CC BY
16
О ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ СЕЛЬСКОЙ МЕСТНОСТИ КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ И ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ РАЗЛИЧИЯХ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ НА СЕЛЕ
Г. М. Федоров ©
Балтийский федеральный университет им. И. Канта, 236041, Россия, Калининград, ул. А. Невского, 14
Поступила в редакцию 15.05.2023 г. Принята к публикации 03.08.2023 г. doi: 10.5922/2079-8555-2023-3-7 © Федоров Г М., 2023
Статья посвящена проблемам развития сельской местности эксклавной Калининградской области — ее сельского хозяйства, населения и расселения в их взаимных и внешних связях. На основе сравнительно-географического, экономико-статистического и картографического анализа с использованием официальных статистических данных показано, что с начала 2000-х гг. объемы сельскохозяйственного производства в области увеличиваются быстрее, чем в среднем по стране за счет развития крупных организаций, тогда как в домашних и крестьянских (фермерских) хозяйствах темпы роста намного ниже. Развитие обеспечивается за счет роста производительности труда при существенном сокращении численности занятых, что побуждает сельских жителей заниматься другими видами деятельности или искать работу в городах, переезжая туда или совершая маятниковые миграции. При этом численность сельского населения в Калининградской области, в отличие от большинства субъектов РФ возрастает благодаря притоку населения из других регионов страны и ближнего зарубежья. Прирост, в соответствии с концепцией поляризации, обеспечивают расположенные на западе области пригородные муниципалитеты, тогда как восточная периферия теряет сельское население за счет как естественной убыли (характерной для области в целом), так и миграционного оттока. Восточные муниципалитеты обладают демографическим потенциалом роста численности населения в трудоспособном возрасте, тогда как на западе области он отсутствует. В регионе осуществляется политика поддержки села, особенно периферийных восточных муниципалитетов, но требуется ее усиление и разработка стратегии пространственного развития области, учитывающей изложенные в статье предложения.
Ключевые слова:
Калининградская область, сельская местность, сельское хозяйство, динамика населения, сельское расселение, территориальные различия, поляризация
Введение
Проблемам пространственной дифференциации и прежде всего периферизации села посвящены многочисленные научные труды как в России, так и за рубежом. Многие заложенные в них идеи использованы при написании данной статьи.
Для цитирования: Федоров Г.М. О пространственной дифференциации сельской местности Калининградской области и территориальных различиях социально-экономической политики на селе // Балтийский регион. 2023. Т. 15, №3. С. 117-139. doi: 10.5922/2079-8555-2023-3-7.
БАЛТИЙСКИЙРЕГИОН ► 2023 ► Т.15 ► №3
Развитие экономики и расселения сельской местности во всем мире во многом обусловлено закономерностями центр-периферийных отношений, поляризацией территории, на что первым обратил внимание Ф. Перру [26].
Одна из известных концепций, разработанная в нашей стране, — концепция «поляризованной биосферы» Б. Б. Родомана [29], подвергшаяся критике в советское время и применяемая исследователями в современный период.
Как реакция на процесс поляризации в 1970-е гг. благодаря работам К. Шешель-гиса [30] и Б. С. Хорева [16] возникли концепция единой системы расселения, и предложенная Г. М. Лаппо [9] идея опорного каркаса расселения.
Комплексный подход к проблеме сельского расселения во взаимосвязи с вопросами воспроизводства населения и развития сельского хозяйства заложен работами С. А. Ковалева [7]. Это направление, всесторонне изучающее сельскую местность, активно развивается представители московской научной школы [3; 5; 11; 24; 25 и др.].
Центр-периферийная проблематика применительно к селу активно разрабатывается и за рубежом [19; 21; 22; 27 и др.].
Для занимающихся изучением сельской местности Калининградской области определенный интерес представляют работы авторов из Литвы [20; 23; 28 и др.]. Ее система расселения имеет определенное сходство с калининградской, похожие процессы протекают и в организации сельскохозяйственного производства. В статьях литовских исследователей можно заметить влияние идей концепции единой системы расселения (в виде полицентрических систем). Но процессы поляризации протекают в Литве еще более интенсивно. Перестают существовать многие фермерские хозяйства [18]. Наиболее явно поляризация проявляется в изменениях расселения. На фоне общего сокращения числа жителей Литвы за 1990 — 2023 гг. на 23 % (сельского — на 25 %) особенно сильно снизилось число жителей на периферии1, несмотря на попытки властей закрепить молодежь на селе [31] или совершенствовать документы территориального планирования [17].
Развитие агропродовольственного комплекса Калининградской области сильно зависит от международных связей, поэтому в условиях незаконной санкционной политики недружественных стран возникают более существенные трудности по сравнению с описанными Т. Г. Нефедовой [10] применительно к внутренним регионам страны. В Калининградской области требуются дополнительные меры по обеспечению развития аграрного сектора эксклавного региона, включая стимулирование усиление импортозамещения, важного для достижения продовольственной безопасности. К тому же в дополнение к затруднениям импорта следует учитывать необходимость обеспечения значительных экспортных поставок области (растительные масла, соевый шрот, рапс, зерно).
Степень изученности сельской местности Калининградской области довольно значительна. Первые экономико-демографические исследования села начались учеными Калининградского госуниверситета в 1970-е гг. Более обстоятельное изучение стало проводиться в постсоветский период. В нем участвуют ученые БФУ им. И. Канта, других калининградских организаций, специалисты из Москвы и Санкт-Петербурга. В 2022 г. вышла коллективная монография сотрудников БФУ им. Канта «Калининградское село в начале XXI в.: производство, расселение, социальные инновации», в которой во взаимной связи рассматриваются вопросы развития и размещения сельскохозяйственного производства, сельского населения и расселения [6].
1 В 2022 г. в Вильнюсском уезде проживало 93 % населения от уровня 1996 г., в Клайпед-ском — 82 %, Каунасском — 78 %, а в каждом из остальных семи уездов — лишь от 64 до 71 %. См.: Population on 1 January by age group, sex and NUTS 3 region, 2023, Eurostat, URL: https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/view/DEMO_R_PJANGRP3/default/table?lang=en (дата обращения: 05.06.2023).
В работах, посвященных экономике, населению и расселению Калининградской области, показано, что процессы, протекающие в сельской местности большинства других регионов Средней полосы, характерны и для Калининградской области. Однако интенсивность процессов и некоторые другие аспекты имеют существенную региональную специфику, обусловленную взаимодействием различных факторов: природных, исторических, экономических, социальных, демографических и даже (в силу эксклавного положения региона) внешнеполитических.
Цель данного исследования — выявить во взаимной связи территориальные различия сельского хозяйства, расселения и населения в сельской местности Калининградской области, оценить возникающие проблемы их развития и диспропорции между ними для подготовки рекомендаций по стратегиям развития и пространственной организации региона и муниципалитетов.
Методология исследования
Методологическую основу исследования составляют системный и комплексный подходы к изучению сельской местности. Системный подход предполагает изучение совокупности входящих в систему элементов как единого целого, объединенного внутренними связями. В качестве рассматриваемых территориальных систем выступают территориально-отраслевая система производства, система расселения и экономико-демографическая обстановка (по Н. Т. Агафонову [2], отношения между демографическими и прочими социально-экономическими компонентами региона). Комплексный подход означает их изучение во взаимной связи и во взаимодействии с другими факторами, действующими на данной территории (природными, экологическими, историческими, политическими, геополитическими и пр.).
В качестве гипотезы были выдвинуты получившие подтверждение предположения о применимости к изучаемой территории положений концепции поляризации, модифицированной для изучения сельской местности России в работах А. И. Ко-стяева [8], Т. Г. Нефедовой и др. [11; 12]. Учтены методики и результаты исследований типологизации сельских территорий [4; 13; 14], изменений рода занятий сельских жителей и функциональных типов сельских населенных пунктов [1], развития сельско-городского партнерства [14]. На основе последних статистических данных установлены проявления закономерностей развития сельской местности для экс-клавной Калининградской области.
В ходе исследования использованы сравнительно-географический, графоаналитический, экономико-картографический, экономико-статистические методы, метод эмпирической типологизации. Учтены данные социологических исследований, выполненных в ходе изучения социальных инноваций в регионе [15].
