CC BY
2
Вестник Томского государственного университета. 2023. № 493. С. 82-88 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2023. 493. рр. 82-88
Научная статья УДК 81-112.2
doi: 10.17223/15617793/493/10
0 расположении местоименных атрибутов в современном русском языке
(в свете исторических данных)
Анастасия Сергеевна Улитова1,2
1 Институт русского языка им. В.В. Виноградова Российской академии наук, Москва, Россия 2 Университет «Синергия», Москва, Россия 12 ulitovs@mail.ru
Аннотация. Рассматривается порядок слов в атрибутивном словосочетании в современном русском языке. Материалом послужили записи русской разговорной речи. Определены факторы, влияющие на порядок слов в высказывании: наличие предлога и синтаксическая роль определяемого. При этом словопорядок в атрибутивном словосочетании не коррелирует с одушевленностью существительного, как это было в древнерусском языке.
Ключевые слова: древнерусский язык, старорусский язык, русская разговорная речь, порядок слов, атрибутивное словосочетание
Для цитирования: Улитова А.С. О расположении местоименных атрибутов в современном русском языке (в свете исторических данных) // Вестник Томского государственного университета. 2023. № 493. С. 82-88. doi: 10.17223/15617793/493/10
Original article doi: 10.17223/15617793/493/10
On the place of pronominal attributes in modern Russian (in light of historical data)
Anastasia S. Ulitova1,2
1 V.V. Vinogradov Russian Language Institute of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation
2 Synergy University, Moscow, Russian Federation 12 ulitovs@mail.ru
Abstract. The article aims to set the factors which influence the word order in the Standard Russian language, to determine whether some Old Russian peculiarities still exist in the contemporary Russian language. These peculiarities are: the attribute could be both prepositive and postpositive; its placement depended on many factors: part of speech (pronouns stand after the noun more often than adjectives); if a phrase has a preposition, the attribute tend to be prepositive; the phrase's context (in comparative sentences attributes were postpositive); some particular adjectives almost always were postpositive (i.e. bozhiy); in some dialects a plural noun tended to follow an adjective, while a single noun precedes an attribute (po starym granyam, but shum velikoi); set expressions had a standard word order (vsea Rusi); in some texts of the 17th century the noun's animacy influenced on the attribute's position: in this case, the possessive pronoun tended to be postpositive (muzha moego, but moe pomest'e). The article explores the problem of the word order in an attributive phrase. I analyzed the records of Russian colloquial speech from the Russian National Corpus, spokencorpora.ru, Russian Colloquial Speech - a book by L. Kapanadze and E. Zemskaya. The continuous sampling method, examples' counting and analysis (which includes chi-square (X2) test and finding of phi (ф) coefficient so that the conclusions are more precise) were used. I found that in the Standard Russian language the attribute's position does not depend on the noun's animacy (all the variants are possible: svoei lyubovnitse / u zheny ego / zavod ego / vash dom; this peculiarity existed in the Old Russian Language and still exits in some Russian dialects). The reason of the tendency's absence may be the Church Slavonic language's influence (where the possessives were postpositive notwithstanding the noun's animacy; this "artificial" word order existed in the Standard Russian language in the 18th and 19th centuries, and it was pushed out by the attribute's preposition). But a preposition and the noun's case still influence the word order, as it was in the Old Russian language (postpositions occur only in Nom. and Acc. cases, without prepositions). Another observation is that the postpositive attributes' percentage decreased significantly from the 1960s till the 2010s (from 13% to 8%). It may be explained by the written language's influence. The analysis also revealed, that in our speech we have some expressions with a set word order (moi soboleznovaniya). This allows suggesting that some Old Russian peculiarities still exist in the contemporary Russian language, but Russian dialects are closer to the ancient form.
Keywords: Old Russian language, Great Russian language, Russian colloquial speech, word order, attributive phrase
© Улитова А.С., 2023
For citation: Ulitova, A.S. (2023) On the place of pronominal attributes in modern Russian (in light of historical data). Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 493. рр. 82-88. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/493/10
Введение
Порядок расположения атрибутов в современном русском языке существенно отличается от словопо-рядка древнерусского языка, где постпозиция определения относительно определяемого слова встречалась гораздо чаще, чем в наши дни, и зависела от множества факторов [1]: части речи атрибута (так, прилагательные стояли в препозиции чаще, чем местоимения [2. Р. 23]), наличия в именной группе предлога (в предложных словосочетаниях определение чаще всего предшествовало определяемому [3. С. 44]), значения определяемого (при существительных, обозначающих живое существо, атрибут чаще располагался постпозитивно, чем при существительных, обозначающих предметы [4. Р. 553; 5. С. 147]), контекста (при противопоставлении и перечислении прилагательные стремились к постпозиции [6. С. 103-104]).
