслебена. Находка гоминида из Бильцигслебена оказывается древнее горизонта покровного травертина, возраст которого около 260 тыс. лет.
Последний межледниковый этап подразделяется авторами на две части: время эемской трансгрессии, которая в океанской изотопно-кислородной шкале соответствует стадии 5е с возрастом 125 тыс. лет, и время собственно рисс-вюрмского межледниковья (стадия 5с) — около 105 тыс. лет. Травертин с находкой гоминида в Гановце имеет возраст 80—120 тыс. лет.
Перспективно также использование уран-ториевого метода для датирования сталагмитовых пород из "полов" в пещерных отложениях (работы М. Гевельта и др.), что очень важно, так как многие из них содержат культурные слои. Для тех же отложений можно получить изотопно-кислородные определения, дающие представления о климатических колебаниях.
Обзор состояния исследований в области использования термолюминеЪцентного метода датирования представили М. Аиткен, Д. Хакстебл и Е. Роудс. Наиболее продвинутым, по их мнению, является фотолюминесцентный вариант этого метода. Эффективно его применение для датирования культурных слоев мустье по обожженным в древних очагах кремневым орудиям и отщепам (работы Э. Валладас). Проводятся исследования также по датированию кальцита из сталагмитовых обломков в пещерах. Хронологический диапазон датирования термолюминесцентного датирования имеет свои ограничения. Так, для лёссов по кварцу этот метод применим в пределах последних 100 тыс. лет; по циркону, возможно, несколько больше. В целом авторы приводят список дат, в том числе со стоянок, в пределах 10—300 тыс. л.н.
Привлек внимание также метод гамма-лучевой спектрометрии долгоживущих ядер 238U, 234U, 230Th и 23'Pd, обсуждавшийся в сообщении И. Иокояма и др. Этот метод позволяет получить результаты без разрушения объекта, т.е. без отбора каких-либо проб, и применяется для костного материала. Правда, при этом диапазон погрешностей оказывается достаточно велик (челюсть человека со стоянки Фате, Италия — 82+36/—25 тыс. лет; кость- оленя со стоянки Турналь, Франция — 33±8 тыс. лет; кость лошади со стоянки Рамандилс, Франция — 188+23/—59 тыс.лет.).
На базе имеющихся данных геологического возраста, абсолютной хронологии и археолого-палеогеографических можно попытаться наметить некоторые особенности в развитии общества и окружающей среды в среднем палеолите в отдельных регионах. Так, П. Мелларс путем корреляции данных по стоянкам юго-запада Франции приходит к выводу, что наиболее длительный этап охватывают культурные слои стоянки Комб-Греналь. Самые ранние, ашельские, слои еще относятся к риссу (до 130 тыс. Л;Н.). На уровне последнего меж-ледниковья (115—130 тыс. л.н.) — археологический хиатус — человек вновь появился лишь в начале вюрма (культурные слои с зубчатым мустье) и продолжал существовать всю первую половину вюрма, приблизительно до 45 тыс. л.н. (последовательность культурных слоев: мустье типа феррасси, типа кина и зубчатое). Этому отрезку времени соответствуют весьма сложные колебания климата, которые не могут быть уложены в схему вюрма I и вюрма II, являющуюся весьма упрощенной. На стоянке Ле-Мустье человек появляется лишь около 55 тыс. л.н. Около 33 тыс. л.н. слой зубчатого мустье здесь сменяется шательперронским, а около 30 тыс. л.н. — ориньякским (верхний палеолит).
По результатам исследований мустьерских слоев стоянок юга Франции с помощью термолюминесцентного метода по обожженному кремневому материалу Э. Валладас были получены наиболее ранние даты 75 000±6000 лет (стоянка Ле-Кавалетт). Между 65—45 тыс. л.н. сосуществовали культуры типичного мустье и мустье шарантского типа, а между 55—40 тыс. л.н. — мустье с ашельской традицией, типичное и зубчатое (данные по стоянкам Ле-Мустье, Фонсейнье, Бругас и др.).