Динамика сельского населения и ее территориальные особенности
Калининградская область относится к немногим субъектам РФ, в которых сельское население увеличивается. В 2022 г. в Калининградской области прирост составил 0,89 %. Прирост обеспечивается за счет переселенцев из других (преимущественно восточных и северных) регионов страны и ближнего зарубежья.
Несмотря на рост численности сельского населения, количество занятых в сельском хозяйстве области с середины 2000-х гг. до 2020 г. быстро сокращалось, и только в 2021—2022 гг. произошел небольшой рост (рис. 1). За 1990 — 2022 гг. сельское население увеличилось на 49 тыс. человек (на 26 %), а число занятых в сельском, лесном хозяйстве, охоте, рыболовстве и рыбоводстве уменьшилось на 22,1 тыс., в два раза. В 2022 г. занятых в этом виде экономической деятельности насчитывалось 22,1 тыс. человек, 4,4 % от общей численности занятых в экономике. В том числе в
растениеводстве и животноводстве, охоте и предоставлении услуг в соответствующих областях в 2022 г. было занято всего 17,7 тыс. человек — 3,5 % занятых в экономике и 7,5 % от общей численности сельского населения; 1,7 тыс. занятых насчитывалось в лесоводстве и лесозаготовках, 2,7 тыс. — в рыболовстве и рыбоводстве1.
Рис. 1. Динамика численности сельского населения и численности занятых в сельском хозяйстве, тыс. человек, 1990—2022 гг.
Составлено на основе данных: Население Калининградской области, Калининград-стат, URL: https://39.rosstat.gov.ru/statistical_news/document/203423 (дата обращения: 18.08.2023) ; Среднегодовая численность занятых в экономике с 2017 г., URL: https://fedstat. ru/indicator/58994 (дата обращения: 18.08.2023) ; Труд и занятость в Калининградской области. Калининград : Калининградстат, 2008. 56 с.
Территориальные различия динамики сельского населения, рассматриваемые за достаточно длительный период, вполне соответствуют концепции поляризации. Выделенные с ее использованием внутриобластные социально-экономические зоны (ближняя и дальняя пригородные зоны Калининграда, периферия — рис. 2) различаются особенностями демографической ситуации.
^^Н I Запад - ближняя пригородная зона I I II Запад - дальняя пригородная зона
1 IIIA Север - периферия IIIIIIIIII ШБ Юго-Восток - периферия
Рис. 2. Социально-экономическое районирование территории Калининградской области
1 Среднегодовая численность занятых в экономике с 2017 г., URL: https://fedstat.ru/ indicator/58994 (дата обращения: 18.08.2023).
Как показывает динамика показателей за 2010 — 2023 гг. (на начало года), хотя в целом по Калининградской области численность сельского населения растет, в периферийных муниципалитетах на востоке и севере региона оно сокращается. Значительный рост характерен для муниципалитетов ближней пригородной зоны Калининграда (рис. 3).
Рис. 3. Динамика численности населения городских населенных пунктов и сельской местности муниципалитетов Калининградской области, 2023 г., % к 2010 г. (на начало года)
Составлено на основе данных: Основные показатели развития экономики и социальной сферы городов и районов Калининградской области. Калининград: Калининградстат, 2011. 79 с.; Оценка численности населения Калининградской области по состоянию на 1 января 2023 года с учетом пересчета от итогов Всероссийской переписи населения 2020, 2023, Калининградстат, URL: https://39.rosstat.gov.ru/statistical_news/document/203423 (дата обращения: 09.06.2023).
Сравнивая динамику численности населения сельской местности и городских населенных пунктов, можно заметить, что применительно к центр-периферийным отношениям различия между городом и селом невелики. Во всех периферийных муниципальных образованиях и города, и сельская местность за 2010—2023 гг. теряли население (исключение — увеличивший число жителей при уменьшении сельского населения муниципалитета Гусев). В дальней пригородной зоне внутри каждого из трех муниципальных районов изменение числа жителей в городе и на селе носит сходный характер: в Правдинском и Полесском МО количество жителей сократилось, в Гвардейском МО — возросло. В ближней пригородной злне ситуация иная. В Гурьевском, Зеленоградском МО и Мамоновском ГО и сельское, и городское население в том и другом случае увеличилось, а в Балтийском ГО сократилось. В Светловском ГО городское население сократилось, а сельское — возросло, а в Светлогорском и Янтарном ГО — наоборот, возросло городское население, а сократилось сельское.
Рисунок 4 отражает роль естественного и миграционного движения в изменении общей численности населения муниципалитетов (включая и городское, и сель-
ское население) за 2010 — 2022 гг. На этом рисунке особенно отчетливо заметны демографические различия периферии с сильным сокращением всего населения. Меньшим сокращением отличаются два городских округа — Гусевский и Советский (не имеющий сельского населения). Близкие показатели снижения численности населения имеют три муниципалитета дальней пригородной зоны, а во всех муниципальных образованиях ближней пригородной зоны (и в самом Калининграде) численность населения возросла.
Во всех муниципалитетах, кроме пригородных Гурьевского МО и Багратионовского МО, имела место естественная убыль населения. Миграционный отток происходил из всех периферийных муниципалитетов, кроме Гусевского (но сальдо миграции было намного меньше естественной убыли и численность населения в округе сокращалась).
Рис. 4. Удельный вес городского населения и прирост численности населения муниципальных образований Калининградской области в среднем за 2011 — 2022 гг.
Составлено на основе данных: Оперативные демографические показатели Калининградской области за январь-декабрь 2022 года, 2023, Калининградстат, https://39.rosstat.gov. m/storage/mediabank/0перативные%20демографические%20показатели%20за%20январь-декабрь%202022 %20года.pdf (дата обращения: 09.06.2023) ; Миграционное движение населения Калининградской области в 2021 — 222 годах, 2023, Калининградстат, URL: https://39. rosstat.gov.ru/population (дата обращения: 09.06.2023).
В 2022 г. из-за влияния пандемии и усложнения внешнеполитической обстановки интенсивность миграционного движения уменьшилась, и такие периферийные муниципалитеты, как Краснознаменский и Неманский, стали иметь положительное сальдо миграции и относительно небольшое сокращение численности населения, тогда как в целом за 2010 — 2023 гг. и городское, и сельское население в них уменьшилось весьма сильно (рис. 1). В Озерском МО миграционный прирост превысил естественную убыль населения, и число жителей в нем возросло. Но ухудшилсь ситуация в Гусевском ГО, который (во многом благодаря развитию технополиса General Satellite) демонстрировал рост числа жителей в самом Гусеве и лишь небольшое сокращение на селе (рис. 5).
Рис. 5. Естественный и миграционный прирост населения муниципальных образований Калининградской области за 2022 г., чел. на 1000 жителей
Составлено на основе данных: Оперативные демографические показатели Калининградской области за январь-декабрь 2022 года, 2023, Калининградстат, https://39.rosstat.gov.ru/ storage/mediabank/Оперативные%20демографические%20показатели%20за%20январь-де-кабрь%202022 %20года.pdf (дата обращения: 09.06.2023) ; Миграционное движение населения Калининградской области в 2021—222 годах, 2023, Калининградстат, URL: https://39. rosstat.gov.ru/population (дата обращения: 09.06.2023).
В ближней пригородной зоне Калининграда в динамике численности населения по-прежнему лидируют Гурьевский МО (непосредственно примыкающий к областному центру) и Зеленоградский МО, расположенный между Калининградом и морским побережьем. Отличие от 2010—2021 гг. состоит в небольшом сокращении численности населения в Багратионовском МО, Светловском, Ладушкинском и Мамоновском ГО. В ближней пригородной зоне Полесский МО (в отличие от Гвардейского МО и Правдинского МО) число жителей увеличил.
Несмотря на отмеченную разницу в динамике численности населения, имевшую место в 2023 г. в отличие от 2010 — 2023 г., общая тенденция концентрации населения в пределах ближней пригородной зоны Калининграда сохраняется.