По современным нормам при нейтральном слово-порядке согласованное определение должно стоять перед определяемым [7. § 2145]. Постпозиция атрибута связана либо с поэтической окраской текста, либо с экспрессией [8. Р. 43-45]. Однако русская разговорная речь показывает большую близость древнерусскому состоянию, чем письменные тексты [9. С. 211-213]1. Так, обнаружено, что процент постпозитивных определений в устной речи существенно выше, чем в письменных произведениях2: от 8 [11. С. 23] до 12% [12. С. 172-173]. В некоторых русских диалектах сохраняется еще одна особенность, характерная для древнерусского синтаксиса, - это зависимость порядка слов в атрибутивном словосочетании от одушевленности определяемого [13. С. 170]. Это явление наиболее заметно в словосочетаниях с притяжательными местоимениями, так как они более свободно располагались в именной группе и по своему статусу приближались к энклитикам [14. С. 287]. Весьма возможно, что это реликт категории неотчуждаемой принадлежности [15. С. 55], которая встречается в некоторых полинезийских языках [16]. О том, сохранилось ли влияние одушевленности существительного на положение притяжательного местоимения в русской разговорной речи, пока неизвестно3. Данному вопросу и посвящено исследование.
В качестве материалов взяты примеры из книги [17], аудиозаписи устного подкорпуса НКРЯ, аудиозаписи spokencorpora.ru (подкорпус «Истории о подарках и катании на лыжах»).
При сборе материала был соблюден принцип, примененный авторами книги [17]: отобраны только записи из Москвы и Санкт-Петербурга, примеры разбиты по разным десятилетиям: 1960-1970-е, 2000-е, 2010-е гг.
1960-е гг.
Материалы, собранные Е.А. Земской и Л.А. Ка-панадзе, не рассматривались с точки зрения порядка слов в атрибутивных словосочетаниях, так же как и
связь одушевленности и порядка слов в атрибутивном словосочетании.
Из 176 двухкомпонентных атрибутивных словосочетаний с притяжательными местоимениями в 153 примерах определение стоит в препозиции и в 23 примерах - в постпозиции (87 / 13%):
Препозиция: Моя семья прожила там восемь лет (с. 82); Вдруг приехала наша Марина (с. 98); Ее дочка была знакома с этой... чемпионкой по теннису (с. 151); Где твоя кукла? (с. 195) и т.д.
Постпозиция: Они такие смешные! Та-та! Колю-чечки мои (с. 244); Кукла твоя /я не знаю где (с. 195); Ну / как Майя мама ваша? (с. 103) и т.д.
Среди примеров с препозицией атрибута в 39 случаях встретилось одушевленное определяемое существительное (25%) и в 114 словосочетаниях - неодушевленное (75%). Среди постпозитивных атрибутов 9 относятся к одушевленному существительному (39%) и 14 - к неодушевленному (61%):
Препозиция с одуш. сущ.: Только... неожиданно / что это ваша дочь (с. 62); Коля / познакомься // это (пауза) моя сестра (с. 68).
Препозиция с неодуш. сущ.: Это наверно ваше место? (с. 68); А я схватил свои вещички /вижу кусты рядом / скорей в кусты (с. 83).
Постпозиция с одуш. сущ.: Девочка моя подросла (с. 116).
Постпозиция с неодуш. сущ.: Куда я дела эту сумочку свою? (с. 112); Разговор тоже наш первой встречи был потрясающий (с. 101) и т.д.
Выяснить, насколько значима разница в процентном соотношении между случаями с препозицией и постпозицией атрибута, поможет вычисление статистически значимого отклонения, примененное Ф.Р. Минлосом для исследования древнерусских, древнечешских и древнехорватских текстов [18. Р. 85] (этот метод достаточно давно используется для статистических исследований математиками, ее автор -К. Пирсон). К сожалению, эта операция пока редко применяется в работах по филологии [19. С. 119].
Чтобы узнать, насколько значима разница между препозицией и постпозицией определения при одушевленных и неодушевленных существительных, возьмем общее число примеров с определением, присоединяющимся к неодушевленному существительному (всего таких словосочетаний 128: 114 примеров с препозицией местоимения и 14 - с постпозицией), затем проанализируем все примеры с одушевлённым определяемым (их 48; напомним, что в 39 из них атрибут стоял левее определяемого и в 9 - правее). Незначительную разницу в количестве примеров можно списать на случайность и погрешность (это называется стандартным отклонением), чтобы сказать, что разница существенна, нужно, чтобы она была значительно больше стандартного отклонения. Стандартное отклонение для группы примеров с неодушевленным существительным вычисляется следующим способом:
с (стандартное отклонение) = х 14) : (114+14) = = 3,5 примера4 (что равно 2% от 128 - общего числа примеров с неодушевленными существительными).