Антропологические находки неандертальцев в рассматриваемом диапазоне имеют следующие позиции: наиболее ранней из них является череп из Ла-Ферраси — около 70 тыс. лет; затем Ла-Кина — около 65 тыс. лет, далее Шапелль-О-Сен — около 60 тыс. лет. Более молодую группу составляют антропологические находки из Ле-Мустье (около '40 тыс. лет), Сен-Сезер (около 38 тыс. лет). Около 35 тыс. л.н. происходит смена: находка кроманьонца, т.е. человека современного типа, датируется временем около 33 тыс. л.н.
Материалы Ж.Пивето и С. Кондели, исследовавших местонахождение Ла-Шез (Шаранта, Западная Франция), дополняют приведенные данные. В Ла-Шез были найдены остатки человека в слое, который имеет возраст около 135 тыс. лет и относится к рисс-вюрмскому межледниковью, характеризовавшемуся здесь высокой облесенностью. Судя по антропологическим особенностям, в человеке сочетались черты неспециализированных древних палеоантропов и западноевропейских неандертальцев, широко распространившихся в вюрме. Другой находкой предшественника классических неандертальцев является находка из Сак-копасторе (Италия), также имеющая рисс-вюрмский возраст. Предполагается, что гоминиды, имевшие неандерталоидные черты, уже существовали в рисскую эпоху, и их можно определить как гомо сапиенс неандерталензис. А. Тилье считает, что неандертальские черты своими корнями уходят еще глубже и проявляются в антропологических находках Aparo 2 и 21 около 350 тыс. л.н., т.е. в миндель-риссе (гольштейн I), к которому относятся и антропологические находки из Штейнгейма и Сванскомба. В рисскую эпоху неандертальские черты укрепляются.
Природно-климатические изменения, на фоне которых начиная по крайней мере с рисского времени происходило развитие неандертальского человека и его археологических культур, рассмотрены Г. Лавиллем, М. Пакеро и Ф. Дель-пеш. Они характеризуют район Перигора (Южная Франция). В первой половине рисса ими выделяются две стадии, из них более ранняя была безлесной, а более поздняя (рисс II) характеризовалась хорошей облесенностью (дуб, орешник) и мягким влажным климатом, о чем свидетельствуют и палинологические
103
данные, и фауна из Пеш-де-Л'Азе. В риссе III выделяются три волны похолодания с нарастанием степени безлесия. В эту последнюю стадию наряду со степными животными получает распространение и шерстистый носорог, т.е. создаются наиболее суровые условия. С наступлением рисс-вюрмского межлед-никовья восстанавливаются лесные ландшафты, существенно возрастает увлажнение.
На основании детального исследования стоянок Комб-Греналь и Ле-Мустье в первой половине вюрма выделено 18 климатических фаз чередования относительно мягких условий с сухими и холодными. Особенно суровой была фаза IX, когда получили господство холодные степи с фауной оленя, лошади, бизона, просуществовавшие до фазы XVIII; фазы X—XVIII сопоставляются со стадией 3 океанической изотопно-кислородной кривой. В конце этого времени (43—34 тыс. л.н.) наступает некоторое смягчение климата, появляется облесенность.
Сходную в целом схему колебания климата дает и А. Леруа-Гуран, пользуясь палинологическими данными той же стоянки Комб-Греналь. В стадии вюрм I ею выделяются семь фаз, когда климат менялся от холодного влажного до холодного сухого. К этой стадии относятся слои с мустье типичным и зубчатым. Восемь фаз вюрма II отражают более контрастные колебания климата — от очень холодного и сухого почти в самом начале стадии (мустье типа кина) до мягкого и влажного и в заключительную фазу — сухого и холодного (мустье с ашельской традицией).