И в естественном, и в миграционном движении муниципальные образования существенно различаются по показателям возрастно-половой структуры населения (табл. 1). Различия сельской местности муниципалитетов во многом похожи на их дифференциацию по особенностям естественного и миграционного движения населения. Неодинаковы показатели округов, относящихся к ближней, дальней пригородной зоне и периферии. Но еще больше различий существует между муниципальными и городскими округами. Последние чаще всего имеют лишь небольшую численность сельского населения, причем проживающего вблизи городской черты. И рождения детей могут регистрироваться не по фактическому месту жительства родителей, а по городу — центру муниципалитета. Этим можно объяснить крайне малую долю детей (0—15 лет) в ряде городских округов ближней пригородной зоны.
Таблица 1
Распределение мужчин и женщин сельской местности муниципалитетов Калининградской области по укрупненным возрастным группам, % к итогу на 1 января 2022 г.
Муниципальные и городские округа* Мужчины Женщины
Д 1 Т I П Д 1 Т I П
Ближняя пригородная зона
Багратионовский МО 20,5 66 13,5 19,9 51,1 29,1
Гурьевский МО 18,4 68,7 12,9 16,5 55,6 27,9
Зеленоградский МО 17,7 69,3 13,1 16 56,1 28
Балтийский ГО 11,9 80,6 7,5 13,8 59,9 26,3
Ладушкинский ГО 4,9 56,1 39 8 56 36
Мамоновский ГО 29,4 52 18,6 23,7 47,3 29
Светловский ГО 16,6 65 18,5 13,6 50,2 36,2
Светлогорский ГО 14,2 73,3 12,5 15,7 53,1 31,2
Янтарный ГО 11,7 66,9 21,4 10,7 53,1 36,2
Дальняя пригородная зона
Гвардейский МО 18,8 66,6 14,6 18,2 47,7 34,1
Полесский МО 19,8 65,5 14,8 17,8 51,7 30,4
Правдинский МО 23,3 62,6 14,1 19,9 49,6 30,6
Северная периферия
Краснознаменский МО 23,3 63,9 12,8 21,1 52,4 26,6
Неманский МО 25,7 61,2 13 23,2 48 28,8
Славский МО 19,3 67 13,6 19 52,8 28,2
Юго-восточная периферия
Нестеровский МО 22,3 66,1 11,6 18,8 54,6 26,6
Озерский МО 23,3 64,9 11,8 22,3 51 26,7
Черняховский МО 23,9 62,5 13,6 19 51,4 29,5
Гусевский ГО 20,7 66,5 12,7 18 56,2 25,8
Калининградская область
Село 20 66,8 13,2 18,3 52,8 28,9
Город 19,3 66,4 14,3 15,7 54,5 29,8
Условные обозначения: Д — население моложе трудоспособного возраста, Т — население трудоспособного возраста, П — население пенсионного (старше трудоспособного) возраста.
* В Советском и Пионерском ГО сельское население отсутствует.
Составлено на основе данных: Численность населения по полу и возрасту муниципальных образований Калининградской области на 01.01.2022 г., 2023, Калининградстат, URL: https://39.rosstat.gov.ru/population (дата обращения: 09.06.2023) ; Численность населения Калининградской области по полу и возрасту на 01.01.2015—01.01.2022, 2023, Калининградстат, URL: https://39.rosstat.gov.ru/ (дата обращения: 09.06.2023).
Различия между пригородными и периферийными округами заключаются в следующем. Пригородные муниципальные образования чаще всего имеют повышенную долю населения как мужчин, так и женщин трудоспособного возраста и пониженную — пенсионного.
Во всех периферийных округах, кроме Славского МО, доля лиц моложе трудоспособного возраста среди мужчин выше средней по области, среди женщин ниже только в Гусевском ГО. Это означает, что в течение ближайших 15 лет возникнут более существенные предпосылки замещения трудовых ресурсов, выбывающих на пенсию (другим фактором является численность вступающих в пенсионный возраст). В пригородной зоне возможности замещения трудовых ресурсов меньше, так как выше среднеобластного показателя доля населения в возрасте 0—15 лет среди и мужчин, и женщин только в Багратионовском МО и Мамоновском ГО.
Значительные отклонения от средних величин обусловлены влиянием на возрастную структуру разных факторов. Хотя главным из них обычно является миграционное движение, имеют значение также уровни рождаемости и повозрастной смертности. Демографические показатели, в свою очередь, в разных муниципалитетах могут определяться различными наборами факторов и/или их количественными различиями.
Определенные различия существуют в половой структуре сельского и городского населения области. В сельской местности выше доля детей (из-за несколько более высокого уровня рождаемости) и ниже — населения пенсионных возрастов. Среди трудоспособного населения доля мужчин практически одинакова в городе и на селе, но среди женщин — в городе она существенно выше, что можно объяснить оттоком женского трудоспособного населения в города.
Действительно, удельный вес мужчин в общей численности населения значительно выше на селе, чем в городе, поэтому и в доля мужчин общей численности населения выше в сельской местности. В двух других укрупненных группах доля мужчин на селе и в городе примерно одинакова (табл. 2).
Таблица 2
Удельный вес мужчин по укрупненным возрастным группам в сельской местности муниципальных образований на 1 января 2022 г.
Муниципальные и городские округа* В Д Т П
Ближняя пригородная зона
Багратионовский МО 49,8 50,6 56,2 31,6
Гурьевский МО 51 53,5 56,2 32,5
Зеленоградский МО 51,1 53,6 56,4 32,8
Балтийский ГО 57,8 54,2 64,8 28
Ладушкинский ГО 45,1 33,3 45,1 47,1
Мамоновский ГО 52,3 57,7 54,6 41,3
Светловский ГО 48 52,9 54,4 31,9
Светлогорский ГО 55,3 52,9 63,1 33,2
Янтарный ГО 51,9 54,3 57,6 39
Дальняя пригородная зона
Гвардейский МО 48,8 49,6 57,1 29
Полесский МО 48,7 51,2 54,5 31,5
Правдинский МО 46,6 50,6 52,5 28,8
Юго-восточная периферия
Краснознаменский МО 48,8 51,4 53,8 31,5
Неманский МО 46,7 49,3 52,8 28,4
Славский МО 48,3 48,7 54,2 31,1
Юго-восточная периферия
Нестеровский МО 48,7 53 53,4 29,3
Озерский МО 47,6 48,7 53,6 28,8
Черняховский МО 43,7 49,4 48,5 26,3
Гусевский ГО 46,4 50 50,7 29,9
Калининградская область
Село 49,2 51,4 55,1 30,7
Город 46,4 51,5 51,3 29,4
Условные обозначения: В — всего, Д — население моложе трудоспособного возраста, Т — население трудоспособного возраста, П — население пенсионного (старше трудоспособного) возраста.
Составлено на основе данных: Численность населения по полу и возрасту муниципальных образований Калининградской области на 01.01.2022 г., 2023, Калининградстат, URL: https://39.rosstat.gov.ru/population (дата обращения: 09.06.2023) ; Численность населения Калининградской области по полу и возрасту на 01.01.2015—01.01.2022, 2023, Калининградстат, URL: https://39.rosstat.gov.ru/ (дата обращения: 09.06.2023).
Значительные различия половой структуры сельского населения существуют в разрезе муниципальных образований. Непоказательна низкая доля мужчин в Ла-душкинском ГО и высокая — в Мамоновском ГО с их небольшой численностью населения, объясняющей случайные отклонения от средней величины. Тот же фактор, вероятно, сказывается и на относительно высокой доле мужчин пенсионного возраста в этих округах и в Янтарном ГО. В остальных муниципалитетах доля мужчин среди лиц моложе трудоспособного возраста колеблется в пределах 49 — 54 %, пенсионного возраста — между 28 и 33 %.
Половая структура сельского населения округов во многом зависит как от специализации экономики самой сельской местности, так и от особенностей хозяйства центров округов, а в ближней пригородной зоне — и от потребностей в рабочей силе Калининграда. Так, среди лиц трудоспособного возраста наиболее высока доля мужчин (65 %) в Балтийском ГО из-за его приморского положения и соответствующей народнохозяйственной специализации окружного центра, ориентированного на мужскую рабочую силу (сельские поселки здесь выполняют функции «спален»).