Вычислим подобным образом стандартное отклонение для примеров с одушевленными существительными:
с = ^(39 х 9) : (39 + 9) = 2,7 примера (что равно 5% от 48 - общего числа примеров с одушевленным существительным).
Статистически значимое отклонение должно быть больше суммы обеих полученных величин (2 и 5% соответственно равно 7%), иначе результаты непоказательны и различия можно списать на флуктуацию. Напомним, что в примерах с препозицией притяжательного местоимения доля словосочетаний с одушевленным существительным составляла 25%, а в случаях с постпозитивным атрибутом - 39%; разница в 14% больше упомянутых выше 7%, таким образом, можно было бы предположить, что в русской разговорной речи, по крайней мере, в 19601970-е гг. имелась связь позиции атрибута с одушевленностью определяемого, однако нужно обратить внимание на то, что все примеры с постпозитивным местоимением при одушевленном существительном - это беспредложные словосочетания, где существительное является подлежащим (в случае с препозицией атрибута разнообразия в примерах больше): Таня вам звонила / Тата ваша (с. 52); Девочка моя подросла (с. 116); Там знакомый мой (с. 116); Но я их сделала / не знаю //Наталья отказалась моя (с. 180) и т.д.
В итоге можно утверждать, что именно синтаксическая роль определяемого и наличие/отсутствие предлога в именной группе определяют позицию притяжательного местоимения (подобная гипотеза была высказана и Ф.Р. Минлосом при анализе некоторых древнерусских рукописей [20. С. 295]). То, что в данной позиции встречаются в основном одушевленные существительные, - факт вторичный.
2000-е гг.
Материалы Брокепсогрога (http://spokencorpora.ru/ showcorplist.py: «Подарки» и «Катание на лыжах») отобраны по тому же принципу, что и материалы Земской и Капанадзе: записи производились в Москве в 2003-2004 гг. Все информанты являются москвичами, их возраст на момент записи - от 20 до 30 лет5. Общая длительность звучания - около 35 минут; объем корпуса - около 4,5 тысяч словоупотреблений.
Несмотря на достаточно большой объем корпуса, примеров с притяжательными местоимениями немного (50)6. Примечательно, что почти все определения сочетаются с одушевленными существительными, что, вероятно, объясняется прагматикой текста (идет разговор о людях). По сравнению с записями 1960-х гг. процент препозитивных притяжательных местоимений стал больше: 94 (47 примеров) против 87%:
М30: На этом и /{закончился,,, его -{замечательный /-день1...
М22: у нашей /мамы как раз нету \машины.
М22: /решил /подарить своей любовнице \подарок.
Отметим, что, как и в более ранних записях из [17], немногочисленные случаи с постпозитивными притяжательными местоимениями - это беспредложные
словосочетания с существительными, стоящими в именительном падеже (как уже было сказано выше, при данных условиях атрибут стоял после определяемого еще в древнерусскую эпоху [14. С. 281-282]): Ж24: И \дети вроде как его /-{подбежа-али... М22: а-а /Константин наш - главный \герой, ... (0.07) \который, - ■■■(0.63) ээ(0.48) не будь Лдураком /взял да и /приобрел машину \игрушечную.
Таким образом, и в данном корпусе не удалось выявить связь порядка слов в атрибутивном словосочетании с одушевленностью определяемого. 2010-е гг.
Данные устного подкорпуса НКРЯ (ruscorpora.ru) за 2019 г., как и предыдущие материалы, показывают, что притяжательное местоимение в большинстве случаев ставится в препозицию, однако процентное соотношение препозиции и постпозиции для каждого местоимения разное [22]:
мой: 17 примеров с препозицией / 2 с постпозицией (89 / 11%);
свой: 42 / 3 (93 / 7%); наш: 20 / 5 (80 / 20%); твой: 58 / 3 (95 / 5%);
Ваш (в этикетном употреблении): 72 / 1 (99% / 1%); ваш (мн. ч.): 21 / 3 (87,5 / 12,5%); его, ее, их: 79 / 10 (89 / 11%); Всего: 309 примеров / 27 (92 / 8%). Из анализа исключены устойчивые выражения со стандартным порядком слов (например, восклицания «мать твою, боже мой», где местоимение преимущественно постпозитивно).