Наконец, для тех же районов Франции, но уже по данным фауны мелких грызунов, была сделана оценка климатических изменений Ж.-К. Марке. Его мнение о том, что в конце рисса было очень холодно, базируется на находках Lagurus lagurus на стоянках Сюар и Вофрэ; однако по этим находкам вряд ли можно судить о степени похолодания. Лишь в вюрме II, в слое 26 все той же стоянки Комб-Греналь, появляются индикаторы (в виде находок песца) действительно резкого возрастания суровости климата. Подобный климат сохраняется и в конце вюрма II; он отвечает слою, который непосредственно подстилает слой с находкой неандертальского человека на стоянке Сен-Сезер, датируемый началом молодого вюрма. Однако палинологические данные, полученные Ш. Леро-не непосредственно из слоя с находкой остатков неандертальца, показывают, что это время (культура кастельперрон) характеризовалось довольно высокой облесенностью, а процесс остепнения проявляется в перекрывающих ориньякс-ких слоях, где обнаружены полынь, эфедра, а содержание древесЯых пород наименьшее. Возраст находки на стоянке Сен-Сезер, по мнению Ж.-Л. Марке, свидетельствует о том, что самые поздние неандертальцы сосуществовали с людьми современного типа.
С точки зрения провинциальных особенностей геоэкологии неандертальского человека определенный интерес представляют материалы по средиземноморским районам Франции. Седиментологические исследования Ж.-К. Мисков-ского, проведенные на стоянках Ортюс, Бом-де-Пейрар, Сулябе и др., привели его к выводу, что ранний вюрм (вюрм I) в этом районе не отличался особой суровостью, климат в это время был влажным и прохладным, о чем свидетельствуют толщи с корродированными обломками. Более суровые условия были свойственны вюрму II, когда начали проявляться криокластические процессы. Интерстадиал вюрм I—II характеризовался смягчением климата.
В соответствии со взглядами некоторых специалистов Ж. Рено-Мисковская, как и Ж.-К. Мисковский, ограничивает эпоху существования собственно неандертальцев первой половиной вюрма. По результатам палинологического изучения грота Кальметт ею выделяются для вюрма I следующие фазы климата: прохладный и мягковлажный, более прохладный и влажный, переход к более мягкому, переход к более сухому климату. В вюрме II, судя и по палинологическим дан-104
ным, условия были более суровыми. Исследования стоянки Ортюс позволили выделить три фазы климата: холодный и очень влажный, менее холодный и влажный, холодный и сухой. Вместе с тем Ж. Рено-Мисковская специально обращает внимание, что на рассмотренном этапе в данных районах всегда сохранялась древесная растительность. Это были разреженные парковые леса, в основном состоящие из сосны, но (что весьма важно) и с редким участием теплолюбивых представителей, таких, как средиземноморский дуб и др. По мнению самого автора, климат данного района в рассматриваемый отрезок времени был существенно мягче и теплее (особенно летом), чем в более северных районах.
Можно полагать, что и в Испании данный отрезок характеризовался в основном прохладным или умеренно влажным климатом (мустьерский грот Морин, Кантабрия — данные X. Эшегараи). Данные М. Мусси по стоянкам среднего палеолита Центральной Италии также показывают, что в это время были умеренно влажные условия, в которых существовали благородный олень и лань.