Специфика возрастно-половой структуры муниципальных округов обусловливает возможности естественного воспроизводства их трудовых ресурсов. В таблице 3 представлены коэффициенты трудового замещения (без учета повозрастной смертности): сколько вступающих за год в трудоспособный возраст приходится на 1000 выбывающих из него. Показатель сельского населения более благоприятен: 950 против 850 в городах. При этом в 8 муниципалитетах он существенно превышает 1000, обеспечивая (даже с учетом повозрастной смертности) расширенное воспроизводство трудовых ресурсов. К их числу относятся 5 из 7 периферийных муниципалитетов с сельским населением. Следовательно, расположенные на периферии муниципалитеты (кроме Славского и Черняховского МО) располагают дополнительными резервами оттока населения в города (либо создания рабочих мест в сельской местности, что осуществить труднее). Из муниципальных округов (со значительной численностью сельского населения) наименьшие такие возможности имеет расположенный вокруг Калининграда Гурьевский МО.
Таблица 3
Коэффициенты трудового замещения*, 2024 г. (на основе ВПС на 1 января 2022 г., без учета повозрастной смертности).
Муниципальные и городские округа (МО и ГО) Городское население Сельское население
Всего Мужчин Женщин Всего Мужчин Женщин
Ближняя пригородная зона
Багратионовский МО 1010 630 1470 990 1020 960
Гурьевский МО 1050 1200 920 770 720 840
Зеленоградский МО 780 890 670 840 850 820
Балтийский ГО 810 880 760 1170 1630 800
Ладушкинский ГО 860 1560 480 670 500 780
Мамоновский ГО 810 690 960 930 800 1080
Светловский ГО 1060 1130 980 730 960 540
Светлогорский ГО 670 830 520 830 740 930
Янтарный ГО 920 740 1140 500 330 1000
Дальняя пригородная зона
Гвардейский МО 510 940 330 1210 1120 1300
Полесский МО 1030 1050 1020 910 1000 800
Правдинский МО 1200 1000 1630 1120 1230 1030
Окончание табл. 3
Муниципальные и городские округа (МО и ГО) Городское население Сельское население
Всего Мужчин Женщин Всего Мужчин Женщин
Северная периферия
Краснознаменский МО 1230 1930 800 1180 980 1370
Неманский МО 950 1070 840 1190 1100 1270
Славский МО 710 1080 500 940 810 1080
Юго-восточная периферия
Нестеровский МО 900 730 1070 1210 1170 1270
Озерский МО 750 860 650 1050 810 1340
Черняховский МО 820 770 860 840 820 870
Гусевский ГО 1050 1290 860 1450 1590 1320
Калининградская область 850 920 790 950 920 980
Примечание: *— число лиц, вступающих в трудоспособный возраст, на 1000 человек, выходящих из него. В 2024 г. вступают в трудоспособный возраст лица, которым исполняется 16 лет; выходят из него мужчины, которым исполнилось 63 года и женщины в 58 лет. См.: Пенсионный возраст в 2023 — когда выходят на пенсию мужчины и женщины. URL: https:// ria.ru/20210409/pensiya-1727617636.html (дата обращения: 09.06.2023).
Жирным шрифтом выделены показатели от 1000 и больше.
Составлено на основе данных: Численность населения по полу и возрасту муниципальных образований Калининградской области на 01.01.2022 г., 2023, Калининградстат, URL: https://39.nosstat.gov.ru/population (дата обращения: 09.06.2023) ; Численность населения Калининградской области по полу и возрасту на 01.01.2015—01.01.2022, 2023, Калининградстат, URL: https://39.nosstat.gov.ru/ (дата обращения: 09.06.2023).
Динамика и концентрация сельскохозяйственного производства
Подробный анализ ситуации в сельском хозяйстве приведен в монографии [28]. Ниже добавлены более свежие данные по сравнительной динамике производства продукции сельского хозяйства и численности населения Калининградской области.
На рисунке 6 показано, что после снижения объемов производства к 2001 г. до 0,46 % от общероссийского уровня (что было ниже доли в численности сельского населения, которая составляла 0,55 %) начиная с 2002 г. в сельском хозяйстве области начался более быстрый рост производства по сравнению со средним по стране. При этом удельный вес области в РФ повышался достаточно быстро, хотя и с сокращением в отдельные годы, неблагоприятные с точки зрения погодных условий. В 2005 г. удельный вес области в производстве сельскохозяйственной продукции (0,55 %) превысил ее долю в численности сельского населения (0,54 %), но был меньше доли в общей численности населения (0,66 %). К 2021 г. этот показатель возрос до 0,73 %, что выше не только удельного веса сельского населения (0,62 %, в 2005 г. — 0,55 %), но и доли всего населения в общей численности населения РФ (0,70 %).
К 2022 г. по сравнению с 2005 г. в Калининградской области намного увеличилось производство зерна и продукции животноводства, но несколько сократилось количество производимого картофеля и овощей (табл. 4). Основной прирост обеспечили пришедшие в аграрный сектор крупные организации, где сильно возросло производство всех представленных в таблице 4 видов продукции, а также рапса.
Рис. 6. Динамика удельного веса Калининградской области в РФ по численности сельского населения и объему продукции сельского хозяйства, 2000—2021 гг., %
Составлено на основе данных: Регионы России. Социально-экономические показатели, 2023, Росстат, URL: https://rosstat.gov.ru/folder/210/document/13204 (дата обращения: 15.06.2023).
Таблица 4
Динамика производства сельскохозяйственной продукции по категориям хозяйств в Калининградской области, 2022 г., % к 2005 г.
Вид продукции Организации Хозяйства населения Крестьянские (фермерские) хозяйства и индивидуальные предприниматели Всего
Зерно (в весе после доработки), тыс. т 299 468 194 280
Картофель, тыс. т 374 52 245 96
Овощи, тыс. т 430 37 573 83
Мясо (в убойном весе), тыс. т 510 50 139 370
Молоко, тыс. т 342 64 138 174
Яйца, млн шт. 130 89 13 123
Составлено на основе данных: Калининградская область в цифрах. Стат. сб. 2008. Калининград : Калининградстат; Калининградская область в цифрах. Краткий стат. сб. 2023. Калининград: Калининградстат.
В хозяйствах населения снизилось производство всех видов продукции, кроме зерна, объемы производства которого крайне малы. Уменьшение производства картофеля и овощей не было компенсировано ростом производства в других категориях хозяйств.
В крестьянских (фермерских) хозяйствах производство всех видов продукции (кроме резко сократившегося производства яиц) возрастало, но темпы роста везде, кроме овощеводства, были ниже, чем в организациях.
Степень концентрации производства в организациях Калининградской области выше, чем в РФ, где организации также играют ведущую роль. За 2000 — 2021 гг. степень концентрации в регионе сильно возросла, как можно заметить по приведенным в таблице 5 данным о росте удельного веса организаций в общем объеме производства, в том числе зерна, картофеля, овощей, мяса, молока и яиц. Эти показатели в Калининградской области в 2021 г. стали существенно выше, чем в среднем по Российской Федерации. Организации лидируют по всем приведенным по Калининградской области в таблице 5 показателям, кроме производства картофеля и овощей, хотя и здесь его удельный вес за 2000 — 2021 гг. возрос.
Таблица 5
Изменение удельного веса категорий хозяйств в производстве сельскохозяйственной продукции, 2000—2021 гг.