В большинстве случаев постпозитивное местоимение употребляется с неодушевленным существительным8: Расширить знания свои / да? Я ознакомился с сайтом с вашим вчера; Даа... Ты толщину ее видела? И выгода их / к сожалению / в этом. Исключение составляет местоимение «наш», которое, как и в древнерусскую эпоху, чаще (в 3 примерах из 5) стоит в постпозиции с одушевленным существительным [23. С. 72]:
Я помню детский сад / помню двор наш; Сначала у этой мы были... тренер наш - Лобанова Элиза Вячеславовна/а потом уже/когда я была в девятом классе/ к нам пришла чемпионка мира пятьдесят/ какого/ седьмого года - Соленкова/ такая была Людмила;
И он рассказывал / как все бегали в поисках картинки утонувшего слона / чтобы с этого начать / привлечь внимание зрителя. Спор наш заключался вот в чем. Я говорил /если всегда начинать с этого /со слона / то постепенно зритель станет понимать / что это важная новость;
Филочка9! Филочка наш! Красавец! Кстати /она очень хорошо водит. Аа видел ээ Макара. Он тоже довольно-таки неплохо поживает. Друг наш детства - всего 5 примеров.
Тем не менее нельзя достоверно утверждать, что позиция притяжательного местоимения «наш» связана с одушевленностью определяемого, так как можно заметить, что все определяемые существительные стоят в именительном падеже (в позиции субъекта).
Кроме падежа, в котором стоит атрибутивное словосочетание, и наличия/отсутствия в именной группе предлога, на позицию местоимения могут влиять и другие факторы.
На расположение местоимения «ваш» влияет его значение: если это форма вежливого обращения к одному собеседнику, то атрибут стоит почти исключительно в препозиции (72 примера против одного постпозитивного употребления):
Как она приходила / мать / на собрания/ она говорила / «Ваша Лена только своим трудом всего добилась»;
По сравнению с сельской жизнью городская жизнь сильно в Вашем преставлении отличалась / когда вы переехали в город?
Примечательным кажется тот факт, что устойчивая препозиция местоимений во время этикетного, официального общения (а именно для него и характерно обращение на Вы) - явление не новое: анализ устойчивых выражений и этикетных формул, которые встретились в записях 1960-х гг. [17], показал, что атрибуты в данном контексте так же, как и в современных записях, стояли перед определяемым: Я разделяю Ваши сомнения (с. 302); Сомневаюсь в вашей правоте (с. 302) и т. д. Стандартный порядок слов, нейтральный с точки зрения современных норм словорасположения, объясняется тем, что фраза воспроизводится целиком и в ней отсутствует экспрессия.
Если же местоимение «ваш» употребляется по отношению к нескольким людям (в своем исконном значении), то его постпозиция становится возможной, однако предпочтительным остается препозитивное расположение:
Препозиция: Вот старший брат опять же вашего10 пельменя - это наши подкогыля; Вот кооператив / вы сами собрались / вам выдали участок/ вы оплатили документацию / потом вы за котлован заплатите / за первый этаж / вас никто не обманет / это ваш дом / ваша земля; А сторожа сидят в таком полуалкогольном состоянии /я захожу /говорю / я ваш новый директор - всего 21 пример.
Постпозиция: Я тут недавно / знаешь / это / видела/ смотрю ко мне в гости заходила Майка / ваша / ваша Майя; Просто можно сказать / что вы были более общительными. Да? И вот ваши взаимоотношения были... вы были ближе / вы были дружнее / вы были / как вот сказать / вы куда-то ходили вместе. Вот я всегда помню первый класс ваш; Я ознакомился с сайтом с вашим вчера - всего 3 примера.
Таким образом, местоимение «ваш» в подавляющем большинстве случаев препозитивно (при этом в раннедревнерусскую эпоху «ваш», как и другие притяжательные местоимения, располагалось после определяемого [24. С. 61, 113]). Постпозиция определения не зависит от одушевленности определяемого. Вероятно, говорящий интонационно выделяет существительное, ставя определение в конец словосочетания. Как известно, коммуникативная значимость определяемого может повышаться за счет постпозиции атрибута [9. С. 213]. Это явление было обнаружено и в текстах УХП в. [25. С. 31].
Притяжательные местоимения «его», «ее», «их» в 89% примеров стоят перед определяемым и в 11% - после. В большинстве примеров с постпозицией атрибута определяемым является неодушевленное существительное. Таким образом, расположение этих местоимений, вероятно, не зависит от одушевленности существительного.
Препозиция: Почему они тогда воспринимаются как средний класс? Стиль жизни их работа; ее тетя живет на станции Новоподрезково; квартира / на него оформленная / однокомнатная / аа в которой он жил с братом и с его женой и т. д.
Всего 79 примеров.
Постпозиция: А еще один из... из первых наборов его; бабушке вдруг аа приходит письмо от дедушки из Химок - он в Химках остался - что завод его эвакуируют; И еще я помню / тогда Петров - композитор / ну Олег Петров - вот вся музыка его / он набирал девиц; Причем муж ее работает на перспективу / он поработает год / получая мало / а потом он будет получать достойно; А еще какие-то лозунги их тех времен не вспоминаете? и т. д.