Имеющиеся данные по центральным районам Европы позволяют предполагать, что в целом здесь условия характеризовались возрастанием конти-нентальности климата. К. Валох на основании изучения многослойной мустьер-ской пещерной стояки Кульна в Моравии указывает, что начало вюрма совпадает с остепнением. Однако формирование основного слоя 7а с радиоуглеродной датой 45666+2880/—2200 лет происходило в довольно влажных условиях (И. Свобода, М. Олива). Несколько более молодой возраст имеют слои из стоянок данного района с так называемой богуницкой культурой (42900+1900/ — 1400 и 40 175±1200 лет). Близкий возраст имеют селетские слои из Ведровице I (39500±П00, 37650±500 лет) и Чертовой Печи (38400+2800/—2100 лет), они отвечают интерстадиалу хенгело. Указанные датировки показывают, что эти культуры сосуществуют с таковыми, имеющими ориньякоидные признаки (например, в болгарской пещере Бачо Киро, 43 тыс. л.н.). Хорошо выраженный ориньякский слой отвечает интерстадиалу денекамп-арси, около 31 тыс. л.н. (слой 3 стоянки Странска Скала). Этому времени уже соответствует находка человека современного типа на стоянке Младечь.
Самые ранние культурные слои среднего палеолита, зафиксированные на территории Польши в пещере Нетопежова, Т. Мадейска сопоставляет с концом предпоследнего, среднеплейстоценового, оледенения. К нему же, по-видимому, относятся находки леваллуа-мустье в иллювиальном горизонте почвы на стоянке Звежинец, а более молодой культурный слой совпадает с поверхностью межледниковой (рисс-вюрмской) почвы. Несколько различных мустьерских культур (в том числе микоко-прондникская) развивались в первой половине вис-линского (вюрмского, валдайского) оледенения. Палеонтологические материалы из среднепалеолитических слоев конца среднеплейстоценового оледенения выявляют сложное сочетание лесных элементов (бурый медведь), тундровых (лемминг) и степных (лошади). В межледниковых слоях присутствуют в основном лесные элементы. В ранневислинских слоях их доля сокращается до 8—20% и возрастает роль тундровых и перигляциальных элементов (лемминг, мамонт, шерстистый носорог, северный олень). В целом отмечается большая мозаичность, пространственное многообразие ландшафтов — лесных, тундровых, степных, что свидетельствует о существовании перигляциальных условий, но не с экстремально суровым, а скорее с неустойчивым климатом.
Южнее, на территории Румынии, как отмечает А. Паунеску, все известные среднепалеолитические местонахождения располагаются в интервале от конца Рисс-вюрмского межледниковья до середины вюрма. Здесь параллельно развивалось несколько фаций мустье: типичное (пример — уровень III стоянки-. Рипи-чсни-Извор, 46400+4700/—2900 л.н.), региональный вариант шарантского типа (Уровень III грота Борду Марэ, 43 600±2800/—2100 л.н.), мустье с ашельской
tos
традицией (уровни IV и V Рипичени-Извор, 44800+1300)—1100 и 40200 + 1100/ — 1000 л.н.). Более молодой возраст имеют фации типичного мустье в гроте Бачо Киро в Болгарии (слой 13, 47 500 л.н.), слой 7а (микок) на стоянке Кульна в Чехословакии.
В целом мустьерская культура на территории Румынии, по мнению того же автора, "доживает" до 30 тыс. л.н. Присутствие холодолюбивых представителей фауны, в частности на стоянке Рипичени-Изор, свидетельствует о распространении на эту территорию довольно холодных климатических условий.
Важный материал, касающийся развития первобытного человека, его материальной культуры и условий обитания в мустьерскую эпоху в пределах Восточной Европы, накоплен советскими исследователями, среди которых в последние годы особенно много сделали В.П. Любин, А.П. Черныш, Н.Д. Праслов, Ю.Г. Колосов, И.К. Иванова, Н.С. Болиховская, Г.М. Левковская, Л.Д. Церетели, М.Г. Нио-радзе, Д.М. Тушабрамишвили, В.М. Харитонов, Л.И. Маруашвили и др.