Удельный вес в общем объеме производства
Вид продукции соответствующего вида продукции, %
Организации Хозяйства населения КФК и ИП
2000 2021 2000 2021 2000 2021
Продукция сельского хозяйства
Российская Федерация 43,4 59,2 53,6 25,4 3,0 15,4
Калининградская область 40,9 70,8 53,0 21,8 6,1 7,5
Зерно (в весе после доработки)
Российская Федерация 90,7 68,6 0,9 1,1 8,4 30,3
Калининградская область 80,9 89,3 0,4 0,3 18,7 10,4
Картофель
Российская Федерация 6,5 22,2 92,4 63,9 1,1 13,9
Калининградская область 10,6 28,7 83,6 46,8 5,8 24,5
Овощи
Российская Федерация 19,9 28,4 77,9 51,3 2,2 20,3
Калининградская область 8,2 14,2 85,4 46,1 6,4 39,7
Скот и птица на убой
(в убойном весе)
Российская Федерация 40,3 81,2 57,9 15,6 1,8 3,2
Калининградская область 50 94,4 45,3 4,2 4,7 1,4
Молоко
Российская Федерация 47,3 56,2 50,9 34,7 1,9 9,1
Калининградская область 37,6 61,8 56,3 29,6 6 5,1
Яйца
Российская Федерация 70,9 81,2 28,7 17,6 0,4 1,2
Калининградская область 71,9 87 27,0 12,9 1,1 0,1
Составлено на основе данных: Регионы России. Социально-экономические показатели, 2023, Росстат, URL: https://rosstat.gov.ru/folder/210/document/13204 (дата обращения: 15.06.2023) ; Российский статистический ежегодник, 2023, Росстат, URL: https://rosstat. gov.ru/folder/210/document/12994 (дата обращения: 15.06.2023) ; Калининградская область в цифрах, 2023, Калининградстат, URL: https://39.rosstat.gov.ru/statistical_compilations (дата обращения: 15.06.2023).
Удельный вес хозяйств населения относительно высок в производстве картофеля, овощей, молока. В 2022 г. по удельному весу в совокупном производстве продукции сельского хозяйства (19,4 %) они более чем вдвое превосходят долю крестьянских (фермерских) хозяйств и индивидуальных предпринимателей (8,4 %). Последние получили в Калининградской области меньшее развитие, чем в среднем
по стране. Довольно высок их удельный вес только в производстве трудоемкой продукции растениеводства, особенно овощей (в 2022 г. 42 % производства во всех категориях хозяйств) и картофеля (25 %). Доля в производстве зерна составляет 13 %1.
Территориальные особенности сельского расселения
На 1 января 2022 г. в Калининградской области насчитывалось 1075 сельских поселков (из них 20 без населения)2, 4 из них были преобразованы из поселков городского типа. Городских населенных пунктов в области 23, в том числе 22 города (из них 21 — центры 8 городских и 12 муниципальных округов) и 1 поселок городского типа (центр городского округа). В 6 из 9 городских округов имеется сельское население.
Ближняя пригородная зона отличается сравнительно крупноселенным сельским расселением (рис. 7). Здесь в большинстве муниципальных образований средняя людность сельских населенных пунктов превышает среднеобластную (исключение составляют Ладушкинский, Мамоновский и Балтийский городские округа с небольшой численностью сельского населения). В 30 поселках число жителей превышает 1 тыс. человек (в том числе 2 насчитывают 5 — 6 тыс. человек и 9 — 2—4 тыс.).
Рис. 7. Средняя людность сельских населенных пунктов по муниципалитетам Калининградской области на 1 января 2022 г., чел.
Источник: численность населения городских и сельских населенных пунктов Калининградской области. 2022, Калининград : Калининградстат.
В дальней пригородной зоне и на периферии — более мелкоселенное расселение. В трех муниципальных округах дальней пригородной зоны насчитывается 5 поселков с населением более 1 тыс. человек (3 из них — свыше 2 тыс. жителей, в том числе два из них недавно были поселками городского типа и утеряли свой статус после утраты градообразующих промышленных предприятий).
1 Калининградская область в цифрах. Краткий стат. сб. 2023, 2023, Калининград: Калининградстат, 138 с.
2 Численность населения городских и сельских населенных пунктов Калининградской области, 2022, Калининград: Калининградстат.
В периферийных муниципалитетах 6 поселков имеют людность более 1 тыс. человек (1 из них — свыше 2 тыс.). Самый крупноселенный из периферийных округов — Славский — расположен на польдерных землях, осушенных каналами, на берегах которых находятся защищенные дамбами поселки. Самый мелкоселен-ный — Озерский МО на юге области. Он находится в холмистой местности с мелкоконтурными земельными участками, к которым привязаны маленькие поселки.
Помимо большей людности поселков ближняя пригородная зона отличается повышенной плотностью сельского населения и обычно меньшим средним расстоянием между соседними поселками (на 1 поселок приходится меньше территории) (рис. 8). Исключение составляют опять же Ладушкинский и Мамоновский ГО. Периферийные округа имеют более низкую плотность населения и обычно больше территории на каждый поселок. Дальняя пригородная зона имеет промежуточные показатели.
-Светлогорский
• Светловский
• Янтарный • Гурьевский
Зеленоградский
Багратионовский
Гвардейский
Балтийский Полесский Правдинский
Озерский
Черняховский
• Гусевский ^
Неманский ^ Славский
Нестеровский • Краснознаменский Ладушкинский Мамоновский •
10 15 20
На 1 поселок приходится км2 территории
25
160
140
120
00
80
60
40
20
0
5
0
30
Рис. 8. Густота сельских населенных пунктов
Условные обозначения: жирным шрифтом выделены округа ближней пригородной зоны, курсивом — дальней пригородной зоны, обычным — периферийные округа.
Примечание: при расчетах площадь территории Зеленоградского МО указана без акватории морских заливов.
Составлено на основе данных: Официальная статистика, 2023, Калининнградстат, URL: https://kaliningrad.gks.ru/ofstatistics (дата обращения: 01.05.2023).
Заключение
Проведенное исследование позволяет сделать следующие основные выводы.
1. В Калининградской области отчетливо проявляется характерная для современного этапа мирового развития глобальная закономерность: поляризация экономики и расселения, концентрация в городских агломерациях и усиление депрессив-ности периферии.
2. На национальном уровне поляризация имеет следствием концентрацию сельскохозяйственного производства в крупных холдингах, высвобождение рабочей силы из сельского хозяйства и отток населения из периферийных территорий, диверсификацию хозяйственной деятельности на селе.
3. Региональный уровень в случае Калининградской области характеризуется:
— увеличением численности сельского населения в западной, урбанизированной части региона за счет миграционного притока и сокращением в его восточной периферии при общем уменьшении численности занятых в сельском хозяйстве;
— интенсивной трудовой подвижностью «село — город», особенно в ближней пригородной зоне Калининграда;
— имеющимися благодаря особенностям возрастно-половой структуры населения возможностями простого и даже расширенного воспроизводства трудовых ресурсов на периферии при отсутствии таковых, за отдельными исключениями, в муниципалитетах пригородной зоны;
— отставанием периферии в развитии социальной инфраструктуры от пригородной зоны и, как правило, меньшими возможностями развития сельско-город-ских связей (в особенности обслуживания села городской инфраструктурой) периферийных восточных муниципалитетов по сравнению с пригородными западными;
— отсутствием взаимных горизонтальных связей между хозяйствующими субъектами.
Муниципальный уровень отличается большими социально-экономическими различиями муниципальных образований (в особенности связанными с их географическим положением). Положительным фактором является то, что каждый муниципалитет имеет в качестве центра городской населенный пункт, участвующий (хотя и пока недостаточно) в обслуживании «своих» сельских поселков. На этом уровне в дополнение к обычным мерам социально-экономического регулирования целесообразно обратить внимание на внедрение социальных инноваций, в организации которых инициативность самих сельских поселков явно недостаточна (хотя, по результатам опросов, они оценивают их позитивно). Но по некоторым направлениям социальные инновации уже получили значительное распространение. Речь идет прежде всего о сельском туризме, организуемом на базе домохозяйств, а также
0 выращивании новых сельскохозяйственных культур (спаржа, голубика, грибы и др.) и животных (перепела, страусы, кролики и др.), о производстве сыра (в том числе козьего) и др. Более широкие функции по поддержке культуры начинают выполнять сельские школы и библиотеки.
В Калининградской области проблемам экономического и социального развития села, в особенности восточных муниципалитетов, уделяется значительное внимание. В дополнение к федеральному сельская местность получает значительное региональное финансирование1.
Среди 22 государственных программ Калининградской области — программы «Развитие сельского хозяйства» и «Комплексное развитие сельских территорий»2. В области действует Центр поддержки предпринимательства «Мой бизнес», курирующий Фонд микрофинансирования Калининградской области3.
1 Об областном бюджете на 2023 год и на плановый период 2024 и 2025 годов : доклад губернатора А. А. Алиханова, Правительство Калининградской области. URL: https://gov39.ru/ poslanie/doklad2023/ (дата обращения: 15.06.2023).