Всего 10 примеров.
Выводы
Таким образом, можно наблюдать, что процент препозиции притяжательных местоимений в русской разговорной речи постоянно увеличивается в течение последних десятилетий (с 87% в записях 1960-х гг. до 92% в записях 2000-2010-х гг.). Если в 60-е гг. еще существовала вероятность того, что расположение атрибута зависело от одушевленности определяемого, то в записях 2000-2010-х гг. эта зависимость не обнаружена. Возможно, тот факт, что данная связь сохранилась в диалектах (это было доказано ранее в [13]), но исчезла из литературной разговорной речи, объясняется влиянием церковнославянского языка на литературную речь и отсутствием этого влияния на диалекты, ведь известно, что нормы словопо-рядка в XIX в. предписывали постпозитивное расположение местоимений [26. С. 177], что объясняется именно давлением церковнославянского синтаксиса11 [29. С. 70]. Таким образом, связь одушевленности определяемого с позицией атрибута, вероятно, исчезла из русского литературного языка под воздействием церковнославянского, где такого явления не было. Впоследствии, с уменьшением этого воздействия, искусственный словопорядок стал употребляться все реже, современные нормы пришли на смену нормам ХУШ-Х1Х вв., но влияние одушевленности определяемого на атрибут уже не могло быть восстановлено. Тем не менее, как и в некоторых древнерусских текстах [3. С. 72-78], в русской разговорной речи обнаружено влияние падежа определяемого слова и наличие предлога в именной группе на порядок слов: постпозиция атрибута, как правило, наблюдается в беспредложных словосочетаниях, где существительные чаще всего стоят в именительном падеже [30].
Тенденция к увеличению количества препозитивных атрибутов не нова: неоднократно отмечалось, что в письменных текстах с XVIII в. наблюдается рост количества всех видов препозитивных определений [31. С. 132].
Примечания
1 Кроме того, в разговорной речи до сих пор сказывается влияние контекста на положение атрибута: при противопоставлении и перечислении определения стоят правее определяемого [9. С. 209-211].
2 Отчасти это может объясняться спонтанностью и линейным характером устной речи [10. С. 190].
3 В письменной речи эта зависимость проявить себя не может, так как норма предписывает определениям препозицию.
4 114 - это количество примеров с препозитивным атрибутом при неодушевленном существительном; 14 - количество примеров с постпозитивным атрибутом при неодушевленном существительном.
5 М и Ж - это пол информантов, а цифры после букв - их возраст.
6 Любопытно, что в разговорной речи местоименные атрибуты, в принципе, встречаются чаще, чем прилагательные и числительные. В художественной речи наблюдается обратная тенденция: прилагательные преобладают над атрибутивными местоимениями [21. С. 150].
7 Сохранен способ записи, использованный на сайте spokencorpora. Знаки / и \ обозначают интонацию повышения и понижения.
8 Цит. по: [23]. URL: https://ruscorpora.ru/new/search-spoken.html (дата обращения: 23.03.2023).
9 Это кличка попугая.
10 Имеются в виду русские люди.
11 Причиной, по которой постпозиция притяжательных местоимений стабильно встречается в церковнославянских текстах, было влияние древнегреческого [27. С. 15] и, возможно, даже древнееврейского языка, где существовала грамматическая категория притяжательности, выражаемая притяжательными суффиксами [28. С. 102], которые, соответственно, должны были при переводе стать постпозитивными притяжательными местоимениями.
Список источников
1. Санников В.З. Согласованное определение // Сравнительно-исторический синтаксис восточнославянских языков. Члены предложения. М. : Наука, 1968. С. 47-95.
2. Minios P.R. Prenominal and Postnominal Position of Adjective Attributes in Old Russian // Russian Linguistics. 2012. Vol. 36, is. 1. P. 21-40.
3. Widnas M. La position de l'adjectif épithe'te en vieux russe. Helsingfors. 1953. 197 c.
4. Worth D. Animacy and adjective order: the case of новъгородьскъ. An explanatory microanalysis // International Journal of Slavic Linguistics and Poetics. 1985. № 31/32. P. 533-554.
5. Казаковцева О.С. Позиция местоименного атрибута в древнерусских текстах эпистолярного жанра // Вестник Череповецкого государственного университета. 2019. № 2. С. 147-154.
6. Лаптева О. А. Расположение древнерусского одиночного прилагательного // Славянское языкознание. М., 1959. С. 98-112.
7. Русская грамматика / под ред. Н.Ю. Шведовой. М., 1980: URL: http://rusgram.narod.ru (дата обращения: 23.03.2023).