Обобщая эти материалы, а также используя некоторые собственные наблюдения, автор этих строк в своем сообщении рассмотрел некоторые геоэкологические аспекты мустьерской эпохи. Судя по данным (правда, весьма отрывочным) о находках мустьерских орудий в ледниковых отложениях Среднего Днепра и Дона, нельзя исключить, что начало распространения мустьерской культуры на данной территории восходит к концу среднего плейстоцена. С большей определенностью, основываясь хотя бы на находках мустьерских орудий в отложениях карангатской трансгрессии, можно говорить о микулинском (рисс-вюрм-ском) возрасте мустье. В это время носители мустьерской культуры сосуществовали с ашельцами, о чем свидетельствуют геохронологические и палеогеографические данные по стоянкам Кударо на Кавказе, Выхватинцы на Днестре и др.
Переход от микулинского межледниковья к валдайскому оледенению сопровождался волной широкого распространения мустьерцев. К сожалению, детальная геохронология мустьерских памятников остается недостаточно разработанной. В связи с этим об их возрастной позиции можно сейчас говорить с большой степенью условности. К самому началу валдайской эпохи, вероятно, относятся такие памятники: Волгоградская, Киик-Коба, раннемустьерские слои (7,6) Цоны, четвертичный слой Кударо, мустьерские слои Выхватинского навеса. Близким к ним является Бетово на Десне.
Стоянка Кетросы на Днестре сопоставляется со временем между двумя ранневалдайскими интерстадиалами аммерсфорт и брёруп — началом интер-стадиала брёруп. Для этого времени реконструируется перигляциальная лесостепь с участием пихты, ольхи, березы. Вероятно, с ранневалдайским следует сопоставить слой 5 на стоянке Заскальная (Крым), где на фоне преобладания травянистых присутствует пыльца древесных пород, в том числе граба. Близким по возрасту может быть и слой 4 на стоянке Кударо I, для которого реконструируются темнохвойные леса со слабым участием широколиственных пород.
Следующий этап характеризуется усилением похолодания и континентальности. К нему следует отнести мустьерский слой 3 стоянки Кударо I. В это время, датированное радиоуглеродным методом в 44150+2400/ —1850 лет, даже на этой стоянке, расположенной в Закавказье, происходит снижение границ лесных поясов на 600 м, вблизи стоянки распространяется травянистая и кустарниковая растительность. Сюда же относится слой 11 стоянки Кормань IV с возрастом около 44 тыс. лет. С этим же временем сопоставляются слои III и II на стоянке Заскальная, для которых также было характерно преобладание травянистой растительности, особенно для слоя II. Самому молодому мустьерскому слою I на этой стоянке отвечает фаза увлажнения и появления древесной растительности.
Как видно из палеоботанических данных по стоянке Кударо I, природа 106
районов Закавказья хотя и реагировала на начало ледниковой эпохи, но эта реакция была не столь существенной, как на Русской равнине. В мустьерских же слоях многослойной стоянки Сакажия наряду с пыльцой пихты отмечается пыльца ореха, граба, каштана, бука. Здесь, как и в других закавказских местонахождениях, найдены остатки лисы, волка, благородного оленя, пещерного медведя.
Еще более резко провинциальные геоэкологические различия между Русской равниной и Предкавказьем, с одной стороны, и Закавказьем — с другой, выявляются по фаунистическим данным. Нельзя не обратить внимания на то, что не только на таких относительно северных местонахождениях, как Хотылево и Бетово, но и в мустьерских слоях стоянок юга Русской равнины, а также Крыма и Предкавказья (Волгоградской, Днестровских, Киик-Кобе, Заскальной, Ильской и др.) в составе фауны наряду с лесными и степными элементами стабильно присутствуют типичные представители перигляциальной фауны: мамонт, шерстистый носорог (кроме Волгоградской стоянки), лемминг, северный олень. В составе же фауны мустьерских слоев закавказских стоянок представители перигляциальной фауны нигде не встречены.