2 Сводный годовой доклад о ходе реализации и оценке эффективности государственных программ Калининградской области по итогам 2021 года, Правительство Калининградской области, URL: https://gov39.ru/upload/iblock/d48/cfebeejuostc4bw3n7xstrkzzan4jc3s/Svodnyy-godovoy-doklad-za-2021-god.pdf (дата обращения: 15.06.2023).
3 Центр поддержки предпринимательства Калининградской области «Мой бизнес», URL: https://mbkaliningrad.ru/ (дата обращения: 15.06.2023).
Специальное внимание уделяется восточным муниципалитетам: на стимулирование инвестиций для создания рабочих мест на селе направлена программа «Восток», в рамках которой на конкурсной основе предоставляются долгосрочные (до 10 лет) займы в размере 2 — 50 млн руб. с льготной процентной ставкой 1 %1.
Требуется разработка стратегии пространственного развития области, скоординированной с новой Стратегией социально-экономического развития (которую также предстоит разра ботать), где будут учтены изложенные в статье предложения о развитии сельской местности региона с учетом ее территориальной дифференциации. При разработке данных документов предлагается помимо традиционно учитываемых общих стратегических установок регионального развития использовать предложения, полученные по результатам исследований сельской местности области. В Приложении 1 перечислены меры, касающиеся в целом сельской местности области. Приложение 2 посвящено предложениям, касающимся отдельно либо пригородной зоны, либо периферии.
Исследование выполнено в рамках программы «ERA.Net RUS plus» при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта №20-55-76003.
Пр иложение 1 Рекомендуемые по результатам исследования меры поддержки развития сельской местности для включения в документы стратегического и пространственного планирования Калининградской области
Объект регулирования Пригородная зона Периферия
Экономика и социальная сфера Развитие инфраструктуры сотовой связи и интернета, модернизация имеющихся сетей; повышение цифровой грамотности населения
Внедрение социальных инноваций в соответствии с местной спецификой, стимулирование «пионеров пространства»
Социальная сфера Формирование многофункциональных культурно-досуговых центров на базе сети сельских библиотек, досуговых центров, клубов и др. с внедрением образовательных и культурно-досуговых программ (цифровая грамотность, предпринимательская деятельность, программы самозанятости), в том числе в дистанционном формате. Проведение на базе центров культурно-выставочной, патриотически-воспитательной и культурно-просветительской работы
Усиление мер поддержки семей с малолетними детьми
Усиление мер социальной поддержки сельских жителей старших возрастов
Полная газификация села, расширение централизованного водоснабжения поселков
Организация дистанционных форм подготовки сельской молодежи к поступлению в учреждения высшего и среднего профессионального образования
Профподготовка в школе в соответствии с потребностями рынка труда
Экономика Содействие созданию сельскохозяйственных потребительских сбытовых кооперативов в сферах растениеводства и животноводства, центров (на основе кооперации) по ремонту и обслуживанию техники
Активизация развития сельского туризма, реализация программ обучения сельских жителей данному виду деятельности
Вовлечение в производство неиспользуемых земельных угодий путем представления участков представителям малых форм хозяйствования
1 Программа «Восток», Мой бизнес, URL: https://mbkaliningrad.ru/vostok/ (дата обращения: 15.06.2023).
Пр иложение 2
Рекомендуемые по результатам исследования меры поддержки развития сельской
местности применительно к пригородной зоне и периферии для включения в документы стратегического и пространственного планирования
Калининградской области
Объект регулирования Пригородная зона Периферия
Расселение Обустройство сельских пунктов, становящихся дачными поселками Развитие сельско-городского партнерства
Развитие поселков-«спален» для Калининграда и приморских городов Формирование зон экологического туризма, включающих сельскую местность с поселками и земельными угодьями
Выделение в схеме территориального планирования области Калининградской агломерации и курортной зоны Усиление роли центров внутриобластных районов (Советск, Черняховск) и центров муниципалитетов в бытовом и социальном обслуживании села
Экономика и социальная сфера Обеспечение устойчивого пассажирского сообщения в пределах пригородной зоны Расширение сети межмуниципального и межпоселенческого автобусного сообщения и создание необходимой инфраструктуры в поселках (автобусные остановки, пешеходные переходы и пр.)
Ускоренная цифровизация периферии; развитие банковской инфраструктуры (сети банкоматов, терминалов для оплаты услуг)
Социальная сфера Создание жилищных и социальных условий для приема части сельского населения периферии Учет в профориентации сельских школьников имеющихся резервов оттока населения в города пригородной зоны
Формирование в СМИ и онлайн-простран-стве позитивного образа сельской жизни на востоке области
Экономика Обеспечение возможностей дистанционных форм работы для части сельского населения, занятого в городах Создание рабочих мест с дистанционной занятостью населения периферии. Обучение сельских жителей и предпринимателей дистанционным методам работы
Вынос части действующих в областном центре производств в прилегающую сельскую местность Диверсификация структуры экономики: развитие несельскохозяйственных видов деятельности и производство новых видов продукции
Поддержка формирования аг-ропродовольственных кластеров, цепочек создания добавленной стоимости в АПК Поддержка производственных кооперативов, обеспечивающих обслуживание и ремонт техники, поставки удобрений и средств защиты растений
Импортозамещение: поддержка создания баз ремонта техники, производства семян, выращивания племенных животных; создание селекционно-генетического центра и обеспечение племенной репродукции в птицеводстве Усиление финансирования программ поддержки малых форм хозяйствования на периферии. Расширение программы «Восток» по созданию новых рабочих мест на периферии, в том числе с использованием социальных инноваций
Нынешнее льготное кредитование (на конкурсной основе) малых форм организации производства может быть дополнено выделением земельных участков
Список литературы
1. Аверкиева, К. В. 2022, Сельская джентрификация в российском Нечерноземье?, Вестник Московского университета. Серия 5: География, № 6, с. 119 — 128. EDN: KKGWBJ.
2. Агафонов, Н. Т. 1982, Региональная экономико-демографическая обстановка: Основные положения концепции, Социальная география Калининградской области, с. 25—42.
3. Алексеев, А. И., Васильева, О. Е., Удовенко, В. С. 2020, Сельский образ жизни: опыт изучения на примере малых сел Ленинградской области, Вестник Санкт-Петербургского университета. Науки о Земле, т. 65, № 3, с. 468—480, https://doi.org/10.21638/spbu07.2020.304.
4. Алексеев, А. И., Имангулов, Л. Р. 2022, Сельская местность Башкирии: преобладающие типы и особенности трансформации в постсосветский период, Крестьяноведение, т. 7, № 4, с. 109—132, https://doi.org/10.22394/2500-1809-2022-7-4-109-132.
5. Алексеев, А. И., Сафронов, С. Г., Савоскул, М. С., Кузнецова, Г. Ю. 2019, Основные тенденции эволюции сельского расселения России в ХХ — начале XXI вв., ЭКО, № 4, с. 26—49, https://doi.org/10.30680/EC00131-7652-2019-4-26-49.
6. Федоров, Г. М. (ред.). 2022, Калининградское село в начале XXI века: производство, расселение, социальные инновации, Калининград: Изд-во БФУ им. И. Канта, 215 с. EDN: XZXPWR.
7. Ковалев, С. А. 1963, Сельское расселение. (Географическое исследование), М. : МГУ, 372 с.
8. Костяев, А. И. 2018, Идентификация российской модели развития сельских территорий, Экономика сельского хозяйства России, № 10, с. 88 — 103, https://doi.org/10.32651/2070-0288-2018-10-88-103.
9. Лаппо, Г. М. 1978, Опорный каркас территориальной структуры народного хозяйства, Территориальная организация производительных сил, М. : МФГО, с. 2 — 25.
10. Нефедова, Т. Г. 2022, Геоэкономические изменения агрокомплекса России в новых геополитических условиях, Региональные исследования, № 2, с. 4—15, https://doi. org/10.5922/1994-5280-2022-2-1.