8. Benson M. Attributive postposition in modern Russian // Revue de études slaves, 36. f. 1-4. 1959. P. 41-46.
9. Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис. 3-е изд. М. : URSS, 2007. 396 с.
10. Ильминская Н.И. Конструкции, не дающие единой интонационной модели предложения // Русская разговорная речь. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1970. С. 190-195.
11. Сиротинина О.Б. Порядок слов в русском языке: 2-е изд., стереотипное. М. : URSS, 2003. 172 с.
12. Сай С. О порядке слов в русском атрибутивном словосочетании (по данным анализа разговорной речи) // Русская филология. 12. Сборник научных работ молодых филологов. Тарту : Тартусский ун-т, 2001. С. 171-178.
13. Улитова А.С. Связь одушевленности существительного с порядком слов в высказывании в древнерусских текстах и современных диалектах // Четвертые Моисеевские чтения: Национальные и региональные особенности языка : материалы Всерос. (с междунар. участием) науч. конф. Оренбург : Оренбург. книга, 2018. С. 167-171.
14. Минлос Ф.Р. Что притягивает притяжательные местоимения? Или линейная позиция атрибутов // Вопросы русского языкознания XIII. Фонетика и грамматика: настоящее, прошедшее и будущее: к 50-летию научной деятельности С.К. Пожарицкой. М. : Изд-во Моск. унта, 2010. С. 279-290.
15. Minlos P.R. Some controversies concerning possessive noun placement in Old Russian // Зборник Матице Српске за филологию и лингвистику. LIV / 2. Нови Сад, 2011. С. 53-59.
16. Журинская М.А. Именные посессивные конструкции и проблема неотторжимой принадлежности // Категории бытия и обладания в языке. М. : Наука, 1977. С. 194-258.
17. Русская разговорная речь. Тексты / отв. ред. Е.Л. Земская, Л. А. Капанадзе. М. : Наука, 1978. 485 с.
18. Minlos P.R. Word Order in Adjective-Noun Pairs Inside and Outside the Prepositional Phrase: A Contribution to the 15th International Congress of Slavists (Minsk, 2013) // Slovene. International Journal of Slavic Studies. 2012. № 2. P. 81-94.
19. Улитова А.С. О связи числа и порядка слов в именной группе с одиночным атрибутом (на материале текстов XVII века) // Филология и культура. 2020. № 1 (59). С. 113-120.
20. Минлос Ф.Р. Линейное положение прилагательных в древнерусском: возвращаясь к статье Д. Ворта // Русский язык в научном освещении. 2010. № 2. С. 287-296.
21. Кузнецова Н.И. Атрибутивные словосочетания в русской разговорной речи // Русская разговорная речь. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1970. С. 150-154.
22. Национальный корпус русского языка. URL: http://ruscorpora.ru (дата обращения: 23.03.2023).
23. Улитова А.С. Об атрибутивных словосочетаниях в «Извете старца Варлаама» и крестоцеловальных грамотах Василия Шуйского // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. 2021. Т. 43, № 5. С. 71-76.
24. Обнорский С.П. Очерки по истории русского литературного языка старшего периода. М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1946. 200 с.
25. Жихарева Н.Д. Синтаксис простого предложения в языке Уложения 1649 г. и его связь с народно-разговорной речью // Сравнительно-исторические исследования русского языка. Воронеж : Изд-во Воронеж. ун-та, 1980. С. 29-33.
26. Востоков А.Х. Русская грамматика. 12-е изд. СПб. : Типография Глазунова, 1874. 216 с.
27. Савельев В.С. Синтаксические особенности языка переводных церковнославянских юридических текстов : автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1998. 16 с.
28. Грилихес Л. Практический курс древнееврейского языка. М. : Изд-во Свято-Владимирского братства, 2006. 254 c.
29. Ковтунова И.И. Порядок слов в русском литературном языке XVIII - I трети XIX в. Пути становления современной нормы. М. : Изд-во АН СССР, 1969. 231 с.
30. Гаспаров М.Л. Порядок слов «определение - определяемое» // Московский лингвистический журнал. 1996. № 2. С. 130-135.
31. Медведев К.М. К вопросу о строении и функции определительного сочетания слов с согласованием в художественной речи (На материале автобиографической трилогии М. Горького) // Ученые записки Свердловского педагогического института. 1966. № 45. С. 43-60.
References
1. Sannikov, V.Z. (1968) Soglasovannoe opredelenie [Agreed attribute]. In: Borkovskiy, V.I. (ed.) Sravnitel'no-istoricheskiy sintaksis vostochnoslavyanskikhyazykov. Chlenypredlozheniya [Comparative-Historical Syntax of East Slavic Languages. Parts of the sentence]. Moscow: Nauka. pp. 47-95.