Палеонтологические данные, таким образом, показывают, что уже в начальные этапы валдайской эпохи на всем пространстве (включая Крым) вплоть до Предкавказья возникла обширная перигляциальная область. По природным условиям она не была столь суровой, как в максимуме валдайской эпохи. В это время еще существенную роль играла древесная растительность, а фауна характеризовалась значительно более сложным, смешанным составом. Условия менялись и во времени (от более влажных к более сухим) при общем нарастании континентальности и похолодания к середине валдайской эпохи. Примечально также, что на днестровских стоянках проявилось участие представителей фауны, предпочитающих пересеченные условия местности, — пещерных льва (Моло-дова I и V) и медведя (Выхватинцы), что можно связать с близостью Карпат.
Все это свидетельствует о том, что определенные группы мустьерского населения смогли адаптироваться к перигляциальным (хотя и не крайне суровым) условиям, возникшим на обширных пространствах Восточной Европы в начале валдайской эпохи. Процесс же перехода к верхнепалеолитическим культурам в середине валдайской эпохи (один из позднемустьерских слосв в пещере Ахштырь датирован торий-урановым методом в 36 тыс. л.н.) можно рассматривать как автохтонный, поскольку на ряде многочисленных стоянок фиксируются переходные слои от мустьерских к верхнепалеолитическим.
В существенно иных условиях, скорее близких к умеренным, без резких колебаний в сторону перигляциальной обстановки, протекал процесс развития мустьерских культур в Закавказье, которое следует рассматривать как особую провинцию.
С историей мустье и неандертальского человека Европы тесно связано развитие среднего палеолита Ближнего Востока. Как отмечает Д. Бар-Иозеф (геохронологические исследования по торий-урановому методу на стоянках Эль-Ковн и Зуттие), ашело-ябрудские культуры исчезают в интервале 150—100 тыс. л.н. и до конца первой половины последней ледниковой эпохи (стадия 3 океанской изотопно-кислородной кривой) происходит развитие мустьерских культур. Переход к верхнему палеолиту приходится на 43—40 тыс. л.н.
А. Леруа-Гуран, опираясь на результаты палинологических исследований в данном районе, отмечает, что последнему межледниковью и большей части первой половины наступившего затем оледенения соответствуют фазы увлажнения и облесенности. По ее данным, наиболее сильное облесение наступило после интерстадиалов аммерсфорт, брёруп и оддераде — в интервале 40—50 тыс. л.н. (анализ отложений со стоянок Раз-Эль-Кельб и Нар-Ибрагим). Палинологические данные из мустьерских местонахождений в долине р. Гула, полученные
М. Вейнстейн-Эврон; позволили ей считать, что весь мустьерский этап (особенно во второй его половине, 65—50 тыс. л.н.) характеризовался большей увлажненностью, чем сейчас.
Итак, региональный анализ, проведенный нами хотя и по отрывочным данным, позволяет наметить некоторые геоэкологические особенности временного отрезка существования мустьерских культур. Последнее межледниковье (микулинское, рисс-вюрмское, стадия 5е), когда мустьерские культуры получили уже достаточно широкое распространение, характеризовалось практически на всей территории существования мустьерцев в Европе и на Ближнем Востоке благоприятными условиями: теплыми, влажными, с преимущественным развитием широколиственной растительности.
Последующий, основной, этап развития мустьерских культур относился к первой половине валдайской эпохи (вюрмской, вислинской, стадии 4 изотопно-кислородной кривой). В это время (особенно в Европе) происходили существенные изменения в состоянии природных систем, связанные с похолоданием. Лесные ландшафты редуцировались, а открытые получили большее распространение. Имели место колебания климата межстадиального характера. Однако следует отметить, что в целом в отличие от более позднего этапа, отвечающего максимуму оледенения, лесной компонент и, следовательно, увлажненность играли существенную роль, ландшафты характеризовались большой мозаичностью.
По условиям обитания для этого этапа можно выделить две главные провинции, имевшие широтное положение. Первая — южная, куда входили Средиземноморское побережье на западе Европы, Апеннинский полуостров, Балканы, Закавказье и Ближний Восток. По сравнению с предшествовавшим межледниковьем экосистемы, в которых обитал человек, не испытали здесь кардинальных перестроек, хотя условия и стали более прохладными.