11. Nefedova, T. G., Treivish, A. I., Sheludkov, A. V. 2022, Spatially uneven development in Russia, Regional Research of Russia, vol. 12, № 1, p. 4—19, https://doi.org/10.1134/ S2079970522020071.
12. Нефедова, Т. Г., Стрелецкий, В. Н., Трейвиш, А. И. 2022, Поляризация социально-экономического пространства современной России, Вестник Российской Академии наук, т. 92, № 6, с. 551—563. EDN: CDTMTR.
13. Смирнова, А. А., Смирнов, И. П., Ткаченко, А. А. 2023, Географический подход к классификации локальных сельских территорий (на примере Торжокского района Тверской области), Крестьяноведение, т. 8, № 1, с. 85 — 103, https://doi.org/10.22394/2500-1809-2023-8-1-85-103.
14. Удовенко, В. С., Савоскул, М. С., Алексеев, А. И., Васильева, О. Е. 2021, Социально-географическая типология сельско-городских сообществ, Вестник Московского университета. Сер. 5. География, № 2, с. 3 — 12. EDN: OQDPNE.
15. Федоров, Г. М., Кузнецова, Т. Ю., Михайлова, А. А. 2021, О внедрении социальных инноваций в сельской местности Калининградской области, Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Сер.: Естественные и медицинские науки, № 3, с. 5—21. EDN: DOLEZD.
16. Хорев, Б. С. 1975, Проблемы городов (урбанизация и единая система расселения в СССР), М. : Мысль, 428 с.
17. Abalikstiene, E., Perkumiene, D. 2022, Challenges and problems of agricultural land use changes in Lithuania according to territorial planning documents: Case of Vilnius district municipality, Land Use Policy, vol. 117, 106125, https://doi.org/10.1016/j.landusepol.2022.106125.
18. Aleknavicius, A., Aleknavicius, M. 2016, Problems of rural areas management in Lithuania, Baltic Surveying, № 2, p. 6 — 14.
19. Carson, A. D., Carson, D. B., Argent, N. 2022, Cities, hinterlands and disconnected urban-rural development: Perspectives from sparsely populated, Journal of Rural Studies, № 93, p. 104—111, https://doi.org/10.1016/j.jrurstud.2022.05.012.
20. Daunora, Z. J. 2007, Policentriska urbanistiné struktüra — strateginis lietuvos ire s prior-itetas, Urbanistika irarchitektura, vol. 31, №4, p. 178—191, https://doi.org/10.3846/13921630.20 07.10697105.
21. Glückler, J., Shearmur, R., Martinus, K. 2023, Liability or opportunity? Reconceptualizing the periphery and its role in innovation, Journal of Economic Geography, vol. 23, № 1, p. 231 — 249, https://doi.org/10.1093/jeg/lbac028.
22. Kühn, M. 2015, Peripheralization: Theoretical Concepts Explaining Socio-Spatial Inequalities, European Planning Studies, vol. 23, № 2, p. 367-378, https://doi.org/10.1080/09654313.20 13.862518.
23. Lang, T., Burneika, D., Noorköiv, R., Plüschke-Altof, B., Pociùtè-Sereikienè, G., Sechi, G. 2022, Socio-spatial polarisation and policy response: Perspectives for regional development in the Baltic States, European Urban and Regional Studies, vol. 29, № 1, p. 21—44, https://doi. org/10.1177/09697764211023553.
24. Mkrtchyan, N. V. 2019, Migration in rural areas of Russia: territorial differences, Population and Economics, vol. 3, № 1, р. 39—51, https://doi.org/10.3897/popecon.3.e34780.
25. Morachevskaya, K. A., Lyzhina, E. A. 2021, Are the food embargo and import substitution changing regional production? A case study of Leningrad oblast, Regional Research of Russia, vol. 11, р. 502—512, https://doi.org/10.1134/S2079970521040146.
26. Perroux, F. 1949, La Généralisation de la «General Theory», Conférences faites en décembre 1949 à la Faculté des Sciences économiques et sociales d'Istanbul, Istanbul, 78 р.
27. Pezzi, M. G., Urso, G. 2016, Peripheral areas: conceptualizations and policies. Introduction and editorial note, Italian Journal of Planning Practice, 2016, vol. 6, № 1, p. 1 —19.
28. Pociùtè-Sereikienè, G. 2019, Peripheral regions in Lithuania: the results of uneven development, Regional Studies, Regional Science, vol. 6, р. 70 — 77, https://doi.org/10.1080/21681376. 2019.1571437.
29. Rodoman, B. B. 1968, The Organized Anthroposphere, Soviet Geography, vol. 9, p. 784—796, https://doi.org/10.1080/00385417.1968.10771040.
30. Seselgis, K. 1975, Rajoninio planavimo ir urbanistikos pagrindai, Vilnius: Mintis, 335 р.
31. Verkuleviciùtè-Kriukienè, D., Bucienè, A., Cepienè, E. 2021, Depopulation of coastal rural Lithuania: do regional parks stabilise the situation?, Baltic region, vol. 13, № 2, p. 90—111, https:// doi.org/10.5922/2079-8555-2021-2-5.
Об авторе
Геннадий Михайлович Федоров, доктор географических наук, профессор, Балтийский федеральный университет им. И. Канта, Россия. E-mail: gfedorov@kantiana.ru
"Л I ПРЕДСТАВЛЕНО ДЛЯ ВОЗМОЖНОЙПУБЛИКАЦИИ В0ТКРЫТ0М ДОСТУПЕВСООТЕЕТСТеИИСУСЛОЕЙЯМИ
¿^В ЛИЦЕНЗИИ CREATIVE COMMONS ATTRIBUTION (СС BY) (HTTP.//CRE ATI VECOMMONS.ORG/LICENÊES/B Y/4.0/)
SPATIAL DIFFERENTIATION OF RURAL TERRITORIES IN THE KALININGRAD REGION: IMPLICATIONS FOR SOCIO-ECONOMIC POLICIES
The article analyses the challenges associated with the development of rural territories in the Kaliningrad region. The author analyses trends in the development of agriculture, population dynamics, and settlement patterns, while also exploring their interconnectedness and exter-
http://orcid.org/0000-0003-4267-2369
G. M. Fedorov ©
Immanuel Kant Baltic Federal University
14 A. Nevskogo St., Kaliningrad, 236106, Russia
Received 15 May 2023 Accepted 03 August 2023 г. doi: 10.5922/2079-8555-2023-3-7 © Fedorov, G. M., 2023
To cite this article: Fedorov, G. M. 2023, Spatial differentiation of rural territories in the Kaliningrad Region: implications for socio-economic policies, Baltic Region, vol. 15, № 3, p. 117-139. doi: 10.5922/2079-8555-2023-3-7.
nal impacts. The research draws upon comparative-geographical, economic-statistical, and cartographic analyses utilizing official statistical data. The study reveals that since the early 2000s, agricultural production in the Kaliningrad region has been outpacing the national average growth rate. This is primarily attributed to the advancement of larger organisations, while the growth rates of household and small-scale farms remain comparatively low. This development trend is underpinned by a surge in labour productivity accompanied by a substantial reduction in the workforce. Consequently, rural residents are increasingly seeking alternative employment opportunities, either moving to urban areas or engaging in a different type of economic activities. Contrary to the situation in most regions of the Russian Federation, the rural population of the Kaliningrad region is growing. This growth is facilitated by an influx of individuals from other parts of Russia and other countries. Following the polarisation theory, population growth is driven by municipalities in the western part of the oblast, while eastern rural territories are losing population due to both natural decline (common to the oblast as a whole) and migration. Eastern municipalities have the demographic potential to increase the working-age population, while the western part of the oblast does not. The region has been implementing a policy of support for rural territories, especially for the peripheral eastern municipalities. However, there is a need for the policy to be further reinforced, alongside the development of a comprehensive spatial development strategy for the region. The article outlines proposals in this regard.
Keywords:
Kaliningrad region, rural areas, agriculture, population dynamics, rural settlement, regional disparities, polarisation
References
1. Averkieva, K. V. 2022, Rural gentrification in the non-chernozem region of Russia?, Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 5, Geografiya, № 6, p. 119-128. EDN: KKGWBJ.