2. Minlos, P.R. (2012) Prenominal and Postnominal Position of Adjective Attributes in Old Russian. Russian Linguistics. 1 (36). pp. 21-40.
3. Widnas, M. (1953) La position de l'adjectif épithete en vieux russe. Helsingfors: [s.n.].
4. Worth, D. (1985) Animacy and adjective order: the case of nov"gorod'sk". An explanatory microanalysis. International Journal of Slavic Linguistics and Poetics. 31/32. pp. 533-554.
5. Kazakovtseva, O.S. (2019) Pozitsiya mestoimennogo atributa v drevnerusskikh tekstakh epistolyarnogo zhanra [Position ofthe pronominal attribute in Old Russian texts of the epistolary genre]. Vestnik Cherepovetskogo gosudarstvennogo universiteta. 2. pp. 147-154.
6. Lapteva, O.A. (1959) Raspolozhenie drevnerusskogo odinochnogo prilagatel'nogo [Location of the Old Russian single adjective]. In: Slavyanskoe yazykoznanie [Slavic Linguistics]. Moscow: [s.n.]. pp. 98-112.
7. Shvedova, N.Yu. (ed.) (1980) Russkaya grammatika [Russian Grammar]. Moscow: [s.n.]. [Online] Available from: http://rusgram.narod.ru. (Accessed: 23.03.2023).
8. Benson, M. (1959) Attributive postposition in modern Russian. Revue de études slaves. 1-4 (36). pp. 41-46.
9. Lapteva, O.A. (2007) Russkiy razgovornyy sintaksis [Russian Colloquial Syntax]. 3rd ed. Moscow: URSS.
10. Il'minskaya, N.I. (1970) Konstruktsii, ne dayushchie edinoy intonatsionnoy modeli predlozheniya [Constructions that do not provide a single intonation model of a sentence]. In: Sirotinina, O.B. (ed.) Russkaya razgovornaya rech' [Russian Colloquial Speech]. Saratov: Saratov State University. pp. 190-195.
11. Sirotinina, O.B. (2003) Poryadok slov v russkom yazyke [Word Order in Russian]. 2nd ed. Moscow: URSS.
12. Say, S.S. (2001) O poryadke slov v russkom atributivnom slovosochetanii (po dannym analiza razgovornoy rechi) [On the order of words in Russian attributive phrases (according to the analysis of colloquial speech)]. In: Frayman, T. & Palikova, O. (eds) Russkaya filologiya. 12. Sbornik nauchnykh rabot molodykh filologov [Russian Philology. 12. Collection of research works of young philologists]. Tartu: University of Tartu. pp. 171-178.
13. Ulitova, A.S. (2018) [The connection between the animacy of a noun and the order of words in a statement in ancient Russian texts and modern dialects]. Chetvertye Moiseevskie chteniya: Natsional'nye i regional'nye osobennosti yazyka [Fourth Moiseev Readings: National and regional features of the language]. Proceedings of the All-Russian Conference. Orenburg. 22-24 November 2018. Orenburg: Orenburg. kniga. pp. 167-171. (In Russian).
14. Minlos, F.R. (2010) Chto prityagivaet prityazhatel'nye mestoimeniya? Ili lineynaya pozitsiya atributov [What attracts possessive pronouns? Or the linear position of attributes]. In: Remneva, M.L. & Knyazev, S.V. (eds) Voprosy russkogo yazykoznaniya XIII. Fonetika i grammatika: nastoyashchee, proshedshee i budushchee [Questions of Russian Linguistics XIII. Phonetics and grammar: present, past and future]. Moscow: Moscow State University. pp. 279-290.
15. Minlos, P.R. (2011) Some controversies concerning possessive noun placement in Old Russian. In: ZbornikMatitse Srpskeza filologiyu i lingvistiku. Vol. 54/2. Novi Sad: Novi sad Matitsa srpska. pp. 53-59.
16. Zhurinskaya, M.A. (1977) Imennye posessivnye konstruktsii i problema neottorzhimoy prinadlezhnosti [Nominal possessive constructions and the problem of inalienable belonging]. In: Yartseva V.N. (ed.) Kategorii bytiya i obladaniya vyazyke [Categories of Being and Possession in Language]. Moscow: Nauka. pp. 194-258.
17. Zemskaya, E.L. & Kapanadze, L.A. (eds) (1978) Russkaya razgovornaya rech'. Teksty [Russian Colloquial Speech. Texts]. Moscow: Nauka.
18. Minlos, P.R. (2012) Word Order in Adjective-Noun Pairs Inside and Outside the Prepositional Phrase: A Contribution to the 15th International Congress of Slavists (Minsk, 2013). Slovène. International Journal of Slavic Studies. 2. pp. 81-94.