В существенно иных условиях оказался мустьерский человек в более северных районах, занимавших большую часть Европы. Эти районы можно назвать перигляциальными. Особенно суровые, подлинно криогумидные условия с биотопами, в которых участвовали арктические элементы (мамонт, шерстистый носорог, песец, а также карликовая березка), создались в восточной половине Европы. Ее можно выделить в особую, криогумидную, подпровинцию. В более западных районах, находившихся под более активным влиянием Атлантики, образовалась подпровинция с более мягким климатом: ее можно определить как прохладно-умеренную.
Очевидно, что условия обитания мустьерских людей в валдайс.кую эпоху были резко дифференцированными. С точки зрения взимодействия первобытного человека и окружающей среды, важно еще раз отметить, что определенные группы мустьерцев сумели приспособиться к условиям обитания в наиболее суровой, криогумидной, восточной подпровинции перигляциальной провинции, в которой они существовали на протяжении всего этапа, приобретая прогрессивные навыки в создании защитных приспособлений. В связи с этим вряд ли можно согласиться с высказываниями некоторых специалистов (Паунеску, Вебб) о том, что на Молодова V был обнаружен скорее заслон от ветра, а не остатки жилища. Палеогеографические условия свидетельствуют в пользу реконструкций овальных систем как жилищ.
Эпоха среднего палеолита оставляет еще много дискуссионного и в антропологическом отношении. Выше уже отмечалось, что некоторые специалисты рассматривают собственно неандертальцев в рамках только валдайской эпохи, а население более ранних этапов, начиная с рисса, они относят к антенеандерталь-цам и считают, что одна часть их бифуркировала в узкоспециализированных неандертальцев типа Кова Негро, а другая послужила непосредственной предшественницей сапиенсов. Как отмечает Ж. Риго, нет ясности в том, все ли мустьерские культуры принадлежали только неандертальцам. Среднепалеоли-
тический этап характеризовался, как следует из антропологических данных, большой пестротой. Напомним, что на мустьерской стоянке Староселье в Крыму был обнаружен человек с хорошо выраженными сапиентными чертами, а антропологическая находка из Заскальной характеризуется отчетливыми чертами неандертальца. В то же время на стоянке Сен-Сезер в слое, переходном к позднему палеолиту, был найден типичный неандерталец. Давно установлено одновременное существование групп так называемых узкоспециализированных неандертальцев (типа Ля Феррасси) и неспециализированных палеоантропов. П. Вандермершем и некоторыми другими исследователями была высказана идея, что часть широкоспециализированных неандертальцев (палеоантропов) в условиях наступившего похолодания начала вюрма переселилась из Западной Европы на Ближний Восток, где дала начало некоторым сапиентным группам.
Однако региональный подход позволяет говорить и о другом: наличие многослойных стоянок со слоями последовательного перехода от мустьерских к верхнепалеолитическим культурам в восточной, наиболее суровой, части перигляциальной провинции показывает, что эволюционный, автохтонный переход от неандертальского населения к сапиентному мог происходить и в суровых условиях, которые служили дополнительным стимулятором для прогрессивного развития.
По данным абсолютной хронологии, переход от мустье к верхнему палеолиту происходил в основном в интервале 40—30 тыс. л.н. Древнейшие позднепалеолити-ческие культуры на Ближнем Востоке имеют возраст около 42 тыс. лет, близки к ним переходные культуры на территории Венгрии и Польши. Я. Козловским высказывается предположение о том, что в Средней Европе переход происходил несколько позже, чем в более западных районах. Однако наличие дат около 35 тыс. лет для переходных слоев на западе (Сен-Сезер) и востоке (Ахштырь) Европы оставляет этот вопрос открытым. Возможно, ощутимой пространственной разновременности и не было.