2. Agafonov, N. T. 1982, Regional'naja jekonomiko-demograficheskaja obstanovka: Osnovnye polozhenija koncepcii [Regional economic and demographic situation: the basic concepts]. In: So-cial'naja geografija Kaliningradskoj oblasti [Social geography of the Kaliningrad region], Kaliningrad, p. 25—42.
3. Alekseev, A. I., Vasilyeva, O. E., Udovenko, V. S., 2020, Rural way of life: The experience of studying the example of small villages in the Leningrad region, Vestnik of Saint Petersburg University. Earth Sciences, vol. 65, № 3, p. 468—480, https://doi.org/10.21638/spbu07.2020.304.
4. Alekseev, A. I., Imanulov, L. R. 2022, Rural areas of Bashkiria: Prevailing types and features of transformation in the post-Soviet period, Russian Peasant Studies, vol. 7, № 4, p. 109—132, https://doi.org/10.22394/2500-1809-2022-7-4-109-132.
5. Alekseev, A. I., Safronov, S. G., Savoskul, M. S., Kuznetsova, G. Yu. 2019, The Main Trends in the Evolution of Rural Settlement in Russia in the XX — early XXI Centuries, ECO, № 4, p. 26—49, https://doi.org/10.30680/EC00131-7652-2019-4-26-49.
6. Fedorov, G. M. (ed.). 2022, Kaliningradskoe selo v nachale XXI veka: proizvodstvo, ras-selenie, social'nye innovacii [Kaliningrad village at the beginning of the XXI century: production, resettlement, social innovations], Kaliningrad : IKBFU Publishing house, 2022. 215 p. EDN: XZXPWR.
7. Kovalev, S. A. 1963, Sel'skoe rasselenie [Rural settlement], Moscow, Publishing house of Moscow State University M. Lomonosov, 371 p. (in Russ.).
8. Kostiaev, A. I. 2018, Identification of the Russian model of rural territories' development, Economics of Agriculture of Russia, № 10, p. 88—103, https://doi.org/10.32651/2070-0288-2018-10-88-103.
9. Lappo, G. M. 1978, Opornyj karkas territorial'noj struktury narodnogo hozjajstva [Support frame of the territorial structure of the national economy], Territorial'naja organizacija proizvodi-tel'nyh sil [Territorial organization of productive forces], M. : MFGO, p. 2—25.
10. Nefedova, T. G. 2022, Geo-economic changes in agro-complex of Russia under the new geopolitical realities, Regional Research, № 2, p. 4—15, https://doi.org/10.5922/1994-5280-2022-2-1.
11. Nefedova, T. G., Treivish, A. I., Sheludkov, A. V. 2022, Spatially uneven development in Russia, Regional Research of Russia, vol. 12, № 1, p. 4—19, https://doi.org/10.1134/ S2079970522020071.
12. Nefedova, T. G., Streletsky, V. N., Treivish, A. I. 2022, Polarization of the socio-economic space of modern Russia: causes, directions and consequences, Vestnik oft he Russian Academy of Science, vol. 92, № 6, p. 551 — 563. EDN: CDTMTR.
13. Smirnova, A. A., Smirnov, I. P., Tkachenko, A. A. 2023, Geographical approach to the classification of local rural areas (on the example of the Torzhok district in the Tver Region), Economics of Agriculture of Russia, vol. 8, № 1, p. 85 — 103, https://doi.org/10.22394/2500-1809-2023-8-1-85-103.
14. Udovenko, V. S., Savoskul, M. S., Alekseev, A. I., Vasilyeva, O. E. 2021, Socio-geographi-cal typology of rural-urban communities, Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 5, Geografiya, № 2, p. 3—12. EDN: OQDPNE.
15. Fedorov, G. M., Kuznetsova, T. Yu., Mikhaylova, A. M. 2021, On the implementation of social innovation in rural area Kaliningrad oblast, Vestnik of Immanuel Kant Baltic Federal University. Natural and Medical Sciences, № 3, p. 5 — 21. EDN: DOLEZD.
16. Khorev, B. S. 1971, Problemy gorodov [Problems of cities], Moscow, Mysl, 415 p. (in Russ.).
17. Abalikstiene, E., Perkumiene, D. 2022, Challenges and problems of agricultural land use changes in Lithuania according to territorial planning documents: Case of Vilnius district municipality, Land Use Policy, vol. 117, 106125, https://doi.org/10.10Wj.landusepol.2022.106125.
18. Aleknavicius, A., Aleknavicius, M. 2016, Problems of rural areas management in Lithuania, Baltic Surveying, № 2, p. 6 — 14.
19. Carson, A. D., Carson, D. B., Argent, N. 2022, Cities, hinterlands and disconnected urban-rural development: Perspectives from sparsely populated, Journal of Rural Studies, № 93, p. 104—111, https://doi.org/10.1016/j.jrurstud.2022.05.012.
20. Daunora, Z. J. 2007, Policentriska urbanistinè struktüra — strateginis lietuvos ire s priorite-tas, Urbanistika irarchitektùra, vol. 31, № 4, p. 178—191, https://doi.org/10.3846/13921630.200 7.10697105.
21. Glückler, J., Shearmur, R., Martinus, K. 2023, Liability or opportunity? Reconceptualizing the periphery and its role in innovation, Journal of Economic Geography, vol. 23, № 1, p. 231 — 249, https://doi.org/10.1093/jeg/lbac028.
22. Kühn, M. 2015, Peripheralization: Theoretical Concepts Explaining Socio-Spatial Inequalities, European Planning Studies, vol. 23, № 2, p. 367—378, https://doi.org/10.1080/09654313.20 13.862518.
23. Lang, T., Burneika, D., Noorköiv, R., Plüschke-Altof, B., Pociûtè-Sereikienè, G., Sechi, G. 2022, Socio-spatial polarisation and policy response: Perspectives for regional development in the Baltic States, European Urban and Regional Studies, vol. 29, № 1, p. 21—44, https://doi. org/10.1177/09697764211023553.
24. Mkrtchyan, N. V. 2019, Migration in rural areas of Russia: territorial differences, Population and Economics, vol. 3, № 1, p 39—51, https://doi.org/10.3897/popecon.3.e34780.
25. Morachevskaya, K. A., Lyzhina, E. A. 2021, Are the food embargo and import substitution changing regional production? A case study of Leningrad oblast, Regional Research of Russia, vol. 11, p. 502—512, https://doi.org/10.1134/S2079970521040146.
26. Perroux, F. 1949, La Généralisation de la «General Theory», Conférences faites en décembre 1949 à la Faculté des Sciences économiques et sociales d'Istanbul, Istanbul, 78 p.
27. Pezzi, M. G., Urso, G. 2016, Peripheral areas: conceptualizations and policies. Introduction and editorial note, Italian Journal of Planning Practice, 2016, vol. 6, № 1, p. 1 — 19.
28. Pociûtè-Sereikienè, G. 2019, Peripheral regions in Lithuania: the results of uneven development, Regional Studies, Regional Science, vol. 6, p. 70 — 77, https://doi.org/10.1080/21681376. 2019.1571437.
29. Rodoman, B. B. 1968, The Organized Anthroposphere, Soviet Geography, vol. 9, p. 784—796, https://doi.org/10.1080/00385417.1968.10771040.
30. Seselgis, K. 1975, Rajoninio planavimo ir urbanistikos pagrindai, Vilnius: Mintis, 335 p.
31. Verkuleviciutè-Kriukienè, D., Bucienè, A., Cepienè, E. 2021, Depopulation of coastal rural Lithuania: do regional parks stabilise the situation?, Baltic region, vol. 13, № 2, p. 90—111, https:// doi.org/10.5922/2079-8555-2021-2-5.
The аuthor
Prof. Gennady Fedorov, Immanuel Kant Baltic Federal University, Russia.
E-mail: gfedorov@kantiana.ru
http://orcid.org/0000-0003-4267-2369
jKjsSgSHSUBMITTED FOR POSSIBLE OPEN ACCESS PUBLICATION UNDER THE TERMS AND CONDITIONS OF THE ¿^^KZ^JCREATIVE COMMONS ATTRIBUTION (CC BY) LICENSE (HTTPy/CREATIVECOMMC>NS.ORG/LICENSES/BY/4.0/}