19. Ulitova, A.S. (2020) O svyazi chisla i poryadka slov v imennoy gruppe s odinochnym atributom (na materiale tekstov XVII veka) [On the connection between the number and order of words in a noun phrase with a single attribute (based on texts of the 17th century)]. Filologiya i kul'tura. 1 (59). pp. 113-120.
20. Minlos, F.R. (2010) Lineynoe polozhenie prilagatel'nykh v drevnerusskom: vozvrashchayas' k stat'e D. Vorta [Linear position of adjectives in Old Russian: returning to the article by D. Worth]. Russkiy yazyk v nauchnom osveshchenii. 2. pp. 287-296.
21. Kuznetsova, N.I. (1970) Atributivnye slovosochetaniya v russkoy razgovornoy rechi [Attributive phrases in Russian colloquial speech]. In: Sirotinina, O.B. (ed.) Russkaya razgovornaya rech' [Russian Colloquial Speech]. Saratov: Saratov State University. pp. 150-154.
22. Natsional'nyy korpus russkogo yazyka [Russian National Corpus]. (n.d.) [Online] Available from: http://ruscorpora.ru. (Accessed: 23.03.2023).
23. Ulitova, A.S. (2021) Ob atributivnykh slovosochetaniyakh v "Izvete startsa Varlaama" i krestotseloval'nykh gramotakh Vasiliya Shuyskogo [On attributive phrases in the Denunciation of Elder Varlaam and the letters of the cross by Vasily Shuisky]. Uchenye zapiski Petrozavodskogo gosudarstvennogo universiteta. 5 (43). pp. 71-76.
24. Obnorskiy, S.P. (1946) Ocherkipo istorii russkogo literaturnogoyazyka starshegoperioda [Essays on the History of the Russian Literary Language of the Older Period]. Moscow-Leningrad: USSR AS.
25. Zhikhareva, N.D. (1980) Sintaksis prostogo predlozheniya v yazyke Ulozheniya 1649 g. i ego svyaz' s narodno-razgovornoy rech'yu [The syntax of a simple sentence in the language of the Code of 1649 and its connection with folk speech]. In: Barannikova, L.I. et al. (eds) Sravnitel'no-istoricheskie issledovaniya russkogo yazyka [Comparative and Historical Studies of the Russian Language]. Voronezh: Voronezh State University. pp. 29-33.
26. Vostokov, A.Kh. (1874) Russkaya grammatika [Russian Grammar]. 12th ed. Saint Petersburg: Tipografiya Glazunova.
27. Savel'ev, V.S. (1998) Sintaksicheskie osobennosti yazyka perevodnykh tserkovnoslavyanskikh yuridicheskikh tekstov [Syntactic features of the language of translated Church Slavonic legal texts]. Abstract of Philology Cand. Diss. Moscow.
28. Grilikhes, L. (2006) Prakticheskiy kurs drevneevreyskogo yazyka [Practical Course of the Hebrew Language]. Moscow: Izd-vo Svyato-Vladimirskogo bratstva.
29. Kovtunova, I.I. (1969) Poryadok slov v russkom literaturnom yazyke XVIII — I treti XIX v. Puti stanovleniya sovremennoy normy [Word Order in the Russian Literary Language of the 18th - First Third of the 19th Century. Ways of becoming a modern norm]. Moscow: USSR AS.
30. Gasparov, M.L. (1996) Poryadok slov "opredelenie - opredelyaemoe" [Word order "definition - definable"]. Moskovskiy lingvisticheskiy zhurnal. 2. pp. 130-135.
31. Medvedev, K.M. (1966) K voprosu o stroenii i funktsii opredelitel'nogo sochetaniya slov s soglasovaniem v khudozhestvennoy rechi (Na materiale avtobiograficheskoy trilogii M. Gor'kogo) [On the question of the structure and function of a definitive combination of words with agreement in artistic speech (Based on the material of M. Gorky's autobiographical trilogy)]. Uchenye zapiski Sverdlovskogo pedagogicheskogo instituta. 45. pp. 43-60.
Информация об авторе:
Улитова А. С. - канд. филол. наук, научный сотрудник отдела древнерусского языка Института русского языка им. В.В. Виноградова Российской академии наук (Москва, Россия); доцент кафедры филологии Университета «Синергия» (Москва, Россия). E-mail: ulitovs@mail.ru
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. Information about the author:
A.S. Ulitova, Cand. Sci. (Philology), research fellow, V.V. Vinogradov Russian Language Institute of the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russian Federation); associate professor, Synergy University (Moscow, Russian Federation). E-mail: ulitovs@mail.ru
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 06.07.2022; одобрена после рецензирования 29.03.2023; принята к публикации 08.09.2023.
The article was submitted 06.07.2022; approved after reviewing 29.03.2023; accepted for publication 08.09.2023.
